Жизнь между снами

Лида проснулась, как всегда за пять минут до будильника. Муж давно встал и колдовал на кухне, готовя детям завтрак.

-Бр-р-р-р. Опять какая-то гадость снилась…
Сидя на краю кровати, Лидия обхватила голову руками и, слушая звон посуды и шум льющейся воды, пыталась вспомнить свой сон.
-Опять воробей! Вроде сегодня вторник…  Лида тряхнула головой; - куда ночь, туда и сон! Все, надо вставать. Что же снилось? Ничерта не помню… Только в конце – воробей! Крупным планом, «на весь экран». А, ещё наша собака, только когда щенком была. Как будто отдельной картинкой в верхнем углу экрана. Совсем ещё маленький, месяцев шесть. Грустно так смотрел… «в зрительный зал», нет, в нижнюю часть экрана – где суетилась жизнь. Наша жизнь! Что же мы  делали? – ничего не помню… А потом раз – следующий кадр: просто нахохлившийся воробей на весь экран… и, конец сна. Все! Вставай, Лида, пора идти умываться, душ, работа, забыть всё, и не зацикливаться на воробьях! В ночь на вторник вещих снов не бывает!
Лида заправила постель и пошла к мужу. На кухне чудесно пахло жареным мясом, сырным пудингом и кофе.

Вечером дочка зашла к Лиде на работу, и они вместе пошли домой.
- Ты Платошку утром выгуливала?
- Конечно, мам, только мы мало гуляли, дождь был…
- Ладно, ты садись за уроки, а я с ним сама погуляю подольше; - Лида открыла входную дверь.

Обычно их кобель, заслышав звуки ключа в замке подбегал к двери, и как только она открывалась, выбегал на лестничную клетку и, виляя хвостом, ждал пока все не зайдут в квартиру. Убедившись, что все зашли, и никто не остался – забегал сам и, прыгая от радости, пытался дотянуться до лица каждого, что бы лизнуть.
- Тоша, мы пришли; – дочка, не разуваясь прошла в зал.
- А ну, сними сапоги! – Лида укоризненно посмотрела на дочь.
- Тоша, гулять! – в квартире было темно и тихо. Лида поставила сумку в коридоре и стала переобуваться в кроссовки.
- Платошка, ты где?- дочка включила свет в зале; - спишь что-ли? Вставай гулять, соня!
Дверь в детскую была приоткрыта.
- Ты что, закрыла его в детской? – Лида стояла на пороге зала и ждала, что бы дочь выпустила собаку.
- Наверно; - дочка пожала плечами; - вот он от скуки и задрых на кровати. Тошечка, гулять! – дочка зашла в комнату. – Точно! Спит в своей корзине и ухом не ведет! – донесся её голос.
- Поднимай этого соню, а то дождь опять начнется! – Лида наблюдала, как в проеме двери показалась сонная собака, медленно передвигающая лапами с опущенной головой.
- Ну, просыпайся уже, пошли гулять!
Кобель поднял на Лиду грустные глаза, и вяло повилял хвостом.
-Ах ты, соня, шевели задом! – Лида тихонько подтолкнула пса. Собака так же медленно поплелась за Лидией на улицу. Выйдя на лестничную клетку, он остановился на первой ступеньке.
- Просыпайся, просыпайся; - Лида стояла у выхода из подъезда и ждала, пока собака выйдет на улицу. Кобель нехотя стал спускаться по ступенькам.

Она пошла по двору, всматриваясь в серое, набухшее небо.

- Гуляете? – во двор въехала машина, и остановившись около Лиды, муж высунул руку из открытого окна. – Идите к гаражу, я поставлю машину, и вместе погуляем; - он поехал в другой конец двора, где находился их гараж.
Лидия стояла у гаража и ждала, пока муж загонит в него машину.
- А что с Платоном? – муж закрывал гараж и посмотрел Лиде под ноги.
Кобель сидел возле её ног, немного завалившись на бок, понуро опустив голову и периодически дрожа от холода.
- Не знаю, - пожала плечами Лида; - утром было все в порядке, а вечером заспался что ли… Лидия взяла собаку на руки и понесла в дом. После мытья лап, кобель ушел в детскую комнату и лег в свою корзинку около батареи.
На следующий день, Лида с мужем уехали в командировку на два дня. Вернувшись домой их встретили взволнованные дети:
-Мама, Платошку надо сводить к ветеринару! Он все время спит, гулять не хочет, ест плохо, и нагадил в комнате.
Лида стала искать собаку – пес лежал в своей корзине и его бил озноб.
- Что с тобой, Тошечка? Простыл, что ли? – Лида накрыла собаку теплым пледом и потрогала нос – он был влажным и холодным; - спи, а завтра с утра, обязательно идем к врачу! Пес тяжко вздохнул и зарылся мордой в плед.

Наутро Лида обнаружила темное пятно под диваном. Взяв тряпку и отодвинув его от стены, она увидела сидящего под ним кобеля, а перед ним разлилось бурое пятно, с белесыми хлопьям. Она поняла, что его рвало кровью.

Ветеринар определил диагноз  - язва желудка в стадии обострения. Поставил капельницу, и, сделав кучу уколов, прописал диетическое питание.
- Пить много не давайте, вместо еды – кисель на бульоне. Если кровотечение не прекратиться к утру – привозите.

Пес пролежал весь день, иногда вставая пить. К вечеру Лида сварила ему кисель. Влив несколько ложек в пасть собаке, она уложила его в перенесенную из детской корзинку,  накрыла пледом и электрической грелкой. Через некоторое время кобель подошел к входной двери. Лида на руках отнесла его в палисадник. Сделав свои дела, он подошел к ногам хозяйки – его трясло и кидало из стороны в сторону. Дома у собаки началась рвота с кровью. Сделав уколы и все предписания врача, Лида не отходила от любимца до позднего вечера, пока тот не заснул.

- Доня…
Лида стояла в большой комнате, а на пороге, в призрачном сиянии стоял её отец, умерший полгода назад, и улыбался.
- Папка! Привет, как же я скучаю по тебе!
Они обнялись, и он нежно поцеловал её мокрые от слез глаза.
- Как ты? – отец выглядел радостным и молодым.
- Все нормально, а ты как? Что-то случилось?
- Вот, начал писать, даже издал несколько книг; - отец протянул изумлённой Лидии три довольно объемные книги в твердом переплете с длинными названиями.
- Но, как это возможно? Ты же умер? – Лида хлопала глазами, в нерешительности протянуть руки и взять книги.
- «Там», конечно печататься не вариант, но есть возможность печататься «здесь»; - отец многозначительно улыбнулся и исчез в радужном сиянии переходящим в яркий свет. Лида стояла в растерянности, тупо перебирая книги в руках, пытаясь сосредоточиться и прочесть названия.
В следующий момент, комната раздвинулась до размеров огромного холла, как в старинных замках, и Лида оказалась на небольшом балкончике, от которого вела большая лестница вниз к холлу. В холле стоял полумрак, несмотря на большие окна, за которыми просматривалась ночная мгла. В дальнем углу, слева от лестницы, она заметила нарастающее сияние и, приглядевшись, заметила отца о чем-то беседовавшего с её сестрой. Их лица светились улыбками и нежностью. Отец, видимо что-то спросил у сестры, и та указала рукой на противоположный угол холла. Отец не оборачиваясь, обняв и поцеловав сестру, растворился в радужном сиянии. Посмотрев на Лиду, сестра пожала плечами и кивнула в направлении противоположного угла холла. Там на диване сидела их мать и задумчиво смотрела на свои руки.

Радужное сияние слева, заставило обернуться Лидию назад. Отец, улыбаясь, протягивал ей ещё одну книгу.
- Вот, ещё одна; - слегка улыбаясь, сказал он.
- Пап, а почему ты вообще начал писать? Да ещё беллетристику? Ты всегда был умным и серьезно относился к философии – а имея такую возможность, как сей час, тем более удивил меня такой не серьезной прозой! Если уж начал писать, и у вас «там» есть «ходы» издавать книги «здесь», написал бы трактат «о жизни после смерти».
Отец опять улыбнулся и убрал с лица Лидии непослушную прядь волос.
- Серьезная проза не нужна ни «там», ни «здесь», доня. Тем более что за беллетристику намного больше платят; - шутя, ответил он. – А если серьезно, я даже задумываться не хочу над теми вопросами, которые терзали меня всю жизнь. «Здесь» надо просто жить, и не пытаться осмыслить вопросы, понимание которых не изменят твоего существования, так как на это уйдет вся жизнь! А «там» - это уже не имеет никакого значения…
Лидия задумалась, но не успела задать ни каких вопросов – отец растворился в свете радужного сияния.

- Почему он не повидался с матерью… - Лида удивилась этой неожиданной мысли, и её охватила смутная тревога и сильное желание, что бы отец все-таки навестил маму. Она повернулась лицом к холлу и увидела мирно общающихся родителей в правом дальнем углу. Вздох облегчения слетел с улыбающихся губ Лидии.
- Теперь все будет хорошо; - Лидия закрыла глаза. Вдруг, свет стал усиливаться, пробиваясь через закрытые веки.
- Пап, что-то случилось? – Лида пыталась открыть отяжелевшие веки. Через чуть приоткрытые щелочки глаз она начала всматриваться в свечение. Свет становился ярче…
Наконец она стала различать контуры комнаты и дверь своей спальни. Она сидела на кровати в призрачном сумраке ночи. Через матовое стекло вставок деревянной двери, свечение мерцало, как бы отдаляясь от спальни в зал.
Муж тихо посапывал, отвернувшись от Лиды, лежа на левом боку.
- Папа? – мысленно позвала она. - Наверно кто-то из детей в туалете; - прошептала Лида, пытаясь стряхнуть наваждения сна. Мерцание усилилось, как будто в зале кто-то ходил со свечей, но никаких звуков слышно небыло.
- Папа?! – Лида кубарем скатилась с кровати на пол и поспешила к двери из спальни. Когда она открыла дверь – свечение мерцало за рифленым стеклом двери в ванной комнате, и через мгновение исчезло.
Дверь в детскую комнату была открыта. Платон, пошатываясь, стоял на полпути к детским кроватям и смотрел на спящих детей.
- Платошечка, собачечка моя, ты чего? – Лида тихонечко вошла в детскую и осторожно взяла кобеля на руки. Он был холодный и бессильно свесив голову, прикрыл глаза. На подбородке виднелись сгустки крови. Она поняла, что звонить доктору нет смысла.