Будущее в прошлом в начале себя

Лежа на кровати, раскованная в своей наготе, она смотрела на меня своими полузакрытыми контуженными глазами и ждала ответ. Я стоял около подоконника, безразлично оценивая изгибы ее доступного тела и думал о французской революции восемнадцатого века.
В окно на нас смотрела с презрением ночь и я уже чувствовал свою человеческую мелочность и примитивность.
-Ты еще долго? Я жду.
-Я вижу.
-Что ты видишь?
-Что ты ждешь.
Я отвернулся к окну и захотел шагнуть в него из этой просторной и замкнутой комнаты, наполненной ароматами похоти.
Все было до того предсказуемо и пошло, что даже возможность повеселиться с очередной бесстыдницей не вызывала во мне бодрой радости предвкушения.
-Мне пора.
-Куда ты?!
Ее голос долетал до меня где-то сзади, но все равно не успевал за мной угнаться. Я летел достаточно быстро, чтобы сила моего притяжения к земле была сильнее притяжения ее голоса к моей спине.

Когда я очнулся, то все, что я смог почувствовать, это легкое опустошение где-то внизу живота и полное безразличие к происходящему вокруг. Хотя, что именно значило слово "вокруг" на тот момент сложно было объяснить, ибо мои глаза могли уловить лишь размытый образ  резиновой местности.
Все цвета, окружающие меня, были расплывчатыми и нечеткими, щадящими глаза, но не осознание реальности.
Я знал только одно наверняка - купить сигарет здесь негде.
Я встал, отряхнул свои джинсы (скорее всего по привычке, так как вокруг все было очень стерильно, словно я оказался в зарубежной больнице) и пошел интуитивно направо.
По прошествии определенного короткого промежутка времени, я начал фокусироваться на очертаниях предметов и уже мог определить их род и предназначение.
Как оказалось, шел я по желтому асфальту, покрашенному будто детской рукой желтым карандашом, вокруг меня были постельные деревья и над головой нависало оранжевое солнце.
Людей здесь не было, как и звуков, все мои действия не сопровождались никакими привычными шумами, однако страха у меня это не вызывало. Я чувствовал себя так, будто это все и так было давно понятно и как я мог раньше этого не замечать. Старые привычки казались мне даже забавными и глупыми, будто я всегда жил здесь, в этом размазанном чьей-то рукой мире.
Впереди моему взору открылась  голубоватая река и я решил в ней искупаться.
Сняв с себя вещи я засмеялся, так как это была еще одна глупая человеческая привычка раздеваться перед тем, как зайти в воду.
Нырнув в голубоватые стенки реки, я не почувствовал ни холода, ни свежести, как это обычно бывает, когда кидаешь уставшее тело в освежающую силу воды.
Я вылез на берег и сел на свои вещи. Я не был мокрым, не был сухим, я вообще НЕ был.
Мое состояние вызвало у меня раздражение и я что было сил отхаркнул в безразличную гладь реки.
Тишина вокруг меня сгущалась и начинала давить мне на уши, как старые и неудобные наушники.
Я встал и быстрым шагом направился искать того, кто затеял играть со мной в эти дурацкие шутки.
- Привет.
Я обернулся, но никого не увидел.
- Эй!Я здесь! Посмотри вверх!
Я поднял голову на оранжевое солнце и заметил его легкую вибрацию.
 -Радо, что ты пришел. Без тебя тут достаточно скучно, чтобы молчать.
 -Чего-чего?
Я наморщил лицо, пытаясь активизировать свой якобы существующий мозг и подставил ухо разговаривающему солнцу, чтобы его слова стали для меня более доступными.
 -Радо, говорю, что пришел. Я тебя ждало. Даже выпить приготовило. На, лови!
Мне на голову что-то упало и я понял, что это был пластиковый стаканчик.
 -Щас, секунду! Крана позову.
Небо над моей головой начало заметно темнеть и вдруг, откуда не возьмись, рядом с солнцем появилась огромная туча.
-Дарова, ребятки. Давненько не тусили. Подставляй приспособление!К тяжелой артиллерии готовсь!
Я подставил стаканчик и он ровно до краев наполнился чем-то прозрачным. Как я понимал, исходя из своих бывших привычек, это была водка.
-Ну чтож, выпьем значит-с, за нового жителя сего замечательного местонахождения.
-Чего? Какого еще "местонахождения"?
-Рыжий, он что, глухой что ли? - Кран наклонился к солнцу и заговорщически посмотрел на меня.
-Та не, вроде нормальный. Не отвлекайся, Толстый, давай уже выпьем!- Солнце опрокинуло пластиковый стакан себе в глотку и коротенькой лучеобразной рукой вытерло усы.
-Ну что, человекообразный. Рассказывай, как к нам занесло-то?-Кран/туча/толстый почесал брюхо и выжидающе уставился на меня.
Осознавая абсурд происходящего, я не знал, как мне реагировать. Отвечать? Смеяться? Спросить банальный вопрос "Что здесь происходит" или просто попытаться проснуться.
Я решил начать с последнего и неожиданно для себя услышал истерический смех.
-Глянь, как тужится-то, а? Ты гляди, гляди!-Солнце и Туча чуть ли не валялись по небу (если такое вообще можно представить) и гомерически с меня хохотали, переваливаясь с одного бока на другой.
Я представил, как бы это могло выглядеть со стороны, когда человек пытается проснуться. Я имею ввиду, как бы это могло выглядеть для тех, кто находится не снаружи сна, а внутри него. К своему глубочайшему удивлению, я смог это представить и задался вопросом, может ли это сделать спящий человек в своем собственном сне или только человек, который не спит,а находится в чужой реальности?
Пока я задавал себе эти вопросы, товарищи по небу уже успели накатить еще по одной.
- Во дает! Выпей лучше, человеГ.
Кран налил мне еще один стакан. Я сел на землю и уставился на свои волосатые ноги. Вдруг я вспомнил, что так и не оделся, и Они видят меня в полной мужской красе (как это ни странно, мне было абсолютно все равно, да и мои собутыльники никаких поводов смущаться не давали).
Выпив, я подставил стакан для очередной порции псевдоалкоголя, однако Кран наливать не торопился.
- Ну, давай, рассказывай, товарищ. Откуда взялся здесь ты, в наших-то краях? - Туча сел на дерево и внимательно посмотрел мне куда-то в область паха.
- Я и сам не знаю, откуда. Откуда-то.
- Ты смотри, философ, сучий сын! - Рыжий хлопнул Тучу по плечу и они оба хохотнули.
- Налей ему, Толстый. Разговор что-то не клеится, не видишь что ли? - Солнце взяло пластиковый стаканчик и поднесло его Крану под нос.
Недолго думая, Туча отлил мне еще водки в емкость и протянул прямо в руки.
Я взял стакан и одним движением поглотил его содержимое. Водка шла легко. Как воздух.
Неожиданно меня накрыла какая-то неописуемо тяжелая меланхолия. Все тело ныло и вместе с ним ныли мысли и душа (если я сам ей конечно же не был).
Все происходящее казалось мне невыносимо печальным и глупым, я хотел проснуться и не мог, осознавая свою беспомощность и одиночество.
- Что-то совсем ему хреново, Туча. Глянь, как мучается.
- Скорррбит,- как-то по философски заключил Толстый.
Я встал и побрел от них в неизвестном мне направлении, в надежде отыскать в этом месте какую-нибудь дверь, открывающую выход в другой, точнее, в привычный мне мир.
Я шел, и ноги мои заплетались, хотя помутнения рассудка, как это обычно бывает от выпитого алкоголя, у меня не было.
Местность была до боли скучна и однообразна, как навязчивая девушка, приглашающая тебя к себе "на чай".
Я остановился и окинул взглядом открывшийся мне вид. Под моими ногами кончалась земля и начиналась пустота пропасти, раскинувшаяся в пару сантиметрах от того места, где я стоял.
Пустота была белая и какая-то абсолютно не пугающая. Я протянул ей руку и она дружелюбно мне ее пожала, предлагая станцевать с ней вальс.
Я шагнул ей на встречу и закружился во всепоглощающем танце, падая в бесконечность пропасти.


Я открыл окно и посмотрел вниз. Пахло сыростью и теплым асфальтом. Кажется, я был у себя дома. Вздохнув с облегчением, я открыл дверь в коридор и решил помыть руки.
Повернув кран с пометкой hot, я подставил свои руки под струю горячей воды, радуясь, что этот пустотелый сон завершился, но, как оказалась секундной позже, моя радость была преждевременна.
Вода, медленно, словно желе, выползающая из крана имела серовато-голубой оттенок и пахла чем-то жутким, напоминающим оторванный кошачий хвост, застрявший в моторном отсеке машины.
Я с ужасом выбежал из ванной и кинулся в открытую форточку на кухне.
Вид, открывшийся подо мной внушал мне жуткое отвращение и страх, и единственное, чего мне хотелось - это чтобы меня никто не заметил.
Улицы были переполнены мусором и бродячими собаками, синие люди рылись в помойных баках, доставая оттуда дохлых перламутровых крыс, дети ползали по крышам зданий и звали своих матерей, которые носили одинаковое имя "Дхаппа".
Я летел так долго, сколько мне хватало на это сил. Черная дыра, открывающая мне свои объятия всасывала мои внутренности и мою оболочку. Я летел на встречу чему-то необъяснимому, захватывающему и спасительному. Но чем больше я приближался к ее черной пустоте, тем больше мне становилось не по себе. Она, эта пустота всасывала не только мое физическое тело, но и каким-то образом мои внутренние наполнители, то что заполняло эту физическую оболочку смыслом.
Когда я приблизился, было слишком поздно обнимать себя руками и сопротивляться всасывающему вакууму. Я был внутри, там где должен был побывать каждый человек, каждое полуживое и живое существо.
Грубо говоря, я попал в полное начало самого себя. Это когда человек духовно рождается, но все еще не осознает этого, когда вдруг наступает какой-то загадочнопереварачивающий момент и он начинает осознавать себя таким, каким его не может осознать даже его будущее.
Я был внутри. Я видел свой собственный мир таким, каким даже не мог себе представить в прошлом. То есть, я и был этим будущим.

Раздался стук в дверь. Я открыл глаза и обернулся по сторонам. В комнате было светло. На меня удивленно смотрела Она, и я молча поднялся со скамьи и сделал несколько шагов ей навстречу.
-Пойдем за мной.
Я пошел. Медленно передвигаясь, я шел на встречу своему прошлому, пережитому в нескольких мгновениях своего будущего.
Она провела меня по коридору и со скрипом открыла дверь в спальню.
Прошло несколько минут и она уже расстегивала на себе свое платье. Я отошел к окну, пытаясь убедиться, что за ним нет синих людей. Лежа на кровати, раскованная в своей наготе, она смотрела на меня своими полузакрытыми контуженными глазами и ждала ответ. Я стоял около подоконника, безразлично оценивая изгибы ее доступного тела и думал о французской революции восемнадцатого века.
В окно на нас смотрела с презрением ночь и я уже чувствовал свою человеческую мелочность и примитивность.
-Ты еще долго? Я жду.
-Я вижу.
-Что ты видишь?
-Свое прошлое.