Старая хата. Мельников Сергей

Старая хата.

Приезжая в отпуск на Кубань я люблю пройтись по  улице в станице, где я жил много лет назад. Идёшь и вспоминаешь своё детство, соседей, знакомых. По-разному сложилась судьба этих людей, всякое бывало в их жизни, и радости и трагедии.
В конце улицы стоял давно заброшенный дом. Летом жаркий ветер сквозь щели в двери и трещины в стёклах разносил по комнатам мелкую пыль, зимой по углам наметал небольшие сугробы.  Осенью мокрая листва засыпала двор,   разросшийся весной, к недовольству соседей, бурьян стремился захватить и их огороды.  Когда наступали холода,  зловредная растительность лежала на земле  покрытая инеем. И только неведомо как попавший сюда коричневый от сырости  подсолнух гордо возвышался над увядшей травой. Студёный ветер пытался повалить его, но он только мотал пустой шляпкой из стороны в сторону, словно проснувшийся с тяжкого похмелья пьяница.
  Холодными осенними ночами дом плакал вместе с мелким промозглым дождиком  горькими слезами, стекающими  с некрашеной крыши ржавыми потоками воды, вспоминая те благословенные времена, когда в его стенах  было тепло и уютно.   
Хату эту, так называемую турлучную,   построили в начале тридцатых годов прошлого столетия, когда поженились Куренков Сергей Тихонович и Мария Филипповна.  Стройка была не сложной, как много лет до этого делали это казаки:  боковым столбам крепились поперечные балки и между ними вплетали жерди. Потом этот плетень обмазывали глиной, ставили соломенную крышу и жилище готово. Внутренние стены делали из самана – глиняных кирпичей.  В случае нападения и поджога станицы горцами, такие дома быстро восстанавливались  снова.   
Дом у них получился большой с просторным залом, уютной спальней и удобной кухней. Рядом построили навес, с печкой, потому как летом на Кубани не готовят в доме, а только на улице.
 После того, как стройка была закончена, по обычаю на ночь оставили  петуха и кошку. На следующий  день устроили входины, весёлый праздник, на который были приглашены все, кто помогал им строить.
Молодожёны были совсем молоды, им было по семнадцать лет.    У Марии не было отца, он погиб в турецком плену во время Первой мировой войну, где его забили насмерть плетьми. Умирал казак и плакал, но не от боли,  с ранних лет  приучен казак терпеть боль. Не боялся он и смерти, всегда рядом с ним она ходит. Если где-нибудь в государстве российском война начнётся,    должен казак  прийти на службу со своим конём, в форме и с шашкой. Выдадут ему винтовку и темляк, петлю, прикрепляемую к рукояти шашки, что бы она ни выпала из руки во время боя, и вперёд, защищать Бога, царя и отечество.   Плакал он от того, что ни когда не сможет взять на руки свою  малышку дочку, проводить её под венец, нянчить внуков.
 Мария помнила Гражданскую войну, как испуганная мать прижимает её к себе, а в хате ходят чужие дядьки, роются в сундуках, уводят корову со  двора.  Это были адыгейцы, или как их называли черкесы. Они собирались в банды и грабили станицы. Не стерпели этих обид казаки, устроили им засады, и порубили всех на кукурузном поле. После этого уже ни кто не смел их беспокоить.
Ко  времени  их свадьбы в станице уже два года был организован  колхоз. Кто добровольно вступил в него, кого силой заставили. Куренкова сами решили стать колхозниками, уж больно  хорошую жизнь им обещали, только поднапрячься надо.  И они старались:  поставят на край поля красное знамя и соревнуются,  кто первый до него дойдёт в сенокос, или прополет   рядок картошки. Трудились изо всех сил, да только счастья им это не принесло. Власть притесняла  крестьян, имеешь корову – сдай масло, режешь свинью, шкуру сдай. Даже  деревья, что росли  в  огороде, облагались налогом. Платили за работу сущие копейки, да за трудодни начисляли, за каждый давали стакан зерна.  Если к концу года выходил мешок пшеницы и то хорошо. Те, кто был недоволен, объявляли кулаками и высылали на Север.
Тридцать третий  год выдался неурожайным. Но в правлении колхоза решили увеличить сдачу урожая. И пошли по дворам разные активисты, комсомольцы и коммунисты, всё у людей забирали. Копались в сараях, протыкали железными прутами землю, что бы ни кто не мог зерно или другие продукты спрятать не мог. Не думали они, что тем самым обрекают людей на мучительную голодную смерть.
До сих пор помнили стены старой хаты страшные истории о тех событиях. Жила в станице семья мать и трое детей. И они решили убить и съесть младшего ребёнка. Так и сделали, а потом старшие братья смекнули, что мать теперь может поступить так же и с ними. Пошли и заявили на неё в сельсовет. Детей отправили в детдом, а мать где-то сгинула в лагерях.
Через четыре года в станице стали исчезать люди. Приедут ночью из района, и нет человека, ни кто не знает, куда он делся. Такая беда произошла с их соседом Иванисовым Михаилом. Обвинили его в том, что рассказывал анекдоты про Сталина. Хоть и клялся и божился он, что такого не было, никто не стал его слушать. Осудили на десять лет и отправили в Сибирь, золото добывать.
А всё оказалось проще: брату его двоюродному уж больно понравилась их корова, много молока давала. Вот он и написал донос в НКВД, что бы её завладеть.
Через три года после свадьбы она родила сыночка Коленьку.  Подрастал сын, жизнь потихоньку налаживалась, но сорок первый год, сорок первый…
Голос Левитана звучал тревожно и пугающе: «Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня, 22 июня  в четыре часа утра, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбардировке города  Житомир, Киев, Севастополь и другие…».
Молодёжь храбрилась, мол, мы немца в момент побьём, к  осени война и закончится. Мужики постарше, молча,  курили в сторонке, не верили, что война скоро закончится. Знали, что призовут их, а как семья, как они жить будут?
Сергею можно сказать повезло: попал служить в артиллерию, выжить здесь было больше шансов, чем в пехоте.  Несколько раз смерть была рядом, но судьба хранила его.
В начале войны попал их полк в окружение. Так плотно обложили  немцы, что носа высунуть невозможно. Решили они дождаться ночи,  перед рассветом идти на прорыв. Может, кому  повезёт, выйдут к своим. Незаметно солдаты подползли к   переднему краю, приготовились к атаке.  В этот момент с неба ударил яркий синий луч света. Времени на раздумья что это такое не было, они двинулись на прорыв. К их удивлению врага впереди не оказалось и без потерь они вышли из окружения.
Потом их долго допрашивал в контрразведке, как это им удалось прорваться, подозревали в измене. Однако все солдаты и офицеры рассказывали одно и то же, про яркий луч с неба. Разведке удалось нескольких «языков» и те подтвердили их показания: немцы  подумали, что это какое-то секретное оружие большевиков и отступили.
На Курской дуге, в самый разгар сражения у них закончились снаряды.  Выдали Сергею две бутылки с зажигательной смесью и послали в окоп.  И вот она погибель несётся на тебя, закованная в броню, лязгая траками, раздавит, смешает с землёй. Уже попрощался он с жизнью, с семьёй, но тут из-за бугра выскочила «Катюша» и прямой наводкой ударила по вражеским танкам.
 Под  Кенигсбергом в блиндаж, где он находился,  попал снаряд. Все решили, что живых там не осталось, но женщина- санинстрктор приказала разобрать завал. Сергей был единственным выжившим, его лишь слегка контузило.
После войны он вернулся в колхоз.  Потом устроился  в леспромхоз, работа там была полегче, да и платили больше.  Выйдя на пенсию, без дела не сидел, то в огороде копался, то хозяйство обустраивал, нянчился с внуками.
Накануне Дня Победы зашёл к соседу, то же бывшему фронтовику. Посидели за бутылочкой водки, вспоминали прошлое. Неожиданно Сергей схватился за грудь, упал на землю. Растерявшийся сосед тряс его за плечи, спрашивал «Сергей, что с тобой?». Тот попытался ему что-то ответить, но не смог произнести не слова и умер.

Тяжела женская доля, особенно у тех, кто живёт в сельской местности. Ещё до зари нужно встать, подоить корову, обед собрать  себе и мужу на работу. Потом идёшь в поле, и там не разгибаясь, целый день трудишься. Вернёшься домой, руки, ноги ломит от усталости, спина болит. Дел ещё невпроворот, в огороде нужно управиться, печь растопить, постираться, прибраться.  Далеко за полночь спать только и ляжешь спать. А с утра опять хлопоты и дела. Муж хоть и помогал, но основная часть забот лежала на женских плечах.  А уж когда долгожданный сыночек родился, счастлива была, не сказать словами. Да вот только  ей нянчится с ним не дали, пришёл бригадир через две недели, приказал на работу выходить. И пришлось ей кровиночку свою, Коленьку ненаглядного в ясли отдавать. Такого заботы как у родной матери разве там будет?  А ей самой так хотелось, что бы ребёнок был рядом с ней, пеленать самой, кормить, баюкать. Но нельзя, нужно идти работать.
От работы Мария ни когда не отлынивала, старалась изо всех сил, иначе не могла.
Шло время, малыш подрастал. Нарадоваться на него мать не могла, хоть и маленький, а всё старался матери помочь.
Когда мужа забрали на войну, совсем  туго стало. В колхозе без мужиков работы прибавилось, всё для фронта, всё для победы. Да и дома всё самой делать приходилось: и огород вскопать, и сено накосить и дров наколоть.
Но тяжелей было другое: страх, что вот принесёт почтальонша Зина в её дом похоронку.  То в одной, то в другой хате раздавался бабий плач, и много, очень много таких хат было в станице.  А на утро, оплакав свою вдовью судьбу, выходили они на работу с распухшими от слёз глазами  и окаменевшими от горя лицами. Жить как-то надо было, детей растить.   
Прошла беда мимо её, вернулся Сергей целым и невредимым.  До самой пенсии она проработала в колхозе. Последние годы стали одолевать болезни, трудно  стало ходить, ноги болели. Однажды после обеда прилегла вздремнуть, да больше подняться не смогла, разбил  паралич. Неделю Мария пролежала без движения и умерла.

Сладко спится Коленьке под ватным одеялом. За стенкой топится печка, от её тепла уютно и хорошо. Как не старался он проснуться, что посмотреть, как мамочка собирается на работу, но не получалось.  Неслышно она ходит по хате, половица не скрипнет, ведром не загремит, да только чувствует он, что нет мамки рядом. Хочет открыть глаза, да  не может, только шепчет: «Мама, мамочка!».
Проснётся, а дома уже ни кого нет, только на столе стоит крынка молока, миска с картошкой, ей только одной и питались, да хлеб. Поест он, оденется  да  во двор, окинет его хозяйским взглядом, всё ли в порядке, не надо ли, где доску прибить, дорожку от снега очистить, калитку закрыть. В обед зайдёт соседка, баба Зина, если надо в холод печку затопит. Мать не разрешала ему это делать, боялась, как бы он по малолетству пожар не устроил.
После обеда Коленька играл с соседскими ребятами, потом шёл домой.  Пообедает, сядет у окна, и ждёт мамку с работы.  Увидит, выбежит  навстречу, и идут вместе по улице.
 Зайдёт мамка в хату, посидит немного на табуретке, вздохнёт тяжко, и  идёт во двор  управляется с хозяйством.  Принесёт    картошки,  станет её  чистить, Коленька заберётся к ней на колени, прижмётся к её плечу и спросит: «А, где  папка?». Что ему может ответить Мария: «Воюет наш артиллерист».
Очень ему нравилось это слово «артиллерист». Казалось ему, что это большой начальник, сидит  богатырь с чёрными густыми усами на  вороном коне в красивой форме, и отдаёт всем приказы. А люди мечутся, спешат, стараются исполнить то, что он говорит.
После войны, когда отец вернулся, Николай был разочарован, ни какой отец не богатырь и усов у него не было.    
Учиться он не очень хотел, его больше тянуло к машинам и тракторам.  Целыми днями, в свободное время, пропадал в колхозном гараже . А уж если   давали разобрать какую-нибудь деталь, он просто сиял от счастья. Ему хотелось  стать механиком, но как объяснил ему завгар дядя Саша, что бы его мечта сбылась нужно закончить  техникум.  И тогда Николай взялся за учёбу. После школы  поступил в техникум в городе, как и хотел на механика.
Девушкам он очень нравился: высокий, статный, блондин, с густыми чёрными усами.  Взгляд его тёмно-карих глаз завораживал девушек.  Когда он приезжал домой, к его матери  приходили многие мамаши, грозились, что,  мол, если он что-нибудь сделает с её дочкой, она все окна в хате повыбивает.  Как-то Мария сказала об этом сыну, а он засмеялся и ответил: «Так они же сами ко мне липнут. Не виноват, я мамка, что ты меня такого красавца родила».
После окончания учёбы его призвали в армию. Отслужив три года, вернулся домой, родители устроили  праздник.  Среди приглашённых гостей,  он  заметил красивую девушку с длинной русой косой.
-  А кто это? - спросил он у матери. 
- Да соседка наша, Наталья, - ответила мать.
- Наталья?! - удивился он, - да не может быть!
Три года назад бегала по улице курносая пигалица, с тонкими косичками, а теперь просто королева.
Решил он по старой привычке приударить за ней, предложил немного прогуляться.  Но Наталья сразу его поползновения пресекла.  «Ну, и Бог с ней», - подумал Николай, - «девок в станице навалом». 
Да вот только не получалось с другими. Только он начнёт ласкать, да целовать другую женщину, стоит перед глазами Наталья и всякое желание пропадает. Бродил вечерами возле её дома, не знал, как начать разговор, да потом всё как-то само получилось. Увидел, как она во двор вышла, подозвал  к себе:
- Вот, Наталья, всё хожу возле твоего дома. Признайся, приворожила меня? – спросил он с усмешкой.
- А, то, ответила она в таком же тоне, - ходила к бабке Селищевой, она тебя и присушила.
- Ну, раз так, пойдём завтра в кино.
- Пойдём.   
Они встречались всё лето и осень, к Новому году поженились. Через год у них родился сын Сашка, через три дочь Светлана.  Николай работал механиком в гараже, Наталья на почте.  Дети подрастали, в старой хате стало тесновато. Тогда Николай стал подумывать  о строительстве нового каменного дома. Уже присмотрел участок, прикинул, сколько нужно стройматериалов. Осенью собирался начать стройку, но в начале лета почувствовал себя плохо. Обратился в больницу, врач направил его на обследование и у него обнаружили рак.
Ему сделали операцию, лечили, но ни чего не помогло.  Умирал он тяжело, мучительно переживал невыносимые боли, расцарапывал в кровь пальцы о стены, рвал в клочья простыни. Болезнь иссушила его, смерти он ждал как избавление от мук.  Похоронили его рядом с матерью и отцом.

У Куренкова Сашки  было два увлечения: книги и техника. Когда другие мальчишки гоняли в футбол, лазили по чужим садам, он спешил в библиотеку. В библиотечном зале  витал таинственный запах книг. Он садился читать и это не герои книг скакали на горячих  мустангах по прериям, взбирался на горные вершины, погружались в красочные глубины морей, а он сам.
Часто отец брал с собой на работу, иногда разрешал помочь слесарям.  Доверенную работу он выполнял усердно, прислушивался, к тому, что говорили взрослые о технике. Повзрослев, сам стал неплохо разбираться в машинах, чем немало удивлял опытных рабочих.
Учился он хорошо и после школы хотел поступить в институт. Но когда отец умер, ему пришлось идти работать водителем.  «Ни чего», - подумал он, - «после армии поступлю на заочное отделение». 
Служить Сашка попал в Афганистан. Первое время он всё удивлялся, вроде на дворе двадцатый век, а здесь живут в такой дикости. Женщины ходят в парандже, медицина нет ни какой, друг с другом воюют.  А потом понял: они действительно живут в Средневековье, даже на календаре у них пятнадцатый век.
В тот день его машину загрузили танковыми снарядами и отправили в Кабул.  Уже возле самого города их колона напоролась на засаду. В машину Александра попали из гранатомёта.  Машину разорвало в клочья. А Сашка…, Сашка Куренков стал придорожной пылью, травой, легким облаком в небе.  В цинковый гроб насыпали землю с места его гибели и отправили на родину. Там и похоронили под скромным обелиском с красной звездой.

Светлана росла озорной и непоседливой девчонкой. Учиться ей особо не хотелось, в отличие от тихони брата она больше любила с мальчишками лазить по чужим садам и огородам, с ними она держалась  наравне.
Лицом и статью пошла в мать, с голубыми глазами и с длинными светлыми косами.  В десятом классе она коротко остригла волосы, за что получила нагоняй от матери. После школы поступила в училище и выучилась на продавца, работала в сельском магазине. Вечерами гуляла с ребятами, пели под гитару, иногда пили вино.
На лето к ним  в станицу приезжали студенты из города, помогали колхозникам убирать урожай. После работы студенты устраивали дискотеки, на которые приходила и местная молодёжь.
Светлане понравился  один парень крепкий блондин с зелёными глазами. Он  заметил взгляд девушки, подошёл к ней.
- Я и не знал, что в такой глуши живут королевы красоты.  Вас как звать?
- Светлана. А вас?
- Анатолий. Давай перейдём на ты. Разреши пригласить тебя на танец.
Они закружились под  медленную музыку.
- А ты на кого учишься?
- На инженера – электронщика.
- Электронщик – самогонщик, смешно звучит.
Он засмеялся:
- Электронике принадлежит будущее. Ты тоже учишься?
- Нет, работаю продавцом в магазине.
- После танцев ребята поляну накроют, приглашаю.
- Нет, я одна не пойду.
- Ты подружек захвати, веселей будет.
На небольшой поляне за бараками  горел костёр, на котором несколько парней поджаривали румяные кусочки сала. На расстеленном одеяле лежали помидоры, хлеб, несколько стаканов, три бутылки дешёвого вина.
- Давайте выпьем за знакомство, - Анатолий открыл вино, начал наливать его в стакан.
- Мне половинку, больше не надо, - попросила Света.
-  Желание дамы – закон, - ответил он.
Они выпили, поболтали о разной чепухе. Кто-то сбегал в соседний дом принёс ещё домашнего вина.
- Ой,- забеспокоилась Светлана, - мне домой пора.
- Я провожу тебя.
Они шли по неосвещённой, тихой улице, от выпитого  вина у Светланы кружилась голова.  Звёздная ночь,  сладкий запах жасмина, нежные прикосновения, поцелуи…
Через месяц Света поняла, что беременна. Что делать? Избавиться от ребёнка?  А как это сделать? Но, ведь это же ребёнок, её ребёнок.  Да и вдруг потом не сможет больше забеременеть. Как сказать об этом матери? Позору то сколько, будут судачить по станице – нагуляла.
Мать сама заметила, что с дочерью не всё в порядке и первая завела разговор:
     - Что случилось дочка, ты в последнее время ходишь сама не своя?
   У Светы из глаз текли слёзы:
    - Мама, я беременна.
   Наталья от неожиданности опустилась на табурет. Светлана ждала, что мать будет кричать, ругаться, но она только тихо спросила:
- Кто он?
- Студент, что на лето к нам приезжали.
Мать тяжело вздохнула:
- Во всём свете мы только с тобой и остались.  Что же касается ребёночка, пусть он тебе будет в радость, дитятко  ни в чём не виновато. А   слухи если пойдут по станице, то, не думай об этом, - она встала, погладила дочь по голове, прижала к себе, - ты у меня девка красивая, может, кто замуж и с ребёнком возьмёт. 
В начале марта Свету положили в больницу, у неё были плохие анализы,  чувствовало она себя не важно. Вечером восьмого марта стало совсем плохо. Она с трудом поднялась с кровати, вышла в коридор. Навстречу её шаткой походкой шла пожилая санитарка, из комнаты дежурного врача доносились громкие голоса и женский смех.
- Бабушка, - обратилась света к санитарке, позовите, пожайлуста,  врача мне плохо.
- Эх, милая, - санитарка дохнула на неё водочным перегаром,- всё вам врачей подавай.  Моя мать меня в поле рожала, завернула в тряпку и дальше работать пошла без всяких докторов. Видишь, у людей праздник, нечего их беспокоить. Иди, полежи, оно и полегчает.
Во время утреннего обхода врачи обнаружили, что Светлана без сознания. Медики сделали всё возможное для её спасения, но сохранить жизнь ни ей, ни ребёнку не удалось. 

Смерть мужа, смерть детей… Какое сердце это выдержит?  Ещё не старая женщина, она поседела, сгорбилась, горестные морщинки легли на её лицо. Весёлая и жизнерадостная  раньше, Наталья перестала общаться с друзьями и соседями, только скажет им «Здравствуйте» и сразу домой. Дома  не могла сидеть без дела, всё что-то убирала, чистила, мыла, что бы чем-то занять себя, не дать щемящей тоске  поселится в душе. Телевизор  не смотрела, он сиротливо стоял в углу, многократно протёртый от пыли, покрытый белоснежной накидкой.
Будущее её не интересовало, прошлое не радовало. Так вот  и жила, день за днём, месяц, за месяцем, год, за годом едва соприкасаясь с этим миром.  Часто ходила на кладбище, к родным могилкам, убирал их, о чём-то шепталась, плакала.  И всё ждала, когда, когда же  когда же Господь и её душу приберёт, туда, где обитают её родные.   
 Соседка, Ирина, заметила как-то непорядок в доме Натальи: куры, утки и гуси, запертые в курятнике, громко шумели,  поросёнок визжал от голода  в свинарнике, пёс на цепи надрывно лаял.  Она сначала подумала, что Наталья куда-то уехала, но тогда бы она предупредила её и попросила присмотреть за хозяйством. 
Ирина зашла в хату к Наталье, она знала, что та не закрывает дверь. Ирина ойкнула от страха, увидев неподвижно лежащую с остекленевшими глазами на кровати Наталью.
Наталью похоронили рядом с мужем и дочкой. Соседи разобрали по своим домам более - менее ценные вещи, оставив только старую кровать, на которой она умерла.

Во время моего последнего приезда хаты уже не было, она сгорела. Кто поджёг – неизвестно, может дети баловали, или бомжи грелись.  Осталась только полуразвалившаяся закопчённая печь, да искорёженная огнём кровать…