Арк 3

Над Лорганой светило ночное Око Альмара, рассказывающее ему о том, что происходит, пока он спит, освещающее бледным светом озеро и два небольших дома по разным его берегам. Несмотря на поздний час, под крышей одного из них до сих пор не спали.
- А ведь я всё-таки добился тебя, Ака, - произнёс мужской голос.
- Добился он!- рассмеялась Акли. – Да если хочешь знать, если бы ты мне сразу не понравился, никогда бы не добился, хоть тресни, будь ты хоть тысячу раз Чародей. Ты не думал об этом, Арк?
– Вот как?! А если я...
– Эй! Что же ты делаешь, охотник?!
– Мне перестать?
– Хм, нет... О-ох, ты и вправду Чародей, во всех смыслах...
Серебристо мерцала вода озера, плескали рыбы, тихо перекликивались ночные птицы в очарованном ночью лесе. Мир отдыхал от долгого дня. Арку снился сон.
Во сне он знал, что Альмар создал не один мир, а бесконечное количество. И если очень захотеть, можно пройти в любой другой. Он не хотел, но чья-то воля гнула его волю. «Ты должен!», шептала она в его уши разными голосами. «Если не поверишь, погубишь весь мир! Ты один способен сохранить мир, и не только этот. Ты избран Альмаром, Судьбой, кем хочешь. И путь твой будет трудным. Но ты должен идти, ибо грядут перемены, и в твоих руках судьба многих людей – Солга, Элиан, Акли... Взгляни, чем всё может кончиться».
Арк увидел сверху, как горят дома, и из них с криком выбегают люди, как вздымается земля и рушатся горы и ломаются деревья, как разваливаются дома, как его дом, который он построил своими руками, оседает набок, и он видел Акли, чьи неживые глаза с удивлением смотрят в небо...
И над всем этим ужасом возникал многоголосый гул, в котором угадывалось слово «Эгион».
Он с криком сел на ложе, укрытом шкурой кронка. Встревоженная Акли обнимала его за плечи, успокаивающе гладя волосы.
– Что ты видел, Арк? Расскажи!
– Да так. Кошмар приснился. Не обращай внимания.
– Что тебе снилось? – нахмурилась Акли. – Пойми, сон охотника Арка ничто по сравнению со сном Чародея Арка!
Утирая ладонью взмокший лоб, он поведал ей свой сон.
Акли нервно ходила по комнате и разговаривала шёпотом сама с собой. Арк не мог разобрать её бурчанья.
– Грядут перемены... Что бы это значило? Много миров. Ну об этом мы слышали...
– Там ещё слово было, - вдруг вспомнил Арк. – Кажется, Эгион.
Акли мгновенно побледнела.
– Ты уверен?
– Кажется, да, - пожал Арк плечами.
Акли уже судорожно рылась в книгах, с возмутительной небрежностью перекидывая толстые страницы из выделанной кожи.
– Вот, нашла! «И грядёт Эгион, и перст судьбы нависнет над миром... И выйдет из ряда неизвестных народов Пробуждённый, избранник Судьбы. И покорится его воле изнанка мира, и шагнёт он в пропасть без дна. И перевоплотится в иные сущности, и будет бороться во имя спасения мира... И незримая печать будет на челе его, и Медведь будет его покровителем...».
– Что за сказки? – поинтересовался Арк раздражённо.
Акли смотрела на него во все глаза.
– Охотник, да ведь это про тебя! Арк – значит «медведь»! Напрягись же, Чародей! Пожелай узнать!
Арк сжал кулаки, переходя в состояние предзнания, когда то, что пожелаешь знать, само собой проявляется в сознании. В мозг хлынул поток новых слов, понятий, видений. Целый ворох чувств молотом ударил по сознанию, принеся с собой короткую, но жгучую боль в висках. Он закашлялся и сплюнул кровью.
– Ох-хо! – произнёс он. – Дело-то и впрямь серьёзное. И мне его исправлять. Смогу ли?
Он оделся, привёл себя в порядок и сел на пол, привалившись спиной к краю ложа и вперев взгляд в бревенчатую стену напротив. Глаза его сузились, лицо напряглось.
– Что ты делаешь? – спросила Акли с тревогой.
– Открываю переход, - с натугой произнёс Арк сквозь стиснутые зубы. На лбу его выступили вены, лицо заблестело от пота. – Не мешай.
Акли отступила назад, шепча оберёги и с тревогой глядя на него.
Арк чувствовал себя так, словно поднимал гору. Всё тело дрожало от натуги, голова горела словно в огне. И вот на стене появилась тонкая светящаяся полоска, что всё расширялась. Арк зарычал сквозь зубы и резко раскинул руки. На стене образовался проём с рост человека, что переливался разными цветами и сквозь разноцветный туман различались неясные фигуры, движущиеся тени.
– Изнанка Мира! – благоговейно прошептала Акли. – Арк, ты велик!
– Я такой, - согласился Арк, лёжа без сил на полу. Перекатился на живот, встал на четвереньки и охая поднялся.- Знал бы, что так тяжело, ни за что не согласился бы. Ладно, отправляться время, - добавил он буднично.
И только сейчас заметил, что Акли одета по-походному. Когда она успела переодеться, он не заметил.
– Я иду с тобой, - вызывающе вздёрнула она подбородок, заметив его взгляд. – И не смей перечить! Что сила Чародея без умений Ведуньи!
Арк лишь покачал головой, не сказав ни слова. Характер Акли он знал. И его переполнила гордость от того, что его подруга жизни не раздумывая идёт за ним, даже не зная, куда.
– Акли, я за тебя жизнь отдам, - произнёс он и шагнул в проём, задержав дыхание.
Холод охватил его, перед глазами закружились разноцветные пятна, и сознание покинуло его.

Арк раскрыл глаза и рывком поднял себя на ноги. Он стоял на каменистой равнине, и вокруг возвышались горы. Арк изумлённо оглядел себя. Он был одет в одежды из тонкой шерсти, которой у него никогда не было. Он перевёл взгляд на руки. Они стали тоньше, но ладони были покрыты буграми твёрдых мозолей. И тут видения мощной волной ворвались в мозг. Арк упал на колени, рыча от боли.
Он – Варн Голт из клана Селдиков, воин из личной гвардии Повелителя, лучший меч Империи. Родился в семье торговца, но в двенадцать лет сбежал из дома на торговом корабле и пятнадцать лет провёл в монастыре, постигая науку боя на мечах. После монастыря долгое время бродил по стране наёмным воином, продавая своё искусство и не вникая в причины войн. Попав в плен армии Повелителя, не раздумывая перешёл в его окружение. И сейчас личная гвардия прикрывала отход населения из столицы, которое бежало в панике от непонятно откуда взявшейся армии огромных насекомых.
Арк поднялся и, шатаясь, сделал шаг в обратном направлении.
– Отступать с детства не привычен, - прохрипел он зло.
И пошёл, а затем побежал обратно к городу. У Варна Голта было прекрасно тренированное тело и крепкие ноги. Он даже не запыхался, когда добежал до городской стены.
Чужая память услужливо выдала ему образ эти насекомых – помесь жука и мухи, с закованным в хитин телом и длинными конечностями. Наряду с низкой уязвимостью они ещё и дрались неплохо. Знание чародея подсказало, что управляет всем войском матка, и её охраняют так, как Варн никогда бы не охранял Повелителя. Вся армия не задумываясь ляжет, лишь бы матка выжила. И ещё он знал то, чего не знал Варн и другие. Этот момент должен был стать переломным в войне. Если насекомые займут этот город, они заселят огромные подземелья под ним и станут практически неуязвимыми. Он давно перестал пугаться неведомо откуда приходящего знания, но удивляться этому не разучился.
Пройдя город насквозь и не встретив ни души, он вышел из западных ворот и зашагал к россыпи холмов неподалёку. Взобравшись на вершину одного из них, он затаился там и стал выжидать. Вскоре он услышал шорох от трения хитиновых тел друг об друга и увидел большую группу насекомых в половину роста человека, шествующих по дороге. Его передёрнуло. В детстве он боялся пауков.
Он продолжал ждать, зная, что это прошёл лишь передовой отряд. И дождался. Шорох и треск стали оглушающими, и бесчисленная армия светло-коричневых тел запрудила равнину. Топот тысяч ножек сливался в один непрерывный грохот. А позади основных сил двигалась матка – огромная светло-зелёная туша со множеством ножек по бокам.
Он осторожно потянул оба меча из ножен за спиной. Голубоватая сталь блеснула на заходящем солнце. Ненужная перевязь соскользнула со спины.
Пропустив всё шелестящее войско, он скатился с холма и побежал ему вслед. Его расчёт был таков: напасть со спины, ведь у насекомых нет слуха, а оглядываться им смысла нет.
Вытянув мечи лезвиями вдоль рук, он догнал задние ряды и врубился в них, как в заросли орешника. Забрызгала белёсая жидкость из ран, во все стороны полетели обрубки конечностей, части хитиновых доспехов. Разум отошёл от управления телом, уступив место умениям и рефлексам ветерана бесчисленных битв, мастера, у которого меч давно стал продолжением руки. За ним тянулась просека, как в лесу. До матки было уже близко, но его заметили те, кого он обогнал. Пришлось вертеться во все стороны, нанося удары, отражая выпады ножек, снабжённых шипами и продвигаться вперёд. Но недаром он носил звание лучшего меча. Мечи свистели, рассекая воздух в коротком полёте перед ударом, он был весь забрызган их кровью и начал уставать. Покатый бок матки вырос рядом с ним неожиданно. Серией взмахов расчистив место вокруг себя, он прыгнул вверх и на вершине прыжка вонзил мечи ей в спину. Матка вздрогнула всем телом и завопила, неслышно ему, но всё войско вмиг развернулось к ней. А он уже бежал по её скользкой спине к голове, изо всех сил стараясь не оступиться. Сразу несколько десятков
насекомых взметнулось над ней и вонзило жвала в его тело. Но за мгновение до этого он воткнул оба меча ей в слепые фасетчатые глаза, по одному в каждый, поразив её крошечный мозг. Матка задрала голову и затрясла ей, издавая неслышные ему вопли, несколько раз дёрнулась и завалилась набок. Он покатился по земле, окровавленный и обездвиженный, с радостью увидев, что насекомые, прежде шедшие слаженной армией, потеряли ориентацию и хаотично мечутся по равнине, задевая и топча друг друга. Глаза его затуманились. Яд, который внесли в его тело крошечные шипы и жвала, не убивал сразу. Жертва просто засыпала, чтобы больше не проснуться. «Я сделал это!», с гордостью подумал Варн, прежде чем тьма сомкнулась перед его глазами.

Арк открыл глаза. Перед глазами был деревянный потолок, и из щелей между досками торчали пучки сухой травы. Он поднялся с кровати и ощупал себя. Ран не было и в помине, а вот руки оказались тонкими, словно птичьи лапки. Он подошёл к зеркалу и оглядел себя. Невысокий пожилой человек, щуплый, с худым и горделивым лицом.
– Что происходит? – прошептал Арк.
И тут его скрутило, но уже не так жестоко, как в первый раз. Он – Натэль Ирргус, придворный. Мыслитель, писатель, автор многочисленных философских трактатов. Ему пятьдесят два года. И вчера он закончил главный труд своей жизни «О месте человека». Сегодня должен придти человек от его издателя и забрать манускрипт. А завтра... Он зажмурился от предвкушения. Слава, деньги, признание и возможность обессмертить своё имя.
Арк похолодел. Эта книга – настоящее бедствие! Из-за неё начнутся многочисленные войны лишь потому, что разные читатели по-своему понимали её строки. Толпы последователей этих идей собьются в течения, перекраивающие карту этого мира. Могучая прежде держава падёт под ударами фанатиков, считающих себя избранными.
И что же делать? Как оградить мир от этой беды? Броситься в реку? Но он, Арк, не убийца. Решение пришло само. Арк заставил Натэля прочувствовать то, что он сам только что увидел внутренним взором. Все грядущие катастрофы прошли перед глазами писателя. Натэль лежал на полу и плакал, не понимая, как он прежде не осознал, какую отраву миру принесёт его перо. Затем выпрямился и его глаза лихорадочно заблестели.
В дверь постучали.
– Мастер Ирргус, вы позавтракаете?
– Нет, голубчик, - своим обычным голосом откликнулся Натэль. – Ты скажи мне, печь хорошо натоплена?
– В пекле не так жарко! – рассмеялся служка из-за двери и удалился.
Натэль обеими руками бережно взял со стола свою рукопись и вышел за дверь. В столовой, открыв заслонку печи, он оторвал заглавие и осторожно, как маленького ребёнка опустил его на багровые угли. Страница тут же вспыхнула множеством жарких огоньков. Натэль аккуратно оторвал ещё один листок и отправил его туда же. Так постепенно, лист за листом, он сжёг своё детище, что создавалось бессонными ночами, на взлёте мысли, много раз переписанное и дополненное. Лишь вчера он почувствовал, что не добавит больше ни строчки. И вот нынешним утром уничтожает своими руками.
– Я не знал, что человек всё ещё так примитивен, - произнёс он горько. – И эту книгу ему в руки давать рано.
Поймав пробегавшую мимо прислугу, он ласково обратился к ней:
– Милочка, когда придёт человек от почтенного мастера Корбу, скажи, что меня сегодня не будет. И что завтра я жду мастера Корбу лично.
– Хорошо, мастер, - кивнула девушка и с его позволения умчалась по домашним делам.
Натэль медленно дошёл до своего кабинета, спокойно достал из шкафа бутыль с красным вином и налил её в серебряный кубок. Из другого шкафчика он вынул маленькую склянку с прозрачной жидкостью и капнул в кубок несколько капель.
– Твоё здоровье, мир! – провозгласил он торжественно и осушил кубок.
Затем великий писатель лёг в постель, скрестил на груди руки и смежил веки.

Арк распахнул глаза. Яркий свет факелов заставил его поморщиться. Он сидел на возвышении в походном шатре, вокруг сидели и стояли люди в воинских одеждах. Перед ним стоял рослый мужчина с надменным выражением лица, в богатой шёлковой одежде, и вглядывался в его лицо, явно ожидая его ответа. Арк внутренне сжался, представив, что будет, если его затрясёт прямо здесь.
Он поднялся, тут же заметив, что значительно выше ростом всех собравшихся.
– Вернусь скоро. Надо подумать, - бросил он, рассудив, что раз он здесь, судя по всему, главный, то и вести себя может как ему заблагорассудится. Все с готовностью закивали.
Откинув полог шатра, он увидел ночную степь и множество костров, подсвечивающих снизу небо. Великое количество воинов сидело и лежало вокруг костров. Арк отошёл в тень и стиснул зубы, предчувствуя приступ откровения. Далось это ему в этот раз ещё легче.
Он – Биекбай, восемнадцатый сын великого князя степи, военачальника улугов. С востока пришли неведомые прежде народы желтобородых, поклоняющиеся мёртвым богам, исповедующие поедание себе подобных и кровосмешение.  Улуги терпели поражения, в последнем бою был убит великий князь, и к Биекбаю пришли вожди племён, чтобы принести ему клятву верности, ведь его отряды ещё ни разу не показали спину врагу. Сегодня на совет прибыл посланец от его старшего брата, который просил прислать ему половину войска, чтобы отразить армию желтобородых, внезапно подошедшую к Сараю, ставке князя. И Биекбай как раз собирался ответить согласием...
Когда в его сознание так кстати вторгся Арк.
Биекбай шагнул обратно в шатёр. Всё осталось так же, и мужчина в шёлке так же стоял посреди шатра, ожидая ответа. Он вернулся на своё место и прикрыл на секунду глаза, особым образом сложив запястья. Никто не придал этому жесту внимания, кроме его личной охраны, которая тут же насторожилась и незаметно приготовилась к атаке. Биекбай коротко взглянул на посла.
– Значит, брат мой нуждается в помощи, - как бы про себя протянул он.
– Да, мой князь, - поклонился посол низко, но без подобострастия.
– И просит у меня половину моей армии. И прислал с тобой письмо, написанное им лично и скреплённое нашей родовой печатью. Улуги, пойдёте ли вы на помощь моему брату?
– Если прикажешь, князь, - густым басом проревел старший из всех. Остальные кивнули, соглашаясь.
– Сейчас я спросил совета у Великого Неба, - неторопливо продолжил Биекбай, и посол от напряжения даже вытянул шею, ожидая ответа, - и вот что оно поведало мне – печать на письме истинная, но она моего отца. А брат мой неграмотен.
Посол дёрнулся, но Мурт из охраны приложил ему к шее кинжал, и тот замер, боясь пошевелиться.
– И вот ещё что. Если бы я отдал тебе войско, на полпути к Сараю его разгромила бы армия желтобородых, и улуги увели бы своих людей из моего стана, не пожелав оставаться под началом такого глупого князя. А в пяти дневных переходах стоят отряды желтобородых, готовых разбить разрозненных улугов.
Фальшивый посол побелел и рукой сделал жест, отгоняющий злых духов.
– Казнить шпиона! – распорядился Биекбай.
Вопящего шпиона выволокли из шатра, и его крик оборвался за порогом. Князь же обратился к улугам:
– Разойдитесь по своим отрядам и разнесите весть – завтра на рассвете выступаем. Пришла пора отомстить за отца.
Улуги поклонились и покинули его шатёр. Князь лёг на шкуру и вытянул уставшее тело. Надо уснуть. Завтра будет тяжёлый, но великий день.

Вернер фон Браун, главный конструктор вермахта по ракетам дальнего действия, снял очки и, протирая их, довольным взглядом вновь окинул расстеленные перед ним чертежи и расчёты. Сегодня ему было чем удивить фюрера. Эта ракета переломит ход войны и принесёт Германии победу в этом затянувшемся фарсе. Фау-3 и в самом деле впечатляла. Её мощности хватало, чтобы преодолеть порог атмосферы и выйти в открытый космос, и оттуда поразить практически любой участок земного шара. Опытного образца хватит, чтобы разнести в пыль половину Москвы. Фон Браун улыбался, но его улыбка становилась всё более напряженной, пока не застыла в гримасе ужаса.  С помощью созданной им ракеты фюрер одержит победу над русскими, а затем настанет черёд остального мира. НСДАП развеет ядерные крылья над всей планетой, и германский орёл выклюет печень Прометею.
Дрожащими руками он сгрёб чертежи и выбросил их в уборную.
– Не в этой войне, - прошептал он трясущимися губами.

Гир Уолле открыл глаза. Светящиеся цифры на будильнике показали время 4:12. И что это он вдруг проснулся среди ночи? Денёк-то был не из лёгких. И тут комната закружилась перед его глазами. Он судорожно втянул в себя воздух и закашлялся.
– Что ты? – спросил рядом сонный женский голос.
– Акли? – выдохнул Гир.
– Совсем заработался, - вздохнула Аила. – Имя жены уже не помнишь.
Доктор Уолле осторожно поднялся из душной постели и прошёл на кухню. На ощупь включив свет, он налил в стакан холодного молока и сел за стол. Вчера в лаборатории он наконец смог синтезировать штамм бактерии, вылечивающей синдром Эфета.  Непонятно было только, зачем военное ведомство так торопит его с результатами и вкладывает большие деньги в его исследования, ведь арлийцы уже выпустили на рынок эффективный и сравнительно недорогой препарат, идентичный которому он вчера создал.
И тут его словно током пронзило. Он схватил карандаш и прямо на столешнице лихорадочно начал чертить выкладки и вычисления.
– Быть не может! – прошептал он через несколько минут.
Следовало всё проверить экспериментально. Гир торопливо оделся, вышел из дома и сел в свой аэрокар. Спустя некоторое время он уже опускал его перед мрачным зданием института.
Два дюжих охранника поднялись при его виде.
– Доктор Уолле?
– Мне нужно в лабораторию, - торопливо заговорил Гир, - проверить кое-какие вычисления.
Охранники переглянулись. Правила были строгими, но авторитет доктора внушал уважение, ведь он был одним из основателей института. Они расступились, и Гир поспешил по неосвещённому коридору в свою епархию. Щёлкнул выключатель, и свет множества ламп осветил огромное помещение. Везде царил беспорядок – доктор не страдал излишней аккуратностью, а прибираться в своём царстве науки запретил под страхом увольнения.
Гир достал из холодильного шкафа образцы в наглухо запаянных пакетах и принялся за работу.
– Так я и знал! – вскоре произнёс он загробным голосом.
Как всё просто! Не зря военные так торопили его с изысканиями! Если штамм пропустить через ультрафиолетовые лучи, он становится лекарством, а если сквозь поток гамма-излучения – появляется смертоносный вирус!
– Арлийцы не пойдут на это, - прошептал он раздавленно. – А мы... мы можем!
Значит, надо торопиться! Флэш-патроны с расчётами – в расщепитель, образцы – туда же. Как повезло, что он работал над этим один, не допуская в лабораторию никого! Пусть это временная мера, пусть они скоро найдут ему замену – в его голове уже рождалось противоядие, разработка вакцины! Он создал препарат, он же его и нейтрализует!
– Собирайся, Аила! – позвал он, входя в дом. – Мы улетаем. В Арлий.
Вскоре аэрокар поднялся над домом. Гир поставил его на автопилот и прикрыл глаза. Аила молча сидела рядом.

Николай принял наиболее удобную позу, насколько позволяли закованные в наручники руки. Даже ноги и те к стулу приковали.
– Итак, Николай Константинович, - произнёс сидящий напротив мужчина лет сорока, крепкоплечий, с худым лицом и ранними залысинами, одетый в безупречный костюм и обладавший безупречным же голосом. – Вот мы и снова встретились.
– Кто вы? – хрипло спросил Николая и откашлялся.
– А вы меня вновь не помните? – театрально раскинул незнакомец ладони. – Что ж, позвольте мне представить мою скромную персону в четвёртый раз. Я – Трошин Вячеслав Валерьевич, военный психолог, или психиатр, это уж как хотите. И я имею удовольствие расследовать ваше дело, раз уж суд признал вас невменяемым.
– Суд? А в чём же я виновен?
– Должен заметить – если вы притворяетесь, то в вас погиб просто потрясающий актёр, - невозмутимо ответил Трошин. – Каждый день мы начинаем знакомство именно таким образом.
– Я вас не понимаю, - признался Николай.
– Ну конечно, конечно, - покивал Трошин. – Что ж, объясню, ведь вы «не помните». Вы, Савелин Николай Константинович, обвинены по статье такой-то УК Российской Империи, означающей «умышленное убийство». Но во время следствия вы несли такой бред, что суд признал вас невменяемым и назначил вам принудительное лечение в психиатрической клинике. Весьма ловкий ход с вашей стороны, смею вас заверить. Фантазия у вас исключительная.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Николай.
Вячеслав раскрыл папку, лежавшую перед ним на столе.
– Вам ещё не надоело? – как бы невзначай осведомился он. Так как Николай не отреагировал, он забегал глазами по страницам.
– Так, пациент Савелин, угу, поступил тогда-то, предварительный диагноз ярко выраженная шизофрения, физические реакции в норме, ну это неинтересно. А вот дальше забавней. Считает себя охотником по имени Арк, живущим в мире под названием Лоргана, чьё верховное божество зовётся Альмар, и после привидевшегося ему сна путешествует по сознаниям людей разных миров и предотвращает катастрофы. Каково, а? Ну, Николай Константинович, напрягитесь! В этом месте вы обычно обретаете память!
– Я – Арк! – расширил глаза Николай. – Я помню!
– Вот и славно, - кивнул Трошин. - Вы меня не разочаровали и сегодня.
– Акли! Где она?
– О судьбе вашей невесты нам ничего не известно, - с иронией произнёс Вячеслав, - ведь вы и сами не знаете, а уж нам, смертным, и вовсе не пристало исповедовать пути чародеевы и иже с ними. Давайте лучше сегодня для разнообразия наших познавательных бесед поговорим о ваших мнемопутешествиях. Объясните, в чём их суть, будьте так любезны.
Николай раскачивался на стуле из стороны в сторону, стиснув зубы. Всё бред, и он завяз в нём. Что же с ним происходит? О чём говорит этот человек? Какое убийство, ведь он ничего не помнит!
– Вы поможете мне разобраться во всём этом? – спросил он Вячеслава. – Я уже сам не понимаю, где явь, а где бред.
– О чём разговор? – свёл тот кончики пальцев обеих ладоней. – Я здесь косвенно и для этого. Но – уговор – помощь на помощь.
– Хорошо!
– Вы прогрессируете, - похвалил его Вячеслав. – Итак? Знаете, ваши рассказы интересны исключительно мне. Следствию до них дела нет. Мне же – любопытно. Вы рассказывали мне о мечнике, вернувшимся, чтобы ценой своей жизни остановить жуков. Но простите, какая же нужда была в вашем вмешательстве?
Николай напрягал память, борясь с головной болью и приступами головокружения.
– Если бы не я, он так и ушёл бы с остальными, и насекомые победили бы.
– Великолепно! Значит, в вас есть склонность к самопожертвованию? Или же вы знали, что не умрёте в этом теле?
– Нет, этого я ещё не знал.
– И судьбы покинутых вами людей вас не беспокоили?
– Я что, сам вызвался? – вскинулся Николай.
– Всё, умолкаю. А дальше?
– Потом был старый писатель, чья книга могла изменить весь мир. Он сжёг её, и, кажется, принял яд. Дальше был молодой князь степи Биекбай...
– О нём вы мне уже рассказывали в первую нашу встречу, - перебил его Трошин. – Не кажется ли вам, что это весьма напоминает сюжет из эпоса монгольских татар? Сульдэ, бунчуки... Вас не поднимали на куске войлока, случайно? Всё это напоминает их курултай. С другой стороны, мне интересно, как вы, тридцатилетний ремонтник бытовой техники, не имеющий даже законченного среднего образования, смогли сочинить всё это? Интеллект ведь у вас, простите, ниже среднего. Впрочем, к делу это не относится. Мне любопытна ваша история про фон Брауна.  К вашему сведению, в академии я достаточно глубоко изучал работы этого учёного и, смею вас заверить, работая на американцев, он никогда не упоминал проект Фау-3, и первая космическая ракета была сконструирована далеко не сразу. А вы – чертежи в уборную!
– Я заставил его забыть основные пункты расчётов.
– Ну, конечно-конечно, - закивал Трошин. – Никогда и мечтать не смел, что буду сидеть за одним столом со спасителем мира и моего народа в частности. Вам как, крылья не мешают, нимб не жмёт, случайно?
– Нет, - качнул Николай головой, - руки вот затекли.
– Простите, - невозмутимо ответил Вячеслав, - это необходимая мера, применённая любезными работниками данного учреждения после того, как вы чуть не раскроили череп вашего покорного слуги. Увы, здесь всецело ваша вина. Кстати, Джона Леннона не вы подстрелили? Вас никогда не звали Майкл Чепмен? Лучше бы мочили жену, от неё больше пакостей, чем от того меланхоличного наркомана. Кроме того, я всегда как-то думал, что штамм применим лишь к вирусам, а у бактерий, как ни странно звучит, культура. Но мы отвлеклись. Кстати, хотите притчу из китайской философии? Мне почему-то кажется, что она придётся вам по душе. Итак, однажды Чжоу приснилось, что он бабочка, и он порхает от цветка к цветку, от травинки к травинке. И его сон был так красочен и правдоподобен, что, проснувшись, он долго не мог понять, кто он, Чжоу, которому снилось, что он бабочка, или же бабочка, которой снится, что она Чжоу.
Николай хрипло рассмеялся. По лицу Вячеслава было видно, что он доволен его реакцией.
– Итак, - произнёс он мирно, - может быть, вы расскажете мне причину вашего преступления закона? Пожалуйста, будьте так любезны!
Николай расслабился. Почему бы и нет?
– Развяжите меня, пожалуйста, - попросил он. – Обещаю – без агрессии.
– Как мы заговорили! – хмыкнул Вячеслав. – Да и хотел бы я посмотреть на того, кто сможет развязать на вас стальные наручники. Впрочем, хорошо. Мы ведь уговорились.
Он сделал призывный жест рукой, из чего Николай заключил, что зеркало сбоку от них просматривалось с обратной стороны. Хотя какая разница. Вошли двое мордоворотов в белых халатах.
– Расковать! – бросил им Трошин.
– Но, Вячеслав Валерьевич... – засомневался один.
– Вы слышали! Неужели думаете, что я не справлюсь с ним ещё раз? Впрочем, можете остаться.
Один из санитаров подошёл к Николаю и щёлкнул ключом в замках. Николай со вздохом облегчения начал растирать онемевшие руки. Пальцы слушались плохо, затем руки нестерпимо закололо.
– Я могу встать? – поинтересовался он. Вячеслав благодушно кивнул, не переставая, впрочем, внимательно следить за каждым его движением. Как и санитары, или кем там они были.
Николай поднялся и, осторожно переступая затёкшими ногами, подошёл к зарешечённому окну. За стеклом расположился унылый больничный двор, а за ним небольшая рощица, уже тронутая несмелыми красками осени.
– Как высоко! – удивился он.
– Пятый этаж! – отозвался Трошин. – Разве это высоко? Хотя да, вы ведь родились в лесу!
Николай развернулся к нему.
– Почему я ничего не помню?
– Хорошие у вас вопросы! – рассмеялся Трошин. – Если вам это любопытно, сей вопрос мучает не только вас, но и меня, и весь местный штат седовласых и не очень врачей. Даже именитые профессора в случае с вами разводят руками и подозревают изощрённую симуляцию, ведь показатели, психические и физические у вас удовлетворительные.
– Вы-то мне верите? – поинтересовался Николай.
– Верить – значит отказаться понять, - отозвался Вячеслав, - а я хочу вас именно понять. И кроме того, мои личные отношения к вам никого не волнуют. Если вам интересно, мной движет уже нездоровое любопытство, ведь в моей практике вы случай уникальный.
Николай внезапно почувствовал головокружение и осел на пол. Санитары тут же оказались рядом и бережно усадили его обратно на стул.
– Что с вами, Николай Константинович? – как сквозь туман ворвался в его голову встревоженный голос Трошина.
– Покойный Роберт Шульц, - заговорил Николай механическим голосом, - работал программистом в закрытом институте под эгидой ФСБ и разрабатывал программы взлома защитных систем.
Встревоженный Трошин взмахами рук выгнал санитаров за дверь и развернулся к нему.
– Это мне известно, - свистящим голосом произнёс он, подавшись вперёд. – А вот теперь потрудитесь объяснить, каким образом это стало известно вам? Всё-таки симуляция, и вы знаете больше, чем говорили?
Глаза Николая закатывались назад, и слышал он собеседника сквозь грохот в ушах.
– Нет, - тихо ответил он. – В последнее время Шульц разрабатывал программу взлома защитных программ Пентагона. И это ему удалось. Он даже нашёл способ, как обойти защиту Блю Джина.
– Это невозможно! – посерел Трошин лицом.
– Он нашёл способ, используя кодировку, которая разрабатывалась создателями Блю Джина.
– Откуда у него была эта кодировка?!!
– Вы ещё не догадались? Он был завербован Моссадом, и материалы для работы поставлялись ему именно оттуда. А убил его не я. Меня подставили.
– Почему я должен вам верить? – Трошин прекрасно умел владеть собой.
– А вам ничего не остаётся. Программа ведь написана, и я знаю место, где она хранится.
– Вы нам поможете?
– А что мне остаётся, у нас ведь уговор. Он всё ещё в силе?
– Да, да, - отрывисто кивнул Трошин. Он двумя пальцами вынул плоский брусок сотового телефона, нажал одну кнопку, поднёс его к уху, секунду подождал и невыразительным голосом произнёс в мембрану:
– Опергруппу к входу мигом.
Спрятал трубку в карман и обратился к Николаю:
– Куда ехать, вы, надеюсь, знаете?
– На его квартиру, - отозвался Николай. – Адресок подсказать?
– Не утруждайтесь, – холодно бросил Трошин. – Шульц, где же мы тебя упустили? – пробормотал он себе под нос.
Николаю вернули его одежду, и он влез на заднее сиденье автомобиля оперативной группы. Три машины сорвались с места и, визжа сиренами, помчались к городу.
Возле нужной двери оперативники задержались. Старший группы прислушался, затем кивнул. Трошин вынул из кармана связку отмычек и принялся орудовать с замками. Николай отрешённо стоял в стороне. Наконец дверь скрипнула и подалась под рукой Вячеслава.
В квартире было пусто, что в принципе, не стало неожиданностью. Оперативники остались в подъезде, Вячеслав увёл Николая внутрь.
– Знаете, что я думаю? – обратился он к нему. – Мне кажется, вы экстрасенс. Может быть, и шизофреник, если страдаете ложной памятью. Но иначе я никак не могу объяснить себе, что вы знаете то, чего никак знать не должны.
– Какое у вас звание, Вячеслав? – поинтересовался Николай, прислушиваясь к себе и своим ощущениям. Он оглядел единственную комнату. Скромно обставленная, шкаф, стол, диван, два кресла, компьютер, само собой.
– Капитан, - быстро ответил Трошин.
– Это для большинства, - отмахнулся Николай. – А на секретных документах у вас чин, я думаю, не ниже полковника. Не так ли?
– Значит, я не ошибся, - усмехнулся Трошин.
– Кое в чём. А о чём-то просто не подумали. – Николай поднял с дивана пачку сигарет. – Курить-то здесь можно? Я что-то разволновался.
– Да сколько влезет! – раздражённо махнул Трошин рукой. – И что я упустил?
– Сейчас мне пришло в голову, - невозмутимо продолжил Николай, прикурив последнюю сигарету из пачки и выпустив клуб дыма, - почему я так задержался в этом мире. В какой-то момент я и правда поверил, что я сумасшедший и все мои видения – лишь бред больного мозга. Но только что я понял причину – я не исполнил то, для чего я здесь. Меня подставили, это так. Наверное, я и правда должен был убить Шульца, потому что взлом защиты Пентагона означал бы немедленное начало военных действий со стороны США, ведь штатовцы не любят, когда лезут в их дела. Но агент ЦРУ опередил меня. И я задумался, почему же я всё ещё здесь. А ответ-то прост – программа. Она ключ ко всему. Неважно, к кому она попадёт – в ФСБ, в Тель-Авив – главное, что это начало войны. А Шульц к своему таланту программиста был ещё очень осторожным парнем. На непредвиденный случай он поместил свою программу в Интернет на один из не часто посещаемых сайтов, замаскировав под патч к старой игре. И оставил адрес этого сайта спрятанным на непредвиденный случай, каким и явилась его преждевременная кончина. А где спрятан этот адрес, знал только связной, но его спугнули. И ещё ваш скромный слуга.
– И где адрес? – очень спокойным голосом осведомился Трошин, терпеливо выслушавший содержательную речь Николая.
– Прежде чем я вам отвечу, пожалуйста, не вините Николая. Он был на самом деле, так сказать, одержим. Если бы вы были внимательней, вы вспомнили бы, что он не курит. Непростительно для полковника госбезопасности. Адрес был написан на полоске папиросной бумаги и спрятан в одной сигарете.
И Арк продемонстрировал Трошину окурок. И тут же потерял сознание от мощного хука с правой руки полковника.

Ангстрем Нортон сидел в своей личной каюте и рассеянно смотрел по головизору последние новости.
– Всего два часа назад на космодроме Хитроу-16  был задержан опасный преступник-рецидивист Питер Сен-Анхело, более известный в виртуальном мире как пират Дрейк, - проникновенно вещала объёмная головка хорошенькой ведущей, чьи синие брови прекрасно сочетались со светящимися по последней моде коротко стрижеными волосами. – На его счету восемнадцать крупных ограблений, множество террористических актов и других правонарушений. При обыске его судна, зарегистрированного на чужое имя, была обнаружена крупнейшая в истории  космического осваивания партия виртонаркотиков. Сообщаю, что этот неимоверно опасный груз, могущий заставить деградировать население крупной планеты, направлялся в Солнечную систему. Но бдительность Галактической полиции и в частности офицера Нортона помогла пресечь крупнейшее в этом веке преступление.
Ангстрем движением ладони заставил её замолчать. Сколько предлагал ему пират? На эти деньги можно было бы прикупить пару планет.
И если бы Арк не вмешался, дрогнуло бы сердце честного, но бедного офицера...
Он поднялся и подошёл к иллюминатору. Чужие звёзды, чужие планеты...
Он снял с пояса оружие –  гипноизлучатель, отправляющий личность в прострацию на пару суток, если не больше.
– Так бабочка я или Чжоу? – прошептал он.
И направил раструб излучателя себе в висок. Безвольное тело мешком упало на пол.

Он очнулся на зелёной поляне. Светило солнце, щебетали цветы.
– И кто я на этот раз? – произнёс он громко.
– Очнулся! – закричал чей-то голос рядом, заставив его вздрогнуть. – Он очнулся, Акли!!!
– Акли! – прошептал он и поднялся. Тут же откуда-то сверху на него налетело что-то смеющееся, теребящее его, целующее в губы и щёки. Он стиснул её в объятьях.
– Тише, медведь! – пискнула Акли, барахтаясь в его руках.
– Почему я здесь?
– Акли сказала, чтобы мы перенесли тебя,- высунулся откуда-то сияющий Солг. – Вот час назад перетащили.
– А сколько я так лежал?
– Неделю, - серьёзно ответила Акли. – Я не смогла пройти за тобой, проход закрылся сразу за твоей спиной. И мне уже было страшно, что ты не вернёшься.
– Куда я от тебя? – рассмеялся он. Поднялся на ноги, взял сук, валявшийся под ногами, и сделал пару пробных выпадов. Воздух застонал, разрываемый надвое. Арк виртуозно фехтовал.
– Балансировка ни к черту, – бросил он. – У Дрейка такой меч лежал в каюте, просто сказка а не катана... – И умолк, расширив глаза.
– Расскажи, где ты был?
– Не помню, - честно ответил Арк. – Поведаю, как вспомню. Но одно знаю – Эгион не придёт. Твоё здоровье, мир! Живи мирно и без страха, Лоргана. И ты, Акли!
4.11.2006