Интегральная йога. Христианский взгляд. Гл. 4

Глава IV
Беседы с сатаной

В 1912 году Мира Алфасса начала вести дневник, который позже, в 1932 году был опубликован в Париже отдельной книгой под названием «Молитвы и медитации». Правда, эти «молитвы», как будет видно ниже, куда больше похожи на шаманские камлания, на заклинания злых духов и на беседы с дьяволом. Посмотрим на отдельные выдержки из этого дневника.

10 декабря 1912 года
О Всевышний Господин, Извечный Учитель, мне снова было дано убедиться в ни с чем не сравнимой эффективности воздействия полного доверия к Твоему водительству. Вчера Твой Свет проявился через мои уста и встретил во мне никакого сопротивления. Инструмент моего тела оказался достаточно податливым и послушным.
Это Ты действуешь в каждой вещи и в каждом существе, и тот, кто близок к Тебе, чтобы лицезреть Тебя во всех без исключения действиях, знает, как превращать каждое действие в благословение.
Самое главное – это всегда пребывать в Тебе, жить в Тебе постоянно и всё в большей мере, преодолевая иллюзию и ложь органов чувств, не уклоняясь от действия и не отвергая его, что, впрочем, есть занятие совершенно безполезное и вредное, но жить в Тебе одном, в каком бы то ни было действии, всегда и только в Тебе. Тогда все иллюзии и обман чувств рассеиваются, как туман, узы причинно-следственных связей теряют свою силу и всё превращается в манифестацию славы Твоего Извечного Присутствия.
Да будет так.


11 мая 1913 года
Поскольку у меня нет сейчас никаких материальных обязанностей, то все мысли о материальном оставили меня, и я целиком и полностью занята Тобой и служение Тебе. В этом совершенном состоянии покоя я соединяю свою Олю с Твоей и в этой исполненной глубокого смысла и значения тишине внимаю Твоей истине и слышу её проявление. Осознавая Твою Волю и отождествляясь с ней, мы обретаем секрет истинной свободы и всемогущества, секрет восстановления сил и преображения нашего существа.
Быть постоянно и всецело с Тобой, как одно целое, является гарантией того, что мы сможем преодолеть все препятствия и победить все трудности, как внутренние так и внешние.
О Господи, Господи, безпредельная радость переполняет моё сердце, радостные песнопения звучат в моей голове, и в полной уверенности Твоей неизбежной победы, я обретаю непоколебимый Покой и непобедимую Силу. Ты переполняешь всё моё существо, Ты вселяешь в него Жизнь, Ты приводишь в движение скрытые в нём силы, Ты озаряешь его понимание, Ты придаёшь остроту его жизни, Ты заставляешь его испытывать десятикратную любовь. И я уже больше не знаю, я ли нахожусь во вселенной, или она – во мне, я ли пребываю в Тебе, или Ты – во мне. Ты один существуешь и всё наполнено Тобой. И потоки Твоей безконечной милости переполняют мiр.
Воспойте, О земли, воспойте, О люди и народы,
Исполнившись Божественной Гармонии.


17 августа 1913 года
О Господи, Властелин нашей жизни, позволь нам подняться выше всех материальных забот и попечений. Нет ничего более унизительного и угнетающего, чем эти постоянные мысли и озабоченность благополучием нашего тела, его здоровьем, срествами к существованию, условиями жизни… Как всё это не важно, словно струйка дыма. Которую можно развеять лёгким дуновением. Точно так же одна лишь мысль о Тебе в состоянии развеять пустой мираж!...
В каких словах выразить мне глубокое облегчение и небывалую лёгкость, которая наступает, когда освобождаешься от всех забот о себе и своём теле, о своей жизни, здоровье и удовлетворённости, и даже о своём прогрессе?
Ты подарил мне эту лёгкость и освобождение от забот, О Ты, мой Божественный Господин, Жизнь моей жизни, Светоч моего света, О Ты, кто всё больше учишь меня любви и заставляешь меня понимать смысл моего существования. Это Ты живёшь во мне, Ты один; почему же я должна безпокоиться о самой себе и о том, что со мной может что-то случиться?... (“Glimpses of the Mother’s Life”, pp.115-119).

К кому же в таком неистовом исступлении, с претензией на поэтически-возвышенный и одухотворённо-приподнятый стиль, обращается Мира-Мать? Кто её невидимый собеседник, «извечный Учитель», «Господин», «Властелин» и пр.? Какими только эпитетами не одаряет известная оккультистка свого собеседника-невидимку, к которому обращены все её помыслы! А ведь беседует она, как ясно всякому христианину из контекста приведённых дневниковых записей Матери, не с кем иным как с сатаной, призывая его пришествие на землю и чая создания новой расы сверхчеловеков, предшественников антихриста. Сама Мира-Мать, прекрасно, видимо, понимая, что её безоговорочное признание авторитета звучащих в ней «голосов» будет выглядеть, по меньшей мере, странно для всякого человека, хотя бы мало-мальски знакомого с христианкой традицией, да в общем-то и не только с христианкой, делает оговорку, звучащую, правда, очень бледно и совсем не убедительно: «Задолго до того, как я встретила Шри Ауробиндо, лет за 10-12 до этого, когда я ещё не занималась сознательно йогой, я знала о двух опасностях: первая из них заключается в том, что можно принять за Божественное одного из Асуров, выступающего под обличием Божественного, вторая – сводится к тому, что проявления низшей природы принимаются вами за откровения, приходящие свыше. Но я не поддавалась ни на какие обманы. Я ощущала присутствие Божественного в своём внутреннем существе и оставалась ему верна в своей внешней жизни. Я никогда не знала раздвоенности и двойственности натуры». (“Glimpses of the Mother’s Life”). Но то, что Мира-Мать «не знала раздвоенности и двойственности натуры» вовсе не является гарантией того, что она не могла стать жертвой обмана.

Ссылаясь на информацию, нашёптанную ей очередным «авторитетным голосом», Мира Мать нагло и беззастенчиво претендует на роль единственного и уникального спасителя человечества, то есть на роль Христа. Во время медитации 8 декабря 1916 года она записывает свой разговор с «Всевышним Господом», в ходе которого она слышит обращенные к ней слова, которые, естественно принимает за истину в последней инстанции: «Во всей вечности я избрал тебя моим единственным представителем на земле, действующим не только в скрытой форме, но и явно, на глазах у всех людей. Ты будешь тем, чем ты и призвана быть». (“Glimpses of the Mother’s Life”, pp. 176-177).

Здесь только явно неискушённый читатель, с заведомо предвзятым отношением способен подумать, что из «глубины бездны» могут звучать какие-то иные приказы, кроме сатанинских. А вот ещё одно откровение Матери, полученное ей в процессе очередной медитации: «Затем всё моё существо почувствовало, что моё физическое тело было поглощено вселенским телом, а сознание стало сознанием универсальным… Вселенское сознание потянулось к Божественному и в великолепии незамутнённого Света увидело сияющее Существо, стоящее на многоголовом змее, тело которого безконечное множество раз опоясывало вселенную. Это Существо извечным жестом победителя одновременно и управляло змеем и созидало вселенную, порождаемую змеем. Возвышающаяся над змеем фигура Существа господствовала над ним во всей его победоносной мощи и одним и тем же жестом уничтожала гидру, охватившую вселенную, и снова возрождала её. Затем моё сознание стало этим существом… (“Glimpses of the Mother’s Life”, p. 168).

Совершенно ясно, что речь идёт о сознательном, намеренном и желанном для Матери отождествлении с дьяволом, поскольку змей, каков бы он ни был, всегда ассоциируется с воплощением зла, с сатаной. Но Мать спешит заверить нас в обратном и доказать, что «король» всё-таки не голый, а мы просто не так всё видим и понимаем в силу своей христианской «испорченности», «дикости» и «варварства»: «Христиане говорят что змей это воплощение духа Зла. Но такой подход - результат непонимания. (Теон) любил повторять, что истинный смысл библейской истории о Рае и змее заключается в том, что человек хотел подняться от состоянию животной божественности с помощью разума; в этом значение символа искушения и запретного плода от древа познания. А змей – Теон всегда говорил, что он сиял всеми цветами радуги – вовсе не был воплощением духа Зла, он представлял собой эволюционную силу, энергию, движущую эволюцией. Именно сила эволюции заставила первых людей вкусить от древа познания». (“Glimpses of the Mother’s Life”).

Итак, Мать, как видно из вышеприведённых отрывков, прибегает к хорошо известной дьявольской уловке, пытаясь внушить, что никакого сатаны вовсе и нет, а есть просто разные силы, в том числе «сила эволюции», в которой нет ничего плохого; это нас приучили «невежественные» христианские проповедники видеть в дьяволе зло, а на самом деле это совсем не зло, но нужная и полезная вещь. При этом заметим, что сама-то Мать во всех своих откровениях видит и воспринимает все эти тёмные силы, как сугубо конкретные, лишённые всякой абстракции и обезличивания.

Ауробиндо не замедлил в своё время прокомментировать откровение Матери со змеем, истолковав его «нужным» образом и привязав его к индийской ведической традиции: «Описанный опыт в полном смысле слова является ведическим, хотя современные йогические системы вряд ли охотно признают его таковым. Это союз Земли с божественным принципом, о котором говорится в Ведах и Пуранах, земли, расположенной выше нашей земной тверди, то есть физического существа и сознания, которые лишь образно представлены мiром и человеческим телом. Но современные йоги едва ли допустят возможность союза материального с Божественным». (“Glimpses of the Mother’s Life”, p. 169).

Значит и Мать, и Ауробиндо прекрасно понимали, что даже в Индии, стране весьма далёкой от христианских идеалов, невозможно «протащить» такое откровение со змеем, как божественное, уж очень явно бросается в глаза его сатанинский характер. Куда проще было бы умолчать об этом эпизоде. Но не тут-то было! На примере этого отдельного «откровения» лжепророки начинают убеждать читателя, что привычная для всех нормальных людей система координат «добро – зло», или «чёрное – белое», есть не что иное, как невежество и иллюзия, навязанная всему мiру христианством. Эти понятия, на самом деле, оказываются вообще неприменимы к жизни, и давно пора от них отказаться, чтобы зажить, наконец, достойной человеческой жизнью, ведущей в новую эру «золотого века», или попросту говоря, «земного рая».