За чем ходят под стол пешком

ЗА ЧЕМ ХОДЯТ ПОД СТОЛ ПЕШКОМ
   
    А кто за чем! Потому что стол существует совсем не для того, чтобы за ним есть и делать уроки, как это думают взрослые, а для того… Для того, например, чтобы сделать из него дом. Впрочем, и делать-то ничего почти не приходилось. Нужно было только заползти под него. А если ещё приставить раскладушку, то получался коридор с дверью.
Стол был круглый. На толстых ножках. И с него свисала почти до пола атласная скатерть с кистями: на красном фоне – синие и белые всадники с копьями. А под столом было так уютно! Мир из-под кистей скатерти казался таким загадочным! Да она и сама, когда никто не видел, превращалась то в цыганскую юбку, то в паранджу восточной красавицы…

   Иногда стол превращался в гараж, потому что у меня была своя машина. Большой зелёный грузовик! В детстве я точно знала, какая это была модель, сейчас я только помню, что кузов у неё поднимался. Я возила в ней своих кукол и зверюшек. И очень любила «ремонтировать». Но почему-то машина была настолько крепкой (как, впрочем, все советские игрушки), что она  не ломалась. И мне приходилось делать озабоченный вид, будто я ищу неисправности.

    А ещё стол был местом, куда я забивалась, когда чувствовала себя виноватой. Самое интересное, что родители иногда не знали, в чём я провинилась. И чтобы они не перепутали и не подумали, что я там играю,  приходилось старательно пыхтеть, изображая всхлипывания и раскаяние.

   Потом мода изменилась, стол разобрали. Оказалось, что резьба на ножках, в том месте, где они прикручивались, была деревянной! Это было так красиво, что жалко стало его убирать. Но он занимал много места, и за ним неудобно было делать уроки. Купили новый. Но то ли я подросла, то ли скатерть теперь не свисала так низко, но этот стол уже так не манил. Он был полной противоположностью старому: тёмный, на тонких ножках и какой-то… неуютный.

   Сейчас это вспоминается, как сказка, каких в нашем детстве было много. Сказка о золотом ключике была одной из тех, которые мы слушали «на пластинке». Эти огромные виниловые пластинки, воспроизводимые не менее огромной - как нам казалось- «радиолой», мы слушали, усевшись вдвоём с братом на диване и выключив свет.

И КТО ТЕБЯ ТОЛЬКО ВОСПИТЫВАЛ?

   Так спрашивала девочка с голубыми волосами Мальвина непутёвого  Буратино. На что Буратино  с гордостью отвечал, что его воспитывал папа Карло. Я тоже могу сказать, что меня воспитывал… нет, не только папа, но и он тоже. Мне кажется, что это большая редкость, когда не только мамы, но и папы оказывают существенное влияние на воспитание дочерей. По обычным меркам я ребёнок, скорее, поздний. Когда я родилась, моему папе было 30 лет, а маме 28. Наверное, поэтому родительские чувства были столь сильны, что это замечали даже все окружающие.

   Где-то читала, по-моему, у Спока, что воспитанием не нужно «заниматься». Нужно только не мешать ребенку самореализоваться. Мне не мешали. Слово «сама» было, по рассказам родителей, одним из первых, которые я начала говорить. У нас не было дорогущей мебели, чтобы ругать за «случайные» пятна и царапины. Не было шикарных ковров, которые мог бы испортить «нечаянно» заколоченный гвоздик. Зато был необыкновенный, даже по нынешним временам, столовый сервиз, свадебный подарок родителям. И он не стоял в шкафу «для красоты», а создавал нам прекрасное настроение в любом застолье. Праздники не были возлияниями за столом со скабрезными полупьяными разговорами: мы проводили конкурсы вместе с родителями, и всегда находились общие темы для разговоров. Положительный пример - это ли не лучшее воспитание?
   
   Когда проходили в школе «Кем быть?» В. Маяковского, я сказала, что буду инженером, как папа. Ведь у него на работе  на такой же подставке, как в книжке, стояла большая чертёжная доска. Правда, придя домой, я уточнила: «Папа, а ты инженер?» Он объяснил, что инженер - механик. Мне даже в голову не пришло, что это не женское дело. Только ещё больше утвердилась в мысли, что это мне подойдет. Уже значительно позже, в 10 классе, у меня возникла идея стать журналистом, поступив в МГУ. Правда, я её как-то очень быстро прогнала, потому что боялась Москвы: этот город мне не понравился своей суетой и … безразличием. А вот москвичам, наверное, кажется странным, что мы живём, как в большой деревне – на одном конце чихнёшь, на другом скажут «будь здоров!»

   Впрочем, я училась ровно по всем предметам, хотя больше других нравилась физика, химия, геометрия и особо – черчение. Этот предмет в школе мне преподавала мама. Наверное, многим её ученикам запомнилось вырезание из картошки различных фигур, когда проходили тему «сечения». И арбузы, когда высчитывали с помощью формул, что выгоднее покупать: два маленьких или один большой? Такие моменты не забываются, в отличие от простого пересказывания учебника. Значительно позже, в институте, преподаватель инженерной графики была очень удивлена, что в «какой-то» Краснополянской школе так хорошо преподают черчение. Жаль, что в настоящее время учебная программа перенасыщена гуманитарными предметами. Мозги-то больше развивает математика – «гимнастика для ума». А черчение развивает пространственное воображение.

   Каждому - своё. Кто-то из современных школьников плачет от ЕГЭ по математике, а для кого-то связно составить предложение- проблема. Как шутят, был бы человек хороший, а работа для всех найдётся. В Кировском политехническом институте я получила квалификацию инженера-электрика. И, наверное, не так важно, по специальности ты работаешь или нет. Ведь образование – это не просто сумма полученных знаний, а образованность. Надеюсь, что человек я образованный в самом высоком понимании этого слова. Иногда это мешает мне, потому что начинаю предъявлять к окружающим, особенно к  близким людям, повышенные требования. А они ведь всего лишь люди, со своими достоинствами и недостатками. И если в поступках детей пожинаешь плоды своего воспитания, то с остальными часто нужно просто набраться терпения: и вода камень точит. Кладезь народной мудрости неиссякаем.

ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2009/03/11/813