Две крайности

                ДВЕ КРАЙНОСТИ
                (Юмористический рассказ)

                У Бориса Александровича Пончикова с утра было прекрасное настроение. Вопреки отговоркам соседей: не ехать на юг дикарём – всё сложилось гораздо лучше, чем он предполагал. Во-первых, он не тратил время на поиски квартиры. Ему прямо у выхода из автобуса в курортном крымском городке Судаке, куда он вчера приехал, предложили комнату за шесть рублей в день. Во-вторых, он не будет толкаться в душных очередях столовых, чтобы получить обед, потому что хозяйка сказала, если он будет доплачивать ещё шесть рублей, то она будет кормить его три раза в день. В-третьих, не надо будет изнывать в поисках пресной воды, чтобы обмыться после пляжа, так как квартира оказалась со всеми удобствами, а с водой в этом году проблему почти ликвидировали: дают четыре раза в неделю, в дневное время.
                Сегодня  он уже сделал зарядку на балконе квартиры, принял холодный душ, плотно позавтракал и вот теперь бодро ша¬гал по направлению к пляжу по ещё малолюдной зелёной улице, мурлыча что-то себе под нос.
Это был маленький шустрый толстячок, вполне соответствующий своей фамилии, недавно вышедший из молодого возраста, но ещё не пришедший к зрелым годам. Как почти все толстенькие люди, он был добродушным и весёлым человеком (конечно, если его никто не пытался вывести из этого состояния), и, как все добродушные люди, имел безобидную привычку вкусно поесть и сладко поспать.
            – Дяденька! Дяденька! – прервал его лазоревые мысли невинный детский голосок с обочины тротуара, – Стукните, пожалуйста, по автомату, а то он воду не даёт!– У трёх автоматов газированной воды, вмонтированных в дощатый забор, стоял, смущённо улыбаясь, пухленький симпатичный мальчик третьеклассного возраста - эдакий розовощёкий бутуз. Ну, ни дать, ни взять – купидончик. Только крыльев не было за спиной. «Вот, наверное, и я таким же был в его возрасте», – подумал Борис Александрович Пон¬чиков, сразу располагаясь симпатией к мальчику и направляясь к авто¬матам.
             – А ты денежку-то бросил?
            Мальчик не поднимая глаз, кивнул головой.
            – И что? Заело?
            Мальчик опять кивнул головой.
           – Ну, это мы сейчас! – весело продолжал Борис Александрович, и с ходу, развернувшись, с силой ударил кулаком по прорези, в которую бросают монеты... Вместе с бульканьем газированной воды без сиропа, вырвавшейся из автомата (что свидетельствовало об отсутствии в нём монеты), внутри послышался хрустальный звон, металлический грохот, треск и дикий человеческий крик, призывающий всех богов Олимпа. Тотчас в заборе отворилась калитка и из неё выскочил здоровенный детина с гаечным ключом в одной руке, и с отвёрткой – в другой:
           – Да когда же это кончится?! – заревел он басом, как чёрная туча, надвигаясь на отступающего, съёжившегося Пончикова. – Сколько же можно колотить?! У меня там  замкнуло!
            – Д-да ить я... мальчик вот… стукнуть попросил, – и Пончиков указал на то место, где стоял купидончик, но у того видно и впрямь были крылья за спиной, а Пончиков их раньше не заметил… Мальчик улетучился.
             – Какой мальчик! Чё ты мне мозги пудришь?! А если вот я тебя так в лоб стукну? У тебя в голове тоже замкнёт! А из носа красный сироп хлынет! – продолжал наступать электрик, перекладывая в правую руку инструмент.
             «Значит не будет бить, раз в правую руку ключ переложил», – только и успел подумать Пончиков. Тут же в голове у него произо¬шло короткое замыкание: из глаз посыпались искры, а затем наступила кромешная темнота... Электрик оказался левшой.
             Очнулся Пончиков оттого, что его кто-то слегка похлопывал по щекам. Над ним стояло несколько человек зевак. Электрика не было нигде. Кряхтя, Борис Александрович поднялся, грозясь снять побои и заявить на электрика в суд. Намочил в гнезде для обмыва стаканов автомата носовой платок, приложил к заплывшему правому глазу и поплёлся «по назначению». Глаз, по всем показателям, обещался к вечеру закрыться совсем, а пока в фиолетовой массе под бровью проступала узенькая щелочка.
               С этого момента он возненавидел все курортные города и всех проживающих в них  горожан. Но надо было узнать, где находится пляж...
              – Дяденька! Дяденька! – остановил его звонкий детский голос у летней столовой. Пончиков вздрогнул и остановился, как пришибленный, наливаясь злобой.
             – Стукните по автомату, там мои три копейки застряли.
             – Ах ты, паршивец! – Бросился Пончиков к мальчику. Это был другой мальчик, худенький, ушастый, с конопушками во всё лицо, таких же при¬мерно лет, как «испарившийся» купидончик.
               – Я вот тебе сейчас стукну! – Он схватил мальчика за лопушок уха и стал накручивать, приговаривая:
              – Ну-ка, говори, где твой дружок-толстячок?! А ещё, наверное, пионеры! Ишь, создали шайку! Честных людей мутить? Я ть-те покажу! Говори, где твоя шайка? – И он почти приподнял за ухо извивающегося от боли пацанёнка.
               – Ой! Дяденька, больно! Отпустите! Не знаю я шайки! – Завизжал пацан.  И в тот же миг из столовой, расталкивая очередь, на вопль ребенка выскочил настоящий амбал, ещё здоровее электрика и кинулся к Пончикову.
                – Ах, ты! Детей обижать?! Ты у меня запомнишь, как моего сына трогать! - Заступник был, как и большинство нормальных людей, -- правша... Пока Пончикова приводила в чувство покинувшая столовую очередь и обсуждала, кто прав, а кто виноват, заступник, подхватив ребёнка на руки, успел скрыться.
Пончиков приподнял голову, сквозь слезящиеся щели заплывших обоих глаз оглядел одноликую, как в тумане, гомонящую публику, перевернулся на живот и разрыдался безудержным плачем.
                Все люди в этом курортном городе были ему противны. Кругом царила вопиющая, на его взгляд, несправедливость. Он же без всяких дурных мыслей хотел сделать добрые дела, а попал в  две противоположные крайности. Нет. Плевал он на все эти тёплые моря! Завтра же он берёт обратный билет и едет отдыхать к матери в деревню, где его все знают с самого рождения, и где никто не позволит себе его, Бориса Александровича Пончикова, не то, что пальцем тронуть, а и грубого слова ему сказать.


                август 1985 года, г. Алушта