Девочка и звёзды

Был такой город в самом конце мира – не доехать до него, не добраться. Не то, что бы совсем маленький, не сказать, что бы большой, город как город, как тысячи городов. Летом его охлаждали фонтаны, зимой он прятался в снегу, весной и осенью тонул в слякоти.
На центральной улице люди, переговариваясь со знакомыми, ждали зелёного света, торопясь каждый по своим делам. Девочка тоже ждала, хотя никуда и не торопилась. Она ловила взглядом облака, поправляла сползающую на глаза шапку и думала, куда свернуть, чтобы растянуть дорогу до дома. Можно дойти до парка неподалёку от центра, того, что ограждён забором, сделать круг и заглянуть в щель – вдруг что изменилось. Вряд ли, конечно. Говорили, его сдали под новостройку, только вход как был забит досками, так никто их и не отодрал. Рядом всегда валялась самодельная лесенка, но девочка ни разу не видела, чтобы ей пользовались, а одной перелезать страшно. Со временем доски рассохлись, и в щелях между ними хотелось видеть сказку, добрую-добрую, какие ставят в детском театре под Новый Год. И каждый раз за забором торчали кусты, наверно, сказочные кусты со сказочными воробьями.
Перед домом всё ещё стояло кем-то вытащенное пианино с порванными внутри струнами. Клавиши забавно бряцали об деревяшку и проваливались, приходилось их выкорябывать и посильнее ударять, выбивая гулкий стук. Хотелось бы позавидовать тому человеку, который на нём играл, теперь, небось, у него новенькое, без западающих клавиш, блестящее. Девочка закрыла крышку, заметила на окне первого этажа полосатого кота и показала ему язык. Кот, не сильно расстроенный оказанным вниманием, продолжал высматривать птичек. Она оглянулась посмотреть, кого он там разглядел, вздохнула, провела пальцами по крышке пианино и толкнула дверь подъезда. Один пролёт, звонок. Дома пока никого. Пришлось скидывать с плеча рюкзак и выискивать ключи. У соседей залаяла собака. «Да не к тебе, не к тебе». Верхний замок, нижний, вторая дверь, на тумбочке записка от мамы, что суп в холодильнике. «Странно, если б он оказался в другом месте». Положенные два половника привычно вылились в туалет. Вода в чайнике с утра остыла, она чиркнула спичками, поставила чайник и села рядом читать. Правый бок грелся, стылый воздух кухни постепенно прогревался от плиты, буквы расползались перед глазами, превращаясь в разбегающихся букашек. Свистящий чайник она переставила на соседнюю конфорку, книжку отложила и заснула головой на столе.
Хлопок входной двери и голос деда послышались расплывчатым продолжением сна. Рука под головой онемела, кололо плечо, глаза едва разлепились, на улице потёмки. Девочка потёрла глаза, отозвалась и пошла умыться в ванну. Ей ещё за стол сесть надо и перед родителями изобразить бурную деятельность. Вот-вот придут.
Горы учебников и тетрадей, разваленные в художественном беспорядке, впечатление произвели. От ужина, к сожалению, не освободили, как и от душеспасительной беседы об оценках и прошедшем дне. На каждый кивок приходилось по десять упрёков, объяснения, казалось, никого не интересовали. Пар им не на кого выпустить? Вон, холодильник стоит. Он вообще возмущаться не будет, и глаза его не надо заставлять поднимать – светят и светят зеленоватым прищуром, если электричество опять не отключат. Плита тоже хорошо стоит, и она точно не хлопнет дверью, выходя с кухни.
Посидеть за столом, пусть и за уроками, которыми так распинали, мама не дала – ворвалась в комнату и начала расхаживать за спиной. Плеер частично заглушал звуки, но сосредоточиться на задаче по физике невозможно. Девочка посмотрела на неё, захлопнула тетрадь и бросила в рюкзак. Обернулась на маму. Ходить она прекратила, села на диван и, скрестив руки, спросила, в кого её дочь такая пошла. Девочка пожала плечами. Точно не в родителей-отличников и ударников труда. Математика вслед за физикой полетела в рюкзак. Что-либо делать никакого желания, хорошо хоть мама вышла, закрыв за собой дверь.
На улице мокрый снег, темнотища. Девочка приоткрыла окно, вдохнула холодного воздуха и пошла налить чашку чая. Пить она не хотела, просто в чае красиво таяли снежинки, а сквозь пар от остывающей воды снегопад смотрится словно во сне. Дед заглянул в её комнату сказать перед сном спокойной ночи, увидел её на подоконнике с открытым окном, задумчиво разглядывающую чай в чашке, и улыбнулся: «Всё воду гоняешь? Смотри, вода мельницы ломает». Девочка улыбнулась в ответ. Какие тут мельницы? Ветер и снег, даже звёзд не видно. Правда, их никогда не видно – слишком светло от фонарей. Она вылила чашку на улицу и закрыла окно.