По-весеннему яркое солнце веселыми лучами врывалось в пластиковые окна балкона, заставляя Тимура блаженно жмуриться, и он, детски морща нос, снова радостно подумал, что такое долгожданное лето уже совсем недалеко. Он потянулся в старом кресле, стоявшем на балконе, нежась в тепле лучей. И совсем не хотелось думать, что за стеклом, всего лишь в полуметре от его ног, еще только середина марта, и снег даже не думает таять. Душераздирающе зевнув, он выдохнул призрачное облачко пара, тут же истаявшее.
– Чувствую себя Меркурием, – произнес он лениво. – В лицо весна, а за спиной зима.
По левую руку от него стоял низкий столик, на котором несколько бутылок пива, охлаждаясь, ожидали своей очереди. Там же валялись распотрошенные пакетики от чипсов. А еще дальше располагалось такое же кресло, в котором непринужденно развалился, вытянув ноги, Игорь, приходившийся Тимуру бывшим сослуживцем и совсем не бывшим хорошим другом.
– Меркурием? - переспросил Игорь. – Это которого греки Гермесом звали? Бог красноречия, изворотливости и обмана? – Он отхлебнул пива из бутылки и нарочито внимательно оглядел Тимура, затем отрицательно покачал головой. – Увы, при всех твоих непредсказуемых приступах болтливости ты всегда был болезненно честным. Не подходишь. Ну что ты лыбишься?
– Как только ты открываешь рот, ты поражаешь меня массой лишней информации, – неудержимо улыбаясь, ответил Тимур, терпеливо слушавший Игоря. – А вообще я имел в виду планету.
– А при чём…- начал Игорь и осёкся. – Точно, у ней же одна сторона лед, а другая раскалена. Это же какое сравнение ты придумал. Молодец, мальчик!
Тимур без досады окинул взглядом его худощавую фигуру, остановился на его худом лице с впалыми щеками и примечательным большим носом, делающим его похожим на птицу. Всегда сонно прищуренные серые глаза сейчас неподвижно глядели в синее небо с редкими облаками. Они дружили более трех лет и прекрасно знали друг друга. Игорь был старше на полтора года, о чем он любил иногда напомнить. Как вот сейчас. И часто поражал Тимура своей эрудицией. Казалось, нет той области, в которой он хоть немного не разбирался. И только что произнесенные им отзывы в адрес Тимура о приступах болтливости могли быть также отнесены к нему. Они были разными – во внешности, взглядах, привычках, и в то же время в чем-то неуловимо похожими.
Игорь допил пиво и по неистребимой привычке жителя своей страны поставил бутылку под стол. Тут же открыл новую, достал сигареты и обратился к Тимуру:
– Я закурю?
– Кури, конечно. Что ты спрашиваешь каждый раз?
– А вдруг ты против,- невнятно ответил Игорь, закуривая. – Аллергия на дым, то-сё. – Он выпустил клуб дыма, похожий на джинна. – Хорошо!
Тимур был полностью согласен. Сегодня суббота, завтра снова выходной. Погода прекрасная, никто не мешает, и пива с чипсами предостаточно.
– Кстати, – произнес он, – ты в курсе, что курить вредно?
И метко выхватил сигарету из пальцев Игоря. Тот запоздало отдернул руку и возмутился:
– Что, трудно новую взять?
– Я только пару затяжек, – ответил Тимур, довольный, что его постоянная выходка вновь удалась. Осторожно затянулся, выдохнул, сделал вторую затяжку и ощутил, как накатывает головокружение. Зрение подернулось легкой дымкой, но вскоре вернулось в норму.
Игорь неодобрительно качнул головой.
– Ты ведь не куришь.
Тимур согласно кивнул:
– Я еще и не пью.
И сделал большой глоток. Зажевал горстью чипсов и протянул сигарету Игорю.
– Что же тогда мараешься? Так и научишься.
– Три года уже научаюсь,- ответил Тимур осоловело, чувствуя, как немеют кончики пальцев.
– Хорошо! – повторил он слова Игоря.
Где-то в глубине квартиры засвистел соловей. Игорь поднялся и, зацепив плечом косяк, покинул балкон. В его отсутствие Тимур докурил сигарету.
В проёме двери появился Игорь, держа в руке сотовый телефон.
– Инна звонила, - заявил он. – Звала нас в гости. У кого-то там день рождения, и девицам скучно без парней. Я сказал, что будем через час.
– Интересный ты человек! – возмутился Тимур. – А если бы я отказался?
– Ты что, отказываешься? – изумлённо приподнял Игорь брови.
– Нет, конечно! – рассмеялся Тимур. – Но спросить ты ведь мог?
– Ради приличия? – уточнил Игорь. – Нет, не мог.
И скрылся в комнате.
Тимур поднялся с кресла и последовал за другом.
– Хорошее имя Инна, - бормотал он на ходу. – Ин-на, Ин-нна, Иди-н-на!
– Что? – не понял Игорь, копаясь в телефоне.
– Всё путём, – заверил Тимур.
– Да ты опьянел, парень, – радостно хохотнул Игорь.
– Ага, - согласился Тимур. – Только оденусь и пойдём. Негоже заставлять девушек ждать. А кстати, почему через час?
– Пешком пойдём, – любезно объяснил Игорь. – Подышим, ноги разомнём. А кто-то ещё и протрезвеет.
Тимур вздохнул и пошёл в спальню одеваться. Этот умник снова всё рассчитал до мелочей.
Основательно помесив ногами снег, они вскоре добрались до места назначения. За это время Тимур взмок, устал ругать этого изверга и действительно протрезвел. Но голова стала тяжёлой, и мысли потекли вязко и медленно. Изверг же спокойно шёл рядом и игнорировал все его словесные выпады.
Дверь открыла сама Инна, нарядно одетая, с горящими щёками.
– Девчонки, наши парни наконец-то пришли! – выкрикнула она в зал, подставляя им щёку для поцелуя. Парни послушно приложились и перешагнули порог.
Сплошь девичья компания ответила нестройными возгласами, суть которых сводилась к тому, что, мол, знали бы, что эти двое будут ползти сюда, как черепахи, позвали бы других.
– Что такое?- воскликнул Игорь, врываясь в зал. – Кто голос подал? Кого первым щекотать?
Четыре очень симпатичных девушки, расположившиеся в разных местах комнаты, подняли визг, из чего следовало, что угрозу свою Игорь проводил в жизнь в этой компании довольно часто.
– Так, Инна, Лена, Юля, Гуля, – быстро обвёл их Игорь указующим перстом. – Колитесь, кто виновник торжества?
– Я! – скромно призналась Гуля, эффектная шатенка с огромными карими глазами.
– Гулечка! – умилился Игорь. – С праздником, дорогуша! Дай щёчку.
И звучно запечатлел на её щеке поцелуй. Подумал и не обделил и другую щёку.
Тимур скромно пристроился на кресле у двери. Его манёвр был быстро пресечён, и он, вручив имениннице коробку конфет, купленную ими по дороге, с вздохом перелез за стол. Лена и Юля потеснились, посадив его рядом. Игорь уселся напротив, не переставая балагурить. Инна запорхала вокруг них, защебетала, упрашивая попробовать вот этот салат, а это покупной, очень вкусный, а торт сами испекли, Игорь, наливай, Тимур, не стесняйся, здесь все свои, сейчас еще Света придёт, мы вместе работаем. Тимур натаскал себе в тарелку салат и, стеснённо прижимая локти к бокам, начал есть, стараясь делать это как можно приличней. Скрежетнув вилкой по тарелке, он покраснел и совсем опустил глаза в тарелку. Игорь же увлечённо рассказывал какой-то смешной случай, приключившийся с ним на той неделе. Девушки хохотали, Тимур торопливо насыщался.
– И чем же всё кончилось? – поинтересовалась Юля, смешливая голубоглазая толстушка с румяными щёками и завитыми обесцвеченными волосами.
– Меня уволили! – вытаращив глаза, поведал Игорь.
Взрыв хохота последовал за его словами. Тимур же вспомнил, как Игорь рассказывал этот случай ему, и усмехнулся. Тогда Игорь не выглядел таким весёлым и выпил у него дома неимоверное количество пива. Последнее, что помнил Тимур в тот вечер, проваливаясь в беспамятный сон, был Игорь, открывающий очередную бутылку о подоконник и при этом злобно сквернословящий.
– И я всё–таки не выдержал, – поделился Игорь, – уходя, ляпнул: я думал, что рабов не увольняют, а продают!
Резкий звонок в дверь заставил Тимура вздрогнуть.
– Света пришла! – выпорхнула Инна в коридор.
Из прихожей донеслись звуки поцелуев, и два голоса заговорили наперебой. Инна ввела в комнату новую гостью.
– Ну, девчонок ты знаешь. А это наши мальчики. Мальчики, это Света.
– Здравствуй, Света, - ласково произнёс Игорь с заторможенными интонациями завязывающего наркозависимого на психологическом тренинге и скосил глаза к носу.
– Привет, – смущенно бормотнул Тимур.
– Этот болтун – Игорь, а этот скромница – Тимур.
– Очень приятно, – очаровательно улыбнулась Света.
– Взаимно,- ответили мальчики хором.
Светлана присела на диван рядом с Тимуром. От неё вкусно пахнуло морозной улицей вперемешку с лёгким ароматом духов и ещё чем-то, непонятным ему, но таким приятным. Она сняла шапку, и длинные волосы светлой волной упали вдоль спины.
– Штрафную можешь ты не пить, но за знакомство пить обязан! – скаламбурил Игорь.
– Аллюзия, - пробормотал Тимур.
– Что? – переспросила Света.
– Ничего, - смутился он. – Давай выпьем за знакомство.
– На брудершафт? – заулыбалась она.
Тимур почувствовал, что краснеет, и обозлился на себя.
– Это подождёт, – ответил он и восхитился себе.
Она ещё несколько секунд глядела на него, улыбаясь, и в её серо-голубых глазах плескался смех. Тимур стоически выдержал её взгляд и опустошил стопочку. Помедлив, она последовала его примеру, и, подобно большинству девушек, не допила до дна. Зажмурившись, она сунула в рот ломтик лимона и незамедлительно сморщилась. Поймав его взгляд, снова улыбнулась, блеснув белыми ровными зубами.
– Что-то ты слишком зажато держишься. Твой друг вон рта не закрывает.
– Я не мой друг,- с досадой ответил Тимур, – и, кроме того, он знает их давно, а я второй раз вижу. Тебя так вообще первый.
– Ты интроверт?
– Не всегда. А ты психолог?
– Ага. Только не по образованию, а в жизни. Как Остап Бендер, который изучал человеческие души.
– И ему попадались очень глупые души.
– А ты не филолог?
– Нет, менеджер. Филолог вон сидит, – кивнул он на Игоря. – Но читать люблю.
Филолог, ощутив его взгляд, незамедлительно продемонстрировал язык. Хорошо хоть на этот раз не прожеванный салат, с невольной улыбкой подумал Тимур, быстро отведя глаза от грубого и невоспитанного друга.
– И что же ты любишь читать?- поинтересовалась Светлана.
Ему почудилась усмешка в её словах, и он неожиданно озлился.
– Поэзию люблю, – с наслаждением отчеканил он, – особенно Серебряного века.
Посмотрим, что ты теперь скажешь, подумал он мстительно.
Она с удивлением осмотрела его лицо.
- А я думала, что на свете уже нет мужчин, интересующихся поэзией. Особенно Серебряного века, - выделила она последние слова.
А девчонка не проста, подумал он озадаченно.
- Не осталось,- подтвердил он.
- Как это?- подняла она брови.
- Остались те, кто её любит.
И ясно прочитал в её глазах: а парень не прост.
- Я очень люблю Ахматову, потом Цветаеву,- поведала она.- Из мужчин обожаю Есенина, Гумилёва, кое-что из Блока.
Тимур ошалело глядел на неё. Он совсем не ожидал встретить такой самородок на заурядной вечеринке.
- Сейчас перечитываю Мопассана,- поделилась она.
- Мопассана?!!- поразился Тимур.- Кто-то ещё читает Мопассана?
- Ты о нём слышал?- повела она плечом.
- Я его новеллы знаю почти наизусть!- шёпотом воскликнул Тимур.- Как он любит свою родину – Францию! Это сквозит в каждой строке!
- Даже сквозит?- улыбнулась она. - А помнишь Пышку?
А это уже тест на профпригодность? Ну что ж, он пройдёт его.
- Да,- кивнул он.- Она накормила всех в пути, а в конце, когда она, можно сказать, спасла всех, ей даже куска хлеба не дали, и обливали презрением всю дорогу.
Она покачала головой, с интересом вглядываясь в его глаза кофейного цвета.
- Я каждый раз, когда его читаю, реву,- поделилась она со смущённой улыбкой.
- Есть над чем,- кивнул он серьёзно.
- Ты читал Бродского?- спросила она неожиданно.
- Иосифа? Диссидента? Нет, не читал.
- Почитай,- посоветовала она серьёзно. – Рекомендую «Вертумн» и «Речь о пролитом молоке».
Он кивнул, затем заметил, что в ходе их общеразвивающей культурной беседы Игорь куда-то пропал, а девушки рассматривают фотоальбом. Ясно, Игорь в коридоре. Он привстал:
- Разреши пройти?
- Куда ты?
- В коридор. Продышусь.
- Можно с тобой? Здесь и правда жарко.
Он не возражал, и они, позаимствовав в прихожей тапочки, вышли в полутёмный коридор. Игорь действительно был там. Он сидел на корточках, привалившись спиной к стене, и слушал из наушников музыку. Другой конец провода тянулся в нагрудный карман, где спрятался сотовый телефон. Скользнув по ним равнодушным взглядом, он меланхолично отвёл глаза в сторону и затянулся полуистлевшей сигаретой, уронив свой примечательный нос меж колен. Трудно было сказать, что он только что смешил всю компанию.
- Он похож на тукана! – шепнула Света Тимуру на ухо. Тот прыснул. – А что с ним? Перепил?
Тимур мотнул головой.
- С ним бывает. Видно, помолчать захотелось. Настроение резко меняется, и всё, хоть ты его расстреляй. Он ведь Овен по Зодиаку.
- А-а, – протянула Светлана. – А ты?
- Дева.
- Заметно. А я Стрелец. А ты веришь в гороскопы?
– Хотел бы. Но они всегда слишком общие.
Так они и стояли на лестничной площадке, разговаривали о самых разнообразных вещах и всё лучше узнавали друг друга. Тимур отбросил вечную стеснительность и приложил все усилия, чтобы развлечь её, с удивлением замечая, что это получается у него с успехом. Светлана охотно поддерживала разговор, оказалась идеальным собеседником, что умеет не только говорить, но и внимательно слушать. Игорь не вмешивался в их разговор, за что Тимур был ему предельно благодарен, не желая делить такое потрясающее общение, даже Общение с кем-либо ещё. Он лишь изредка поглядывал на них отстранёнными оловянными глазами и думал о чём-то своём.
- Да вы там сдохли, или как? – возмутилась Инна, высунувшись в дверь. – Игорь, ты куришь?!!
- Ещё и пью! - с готовностью выставил Игорь зубы в радостной улыбке, моментально оживившись. – И по мальчикам хожу вечерами!
- Ужас! – всплеснула Инна руками. – Тимур, как ты его терпишь? Не водись с ним, он тебя плохому научит!
- Этот ангелок сам кого хочешь испортит, - бормотнул Игорь многозначительно, проходя мимо, но так, что его услышал только Тимур. Ангелок смутился и серой мышкой проскользнул в дверь, сожалея, что им удалось поговорить так мало.
Игорь уже навёрстывал упущенное, со сноровкой прирождённого бармена наполняя рюмки, не касаясь краёв горлышком бутылки, заодно рассказывая, как позавчера устраивался на работу в редакцию одной газеты.
- Ну вот зашёл я, значит, в отдел кадров, а там девушка такая симпатичная сидит лет под тридцать. И я её спрашиваю: а кем у вас можно устроиться на работу? Она говорит: а вы, собственно, что из себя представляете? Ну я: образование неполное среднее, средне-специальное, высшее, завышенная грамотность, знание ПК и всё такое. Мы, говорит, таких не берём, только строго по специальности. Но есть вакансия транспортировщика.
- А что за транспортировщик? – поинтересовалась молчаливая Лена.
- Вот! – с готовностью подхватил Игорь. – Я тоже спросил, а у самого в мыслях: наверное, типа курьера, только на колёсах. А права-то у меня есть. И она мне говорит: это на складе тележку возить, стеллажи расставлять!!!
Девушки расхохотались, Игорь радостно скалил зубы, словно наслаждаясь всеобщим вниманием, затем продолжил:
- Я сначала даже не поверил, а потом просто сказал досвиданье, и ушёл.
- Что ж не остался? – подначила Инна.
- Давайте лучше выпьем, - вмешалась Юля.
Рюмки звякнули краями и были дружно опустошены за здоровье именинницы. Вечеринка набирала обороты. Вскоре стол усилиями парней был перенесён в конец комнаты и девушки устроили дискотеку – погасили свет и, включив музыку, весело задвигались под музыку. Игорь с готовностью впрыгнул в центр и усиленно замахал руками и ногами, имитируя бесноватого рэйвера «под промокашкой». Тимур попробовал отсидеться, но сразу три руки выдернули его с дивана, затрясли, защекотали. С видимой неохотой он присоединился к всеобщему веселью, чувствуя, как подогретая спиртным кровь толчками бьёт в голову, в ноги, заставляя их двигаться под бешеный ритм, наслаждаться всеобщим весельем. Атмосфера пьяного веселья захватила его, втянула в общее чувство расслабленности, оттянутости.
Так они веселились до позднего вечера, прерываясь лишь на обильные возлияния. Затем начали расходиться. Игорь со скучающим лицом возлежал в кресле, подобно Вакху, изредка пригубляя вино из фужера. Для полноты картины ему не хватало венка, благо вакханок было с избытком. Улучив момент, Тимур обратился к Светлане:
- Можно мне будет проводить тебя?
- За мной заедут, - ответила она, словно извиняясь.
Сердце его упало.
- А номер телефона не оставишь?
- Понимаешь, - замялась она, - есть кому звонить.
- Ясно, - тяжело ответил он и развернулся. Она ухватила его за плечо:
- Знаешь, лучше оставь мне свой. Если что, я тебе позвоню.
Если что, спросил он мысленно, надиктовывая номер. Повернувшись, он обнаружил, что Игорь уже надевает куртку.
- Уже уходишь?
- А ты разве нет? – вопросом ответил Игорь, надевая шапку. – Надоело мне что-то здесь.
Тимур молча принялся одеваться. Хорошо, когда всё решают за тебя.
Распрощавшись, они вышли на улицу. Морозило, и Тимур поднял воротник повыше.
- Понравилась? – спросил Игорь внезапно.
- Кто?
- Не строй из себя дурачка, - поморщился Игорь.
- Зачем спрашиваешь, если сам всё видел?
- Ты не еврей, случаем?
- Зачем?
- А всё вопросом на вопрос отвечаешь. Как и сейчас.
- Она читает Бродского и Мопассана, - не слушая, поделился Тимур. – Любит поэзию.
Игорь восхищённо крутнул головой.
- То-то я всё думал, чем же она тебя взяла! Поэзией, оказывается. Мопассан, надо же!
- Она такая чистая на вид, просто удивительно. У ней глаза голубые, и в сумраке зрачки просто огромные. Она такая начитанная, так много знает!
- Зато есть, кому звонить! - охладил его Игорь. – Воспитанная девушка так не ответит.
Тимур не нашёл, что ответить. Слух у тукана был как у индейца.
Через четыре дня Тимур сидел за своим рабочим столом, глядел бараньим взором на заваленный бумагами стол и не мог понять, чего от него все хотят. Работать не хотелось совершенно, и перед глазами уже всплывал призрак надвигающейся как айсберг на «Титаник» субботы. Кроме того, он только что пообедал в столовой, а кто в здравом уме будет работать на полный желудок? Жаль, не курю, подумал он вдруг, сколько бы минут можно было украсть у рабочего дня.
В кармане пленной птичкой затрепетал телефон, через пару секунд к его вибропрыжкам добавились аккорды «Нирваны». Тимур вытянул трубку и увидел на дисплее незнакомый номер.
– Алло?
– Привет, Тимур! – раздался в мембране девичий голос необычайной мягкости.
– Привет, - согласился он озадаченно.
– Не узнаёшь? – полуутвердительно поинтересовалась незнакомка.
Тимур заскрёб в затылке. Вариантов практически не было. Хотя...
– Ну если судить по светлому имени... – бросил он пробный камень.
– Дальше... – многозначительно протянул голос.
– ... И серо-голубым глазам – то это ты.
– А ты молодец! – восхитилась Светлана. – С первой попытки угадал.
– Тебя невозможно не узнать! – польстил он ей.
О том, что звонить ему никто из девушек последнее время не собирался, он упоминать не стал. К чему такие мелочи?
– Даже так? – рассмеялась она. – Как дела? Чем занимаешься?
– Создаю иллюзию работы.
– И как получается?
– Плохо! Работать хочется, пойти поспать, что ли – может, пройдёт.
Светлана хмыкнула:
– А я сегодня подумала – а не пойти ли мне на работу? – и не пошла!
Тимур расхохотался и тут же сделал вид, что закашлялся. Но строгий взгляд от соседей всё же получил и отвернулся к окну.
– Я тебя не отрываю? – поинтересовалась она.
– Почти нет.
– Значит, отрываю, - протянула она. – Ведь ты не скажешь, правда? Ты тонко намекаешь оговоркой «почти». Настоящий джентльмен.
– Какой я предсказуемый! – восхитился Тимур. – А джентльмен – это похвала или порицание?
– А уж это понимай, как хочешь, - съехидничала Светлана. – Давай уж я скажу, зачем потревожила тебя в твоей рабочей идиллии. Сегодня вечером я абсолютно ничем не занята, и была бы очень благодарна какому-нибудь молодому человеку, который согласился бы прогуляться со мной куда-нибудь.
– Повезёт же этому молодому человеку! – восхитился Тимур, улыбаясь до ушей. – Хотел бы я оказаться на его месте.
– Тогда передай ему, что я с удовольствием дождусь его звонка. И кстати, спроси его, в каком примерно часу он перезвонит мне на этот номер.
– Думаю, часов в шесть, когда он вернётся с работы и хорошо поест.
– Прекрасно. Только пусть не сильно наедается, иначе мне придётся пить кофе одной.
– Передам всенепременно.
– Тогда до свидания. Молодому человеку привет.
– Пока!
В трубке пикнули гудки отбоя. Тимур отнял руку от уха и безудержно заулыбался. Всё-таки он чего-то стоит, а поэзия Серебряного века бывает полезна и в двадцать первом веке.
Подумав, он нажал «двойку» и «дозвон».
– Чего? – хмуро поинтересовался Игорь.
– Она всё-таки позвонила, – хвастливо заявил Тимур.
Игорь посопел:
– Значит, пиво я тебе проиграл.
– И пригласила прогуляться, – добавил Тимур язвительно.
– Значит, два пива, – вздохнул Игорь сокрушённо.
В субботу ветер гнул голые ветки деревьев и швырял потоки колючих снежинок в окна. Снежные вихри метались между домами сворой бродячих псов, налетали на редких прохожих, заставляя прятать лица в воротники.
Тимур неотрывно глядел в окно, с непонятной грустью наблюдая, как беснуется природа.
– Зима с весной дерутся, – проронил он тихо. Игорь услышал, подошёл, вгляделся в стеклянную преграду, прижав к ней нос.
– Люблю снег, – поделился он. – Особенно весной, когда знаешь, что он последний. А дальше придёт слякоть, грязь, непонятное время, когда просыпаешься как будто бы зимой, а возвращаешься домой взмокшим. И дальше приходит жара.
– Нет, – качнул Тимур головой, – я весну люблю.
– А сейчас разве не весна? И вообще, расскажешь ты мне или нет, как прошло рандеву?
– Как и ожидалось, – пожал Тимур плечами. – Выпили по паре чашек кофе, запили коктейлем с пирожными, поболтали.
– О чём?
– Да обо всём на свете. О музыке, литературе, кино.
– Она со скуки не повесилась? – поинтересовался Игорь лениво, вновь заняв кресло.
Тимур рассмеялся.
– Она больше меня говорила на эти темы. Я только сидел и поражался. Нашла коса на камень. И вообще, по телефону мне намного легче с ней общаться, чем вживую. Запинаюсь, слова теряю. Ещё эта её привычка смотреть прямо в глаза...
– У тебя скопофобия?
– Ну в какой–то мере. Обычно ведь люди смотрят вскользь, и в лицо, смазывая взгляд. А она взглядом впивается тебе в глаза и смотрит прямо в них, не отрываясь, так, что поневоле глаза отведешь. В общем, часа три мы вместе посидели, потом она куда–то сорвалась.
– Обычное девичье дело, – кивнул Игорь многозначительно. – Зачем вытаскивать из дома, если намечаешь другие планы? Не понимаю этих девушек. Всё мечутся, не понимая самих себя.
– Каждая женщина хочет выйти замуж за самостоятельного, уверенного в себе мужчину, чтобы сделать из него удобную, мягкую, домашнюю тряпочку, – добавил Тимур.
– Ага. А выйдя замуж за богатого, плачут через пару лет: ты на меня внимания не обращаешь, вечно тебя дома нет. Словно не понимают, что если он бросит все дела и сядет рядом с ней, вся его обеспеченность на этом кончится. И сам он ей надоест, если вечно рядом.
– Тебе правда двадцать семь?
– По паспорту – да, а что, не похож? Выгляжу моложе?
– Рассуждения у тебя, как у старого фригидного разведенца.
– Да? А пиво мы сегодня пить не будем, значит? Раз уж я старый и фригидный.
– Не надейся. Проиграл, так расплачивайся.
Игорь рассмеялся. Одним движением выметнулся из кресла и сладко потянулся так, что затрещали кости. Тимур взглянул на него. Очень худой, но не костлявый, а жилистый и стройный, ловкий как леопард, немного выше самого Тимура, у которого уже появились предательские жировые отложения на боках и животе, иногда резкий в движениях, иногда замедленный, страшно противоречивый, Игорь пошёл к холодильнику. Звеня бутылками, поинтересовался:
– И когда ожидается продолжение банкета?
Тимур пожал плечами и принял протянутую бутылку, предусмотрительно откупоренную заботливым Игорем.
– Сказала, что позвонит, как будет свободное время.
– Ты этого хочешь?
Плечи Тимура вновь поползли вверх.
– По крайней мере, не возражаю. Пока что. А потом или это станет потребностью, или придёт охлаждение.
– Типично женская логика, – съязвил Игорь, устроившись в кресле. – Мужчину спрашивают: какая вероятность того, что вы встретите на улице динозавра? Он отвечает: один к десяти миллиардам. А женщина говорит: один к двум – или встречу, или не встречу.
– Сам такой, – ответствовал Тимур, включая компьютер. Зашелестел кулер, в нутре системного блока что-то заворочалось, пискнуло, зажужжало. Ожил монитор, по экрану пронеслись строки БИОСа, и на пару секунд появилась надпись «Привет, Тимур!».
Игорь вгляделся в название новой папки.
– Ого, Бродского перечитываешь? Силён!
– Ага, перечитываю! – буркнул Тимур. – Первый раз вижу. Света посоветовала, вот и продираюсь, как через лес. Но интересно.
– У него есть потрясающая поэма «Вертумн». И стих «Чёрный конь».
– Какие вы все умные! Она мне тоже этого Вертумна посоветовала. Такое ощущение, что его все читали, кроме меня!
– А у ней неплохой вкус! – щёлкнул Игорь языком. – Поздравляю. Вот слушай:
В тот вечер возле нашего огня
увидели мы черного коня.
Не помню я чернее ничего.
Как уголь были ноги у него.
Он черен был, как ночь, как пустота.
Он черен был от гривы до хвоста.
Но черной по-другому уж была
спина его, не знавшая седла.
Недвижно он стоял. Казалось, спит.
Пугала чернота его копыт.
Он черен был, не чувствовал теней.
Так черен, что не делался темней.
Так черен, как полуночная мгла.
Так черен, как внутри себя игла.
Так черен, как деревья впереди,
как место между ребрами в груди.
Как ямка под землею, где зерно.
Я думаю: внутри у нас черно.
– И так далее. Остальное сам дочитаешь. Это любимый стих моей девушки.
– Говорю же: все, кроме меня!
– Не рефлексируй, я уверен, что она знала всё.
– Всё ещё не забыл?
– А на что нам память дана?! – изумился Игорь. – Уж точно не для того, чтобы забывать. Этим мы и отличаемся от животных и недочеловеков.
– И до сих пор считаешь её своей девушкой?
– Это она и есть, и больше никто. Те, кто были до неё, лишь распевка перед грандиозной сольной партией, исполненной дуэтом. А после никого и не было, можно сказать.
– Умеешь же ты ловко фразу завернуть! – завистливо покачал Тимур головой.
– А кто были потом, они отголоски этой песни, – погрустнел Игорь.
– Ладно, не плачь, – рассмеялся Тимур. – Ты лучше послушай, что я вчера из Сети скачал!
– Привет! – запыхавшаяся Светлана появилась откуда-то сбоку, ухватив его за рукав куртки.
– Привет! – разулыбался Тимур, залюбовавшись ей, такой прелестной, с сияющими глазами и раскрасневшимися щёками.
– Давно ждёшь?
– Да часа два, не больше! – деланно зевнул Тимур.
– Да прекрати, скажешь тоже! – рассмеялась она. – Я уже выходила, и тут позвонили, поэтому задержалась немного.
Деликатный Тимур не стал уточнять, кто ей позвонил. Хотя варианты напрашивались сами.
– Ты меня простишь? – заглянула она ему в глаза.
Улыбнувшись, он потряс головой в знак согласия.
– Куда сегодня направим стопы наши? – поинтересовался он.
– Давай просто погуляем по городу! Не хочу нигде сидеть. На работе насиделась. Ты не против? Я ведь очень люблю ходить пешком.
Он совсем не возражал, и они пошли гулять по весенним улицам, на которых уже вовсю таял снег, не выбирая направления. Рассказывая ему о чём-то, она взяла его под руку, и колени Тимура превратились в воду. Он поразился этому факту, но прогулка с этого момента стало намного интересней.
– Кстати, я прочитал Бродского! Очень понравилось! Оригинально и жёстко.
– Какой ты молодец! Книжку купил или взял у кого?
– У меня была в компе. Вот пару вечеров посвятил ему. Так свободно и зло!
– А я не люблю с экрана читать. Глаза потом болят.
– А у меня монитор жекашный! – похвастался Тимур. – 19 дюймов.
– Какой ты крутой! – восхитилась Светлана. – Родители купили?
– Сам! – гордо признался Тимур. – Я ведь отдельно живу. После деда квартира осталась, вот я и вселился туда. Полная свобода! Вот только без деда скучно. Я его очень любил. Он меня всему научил, я ведь без отца рос. Он, да еще я самоволкой мир постигал. Делал себя сам.
– Какой же ты молодец. А что с отцом случилось? Или мне лучше не спрашивать?
– Ну почему... Ушёл он от нас и больше не объявлялся. Вот бы с ним побеседовать разок! – сжал Тимур кулаки. – Задал бы я ему пару вопросов!
– Успокойся! – прижала она его руку к себе, чем вызвала несколько нескромных мыслей.
– Можешь как-нибудь в гости зайти, - предложил он с замиранием сердца.
– А что делать будем?
«Маленькая, что ли?» моментально пробилась мысль. Тимур задавил её вместе с улыбкой.
– Музыку послушаем, кофе попьём. У меня кино есть хорошие.
– А без прелюдии никак? – поинтересовалась она. И рассмеялась, увидев его глаза.
– Успокойся, я пошутила. Просто вспомнила анекдот.
– Я так и понял, - улыбнулся Тимур. Но про себя подумал: «А жаль!».
– Как-нибудь потом, хорошо? А сегодня давай просто побродим, подышим воздухом, поболтаем. Весна ведь все-таки, нельзя ее упускать. Ты любишь Есенина?
– Кое-что, – кивнул Тимур.
– Так вот послушай одно из моих любимых...
Игорь отпил чай из чашки и довольно прищурился. Вольно разместившись в кресле, он наблюдал за Тимуром, который старательно делал вид, что в его жизни всё в порядке.
– Колись, что ли! – не выдержал он наконец и сделал очередной глоток. – И только дурачком не прикидывайся! – предупредил он тут же. – Терпеть не могу, когда ты юродивого изображаешь!
И с жутким шипением отхлебнул ещё чаю. Тимур поморщился.
– Вы уже месяц встречаетесь, а дело до сих пор ограничивается невинными прогулками! – продолжил Игорь. – Чувак, такими темпами ничего не добьёшься!
– У ней есть парень! – отрезал Тимур. – А при живом парне я ничего начинать не собираюсь. Для этого я слишком порядочный.
– Или трусливый! – пробормотал Игорь, но так, чтобы Тимур его услышал.
Тимур бледно улыбнулся, но оставил реплику без внимания.
– И я, похоже, попал по самые! – без всякого перехода поделился он мрачно.
– Это заметно, знаешь ли. Самый чуть! Так это общее. А сегодня ты чего такой злой?
– Я уже ничего не понимаю! – нервно и быстро заговорил Тимур. – Ведь есть прогресс, я очень тонко чувствую отношение других к себе, я эмпат! И вижу, что у ней ко мне что-то есть! Тогда почему до сих пор... Вчера мы гуляли, были в кино. Я взял её за руку, она не возражала...
– Прогресс налицо! – ехидно вставил Игорь, салютуя чашкой, как кубком, в его сторону. И как быстро! Ты меня поражаешь просто своей отвагой!
– А потом у её телефона села батарейка, и она попросила мой, чтобы позвонить. Ясно уж, кому!!! А я дал, потому что не мог отказать!
Игорь серьёзно кивнул:
– Нет большего унижения, чем когда девушка, что стала неотъемлемой частью души, звонит с твоего телефона своему другу! Кстати, это низко, я считаю.
– Потом я попросил разрешения проводить её, она сказала, что ей в другую сторону. И я удостоился объятья и поцелуя в щёку. Дружеского, наверное!
– Ух ты! Всё интересней! – поёрзал Игорь в кресле, живо прислушиваясь.
– А она ушла ночевать к своему другу... – закончил Тимур умирающим голосом.
– Вот тварь! – не сдержался Игорь. Он совсем сузил глаза и раздул ноздри, став похожим на взъерошенного дракона. – Тогда я отдаю должное твоей выдержке! – добавил он медленно.
– Значит, любит! – растянул Тимур губы в улыбке, похожей на гримасу боли. – А я... а мне... да кто я вообще такой? На что надеюсь?
– Всего лишь хороший парень, с которым можно гулять, болтать, но любви он не дождётся!
– Заткнись! – рявкнул Тимур, моментально бледнея. Игорь спокойно поднял руки в жесте сдачи. Губы Тимура задёргались, лицо скривилось. Он отвернулся к стене, глубоко дыша.
– Извини! – выдавил он из себя через минуту. Его щеки покрылись краской стыда.
– Да ничего! – невозмутимо отозвался Игорь. – Это есть шоковая терапия. Иначе сгоришь, если в себе похоронишь. Ну что, легче стало?
– Да, – кивнул Тимур, прислушавшись к себе. – Гад ты всё-таки! И умереть спокойно не дашь!
– Не дам! – кивнул Игорь серьёзно. – Еще друзей мне терять не хватало.
– Брось ты свой чай, давай лучше за пивом сходим. И пошли они, все эти девушки!
– Вот таким ты меня больше устраиваешь! – похвалил его Игорь. – Ну что, холостяцкую вечеринку стоит считать открытой? Ради такого дела я и тренировки пропущу!
На следующее утро Тимур проснулся к обеду и с удивительно ясной и свежей головой. Словно и не было вчера холостяцкой попойки. Тимур расхохотался, вспомнив вчерашний вечер. Сначала всё шло чинно и привычно. Затем, примерно после пятой бутылки, он, Тимур, сам предложил пойти по девкам! Игорь счастливо согласился и тут же созвонился с Инной, заявив, что два подвыпивших гусара изъявляют желание лицезреть юных непотребных дев. На крики Инны о том, кто вообще непотребный, Игорь заплетающимся языком объяснил, что непотребные в смысле их никто ещё не потреблял, а он, Игорь, ещё какой непотребный, его не потребуется долго упрашивать. Вконец запутавшаяся Инна лишь поведала, что у них тоже маленький загул, ну совсем махонький, и они идут к ней домой на продолжение банкета. Игорь раздумчиво хмыкнул и ненавязчиво поинтересовался, принимают ли там мужчин. Инна задумалась, затем сообщила, что они не возражают, только если гусары сами принесут всё с собой, так как они уже потратили всё, что было. Воодушевлённый Игорь под активный аккомпанемент Тимура заверил, что настоящие лётчики за такой мелочью не постоят, и что они уже на подлёте.
Вечер прошёл прекрасно, если не считать, что младший пилот Тимур при выполнении сложного манёвра разбил вазу с цветами и чуть не умер от смущения. Инна великодушно простила, заявив, что эта рухлядь ей уже надоела. Затем они танцевали, бесконечно часто бегали в подъезд и расстреляли у Игоря все сигареты. Потом Тимур долго жаловался Инне на её подругу и просил совета. Инна сочувствовала, уверяла, что Тимур ей вообще друг, и Светка друг, и она бы очень хотела, чтобы у них всё получилось. Домой он добрался, кажется, на такси. Или нет?
Он рассмеялся, глядя в потолок. Определённо, что-то в нём изменилось с недавних пор. И это ему, кажется, нравилось.
Когда он доедал обед, позвонил Игорь.
– Живой? – поинтересовался он. – Я как бы тоже. Я сейчас к тебе забегу с одной девушкой. Пива глотнём.
– Опохмелимся?
– Опохмеляются мужики! – назидательно поправил его Игорь. – Мы же лишь логично закончим вчера начатое!
Минут через двадцать прозвенел звонок. Тимур пошёл открывать. На пороге стоял Игорь с девочкой лет пяти.
– Вот, значит, твоя девушка! – рассмеялся Тимур. – А я ещё прибрался! Привет, Маришка!
– Здрасте, дядя Тимур! – смущённо заулыбалась девчушка.
– Заходите. Ты сегодня опять нянька? Как там оказался?
– Я вчера к Наташке поехал, – сообщил Игорь. – Такой пьяный ввалился и уснул.
– Сразу? – невинно поинтересовался Тимур.
– Ну... почти, – деланно смутился Игорь. – А вот сегодня она попросила меня присмотреть за этой вот юной леди, пока мамочка бегает по делам.
Марина тем временем уже села на диван и оприходовала чипсы, оставшиеся от вчерашнего празднества. Игорь весело оскалился, вспоминая прошедший вечер.
– Вот мы вчера поддали! А ты меня удивил! Сам предложил поехать к девушкам!
– Да! – почесал Тимур в затылке. – Здорово же ты меня споил!
– Это я с тобой алкоголиком стану! – авторитетно возразил Игорь и протянул ему восхитительно прохладную банку пива. Незамедлительно с жестяным треском вскрыл свою и сделал гигантский глоток. – Потрясающе!
Тимур мелкими глотками ополовинил банку и отставил её на стол.
– Дядя Игорь, почему ты так часто пьёшь?
Игорь поперхнулся и закашлялся. Тимур отвернулся к стене, скрыв улыбку.
– Ну разве часто, Марина? – изумлённо спросил Игорь.
Марина серьёзно кивнула.
– Мама говорит, что много. Ты когда к нам такой приходишь, всегда смеёшься и громко разговариваешь. И много куришь. А мама говорила, что курить и пить вредно, будешь болеть. А она тебя жалеет.
– Интересные вопросы ты задаёшь, Маришка! – произнёс Игорь тяжело. – Маме скажи, что жалеть меня не надо, я и сам это отлично умею делать.
– Она говорит, что ты хороший, – серьёзно кивнула девочка. – А я её спросила – дядя Игорь будет моим папой? Она сказала – я тоже хотела бы.
Игорь мгновение сидел, опешив, затем с грохотом выскочил из кресла.
– Я курить! – бросил он голосом, тяжёлым как валун. – Ты идёшь?
– Вчера накурился, – ответствовал Тимур.
Игорь кивнул и выметнулся в коридор. Тимур подсел к компьютеру и в папке «Видео» нашёл «Ледниковый период». Марина захлопала от радости в ладоши.
– Почему ты хочешь, чтобы он стал твоим папой? – поинтересовался Тимур. – У тебя же свой папа есть.
– Он к нам теперь совсем не приходит, – надула девочка губы. – А когда приходил, мама его ругала. А он мне приносил игрушки и конфеты. Мама плакала и говорила – обойдёмся.
Тимур покачал головой, вспомнив своё детство без отца. Ему тогда было восемь лет, сестрёнке и того меньше. Для него до сих пор оставалось загадкой, как мать смогла в одиночку поднять семью. Игорь и того хуже – в десять лет остался наполовину сиротой, попав с отцом в аварию. Выжил чудом, остался лишь шрам на виске, как чёрная память. А отец вряд ли даже успел понять, что случилось, когда на полном ходу их автомобиль влетел в грузовик. Сказали: отказали тормоза. Игорь очень не любил поднимать эту тему, лишь раз рассказав об этом по очень пьяному делу, как Атос д’Артаньяну, свою трагедию. И больше не распространялся об этом, правда, обожал упоминать, что родился дважды и не зря, если уж ему дан второй шанс.
Скрипнула дверь, и вошёл Игорь – злой и молчаливый. Бросив взгляд на Марину, что всецело ушла в мультфильм, воровато сцапал со стола свою банку и утянул Тимура на кухню. Там они в молчании допили пиво, размышляя каждый о своём. Внезапно Игорь хохотнул:
– Теперь уже и дети мне указывают, что делать. Что, я правда много пью? Хотя молчи, сейчас такого сказанёшь, и не вспомнишь, что сам меня спаиваешь... Ну так что, решил уже, что будешь делать со своей пассией?
– Что... – хмуро промямлил Тимур, застигнутый врасплох резкой переменой темы, – буду пытаться ещё. Чувствую, шанс у меня всё-таки есть.
– Ага, один из миллиона! – съязвил Игорь. – Правильно, лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал. Я больше жалею теперь, что не делал.
– Послушать тебя, так решишь, что тебе лет пятьдесят! Делал бы, и это чудо в комнате было бы твоим. Вот уже в дети набивается.
Игорь усмехнулся.
- Когда это дитя зачиналось в чужой супружеской постели, я был ещё юным и агрессивным. А потом мне стало ни до кого, потому что в мою жизнь пришёл ураган, Большой Взрыв, чьи отголоски ещё бродят в моей душе. И теперь я живу, зная, что есть нечто свыше, называй, как хочешь, что наблюдает за нами, чтобы каждый получил, кого заслужил. И если ты один, значит, чего-то ещё не сказал, не сделал. Так что действуй, Светка мне нравится, если честно. Вы так гармонично дополняете друг друга. А не получится, значит, это не твоё, и ты лишь получил ещё часть недостающего опыта для покорения своей вершины.
Тимур косо взглянул на него, но смолчал. Игорь продолжил:
– Помнишь, я рассказывал про Андрюху? Он ведь свою Алину три года ждал, хотя знал, что она уже замужем, что в другом городе, но ждал без всякой логики! Отношений ни с кем не завязывал, даже с девками-однодневками у него не получалось, верней, он не хотел. Я рядом был, всё видел, есть у меня такая дурная черта. Сдали мы тогда сессию, и пошли на радостях поесть мороженого перед групповой попойкой, и прикинь, она сидит рядышком! Решила тоже мороженого поесть, приехала недавно. И тут мы! Дрюха как её увидел, с лица спал! Говорить даже не мог, пришлось мне... а он сидел, молчал, затем накатал ей письмо и сбежал. Естественно, она догнала его и попросила объяснений. Он и объяснился... правда, в любви. Наверное, не так вопрос понял! Дождь ещё был бешеный! А когда он признавался, в небе так грохнуло! Знаешь, с тех пор я в чудеса ещё больше верю.
– Помню я всё. А он всё же надел ей потом новое кольцо на палец вместо старого.
– Да, – кивнул Игорь, – добился. И я был свидетелем. И потом, на свадьбе тоже.
– Как он там сейчас?
– Всё, что имеет начало, имеет и конец, – философски изрёк Игорь. – Я к тому, что у всего есть логическое завершение. Заходил я как-то проведать. Всё так же, без изменений. Дрон получил, что заслуживал, и даже больше. Он своё слово уже сказал.
– Сколько эпитетов!
– Он уже не тот, кем был, поэтому Андреем звать я его не могу! Свое имя он потерял.
Марина возникла в проёме двери и застенчиво взглянула на Игоря.
– Что, золотко? – ласково осведомился Игорь.
– Мультик кончился!
– Дядю спроси, он тебе поставит новый. Меня он до компьютера не допускает! Не любит, когда его девушку лапают чужие. Скоро женится на нём, ведь всё время проводит перед ним.
– И женюсь! – осклабился Тимур. – Чем плоха моя Атлон? Умна, начитана, но не умничает, готова говорить сутками и о чём лишь я захочу, но остановится по одному движению руки. Не ревнует, готова ждать безмолвно, пока я не обращу на неё внимание. Только вот в другом плане проблематично.
– Почему проблематично?! – выставил Игорь все зубы в скабрезной ухмылке. – Вечером прими душ, затем подойди со спины и нежно коснись тумблера на сетевом фильтре, и колонки отзовутся удивлённым вздохом. Затем уже более настойчиво вдави кнопку системного блока, и почувствуешь, как ток побежит по электронным жилам этого удивительного организма, всё более ускоряясь! Радостно блеснёт монитор, и она приветствует тебя кристально чистым голосом из коаксиальных уст. Проведи пальцами по клавиатуре, почувствуй её шероховатость, и устреми руку дальше! Положи ладонь на выпуклый холмик мышки, насладись изогнутостью линий, словно специально созданных по форме твоей ладони, и курсор на экране сладко вздрогнет! Проведи самыми кончиками пальцев вдоль двух больших боковых кнопок, и ощути заветный бугорок колёсика. Нежно погладь его, и список песен в Winampе сладострастно закатится за пределы экрана! Смени окно и удвой усилия, и колонки захлебнутся от рвущегося наружу звука!!!
Тимур хохотал, утирая слёзы, Игорь довольно скалился, Марина мало что поняла, но тоже старательно улыбалась.
– Да ты просто больной! – простонал Тимур. – Только ты мог такое сходу придумать, старый извращенец! Импровизатор!
Марина потеребила Игоря за рукав.
– Да, девушка? – обратился к ней Игорь.
– А ещё в кампутере есть кнопка «ввод»! – гордо поведала она, закатив глаза вбок, как это умеют делать только дети. – Я знаю, мне мама говорила.
И обиделась, не понимая, когда эти взрослые и обычно серьёзные дяди, переглянувшись, вдруг заржали, как два коня.
Вернув ребенка Наташе и отказавшись остаться, Игорь еще долго блуждал по весеннему городу, вдыхая аромат пробуждающейся природы и заполняя душу уже привычной тоской. Опять весеннее обострение, сострил он про себя. Медленным шагом обходя лужи и переулки, он озирал дома и улицы, уворачиваясь от брызг из-под колес чересчур резвых водителей, и думал о чем-то прошлом, но не забытом. Знакомый с рождения город казался новым, но каждая улица пробуждала воспоминания, у каждой была своя история. В груди разливалась щемящая грусть, что пробуждалась каждой весной, когда появляется ощущение, что ты еще живой, но нужно спешить что-то сказать, сделать, успеть… Он долго сидел в парке, курил одну сигарету за другой и никуда не торопился, впитывая душой потоки жизни, носящиеся вокруг, завиваясь в причудливые фигуры.
Будучи эмпатом, он чутко ощущал состояние Тимура, сочувствуя ему. Разговор с ним взволновал его, и он вдруг понял, что еще не разучился сопереживать. Домой ему не хотелось совершенно, и он решил поехать к Андрею. «Давно не навещал. Знаем, чем кончаются эти визиты!» усмехнулся он желчно. Маятник души качнулся влево, и его уже начала раздражать грязь на улицах и его обуви, шум машин и суета прохожих. Дойдя до остановки, он выкурил еще одну сигарету, пока подошел нужный автобус. Брезгливо пропустив вечно спешащих куда-то бабушек, он вошёл в салон и сел на свободное место. Машинально заплатив за проезд и сунув сдачу в карман, он отгородился от мира, воткнув в уши наушники и устремив невидящий взгляд в окно. Грязь вылетала из-под колес автомобилей, лужи были мутными, неопрятный снег умирал на обочинах, и на душе Игоря было муторно. Нервно вытянув телефон из нагрудного кармана, он переключил плеер на папку «Кино». Знакомые с далекой юности аккорды зазвучали в ушах, и самобытный голос Виктора Цоя заглушил все звуки вокруг.
Они говорят: им нельзя рисковать,
Потому что у них есть дом,
В доме горит свет.
И я не знаю точно, кто из нас прав.
Меня ждет на улице дождь,
Их ждет дома обед…
Игорь откинулся на спинку кресла и задумался. Что же заставляло его писать такие тексты? Понятно, что свою роль сыграло то смутное время, когда целая страна болела сама собой, дух перемен носился в воздухе, неформалы гуляли по Красной Площади, сцеплялись с люберами, звенели, взметаясь над головой цепи, падали железные занавесы… Но все же, когда к Цою пришла слава, когда он стал известен как никто в то время, когда его песни распевала молодежь, он не заболел славой, не опустился, как другие. И его песни до нелепой гибели становились все наполненней, явно чувствовалась резкая горечь, терзавшая его. Что-то ведь и в нем теснилось, искало выхода, тянуло за собой! Что это за чувство, когда вроде все в порядке, но, как сказал Блок, не может сердце жить покоем?
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль.
Так откуда взялась
Печаль?
И вроде жив и здоров,
И вроде жить – не тужить,
Так откуда взялась
Печаль?
Игорь невольно улыбнулся, прослушав эти строки, что словно нарочно проникли в его уши, созвучные с мыслями, коловшими его. А мне нравится, подумал он с веселой злостью. Пусть я мучаюсь от самого себя, но этим хоть немного буду похож… да хоть на Цоя! Очень неплохой пример для подражания. И меня не ждет дома обед, я бросаю вызов всему!
Внезапно вспомнилась поездка в Москву, прогулка по Арбату, потрясшая его стена Цоя, исписанная так, что уже и первоначальный ее цвет угадывался с трудом.
А жизни только тот достоин, кто с боем каждый день берет! Игорь стиснул зубы.
Ты должен быть сильным,
Ты должен уметь сказать
Руки прочь, прочь от меня!
Ты должен быть сильным,
Иначе зачем тебе быть?
Что будет стоить тысяча слов,
Когда важна будет крепость руки?
И вот ты стоишь на берегу,
И думаешь: плыть или не плыть?
Плыть или нет, идти или стоять, а может бежать? Вопросы, вопросы! Каждое утро задает вопрос, формирует ритм дня! Каждый момент мы выбираем путь, чертим алгоритм жизни, шаг туда – жизнь, шаг назад – тоже жизнь, но другая! Тысячи путей у наших ног, а жизнь – лишь миг этого выбора, фокус, где собраны переплетения нитей мойры. За спиной – пройденный путь, впереди – ужас выбора, где мы сами куем свое будущее! Но если помнишь прошлое, почему не помнишь будущее? Ведь где-то на реке времени ты уже есть, но смотришь на нее словно сквозь прокол в листке бумаги, сквозь свой миг жизни.
Его ноздрей коснулся тонкий аромат. Игорь повернул голову вправо. Рядом с ним сидела молодая девушка, одетая просто и со вкусом. Лица ее он не видел, но не осмелился взглянуть. Чувствуя, как расправляется грудь, а лицо приобретает мужественное и глубокомысленное выражение, он зло скривил губу. Привычки, инстинкты... Когда перерастем? Или так и сохраняется человек – привычками? Тогда еще долго ему эволюционировать. Тем более сейчас – в разгул информации, когда уже невероятно трудно самому выводить мнение, а гораздо легче взять на вооружение чужое, уже выверенное, продиктованное знающим человеком. Только забывают, что в каждом деле как минимум две истины. И во тьме есть часть света... инь-янь...
Он почувствовал, что запутывается в мыслях. Слабый разум! Как же вытеснить все ненужное? Или его нет, а хлам информации помогает развивать ассоциативное мышление? Как все проще, когда решают за тебя! А тебе предоставили Интернет, сотовую связь, падение морали, свободную любовь и свободу слова и печати! Кто же найдет силы крикнуть, пока не прижат к стене? Видно, не услышат больше краткого: «Караул устал!». И не разорвет тишину выстрел с крейсера. Но есть ведь свободные души! Плохо, что все индивидуалы! Стадо сильно общностью…
Ощутив дискомфорт, он отвлекся от раздумий. Непонятно: в одном ухе играла «Пачка сигарет», а в другом, намного тише, «Ждем перемен». Удивленный, он потянулся рукой к уху, и обнаружил, что наушник выпал, а песня гремит из наушника в ухе соседа, молодого парня, младше его лет на пять, заменившего девушку. Игорь почувствовал, как губы неудержимо расползаются в стороны. Есть еще такие же, есть! Он повесил наушник на ухо и прибавил громкость на максимум. В перерыве между песнями сосед повернул голову к нему, прислушиваясь. Вынул на мгновение наушник, и вставил его на место, улыбнувшись так же, как Игорь только что. Игорь отвернулся к окну, пряча улыбку. Новое поколение, новая струя. Но что-то общее останется – словно виртуальное рукопожатие. Есть нечто вечное!
Сосед вышел на следующей остановке, и Игорь ощутил приступ жалости, словно расстался со старым другом. Его место заняла пожилая женщина со сморщенным ртом, словно в приступе вечного презрения. Игорь судорожно отвернулся – старое поколение вызывало у него неосознанный страх, словно он боялся заразиться старостью, вялостью мыслей и недоверием ко всему, чего не знаешь, остановкой развития...
Мысли вновь побежали, словно поиск по неизвестным зонам. В какой-то момент он понял, что подходит к дому Андрея, и ужасно разозлился на себя. Выходило, что он снова двигался на рефлексах, пользуясь старой памятью, и не запомнил, как вышел из автобуса, как прошел три квартала, не глядя по сторонам. Где-то он читал, что человек мыслит самостоятельно лишь пять минут в день, остальное время используя рефлексы и ранее использованную память. Он зло скривил губу. Пять минут – и то много!
Он вступил в полутемный подъезд и остановился, моргая глазами, не видя ничего после ярких лучей солнца. Затем почти на ощупь поднялся на первый этаж, морщась от запахов, пропитавших подъезд. Две бродячих кошки лежали под трубой отопления, чья облупающаяся краска молча говорила, что ее красили как минимум четыре раза, и всегда в мрачные цвета: темно-зеленый, мутно-синий, идиотски голубой и грязно–серый. Игорь вдавил кнопку лифта. Тот, естественно, оказался на самом верху. Где-то там грохнуло, взвыло, из щели между створками пахнуло машинным маслом, затхлостью подвала. Створки приглашающе отошли в стороны, и Игорь шагнул в коробку, предварительно уже рефлексивно взглянув на пол, чтобы не вступить в какую-нибудь гадость. Кнопки этажей были сожжены, и некоторые заботливо заклеены жвачкой, белеющей в мутном свете слепой лампочки, как пластырь на ранах. Игорь опять бессильно ругнулся. Какой идиот планировал убранство подъездов, если там всё так и располагает к варварству? Списанная краска, убогий кафель, который иначе как тюремной плиткой и не назовешь, уютные закутки, божье благословение для полных кишечников. Неужели было трудно с самого начала покрасить стены в радостные, приятные глазу цвета, заложить пол красивой плиткой, а не этим глинистым безобразием? Чья рука поднялась бы начертать краткое слово на чистой красивой стене? Где грязно, там и гадят! Ладно, одернул он себя, не нервничай! Страну надо лечить, а не людей.
Андрей открыл после третьего звонка. Заулыбался, узнав.
– Проходи! Давно не заходил что-то!
– Разве давно? – ответствовал Игорь, разглядывая его. Нездорово худой, с блестящими глазами и обкусанными губами, Андрей представлял собой незавидное зрелище. Старая выцветшая рубашка уже давно позабыла слово «стирка», спортивные трико вздулись пузырями на коленях и протерлись, развернутые прежде плечи обвисли и ссутулились. Игорь сузил глаза, вызвав в памяти его внешность, когда они были лучшими друзьями. Да, небо и земля... Что уж там говорить, если месячный срок он называет давним?
– Как дела?
– Да как еще? Всё по старому. Сам как?
– Тоже неплохо. Проходи, только внимания не обращай на всяких. И ботинок не снимай.
И не подумаю, мелькнуло у Игоря. Он прошел вслед за ним в зал, переступив через чьи-то ноги, протянувшиеся с разбитого дивана. Гости у Андрея не утруждали себя приличиями.
– Марик, иди-ка погуляй! И свою тоже забери! У меня друг пришел.
Парень на диване медленно разлепил глаза с зеленой гадостью в уголках, и Игорь невольно поежился. Во взгляде совсем молодого человека, намного младше самого Игоря, не было ни капли разума. Спекшиеся губы разомкнулись, и парень облизал их, затем утробно и медленно промычал:
– Андрюха, давай не обламывай! Только цепануло!
– Иди, иди! – неумолимо ответил Андрей, возясь с вещами на столе. Игорь успел заметить клочки ваты, зажигалку, бумажные пакетики.
Парень тяжело поднялся, от него донесся запах немытого тела, и Игорь отошел ближе к балконной двери, ловя частицы кислорода.
– Вставай, Машка! Уходим! – промычал парень.
То, что Игорь сначала принял за кучу мятой одежды, шевельнулось, и существо, которое назвать девушкой не поворачивался язык, медленно село на диване, озирая мутным взором окружающий мир.
– Зач-чем? – вопросила она глубокомысленно хриплым голосом.
– Надо! – безжалостно отрезал Андрей. – Иди, или потом не придешь больше!
Угроза возымела действие, и парочка, толкаясь и замирая на каждом движении, наконец, покинула квартиру. Игорь распахнул балкон.
– Ну ты и даешь! Раньше ты был более разборчивым!
– А какая разница! – махнул Андрей рукой. – Сам скоро таким стану!
– Вонь какая!
– А я уже и не чувствую! – сокрушенно признался Андрей. – Обоняние уже потерял.
– Андрюха, ну брось ты это дело! – взмолился Игорь. – Ну хочешь, на колени упаду? Или за лечение заплачу?
Андрей присел на стул. Обтянутые сухой кожей скулы торчали, как у узника Освенцима. Казалось, что его глаза застыли в одном положении, и Игорь вдруг подумал, что если он захочет посмотреть на другой предмет, ему придется повернуть голову.
– Когда-то у меня было всё, – ответил он тихо. – Работа, лучшая девушка на свете, вот квартиру родители подарили. И казалось, это так и будет! Вот ты скучаешь по Жанне?
– Сам знаешь, как! – глухо буркнул Игорь. – Но так не падаю.
– Ты всегда был сильней. А когда Алина ушла к своему бывшему, весь мой мир рухнул. Он и держался лишь на ней, ради неё я жил, вставал, ходил, говорил. Вся жизнь была в ней одной. Ты думаешь, я смерти боюсь? Да ни капли! Я ее жду! Вся эта гадость, которой я кормлю свои вены, помогает мне хоть на несколько минут вернуться в тот день, где мы вместе! Веришь, в эти минуты я вижу её, как она ходит по дому, разговаривает со мной, даже прикосновения чувствую! Лечился я, два раза! И тренинги, и диспансер... Думаешь, такие как мы, не могут бросить? Да чушь всё это! Как-то у меня денег не было, я себя привязал к кровати и пережил ломку, пока не принесли дозу. Всё это можно пережить! Вся суть в том, что не можем мы жить без этого кайфа! Любой может бросить, но будет жить лишь старой памятью по этому ощущению! И ничто не заглушит его – ни алкоголь, ни девчонки! И когда-нибудь он вновь вернется к нему! Это навсегда!
– Ну вот скажи мне, если бы Алина сейчас вернулась, бросил бы ты? – впился Игорь глазами в его лицо, ожидая ответа.
Андрей покряхтел, подвигал задом по стулу. Игорь не отводил глаз.
– Нет... – сдавленно ответил он наконец. – Поздно уже. Не вернется она, и я не приму её. Да и недолго мне уже...
– Андрей, но ведь когда-то ты ждал её! Несмотря ни на что! И дождался! А вдруг она придет снова? Или не она? Мир ведь на ней не сошелся...
– Сошелся, – безразлично ответил Андрей. – Да, я ждал её, и дождался. Но второй раз не везет никогда и никому.
Игорь в муке сжал зубы.
– Брось! Ну пожалуйста!
– Ну брошу... И что дальше, если жизнь прошла! Ты вот как живешь? Сердце не мучит больше? Занятиям не мешает?
– Если бы... – усмехнулся Игорь через силу. – Полтаблетки валидола перед тренировкой – и вперед! А потом ночью ноет. И вообще – нет у меня сердца.
– А тебе зачем это? Без каратэ не живется?
– Я жить хочу без ограничений! И сердце пусть заткнется!
– Что же ты меня тогда упрекаешь? Ты в такой же ситуации!
Игорь замолчал, чувствуя, что тот его уел.
– По крайней мере, у меня это врожденное, – буркнул он наконец.
Андрей разглядывал свадебную фотографию, стоящую в рамочке на столе, где он был в светло-бежевом костюме, веселый, с полными щеками. Рядом стоял Игорь, чуть моложе, чем сейчас, с хитрым выражением глаз, немного нелепый в черном пиджаке, странно висящем на острых плечах и алой лентой свидетеля на плече. И Алина в белоснежном одеянии невесты, улыбающаяся и счастливая.
– А как раньше все было проще! – вздохнул он. – Вернуться бы туда, столько бы исправил!
– Сделай-ка мне той гадости! – попросил Игорь. – Жжет меня что-то сегодня.
– Привыкнуть не боишься?
– Нет! – отрезал Игорь. – Нечасто ведь!
– Как будто я тоже с героина начал! – невесело улыбнулся Андрей.
Но поднялся, вынул пару пакетов, один флакончик и сел за стол.
– Химик! – растянул Игорь губы в улыбке, наблюдая за его манипуляциями.
– В этой области – уже профи! – ответил улыбкой Андрей. – Дай сигарету.
Приняв ее, он высыпал табак и осторожно опустил в бумажный цилиндрик буроватый комочек самодельного зелья. Засыпал табак обратно и постучал фильтром по столу, прессуя содержимое. Осторожно смочил бумагу и протянул сигарету Игорю:
– Держи!
Игорь прикурил и затянулся. Чуть сладковатый дым ворвался в легкие, срывая преграды, поставленные им самим, жесткий самоконтроль, срывая их как доспехи с поверженного воина. Игорь откинулся в кресло, как до этого, как всегда…
Вначале пришла тишина. Звенящая, страшная! Каждый звук бил по нервам как кнутом. Затем он ощутил, как отрывается от земли и одновременно сидит в кресле. Предметы менялись, теряли очертания и формы, тело казалось ему чужим, он не чувствовал его, не был способен шевельнуть даже рукой. Отстраненно он заметил, что Андрей ненадолго пропал, и, вернувшись, лег на диван и застыл. Он принял дозу, отчетливо понял Игорь, это плохо! И забыл об этом, вовлеченный в танец взбушевавшейся психики. Прошлое и настоящее смешались в сознании, он видел перед собой давно забытых людей, прошлые события. Один раз перед ним проплыли глаза без лица, синевой способные затмить небо. Он сразу узнал эти глаза.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу.
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу…
в полный голос прочитал Игорь, всхлипывая от восторга и горечи. В ушах звучали голоса, кто-то звал его по имени, но он не отвечал, зная, что призраки не умеют говорить. Зачем, вопрошал его один голос. К чему, добавлял другой. Успокойся, просил третий. Встань, кричал другой. Он забыл кто он, и где он. Тело не ощущалось, и это было очень страшно. Иногда мир становился плоским, словно нарисованным, но тут же вздувался шарами многомерности и кружил голову, пугая то многоцветьем, режущим глаза, то отсутствием малейших оттенков... И страшное чувство полного одиночества в огромном мире поглотило его, растворяя в себе.
Игорь выпал из кресла, прижимаясь щекой к немытому полу, жарким дыханием согревая грязный линолеум, и жгучие слезы капали из его глаз.
– Творец всеблагой, всемогущий, не оставь меня в своих думах! – шептал он жарко, захлебываясь слезами. – Не прошу повести меня, лишь указуй путь, и не лиши меня милости своей! Тобой лишь живу, тобой дышу! Дай знак, куда идти, просвети меня, очисти мои думы от грязи! Душа моя в грязи, не знаю, каким огнем уж она горит! Освободи, очисти! Очисти! Не хочу уйти просто так, ведь для чего-то ж послал ты меня в мир! Укажи, куда идти! Дай знак!!!
Другая его часть в это время отстраненно и удивленно наблюдала, как корчится в муках тело, хладнокровно запоминая и оценивая мгновения слабости и беспомощности.
– Алло?
– Привет, Света! – произнес Тимур хорошо смодулированным голосом. – Как дела твои?
– Здравствуй, Тимурик! Не скажу, чтобы хорошо!
– Что случилось? – насторожился Тимур. – Надеюсь, ничего плохого?
– Это уж как посмотреть... В общем, я со своим парнем рассталась. И не знаю, что делать...
Трубка чуть не выскользнула из рук Тимура, а он, зажмурясь, распахнул от радости рот. И тут же одернул себя.
– Ну может, все еще будет хорошо! – фальшиво произнес он, чувствуя, как давит ногой горло своей песне, отчетливо слыша хруст костей и хрящиков. – Сойдетесь еще!
– Нет уж, хватит! Не могу я с ним больше! И не жалею ни капли! А кстати, что звонишь? Разве ты не на работе?
– На ней, родимой! – ровным голосом ответил Тимур, – а звонил, чтобы узнать, куда ты пропала, и пригласить погулять. Но теперь вижу, что тебе не до этого!
– Плохое у вас зрение, молодой человек! Давай-ка с этого момента подробней! Куда хотел пригласить? Мне очень интересно!
Отключив связь, Тимур чуть не заверещал от восторга. Она свободна, твердил он себе. Она свободна!!! Теперь все зависит только от него!
Он вновь вынул телефон.
– Ты куда в тот раз пропал? Я тебе звонил!
– К Андрюхе заходил, – спокойно ответил Игорь. – Посидели, почесали языки. А что?
– Нет, просто искал тебя по одному мелкому вопросу. Так вот – только что я звонил Свете.
– И что? – не понял Игорь. – Ты ей в день пять раз звонишь.
– Она с парнем рассталась! – выпалил радостно Тимур.
Игорь хмыкнул, помолчал, хмыкнул еще раз.
– Ну тогда тебе и карты в руки. Действуй, не трусь!
– Уже начал! Гулять сегодня пригласил.
– Удивил! Прогуливает он ее! Я тут наконец-то на работу устроился. Вот это сенсация!
– Точно! – оторопел Тимур. – И кто ты на этот раз?
– Менеджер по персоналу, – равнодушно ответил Игорь. – Те же шарики, только сбоку. Уже неделю работаю, надоесть успела эта бодяга.
– Ну поздравляю! Обмыть надо!
– Гуано вопрос! – ответствовал Игорь.
– Что такое гуано, напомни-ка!
– Птичий помет, двоечник!
– Ах, да! Понял! Ладно, коллега, давай! Не хочу, чтобы тебя опять уволили за халатность на работе, того раза хватит.
– Ладно, покеда. Созвонимся.
– Дядя Игорь пришел! – радостно вопила Марина, прыгая вокруг него, и все норовила влезть на него, как обезьянка на пальму. Игорь рассмеялся и легко подхватил её. Она с готовностью обхватила его шею, смеясь во весь рот. Наташа стояла в проеме кухни и молча улыбалась, глядя на встречу двух друзей.
– А куда у тебя зуб пропал? – изумился Игорь. – Рядом с бабушкой спала?
– Не-ет! – удивилась Марина. – Я у бабушки давно не была. А зачем?
– Потом объясню, – вмешалась Наташа, опередив разинувшего уже рот Игоря. Она подошла к нему и обвила его руками, заглядывая в глаза. – Как дела?
– Хорошо! – ответил он и коснулся губами её щеки. Марина с любопытством глядела на них, ожидая, когда же они поцелуются. Но, к её разочарованию, дядя Игорь отпустил маму и прошел в зал. Опустился на диван и притянул маму к себе поближе. – Рассказывай, как день прошел?
– Ты даже не заметил ничего! – обиженно надула Наталья губы.
Игорь вздохнул про себя. Ну неужели она правда думает, что это ему действительно важно?
– Заметил! Ты сделала мелирование, – растянул он губы в улыбке.
– И не сказал даже ничего! Идет мне?
– Ты воспитываешь во мне привычку говорить комплименты по принуждению, а не от души! – мягко упрекнул он её. – Я обязательно сказал бы позже...
И отстранился от разговора, рассеянно слушая, как Наташа делится своими проблемами и маленькими радостями, смеется, мило поругивая дочку, рассказывает, как прошел день на работе. Странное спокойствие опустилось на него, как всегда бывало в этом доме. И сценарий вечера уже выстраивался в уме с пугающей ясностью и неизменностью, шаг за шагом, без вариантов. Сейчас она накормит его, затем, пока она будет мыть посуду, Игорь поиграет с Маришкой. А потом они будут нарочно долго пить чай и болтать обо всём на свете, ожидая, пока Марина устанет ждать и уснет. А потом, потом... как всегда, без изменений и поворотов. Игорь вздохнул. За всё надо платить чем-то. У спокойствия своя цена – статичность!
В ушах шелестели строки Есенина
Не криви улыбку, руки теребя,
Я люблю другую, только не тебя.
Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо -
Не тебя я вижу, не к тебе пришел.
Проходил я мимо, сердцу все равно -
Просто захотелось заглянуть в окно.
Потом он, сытый и довольный, с удовольствием пил чай, обмениваясь с ней взглядами, замечая в ее глазах задорное нетерпение. И непонятная злость поднималась в душе и вновь опадала, обжигая внутренности. Логичное завершение вечера уже стояло перед его внутренним взором, полностью оформившись в мыслях. А попробуй измени последовательность событий, усмехнулся он про себя. На порог девушка не пустит! Естественно – побывала замужем, обожглась, научилась ценить хорошее, о принце и не вспоминает. Да и не хватит принцев на всех желающих! И вот – радуется ему, ждет, зовет. А он... а он не видит её перед собой. И не вспомнит впоследствии, не оглянется. Лишь эпизод, будущее краткое воспоминание... Да просто замена, если быть откровенным, не самая лучшая. Хорошо хоть, не требует ничего от него. Честно говоря, ему лень дергаться в этом направлении. Было уже, не вернешь...
– О чем ты думаешь? – спросила она внезапно. – У тебя взгляд такой... непонятный.
Игорь вздрогнул и удивился этому.
– У Андрюхи был, – ответил он через мгновение. – Совсем плох парень.
Она погрустнела. Но затем вскинула голову, и он подивился огню в ее глазах.
– Он сам выбрал свою судьбу! Всегда выживает тот, кто не сдается! Мне, может, тоже упасть как он? Я живу одна, и только дочка – моя радость на этом свете. Но я не жалуюсь, работаю на двух работах, обеспечиваю себя сама, ни у кого ничего не прошу! Каждый строит свою жизнь так, как может. Если плохо, гнись, но не ломайся! А о матери он подумал? О друзьях?
– Ну тихо, тихо! – пробормотал Игорь. Его неприятно поразила ее горячность, но ее правота была очевидной. Внезапно он вспомнил день, когда Андрей делал Алине предложение. Когда это было? И он тоже волновался за друга, у которого в этот момент сбылись все мечты...
– Конечно, жаль его! – ворвался в мысли голос Наташи. – Вместе ж учились сколько лет, он еще Ирке нравился какое-то время. Но убивать себя своими руками? Ну извините! Слабак он!
Игорь молчал, наслаждаясь воспоминаниями...
Где-то запел соловей. Игорь встрепенулся, неуловимо быстрым движением легко поднялся со стула и отправился на поиски телефона. В притворном ужасе взвизгнула Марина, когда он ухватил ее со спины.
Наташа задумчиво улыбнулась. Этот парень так отличался от всех тех, кого она знала в жизни. Неуспокоенный, дикий, иногда злой и циничный, честный и честолюбивый, нетерпимый к слабостям, но в то же время удивительно добрый к друзьям! А как Маришку любит...
Она мыла посуду, улыбаясь своим мыслям и раздумывая, что приготовить завтра, когда Игорь за ее спиной вошел и опустился на стул.
– Кто звонил? – поинтересовалась она нейтрально.
– Андрюха... – странным голосом ответил он.
– Да? – заулыбалась она удивленно. – Значит, долго будет жить. Только его вспомнили...
И осеклась, повернувшись и встретившись взглядом с его расширенными глазами, в которых зрачки расплылись во всю радужку. Закушенные губы разомкнулись.
– Умер он! – с трудом выдавил Игорь из себя и судорожно сглотнул. Его глаз задергался. – Сестра звонила...
Она в ужасе зажала руками рот. Чашка, выпущенная из рук, разлетелась на кусочки по полу.
– А у тебя мило! – заулыбалась Света, войдя в комнату. – Прибрался перед моим приходом, шалун? Всё заранее предусмотрел? Я ведь не собиралась к тебе в гости сегодня.
– Ага! – смущённо признался Тимур. – Нужно ко всему быть готовым...
Сняв обувь, она разогнулась и поймала его взгляд, и лукавые огоньки заплясали в ее глазах.
– Ну тогда ты, наверное, и простыни свежие постелил!
И расхохоталась.
– Ты просто потрясающе краснеешь! Сразу всем лицом!
Щеки Тимура алели, как закат на морозе, но он смеялся вместе с ней.
– Никак не привыкну к твоим шуточкам!
– И не надо! – заявила она. – Если я стану предсказуемой, разве буду интересной!
Затем она оживилась, увидев его компьютер.
– Вот он какой, твой красавец! Да, хорош! А экран какой огромный...
19-ти дюймовый плоский LCD-монитор соседствовал на столе со стильным черным системным блоком уменьшенного размера, и вежливо позволял любоваться собой. Тимур включил компьютер и подождал, пока тот прогонит себя на предмет ошибок и появится заставка.
– Дай, я сама! – оттеснила его Света. – Послушаем музыку. Та-ак! Вот – «Любимый сборник»! И включим-ка мы случайный выбор! Узнаем твои вкусы и пристрастия.
Первой композицией выпало стать “Un-break my heart” Тони Брэкстон. Света фыркнула:
– Ой, я так живо юность вспомнила, когда все от этой песни с ума сходили!
Тимур сновал по квартире, без нужды переставляя вещи, и волновался. Словно экзамен сдаю, подумалось ему. Не каждый день такие девушки приходят в мою обитель, и всё должно быть на высоте. А это откуда?!! А я его неделю искал! Он ногой запихнул старый носок под кресло и повернулся к Светлане, которая разглядывала полки на стене.
– Так! Вижу диплом! Институт! Ого, школьные грамоты? А диплом почему не красный?
– Не потянул! – признался он уныло. – Мозгов не хватило.
– Не надо грязи! Они у тебя в порядке! – заявила она авторитетно и тряхнула светлыми волосами. Тимур против воли загляделся на нее. – Их у тебя не меньше, чем у твоего вредного дружка. Кстати, как он там поживает? Инна спрашивала.
– У него друг детства умер! – понурил Тимур голову. – Вот он теперь в черный запой ушёл. Я его неделю уже не видел. А телефон отключен.
– Ужас! – округлила она глаза. – От чего?
– Наркотики, – ответил он коротко.
Она покачала головой, отвернувшись к окну.
– Что за мир! – прошептала она. Затем повернулась к нему и строго приказала:
– Даже пробовать не смей! Лично приду и глаза вырву!
Он с готовностью закивал головой.
– У него и друзья по нему, – заключила она. – Как вот только ты попал в его окружение?
– Он очень хороший! – встал он на защиту Игоря. – Всегда поможет, если что. Просто не любит притворяться. Да и не умеет, похоже.
– Какой ты чистый! – произнесла она тихо, подойдя к нему вплотную. Тимур смутился, ощущая, как кровь побежала по жилам намного резвей. – И не верится даже! Я сначала думала, что ты притворяешься, и всё ждала, когда же тебе это надоест. А ты такой и есть...
– А может, мне еще притворяться не надоело! – гордо выпятил он грудь.
Светлана рассмеялась. Затем посерьезнела
– Знаешь, я не хочу когда-нибудь услышать от тебя слова: «Не стой на ветру!».
– Не стой на ветру? – недоумённо переспросил Тимур. – Это что? Откуда?
– Эх ты, любитель поэзии! – рассмеялась она, как ему почудилось, разочарованно. – Ладно, проехали! Ту-тууууу! Чух-чух! Следующая станция – Китай-город, платформа – слева, китайцы – справа!
– Нет, правда! – не отставал он. – Скажи, что ты имела в виду?
– А ты слышал поговорку: соловья баснями не кормят?
Тимур ойкнул и унёсся на кухню. Там он поставил чайник на огонь и достал вазу со сладостями и печеньем. Расставил чашки, налил заварку и порезал лимон. И обнаружил, что Света стоит в проеме двери и внимательно разглядывает его, по обыкновению, не отводя глаз.
– Что? – смутился он. – На мне что-то выросло?
– Ты уникальный, – ответила она серьезно. – Таких многие ищут всю жизнь, и редко кто находит. Я вот думаю, повезло ли мне...
– Что ты хочешь сказать? – не понял он. Верней, хотел уточнить.
– Я хотела сказать, что твой чайник давно кипит, – отвела она глаза.
Потом они безмолвно пили чай. Тимур в несколько глотков опустошил свою чашку и налил еще. Света держала свою обеими руками и отхлёбывала из неё мелкими глоточками, невидяще глядя на расписные ложки, висящие на стене и размышляя о чем-то своем, далеком, как небо.
– О чем думаешь? – не выдержал наконец Тимур.
– Знаешь, я тут Бродского вспомнила! – улыбнулась она виновато.
– Я недавно еще раз его перечитал! – похвалился Тимур. – Вот:
Зная мой статус, моя невеста
пятый год за меня ни с места;
и где она нынче, мне неизвестно:
правды сам черт из нее не выбьет.
Она говорит: "Не горюй напрасно.
Главное - чувства! Единогласно?"
И это с ее стороны прекрасно.
Но сама она, видимо, там, где выпьет.
– Ну ты и даешь! – рассмеялась она. – Нашел, что выучить!
– Что уж понравилось! – независимо пожал он плечами. – И вообще, для кого я вино припас? Допивай чай, и пойдем в зал.
Там он выставил на столик бутылку вина, два бокала и вынес фрукты. Колонки играли «Опиум для никого» Агаты Кристи. Света лукаво улыбалась.
– Да ты и правда спрогнозировал весь вечер! Что еще предусмотрел?
Тимур порадовался, что в этот момент он как раз вышел, чтобы принести штопор, и она не заметила его ухмылки.
Штопор легко вошёл в пробку, и Тимур с легким хлопком вытянул её из горлышка. Налил себе первым по всем правилам хорошего тона, чтобы крошки от пробки попали ему. По её легкой улыбке понял, что она поняла и оценила это. Тягучая кроваво-красная струйка побежала по стенке бокала, радуя глаза. Края бокалов соприкоснулись, породив лёгкий звон, и они пригубили вино, которое оказалось неожиданно хорошим. Тимур пощелкал кнопкой мыши, подбирая более соответствующую моменту мелодию. Ей оказалась старая, но не забытая «Иди ко мне» Дмитрия Маликова. Света удивленно приподняла брови:
– Тысяча девятьсот девяносто четвертый год!
– И одноименный альбом, – поддержал Тимур.
Она отсалютовала ему бокалом.
– Уже тринадцать лет прошло...
– Ну да. Мы ведь уже в том возрасте, когда можем измерять своё сознательное прошлое десятилетиями! – ответствовал он. Она задумчиво улыбнулась.
Вечер упал на мир, обняв его теплыми крыльями, и бутылка опустела слишком быстро для них, потерявших ход времени. На середине фразы она вдруг замолчала, глядя в его глаза светлым взором. Он поднялся, чувствуя головокружение, но не мог сказать, вино ли было тому причиной...
Она встала с кресла ему навстречу, и он обнял её тело, ощущая, как земля уходит из-под ног, и они поднимаются в небо. Невообразимо высокий голос солистки “Evanescence” зримо окутал их потоком страсти, разбивая привычные стены бытия. Весь мир принадлежал сейчас только им. Он поцеловал её раскрытые губы, осторожно и бережно. Она ответила на его поцелуй и всем телом прижалась к нему, обвив его руками, желая стать с ним одним целым. Его сердце билось, словно хотело выпрыгнуть из груди.
– Света, я... – шепнул он жарко.
– Нет! – прошептала она ему в ухо. – Не говори ни слова. Я вся твоя... Делай, что хочешь...
Кровь ударила ему в голову кипящей волной, затмевая разум, сшибая всё на своём пути. Он подхватил её на руки и перенес на кровать. Навис над ней и начал жарко целовать её губы, щеки, шею. Она притянула его к себе.
– Всё, что хочешь! – повторила она шепотом. – Выключи свет...
И весь мир исчез... Были только они, больше никого. Шелест снимаемой одежды, сплетённые пальцы, смежённые губы и жаркие поцелуи, томный стон, срывающийся с горячих уст, плавные изгибы её обнажённого тела, золотые волосы, закрывшие полмира, блеск зрачков, и горячий шёпот, повторяющий его имя...
Через тысячу лет полёта они лежали рядом, невозможно сблизившиеся. Он обнимал её, прижимал к себе, и всё не мог поверить, что это наяву, что его мечта сбылась!
– Светка! – прошептал он поражённо, счастливым шёпотом, – я ведь люблю тебя!
Она повернулась к нему, улыбаясь припухшими губами. По телу Тимура прошла сладкая волна, когда он подумал, что виной этой припухлости его ласки.
– Надо же, – произнесла она чуть хрипловатым голосом, заворожившим его, – тебе надо было лишь переспать со мной, чтобы понять это?
Он счастливо рассмеялся.
– Хоть сейчас ты можешь воздержаться от колкостей?
– Не-а, – ответила она независимо. И засмеялась:
– Я у тебя случайно не первая? Ты был просто неприлично страстен!
– Прости, – покаянно ответил он. – Я, наверное, немного устал сегодня. Но... я чувствую, что вновь полон сил! Ну, держись!
Она притворно взвизгнула, когда он заключил её в объятья, пытаясь укусить за ухо.
Но, вновь проваливаясь в сладкое умопомрачение, он всё же успел подумать, что она не ответила на его признание...
Он отогнал эту мысль... Ему было не до неё. И она послушно умолкла. Но не исчезла совсем...
Игорь отбросил прядь волос со лба и положил руки на прохладную железную ограду.
– Ну привет, Андрюха, – произнес он тихо. – Зашел вот тебя проведать...
Ответом ему была тишина. Где-то тренькала птица, ветер шелестел в траве. Игорь вгляделся в фотографию на гранитной плите. Андрей улыбался ему, красивый и молодой. Игорь покивал своим мыслям и сунул в рот сигарету. Прикурил и глубоко затянулся, затем потер глаза с тёмными кругами вокруг них.
– Ну как ты здесь? Вижу, неплохо. Обрел покой, или нет? Рассказал бы, что там за гранью? Стоит ли жить достойно, если всё равно умрешь? Или воздастся нам за грехи и добродетели?
Он прищурил глаза от дыма, лезшего в глаза и, оглянувшись по сторонам, вынул из внутреннего кармана бутылку пива. Открутил крышку и обратился к молчащему граниту:
– Ты уж прости, что я на похороны твои не пришел. Не смог я, ни физически, ни морально. Две недели не появлялся дома, братишка у каких-то алкашей меня нашел и домой привез. Я не помню... День рождения у меня был в этот период, справил, можно сказать. Матери сказали, что я по работе уезжал. Хотя меня опять уволили. Да не впервой... Твоё здоровье, друг мой...
И сделал большой глоток из горлышка. Покачал головой и отхлебнул еще.
– Знаешь ведь, я ж псих, еще истерику закатил бы на погребении. А тебе это, думаю, совсем не нужно было бы... А на улице весна, Андрюха! Ради этого только стоит жить...
Он жадно затянулся и обвел взглядом кладбище.
– Веришь – стрижи уже прилетели! Трава выросла, листья из почек вылезли... А помнишь, мы на рыбалку ездили, а в школе ты меня зубастиком звал за мои зубы торчащие... А когда я скобы носил, мы их постоянно снять пытались...
Он всхлипнул и вытер глаза рукавом.
– Извини, заговариваюсь что-то. А весна и правда красивая. Да ты может быть, и сам всё видишь, еще ярче, чем я. Что ж ты так, дружок, зачем так рано ушел... Всё я понял, еще когда услышал про тебя, «золотой укол», да? Не захотел уходить животным – двойная доза, и прощай, мир, ведь так? На тебя это похоже.
Он затянулся последний раз и тщательно втоптал окурок в землю. И тут же закурил новую.
– Алина всё знает, я ей сообщение послал. Она звонила тысячу раз потом, а я телефон выключил. Может, ты её простил. А я нет. Хотя она мне всегда нравилась. Как человек, ты не подумай вдруг... Однолюбы мы с тобой... Как лебеди. Ты там Жаннулю не видишь свысока? Где же она ходит... Если увидишь – во сне ей нашепчи, что я жду её всегда. Куда же она пропала, из-за чего? Так и не понял я... А, да не всё ли теперь равно...
Он в несколько глотков опустошил бутылку, пошарил кругом взглядом и поставил на землю возле ограды.
– Грех беру на себя, да ладно... Разберемся, грехом больше, им же меньше. Поймут, надеюсь там наверху... А не поймут, и ладно, им же хуже. Дожить до этого надо... Вот скаламбурил, – усмехнулся он желчно. – Эх, был бы ты здесь, сейчас бы за пивом сбегали... Ладно, не обращай внимания... Я уже истерией страдаю. Всех забросил, брожу по улицам, у Наташки больше не появляюсь. Она тогда так плакала, и столько о тебе сказала... Вот и не пойду больше. Прошло...
Какое-то время он стоял молча, сладко затягиваясь терпким сигаретным дымом и раздумывая о чем-то. Затем прищурил и без того узкие глаза...
– Знаешь, – произнес он медленно, – раньше на могилах друзей рыцари давали какой-нибудь обет, чтоб держаться его всю жизнь, или пока жива память о друге. Что бы и мне такое сделать...
Он жадно затянулся в последний раз и чуть не обжег себе пальцы.
– Вот что, – сжал он челюсти, – а брошу-ка я курить... Хватит уже.
И бросил окурок в горлышко бутылки. Тот злобно зашипел, словно признавая поражение, но не смиряясь.
– Ладно, друже, пойду я потихоньку. Если больше не приду, не сердись – ты для меня всегда рядом. Не знаю, смогу ли еще раз придти... Слишком здесь тихо и... вечно, что ли...
Он постоял еще немного, впитывая тишину и покой места. Солнце нежно согревало макушку, и о смерти совсем не думалось. Он вспоминал юные годы, их совместную учебу, стремления, мечты... И как горько было осознавать, что ничего не исполнилось...
Наконец он кивнул Андрею, вытер глаза и медленно пошел к выходу, захватив бутылку. Погруженный в мысли, он не сразу заметил женскую фигурку с красными гвоздиками в руках, подходящую к воротам. А когда поднял глаза – в прямом смысле слова ошалел, распахнув рот.
– Андрюха, сегодня у тебя вечер встреч, – произнес он цинично. – При жизни, наверное, таким успехом не пользовался. Извини...
Он скрылся за огромной мраморной плитой, пропуская Алину мимо. Она прошла в пяти метрах от него, и он успел заметить ее глаза. Они поразили его – полные боли, они жгли пространство перед собой. Никогда он не видел ее такой.
Он зло скривил губы, чувствуя, как бешенство охватывает его и он задыхается. Раздувая ноздри, он чуть не бегом покинул территорию кладбища. Свернул в близлежащую рощицу и остановился на поляне.
- Не мое это дело, не мое!!! – твердил он. – Пусть жили бы как хотели, мне-то что?
И в бешенстве запустил бутылкой в ствол клена. Затем, мгновенно утихнув, долго собирал осколки в подобранный рядом пакет. И, уходя, воровато выбросил его в кусты.
Тимур в удивлении поглядывал на друга, который устроился в кресле с чашкой чая в руках. Игорь стал суетливым и нервным, жутко рассеянным, часто замолкал или смеялся без видимых причин, и, что уж совсем фантастично – у него пополнели щеки. Почувствовав его взгляд, Игорь нахохлился и потянул губами чай.
– На мне что-то написано?
– Пойдем, покурим? – предложил Тимур. И ловко увернулся от запущенной конфеты, которые Игорь пожирал теперь в неимоверном количестве, особо нажимая на кислые карамельки. – Две недели – уже срок! Надо обкурить это дело.
– Да иди ты, – беззлобно ответствовал Игорь. – Сам начни теперь.
– Я похож на идиота?
– Я промолчу, – проворчал Игорь и сунул в рот очередную конфету.
– Нашел чем рот занять!
– А больше нечем теперь.
– Нуу... есть варианты, – ехидно заулыбался Тимур.
Игорь внимательно вгляделся в его беззаботное лицо.
–Слушай, надо со Светой поговорить! Она на тебя дурно влияет! Вот уже и ты начал пошло шутить. И вообще – лимоном накормлю сейчас! Лицо скоро по швам пойдет от радости!
Тимур смутился. В его жизни всё шло до неприличия хорошо. Света ночевала у него уже три дня подряд, пока ее родители были на даче. И Тимур натурально млел, когда она в его рубашке, напевая, готовила по утрам им завтрак. По ночам он долго не спал, зачарованно слушая ее дыхание на его плече, гладил ее волосы, слушая бешеное биение своего сердца. Как это было прекрасно – просто любить! И идти домой с радостью, быть самым счастливым в мире!
– Але, радио? Передайте Тимуру, что он лучший парень на свете! Подпись: Света! – шутовским голосом пропел Игорь.
Тимур хмыкнул, смущенный тем, что его видно насквозь. По крайней мере, этому цинику.
Игорь между тем вставил в рот карандаш и старательно втягивал воздух средь сомкнутых губ. Улыбнулся Тимуру:
– Имитация... Легкие просят затяжек...
Тимур только головой покрутил.
– Такой системы я еще не видел!
– Это ладно! Я когда решился бросить – четыре сигареты подряд выкурил! Внутренности наружу чуть не вылезли! Домой еле добрел, весь зеленый!
Тимур демонстративно отсел подальше, всем видом показывая, что боится нахвататься от него глупостей и вообще образа мышления. Игорь невозмутимо сунул в рот еще одну конфету.
– Я из-за них толстею, или чего-то другого? Позор какой-то! Уже и пузо появилось между ребер. Ем дико много и часто. Постоянно голод мучит.
Тимур покивал, сочувствуя, честно и наивно глядя ему в глаза карими радужками.
– Какой непонятливый! – вознегодовал Игорь. – Кушать я хочу!
– Эксплуататор, – мирно ответил Тимур и отправился на кухню.
Игорь последовал за ним, не желая сидеть в одиночестве. С недавних пор он начал его побаиваться. Тимур копался в холодильнике, рассуждая вслух о том, как Света готовит. Игорь, чувствуя, как желудок начинает грызть ребра, отнял сковороду и поставил на плиту.
– Вчера на работу устраивался, – поведал он. – В отделе кадров мою книжку увидели, так им плохо чуть не стало. Так и не взяли, подумали, наверное, что запойный.
Тимур дипломатично промолчал, нарезая хлеб и ни о чем не расспрашивая. Хотя ему безумно было любопытно узнать, где же Игорь пропадал, и как не пропал совсем. Но он помалкивал, зная на опыте, что Игорь ничего не расскажет, пока не захочет сам. Игорь же шуровал у плиты, не хуже Тимура ориентируясь на полках. Но ему бросалась в глаза непривычная аккуратность на кухне, куда Тимур заходил обычно только набить желудок. Все было чистым и аккуратно расставленным. Непонятная грусть охватила его, движения замедлились.
– Похоже, старею, – прошептал он.
– Что? – не понял Тимур.
– Света когда придет, говорю.
– Ааа. Сегодня не придет, родители дома, а Светка у меня – девушка воспитанная!
От Игоря не укрылось уменьшение имени и «у меня». Как быстро он изменился, мелькнула мысль. Или только этого он ждал всю жизнь? О небо, взмолился он про себя, ну пусть хоть у этих двоих всё будет хорошо!
Потом он долго и много ел, к изумлению и веселью Тимура, отдавая должное гастрономическим умениям Светланы, весьма неплохим к слову, уничтожив весь запас еды. Наевшись, пообещал приготовить обед сам, но чуточку позже, когда эта вкуснятина уляжется в укромных уголках желудка. Отяжелевший, долго пил чай.
– Аппетит проснулся дикий, – объяснил он, словно извиняясь.
– Да уж, вижу, – с уважением произнес Тимур. – Раньше б тебе бросить... Потолстел бы уже.
– Ничего, – отмахнулся Игорь, – на тренировки опять пойду – всё скину... Голубой пояс – это сильно! За десять-то лет, хе-хе...
– И как тебя там держат? С твоим-то посещением.
– Очень просто – меняешь школу – и все дела. Да им-то какая разница – деньги бы платили, а они своих любимчиков тренируют по-настоящему. Хотя и меня вначале хвалили... Пока доставать не начал – почему при таком блоке локоть сюда уходит, а при этом – прижат к телу.
– И почему?
– Да откуда я знаю? Просто хотелось их проверить на понимание предмета. Надежд не оправдали, хотя в основном дело знают. По крайней мере, животом дышать научили.
– Слушай, стихолюб, – вспомнил внезапно Тимур, – откуда выражение «Не стой на ветру»?
– Ахматова, – мгновенно ответил Игорь. – А что?
– Светка как-то мне сказала так, а я не понял, что она имела в виду... – признался Тимур сокрушенно.
Игорь секунду помолчал, затем глухо и быстро прочитал:
Сжала руки под темной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
– Вот так-то, – ухмыльнулся Игорь, закончив, – понял теперь?
– Понял! – ответил Тимур потрясенно, осознав, что Света хотела сказать ему в тот вечер. – С тобой и Яндекс не нужен! И как ты всё помнишь?
– Яндекс – отстой! – ответствовал Игорь, самодовольно усмехаясь, – а Светка у тебя – молодец! Очень тонкая душа!
Тимур с готовностью закивал. Игорь вновь принялся за конфеты, уже в миллионный раз кляня себя за необдуманную клятву. Курить хотелось до истерики, до спазмов в желудке.
– Что-то я проголодался! – заявил он. Тимур вытаращил глаза. Игорь усмехнулся:
– Теперь ведь и пива не попьешь – курить хочется дико после него. Я, как всегда, выделился – бью себя, чтоб другие боялись...
– О-о! – оживленно воскликнул Тимур, не слушая его, – мне Света письмо в ящик скинула!
– Что пишет? – поинтересовался Игорь безучастно.
– Пишет, что скучает, что сейчас войдет в аську, и ждет меня там. Ей наконец Интернет провели домой – оптоволоконный, прикинь! Там такая скорость!!! Я ей ICQ настроил, теперь по сетке общаемся. Дешевле сотовой связи, хе-хе, да и веселей, файлами меняемся.
– Здорово, – покивал Игорь. – Гулять-то ходите?
– Нуу, – смешался Тимур, – сейчас не так часто. Видно, я добился своего, и успокоился.
– Справедливо... хмм... Сетевая любовь. Я уже переболел, всё там повторяется, и сетевики вежливость оставляют за порогом реала. Особенно меня удивляло то, что в анкете девушка понапишет про себя – утонченная, вежливая, умная, чистая, жду принца, а на поверку – такая же, как все. И пишет с ошибками, и невежливая, бывали и откровенно грубые. Расслабиться в сети решили, идиотки. Кто-то еще специально язык коверкает, устали, видно, от мышления, обезьянки. Я их долго тестировал, пока не надоело.
– А как? – поинтересовался Тимур.
– Хотя бы примитивным обращением на «вы». Кто-то просит сразу перейти на «ты», кто-то игнорирует, обращаясь к тебе в свою очередь на «ты». И только редкие экземпляры продолжали общаться вежливо, выкая. Самое смешное, спрашиваю – читать любите? Подавляющее большинство отвечает – нет времени. Хе-хе, а на Дом-2 есть! Тоже передача! Так и хочется превратить Дом-2 в DOOM-2!!!
– Злой ты, – посетовал Тимур, набивая на клавиатуре послание.
– Да, крошка, я такой! – заерзал Игорь в кресле. – А одно время меня сон мучил – я включаю комп, запускаю аську – и там Фата-Моргана онлайн!!! И я пишу ей, набиваю, кричу, а она не отвечает, и потом выключается. Потом весь мокрый просыпался.
Тимур напрягся. Обычно Игорь с неохотой поднимал эту тему.
– А написать ей не пробовал туда?
– Еще как пробовал, – усмехнулся Игорь невесело, – метры строк набил. Чего только не написал за эти годы. Да как узнать, читает она их или нет... Ладно, проехали. Светку к себе не зовешь жить?
– Звал, – протянул Тимур, – да она пока не хочет, стесняется. Только не надо гнусно ржать, ладно?!! Она очень нравственная девушка.
– Не спорю... Что пишет? – поинтересовался Игорь, слушая звуки обмена сообщениями.
– Пока ничего, сказала, что поест и вернется, – отстраненно ответил Тимур, поглощенный общением. Игорь машинально полез в карман за пачкой, и, опомнившись, зло отдернул руку. Работать тебе над собой и работать, подумал он желчно. Так что – не расслабляйся...
– Чего? – спросил Игорь отрывисто, переводя дыхание.
– Алло, Игорь, – донесся словно из другого мира слабый голос Тимура, – ты не занят?
Игорь вздохнул. Потер левую сторону груди и поморщился.
– А что хотел?
– Понимаешь, – замялся Тимур, – поговорить бы...
– Давай я к тебе вечером зайду, – прервал Игорь. – Я сейчас и правда занят.
– Ладно, жду, – обрадованно отозвался Тимур и отключился.
Игорь усадил телефон в карман и утер мокрое лицо. Что у него опять стряслось, у этого морального ипохондрика?
Тимур как раз закончил пылесосить, когда пришел Игорь. Взъерошенный и усталый, он хлопнул ладонью по ладони Тимура, и скрылся в ванной. Вышел минут через десять, освеженный и приободрившийся, но усталость осталась в уголках глаз. Причесанные мокрые волосы блестели как шелковые нити.
– Устаааал, – осушив стакан воды, поведал он, – работали весь день.
– Где сейчас?
– Тетка грузчиком устроила пока в магазин. Весь день разгружали! Труд, конечно, сделал из обезьяны человека, а из меня что сделать намеревается? Но весело, каждую мышцу теперь ощущаю. Так что у тебя стряслось? Кстати, покушать дашь?
Тимур встрепенулся и поспешил на кухню.
– В общем, у меня проблемы, или я их себе сам напридумывал... – поделился он уже за чаем после еды. – Понимаешь, мне кажется, со Светой что-то не так. Она меня избегает, разговаривает мало, не звонит, в аське не появляется... Уже неделю так...
Игорь с наслаждением пил чай, откусывая кусочки от конфеты. Забавно поводил носом из стороны в сторону, и лишь потом задумчиво ответил:
– В принципе, прогнозируемо. У ней может пойти переоценка ценностей, она сейчас переставляет акценты в ваших отношениях, хотя это лишь мое мнение. Пока не лезь, дай ей подумать, пусть решает. А если будешь набиваться – испортишь всё.
Тимур приуныл.
– А из-за чего так может быть?
– Слышал поговорку – слишком хорошо тоже плохо? Да полно нюансов, я ж всего не знаю. Бывший может замешаться, у ней в жизни проблемы могут быть... Так что – не лезь пока. Пережди, не форсируй события, вы ведь еще недолго встречаетесь. А сейчас поспешностью можешь всё испортить, любовь ж такая тонкая субстанция, еще и слепит как солнце.
– Ладно, – повесил Тимур нос, – послушаюсь тебя разок.
Вечером, проводив Игоря, Тимур долго ходил по маленькой квартирке, не находя себе места, без нужды переставляя вещи и нервничая. Внезапно он понял, что постоянно ждет звонка, и понятно от кого. Обозлившись, он схватил телефон и набрал её номер. Затаив дыхание, выслушал серию гудков и, разочарованный, уже собрался отключиться, когда в мембране щелкнуло, и бесконечно милый его сердцу голос произнес:
– Да, Тимур, я слушаю.
– Привет, Света, – произнес он срывающимся голосом. – Как поживаешь?
Мгновение она помолчала, затем ответила, и он, как ни вслушивался, не уловил в ее голосе радости от общения с ним:
– У меня все в жизни, так скажем, позитивно. Ничего особого не произошло. Как сам?
– Тоже всё хорошо, – ответил он бесцветно. – Встретиться не хочешь?
– Встретиться? – повторила она задумчиво. – А ты этого хочешь?
Волна слепого раздражения охватила его.
– Не хотел бы – не звонил бы! – ответил он наконец невозможно спокойным голосом, прикрыв глаза. – Ведь понятно же...
– Какие обертоны! – произнесла она медленно. – Раньше ты был спокойней. Или застенчивей?
– Ты не ответила, – напомнил он ей.
– Когда ты успел так измениться? Или ты и был таким? А я не видела? Чего мне ждать дальше? Твое сегодня может опровергнуть твое вчера? Нет?
– Я сейчас приду! – бросил он в трубку и отключился, прежде чем она успела ответить. Бросил телефон на кровать и вышел из дому.
Улица встретила его летним зноем, ветки деревьев вяло колыхались под легким ветерком, но зной не шел ни в какое сравнение с жаром, плавящим его душу.
Он не заметил, как прошел пешком почти полгорода. Опомнился лишь у ее подъезда. Отдышался и нырнул в прохладный полумрак.
На нужный этаж он взлетел птицей. Вот и ее дверь. Он с силой вжал кнопку звонка.
Если она не откроет дверь, поклялся он себе, или её не окажется сейчас дома – больше я сюда ни ногой! Хотя, кому я вру!
Света открыла дверь лично. На мгновение замерев, он вглядывался в ее лицо, знакомое до малейшей черточки. Она была в простом домашнем халате и без тени улыбки молча смотрела на него. И впервые он не отвел глаз.
– Привет еще раз, – произнес он наконец.
– Здравствуй, – кивнула она. – Все-таки пришел. Хотя да, ведь обещал, а верность слову ты всегда ставил превыше всего. Хочешь поговорить? А о чем?
Он смешался. Все заготовленные слова вылетели из головы. Вдруг ему просто захотелось зайти к ней домой, сесть рядом с ней и не говорить ничего, не спорить, не выяснять отношения.
– Что с тобой? – спросил он наконец.
– Что – или кто? – засмеялась она нервно. – Ну признайся, ведь это тебе грызет мозг? А ты предположи, подумай! Мальчик ты у нас умный, сознательный! Сколько у тебя IQ? 133? Не как у твоего супердружка, но тоже неплохо. Кстати, где он? И в запой отправился парень молодой?
Расширенными глазами он глядел ей в зрачки, что закрыли всю радужку. Так бывало всегда, когда эмоции переполняли ее.
– Я тебя не понимаю, – выдавил он схваченным горлом. Сердце колотилось в клетку из ребер так, что он почти ощущал, как они гнутся.
– Нет? И не надо... Хотя жаль, мог бы немного. Знаешь, погоди секунду.
И она скрылась за дверью. Тимур прислонился лбом к прохладной стене подъезда. Он был в полнейшем замешательстве.
Она отсутствовала недолго. Вышла, держа в руках объемистый пакет, и сунула его ему в руки.
– Тебе, думаю, пригодится. Хотя и жаль отдавать.
Он заглянул в пакет и похолодел. В нем лежали все его подарки, что он когда-то дарил ей, мягкие игрушки, фоторамочки, диски, и разная мелочь. Отстраненно он удивился их количеству. Она стояла, скрестив руки на груди, отгораживаясь от него, и грустно улыбалась. Почему-то эта ее улыбка потрясла его больше всего.
– Возвращаешь подарки! – заговорил он надломленным голосом, – Хочешь сказать, тебе ничего не надо от меня? А как мне? Как мне вернуть тебе твои дары – поцелуи, объятия, запах твоих волос, радость от одного твоего присутствия, твой смех, голос, нежность рук? Как мне вернуть их тебе, если я хочу оставить их навсегда в сердце? И никогда они меня не покинут.
Он приподнял пакет.
– А этим ты меня унизила и обидела, ранила в самое сердце, от которого я дарил тебе их. И у меня в жизни не было больней дня, чем этот! Оревуар!
И, откинув пакет к стене, он бегом сбежал по лестнице.
Светлана подняла пакет и бережно прижала к груди.
– Сдается мне, – прошептала она и раздраженно смахнула слезинку, – сегодня я сделала огромную ошибку!
Тимур почти бежал домой, не разбирая дороги и прохожих...
– Прекрати, говорю, – повторил Игорь. – Этим ничего не исправишь. Ты жив вообще? Если мертв – то отзовись!
Тимур лежал на кровати, закинув руки за голову и глядя строго в потолок, словно надеясь прочесть в его узорах ответы на все вопросы.
– Знаешь, – развеселился Игорь, – для полноты картины тебе не хватает недельной щетины и запаха перегара! Жаль только, всего четыре дня прошло, не отросла еще... И тогда можно писать картину – Любовь Отчаявшаяся! Да хватит тебе! Всё нормально, всё в жизни бывает. Даже хуже бывает. Может у ней эти были... ну... нервные дни. Она ж тебе звонила потом, надо было взять трубку и поговорить. И не раз звонила, и не два, так ведь, а, Ромео?
– Плевать, – ответил Тимур бесцветно.
– О! Ожил! – обрадовался Игорь. – А я уж тешил себя надеждой, что твой комп обретет нового хозяина в лице меня!
– В моем лице, – поправил невольно Тимур.
Игорь довольно ухмыльнулся. Зануда есть зануда, даже умирающий. Смолчать не смог.
– Будешь чай?
– Нет.
– Пиво?
– Не...
– Свету?
– Да пошел ты!!!
Об уголки тончайшей улыбки Игоря можно было порезаться. Процесс пошел, и злость вытащит этого юнца из болота депрессии. А уж он постарается!
Через час такой терапии Тимур все же поднялся с кровати и, злой и хмурый, умылся и привел себя в порядок. Надолго замирая на ходу, прибрался в комнате. Игорь насмешливо наблюдал за ним из кресла, как ястреб из гнезда.
– Давай-ка я тебе кофе сварю, – заявил он, выбираясь из кресла. – Заодно уж и себе, уговорил.
– Только плиту не залей опять.
– Да когда это было? – изумился Игорь. – Какой ты злопамятный!
И скрылся на кухне. Тимур бесцельно блуждал по квартире без мыслей, и на душе было муторно. Душу терзали черные мысли, он вновь и вновь прогонял в голове их последний разговор, по-другому ставил слова, пытался понять, почему она так поступила.
Игорь затащил его на кухню и почти насильно заставил выпить чашку дико крепкого и сладкого кофе, и взбодрившийся мозг наконец заработал четко и ясно. Он даже оглянулся удивленно по сторонам, словно не веря, что только недавно он лежал на кровати и не хотел жить.
– Возьми печенье, Нео, – старчески дребезжащим голосом проскрипел Игорь, – и, ручаюсь, тебе станет легче еще до того, как ты доешь его.
– Ну-ну, – усмехнулся Тимур, совсем успокоившись, – Пифия ты наша...
Игорь тем временем уже копался в компьютере, что-то тестируя, передвигая папки.
– В Сеть не лазил? – поинтересовался он, не оглядываясь.
– Нет, – ответил Тимур ощутимо посвежевшим голосом. – Влезь, если хочешь.
– Уже влез, – хмыкнул Игорь. – Ты в курсе, что у тебя в ящике 28 писем? Помимо спама.
– Скоооолько??? – отвесил Тимур челюсть. – В жизни столько не приходило.
– И все от некой Амазонки–С. Не знаешь такую?
– Уже нет, – буркнул Тимур. – И без разницы, что она там написала…
– Нет? А зря! Очень интересные вещи пишет...
– Не читай! – кинулся Тимур к столу и обнаружил, что Игорь и не думал делать этого, а лишь гнусно ухмыляется, довольный, что снова провел бедного мальчика.
– Пойду я чай попью, – уступил ему Игорь место. – А ты пока почитай, просвещайся.
И скрылся на кухне.
Тимур читал на экране письмо за письмом и строки жгли его глаза и сердце. Он выхватывал отдельные слова из строк «Тимур... прости... глупая... я не верила тебе... никто и никогда мне так... я хотела проверить тебя... сожалею... я дико скучаю... ответь мне... не знаю зачем... теперь понимаю... я не хотела так... никого кроме тебя... поверь мне, я честна с тобой... ответь мне... позвони, и я тебе скажу...»
Тимур задыхался, ему не хватало воздуха. Он судорожно оттянул ворот рубашки, чуть не оторвав пуговицы. Игорь, молчаливый и всепонимающий как сфинкс, застыл в проеме двери, ни словом, ни жестом не напоминая о своем присутствии и не сводя с него взгляда, серого, как сталь, и такого же твердого.
«Я не могу без тебя, я скучаю по тебе! Ты единственный, кто есть для меня! Я потерялась в себе, и сделала тебе больно, и теперь больно мне... Не молчи, ответь мне! Прошу тебя, я никогда и никого не просила ни о чем, а теперь прошу! Я знаю теперь, что мне нужно в жизни – это ты, и больше никто. Неужели, только потеряв тебя, мне было суждено понять это? Напиши мне, позвони, не оставляй! Я хочу сказать тебе кое-что, что не успела...»
Последнее письмо... Тимур судорожно вдохнул воздух пересохшим ртом. Светка, Светка... И что ему делать? Как поступить сейчас?
– Почитай, - указал он Игорю на последнее письмо.
– Можно? – приподнял тот брови.
– Можно, – буркнул Тимур.
И нервно мял руки, пока Игорь не ознакомился с посланием.
– И что скажешь? – осведомился он чужим голосом.
Игорь помолчал.
– Ты ведь сам все решил уже, иначе б не спрашивал, – ответил он наконец. – Но если уж тебе нужен совет, привязка к моменту, толчок, то вот тебе вопрос – хочешь стать как я?
– Упаси боже! – нервно рассмеялся Тимур. – Извини.
– Все нормально. Так вот – раз не хочешь, звони ей, иди к ней, беги к ней – она тебя ждет.
Тимур умолк и долго молчал, глядя в пол. Игорь взял его сотовый телефон и протянул ему:
– Звони прямо сейчас, уверен, она ждет звонка!
Тимур деревянными пальцами нашел ее имя в списке имен. Затем решительно вдавил кнопку дозвона и отвернулся к стене. Деликатный Игорь вышел из комнаты.
Через два гудка в его ухе прозвучал бесконечно дорогой ему голос:
– Здравствуй, Тимур!
– Добрый вечер, miss! – ответствовал он.
«Есенин!» восхитился на кухне Игорь. А парнишка силен! Как тонко...
– Есенин, – произнесла она тихим голосом. – Значит, так? И больше ничего...
– Ты просила позвонить, – напомнил он. Боги, как же мне трудно удерживать такой тон с ней, подумалось ему. Сердце противно ныло.
– Тимур, послушай, – начала она незнакомым голосом, словно после долгого плача, – я... мне стоило сказать тебе об этом раньше. Но я не верила себе, до последнего не верила! И тебе тоже, теперь каюсь. А теперь я скажу это, и будь что будет! Тимур, знай – я люблю тебя!!!
Тимур застыл, ошеломленный. Слова, которых он жаждал, наконец прозвучали, но он оказался совсем не готов к ним.
– Я перезвоню, – выдавил он наконец онемевшими губами и отключился. И сидел без движения, а по телу разливалось сладостное чувство, никогда им не изведанное.
Игорь попрощался и ушел, Тимур отстраненно отметил это, и забыл, чувствуя, как его внутренний мир изменяется, как раздвигаются границы мира.
Игорь в задумчивости шел по солнечной улице, вновь перечитывая в мыслях строки Есенина:
И когда с другим по переулку
Ты пройдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.
Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: "Добрый вечер!"
Я отвечу: "Добрый вечер, miss".
И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, -
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.
Да врет этот юнец всё! Уж Игорь знает. Он вытянул телефон из кармана.
Телефон на столе пискнул. Пришло сообщение от Игоря «Может быть, ты все же ее простишь?» Тимур наконец улыбнулся, легко и освобожденно вздохнул полной грудью. Игорь, ты и не знаешь, что во мне сейчас творится!
Он набрал ее номер.
– Да, Тимур?
– Светка! – невыразимо нежно произнес он ее имя.
– Тимур, – перебила она, – давай отбросим все! Ничего не было, и мы начинаем все сначала.
– Ты этого хочешь?
– Ты нужен мне! Ты, и больше никто в этом мире! Я хочу быть рядом только с тобой!
Он прикрыл глаза.
– Сейчас я приду! – ответил он наконец.
11. 06. 07
Весенняя история
© Copyright: Александр Закамский, 2009
Свидетельство о публикации №209033000845
Свидетельство о публикации №209033000845
Рецензии