Исповедь графомана

ИСПОВЕДЬ ГРАФОМАНА

Нет, быть писателем дело нелегкое. По себе знаю.
Я раньше военпредом был. Завод наш ракеты выпускал. Хорошие ракеты, да вот конкурировать им было не с чем. Аналогов им не было. А при рынке без этого нельзя. Пришлось на мирную продукцию перейти. Теперь наш гигант кастрюли выпускает. Но они сильно уступают западным образцам. Не по качеству, нет. Наши покрепче будут. Их запросто вместо солдатских касок применять можно. Не то что пулемет, гранатомет выдержат! Только вот где такую голову найти? Не можем мы пока кастрюли под европейский стандарт подогнать!
   Вы боеголовку весом пять тонн видели? Попробуйте на этом оборудовании их миниатюрную кастрюльку сделать!
   Нет, мы, конечно, рынок сбыта нашли! У нас эти кастрюли Средняя Азия закупает. Там семьи по двадцать человек. Из европейской кастрюльки не накормишь.
   Ближний Восток охотно берет. Недавно шейх один приезжал. Он у нас раньше ракеты покупал. Теперь кастрюли. У него в гареме около сотни жен. Да еще евнухи… Вагон посуды надо. А тут купил две кастрюльки и порядок. Ну, а на случай войны их вместо ДЗОТов использовать можно.
      Наладилось дело, а меня за ненадобностью уволили. Вот и решил я писателем стать. Политическую «трагедию» написал. Современную. Про любовь. У меня там все сильно друг друга любили. Левые любили правых. Правые левых. Все вместе любили центристов… Сплошная идиллия. А конец трагический! Правительство пенсии и зарплаты на полгода задержало, и все умерли…
   Написал «трагедию» быстро, а с опубликованием дело туго пошло. Кто только мне палки в колеса не ставил!
   Первой, как всегда, была жена. Воспитывать меня принялась: «Не уподобляйся, - говорит, - панургову стаду. Все в воду, и ты за ними!»
   Ну, я ее в воду разок макнул…  Сама подсказала. Отстала, но не на долго. За бумагу зацепилась: «Всю бумагу в доме перевел, даже туалетную!» Вот грымза!
   «Мне что, - отвечаю, - как в древнем Новгороде на бересте писать?»
   Она: «Да хоть зубилом на скалах свои «бессмертные творения» выбивай, но тетрадки у детей не трожь.!»
   Разошлась не на шутку. А когда про салфетки узнала, вообще истерика началась:
   «Бумагомаратель, - кричит, - «граммофон» проклятый!»
   Мелет языком, что попало. Не знает, что у меня руки по физической работе соскучились. Теперь знает. Вежливо разговаривает. Интеллигентом меня называет… Вшивым. Она нас, интеллигентов, только на две категории делит: вшивых да гнилых!
   Первую инстанцию преодолел. Понес «трагедию» в  журнал. Там прочитали: «Плагиат», говорят.
   Я им: «Отредактируйте. Плагиат уберите!»
   Они: «Если плагиат убрать, останется одно название!»
   Пошел прямо в издательство. Там посмотрели, не подходит: «У нас, - говорят,- боевики. А у Вас всего одна насильственная смерть и то холодным оружием!»
   Это они про то место, где доктор болтливую пациентку одноразовым шприцем заколол…  И хоть я возмутился: «Как это так, - говорю, - умереть по вине родного правительства с голоду – разве не насильственная смерть?» Не помогло.
   Поехал в какой-то новый союз писателей. Там меня женщина приняла. Секретарь. Посмотрела рукопись и сразу вынесла вердикт: «Вам, - говорит, - нужно обратиться в юмористический журнал. Ваша «трагедия» для сатириков - просто клад! Исправьте только грамматические ошибки, а то слишком много незнакомых слов и словосочетаний!»
   Насчет ошибок она права. Мне в школе было легче три тонны металлолома собрать, чем один параграф по русскому языку выучить! А вот в словосочетаниях эта секретарша  сама ни черта не смыслит. Хоть и говорит, что весь советский период в лагерях просидела, видно, что врет!
   Писатели обычно берут «крылатые фразы» у древних греков. А я их взял у наших зэков. У них эти словосочетания такие  «устойчивые», что всем грекам, римлянам и даже египтянам до них далеко. Так что, если бы она на зоне побывала, эти «словосочетания» были бы ей знакомы.
   А эта мымра напоследок мне еще анекдот рассказала. Про полковника. Который сел стихи писать, а у него все время приказ по полку получался…
   С умыслом рассказала. Она ведь, вобла сушеная, думает, что приказ по полку написать легко. Было бы легко, не одни детективы бы на книжных полках лежали! Вы хоть в одном романе приказ по полку видели? Даже у Пушкина, на что уж авторитет, и то никакого намека!
   Не стал с ней спорить. Поехал к знакомому депутату. Он когда-то писателем был, а теперь уже третий срок в Госдуме мотает. Мы с ним в бане познакомились. Раньше он с министрами мылся, а как депутатом стал, начал ходить в общую… Компромата боится.
   «Трагедию» он раскритиковал. «Нереально, - говорит, - у тебя. На полгода зарплату задержали, и все умерли…  В жизни по три года не платят, и все равно живут… У нас ведь не Америка. Вот там это была бы действительно трагедия!»
   Ну, да я на него и не рассчитывал. У него, как выпивать садимся, всегда один и тот же тост: «Выпьем, - говорит, - за склероз! Если бы не он, пришлось бы мне выполнять все, что я избирателям наобещал!» Наверняка, этот склероз и мою «трагедию» бы загубил.
   Пошел к сатирикам. Там похвалили: «Хорошая, - говорят, - пародия на современные комедии». Но писательское дело посоветовали бросить. Порекомендовали пойти в клоуны, либо в большую политику.
   Но я решил никуда не ходить. Лучше уж «граммофоном» останусь. По крайней мере, так от меня вреда меньше…  У нас в политике и так дилетантов хватает. Будь их поменьше, может, и я бы не «трагедии» писал, а своим привычным делом занимался!