Жизнь Джованни Леонардо

    ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ  ДЖОВАННИ  ЛЕОНАРДО


    Глава  1."МАЛЫШ"  ДЖОВАННИ   

  В один из последних майских дней 1560 года на площади святого Петра в Риме можно было наблюдать необычное зрелище:  священник из Эстрамадуры, любимец всемогущего испанского монарха  Филиппа Второго, знаменитый Рюи Лопес де Сегура в окружении огромной толпы любопытных горожан с завидной легкостью расправлялся с лучшими римскими шахматистами.
При этом испанец, объявляя мат очередному сопернику, всякий раз завершал партию едкими насмешками, что совершенно не гармонировало с его строгой черной сутаной.
- Сударь, так, как вы, я играл еще тогда, когда беспечно барахтался в пеленках !
- Мой друг, вечен только один Всевышний !  А на ваш вечный шах я отвечу пусть не вечным, но весьма изящным матом !
Соперники испанца, растерянно улыбаясь, не в силах вынести позора, спешили раствориться в толпе, которая, взрываясь хохотом, провожала поверженных соотечественников свистом и улюлюканием.
- Играть на равных с Лопесом может только малыш Леонардо ! – убежденно воскликнул один из зрителей.
- Леонардо ! Леонардо ! – зашумела толпа.
- Что ж, я не прочь скушать на дессерт вашего младенца, - съязвил знаменитый гость. - Можете подать его сразу на подносе !
От нового еще более бурного взрыва хохота с шумом взвились в воздух разгуливавшие по площади голуби.
- Леонардо, ты слышишь меня ?! Я вызываю тебя на поединок ! – уже серьезно воскликнул Лопес.
Из толпы зрителей вышел худощавый черноволосый юноша. Он был очень маленького роста, за что и получил прозвище "bambino"...
 Уроженец небольшого городка Кутри Джованни Леонардо был послан родителями для изучения права в Рим. В Вечном городе он поселился у своего дяди Роберто, который вел уединенную жизнь убежденного холостяка и скрашивал одиночество ежедневными шахматными сражениями с соседом.
Оба были азартными игроками и во время игры не отказывали себе в удовольствии подколоть друг друга.
- Э, дружище, такой слабый ход может сделать только абсолютный профан в шахматах ! – напыщенно восклицал сосед, торжествующе снимая с доски фигуру соперника.
- Профан тот, кто не в состоянии отличить тонкую, изящную жертву фигуры от грубого зевка, - не оставался в долгу дядя Роберто. – Бойтесь данайцев, приносящих дары !- назидательно произносил он, объявляя мат королю поникшего соседа ...   
Не раз дядя предлагал племяннику:
- Хочешь, я научу тебя играть в шахматы ?
Но Джованни лишь отмахивался :
- Куда уж мне учиться столь мудрой игре !
Однако прохладными дождливыми вечерами, когда никуда не хотелось идти, Джованни с любопытством наблюдал за игрой. Особенно потешала его дружеская пикировка не уступавших друг другу в азарте приятелей. И постепенно, день за днем он настолько проникся духом древней игры, что стал понимать смысл и внутреннюю логику передвижений по доске фигур и пешек.
И однажды Джованни предложил дяде сыграть с ним партию.
- Но ведь я еще не обучил тебя премудростям игры! – удивился дядя. – Хочешь, я буду играть без одной ладьи ? – спросил он и добавил: - Это хоть как-то уравняет силы.
- Нет, нет, - твердо ответил племянник. – Я буду играть только на равных !
Дальнейшее было еще более удивительным : Джованни, отразив все угрозы своему королю, неожиданно пожертвовал ладью.
- Ты подставил ладью ! – воскликнул дядя. – Сделай другой ход !
- Я ходы назад не беру,- невозмутимо ответил племянник.
- Не упрямься ! Так ты никогда не научишься играть !
- Но я не подставил ладью, а пожертвовал ее !
- Что ? Пожертвовал ?! – почти закричал дядя.
Он изумленно взглянул на Джованни и, обхватив голову руками, надолго задумавшись, погрузился в позицию.
- Я не вижу смысла в этой жертве, - наконец резюмировал он. – Для человека, играющего свою первую в жизни партию, эта самоуверенность просто неприлична !
И, решив достойно проучить дерзкого юнца, дядя Роберто со стуком побил его ладью. А спустя четыре хода Джованни объявил королю своего многоопытного соперника мат.
А тот, вперив безумный взгляд в своего поверженного короля, все еще не веря своим глазам, безмолвно качал головой.
- Не я должен учить тебя играть в шахматы, а ты меня, - после затянувшейся паузы наконец выдавил он из себя. – А если серьезно, то твоим учителем теперь будет сам Дамиано !
С этими словами дядя Роберто подошел к шкафу, который буквально ломился от сотен книг и снял с полки сочинение Дамиано " Эта книга учит играть в шахматы и содержит задачи" и, протянув его зардевшемуся от гордости племяннику, воскликнул :
- Я дарю тебе самую ценную вещь в моем доме ! Учись, Джованни, и я верю, что вскоре ты станешь лучшим игроком Рима !
Так внезапно охватившая Леонардо страсть к древней игре победила давнее желание стать адвокатом. И Джованни целиком погрузился в сладостный для него мир шахмат.
Успехи его росли с невероятной быстротой. Вскоре он уже обыгрывал всех сильнейших римских игроков ...
И вот теперь ему предстоял самый строгий  в жизни экзамен.
- Ну, малыш, ты сразу сдашься или из уважения к моему сану сделаешь хотя бы несколько ходов ? – подразнивая Леонардо, под общий смех спросил Лопес.
Джованни, вперив в испанца полный ненависти взгляд, вместо ответа двинул на два поля вперед королевскую пешку.
- Уж не собираешься ли ты, малыш, играть испанскую партию ? Это равносильно самоубийству ! Надеюсь, тебе известно, что вся Европа давно признала за мной авторство в этом дебюте ? – вновь оскалился испанец.
Стараясь не смотреть на соперника, Леонардо с яростью делал ходы. А вскоре, даже не завершив развития своих фигур, он ожесточенно бросился в атаку.  Но силы были явно не равны. Лопес спокойно отразил все угрозы, и вскоре поражение  Леонардо стало неизбежным. За несколько ходов до мата, чтобы хоть как-то отсрочить неминуемое фиаско, Джованни дал "предсмертный" шах.
Лопес наигранно схватился за голову.
- Так ведь можно напугать до смерти ! – с притворным ужасом воскликнул он, вызвав вокруг очередной взрыв хохота.
А объявив сопернику мат, испанец снисходительно заметил :
- Не отчаивайся, малыш. Хорошенько проштудируй мое сочинение "Книга об изобретательности и искусстве игры в шахматы", и в следующий раз, быть может, ты продержишься на десяток ходов дольше ...
У Джованни закипали на глазах слезы. Жизнь для него померкла – все вокруг стало серым и мрачным. Голова раскалывалась и, словно после звонкой оплеухи, шумело в ушах. Впрочем, так оно и было – поражение от Лопеса Леонардо воспринимал как пощечину.
Он понуро брел домой, и слезы безысходности и отчаяния текли по его щекам.
- Джованни, что с тобой ? На тебе лица нет ! – испуганно воскликнул дядя Роберто.
- Только что на площади святого Петра я проиграл партию Лопесу, - глотая слезы, с надрывом ответил племянник.
- Ах, вот оно что ! Скажите, на милость, он, видите ли, проиграл какому-то Лопесу ! А то, что Рюи Лопес де Сегура – лучший шахматист Европы, тебе ни о чем не говорит ?!
- Да, но он все время насмехался надо мной, и при этом все вокруг смеялись !
- Ну, насмешки и каламбуры во время игры – обычное явление. И так близко принимать их к сердцу может лишь человек, напрочь лишенный чувства юмора.
- Но меня все это безумно оскорбило, и я никогда не прощу обиды ни Лопесу, ни тем, кто вместе с ним смеялся надо мной !
- Какой же ты слабый человек ! А вот апостол Петр, именем которого названа площадь, где над тобой, бедняжкой, посмеялись, раскаявшись после собственного малодушия, мужественно и гордо принял мученическую смерть !  Ты забыл гордые слова твоего тезки - Джованни Мирандолы :"Чудеса человеческого духа превосходят чудеса небес ... На земле нет ничего более великого, чем человек, а в человеке – ничего более великого, чем его ум и душа ..."
- Мне жутко не повезло, - утирая слезы, прошептал Джованни.
- Ах, не повезло ! Не улыбнулась фортуна ! – подхватил дядя Роберто. – На это я отвечу тебе словами Николо Макиавелли :" Фортуна распоряжается половиной наших поступков, но управлять другой половиной она предоставляет нам самим." И хорошенько запомни, дружище : ссылаться на невезение при неудачах  - удел слабых ! Единственное, что ты должен сделать – это спокойно проанализировать партию и выявить собственные ошибки, чтобы не допускать их впредь. В общем, ясно – ты возгордился, задрал нос, а Лопес просто поставил тебя на место ! Вот так-то !
В глубине души Джованни понимал, что дядя прав, но его высокопарно – назидательный тон лишь усугубил подавленное состояние вконец расстроенного племянника. И он решил, что вскоре покинет дом дяди Роберто...
Джованни сильно изменился – он стал замкнутым, угрюмым и долгое время не мог смотреть людям в глаза, в которых, как ему казалось, можно было прочитать лишь немой укор : "Что ж ты так позорно проиграл Лопесу ?!"
"Отныне цель всей моей жизни – жестоко разгромитиь Лопеса и отомстить ему за унизительное поражение и язвительные насмешки !" – твердо решил Леонардо.

    Глава  2. ГОРЬКАЯ  ЕВРЕЙСКАЯ  ДОЛЯ

  На следующий день произошло событие, которое оставило в душе Джованни глубокий, неизгладимый след.
Утром, когда он и дядя завтракали, раздался стук в дверь и в комнату вошел сосед.
- Давид, что-то ты сегодня вознамерился играть слишком рано, - улыбнулся дядя Роберто. – Садись-ка лучше с нами пить кофе !
- Нет, нет, спасибо. Я пришел не играть, а проститься.
- Проститься ?! Что случилось ?
- Ты же, Роберто, знаешь о давнем папском предписании насчет евреев. Несколько лет поэтому я старался никуда не выходить из дома и единственной моей радостью были наши шахматные сражения. А вчера меня предупредили, что кто-то донес обо мне иезуитам. И вот теперь, чтобы не оказаться на костре, я срочно должен бежать, - грустно поведал соед.
- Но почему же вам надо бежать из своего дома ?! – гневно воскликнул Джованни.
- Дядя Роберто тебе все объяснит. А сейчас, - сказал он дрогнувшим голосом, - мне следует поторопиться. И он, опустив голову, поднес к лицу носовой платок, чтобы утереть извергавшиеся из глаз слезы.
Дядя Роберто подошел к другу и крепко обнял его. – Я хочу верить, что скоро все изменится к лучшему, и мы снова ... снова ... – он не мог говорить. Кусая губы, дядя Роберто прошептал :"Боже, в какое жуткое время мы живем !"
- Прощай, Джованни, - пожимая юноше руку, тяжело вздохнул Давид.
С этими словами он круто повернулся и вышел.
Дядя вернулся к столу и, обхватив голову руками, молча сидел, неподвижно глядя в одну точку.
- Дядя Роберто, объясните, что же произошло ? – первым нарушил молчание взволнованный происшедшим Джованни.
- Что произошло ? Эта трагедия разыгралась не сегодня, и она намного страшнее твоего поражения от Лопеса. Твое счастье, что ты молод и кроме шахмат ничего не видишь и не слышишь. Ну так слушай. И чтобы ты все понял, я начну издалека.
Полтора столетия назад, когда в Ватикане правили сразу три римских папы – Иоанн Двадцать Третий, Александр Пятый и Григорий Двенадцатый, были введены так называемые индульгенции – специальные грамоты об отпущении грехов. Человек, скажем, мог совершить убийство, но после покупки индульгенции церковь прощала ему грехи. Папская казна, продавая индульгенции, а также сжигая на кострах еретиков и конфискуя их имущество, несказанно обогащалась.
- Как же можно за деньги простить убийство ? – не выдержал Джованни.
- Так же, как ты, возмущались в те времена многие люди. И они начали борьбу за перемены. Этот период получил название "Эпоха Реформации". Одним из первых деятелей этой эпохи стал богослов из Чехии Ян Гус. Приехав на церковный собор в Констанц, Ян Гус, имея на руках охранную грамоту от германского императора, был уверен в своей безопасности. Он надеялся в открытой полемике доказать правоту своих взглядов, но был схвачен инквизиторами и приговорен к смерти. Стоя на разгоравшемся костре, Ян Гус увидел, как одна старушка со словами :"Пусть огонь очистит твою грешную душу !" бросила в костер вязанку хвороста. Глядя на нее, уже охваченный пламенем Ян Гус воскликнул :"О, святая простота !"
- Неужели простые люди искренно верили, что на кострах сжигают преступников, а не борцов с инквизицией ?
- Как видишь, верили. Верили, потому что церковь считала всех противников инквизиции преступниками. Спустя столетие против инквизиции выступил преподаватель философии и богословия в Виттенбергском университете Мартин Лютер. Он осудил казни еретиков и индульгенции и заявил, что верующие вправе обращаться к Богу без помощи священников. Это течение назвали протестантизмом. Протестанты не признавали власть папы римского, монахов и святых. Своих священников они избирали на открытых собраниях верующих. Последователем Лютера стал Жан Кальвин. Лютеранство и кальвинизм получили признание в основном в странах северной Европы.
- Конечно, выборы священников намного демократичнее, чем назначение по протекции или за взятку, - убежденно заметил Джованни.
- Безусловно. Но мы с тобой правоверные католики и высказывание подобных мыслей нам ни только не к лицу, но и к тому же опасно для жизни.
Так вот, папа Павел Третий пытался вызвать Лютера в Рим, но немецкие князья взяли его под свою защиту. Чувствуя, что сфера его влияния резко сужается, Павел Третий для борьбы с "христовыми врагами"  создал новый монашеский орден – орден иезуитов, назначив его главой рыцаря из Испании Игнация Лойолу. "Цель оправдывает средства !" – таков был девиз нового ордена. И по всей Италии запылали костры инквизиции. Я полагаю, что тебе не приходилось видеть это жуткое зрелище ? – вдруг спросил дядя.
- К счастью, нет. При виде этой варварской экзекуции я бы наверняка лишился чувств, - в ужасе воскликнул Джованни.
- А я вот видел. И глядя на предсмертные муки несчастной жертвы, я на какое-то время потерял сознание. И даже теперь, много лет спустя, вспоминая этот кошмар, меня берет оторопь.
И все-таки всех своих предшественников превзошел наш современник папа Павел Четвертый, завершивший свою бурную деятельность лишь год назад. Своей жестокостью он затмил даже испанского инквизитора Торквемаду. Тот, как известно, предписал всем евреям или принять христианство или покинуть Испанию. А Павел Четвертый пять лет назад приказал арестовать всех евреев в городе Анкона, среди которых оказалось немало выходцев из Турции. Турецкий султан Сулейман в своем послании к папе заявил, что прикажет арестовать десятки христиан, если он не освободит турецких евреев. Взбешенный этим ультиматумом Павел Четвертый, пошел на попятную, но несколько десятков  евреев, оставшихся верных иудаизму, были сожжены на кострах.
А в последний год своего правления Павел Четвертый предписал всем евреям нашить на одежду специальный опозновательный знак и жить только в определенных кварталах. Кроме того евреям было приказано распродать всю свою недвижимость и запрещено заниматься торговлей.
- Но почему именно евреям ? – вырвалось у Джованни.
- Ну, во-первых потому, что именно еврей Иуда Искариот предал Иисуса Христа, во-вторых, именно еврейский синедрион дал добро римскому наместнику в Иудее Понтию Пилату на распятие Христа и в-третьих, с давних времен разорение и нищета людей, как правило, ассоциируются с образом еврея – торговца и еврея – ростовщика. И церковь всегда умело играла на этом. Когда требовалось разрядить массовое недовольство, то виновными всегда оказывались евреи, и весь гнев людей обрушивался на них. И вот теперь мой друг Давид стал жертвой этих гонений.
- Как же после всего этого считать себя католиком, когда наша вера осквернена этими варварами ! – горячо воскликнул Джованни.
- Тс-с, - приложил палец к губам дядя Роберто, - ведь и у стен есть уши. И вот что, Джованни, заруби себе на носу : никогда ни с кем ты не должен разговаривать на эти темы ! Ты понял ?!
- Конечно, - ответил Джованни. – Но мне очень жаль нашего соседа – очень одинокого и доброжелательного человека. Да поможет ему Всевышний !
- Действительно, Давид – очень доброжелательный человек., - вздохнул дядя. – А вот одиноким он стал совсем недавно. А до этого, живя в Неаполе, он женился на красивой итальянской девушке по имени Луиза, которую  безумно любил. Спустя год у них родился сын. Давид держал продуктовую лавку, и семья не знала ни голода, ни лишений. Так бы и жить им – тихо и счастливо...
Шли годы. Сын, несмотря на протесты отца, поступил в иезуитскую школу - на этом настояла Луиза. "Пойми, Давид, - убеждала она мужа, - в иезуитских школах преподают лучшие педагоги, и многие выдающиеся люди – выпускники именно иезуитских школ и университетов !" Учеба в иезуитской школе  дала о себе знать – сын стал заметно отдаляться от отца, который в редких разговорах с ним резко осуждал инквизицию за ее жестокость. А вскоре на семью обрушилось горе – во время эпидемии холеры  умерла Луиза. В отчаянии Давид хотел свести счеты с жизнью, тем паче, что отношения с сыном ожесточились до такой степени, что тот однажды бросил отцу "С твоим отношением к святой Церкви ты закончишь жизнь на костре !" И несчастный Давид принял яд, но его все же спасли. После этого Давид не мог оставаться в доме, где все напоминало ему о покойной жене и в котором он взрастил ставшего ему чужим сына. Давид перебрался в Рим и с тех пор ничего не хотел знать о своем сыне...
Джованни был потрясен рассказом дяди Роберто. Он всегда воспринимал церковь, как нечто святое, непогрешимое, доброе. И вот теперь эта вера была в нем основательно поколеблена...
И все же поражение от Лопеса продолжало  терзать душу юноши и спустя полгода он перебрался в Неаполь, который славился своей шахматной академией. Провожая его, дядя Роберто воскликнул: "Я верю в тебя, Джованни ! Верю, что ты победишь Лопеса ! И помни : двери моего дома всегда открыты для тебя !"

    Глава  3. ВСТРЕЧА  С  ПАОЛО  БОИ

  Прошло несколько лет. Все эти годы Леонардо с утра до вечера просиживал в шахматной академии и с редкостным упорством изучал труды Лусены, Лопеса и Дамиано.
Его игра настолько усилилась, что он без особого труда победил всех членов шахматной академии Неаполя. Но это его мало радовало – в голове неотступно стучало : "Я должен отомстить Лопесу !"
И Джованни стал подумывать о поездке в Мадрид для решающего сражения со знаменитым испанцем. Правда, для столь далекого путешествия нужны были немалые деньги. "Ничего, уроки шахмат в богатых домах принесут мне  хороший заработок", - успокаивал он себя.
Но судьбе было угодно отсрочить эту поездку. Пока Джованни наводил справки о будущих учениках, в Неаполь для поединка с ним , сопровождаемый друзьями, приехал сиракузянин Паоло Бои. Утвердив себя сильнейшим игроком Сицилии, Бои затем разбил всех лучших игроков Рима. И вот теперь в состязании с Леонардо он вознамерился доказать, что во всей Италии в древней игре ему нет равных.
Желая как следует изучить своего главного соперника, Бои решил в течение двух – трех дней понаблюдать за его игрой, не раскрывая своего инкогнито. Сиракузянин под вымышленным именем был представлен князю Джезуальдо, у которого в этот вечер собрались все лучшие игроки Неаполя.
В центре большого зала стоял изящный столик с шахматной доской и фигурами и два обитых бархатом кресла. Слуги в золоченых ливреях разносили на подносах шампанское и нарезанные ломтиками фрукты.
- Синьор Цезарио, не желаете ли сразиться с нашим лучшим игроком Леонардо ? – расплываясь в любезной улыбке, спросил гостя радушный хозяин.
- Благодарю вас, князь. Я немного устал с дороги и потому пока с удовольствием понаблюдаю за вашей игрой с синьором Леонардо.
- Как вам будет угодно, сударь, - улыбаясь, развел руками князь, а про себя подумал : "Цезарио, Цезарио – что-то я не припомню такого имени в шахматных кругах ..."
Князь сел за шахматный столик напротив Леонардо, и присутствующие тут же обступили играющих.
Бои внимательно следил за игрой Леонардо, который, методично наращивая давление, быстро добился решающего перевеса. Впрочем, в какой-то момент князь мог очень тонким маневром спасти партию, но он прошел мимо этой возможности и проиграл.
Пожимая руку Леонардо, князь воскликнул :
- Вы, как всегда, играли блестяще !
- Благодарю вас, князь, но несколькими ходами ранее вы могли спасти партию.
Леонардо вернул фигуры к прежней позиции и хотел уже показать князю серию тончайших спасительных ходов, но Бои, сделав шаг вперед, остановил его руку и громогласно объявил :
- Ничья в этой позиции достигается довольно просто !
- Прошу вас, синьор Цезарио, уступая свое кресло, изумленно произнес князь.
Леонардо был не менее удивлен. И "синьор Цезарио", не задумываясь, осуществил спасительный маневр, после чего ничья стала неизбежной.
- Синьор Цезарио, судя по тому, с какой легкостью вы нашли далеко не очевидное спасение партии, ваше настоящее имя – Паоло Бои ! Не так ли ? – воскликнул Леонардо.
- Вы правы, сударь, - ничуть не смущаясь своего разоблачения, ответил Бои.
- Ах, вы хитрец ! – расхохотался Джезуальдо.
Вместе с князем от души смеялись и его гости.  Не смеялся лишь Леонардо. Он понял истинное намерение Бои, и его возмутила уловка соперника.
- Ну что ж, - заключил князь. – Сама судьба свела двух лучших игроков Италии в моем доме., и теперь уже ваш поединок просто необходим ! Я предлагаю : в течение трех дней, играя по две партии за вечер, выявить наконец первого игрока Италии. Надеюсь, вы не против ?
Оба великих шахматиста, не колеблясь, дали свое согласие.
- В таком случае, - воскликнул князь, - прошу вас, господа, пожать друг другу руки и начать поединок.
Леонардо и Бои обменялись рукопожатием, вызвав аплодисменты  присутствующих, и сели за столик друг против друга.
Историческое состязание двух выдающихся маэстро началось !
Не будем вдаваться в чисто шахматные нюансы борьбы. Скажем лишь, что их поединок не выявил победителя : соперники одержали по две победы, и две партии завершились вничью.
Джованни был недоволен собой : он не сомневался в том, что играл лучше чем Бои и упустил победу лишь из-за своей чрезмерной импульсивности.

    Глава  4. ВИЗИТ  К  КОРСАРАМ
 
  "Ну что ж, - заключил Джованни, покидая гостеприимный дом князя Джезуальдо, - с Лопесом я буду играть намного осмотрительней ". И тут же подумал :" Но ведь я еще не нашел учеников, а значит, поездка в Мадрид пока неосуществима".
С этими невеселыми мыслями он вышел на полутемную улицу.  Гостиница, в которой Леонардо жил в течение последнего года, находилась в десяти минутах ходьбы от дома князя. Поеживаясь от вечерней прохлады, Джованни ускорил шаг. Услышав позади себя чьи-то шаги, он обернулся.
- Ну что, Джованни, переживаешь по поводу упущенной победы в последней партии с Бои ? – спросил поровнявшийся с ним Чезаре, с которым в академии Леонардо связывали  наиболее дружеские отношения.
- А, это ты, Чезаре, - кивнул головой Джованни.- Ты прав – я, действительно, озабочен, но совсем по другой причине : хочу найти одного – двух учеников, но пока ничего не получается.
- Ну тогда считай, что меня послало к тебе само провидение, - улыбаясь произнес Чезаре. – Недавно я вернулся из Генуи, где давал уроки шахмат дочери одного знатного вельможи. Он весьма щедро платил мне и очень жаль, что срочные дела в Неаполе вынудили меня покинуть Геную. Синьор Грегорио был очень огорчен моим внезапным отъездом. Так что – вот тебе и ученица.
- Что ж, спасибо, - с чувством произнес Джованни.
- Я рад, что смог помочь тебе, - похлопал его по плечу Чезаре...
Прежде чем отправиться в Геную, Леонардо решил навестить родителей, и на следующий день, попрощавшись с шахматистами академии, он уехал в свой родной город Кутри...
Кутри ничуть не изменился за годы, проведенные Джованни в Риме и Неаполе : те же узкие пыльные улочки,  невысокие, преимущественно одноэтажные домики  и та же базарная площадь, где торговцы различной снедью шумно зазываали покупателей.
И все же, подходя к родному дому,  Джованини вдруг ощутил сильное волнение. А спустя минуту он уже обнимал и целоваал мать, которая, плача навзрыд, причитала :
- Сыночек, два дня назад корсары захватили твоего братика Луиджи ! Где же теперь искать его ?!
И она, безудержно источая слезы, крепко прижимала Джованни к груди.
Зато отец встретил сына довольно холодно :
- Слыхыл, слыхал про твои забавы ! Не для этого я посылал тебя в Рим ! Ты что, собираешься кормить будущую семью шахматными фигурами ?! Бездельник !
- Матушка, я обязательно найду и верну домой Луиджи ! – не в силах более сдерживать слезы, страстно воскликнул Джованни. – А тебе, отец, я отвечу так : шахматы – не забава, а величайшее искусство ! Сегодня в них играют единицы, а спустя десятилетия эта замечательная игра овладеет умами и сердцами миллионов людей во всем мире. Я уверен, что недалеко то время, когда шахматисты разных стран регулярно будут состязаться в международных турнирах и даже выявлять лучшего игрока земного шара !
В тот же день Джованни отправился в таверну "Морская жемчужина", которая славилась кровавыми потасовками  джентльменов удачи. Для выкупа отец вручил ему триста червонцев, полагая, что этой суммы будет вполне достаточно.
Подходя к таверне,  Джованни услышал доносившиеся из открытой двери пьяные голоса и чье-то хриплое пение :
Сегодня я пью беззаботно ром,
А завтра меня полоснут ножом ...
Войдя внутрь, Джованни сразу же обратил внимание на шумную компанию в дальнем углу таверны. Он решительно направился к их столу.
- Не выпьешь ли с нами, малыш ? – оскалился один из собутыльников, лоб которого пересекал глубокий шрам.
- Я хочу видеть вашего предводителя, чтобы выкупить брата ! – твердо произнес Джованни.
- Это какого еще предводителя ?! – схватившись за рукоятку кинжала, угрожающе вскинул голову другой корсар.
- Постой, Энрико, не горячись – он дело говорит, - рассудил его товарищ со шрамом. – Проводи-ка лучше этого парня к капитану !
Спустя несколько минут Джованни в сопровождении корсара вышел из таверны.  Они подошли  к вытащенной  на прибрежный  песок  лодке, и корсар ловко спустил ее на воду.
- А теперь, приятель, дай-ка я завяжу тебе глаза, - вынув черную повязку,  сказал он. – Вот так, - удовлетворенно крякнул корсар, туго затянув узел на затылке Джованни.
Он взялся за весла, и лодка быстро заскользила по водной глади.
- Деньги-то при тебе ?– вдруг спросил корсар. И добавил : - Меньше чем за двести червонцев братца твоего не отпустят.
Джованни вдруг стало страшно : "Сейчас он пырнет меня ножом, заберет деньги, а затем сбросит мой труп в море", - мелькнула жуткая мысль.
Стараясь ничем не выдать своего испуга, он нарочито спокойно ответил : - Деньги на берегу у товарища – как раз двести червонцев.
- Да ты не бойся, - словно угадав тревожные мысли Джованни, усмехнулся корсар. – Я не собираюсь тебя убивать – наш капитан жестоко карает за это. Он у нас образованный : любит оперу, в шахматы играет.
Вскоре лодка подплыла к стоявшей на якоре шхуне.
- Эй, Бертуччо, сбрось-ка нам лестницу ! – зычно крикнул корсар.
- Это ты, Энрико ? – донеслось сверху. – Сейчас сброшу !
В ту же минуту с борта шхуны быстро соскользнула вниз веревочная лестница. Корсар подвел к ней своего спутника и скомандовал : - А теперь топай наверх !
На палубе он вновь обхватил Джованни за плечи и повел его в каюту капитана. Вскоре они остановились, и корсар, трижды постучав в дверь, громко крикнул : - Синьор капитан, к вам гость !
"Ого, - с удовлетворением отметил Джованни, - капитан приучил этот сброд к строгой дисциплине !"
- Войдите ! – услышал он властный голос, и Энрико открыл дверь.
- Снимите с гостя повязку ! – приказал капитан. – Сударь, я искренно сожалею, что доставил вам столько неприятностей. Я не буду объяснять, что толкнуло меня на этот путь, но, поверьте на слово, жизнь не оставила мне иного выбора.
- Синьор, меня зовут Джованни Леонардо. Я готов заплатить выкуп за моего младшего брата Луиджи.
Капитан жестом показал корсару, что тот может удалиться. Это был мужчина среднего роста, лет пятидесяти. Небольшая черная бородка окаймляла его широкое волевое лицо.
- Синьор Леонардо, мне жаль, что вопреки этикету, по известным причинам я не могу назвать вам свое имя, - с печальной улыбкой заметил капитан. – Садитесь, - жестом пригласил он гостя к столу. – Что будете пить : ром, вино, коньяк ?
- Благодарю вас, - изящно наклонил голову Джованни. Он подошел к столу, на котором вдруг заметил шахматную доску с фигурами. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы узнать задачу Дамиано.
- По-моему белые дают мат в два хода, - с нарочитой неуверенностью заметил он, повернувшись к капитану.
- О, да вы играете в шахматы ! – одобрительно воскликнул капитан. – Это заметно скрасит наше общение. Может быть, сыграем на ставку в сто червонцев ? – спросил он. И тут же добавил : - С моей стороны было бы непорядочно не предупредить вас о том, что совсем недавно я считался одним из лучших игроков Сицилии.
- Ну что ж, я попробую, - продолжая разыгрывать неуверенность, ответил Джованни.
Хотя капитан и в самом деле играл очень сильно, Леонардо все же трижды подряд сломил его сопротивление, не только отыграв выкуп за брата, но и выиграв к тому же сто червонцев.
Капитан был потрясен.
- Вы – великий игрок ! – восхищенно воскликнул он. – Но почему я раньше не слышал вашего имени ? И, не дожидаясь ответа, позвонил в колокольчик. – Приведите пленника по имени Луиджи Леонардо ! – приказал он вошедшему корсару.
Спустя минуту Джованни уже сжимал в объятиях брата.
- Синьор Леонардо, благодарю вас за прекрасный урок ! – с чувством произнес капитан, пожимая руку Джованни. – Вы обязательно должны сразиться с самим Лопесом и доказать, что итальянские игроки – лучшие в мире !
- Энрико, доставь этих двух синьоров на берег ! – распорядился капитан. И добавил : - Ты отвечаешь головой за их безопасность !...
Вскоре счастливые братья были уже дома. Луиджи без конца целовал мать и отца.
- Вот видишь, отец, - торжествующе произнес Джованни, - именно благодаря шахматам я без всякого выкупа вернул Луиджи домой, да к тому же заработал еще сто червонцев !
- Нет, - покачал головой отец, - шахматы – это пустая забава. Человек должен заниматься серьезным делом !
А на следующее утро, расцеловав мать, неожиданно  воспылавшего родительскими чувствами отца и брата,  Джованни вновь собрался в путь – на этот раз в Геную.

    Глава  5. ДЖУЛИЯ
   
  Генуя – самая северная точка цветущей апельсиновыми рощами, лимонными и оливковыми деревьями, магнолиями и олеандрами итальянской провинции Лигурии. Этот райский уголок земли, замкнутый с одной стороны Альпами, а с другой – Средиземным морем, протянулся на двести километров вдоль Генуэзского залива. Сам город расположился между морской гаванью и окружающими ее горами.
В Генуе родился Христофор Колумб, и горожане на протяжении десятков лет бережно хранят его овитый плющом домик, в котором сохранились некоторые вещи и письма знаменитого мореплавателя.
Но самая яркая достопримечательность Генуи – это монументальный собор Сан – Лоренцо. Официальной датой его создания считается начало ХII столетия, однако местные католики убеждены, что собор был построен в III веке после Рождества Христова. В соборе хранится уникальнейшая реликвия христианского мира, объект иступленного поклонения верующих – святой Грааль – чаша, из которой пил сам Иисус Христос на том пасхальном седере, который историки и искусствоведы окрестили Тайной вечерей.   
Неподалеку от собора Сан – Лоренцо и расположился  роскошный особняк синьора Грегорио.
Джованни несколько раз дернул за шнурок висевшего над дверью колокольчика и спустя две – три минуты на пороге появился привратник.
- Что вам угодно, сударь ? – вежливо спросил он.
- Проводите меня к синьору Грегорио, - ответил Леонардо
- Простите, как доложить о вас ? – вновь задал вопрос привратник.
- Скажите синьору Грегорио, что с ним желает встретиться лучший шахматист Италии Леонардо, - гордо произнес Джованни. – Именно так и скажите !
Спустя несколько минут, лучезарно улыбаясь, в дверях появился сам хозяин дома.
- Синьор Леонардо ! Какой приятный сюрприз ! – воскликнул он.  – Прошу вас быть моим гостем ! – жестом пригласил он Леонардо войти.  -  Я много слышал о ваших блестящих победах ! Чем могу быть полезен ? – учтиво спросил синьор Грегорио, открывая перед гостем дверь в гостинную.
- Благодарю вас, - усаживаясь в кресло, ответил Джованни. – Я слышал, что вы ищете учителя шахмат для дочери, и  готов предложить свои услуги.
- Чудесно ! Чудесно ! Сам Леонардо будет обучать игре мою дочь ! – бурно выражал свой восторг синьор Грегорио. – Можете не сомневаться – я щедро вознагражу вас !
- Что ж, тогда, если вы не возражаете, завтра и начнем, - предложил Леонардо.
- Синьор Леонардо, я не спрашиваю о том, где вы остановились, так как хочу предложить вам прекрасные аппартаменты в моем доме. Надеюсь, вы не откажите мне ? – спросил радушный хозяин.
- Я могу лишь искренно поблагодарить вас за теплый прием ! – напыщенно воскликнул Леонардо.
- Занятия с моей дочерью удобней всего проводить сразу после завтрака в музыкальном салоне на втором этаже, - уточнил синьор Грегорио. И, позвонив в колокольчик, приказал вошедшему слуге : - Проводите моего гостя в его покои !
На следующий день после завтрака Джованни поднялся наверх и вошел в музыкальный салон. Это был великолепный зал, на стенах которого , помимо золоченых канделябров висели портреты известных композиторов и музыкантов. Напротив входной двери располагалась небольшая сцена с массивным атласным занавесом. Вдоль стен  зала были расставлены мягкие диваны и кресла, между которыми красовались изящные античные скульптуры из белого мрамора. И наконец, в центре зала специально для предстоящих уроков был установлен столик на гнутых ножках с шахматной доской и фигурами из слоновой кости и два кресла.
Пораженный этим великолепием, Джованни с интересом рассматривал выполненные самыми искусными живописцами портреты.
- Доброе утро, синьор Леонардо ! – вдруг услышал он голос хозяина дома. – Вы весьма пунктуальны, а вот моя дочь все еще занята своим утренним туалетом и появится не ранее чем через четверть часа.
И он, чтобы сгладить вызванную опозданием дочери неловкость, поспешил перевести разговор на другую тему.
- О. я вижу, что вас заинтересовали эти замечательные портреты ! Они принадлежат кисти таких выдающихся мастеров живописи, как Анжелико, Липпи, Перуджино, Сесто, Коста и Джорджоне.
И, переходя от одного портрета к другому, синьор Грегорио поочередно называл  имена изображенных на них композиторов и музыкантов.
- Это – выдающийся франко – фламандский композитор Гийом Дюфаи, прошедший путь от мальчика – певчего до руководителя капеллы герцога Савойского. Им создано около ста баллад и рондо. А это – представитель той же школы Депре Жоскен. Он находился на службе у герцога Галеаццо Мария Сфорца в Милане, затем служил при дворе французского короля Людовика Двенадцатого. Жоскен написал два десятка месс и более шестидесяти песен.  Если Дюфаи и Жоскен – великие композиторы пятнадцатого столетия, то на следующем портрете вы видите нашего современника, главу римской полифонической школы гениального Джованни Пьерлуиджи да Палестрину...
В это время дверь салона открылась, и Джованни услышал нежный тонкий голосок : - Я готова !
- А вот и ваша ученица ! – воскликнул синьор Грегорио. – Познакомтесь, это моя дочь Джулия.
Джованни обернулся и обомлел : девушка была необыкновенно красива. Слегка декольтированное изящное белое платье лишь подчеркивало удивительную стройность ее фигуры.
- Джулия, - обратился к дочери синьор Грегорио, - ты можешь гордиться тем, что твоим учителем является лучший шахматист Италии синьор Леонардо !  Ну что ж, приступайте к уроку, а я не буду вам мешать.
С этими словами он вышел из зала.
Молодые люди остались одни. Джованни все еще не мог оторвать взгляд от излучавшей дивное сияние девушки. Зардевшаяся от смущения Джулия, опустила глаза и, мило улыбаясь, прощебетала : - Синьор Леонардо, я готова !
Джованни, усилием воли заставив себя спуститься с небес на землю,  жестом указал ученице на кресло и, сев напротив, начал первый урок...
Прошло три месяца. Каждое утро Леонардо посвящал свою ученицу в таинства древней игры. При этом он часто украдкой бросал на Джулию полные любви и нежности взгляды, и душа его наполнялась неизъяснимым восторгом. Эта девушка была воплощением земной красоты, изящества, благородства. Встречи с ней, пусть лишь за шахматной доской, стали для Джованни ярким праздником, смыслом всей его жизни.  Все в этой девушке – ее голос, взгляд, улыбка, движения рук казались ему божественными. Сердце его бешенно стучало и издавало один и тот же звук : "Джулия ! Джулия ! Джулия !"
Зато окончание каждого урока он воспринимал как трагедию и с трепетом и волнением ждал утра, когда он снова  увидит Ее !
Джулия, конечно же, чувствовала, что творится в душе учителя, и это необычайно волновало ее – ведь Джованни нравился ей. Нравился его открытый, добрый взгляд, спокойный голос и удивительная скромность : в отличие от предыдущего ее учителя, Джованни никогда не рассказывал о своих победах. Однажды, анализируя возникшую на доске позицию, учитель и ученица одновременно взялись за одну и ту же фигуру. Ощутив тепло ее маленькой и нежной ручки, Джованни испытал ни с чем не сравнимое блаженство. Взгляды их встретились, и оба смущенно опустили глаза. Во взгляде Джулии Джованни явственно почувствовал, что она отвечает ему взаимностью, и эта сладостная мысль наполнила его ликованием.
Но как-то во время очередного урока в музыкальный салон вошел синьор Грегорио и увидел, что Леонардо держит в своей руке руку его дочери. Заметив отца, Джулия испуганно отдернула свою руку, но было поздно. Синьор Грегорио подошел к столику и, глядя в упор на Леонардо, твердо произнес :
- Сударь, вы находитесь в этом доме в роли учителя шахмат моей дочери. Но, как я вижу, вы переступили грань дозволенного. Я очень сожалею, но отныне во время ваших уроков рядом будет находиться один из моих слуг, дабы вы вели  урок в строго установленных рамках.
Сказав это, он бросил укоризненный взгляд на дочь и  удалился.
- Джулия ! – пылко воскликнул Джованни. - Пока  мы одни, я должен сказать, что безумно люблю вас и отныне не мыслю своей жизни без вас ! И самая светлая моя мечта – чтобы вы стали моей женой !
- Джованни ! – Джулия впервые назвала учителя по имени, -  я ... я тоже люблю вас !
От сильного волнения голос ее дрожал. Она протянула Джованни руку, и он страстно припал к ней губами.
-  Милая, любимая Джулия ! Ваши слова сделали меня самым счастливым человеком на земле !
- Увы, мой отец уже нашел для меня жениха из очень знатного рода, и он никогда не допустит нашего сближения !
И Джулия горько разрыдалась.
- Боже праведный ! Еще секунду назад я задыхался от счастья, и вот теперь я подавлен и безутешен ! Почему, почему наша  любовь подвергнута таким суровым испытаниям ?!- сокрушался Джованни. И вдруг его осенило :
- Мы сейчас же должны пойти к вашему отцу, встать перед ним на колени, и он даст свое благословение !
- О, если бы это было так ! Но вы не знаете моего отца : он никогда не отступит от своего решения !
 Джулия утерла платочком слезы и неожиданно твердо произнесла :
- Джованни, я даю вам слово, что никто, кроме вас, не станет моим мужем !
- Моя любимая ! Ваши слова – самая дорогая награда для меня ! Увы, завтра после нашего урока я уезжаю в Мадрид для решающего состязания с Лопесом. И я буду сражаться с ним за вас, за нашу любовь, а это значит, что я не могу ни победить !  А сокрушив самого Рюи Лопеса, я   вернусь в Геную в ореоле мировой славы ! Ваш отец не устоит перед величием этой славы, и тогда никто не сможет помешать нашему счастью !...

    Глава   6.  ИЕЗУИТЫ

  На следующее утро Джованни и Джулия появились в музыкальном салоне почти одновременно. Возле столика уже стоял слуга, который почтительно склонился перед ними. Затем, выполняя указание своего хозяина, он сел на стул и весь превратился во внимание.
Учитель и ученица печально переглянулись и приступили к уроку.
" О, небеса ! За что мне ниспослана такая пытка ! Быть рядом с любимой и не сметь прикоснуться к ее дивной ручке !"- в отчаянии думал Джованни. "Что же делать ? Что же делать ?" – мысленно терзался он.
Но делать было нечего. Единственной радостью для влюбленных было обмениваться красноречивыми, полными нежности взглядами , а самые сокровенные слова дарить друг другу на испанском языке, который бдительный слуга, к счастью, не понимал ...
Закончив урок и в последний раз в этот день обменявшись с Джулией теплыми взглядами, Леонардо вышел на улицу, чтобы спокойно обдумать, что же можно предпринять в этой, очень нелегкой для него ситуации. "Что же делать ?" – раз за разом повторял он. Не находя ответа на мучивший его вопрос, Джованни брел  вдоль узких улочек, одна из которых вывела его на заброшенный пустырь, в глубине которого одиноко стоял покосившийся деревянный сарай.
"А может быть, нам с Джулией тайно уехать в Кутри ?"– вдруг мелькнула мысль.  Но он тут же отверг этот план – ведь Джулия никогда не согласится нанести такой удар недавно овдовевшему отцу.
"Но ведь что-то нужно предпринять ! – упрямо повторял Джованни. – Иначе я могу потерять Джулию !"
Но в это время ход его мыслей нарушили чьи-то голоса. Он поднял голову и увидел, что из сарая вышли три человека. Когда они приблизились, картина стала ясной : два иезуита – один молодой, другой значительно старше – ведут под руки основательно избитого старика, один глаз которого заплыл, а разбитая нижняя губа сильно кровоточила. Голова старика безжизненно свесилась на грудь и, когда он с усилием поднял ее, Джованни ужаснулся : это был Давид – бывший сосед и шахматный партнер дяди Роберто !
"Значит, в тот печальный день, попрощавшись с нами, он уехал в Геную и скрывался в этом сарае и вот теперь его обнаружили иезуиты," – заключил Джованни.
Не успел он придти к такому выводу, как молодой иезуит, злорадно усмехаясь, сказал своему напарнику :
- А ведь несколько лет назад  в Неаполе я предупреждал его, что он закончит свою жизнь на костре !"
Эти жуткие слова словно обожгли Джованни. Вспомнив грустный рассказ дяди Роберто, он с ужасом понял, что этого несчастного старика жестоко избил и теперь тащит в тюрьму, где того неминуемо ждет смертный приговор, никто иной, как ... его собственный сын !
"Негодяй !" – чуть не вырвалось у Джованни.
- По – моему, ты, Антонио, слишком перестарался, - указывая молодому иезуиту на заплывший глаз и кровоточащую губу старика, - промолвил его напарник. – Ведь, если он не доживет до суда, нам не сдобровать !
- Не волнуйся, Беньямино. Он доживет до суда ! – убежденно заявил молодой. – Я ведь его хорошо знаю – он  очень крепкий !
- А откуда ты его знаешь ?
- Откуда ? Да оттуда, что это - ... мой отец !
- Твой отец ?! – в ужасе отпрянул Беньямино. – И ты зверски избил и тащишь фактически на костер родного отца !?
- Да какой он родной ! Я – итальянец, а он – еврей, нарушивший указ самого понтифика, за что должен быть сожжен на костре !  Ничего, - сжал кулаки Антонио, - когда я стану главой  ордена в Генуе, я сожгу на кострах всех еретиков !
От этих слов Джованни стало не по себе. Он с трудом сдержался, чтобы не наброситься с кулаками на этого изверга.
- Антонио, - брызгая кровью, прохрипел старик, - ты – убийца своего отца, и Бог не простит тебе этого злодеяния !
И он вновь бессильно уронил голову на грудь.
Дикая гримаса ненависти исказила лицо Антонио.  Он замахнулся, чтобы ударить отца, но Беньямино перехватил его руку.
- Антонио, побойся Бога ! – воскликнул он.
- Ты что, Беньямино, защищаешь еврея – еретика ?! - с яростью вскричал Антонио. - Я давно за тобой наблюдаю, смотри – ты плохо кончишь !
- Никак ты мне угрожаешь ? Плевать я хотел на твои угрозы ! – злобно  бросил в ответ Беньямино  - Как бы ты не кончил плохо !
Джованни на некотором расстоянии, вполне достаточном, чтобы слышать слова иезуитов,  шел за ними. Наконец они подошли к двухэтажному зданию, у входа в которое стоял вооруженный охранник.  Антонио втолкнул отца вовнутрь, а Беньямино задержался, чтобы перекинуться несколькими словами с охранником.
И тут у Джованни созрел план действий.
- Сударь, - обратился он к Беньямино, - мне нужно поговорить с главой вашего ордена.
- Пойдемте, я провожу вас к синьору Менотти, - охотно отзвался иезуит. 
Через минуту Джованни уже представился облаченному в черную сутану немолодому полноватому мужчине, на шее которого висела массивная цепочка, увенчанная крестом с изображением распятого Христа.
- Чем могу быть полезен ? – не ответив на приветствие, сухо спросил тот.
- Только что ваши люди арестовали старого еврея, вся вина которого в том, что он жил в запрещенных папским указом кварталах Рима и Генуи.
- Это  серьезное преступление, - мрачно отозвался Менотти. – А вы что, его родственник ? – вдруг спросил он.
- Нет, нет ! – живо ответил Джованни. – Просто я хочу сказать, что это совершенно безобидный старик, а ваш Антонио зверски избил его, хотя тот при аресте не оказал никакого сопротивления.
- Да, у Антонио тяжелая рука, это верно, - усмехнулся глава местных иезуитов.
- Конечно, рвение Антонио весьма похвально. Он даже заявил своему напарнику, что истребит всех еретиков в Генуе, когда станет главой городского ордена иезуитов. Но причем здесь жалкий, больной старик ? – пожал плечами Джованни.
- Ах, вот оно что ! – сжав кулаки, воскликнул Менотти, и взгляд его сразу стал злым и жестоким.
"Кажется, я попал в самую точку !" – с удовлетворением отметил Джованни. А вслух сказал :
- Сударь, вскоре в Мадриде я буду представлен нашему величайшему монарху Филиппу Второму, который после моей победы над его любимцем Рюи Лопесом великодушно пожелает выполнить любую мою просьбу.  Так вот одним из моих прошений будет охранная грамота для арестованного сегодня старика по имени Давид.
- Ого ! Вас примет сам король ! Но на что вам дался этот старик ? – удивленно спосил Менотти.
- Будем считать это моей маленькой странностью, - улыбнулся Джованни. – Так вот, не позднее чем через месяц я привезу вам охранную грамоту, которая лично с вас снимет всякую ответственность за освобождение старика. А пока до моего возвращения из Мадрида я прошу вас оставить старика в покое и, главное, оградить его от допросов и побоев.
С этими словами Джованни положил перед своим собеседником двести червонцев.
- Что ж, это я вам гарантирую, - пряча деньги в стол, пообещал глава ордена. – Более того, я обеспечу вашему старику вполне приемлемые условия.
- Я верю вам, но ведь тот же Антонио может вновь избить старика, который настолько слаб, что скончается от побоев.  А если Его Величество узнает , что королевская воля не выполнена, он сурово покорает всех причастных к этому, не взирая на лица, - ловко ввернул Джованни, как бы, между прочим, намекая главе местных иезуитов на то, что кара монарха обрушится и на него.
- Синьор Леонардо, не беспокойтесь, ничего со стариком не случится, а с Антонио я еще разберусь, - заверил его собеседник.
"Похоже, что я смогу убить сразу двух зайцев !" – радостно подумал Джованни, прощаясь с Менотти :
- Благодарю вас ! А теперь, сударь, позвольте мне откланяться !

    Глава  7. НЕ  РОЙ   ДРУГОМУ  ЯМУ...
 
  Утром следующего дня, закончив урок, Джованни, не обращая внимания на бдительное око слуги, с трепетом припал к руке Джулии и, с трудом сдерживая рыдания, прошептал ей по – испански :
- Моя единственная любовь ! Вот и настал день, когда мы должны расстаться ! Я отправляюсь в Мадрид, откуда вернусь в ореоле почета и славы, и тогда мы снова будем рядом !
Джулия смотрела на него полными слез глазами и тихо проронила :
- Любимый, я буду ждать вас, если понадобится, всю жизнь ! Ждать с надеждой, что Всевышний услышит биения наших сердец и никому  не позволит разлучить нас !
И они расстались.
Вслед за этим Леонардо объявил отцу Джулии о своем  отъезде в Мадрид.
- Через месяц, а может быть, чуть раньше, я вернусь, и мы продолжим уроки, - заверил он.
- Что ж, поезжайте, - промолвил синьор Грегорио. И добавил, многозначительно глядя на Леонардо : - Как раз на это время назначена помолвка Джулии.
При этих словах Леонардо отпрянул назад. Лицо его покрылось красными пятнами. Однако его собеседник, сделав вид, что ничего не заметил, спокойно спросил :
- Сударь, у вас нет претензий к оплате вашего труда ?
Сделав над собой усилие, Леонардо, все еще тяжело дыша, ответил :
- О, нет ! Вы, действительно, щедро вознаградили меня ! Он хотел добавить :"И при этом лишили меня самой дорогой и желанной награды !", но язык не повиновался ему.
Лишь выйдя на улицу, он, глотая слезы, наконец дал волю своим оскорбленным чувствам :
- Так вот в чем суть его щедрости – он просто откупился от меня деньгами !
И, воздев руки к небесам, взмолился :
- О, самый  добрый, самый справедливый Господь наш, помоги нам с Джулией обрести свое счастье ! ...
Путь в Испанию лежал через Барселону.
Еще в пятом веке король Атаульф объявил Барселону своей столицей, но завоевание Испании арабами привело город в упадок. Лишь в двенадцатом столетии союз Каталонии и Арагона дал мощный толчок к расцвету Барселоны : здесь создаются величайшие творения готики, бурно развивается средиземноморская торговля. Увы, спустя три столетия город вновь пережил серьезный упадок. Правда, именно в Барселоне король Испании Фернандо и королева Изабелла устроили торжественный прием  Христофору Колумбу в честь его исторического открытия Америки ...
Леонардо все время думал о Джулии. "Неужели помолвка с нвязанным ей женихом все – таки состоится ? Нет, нет, - успокаивал он себя, - ведь Джулия поклялась ждать меня ! А вдруг отец принудит ее дать согласие ?!"
С этими жуткими мыслями он, прогуливаясь по одной из самых многолюдных улиц Барселоны, вышел к Кафедральному Собору. Его сооружение, начатое более пяти столетий назад по указу короля Жауме Второго, еще не было завершено. Тем не менее величественное архитектурное творение вызвало у Джованни искреннее восхищение  своей монументальностью и красотой. Как зачарованный смотрел он на этот триумф человеческого гения, сочетавший в себе черты готики и Ренессанса.
Неожиданно позади себя он услышал итальянскую речь.
- Родриго, это ужасно ! Ведь я проиграл все деньги, которые вез в Геную для больной матери !
- Не отчаивайся, Томазо, что-нибудь придумаем !
Джованни обернулся и к своему изумлению увидел двух своих давних шахматных друзей, с которыми много лет назад он азартно состязался в Риме.
- Томазо ! Родриго ! Какими судьбами вы в Барселоне ?! – воскликнул Джованни.
- Джованни ?! А ты как тут оказался ? – с удивлением и восторгом в один голос  вскричали друзья.
- Вы же помните мою жуткую  партию с Лопесом на площади святого Петра в Риме. И вот пятнадцать лет спустя я еду в Мадрид, чтобы наказать Лопеса за его издевательские насмешки надо мной ! Все эти годы я жил только с одной целью – отомстить Лопесу ! Ну, а что же вы ?
И тут оба наперебой стали рассказывать, как в пух и прах проиграли все свои деньги очень сильному местному игроку по имени Мучиаччио.
- Понимаешь, Джованни, - с возмущением воскликнул Томазо, - он прикинулся слабым игроком и, чтобы заманить нас, сначала специально дал нам выиграть сто пятьдесят скуди. А затем мы, войдя в азарт, проиграли ему все, что у нас было.
- Самое ужасное то, что Томазо проиграл деньги, которые достал для лечения больной матери, - добавил Родриго.
- Ведите меня к нему ! – решительно произнес Джованни. – Я накажу его тем же самым способом ! ...
- А, это вы ! – открыв дверь, заулыбался Мучиаччио. – Хотите продолжить игру ?
- Сударь, мы нашли для вас богатого неаполитанца, который рвется с кем - нибудь сыграть на ставку и у которого вы сможете выиграть крупную сумму, - все еще стоя в дверях, шепнул  хозяину дома Томазо. – А обыграв его, вы достойно отблагодарите нас, и тогда мы продолжим игру.
- Прекрасно ! Прошу вас, проходите в дом ! – радостно воскликнул Мучиаччио. И, обращаясь к Леонардо, он спросил : - Сударь, один из ваших спутников сообщил мне, что вы желаете сыграть в шахматы на ставку, не так ли ?
- Прежде всего, позвольте представиться : меня зовут Марчелло Ангинетти, - изящно наклонив голову, произнес Леонардо. - Да, я, действительно, желаю сыграть на ставку, но для начала не более чем в пятьдесят скуди.
- Я полагаю, что мое имя вам уже известно, - лучезарно улыбаясь,  с той же учтивостью ответил хозяин дома. - Я принимаю ваши условия, а посему предлагаю поднять тост за наше знакомство.
Мучиаччио наполнил бокалы вином.
- Ну, а теперь, когда наше знакомство состоялось, прошу вас, синьор Ангинетти, к доске, - широким жестом пригласил он гостя к шахматному столику.
Леонардо специально играл не в полную силу и быстро убедился, что его соперник довольно сильный игрок. "Но все же слабее меня !" – с удовлетворением заключил он.
Проиграв пятьдесят скуди, "синьор Ангинетти" заметил :
- Я проиграл потому, что маленькая ставка не является для меня достаточным стимулом. Может быть, увеличим ставку до двухсот скуди ?
"Ага, он уже вошел в азарт ! – радостно подумал Мучиаччио. – А это сулит мне хороший куш !" И, стараясь придать своему голосу оттенок неуверенности, он ответил :
- Ну что ж, я согласен на ставку в двести скуди.
Томазо, встретившись взглядом с Мучиаччио, подмигнул ему : мол, все идет по плану.
А Леонардо в чуть худшей позиции, решив, что выигрывать еще рано, легко сделал ничью, после чего ставка возросла вдвое. На этот раз Леонардо играл почти в полную силу и одержал победу.
- Синьор Ангинетти, а вы довольно сильный игрок ! – воскликнул Мучиаччио. А про себя подумал : "Что за чертовщина ? Ведь я играю лучше его ! Видимо, где-то я допустил просмотр. Что ж, буду более внимателен".  И, улыбаясь, предложил : - Я предлагаю играть на – квит !
- О, я вижу, что вы – очень азартный игрок, - заметил его соперник. – Но я не менее азартен, чем вы, и потому предлагаю сыграть еще три партии и все на – квит !
- Идет ! – все еще изображая неуверенность и ликуя в душе, ответил Мучиаччио.
Конечно, во все трех партиях победил Леонардо, выиграв очень крупную сумму. Раздосадованный Мучиаччио потребовал реванша.
- Нет, сударь ! – категорически отверг его предложение Леонардо. – Я просто примерно наказал вас за то, что вы завлекаете состязаться на крупную ставку игроков, которые  заведомо слабее вас !
С этими словами он торжественно вернул Родриго и Томазо проигранные ими деньги.
- Так у вас заговор ! – вскричал Мучиаччио. И тут же, взяв себя в руки, как ни в чем не бывало, изображая полное раскаяние, произнес :
- Да, я поступил недостойно и теперь за это наказан. Но я не отпущу вас еще без одного тоста. Давайте выпьем за то, чтобы сегодняшняя игра с вами, синьор Ангинетти, была не последней и велась впредь без всяких хитростей и уловок ! "Ничего, - подумал он, - вы еще не вкусили моей подлинной хитрости и жестокости !"
С этими словами он подошел к подносу, на котором стояли четыре хрустальных бокала и, наполнив их вином, в три из них незаметным движением опустил из перстня крупинки сильнодействующего яда.
Однако Родриго заметил замешательство Мучиаччио возле подноса с бокалами и внезапно страшная догадка осенила его. Тем временем  Мучиаччио поставил перед своими гостями поднос и примирительно произнес :
- Итак, тост провозглашен – выпьем !
- Сударь, - указывая Мучиаччио на шахматную доску, с одному ему понятным волнением воскликнул Родриго, - если бы вы своим последним ходом побили бы не слона , а коня, то получили бы более активную позицию !
- Разве ? – удивился Мучиаччио и, обернувшись назад, взглянул на доску.
Этого мгновения Родриго было вполне достаточно, чтобы незаметно для всех слегка повернуть поднос с бокалами.
- Нет, вы ошибаетаеь, - убежденно произнес Мучиаччио. Затем,  взяв стоявший перед ним бокал, воскликнул : - Так выпьем же за новые встречи !
С этими словами он, жестом приглашая всех последовать его примеру, залпом осушил свой бокал.
Джованни и Томазо взяли свои бокалы, но Родриго резким ударом выбил их из рук друзей.
- Ты что, с ума сошел ?! – вскричал Томазо.
Но в это время Мучиаччио с каким-то жутким хрипом упал на пол. Изо рта у него пошла пена, и он, забившись в страшных судорогах, через несколько секунд затих.
- Что с ним ?! – ужаснулся Джованни. – Надо срочно найти врача !
- Врач ему уже не понадобится , - бледный как полотно, дрожа всем телом,  с трудом промолвил Родриго. И добавил :
- Первым делом ополосните руки, на которые могли попасть капли отравленного вина.
Он взял стоявший на столе графин с водой и обильно полил из него на руки друзей. Затем на всякий случай полил водой и на свои руки. После этого найденным в комнате большим полотенцем все трое насухо вытерли им руки.
- Так вот, - обратился к друзьям Родриго, - наливая вино, этот негодяй подсыпал в наши бокалы яд.  Я догадался лишь потому, что он, закрыв от нас поднос с бокалами своим грузным телом, слишком долго колдовал над ними. А затем своей репликой по поводу его последнего хода в партии с Джованни я, заставив его обернуться к шахматному столику, быстро повернул поднос, и перед Мучиаччио оказался один из трех отравленных им бокалов, который он и выпил.
- Родриго, ты спас нам жизнь ! – обнимая и целуя друга, наперебой повторяли Джованни и Томазо.
- Давайте-ка побыстрее покинем этот жуткий дом ! – воскликнул Родриго, и друзья поспешно вышли на улицу ...
- Страшно подумать, что произошло бы, если бы не Родриго ! – никак не мог успокоиться Джованни. И, обращаясь к своим спутникам, воскликнул : - Друзья мои, поехали со мной в Мадрид ! Ведь Лопес – любимец короля, и это дает ему большое моральное преимущество надо мной ! Если вы поедете со мной, то я буду знать, что среди зрителей двое желают мне победы ! Ну, как ?
- С удовольствием ! – тут же откликнулся Родриго.
- Джованни, я обязательно приеду в Мадрид, чтобы поддержать тебя, - с чувством произнес Томазо, - но только после того, как отвезу в Геную деньги для лечения больной матери.
- Так ты едешь в Геную ?! Это замечательно ! – радостно воскликнул Джованни.
И тут же от его восторга не осталось и следа. Он, вновь вспомнив о предстоящей помолвке Джулии, тяжело вздохнул.
- Что с тобой, Джованни ? – спросил Томазо. - Что –то случилось ?
- Случилось ...  И он вновь тяжело вздохнул. – Только что я радовался, что избежал смерти, а ведь, может быть, это был бы для меня наилучший исход.
- Да говори же толком, что случилось ! – почти одновременно вскричали Родриго и Томазо.
- Я не знаю точно когда, но вполне вероятно, что именно сегодня состоится помолвка дочери синьора Грегорио Джулии с женихом, которого выбрал для нее отец, - печально произнес Джованни. – Впрочем, Джулия поклялась, что выйдет замуж только за меня.
- Ах вот в чем дело ! – понимающе кивнул головой Томазо. – Я знаю синьора Грегорио, это первый богач в Генуе. Напиши Джулии записку, а я постараюсь передать ее по назначению. Уверен, что, вернувшись в Мадрид, я привезу тебе хорошие новости, - ободряюще улыбнулся он.
- О, если бы это было так ! – мечтательно воскликнул Джованни ...
- Томазо, вернувшись из Генуи, ты найдешь нас в мадридской гостинице "Иберия", -  сообщил не раз бывавший в испанской столице Родриго ...

    Глава  8.  ЭТО  СЛАДКОЕ  СЛОВО – " КОРОНА "

  Спустя несколько дней Джованни в сопровождении Родриго прибыл в испанскую столицу. Оставив свои вещи в гостинице, они решили первый день посвятить отдыху.
В Мадриде Джованни особенно поразило, что огромные многолюдные площади со старинными  монастырями и современными высокими особняками резко контрастируют с узкими грязными улочками, застроенными в основном одноэтажными домиками.
Всего лишь четырнадцать лет назад король Филипп Второй перевел свой двор из древнего Толедо в Мадрид, провозгласив его столицей Испании. С тех пор под руководством архитекторов Хуана де Эррера и Хуана Гомеса де Мора город бурно развивался. По указанию короля сооружались новые площади, дворцы и соборы, невдалеке от которых сиротливо жались к земле давно потерявшие прежний вид старые строения. Увы, но этим контрасты столицы не исчерпывались. Так, на одной из площадей Мадрида толпа горожан с ужасом наблюдала за предсмертной агонией сжигаемого на костре несчастного еретика и в то же самое время в другом районе города звучала музыка зажигательного фламенко, и люди искренно веселились по случаю какого – то торжества ...
- Какая красивая улица ! –  восторженно произнес Джованни, когда они вышли на главную магистраль города Калье де Алкала.
- А ведь еще совсем недавно, каких – нибудь пятнадцать лет назад  эта широкая и красивая улица была обычной, пыльной сельской дорогой с огородами и оливковыми садами, - отозвался Родриго.
Пройдя еще несколько кварталов, друзья оказались на площади Плацца де ла Вилла.
- Смотри, Родриго, какой жуткий дом ! – указывая на высокое мрачное здание, промолвил Джованни. – Не хотел бы я жить в нем !
- А знаешь ли ты, что Франциску Первому тоже не хотелось жить в этом доме, но пришлось провести в нем далеко не самые лучшие дни своей жизни ? – спросил Родриго.
- Какому Франциску ? – не понял Джованни.
- Э, да я вижу, что ты совсем не знаешь современной истории, - покачал головой Родриго.
- Увы, ты прав, - признался Джованни. – Еще в Риме дядя Роберто упрекал меня в том же.
- Так знай, что Франциск Первый был сыном герцога Орлеанского и графини Луизы Савойской. Еще в детстве Франциск был обручен с дочерью своего двоюродного брата Людовика Двенадцатого Клавдией.
Его родная сестра Маргарита с юных лет покровительствовала ученым и поэтам и даже сама написала книгу "Гептамерон", явно подражая "Декамерону" Бокаччо. Три года назад, незадолго до кровавой Варфоломеевой ночи в Париже она вышла замуж за короля Наварры Генриха.
А Франциск вырос храбрым и честолюбивым рыцарем. Вскоре после смерти Людовика Двенадцатого Франциск Первый, которому едва перевалило за двадцать, стал королем Франции.
- Скажи мне, Родриго, откуда ты так хорошо знаешь историю ? – удивленно спросил Джованни.
- О, если бы ты прочитал столько же книг, как я, ты бы знал историю ничуть не хуже. Наверно, поэтому я не так преуспел в шахматах, - улыбнулся Родриго. И продолжил : - Франциск Первый, возжаждав короны Священной Римской империи, совершил поход в Италию. Несмотря на огромные трудности, он вернул Франции Милан, а после смерти императора Священной Римской империи Максимилиана пытался занять его престол, но императором стал испанский король Карл Пятый. Несколько лет Франциск Первый мужественно воевал в Италии с многочисленной армией Карла Пятого. В бою под Павией под Франциском была убита лошадь, а сам он попал в плен и стал узником здания, которое так не понравилось тебе, и из которого он в письме к своей матери написал: " Потеряно все, кроме чести !" Лишь после того, как  Франциск отказался от Милана и Бургундии и пообещал вместе с Испанией воевать против турок, Карл Пятый освободил его из заточения. Вернувшись в Париж, он тут же отказался от всех своих обещаний, благо его поддержал боявшийся усиления Карла Пятого Ватикан.
- О какой же чести написал матери Франциск Первый, если, дав обещания, он , не моргнув глазом, отказался от них, - неодобрительно заметил Джованни.
- Это – политика и так поступали очень многие коронованные особы всех времен, - невозмутимо ответил Родриго. - Самое удивительное, что возмущенный этим Карл Пятый вызвал Франциска Первого на рыцарский поединок, но тот не ответил на вызов.
- Скажи мне,  играл ли Франциск Первый в шахматы ? – неожиданно спросил Джованни.
- Вот этого я не знаю. Думаю, что вряд ли, хотя он покровительствовал наукам и поэзии. Он приглашал к себе Леонардо да Винчи, Бенвенуто Челлини, Рафаэля Санти и других знаменитых деятелей науки и искусства своего времени. В то же самое время Франциск Первый яростно боролся с еретиками и однажды по его приказу в Париже в течение одного дня были сожжены несколько десятков еретиков, а сам он из своего королевского шатра наслаждался этим далеко не эстетическим зрелищем. Умер Франциск Первый в 1547 году, оставив французский престол своему сыну Генриху Второму.
- Да, что и говорить, Франциск Первый прожил довольно – таки бурную жизнь ! – подытожил Джованни. – А как закончил свои дни его главный враг Карл Пятый ?
- Карл Пятый не смог преодолеть яростных распрей между католиками и протестантами и за два года до смерти отказался сначала от испанского престола, а затем и от императорской короны. После Карла Пятого императором Священной Римской империи стал его племянник Фердинанд, при котором империя и распалась на отдельные государства. Ну, а испанский престол Карл Пятый оставил своему сыну – нынешнему королю Филиппу Второму, а сам вел уединенную жизнь в монастыре, где и скончался спустя два года.
- Может быть, ты расскажешь и о Филиппе Втором, в присутствии которого я буду состязаться с Лопесом ? - спросил Джованни. – Ведь я намерен обратиться к нему с очень важным прошением.
- Почему ты думаешь, что матч с Лопесом  состоится в королевском дворце ? – не понял Родриго.
- Это прихоть самого короля, который пожелал, чтобы  поединки с самыми достойными противниками Лопес играл в его дворце, - ответил Джованни.
- Ну что ж, тогда слушай. Филипп Второй - весьма просвещенный и вместе с тем очень жестокий монарх. Надеюсь, мне не нужно говорить тебе, что мой рассказ предназначен только для твоих ушей !
- Неужели я это не понимаю ?
-Так вот, именно при Филиппе Втором в стране с новой силой запылали костры инквизиции. Причем сам король в окружении своей свиты не раз с большим удовольствием наблюдал за этим жутким зрелищем.
Филипп Второй ввел жестокую цензуру и запретил испанцам не только учиться за рубежом, но и читать изданные вне Испании книги.  Ассимилированным в стране арабам король предписал в течение трех лет изучить испанский язык и категорически запретил им общаться между собой на арабском языке, носить национальные одежды, отмечать мусульманские праздники.
- Ну, этот запрет многие нарушают. Так, в доме Мучиаччио я заметил изданную в Италии книгу Дамиано. Кстати, и у меня есть эта книга – ее мне подарил дядя Роберто.
- Это понятно. Ведь недаром говорят, что запреты существуют для того, чтобы их нарушать. Однако, я продолжу. Первой супругой Филиппа Второго стала португальская королева Мария, благодаря чему он без особых хлопот присоединил Португалию к Испании. После ее смерти испанский монарх женился на дочери английского короля Генриха Восьмого из династии Тюдоров королеве Англии Марии Кровавой.
- За что ее так прозвали ? – спросил Джованни. И, улыбнувшись, заметил : - Впрочем, догадаться нетрудно.
- Именем "Кровавая" ее нарекли англичане за жестокие преследования и казни протестантов. Когда спустя четыре года скончалась и вторая жена, Филипп Второй вознамерился жениться на дочери Генриха Восьмого и казненной им Анны Болейн английской королеве Елизавете Первой, рассчитывая посредством этого брака впоследствии присоединить к Испании и Англию.
- А за что Генрих Восьмой казнил свою жену ?
- Он обвинил ее в измене, хотя Анна Болейн категорически отвергла все обвинения. Кладя голову на плаху в Тауэре, Анна Болейн гордо воскликнула : "Королевой жила, королевой и умру !"  Свою дочь Елизавету Генрих Восьмой объявил незаконнорожденной и лишил ее права на английский престол, но в конце жизни отменил свое решение. Так исповедовавшая протестантизм Елизавета заняла английский трон. Она  отвергла  притязания Филиппа Второго и отказалась признать власть Папы Римского Пия Пятого над англиканской церковью, за что понтифик  отлучил ее от церкви и объявил о низложении Елизаветы с английского престола. Но народ Англии поддержал свою королеву, и она продолжала триумфально восседать на троне. А разгневанный Филипп Второй объявил Елизавету еретичкой и отправил на ее усмирение свой флот, названный в то время " Непобедимой  армадой ".  Однако англичане разбили своих врагов, а уцелевшие после сражения корабли попали в жестокую бурю и погибли.
- Вот тебе и непобедимая ! – усмехнулся Джованни. – Ну, а если серьезно, то в войне на море вдали от своей страны очень мало шансов на победу.
- Конечно, это так. Как бы то ни было, но после этой неудачи Филипп Второй стал тайно поддерживать яростную католичку шотландскую королеву Марию Стюарт. В раннем детстве ее мать Мария Гиз отправила свою дочь ко двору французского короля Генриха Второго. Достигнув совершенолетия, Мария Стюарт вышла замуж за наследника французского престола Франциска Второго, и вскоре после смерти Генриха Второго она стала французской королевой. Увы, год спустя умер ее муж, и королем Франции был объявлен десятилетний Карл Девятый, а фактически страной правила его мать Екатерина Медичи, при которой Гизы, а к ним относилась и Мария Стюарт, попали в немилость. И Мария Стюарт решила вернуться на родину, чтобы занять по праву принадлежавший ей шотландский престол. Прощаясь с Францией, которую она очень любила, Мария Стюарт написала стихотворение.
- Неужели ты помнишь и ее стихотворение ?! – изумленно воскликнул Джованни.
- Помню, - невозмутимо ответил Родриго. – Но я прочитаю лишь первое четверостишие.
                Прости, прелестная страна,
                О, Франция родная,
                Отчизна дорогая,
                Где отцвела моя весна ...
Вернувшись на шотландский трон, Мария Стюарт, как родная племянница Генриха Восьмого, пользуясь поддержкой испанского короля и Папы Римского, стала претендовать и на английский престол. Но все обернулось против нее. Склонные к протестантизму шотландцы не любили свою королеву. А ее  второй муж  лорд  Дарнли, грубый, необузданный человек на глазах своей жены в порыве гнева убил ее секретаря, после чего сам был убит сторонниками Марии Стюарт. Королеву обвинили в соучастии в убийстве И ей пришлось бежать и искать убежище у Елизаветы, которая видела в ней только соперницу. Именно поэтому она заточила Марию Стюарт в тюрьму, где та пребывает и поныне. Думаю, что в конце концов ей объявят смертный приговор.
- Родриго, ты – великолепный рассказчик ! – восторженно воскликнул Джованни. - Слушая тебя, в моем воображении  раз за разом возникали сцены королевских распрей, дворцовых интриг и казней. Это необыкновенно интересно и, клянусь небом, я всерьез займусь историей !
- Но я еще не закончил свой рассказ о Филиппе Втором, -    прервал излияния друга Родриго. - Итак, я продолжаю.  Третьей супругой  испанского короля стала французская принцесса Изабелла, которая незадолго до этого была объявлена невестой сына Филиппа Второго Дона Карлоса. Страдавший от врожденного недуга наследник престола, лишившись невесты,  люто возненавидел отца и поклялся отомстить ему. Случилось так, что Изабелла вскоре стала симпатизировать отвергнутому ею инфанту, и разгневанный монарх лишил сына прав на престол. Дон Карлос умолял отца сделать его правителем Нидерландов, но Филипп Второй в присутствии сына назначил на эту должность необычайно жестокого герцога Альбу.  Взбешенный Дон Карлос с кинжалом в руке бросился на герцога Альбу, но его тут же схватили и обезоружили. В отчаянии инфант решил бежать из страны и возглавить борьбу врагов Испании против отца. Накануне побега он на исповеди в одной из церквей Мадрида открыл свои планы, но священник , нарушив тайну исповеди, немедленно сообщил о планах Дона Карлоса королю. Инфант тут же был арестован и вскоре по официальной версии скончался от сердечного приступа, но скорее всего он был тайно убит по приказу короля ...
- Дорогой Родриго, я понимаю, что о событиях сто или пятидесятилетней давности ты мог прочитать в книгах, но ведь история с Доном Карлосом, как я понимаю, произошла совсем недавно и в книгах об этом не прочитаешь. Да и цензура короля не позволила бы издать такие книги. Так откуда ты знаешь то, о чем сейчас рассказал мне ? – с искренним удивлением спросил Джованни.
- Ты прав, в книгах об этом не прочитаешь, - спокойно ответил Родриго. – Но ты же знаешь, когда тайной владеют двое или более людей, то это уже на тайна. Именно поэтому история с Доном Карлосом быстро вышла за пределы королевского дворца и передавалась из уст в уста. Скажу больше : из тех же источников стало известно, что священник, выдавший Филиппу Второму тайну исповеди Дона Карлоса, был никто иной, как ... Рюи Лопес !
- Что ?! Не может быть ! – воскликнул Джованни. – Лопес, конечно, нехороший человек, но докатиться до такого ...
- Служители церкви еще более грешны, чем те, кого они обвиняют в ереси, и пылающие костры инквизиции – лучшее тому доказательство, - охладил пыл друга Родриго. – А Рюи Лопес де Сегура в благодарность за его услугу монарху вскоре был возведен в епископский сан.  Вот почему я не очень-то верю, что Филипп Второй удовлетворит твою просьбу о помиловании еретика, тем паче еврея.
- Да, ты, конечно, прав, - вздохнул Джованни. – Но король очень любит шахматы, сам недурно играет в них. Он убежден, что в мире нет игрока, который бы смог победить его любимца Лопеса. И моя победа над Лопесом произведет на Филиппа Второго такое огромное впечатление, что он в тот момент не откажет мне. Другое дело, если я обращусь к нему с моей просьбой спустя какое-то время – тогда уже поостывший король наверняка отвергнет мою просьбу. Значит, я должен использовать миг своего триумфа !
- Погоди, ты и в самом деле уверен, что победа в матче с Лопесом тебе обеспечена ? - усомнился Родриго. – Ведь Лопес – не Мучиаччио, он, действительно, блестящий игрок !
- Уверен ! – твердо произнес Джованни, а иначе нечего было ехать в Мадрид !

    Глава  9.  ГЕНЕРАЛЬНАЯ   РЕПЕТИЦИЯ

  В этот момент друзья с удивлением обнаружили, что, увлеченно беседуя,  они вновь вышли на Плацца де ла Вилла, но только с противоположной стороны, как раз напротив бывшей тюрьмы Франциска Первого. Они подошли к невысокому строению, из открытых окон которого до них донеслось:
- Пожалей его, Лопес ! Ведь из-за пятидесяти скуди жена выгонит Рикардо из дома !
Эти слова потонули в общем хохоте.
- Родриго, ты слышал имя Лопеса ? – спросил Джованни. – Уж не тот ли самый Лопес ?
Они вошли в помещение, в котором в окружении зрителей  двое играли на ставку в шахматы. В одном из игравших Леонардо сразу же узнал Рюи Лопеса. Он был в обычной светской одежде, и ничто не выдавало в нем священнослужителя. Заметив вошедших, Лопес высокомерно произнес :
- Синьоры, по всей вероятности, итальянцы. Я не раз играл с лучшими итальянскими мастерами и, признаться, невысокого мнения об их игре. Однажды они выставили против меня своего лучшего игрока,  если мне не изменяет память, они его называли "малыш Джованни", так я разделался с ним, как за трапезой с жареным цыпленком.
Раздался  дружный смех.
Леонардо был рад тому, что Лопес не узнал его. Впрочем, иначе и быть не могло : ведь за истекшие пятнадцать лет "малыш Джованни" заметно возмужал, став крепким и зрелым мужчиной. Он сделал шаг вперед и, не реагируя на смех присутствующих, с достоинством произнес :
- Сударь, я не знаю, с кем вы разделывались прежде, но, играя со мной, вам придется основательно потрудиться, чтобы самому не оказаться в роли упомянутого вами цыпленка !
Комната вновь огласилась смехом – собравшиеся по достоинству оценили реплику пришельца.
- Сударь, я вижу вы остры на язык, но мне придется немного охладить ваш пыл, - ответил Лопес. – Дело в том, что в нашем клубе существует правило : любой новичок может получить право играть со мной лишь в том случае, если он прежде победит двух других членов клуба. И вы – не исключение. Замечу к тому же, что здесь мы всегда играем на ставку, причем не менее пятьдесяти скуди. А это значит, если вы задержитесь в Мадриде на два – три дня, то вам придется изыскивать деньги на обратную дорогу в Италию. Впрочем, мы – гостеприимные люди и непременно вам поможем.
- Не возражаю, - улыбнулся Леонардо, - я уважаю правила вашего клуба и готов сразиться с любым его членом ! Что же касается гостеприимства, то совсем недавно мы с моим другом вкусили его в полной мере.
- Что – нибудь сучилось с вами ? – спросил один из присутствующих.
- Нет, нет, все в порядке, - поспешил ответить Родриго, боясь, что Джованни расскажет о трагическом происшествии в доме Мучиаччио.
- Рикардо, - небрежно бросил Лопес, - вот тебе прекрасная возможность отыграться, а заодно показать гостю, с кем он имеет дело.
Рикардо и Джованни сели за шахматный столик.
- Ставка – пятьдесят скуди, вы не возражаете ? – поинтересовался соперник Леонардо.
- Как вам будет угодно, сударь, - ответил Джованни и сделал ход королевской пешкой на два поля вперед.
Он решил играть хорошо изученный им королевский гамбит, но при этом полностью не показывать своего умения. Борьба была недолгой : в середине партии изящной жертвой двух фигур Леонардо объявил сопернику мат.
- Браво ! – приветствовали красивые жертвы Леонардо члены клуба.  Но особенно радовался победе друга Родриго.
Лишь Лопес, не разделяя всеобщего восторга, равнодушно заметил : - Жертвы, хотя и  красивы, но достаточно очевидны. Что ж, а теперь вашим соперником будет Серон.
Альфонсо Серон, второй по силе игрок Испании, сел за столик, и соперники, обменявшись приветствиями, начали борьбу. И в этой партии Леонардо решил не раскрывать своей настоящей силы – ему важно было, усыпив бдительность Лопеса, тщательно изучить его игру. Серон, хотя и оказал гостю  более серьезное сопротивление, все же вынужден был капитулировать, причем на сей раз Леонардо добился победы в чисто позиционном стиле.
- Молодец ! – восторженно приветствовал новую победу друга Родриго.
- Да, наш гость в мастерстве игры, пожалуй, не уступает Лопесу ! – сошлись во мнении члены клуба.
- Ну что ж, вы заслужили право играть со мной, - садясь против Леонардо, великодушно заметил Лопес. – Для уравнения шансов я могу предложить вам фору : ход и пешку – так я играю со многими членами нашего клуба.
- Нет, – категорически возразил Леонардо, - я играю только на равных !
- Как вам будет угодно, - развел руками Лопес. – Но ставку следует увеличить хотя бы до ста скуди.
- Не возражаю, - ответил Леонардо.
Как и пятнадцать лет назад он избрал один из вариантов испанской партии. Только тогда он старался изо всех сил, а на этот раз, когда позиция требовала тончайшего, почти этюдного продолжения, Леонардо " не находил его ". Все его внимание было направлено на изучение игры соперника. Партия закончилась вничью, которая вызвала аплодисменты присутствующих.
"Ну что ж, - с удовлетворением отметил про себя  Джованни, - я играл намного лучше Лопеса и не раз мог завершить борьбу в свою пользу."
- Да, я недооценил вас, сударь, - признался Лопес, - вы, действительно, очень сильный игрок ! Может быть, продолжим борьбу ?
- Завтра, если вы не против. И вообще, я предпочитаю играть не более одной серьезной партии в день, - заметил Леонардо.
- Я к вашим услугам, сударь, - совсем другим тоном произнес Лопес. – Однако, назовите нам свое имя !
- Меня зовут Джованни, а моего друга – Родриго.
- Уж не тот ли вы "малыш Джованни", о котором я вспоминал сегодня ? – спросил Лопес и внимательно посмотрел на Леонардо. И сам себе ответил : - Нет, у того Джованни были менее резкие черты  лица. Ну что ж, до завтра !
Леонардо и Родриго, попрощавшись с членами клуба, вышли на улицу.
- Ну, что ты скажешь, Родриго ? – рассмеялся Джованни.
- Скажу, что ты был великолепен ! Все три партии играл не в полную силу, а у Лопеса мог выиграть, но специально сделал ничью. Теперь я не сомневаюсь, что матч с Лопесом в присутствии короля ты выиграешь ! – резюмировал Родриго ...
В последующие три дня Джованни и Лопес сыграли еще три партии, две из которых выиграл Леонардо и одна завершилась вничью. Лопес был в ярости. Он, считая, что проиграл случайно,  ссылался на слишком большую занятость, в том числе в судах инквизиции.
- Только вчера четырем еретикам были вынесены смертные приговоры ! – оправдывая свои поражения, объяснял он. – И ведь каждый приговоренный изворачивался как мог, запутывая следствие и мешая работе суда.
- В чем же вина несчастных ? – поинтересовался Леонардо.
- Несчастных ? Вы что, им сочувствуете ?! – взъелся на него Лопес.
В это время дверь распахнулась и в помещение клуба вошли три человека, по виду очень знатные вельможи.
- Я – советник нашего светлейшего монарха Филиппа Второго, - важно представился один из них. – Мне доложили, а я доложил Его Величеству, что у первого шахматиста Испании Рюи Лопеса де Сегура появился достойный противник, и наш светлейший король приглашает обоих завтра ровно в двенадцать часов дня явиться во дворец.
Он сделал паузу, а затем спросил :
- Кто же он, тот самый достойный противник Лопеса ?
Леонардо сделал шаг вперед.
- Назовите свое имя, милейший, - смерив Джованни презрительным взглядом, с саркастической улыбкой промолвил посланник короля.
- Мое имя Джованни Леонардо, -  едва уловимым  наклоном головы представился соперник Лопеса.
- Ну что ж, завтра ровно в полдень войдете во дворец Его Величества с главного подъезда – стражники будут предупреждены и пропустят вас, - сообщил советник короля. И строго добавил : - Прошу вас не опаздывать !
- Сударь, со мною будут двое друзей – Родриго и Томазо, - сказал Леонардо, хотя не был уверен, что Томазо к этому времени вернется из Генуи.
- Их тоже пропустят, - коротко бросил на ходу советник.
С этими словами все трое посланцев короля вышли.

    Глава  10.  СОСТЯЗАНИЕ   С   ЛОПЕСОМ 

  Джованни и Родриго не спеша шли по направлению к своей гостинице.
- Ну вот, Джованни, ты близок к осуществлению своей мечты ! Главное, не волнуйся, не спеши форсировать события на доске - словом, играй так, как в клубе. С той лишь маленькой разницей, что на этот раз надо играть в полную силу, - улыбнулся Родриго. - Я уверен, что ты победишь !
- Спасибо, Родриго, - с чувством произнес Джованни, - я постараюсь следовать твоим советам.
Когда друзья вошли в холл гостиницы, первым, кого они встретили, был ... Томазо.
- Томазо ! Как хорошо, что ты вернулся - ведь завтра я играю в королевском дворце с Лопесом ! – обнимая друга, сообщил ему Джованни.
Томазо, приветствуя друзей, улыбался, но его улыбка была какой-то неестественной, даже странной.
- Ну, расскажи, ты передал Джулии мое письмо ? Ее помолвка состоялась или нет ? – засыпал его вопросами Джованни.
-  Встретиться с Джулией было очень трудно. Лишь после щедрого вознаграждения привратник устроил мне встречу с ней всего лишь на пару минут. Получив твое письмо, она была счастлива и с радостью сообщила мне, что ее помолвка отложена на неопределенное время. "Передайте Джованни, что я люблю его и с нетерпением жду встречи с ним !" - сказала она мне на прощанье.
- Спасибо тебе, Томазо ! Если бы ты знал, как я счастлив ! – воскликнул Джованни.
И он, пританцовывая от охватившей его радости, вприпрыжку помчался вверх по лестнице. Томазо придержал Родриго и прошептал ему на ухо : - Все, что я рассказал Джованни - выдумка. Произошло страшное несчастье : Джулия умерла ! Ее отец категорически потребовал, чтобы она вышла из своей комнаты для помолвки с прибывшим женихом, и бедняжка со словами : "Прощай, мой любимый Джованни !" приняла яд. Об этом мне рассказал привратник . Я  сообщу эту жуткую весть Джованни только тогда, когда он закончит матч с Лопесом – иначе он не сможет играть.
- Какой ужас ! – прошептал Родриго. – Томазо, главное сейчас, чтобы Джованни не догадался об этом по выражению наших лиц.  Мы должны вести себя так, как – будто ничего не случилось ...
Назавтра в полдень Джованни и его друзья  входили через главный подъезд в королевский дворец. У парадной лестницы их встречал тот самый советник короля, которому Джовавнни представился в шахматном клубе.
- Синьор Леонардо, Его Величество оказал вам высокую честь : состязание с Лопесом состоится в Тронном зале ! - торжественно произнес он. – Я провожу вас !
Через несколько минут они вошли в Тронный зал. Великолепные зеркала, люстры, серебряные канделябры, ковры и скульптуры составляли его пышное убранство. А аллегорические фигуры Милосердия, Справедливости и Веры придавали залу особую торжественность и величавость. Трон монарха с изваяниями геральдических кастильских львов возвышался на роскошном  постаменте из красного дерева, над которым нависал выполненный неаполитанскими мастерами балдахин. Невдалеке от трона стоял шахматный столик с фигурами из слоновой кости и два кресла.
Не успели друзья насладиться осмотром этого великолепия, как в зал вошел Лопес. На этот раз он был в епископской сутане. Серебряная цепь с крестом и распятием украшала его грудь.
Соперники раскланялись и замерли в ожидании короля . Ждать им пришлось недолго. Спустя несколько минут двери  на противоположной стороне зала открылись, и громкий голос торжественно провозгласил  :
- Его Величество король Испании Филипп Второй !
Джованни, его друзья и Лопес тут же склонились в почтительном поклоне. И в Тронный зал, важно шествуя в окружении своей свиты, вошел  монарх. Он не спеша подошел  к трону, по обе стороны которого расположилась свита, а  поодаль от нее друзья Леонардо. Затем, глядя на склонившихся соперников, торжественно объявил :
-  Сегодня в нашем присутствии состоится состязание двух лучших шахматистов мира  - испанца Рюи Лопеса де Сегура и итальянца Джованни Леонардо ! Победитель будет признан первым игроком планеты !
Присутствующие встретили слова монарха бурными аплодисментами.. Тем временем Его Величество, поднявшись к трону, монументально воцарился на нем и, сделав царственный жест рукой, произнес :
- Можно начинать !
Соперники сели за столик, причем  Лопес намеренно выбрал место таким образом, чтобы у него оказались белые фигуры. Леонардо хотел было зажать в кулаках белую и черную пешки и разыграть цвет фигур, но затем передумал : " Зачем ? Я выиграю у него любым цветом !" И действительно, он блестяще вел партию : даже играя черными, опередил Лопеса в развитии и вскоре получил возможность провести изящную пятиходовую комбинацию с матовым финалом. Окрыленный Леонардо взялся за белопольного слона и вдруг с ужасом обнаружил, что в сладостном предвкушении красивой победы он забыл двинуть вперед пешку, освобождая диагональ слону. Теперь же ход слоном неминуемо вел к поражению. "Что же я наделал ?! – мысленно проклинал он себя за свою импульсивность. – Предупреждал же меня Родриго – не спешить ..."
Зато обреченно ожидавший мата Лопес мгновенно преобразился и спустя несколько ходов он, не скрывая своего ликования, одержал победу.
"Боже праведный, помоги мне ! Ведь я сражаюсь здесь не только за себя, но прежде всего за мою любимую Джулию, за несчастного дядю Давида !" – прошептал Джованни.
Свита Филиппа Второго громкими аплодисменнтами приветствовала победу Лопеса.  А сам король, очень довольный успехом своего любимца, встал с трона и убежденно заключил :
- Тебе, Леонардо, еще не под силу играть с Лопесом !
С этими словами он вознамерился удалиться. Но Леонардо бросился к его ногам :
- Ваше Величество, я проиграл лишь потому, что ...
Король жестом остановил его – он не любил оправданий. Но Леонардо все же продолжил :
- ... лишь потому, что слишком волновался – ведь я впервые в жизни играю в присутствии величайшего монарха !
Такое оправдание королю явно пришлось по душе.
- Ваше Величество, - продолжал Леонардо, - я обязуюсь выиграть у Лопеса три партии кряду. Если же я не выполню свое обещание, прикажите выгнать меня из дворца как жалкого хвастуна !
- Ну что ж, - с улыбкой промолвил король, - мы даем тебе этот шанс !
Борьба возобновилась. Теперь белыми фигурами играл Леонардо. "Только не спеши, все тщательно обдумай !"- с ожесточением внушал он себе. Методично наращивая позиционное преимущество, Леонардо в середине партии начал атаку, увенчавшуюся разгромом соперника. Побледневший Лопес  не стал дожидаться мата и признал свое поражение.
Свита короля никак не реагировала на победу Леонардо. Зато Родриго и Томазо не скравали своей радости. А Лопес встал из-за столика и, подойдя к трону, с низким поклоном произнес :
- Ваше Величество, вы сами превосходно играете в шахматы и знаете, какого огромного напряжения всех сил требует каждая партия. Именно поэтому я прошу перенести две другие партии на следующий день.
Король недовольно поморщился.
- Твоя просьба, Лопес, означает только одно – бегство с поля боя ! Мои подданные так себя не ведут ! Короче, или ты продолжаешь бороться за победу или признаешь себя побежденным – третьего не дано !
Лопес вновь склонился в поклоне и, что-то недовольно бурча себе под нос, вернулся за шахматный столик.
В третьем поединке он предводительствовал белыми фигурами и постарался максимально использовать право первого хода. Соперники разыграли столь любимую Лопесом  испанскую партию, и он доказал, что не зря считается автором этого дебюта. Позиция Леонардо с каждым ходом становилась все труднее и, казалось, что ему не избежать поражения. Торжествующий Лопес уже вкушал радость победы, но тем и бессмертны и неисчерпаемы шахматы, что в них нет предела фантазии и неожиданным, а порой и парадоксальным решениям. И Леонардо еще раз доказал это. Уже в очень тяжелой позиции он вдруг нашел ход,  после которого уверовавший в скорую победу Лопес угодил в искусно расставленную ловушку. Только теперь Лопес с ужасом понял, что в абсолютно выигранной позиции он умудрился проиграть фигуру, а с ней и партию.
- Ты – дьявол ! – с перекошенным от ярости лицом шепнул он сопернику.
- Это – борьба и бороться надо до конца ! – также шепотом ответил Леонардо.
Когда Лопес в этой партии признал свое поражение, в свите Его Величества царило тягостное молчание. И сам король всем своим видом показывал, что не ожидал такого исхода.  Разочарование в стане Филиппа Второго было столь велико, что Родриго и Томазо не решились открыто показать свое ликование и лишь украдкой восторженно пожали друг другу руки.
В последней партии Лопес играл как обреченный, а воодушевленный Леонардо, наоборот, действовал очень энергично. Едва выйдя из дебюта, Лопес уже мог сдать партию, но он продолжал играть, оттягивая трагический для него момент крушения надежд.  "Спокойно ! Не спешить ! "– строго внушал себе Леонардо. И чтобы импульсивно не сделать ошибочный ход, он опустил руки под столик, крепко сцепив пальцы.  Лопес попытался завлечь ненавистного противника в ловушку, но тот, обойдя все подводные рифы, эффектной жертвой ферзя объявил сопернику мат.  Это была Победа !
Изумленный король встал и, все еще не веря своим глазам, воскликнул :
- Победить Лопеса хотя бы один раз невероятно трудно, но повергнуть его три раза кряду – это свидетельство того, что ты, Леонардо, - величайший игрок на земле ! И, обращаясь к одному из своих министров, приказал : - Выдать победителю награду в тысячу скуди !
Приказание Его Величества было немедленно выполнено.
А сам король, сняв с пальца перстень с бриллиантом, вручил его Леонардо.
Терзаемый яростью и завистью Лопес не мог смотреть на триумф соперника. И когда король, обращаясь к Леонардо, спросил : - Может быть, у тебя есть еще какие–нибудь пожелания ?, Лопес неожиданно заявил :
- Ваше Величество, этот человек недостоин ваших высочайших королевских почестей ! Совсем недавно он публично пожалел сжигаемых на кострах Священной инквизиции еретиков, назвав их несчастными людьми.
- Это правда ?! – грозно сдвинул брови король.
- Это сущая правда, Ваше Величество, - спокойно ответил Леонардо. – Нисколько не оправдывая еретиков, я и сейчас считаю, что их никак нельзя назвать счастливыми людьми.
- А ведь он прав ! – рассмеялся король, - Ну, в самом деле, как  назвать сжигаемых на кострах еретиков счастливыми ? Так что было бы лучше, если бы ты, Лопес, мстил Леонардо за шахматной доской !
В свите монарха угодливо смеялись, а Лопес в ярости кусал губы.
- Так вот я повторю свой вопрос : может быть, у тебя, Леонардо, есть еще какие – нибудь пожелания ?
В это мгновение Лопес, который воспринимал триумф Леонардо как собственное унижение,  склонясь перед монархом, умоляюще попросил :
- Ваше Величество, позвольте мне удалиться – у меня очень много срочных дел.
Король сделал одобрительный жест рукой, и Лопес, кланяясь, вышел из зала.
- Ваше Величество ! – с поклоном промолвил Леонардо, - вы еще раз подтвердили народную молву о вашей мудрости, щедрости и справедливости. У меня есть только две нижайшие просьбы : освободить от податей хотя бы на один год мой родной город Кутри и выдать охранную грамоту несчастному , смертельно больному старику - еврею, который сейчас томится в генуэзской тюрьме.
- В чем вина этого старика ? – спросил король.
- Он жил в квартале, запрещенном для проживания евреев, - ответил Леонардо.
- А знаешь ли ты, Леонардо, что за это его следует считать еретиком со всеми вытекающими последствиями.
- Знаю, Ваше Величество, - спокойно молвил Леонардо. – Этот старик когда-то спас мне жизнь, - тут же придумал он -  и Вы, как самый благородный и справедливый монарх, на моем месте поступили бы точно также. Тем паче, что старик этот одной ногой уже на том свете..
Король подозвал одного из своих советников и распорядился :
- Отменить подати для города Кутри сроком на двадцать лет !
Леонардо пал в ноги монарха и воскликнул :
- Ваше Величество, ваши щедрость и справедливость превзошли все мои ожидания ! Вы – самый щедрый, самый справедливый и самый гуманный король на планете !
Филипп Второй, наслаждаясь своим величием, снисходительно протянул руку, к которой Леонардо в порыве величайшей благодарности страстно припал губами.
- Ну-ну, будет, - промолвил король и отдал другое распоряжение : выдать охранную грамоту с освобождением из генуэзской тюрьмы старика – еврея по имени Давид. И повернувшись к Леонардо, улыбаясь, спросил : - Ты доволен ?
- Ваше Величество, отныне я буду жить и умирать с вашим светлейшим именем на устах ! – напыщенно воскликнул Леонардо.
- Ну что ж, раз ты так предан своему королю, то, я полагаю, не откажешся поднять тост за его здоровье и благополучие.
Он что-то шепнул одному из вельмож в свите, и тот, поклонившись, направился к  двери, которая вела во внутренние покои дворца.  Спустя минуту в зал вошел дворецкий, державший в руках поднос с вином, фруктами и пирожными. 
- Ну, Леонардо, я слушаю твой тост, - улыбнулся король.
- Ваше Величество, первое слово по праву всегда принадлежит  вам ! – с поклоном ответил Леонардо.
- Ну что ж, тогда я поднимаю тост за то, чтобы этот твой поединок с Лопесом был не последним ! – произнес Филипп Второй.  – Я надеюсь, что Лопес извлечет урок из поражения и как следует подготовится к новому состязанию, - добавил он, слегка пригубив бокал.
Леонардо последовал его примеру.
- Ну, а теперь твой тост, Леонардо, - напомнил король.
- Ваше Величество, я поднимаю тост за ваше здоровье и благополучие, за вашу мудрость, гуманность и справедливость, ведь все это - залог процветания вашего королевства и его подданных ! – волнуясь, произнес Леонардо.
- Прекрасный тост ! – воскликнул король. – Да ты, я вижу, не только великолепный шахматист, но и прекрасный философ ! – заметил монарх.
И они вновь пригубили свои бокалы.
- Ну, полно, ты свободен ! – снисходительно промолвил довольный собой монарх.
Леонардо и его друзья  застыли в почтительном поклоне.
Тем временем король в окружении свиты направился  а свои покои ...
Наконец друзья оказались на улице.
- Молодец, Джованни ! – наперебой восклицали они. – Как мы переживали за тебя !
- Я чувствовал вашу поддержку, поддержку моей любимой Джулии и несчастного старика, который даже не подозревает, что в этот день я добился его освобождения.
И друзья направились к своей гостинице ...

    Глава  11.  БЕЗУТЕШНАЯ   СКОРБЬ

  Только теперь Джованни почуствовал, что он смертельно устал. Ему хотелось лишь одного – побыть одному в полной тишине. А Родриго и Томазо наперебой восторгались его блестящей игрой и тем приемом, который оказал ему монарх.
- Провозглашать тост и пить вино с королем, в то время, как знатные вельможи из его свиты  лишь с завистью наблюдали за этим – такой чести Филипп Второй, наверно, не удостаивал даже своего любимца Лопеса ! – восторженно заявил Томазо.
При этом они вопросительно переглянулись, как бы спрашивая друг друга : "Сейчас сообщить Джованни страшную весть или позже ?" Родриго отрицательно покачал головой, что означало :"Только не сейчас ".
Наконец  они вошли в свой гостиничный номер, и Джованни без сил, сняв лишь туфли, растянулся на своей кровати. Томазо, сев у изголовья, обнял Джованни за плечи и, тяжело вздыхая, мрачно произнес :
- Дорогой Джованни, язык не поворачивается сообщить тебе страшную весть ...
- Что случилось ? Джованни моментально вскочил с кровати. - Неужели Джулия все же помолвлена ?!
- Нет, она не помолвлена, - печально ответил Томазо, чувствуя, что язык и в самом деле не повинуется ему. Он сделал паузу и тихо проронил : - Джулия умерла ...
- Как умерла ?! Не может быть ! – вскричал Джованни. – Нет ! Нет ! Она жива ! Это ее отец тебе дал понять, что для меня она умерла ! Скажи, Томазо, что это так !
Томазо, размазывая  платком по лицу слезы, лишь отрицательно покачал головой. 
 И вдруг, поняв, что его любимой Джулии больше нет в живых, Джованни в безудержных рыданиях вновь опустился на кровать.
- Мой дорогой Джованни, - чувствуя, что тяжелый ком все время сдавливает ему горло, глухо произнес Томазо, - привратник рассказал мне, что на категорическое требование отца выйти из своей комнаты для помолвки с прибывшим женихом, Джулия со словами :" Прощай, мой любимый Джованни !" приняла яд.
- О – о ! – вырвался страшный стон из груди Джованни.- Я хочу лишь одного – умереть, чтобы лежать рядом с Джулией ! Ведь это я убил Джулию ! Если бы я не уехал, этого бы не случилось !
- Джованни, друг мой ! – обнял его Родриго. – Тебе нукжно отдохнуть, ведь недаром говорят, что самое лучшее средство от беды – забыться во сне, хотя я понимаю, что заснуть после такой жуткой вести невозможно.
- Ты очень устал, голоден. Может быть, съешь что – нибудь ? – мягко спросил Томазо.
Джованни отрицательно покачал головой.
- Ну тогда просто полежи, отдохни, - промолвил Родриго. – Мы с Томазо будем рядом.
Джованни уже не плакал. Повернувшись лицом к стене, он  лежал, не двигаясь. Друзья с тревогой наблюдали за ним.
- Мы должны не отходить от него, - шепнул Родриго на ухо Томазо, - иначе он может совершить какой – нибудь трагический поступок.
Так прошло двое суток. Джованни по – прежнему молча лежал лицом к стене. Он ничего не ел и не отвечал на вопросы Друзья все время находились рядом с ним, а если и отлучались, то поодиночке.
На третьи сутки Родриго , подсев к нему, сказал  :
- Джованни, мы с Томазо решили, что лучше всего нам втроем отправиться в путешествие – новые страны, города, новые впечатления. Ты согласен ?
Джованни неожиданно повернулся к нему и твердо произнес :
- Нет, я должен ехать в Геную и спасти дядю Давида !
За эти дни он очень осунулся,  глаза его потускнели и на висках появилась седина.
- Ну вот и хорошо !– воскликнул Томазо. – Я еду с тобой ! И знай : ты будешь жить у меня – места в доме всем хватит !
- Я очень рад, что Джованни будет с тобой, Томазо, - промолвил Родриго. – А я,  проводив вас, спокойно смогу уехать в Рим.
- Родриго, спасибо тебе за дружескую поддержку, за желание помочь мне  в самые тяжелые дни моей жизни
- Джованни, как ни тяжело тебе сейчас, но ты должен держаться – ведь жизнь продолжается ...
На следующий день Джованни и Томазо, попрощавшись с Родриго,  отправились в Геную ...

    Глава 12.  КАЖДОМУ  -  СВОЕ 

  - Джованни, прежде всего, нужно занести в дом вещи, поесть, немного отдохнуть и лишь затем мы можем отправиться к синьору Грегорио, - убеждал  друга Томазо, когда они прибыли в Геную. – Ты согласен ?
Джованни молча кивнул головой. Томазо с сожалением отметил перемену, произошедшую с его другом : он все время молчал и часто погружался в себя. Дверь им открыла молодая и очень миловидная девушка.
- Это моя младшая сестра Софи, - представил ее Томазо. Софи, а это мой друг Джованни.
- Очень приятно ! – воскликнула Софи. И, повернувшись к брату, радостно сообщила : - Маме намного лучше. Лекарь сказал, что через пару недель она сможет встать с постели.
И, желая обратить на себя внимание гостя, Софи потрепала брата за ухо и наигранно – ворчливым тоном спросила : - Томазо, ты почему не радуешься выздоровлению мамы  ?
 Довольная своей выходкой,  она весело рассмеялась.
- Софи, у Джованни умерла невеста, и нам сейчас не до шуток, - печально проронил Томазо.
- Ой, извините меня ! – сконфузилась девушка. - Я ведь не знала этого ...
Время приближалось к полудню, когда Томазо и Джованни вышли из дома.
- До дома синьора Грегорио минут десять ходьбы, - сообщил Томазо. – А через  Соборную площадь и того меньше.
Подходя к Соборной площади, друзья увидели толпу, обступившую место очередной казни еретика.
- Давай обойдем, - промолвил Томазо, - я не люблю  это зрелище.
- Конечно, - коротко ответил Джованни.
И вдруг страшная догадка мелькнула в его голове.
- Погоди, никак это дядя Давид ?! – вскричал он. И, подойдя к читавшему приговор приору, откуда лучше можно было разглядеть лицо несчастной жертвы, Джованни воскликнул : - Так и есть ! Менотти обманул меня !
В эту минуту приор закончил чтение приговора :
- ... Священный суд признал обвиняемого виновным и приговорил его к смертной казни  !
- Погодите ! Остановите казнь ! – громко крикнул Джованни. – Наш великий и справедливый король Филипп Второй своим высочайшим повелением помиловал обвиняемого и даровал ему жизнь и свободу. С этими словами он вынул из сумки охранную грамоту и поднял ее над головой.
Толпа возбужденно загудела.
- Ну-ка покажите мне охраную грамоту ! – распорядился приор.
Он взял у Джованни королевский указ и, прочитав его, воскликнул : - Его Величество помиловали осужденного ! Развяжите его !
И вернул бумагу Джованни.
В этот момент ожидавший команды :"Приговор привести в исполнение !" и стоявший наготове с горящим факелом в руке  Антонио – это был именно он ! – бросился вперед, чтобы поджечь хворост. Однако Беньямино схватил его за руку и между ними завязалась борьба.
 Тем временем осужденного освободили от веревок, и он без чувств упал на хворост. К нему подбежал Томазо и, присев, положил голову несчастного к себе на колени.
- Принесите воды ! – обратился Томазо к толпе.
Беньямино с помощью одного из стражников выхватил у Антонио факел и затоптал его ногами.
- Ты опять встал на моем пути ! – злобно прохрипел Антонио. – Погоди, ты за это поплатишься !
А Джованни, подняв охранную грамоту, громко воскликнул :
- Уважаемые члены Священного суда ! Уважаемые граждане Генуи ! Только что вы ясно видели, что этот человек – он указал рукой на Антонио - пытался оспорить указ нашего величайшего и справедливейшего короля Филиппа Второго  ! А это – высшее государственное преступленияе! Своим поступком он заслужил самое суровое наказание. И тут не требуется опроса свидетелей, так таковыми являются сами члены Священного суда и вы, граждане Генуи !
- На костер его ! – раздались крики в толпе.
- Погодите ! – подняв руку, крикнул приор. – Свидетели, действительно, не нужны. Но нужен приговор, который Священный суд вынесет здесь же через какое-то время. И, повернувшись к вооруженным иезуитам, скомандовал : - Взять его под стражу !
В это время кто-то принес воду, и Томазо дал понемногу приходившему в себя старику напиться.
- Спасибо сынок ! – с трудом проговорил он и бессильно опустил голову на колени Томазо. А тот, подхватив старика под руки, отвел его подальше от этого жуткого места.
В это время стоявший в окружении  членов Священного суда приор вернулся на свое место и огласил приговор :
- Этот человек – он протянул руку в сторону связанного Антонио – пытался на глазах у членов Священного суда и граждан города оспорить и вероломно нарушить указ Его Величества короля Филиппа Второго. Священный суд признал его виновным и приговорил к смертной казни !
- Правильно ! – зашумела толпа. – На костер его !
Стражники привязали отчаянно сопротивлявшегося Антонио к столбу и зажгли факел.
- Осужденный, - обратился к нему приор, - покайся перед Богом и людьми !
- Мне не в чем каяться - я верно служил нашей церкви ! Я не виноват ! – кричал Антонио.
- Приговор привести в исполнение ! – воскликнул приор .               
Беньямино, взяв у одного из стражников заженный факел, быстро поднес его к хворосту,  и пламя  вспыхнувшего костра взметнулось вверх.
Джованни и Томазо отвернулись, чтобы не видеть этого жуткого зрелища.
В ту же минуту раздались душераздирающие крики  Антонио.
- Сынок ! Прости меня ! – протянул руки к костру поддерживаемый Томазо старик, и  он  горько заплакал.
Когда все закончилось, и люди стали расходиться, Джованни обратился к приору :
- Старик очень плох, у него нет семьи, и мы отведем его в городской приют для старых и больных людей.
Приор в знак согласия кивнул головой.
Поддерживая с двух сторон под руки плачущего старика, Джованни и Томазо покинули с ним  Соборную площадь. Только теперь Джованни увидел, как жутко изменился дядя Давид ! Весь седой, заросший бородой, с ввалившимися глазами он и впрямь выглядел глубоким стариком, хотя ему едва перевалило за пятьдесят.
- Джованни, дядя Давид останется у меня – места в доме достаточно, - решил Томазо.
- Томазо, ты – замечательный человек ! И Бог воздаст тебе по заслугам ! – с чувством произнес Джованни. И добавил : - Впервые я ни только не осудил приговор инквизиции, но даже сам приложил к нему руку. Но Антонио это полностью заслужил.
- Тс –с ! – приложил палец к губам Томазо, - Хорошо, что дядя  Давид  не слышит твоих слов.
Вскоре они вошли в дом.
- Дядя Давид, - сказал Томазо, - это ваша комната. Живите спокойно, ни о чем не беспокойтесь – прежде всего вам нужно восстановить силы.
- Спасибо, сынок ! Ты – очень добрый человек !
И не в силах совладать с охватившим его волнением, он вновь заплакал.
- Софи, - позвал сестру Томазо. – Это дядя Давид, пока он будет жить у нас. Я помогу ему вымыться, дам одежду, а ты приготовь еду.  И, повернувшись к Джованни, сказал : - Мы с тобой тоже должны поесть, а к синьору Грегорио отправимся завтра.

    Глава   13.  ПРОЩАЙ,  ДЖУЛИЯ ...

  Наутро Джованни зашел к дяде Давиду. После того, как Томазо помог своему гостю вымыться и побриться, вид его был намного лучше, но слабость все еще давала знать о себе. Он не вставал с постели  и говорил с большим трудом.
- Джованни, спасибо тебе и твоему другу, - тихо проронил   он. – Вы – прекрасные люди, и всю оставшуюся жизнь я буду помнить вашу доброту.
- Как вы спали ? – спросил его Джованни.
Дядя Давид тяжело вздохнул и вместо ответа горько заплакал. - Как я мог спать, когда мой сын принял смерть в таких адских мучениях ? 
- Я понимаю ваши отцовские чувства, - мягко произнес Джованни. - Но ведь Антонио, даже несмотря на помилование, которое я выпросил для вас у  короля,  с непонятной  любому нормальному человеку неистовостью, свирепой яростью пытался сжечь своего родного отца на костре ! Это же не укладывается в сознании ! Вы извините меня за эту жестокую откровенность.
- Я все ему простил, - сквозь слезы промолвил дядя Давид.
- А вы уже выглядите намного лучше – дело идет на поправку, - стараясь уйти от этой неприятной темы, заверил его Джованни. – А  пока лежите и набирайтесь сил. Если вам что-то нужно, не стесняйтесь попросить – ведь в этом доме живут очень добрые люди.
Навестил он и маму Томазо. Она тоже еще не вставала с постели, но говорила очень бодрым голосом – чувствовалось, что жизнь вновь пробудилась в ней.
А затем он и Томазо отправились к синьору Грегорио.
- Томазо, - обратился к нему Джованни, - ведь у тебя, наверно, есть свои дела, а с синьором Гроегорио я и сам объяснюсь.
- Я иду с тобой – ведь он может обвинить тебя в этой трагедии, - положил руку на плечо друга Томазо. – Так заведено в жизни : отец находит жениха для дочери, и она должна стать его женой. Синьор Грегорио считал, что для Джулии это была блестящая партия, а ты, по  мнению отца, разрушил его планы, а значит, и виновен в смерти Джулии.
- О, Джулия ! Как невыносимо сознавать, что ее нет на свете ! – с трудом выговорил Джованни. – Но виновным в ее смерти я считаю именно синьора Грегорио. Но сначала я должен узнать, где могилка моей единственной и вечной любви – Джулии. И не сомневайся, пусть это будет жестоко с моей стороны, но я все ему выплесну  в лицо ! Я скажу ему, что он – убийца своей дочери !
- Она похоронена на  семейном кладбище их рода, и я знаю, где оно находится, так что можешь не задавать этот вопрос синьору  Грегорио, - заметил Томазо.
Проходя через Соборную площадь, друзья с содроганием вспомнили вчерашнюю казнь, от которой  не осталось никаких следов.
Вскоре они были у входной двери дома синьора Грегорио и позвонили в колокольчик. Открвыший им дверь привратник сразу узнал обоих и, сбиваясь, запричитал :
- Синьор Грегорио очень плох ! У него был лучший лекарь города, но помочь ему не смог. И умоляющим голосом добавил : - Может быть, только вы способны ему помочь !
Синьор Грегорио лежал в постели. Увидев его, Джованни ахнул : вместо цветущего, холеного и самоуверенного вельможи в постели лежал осунувшийся седой старик.
Сердце Джованни сжалось от сострадания к этому жалкому, потерявшему прежний лоск человеку. Вместо заготовленных им резких обвинений, он вдруг наклонился , прижался к его груди, и оба разрыдались.
- Синьор Грегорио, вам необходимо отдохнуть и полечиться – лучше где–нибудь вдали от дома, в тихом месте на природе. Если вам трудно отправиться одному, я готов быть рядом с вами ! – с чувством произнес Джованни.
- Спасибо вам, синьор Леонардо, - тихо, почти шепотом ответил синьор Грегорио и вновь заплакал. – Если бы вы знали, - после небольшой паузы промолвил он, - сколько бессонных ночей провел я в тяжких раздумьях ! Сначала во всех моих бедах я обвинял вас, но позже понял - виноват только один я ! Я пытался заставить мою дорогую девочку полюбить человека, которого она не любила. Она любила вас, но я счел вас недостойным нашего старинного и знатного рода. И теперь я чувствую свою вину перед ней и перед вами. Вот так я убил  единственную в моей жизни радость ! Мне не нужны ни эти драгоценности, ни эти картины, скульптуры и гобелены – ведь я потерял свое главное богатство  ...
И  он  вновь  беспомощно заплакал.
Джованни прижимал этого несчастного человека к своей груди и плакал вместе с ним.
- Спасибо за вашу теплоту, за ваше участие, - сквозь рыдания тихо проронил синьор Грегорио. – Мне тяжело оставаться в доме, где все напоминает о Джулии. У меня нет ни родственников, ни друзей, ни сил, ни желания куда – нибудь ехать. Наш род, которым я так кичился, можно сказать, угас, и я – последний его представитель. Если бы вы остались жить в моем доме, вы стали бы моим единственным наследником. И я хочу вас просить об этом.
- Спасибо вам ! – воскликнул Джованни. – Меня ждут родители в Кутри и друзья в Неаполе и Риме. Но я готов остаться с вами до тех пор, пока вы окончательно ни придете в себя. Я остановился у своего друга Томазо, это совсем рядом с вами. И я буду ежедневно навещать вас. Когда вы окрепнете, мы с вами займемся шахматами, и они будут скрашивать ваши дни.
- Жаль, что вы не откликнулись на мою просьбу, - вздохнул синьор Грегорио, – ведь я хотел, чтобы вы стали моим  ... сыном !
- Где бы я ни находился, я часто буду навещать вас ! – заверил его Джованни. – Сейчас вам нужно прежде всего восстановить силы.  Фрукты, шоколад и свежий воздух – лучшее лечение для вас. Я дам распоряжения на этот счет слугам. А пока я прощаюсь с вами до завтра.
- Спасибо вам, - с чувством произнес синьор Грегорио. – А завещание я все-таки составлю на ваше имя – это единственное, что я могу теперь сделать для  моей доченьки. И знайте, я полюбил вас, как сына,  и буду ждать вас ...
- Увы, прозрение всегда приходит с опозданием, - вздохнул Томазо, когда они вышли на улицу. – А ведь он искренно привязался к тебе, Джованни. Бог даст – ты станешь состоятельным человеком.
- Нет, этому не суждено сбыться, - покачал головой Джованни. – Ведь моя жизнь – это шахматы.  К тому же несколько лет назад цыганка нагадала мне, что я умру не своей смертью в возрасте сорока пяти лет, так что ждать осталось недолго, и я снова буду рядом с Джулией.  И, меняя тему разговора, он спросил :  - А где находится  кладбище ?
- Не так близко, думаю, в получасе ходьбы отсюда, - ответил Томазо. – А что касается пророчества цыганки, то верить этому просто глупо.
Так,  разговаривая друг с другом, они вышли на тот самый пустырь, где иезуиты схватили дядю Давида.
- Вот здесь, - указывая на сарай, сказал Джованни, - жил до ареста дядя Давид. Здесь же его сыночек Антонио зверски избил отца и пообещал ему смерть на костре.
- Это какая-то патология ! – возмущенно воскликнул Томазо. – Такого нет даже  среди самых свирепых хищников !
Небольшое кладбище располагалось сразу же за пустырем. Могила Джулии оказалась почти у самого входа. Джованни опустился на колени и, припав лицом к мраморной плите, рыдая, стал осыпать ее поцелуями.
- Любимая моя Джулия ! – сокрушался он, - зачем ты покинула меня ?! Но знай, скоро я буду опять рядом с тобой !
- Дорогой Джованни, не спеши покидать этот мир, - обняв друга за плечи, промолвил Томазо. – Поживи еще и не верь никаким предсказаниям. Но даже после смерти ты не сможешь быть рядом с Джулией – ведь это семейное кладбище знатного рода. А вот если бы откликнулся на искренний порыв израненной души синьора Грегорио ...
Джованни поднялся с колени и, вытерев слезы, сказал :
- В тот момент я даже не подумал об этом. Конечно, это единственный путь к Джулии !
В молчании они простояли возле могилы около часа. Джованни уже не плакал, но его губы безмолвно шевелились : он что-то шептал Джулии.  Наконец Томазо, вновь обняв его, мягко сказал : - Надо идти.
- Ты иди, Томазо, а я постою еще немного, - тихо проронил Джованни.
- Нет, я не оставлю здесь тебя одного. А потом тебя ждут и дядя Давид и синьор Грегорио, ты им тоже нужен, - напомнил Томазо.
- Ты  прав, - вздохнул Джованни.
И они направились к выходу.  Перед тем, как покинуть кладбище, Джованни обернулся и, с трудом сдерживая рыдания, прошептал :
- Прощай, Джулия ...

    Глава 14. ДРУЗЬЯ  СНОВА  РЯДОМ

  Быстро промелькнули годы ... Джованни обосновался в доме синьора Грегорио, который после долгого лечения все-таки оправился от болезни и со временем даже почувствовал вкус к жизни. Конечно, не так, как прежде : музыкальный салон теперь пустовал, в нем больше не звучала музыка, канули в прошлое приемы городской знати. Синьор Грегорио вел тихую, уединенную жизнь и единственной его радостью были Джованни, которого он полюбил как сына и уроки шахмат. При этом он проявил себя весьма способным учеником : если поначалу Джованни играл с ним без ладьи, то вскоре вынужден был уменьшить фору до хода и пешки.
В доме синьора Грегорио оказалась великолепная библиотека, и Джованни с упоением поглощал книгу за книгой. Особенно увлекли его исторические исследования и мемуары.
Синьор Грегорио был очень ласков с ним, называя его не иначе как "сынок". Он очень надеялся, что и Джованни когда-нибудь назовет его отцом. Особенно после того, как из Кутри пришла скорбное сообщение о смерти отца Джованни ...
Джованни часто навещал дядю Давида, который, хотя и поправился, но потерял всякий интерес к жизни. Он не выходил из дома и часами сидел у окна, бесцельно глядя на улицу. Сколько раз Томазо и Софи пытались вдохнуть в него жизнь, но все было тщетно. Однажды он с грустью признался Джованни :
- Как я хочу вернуться в Рим и снова играть в шахматы с твоим дядей ! Но это невозможно ...
- Почему невозможно ? – удивился Джованни.
- Где же я буду жить в Риме – ведь мой дом и продуктовая лавка теперь не принадлежат мне ?
- Ну и что ? У вас ведь есть охранная грамота от самого короля !  Вы понимаете, от самого короля ! – повторил Джованни, делая ударение на слова "самого короля". – И я уверен, что городские власти Рима вернут вами то и другое.
- Ах, если бы это было так ! – мечтательно воскликнул дядя  Давид.
- Я обязательно займусь этим, - заверил его Джованни.
- Спасибо тебе, сынок ! – сказал дядя Давид, и глаза его стали влажными.
Он также, как и синьор Грегорио, назвал Джованни этим ласковым словом  - "сынок". Наверно, у обоих в этом слове заключалась их безысходная скорбь по ушедшим из жизни детям и искренняя благодарность Джованни за теплое отношение и участие к ним.
Джованни  прекрасно понимал это. Не понимал он только одного : как мог дядя Давид после того, как переполненный зверинной ярости и ненависти Антонио неистово рвался сжечь родного отца на костре, скорбеть о его смерти. Видимо, ему не дано было понять это потому, что сам он никогда не был отцом, а значит, не мог  испытать отцовских чувств и простить своему чадо даже то, что не подлежит прощению.
Однажды дядя Давид с горечью спросил Джованни :
- Вот ты – итальянец,  я – итальянский еврей, в чем разница между нами ?
- Я не вижу никакой разницы, - искренно ответил Джованни.
- Тогда почему же меня судили  и даже приговорили к смертной казни ? За что ? За какие преступления ?
- Почему ? Да потому, что высшее духовенство с целью упрочить свою власть и приумножить богатства еще с давних времен творит беззаконие и произвол. Чтобы держать народ в узде и обирать его, необходимо создать образ врага, который якобы повинен во всех бедах этого народа. Кто же эти враги ? Конечно, вероотступники и в первую очередь евреи. Почему ? Да потому, что они предали и обрекли на распятие Иисуса Христа.
- Но ведь, если это и было на самом деле, то более полутора тысяч лет назад. Какое отношение имеют нынешние поколения евреев к событиям тех далеких времен ?
- Никакого. Просто для церкви евреи – самая подходящая нация для создания образа врага. А указ Папы Римского, из-за которого вы так пострадали,  это лишь отголосок тех преследований евреев, которые начались более тысячи лет назад.
- Неужели более тысячи лет назад ?
- Даже больше. Еще в 305 году церковный собор в Эльвире запретил христианам жить в домах евреев, есть с ними за одним столом. В начале седьмого века в Испании евреев, отказавшихся принять христианство, изгнали из страны. Так что Торквемада, отнюдь, не был первопроходцем на этом пути. Правда, во времена правления арабов, власти вполне лойяльно относились к евреям. Так, в Гранаде еврейский поэт Шмуэль ха-Нагид даже стал визирем и командующим армией, будучи при этом главой еврейской общины в городе. Вплоть до конца четырнадцатого столетия евреи имели в Испании весьма широкую автономию. Но в 1391 году по инициативе христианской церкви в Севилье грянули еврейские погромы, которые затем перекинулись и на другие города страны. А спустя сто лет, когда инквизиция развернулась во всю мощь, евреев, не выполнявших бесчеловечные указы Ватикана, стали жестоко преследовать, сжигать на кострах, что продолжается и поныне и, увы, будет продолжаться и впредь.
- Боже, спаси мой несчастный народ ! – воздев руки к небу, взмолился дядя Давид.
- Евреи рассеяны по всему миру и спасти их может только объединение в отдельное независимое государство, как было три тысячи лет назад, но сегодня этому,  по - моему, не суждено сбыться, - заключил Джованни ...
После этой беседы Джованни отправился в Рим, где охранная грамота короля, словно волшебная палочка, вновь сделала свое благое дело : и жилище и продуктовая лавка обрели своего прежнего хозяина.
Переезд в Рим оказался несложным – ведь все имущество дяди Давида составляла лишь его одежда, да и ту дал ему из своего гардероба Томазо.
И вот, необычайно волнуясь, он вместе с Джованни направился к своему давнему другу и шахматному сопернику. Джованни постучал в дверь, а своего спутника для большего эффекта попросил пока подождать у входа. Спустя минуту на пороге появился дядя Роберто. Он заметно постарел, но для своих лет был довольно бодр.
- Джованни, дорогой, как я рад тебя видеть ! – воскликнул он, обнимая племянника.
- Я тоже очень рад нашей встрече ! Как вы поживаете ? – прижимая к себе дядю, спросил Джованни.
- Как видишь, годы не красят. Вернее красят, но только волосы и только в белый цвет, - смеясь, промолвил дядя. А затем восторженно произнес : - Слышал я, как ты расправился в Мадриде с Лопесом ! Молодец ! Вернул – таки ему должок !
- Ну, это было очень давно, - махнул рукой Джованни. – А вы сами-то играете в шахматы ?
- Увы, не с кем, - развел руками дядя Роберто.
- Было не с кем, - поправил его Джованни. – А теперь у вас будет соперник.
- Ну, с тобой мне играть не под силу. Разве что с форой.
- Зачем со мной ?  Ведь есть соперник, равный вам по силе.
Джованни открыл дверь и в комнату вошел дядя Давид.
- Боже мой, Давид ! Сколько лет ? Где же ты пропадал все эти годы ?
И старые приятели заключили друг друга в объятия.
- А я опять стал твоим соседом ! – радостно произнес Давид.
- Чудесно ! Значит будем сражаться в шахматы ! -  воскликнул Роберто.
- Почему будем ? Давай сейчас и начнем !
- Твой вызов принят !
- Если бы ты, Роберто, знал, как много сделали для меня  Джованни и его друг Томазо ! Но обо всем поговорим после игры. А сейчас – в бой !
- Ну, я очень рад, что вы снова вместе ! – воскликнул Джованни. – Играйте и радуйтесь жизни, а мне пора возвращаться в Геную.
И, обнявшись со счастливыми друзьями, он оставил их наедине за шахматной доской.

    Глава  15.  НАВЕКИ   С   ДЖУЛИЕЙ 

  В Генуе Джованни ожидал сюрприз : письмо от Лопеса.
- Это письмо привез из Мадрида священник, специально посланный Лопесом в Италию, - сообщил синьор Грегорио. – Он сказал, что зайдет за ответом завтра в полдень.
- Интересно, что же хочет от меня Лопес ? – вскрывая конверт, недоуменно пожал плечами Джованни. – Так и есть ! – воскликнул он после небольшой паузы. – Он предлагает мне сыграть с ним новый матч. Вот,  послушайте, что он пишет :
"Синьор Леонардо !
Его Величество король Испании Филипп Второй не раз высказывал недовольство в том, что я уступил вам победу в нашем поединке. Всякий раз я отвечал ему, что вы победили меня случайно, так как нельзя выявить лучшего игрока по итогам всего лишь четырех партий. В таком принципиальном состязании должно быть не менее десяти партий – это мое твердое убеждение. Поэтому я предлагаю вам сыграть новый матч из десяти партий, и победитель такого состязания справедливо будет увенчан лаврами сильнейшего игрока Европы.
Вы вправе спросить, почему я не сделал свой вызов тогда, вскоре после нашего состязания ?  Дело в том, что в то время я очень долго болел, а затем несколько лет занимался срочными делами своего епископства. Да и обнаружить место вашего обитания в Италии оказалось делом весьма и весьма нелегким. Впрочем, это не так важно. Главное это то, что я предлагаю вам новое состязание и жду ответа на мой вызов.
С уважением Рюи Лопес. "
- Ну, и что вы ответите ему ? – поинтересовался синьор Грегорио.
- Отвечу, что три победы кряду в нашем поединке – это убедительное свидетельство моего превосходства над ним, - твердо произнес Джованни. - И называть мою победу случайной крайне непорядочно. Кроме того, за прошедшие годы я,  за исключением лишь завершившегося вничью небольшого матча с Паоло Бои, ни разу не играл серьезных партий. Более того, я окончательно отказался от серьезной игры и лишь изредка позволяю себе развлечься легкими партиями. А это означает, что я отошел от шахмат и впредь вступать с кем – либо в серьезные состязания не намерен.
Назавтра ровно в полдень в доме появился посланник Лопеса. Джованни вручил ему свой ответ, препроводив его короткой фразой :
- Передайте синьору Лопесу, что я уже давно отошел от шахмат и возвращаться к игре не намерен. Впрочем, это он прочитает в моем ответном письме ...
С тех пор прошел месяц, и Джованни совсем уже забыл об обмене письмами с Лопесом. За это время он посетил академию шахмат в Неаполе, где сыграл несколько легких партий в наспех организованном турнире в его честь. Джованни, хотя и победил в этом соревновании, ясно почувствовал, что значит отсутствие игровой практики. В двух партиях его позиция долгое время оставалась тяжелой. И лишь благодаря более высокой технике игры и выработанной с годами интуиции,  один из этих поединков он выиграл, а другой - с новичком академии неким Марчелло - свел вничью.
- Синьор Леонардо, - обратился к нему Марчелло, - я занял второе место и полагаю поэтому, что вправе вызвать вас на матч.
- Сударь, - в тон ему ответил Джованни, - если бы мы с вами одержали равное число побед, то такой матч стал бы необходимым. Но я выиграл на две партии больше чем вы, и у меня нет никаких сомнений  в закономерности моей победы в турнире.
Его ответ явно не понравился Марчелло, и он лишь пробурчал :
- Ну что ж, надеюсь, что это не последняя наша встреча.
- И я надеюсь на это, - успокоил его Джованни ...
Вернувшись в Геную, Джованни застал в доме того самого священника, который месяц назад привез ему письмо от Лопеса. Он сразу понял, что Лопес разразился новым посланием.
- Сударь, - обратился к Джованни посланник Лопеса, - я привез вам новое письмо, а на словах синьор Лопес просил передать вам, что уклонение от боя постыдно и не делает вам чести, а кроме того, дает ему моральное право считать себя победителем.
- Ну, это уже слишком ! – не выдержал Джованни. – Так ведь можно провозгласить себя кем угодно – императором Священной Римской империи, Папой Римским и вообще Господом Богом ! Завтра в полдень вы получите мой ответ, и на этом я прекращаю переписку с синьором Лопесом !
- Как вам будет угодно, сударь, - ответил священник, направляясь к выходу.
- Да, этот Лопес никак не может угомониться, - покачал головой синьор Грегорио. – Ему важно внушить Филиппу Второму, что вы увиливаете от поединка с ним, а значит, морально он сильнее вас. При этом он, конечно, не сообщит королю, что вы давно отошли от серьезной игры с тем, чтобы  ваш отказ был воспринят как признание своей слабости.
- Это я прекрасно понимаю, - усмехнулся Джованни. – Я напишу Лопесу, что с таким же успехом он может объявить себя победителем в несостоявшемся поединке с Бои, который тогда же в Мадриде разбил его в пух и прах. Кроме того, я напишу ему, что подобные заявления лишь роняют достоинства их автора, удостоенного епископского сана, который он, кстати,  получил весьма сомнительным путем.
- А вот насчет епископского сана писать не стоит, - возразил синьор Грегорио. – Я понимаю, что вы намекаете ему на якобы выданную им королю тайну исповеди Дона Карлоса, что и привело к загадочной смерти инфанта. Но ведь это – не более чем слухи.
Назавтра Джованни передал посланнику Лопеса свой ответ, исключив  из него все, что касалось несчастного Дона Карлоса.
Слава Богу, новых писем от Лопеса не последовало.
Казалось бы, ничто более не нарушало размеренной жизни Джованни : чтение все новых и новых книг, занятия шахматами с синьором Грегорио, чуть более редкие встречи с Томазо и ежедневные посещения могилы вечно любимой Джулии, ставшие неотъемлемой частью его бытия. Стоя у могилы Джулии, он уже не плакал, а лишь по – прежнему что-то шептал ей. Покидая кладбище, у выхода он неизменно оборачивался и тихо произносил :
- Джулия, подожди еще немного и скоро мы будем с тобой навеки вместе !
Так день за днем продолжалась его жизнь.
Однажды он навестил мать и брата в Кутри. После отмены огромной подати жизнь в городке заметно улучшилась. Мать чуствовала себя неплохо, но до сих пор носила траур по мужу. Луиджи служил певчим в церковном хоре. Чтобы не бередить раны матери, они вдвоем  побывали на могиле отца.
- Отец, хотя и недоволен был твоим увлечением   шахматами, но очень любил тебя, - сказал  Луиджи  брату.
- Я это знаю, - грустно проронил Джованни. И вдруг сказал : - Луиджи, у меня такое предчувствие, что скоро я умру – ведь цыганка нагадала мне, что я проживу сорок пять лет и умру не своей смертью. Только ни слова об этом матери  !
- Не верю я этим гадалкам, особенно цыганкам. И ты не должен верить ! – горячо воскликнул Луиджи.
Джованни ничего не ответил. Вскоре он расстался  с матерью и братом ...
Спустя еще пару месяцев Джованни вместе с Томазо вновь побывал в Неаполе. На этот раз шахматистов академии пригласил к себе князь Джезуальдо, который организовал турнир по системе : проигравший выбывает из борьбы.
Состязания проводились на четырех шахматных столиках. В решающем поединке вновь лицом к лицу оказались Леонардо и Марчелло. Партия между ними протекала с преимуществом Марчелло. Однако Джованни удалось поймать соперника в ловушку и одержать победу.
- Синьор Леонардо, я предлагаю сыграть матч из трех партий – ведь эта ваша победа неубедительна, - заявил Марчелло. – И вообще в одной партии слишком велика вероятность случайности. Так что я полагаю, что вы не откажите мне. Тем паче, что в прошлый раз вы обещали мне это.
- Ну, во – первых, я ничего не обещал, а во – вторых, наш гостеприимный хозяин приглашает всех к столу, - промолвил Джованни.
Марчелло ничего не ответил, но метнул на Джованни полный ненависти взгляд. За накрытый всевозможными яствами стол Марчелло сел рядом с Джованни.
- Я предлагаю первый тост за нашего лучшего игрока Леонардо ! – держа в руке бокал с вином, воскликнул князь.
- За тебя, Леонардо ! – раздались голоса.
Джованни был очень растроган. Поворачиваясь во все стороны, он благодарил своих многочисленных коллег. Именно в этот момент Марчелло незаметно бросил в его бокал крупинку сильнодействующего яда.
- Действие этого яда наступает примерно через два часа после принятия, - заверил его местный алхимик, с которым  накануне Марчелло свел общий знакомый.
И в самом деле, Джованни, как ни в чем не бывало, продолжал вместе со всеми наслаждаться великолепным угощением князя Джезуальдо.
Примерно через полтора часа гости стали расходиться. Именно в этот момент Джованни почувствовал сильное жжение внутри. " Ничего, на воздухе мне станет лучше", - успокоил он себя, и они с Томазо вышли на улицу.
Однако, пройдя несколько кварталов, Джованни, схватившись за грудь, вдруг захрипел и стал медленно оседать на землю.
- Джованни, что с тобой ?! – подхватив друга, в ужасе вскричал Томазо.
Но Джованни был без сознания. Спустя несколько минут  он скончался ...
На его похоронах стоявший рядом с безутешным синьором Грегорио Томазо, с трудом подавляя рыдания, сказал :
- Джованни мечтал о том, чтобы его похоронили рядом с горячо любимой им Джулией.  Теперь эта его мечта сбылась ...
               
     ПОСЛЕСЛОВИЕ   АВТОРА

  Эпоху, в которой жил величайший шахматист своего времени Джованни Леонардо, отделяют от нас более четырех столетий.
 О шахматистах ХУI века и состязаниях, в которых они принимали участие, известно очень мало: ни одной партии главного состязания столетия – матча между Рюи Лопесом и Джованни Леонардо не сохранилось.
 То немногое, что известно, подчерпнуто мною в шахматной энциклопедии,  шахматных словарях,  в книге русского мастера Николая Грекова "История шахматных состязаний", ряде исторических исследований и повествований. Взяв за основу реальные факты,   мне пришлось, призвав на помощь свою фантазию, кое-что додумать самому.  Автор имеет на это право, если, конечно, его фантазия не противоречит  историческим фактам.
 ХУI век – период, необычайно насыщенный важными историческими событиями. Это и продолжение бесчеловечных по жестокости судов инквизиции, безжалостно сжигавшей на кострах вероотступников – еретиков и евреев , становление протестантизма в Англии, Нидерландах и  скандинавских странах, распад Священной Римской империи, жестокое правление короля Испании Филиппа Второго и его наместника в Нидерландах еще более жестокого герцого Альбы, массовые убийства гугенотов в ночь святого Варфоломея а Париже, дворцовые интриги и казни Анны Болейн и Марии Стюарт в Англии и Дона Карлоса в Испании.
 Все эти события упоминаются мною лишь мельком (о них достаточно много и подробно написано самыми авторитетными исследователями), как исторический фон жизни и деятельности главных персонажей книги.   
 Хочется надеяться, что рассчитанная на широкий круг читателей книга не только найдет их живой отклик, но и возбудит  (особенно у молодых читателей!) искренний интерес к первопроходцам современных шахмат и увлекательным  историческим  событиям  ХУI  столетия.

         






              ИСПОЛЬЗОВАННАЯ  ЛИТЕРАТУРА
  Бутромеев В.  Всемирная история в лицах  М., 1998.
  Греков Н.        История шахматных состязаний М., 1935.
  Испания. Справочник-путеводитель.Ростов-на-Дону. 2001
  Останина Е.     Королевские династии.  М., 2002.
  Шахматы.         Энциклопедический словарь. М., 1990.