Готовясь к переезду

               
Я проснулся потому что на меня смотрели. У меня это ещё со школы – стоило учителю на меня посмотреть, как сонливость куда-то тут же пропадала. Я и в институте на занятиях не мог спать. А если серьёзно, я люблю спать один, когда рядом никто не дышит, не ворочается и, самое главное, когда никто на меня не смотрит.

Было темно, но я и глаз почти не открывал. Я не столько видел, сколько чувствовал, что кто-то лежит рядом. Я надеялся, что это женщина и отчаянно пытался вспомнить кто бы это мог быть. Нет, я не из тех, кто просыпаясь не может вспомнить с кем это он лёг вчера спать. А случиться это может вовсе не из-за распутства, а по причине выпитого сверх нормы алкоголя. Только я не пью.

Я сказал себе, что рядом лежит женщина. Не то чтобы эта мысль меня особенно успокоила, но хотя бы не так испугала.

Я чуть приоткрыл глаза. На моей двуспальной кровати свободное пространство между мной и окном было занято. Луна светила достаточно ярко и тело оказалось в контражуре – как будто вырезанное умелой рукой из чёрной бумаги и наклеенное на пустой лист альбома. Мне казалось, что я могу уже достаточно чётко различить шею, плечо, грудь… Да, рядом лежала женщина.

- Ты не спишь?- вдруг спросила она.
Ну да, конечно, хоть и было темно, но я не сомневался, что вопрос был задан мне. Ясно, если она находилась в контражуре, то моё лицо было освещено и она заметила, что я открыл глаза. Надо отвечать. Или сделать вид что я сплю? Но это как-то не по-мужски. А спросить кто она и что делает со мной в кровати – это по-мужски?

- Нет, я не сплю,- проговорил я и тут же добавил,- То есть, я спал, но когда на меня смотрят, мне это мешает.

- Извини, я не знала,- сказала женщина и я не сомневался, что говорила она искренне.- Но, если бы и знала, то всё равно бы не удержалась, чтобы не посмотреть на тебя.

То есть, она просила прощение за содеянное и тут же признавалась, что поступить иначе не смогла бы. Я был готов её простить, но не был уверен, что поступил бы правильно.

Она говорила со мной так, как если бы мы знали друг друга уже давно. Или мне показалось и это просто такой тип человека? Как её об этом спросить?  Я даже не помню как её зовут. А если спросить – обидится. Обидчивость – это чисто женское. Вот если бы она меня спросила как меня зовут, я бы не обиделся. Я бы назвал своё имя и спросил бы как её зовут.

- Олег, может, ты не будешь переезжать?- спросила она.
Вот! Она знает моё имя. И она знает, что я скоро переезжаю на другую квартиру. Может она с маклерской конторы? Но я нашёл квартиру через Интернет. А ей явно не хочется, чтобы я переезжал. Почему?
 - За эти двенадцать лет что мы вместе, я так привыкла к тебе, что сама  мысль о ком-то другом, мне неприятна.

Ещё немного и она расплачется и я вместе с ней.
Двенадцать лет вместе! Кто она? Двенадцать лет – ровно столько я прожил в своей квартире. Но её здесь не было. Я вижу её в первый раз. Хотя, она и не кажется мне чужой. Или она и есть квартира в которой я прожил все эти двенадцать лет?

А что, разве такого не может быть? Контактируя с определённой вещью, особенно если она по какой-либо причине нам дорога, мы вкладываем в неё часть души, мы одухотворяем её. А тут ещё квартира, в которой я прожил достаточно долго и, можно сказать, любил её. Да, так оно и есть - моими собственными усилиями я её одухотворил.
И результат налицо.

У меня была ещё слабая надежда, что всё это дело мне снится. Я и не пытался спорить или что-то там доказывать самому себе, чтобы лишний раз не нервничать. Но, даже если бы мне всё это только снилось, я бы не решился спросить лежащую рядом со мной женщину не является ли она моей квартирой.

Зато у меня хватило смелости протянуть руку, чтобы прикоснуться к ней.
Да, я это сделал! Она оказалась вполне материальной.
Она не была холодной, как нечто неодушевлённое, она была тёплой. Но мне всегда было тепло у себя дома. Мне здесь всегда было хорошо.
И она ответила мне тем же – я почувствовал её руку на своём плече. Её прикосновение было сухим и тёплым. А ещё от неё пахло чистотой.
Мне захотелось лучше рассмотреть её и я поднялся на кровати. Она повторяла за мной каждое движение.

Или всё таки спросить, является ли она моей квартирой?
В любом случае, она решит, что я ненормальный. Лучше молчать.
Я слез с кровати и встал во весь рост. Женщина последовала моему примеру.

Я стоял не двигаясь и  тут она взяла инициативу. Сначала её руки оказались на моей шее, затем она обхватила меня своими ногами сомкнув их у меня на пояснице. Причём, она была совсем не маленькая. Впрочем, как и моя квартира – высокая и светлая. Она повисла на мне и я даже начал испытывать гордость, что держу её почти не напрягаясь.

Я начал привыкать к мысли, что эта женщина и есть моя квартира. Абсурд? Но вся наша жизнь абсурд.
Она молча прижималась ко мне, и мне казалось, что я слышу, как она просит, чтобы я не оставлял её.
Меня уже не удивило, что она совершенно голая -  ведь только сегодня я закончил паковать в ящики все вещи. На мне самом ничего не было. И я только сейчас это осознал.

Она продолжала прижиматься ко мне. Я ощущал её тёплое дыхание прямо над моим правым виском. Мне стало жарко. Я почувствовал, что возбуждаюсь.
Да, мне всегда нравилась моя квартира, можно сказать я её даже любил, но не в прямом смысле этого слова!

Кажется, женщина поняла, что я готов к проявлению чувств и немедля ответила мне тем же – в том месте живота, где она прикасалась ко мне я почувствовал влагу. Затем её ноги напряглись и, крепко держась за мою поясницу, она чуть подтянулась вверх. Со знанием дела, где того требовалось, она помогла рукой и я, находясь в крайнем возбуждении, легко вошёл в неё. Я бы сказал – вошёл, как к себе домой. Но, может, оно так и было? Мне стало хорошо, как впрочем было всегда в доме, где я прожил двенадцать лет.

И я уже не знал стоим мы или лежим, она была во мне или я в ней. Я даже не знаю как долго всё это продолжалось, только встал я когда уже ярко светило солнце.

Несмотря на пережитый сон, меня всё же радует предстоящий переезд в новую квартиру, которую я рассчитываю любить не меньше, чем старую и которая, я надеюсь, ответит мне тем же.