Как я была героем сопротивления

Е. Мельниченко

 

        Ой, как мне хочется на море! На Чёрное, разумеется. В 1994 году в новой стране под названием Россия молодой учительнице хочется на Чёрное море. Я там была однажды одиннадцать лет назад. Все эти годы поездка на Юг для меня была недосягаема. Как, собственно, большинству моих сограждан. Поэтому я туда  не хотела. А какой смысл хотеть? Только расстраиваться. Я всегда не хочу того, чего мне не видать…

    И вот, могу поехать. Я уже окончила институт, работаю учителем. Какие-никакие денежки на отпуск получила.  Мой муж служит по контракту в Российской армии, при штабе ракетных войск. Водителем.  Так вот контрактнику кроме денежного довольствия и внушительного «пайка» полагается бесплатный проезд к месту отдыха любым видом транспорта. И не  только ему! Мне тоже! А дочке нет и пяти лет, поэтому и для неё билет   бесплатный. Ну, ни фига себе, житуха!  МОЯ СЕМЬЯ ЕДЕТ ОТДЫХАТЬ НА ЮГ. Это событие.   

        Поездом ехать долго. С маленькой девочкой утомительно. Поэтому полетим самолётом. Нам-то цена без разницы!  Билеты берём по специальному документу. Заранее, естественно. Долго у кассы проверяем дату вылета, фамилии, номер рейса. Волнуемся. Аж руки вспотели и слегка дрожат. Ещё бы. Говорю же, событие.

      Но денежек всё равно немного. И мы планируем, как будем тратить наши отпускные пособия. Экономить на еде. Однозначно. Нет, голодать мы не собираемся. У нас же есть нерастраченный продовольственный запас. Ага, паёк. Банки с говяжьей тушёнкой и рыбными консервами стройными рядами располагаются в зоне видимости на кухонных шкафчиках. Посмотришь наверх  и понимаешь, всё у тебя хорошо!  А что такое тушёнка? Это суп, жаркое, макароны с мясом, овощное рагу и прочее и прочее. А в магазинах
появилось чудо восточной цивилизации – китайская лапша в небольших пакетиках. На одну порцию.  А что такое китайская лапша? Это первое и второе блюдо! И оба дешёвые. Так, мы едем на десять дней. Это десять банок тушёнки и десять, нет лучше двадцать (лёгкая же) пачек лапши. Но надо себя и побаловать. Чем будем себя баловать? Колбасой. Сырокопчёной. Московской. Две палки. Она долго хранится. Хватит на весь отпуск. Чай. Надо взять. Зачем на Юге деньги на это тратить?  Там будем тратить на развлечения, домашнее вино …и еду. На уже праздничную. Шашлык в кафешке на морском берегу и виноградное вино. Или мороженое. Ну, такое, ненашенское, в вафельном хрустящем рожке.  М-м-м, я уже там. Уже хожу по морской набережной… Но деньги будем экономить жёстко. Сначала оплатим жильё (съёмную комнату на двоих взрослых плюс раскладушка для дочки). Потом оставшиеся денежки обязательно поделим на десять. Получим сумму ежедневных расходов. Из них часть предстоит тратить на овощи и фрукты. Как же без фруктов. И только потом – остальное! Вот на остальном можно сэкономить. Надо постараться. Потому что неплохо бы ещё купить сувениры... Вот, пожалуй, что так.
     Море шумит. В ушах шумит море. И оставшиеся до отъезда пять дней непрерывно.

           Море вижу во сне. Приезжаем, бежим на берег. А море замёрзло! Ну, ни хрена себе страшный сон! Я так расстроилась!  Утро  принесло радость пробуждения. Самолёт вылетает в 11.00. Вещи тщательно собраны накануне. Продукты бережно упакованы в отдельной сумке. В путь.

         Не люблю я самолёты. Ну не люблю! Я поезда люблю. Приезжаешь на вокзал минут за тридцать до отправления. Народ с сумками и баулами снуёт. Тебя, как и привокзальную толпу начинает легко лихорадить.  Часы с московским временем. На минуту замираешь, стыкуя местное со столичным. Порядок. Всё правильно. На вокзальном крыльце пахнет поездом.  Через десять минут Голос извещает о прибытии поезда. Пять минут торопливого шага через подземный переход. И ты уже в вагоне. Надеваешь влажную наволочку на ватную подушку, застилаешь влажной простыней пыльный матрас. Сверху одеяльце. Поезд трогается. А ты достаёшь курицу, яйца, проводник приносит чай…

        С самолётом всё не так. Едешь в аэропорт и думаешь, улетишь или не улетишь.  Погоду не проконтролируешь – вот что бесит. Что-то я разворчалась. Это от волнения. И какое-то толи томление, толи неясная тревога… 

       Здесь народу немного. Мы приехали вовремя. Даже раньше, чем требуется. Занимаем места в зале ожидания на втором этаже. По очереди слоняемся по аэровокзалу. Покупаем воду. Потом мороженое. Потом газетку. «Спид-инфо». Странная какая-то тишина. Ни одного объявления. Время тянется. Смотрю на часы каждые десять минут и удивляюсь, как мало их прошло.  Наконец–то! Голос сверху. Объявляет, что вылет нашего самолёта задерживается на час. Я так и знала! Блин! Началось! А причину голос не назвал. Я тогда внимания на это не обратила. А зря…
         
    Кое-как проходит час. Вода выпита. Газетка прочитана. В туалет сбегали. Пора бы и регистрацию объявить. Тишина. Появилось беспокойство. Отправляю мужа выяснить ситуацию. Вернулся. Говорит, регистрацию ещё не объявляли. Но народ стоит в нужном месте. Ждёт. Даём ещё пару кругов по залу ожидания.  Что-то не так. Спустились вниз к окнам регистрации. Ага. Народ стоит. Смирно стоит. В очереди. Окно закрыто. И мы стали. Молчим. Думаем. Кто о чём. Я о том, что хочу на море. И что мне уже не верится, что я туда попаду.

       Стою, таращусь на окружающих. Пытаюсь себя развлечь. Вот мужик прошёл с портфелем. Начальник, по всему видно. В костюме будто родился. Он точно в своём портфеле тушёнку не возит. О, а вот, такие же, как мы. Простые российские граждане. Вот чем же мы все похожи? То ли одинаковым диковатым выражением глаз и суетливыми движениями. То ли турецкой одеждой, купленной с зарплаты на ярмарке в спортивном комплексе…  Глаза останавливаются на кучке людей с невероятным количеством невероятно больших сумок. Среди них выделяется перманентом, золотом и темпераментом дама средних лет и немалого веса. Вожак, по всему видно. И что-то этот вожак  (или эта вожак?), размахивая руками и время от времени повышая голос, объясняет. А иногда она приглушает голос, переходя на таинственный шёпот и озираясь по сторонам. У них, по-моему, какие-то проблемы.  Интересно, куда это они все собрались?

     Моя дочь устала от ожидания и начинает потихоньку ныть. Папу снова отправляем за мороженым. А народ начинает роптать. Время-то идёт! Самые активные пытаются спрашивать у проходящих мимо сотрудников аэропорта, что происходит. И все, странное дело, не в курсе!   Ну, нет того, кто знает! Справочное вдруг оказалось закрыто на технологический перерыв. Часы тикают! А минуты-то ускорились. Кучка с сумками как-то незаметно рассосалась в наземном пространстве. В неведении пробегает ещё тридцать минут. Прорезывается Голос. «Закончилась регистрация пассажиров на Рейс № такой-то Иркутск - Омск – Сочи». В смысле?! Наша нестройная колонна разом ожила. Теперь это единый организм. «Как закончилась?» «Безобразие!» «Кто-нибудь объяснит, что происходит?»  «Мы будем жаловаться!» Я смотрю на мужа. Он на меня. Потом мы оба смотрим на соседей. Они смотрят на нас. Все смотрят на закрытое окно регистрации. ОНО ЗАКРЫТО. Никто ничего не объясняет. Оказывается, что среди нас есть транзитные пассажиры.  Ага, из Иркутска. Вышли в Омске. Погулять. И не прошли регистрацию. (А нельзя было не выйти?)  Единый организм распался.  Народ из нашей очереди, я посчитала, примерно тридцать человек  начал метаться. Искать ответственное за это безобразие лицо. «Закончилась посадка на рейс № такой-то Иркутск-Омск-Сочи». Всё. Мы не летим. Я замечаю, что море в моих ушах больше не шумит. Я в шоке. Это словами не передать. Вместе с нами не летят пассажиры из Иркутска. А их багаж летит. Представляю, в каком они шоке. Хочется рвать и метать. Рвать! И метать! И жаловаться. Кому бы пожаловаться? Тут я вижу, что некоторые уже пытаются это делать. Мужчина из нашей группы кому-то звонит по таксофону. Говорит и рубит рукой воздух. А вот женщина с мальчиком остановила милиционера и пытается ему втолковать, что нам нужна помощь. Милиционер безучастен. Я не знаю, кому пожаловаться.

         И тут выходит некто - Неответственное Лицо.  Лицо сообщает, что произошла накладка. Билетов на этот рейс по вопиющей ошибке было продано больше чем мест. Ну, настолько, сколько нас.  Неответственное Лицо – представитель аэропорта. Оно пытается нам сочувственно втолковать, что аэропорт не торгует билетами. Аэропорт обеспечивает взлёт и посадку самолётов. И единственное, что Оно нам может посоветовать – это сдать билеты. И попробовать купить на другой рейс. Я полагаю, что это Неответственное Лицо прекрасно знало, что свободных мест в самолёты в Сочи нет. Разгар сезона. Кроме того, билеты можно сдать только там, где покупали. Например, в Иркутске. Ну и что. Аэропорт-то билетами не торгует. Лицо, выполнив возложенную миссию, удалилось. И всё. Возмущение меня распирало. Мы, вообще не можем сдать билеты, потому что мы их не покупали. Мы их получали по воинскому требованию. Я буквально задохнулась от такого безобразия. Я пыталась понять, как такое может быть. Не поняла. Сникла. Меня поглотило собственное бессилие. Люди, брошенные на произвол  и обманутые,  озирались по сторонам.  Кто-то ещё надеялся, что всё это как-то решится. 

      Непонятно откуда пришло объяснение случившемуся.  Кучка «сумчатых» оказалась челноками. Их груз весил больше, чем мы, не попавшие на свой рейс. Они знали, как люди опытные, что если не проявят смекалку, из-за
 перегруза не попадут в самолёт. В смекалке им не откажешь. Уж не знаю точно, как   именно они уладили свою проблему (как-как, денег дали, кому надо), но своего они добились. И сейчас представители нарождающегося сословия коммерсантов мирно посапывали, расслабившись, после нервного напряжения, в нашем самолёте.

      Мы все ещё час бродили по аэровокзалу, как броуновские частицы.
 Надо что-то делать! Уже не помню точно, кто крикнул: «Надо идти на лётное поле». Но это точно был женский голос. И все поняли зачем. НА АКЦИЮ ПРОТЕСТА. ОСТАНАВЛИВАТЬ САМОЛЁТ. Время такое - акций протеста. Мы сбились в кучку. Нет, в ядро. Зачинщиков было двое – молодая женщина с детьми. У неё путёвка в пансионат на четверых. И мужчина лет сорока, бывший военный. Обстановка приближена к боевой. Кто-то должен взять командование на себя. Он и взял.
 
        Поскольку нам не хотят помочь добровольно, мы заставим их это сделать. Мы выйдем на лётное поле. Перекроем движение какому-нибудь самолёту. И добьёмся справедливости. В нашем случае справедливым было отправить всех нас туда, куда мы хотели – в Сочи. Все согласны. Никаких возражений. Никаких сомнений. Час народного единства.

       Меня охватило радостное возбуждение. Во-первых, я увидела свет. Ну, который в конце тоннеля. Надежда пришла. Во-вторых, будоражила готовность участвовать в движении сопротивления Несправедливости.
А я всегда знала, что готова к чему-то высокому! Вперёд, и только вперёд. В глазах мужа такой уверенности не было. Он явно не верил в нашу затею. Но делать было нечего. Пришлось подчиниться воле большинства.
   
       Договорились не рассыпаться. Двигаться только плотным ядром. «А как 
мы выйдем на поле? Там же милиция!»  Думаем. Если вперёд пойдут все наши мужики? Они не пройдут! Нарвутся на дубинки. А если щитом будем мы, женщины с детьми? Не будут же они нас бить!
- Точно!
- Страшно.
- Да бросьте, вы, не поднимется рука на женщину с ребёнком.   
На том и порешили. Переместились к служебному выходу на поле. За вертушкой стоит милиционер. Сержант лет тридцати. Видит нас, делает шаг навстречу. Я слежу за его руками. Рука тянется к чёрной палке на поясе. Но тянется так, мне показалось, нехотя. Он оглядывается. А сзади офицер. Губами: «Пропусти». Сержант без промедления отступает. Его рука свободно повисает вдоль тела. Мы принимаем это как знак солидарности. Мы становимся ещё сильнее. Беспрепятственно выходим наружу.

        Погода отменная. Лётная. Безмятежное голубое небо.  Солнце. Мы жмуримся и дышим полной грудью. Как будто из неволи. Пахнет травой и тёплым асфальтом. Здесь ещё мир.

       Ну и куда идти?  Поле-то большое! Надо спросить. Блин, как в кино. В комедийном.  Смотрим, самолёт заправляют. Так кучкой, с детьми и багажом, подходим. Тётка в спецодежде. Работает.  Мы: «Нам надо самолёт остановить. Это куда?». Трудно сказать, какой мыслительный процесс происходил в голове этой женщины. Я всё-таки, думаю, что никакого. Она просто обалдела от этой картины и нашей прямоты. Потому и сказала. Серьёзно так: «Вам лучше туда, там сейчас взлёт будет». Показала рукой, куда именно нам следует пойти. И без дурацких вопросов. А что, и так ясно – людям надо самолёт остановить. А может, здесь это каждую неделю происходит. Нам же не рассказывают. 

         Двинулись. Минут через семь подошли к нужному месту. Здесь самолёты проводят манёвры перед взлётом и после посадки. На низких скоростях. Это нам наш военный пояснил. Точно безопасно. Мы выстраиваемся в цепь. Сумки сложили позади. Берёмся за руки. Все. Взрослые и дети. Детям весело. Они думают, что мы играем. Ага. Только игры взрослые. Ждём. Рука в руке потеет. Ветерок обдувает нас горячих.  Блин, здорово! Наверное, я мечтала о чём-то подобном. Ну, в детстве,
конечно. В нашей жизни всегда есть место подвигу. Даже захотелось сплясать. Или спеть. «Мы жертвою пали в борьбе роковой» Пасть жертвою, в мои планы, конечно, не входило.   

          А вот и самолёт…Сворачивает к нам. Вот он. Теперь мы друг к другу «глаза в глаза». Этот огромный летательный аппарат (как эта гора железа, то есть алюминия, летает, до сих пор не понимаю, у меня по физике тройка) медленно и внушительно двигается навстречу. Впечатляет. Я вдруг почувствовала, что я осталась без своей  решимости. Мне захотелось освободить мои руки. И убежать. Разум пытается успокоить. «Не будет пилот давить людей». Размышляя, я быстро, скорее инстинктивно, выдергиваю из цепи дочь и прячу за своей спиной (хорошие инстинкты у меня, развитые). Краем глаза замечаю те же действия и слева, и справа.  «А кто его знает?»  Эта мысль втиснулась к десятку других. Они бились в панике.

       Самолёт остановился. Мы уже могли разглядеть пилотов в кабине. Один из них крутил у виска. Очевидно, нам. Мы стояли молча, не двигаясь с места. Бежать было поздно. Да и глупо. Через минуту самолёт опять двинулся навстречу. Я похолодела. Всё-таки разум слабее инстинкта. Теперь можно увидеть лицо пилота. Не знаю, сколько прошло времени. На часы посмотреть не могу – руки в цепи! Пилот жестикулирует. Мы – как вкопанные. Да, хотела бы я посмотреть на это со стороны!  Стало тише. Он сбавил обороты. Мы взбодрились. Да ни фига! Не посмеет. (Иногда и разум одерживает верх).  Открылось окно кабины: «Что вы тут встали, у нас рейс на Москву!» Судя по всему, пилот был уже в курсе событий. Цепь заговорила: «А нам по х…! Не полетишь! Передай, мы с места не сдвинемся!»

      Я увидела, как к нам быстренько направляется жёлтый ПАЗик.  Ну что же
– акция протеста удалась. Сейчас начнутся переговоры. Наверное…
Автобус остановился. Дверь с глубоким выдохом открылась.       Переговорщиков двое. Они вышли. Неторопливо. С достоинством. Мне это не понравилось. Какое к чёрту достоинство! Вы, гады, это всё из-за вас! Я почувствовала прилив злости. Это придало сил и решимости стоять здесь до конца. Теперь я абсолютно уверена в том, что давить нас не будут. 
      
    Один в деловом костюме. Представился начальником аэропорта. Второй сообщил, что он из «органов безопасности». Высокий, плотный, бритый наголо. Цепь на шее. Ключи от автомобиля на большом пальце. Странный вид для представителя органов безопасности. Удостоверение не показал. Судя по его выражению лица, было бы много нам чести. А мы не просили. Не приучены…  Выражение его малосимпатичного лица консенсус не обещало…
      
    Сначала заговорил деловой костюм. Он повторил пройденный материал. Посмотрел на нас. Сочувствия что ли к себе несчастному хотел? Или что бы мы извинились за причиненные неудобства, взяли свои котомки и побрели взад? Цепь угрожающе молчала. Даже наши дети, проникшись атмосферой, вели себя, как подобает детям героев. (Наверное, они думали, какая это увлекательная новая игра). Самолёт на Москву прибавил обороты. Очевидно, напоминая о том, что его ждут в столице. Деловой костюм всё понял, мы и впрямь настроены решительно. Сменил тактику. Он сообщил нам, что аэропорт войдёт в наше положение. И нас будут подсаживать на свободные места в ближайшие рейсы на Сочи. Мы не соглашаемся. Все знают, что свободных мест нет. Это раз. Даже если они вдруг найдутся, то, сколько их может быть в принципе? Одно? Два? Три? Смешно! Нас тридцать человек. Тут берёт слово спортивный костюм. Он явно зол. Он видит в нас угрозу безопасности, которую призван охранять. Очевидно, он сразу хотел нас взять в оборот, но пришлось потерпеть. Этот бритый человек начисто лишён сантиментов и дипломатических приёмов. (Видно проблема с кадрами в
органах безопасности) «Так, если щас не разойдётесь, я вызываю ОМОН. Мало вам не покажется!» Сказал. Замолчал. Чуть наклонил голову вперёд. Получилось угрожающе. Но мы почему-то не испугались. Устали что ли… Бывший военный сказал тихо и твёрдо: «Не надо нас пугать ОМОНом. Я тоже знаю, куда надо сейчас позвонить» Подействовало, как сильное болеутоляющее. Спортивный костюм отошёл в сторону. Но что-то явно задумал.   
 
   Я слышу разговор двух своих подруг по несчастью. Им надо срочно улететь.
И они говорят о том, что к чёрту Сочи. Надо лететь на Юг любым маршрутом. А если ждать Сочи, то здесь можно неделю просидеть. Я понимаю, что это разумно.  Начинаю усиленно думать в указанном направлении. Теперь нам обещают бесплатно гостиницу. Цепь начинает терять плотность…Цепь распадается.  Есть те, кому это предложение кажется заманчивым. Это пассажиры из Иркутска. Их можно понять. Им надо только в Сочи. Там – багаж. Начинается брожение.  Поняв, что сейчас надо действовать быстро, мы, омичи, выдвигаем своё требование – дать возможность обменять наши билеты на другие рейсы (Краснодар, Ростов-на-Дону, Минеральные воды). Невзирая на лица авиакомпаний. Вы – руководство, вы и договаривайтесь! Начальник порта ещё артачится. Но я понимаю – это Победа. Наша Победа.

       Чувствую, за спиной что-то происходит. Муж берёт меня за плечо. «Там военного прессуют». Оборачиваюсь. Ну, точно! Этот амбал и ещё пара похожих (эти отсиживались в ПАЗике, ожидая своего часа) прижали к автобусу нашего смелого и умного дядьку. И, наверное, запугивает. Не такой уж он и дурак. Урод, конечно, это факт. Мой выход, господа (или всё-таки товарищи?)! Я, расправив плечи и крепко взяв за руку дочку, твёрдой и стремительной походкой иду к автобусу. За мной муж. Для подстраховки. Я, подхожу вплотную к плечу амбала. Фигня, что мне приходится смотреть на него снизу вверх. Я – победитель. Как и всё наше ядро.   «А что вы тут делаете? О чём речь?»   Вот здесь мне пригодился мой учительский тон. Негромкий голос, никаких повышенных тонов. Только немного стали, ну может, не стали, а жести. Ну ладно, фольги! Но всё равно – металла. И полная уверенность в себе. Правда, мне в школе такое ни разу не удавалось.  Но здесь же – особый случай. Экстремальная обстановка! Действует безотказно. «Спортсмен» растерялся. Мне кажется, он даже почувствовал себя  пятиклассником, не выучившим урок. Уверена, что это чувство ему знакомо. Военный, мгновенно сориентировался, и, не давая врагу
опомниться,  достал из кармана записную книжку, авторучку. Попросил показать удостоверение.  Всё. Клиент поплыл. Плюнул, махнул рукой и зашёл в автобус. За ним два его подручных. Вчетвером мы победоносно вернулись к нашим.  Они уже не мешали движению. Самолёт направлялся к взлётной полосе. Пилот помахал нам рукой. Мы провожали лайнер глазами. В иллюминаторах угадывались рассерженные и любопытные лица.
      
    Мы бодро возвращались с поля. С поля боя. Нас встречали с любопытством, восхищением и готовностью перекинуться с победителями парой слов. Все были в курсе происшедшего. Наше ядро распалось. Транзитники пошли в гостиницу. Остальные - к кассам менять билеты. Всё снова как всегда – каждый за себя. Нашей семье следовало определиться, куда лететь. В Минводы отсоветовали встретившиеся по пути стюардессы. Там стреляли. В Сочи безнадёжно. Билеты распроданы на десять дней вперёд. Остаётся Краснодар и Ростов-на-Дону. На Краснодар сегодня рейса нет. Летим в Ростов-на-Дону. Оттуда до Адлера ещё половина суток на поезде. Да и ладно. Хватит с меня самолётов. Приедем в Адлер утром. День отпуска, конечно, пропал. Но это не самый худший вариант. Через тридцать минут объявляют регистрацию пассажиров.

        Очень хочется есть. Понимаю, как мы измотаны. Молча проходим все необходимые процедуры. Заходим в автобус. Подъезжаем к самолёту. Вот трап. Поднимаемся. Где наши места? Вот они. Садимся. Я закрываю глаза. Я снова слышу шум моря. Тихо радуюсь. Будет мне море! Я смотрю в иллюминатор. Самолёт оторвался от земли.  Дочка дремлет у меня на руках. Рядом сопит муж. Где-то в багажном отсеке летит наша сумка с тушёнкой, китайской лапшой и московской колбасой. Я понимаю, что ВСЁ У НАС ХОРОШО.
   




















12    


















12    





















12