Пёстренькое яичко

               
                ПЁСТРЕНЬКОЕ ЯИЧКО

     Жили были две птички, соечки. Он и она, муж и жена. И так они хорошо жили, так друг друга любили, что однажды утром взяли – да и начали строить гнездо.   Работают дружно, весело, прутик к прутику кладут, соломинку к соломинке. Да еще шутят на лету, посмеиваются, будто и не трудятся они вовсе, а играют. Гнездышко хорошее у них получается, удобное, просторное. И местечко для него соечки себе  выбрали и уютное, и укромное, - на красивой еловой ветке.
         Смотрела, смотрела из зарослей тростника на чужое счастье Бабка-Выпь и завидовала черной завистью. Сидит, насупилась, пасьянс раскладывает и соек на чем свет стоит ругает. Все ей не так, не то: и гнездо-то у них плохое, щелявое, и приладили его криво-косо, ненадежно, и жена-то Соечка вовсе собой и не хороша. И что он в ней нашел-то в худосочной, этот недотепа?
- А сама –то, сама! – стыдили ее соседки коноплянки,-  Дряхлая, сутулая, - к старости уж и поумнеть пора, да где там. Старика-то  своего со свету сжила давно, дети от твоего нытья да капризов по миру разлетелись кто куда. От скуки маешься?
       Вот вечером, как стемнеет, закусит Выпь соленым головастиком горькую,  и завоет, как бык на всю округу диким голосом. Тут уж все во сне вздрагивают, не только птицы, но и звери.
   А Заяц в норе зайчихе сказал, ворочаясь с боку на бок:
- Опять наша Выпь дурит. Нашла б она себе пару что ли. Или  занялась бы чем-нибудь. А хоть бы за нашими зайчатами присматривала, все дело. Вот были б у нее внуки, некогда ей было бы на луну выть. Надо с Кукушкой поговорить-посоветоваться. Она многих люди вывела. Пусть подкинет ей пестренькое яичко.
Сказано-сделано.
    И вот, летела как-то по лесу Кукушка. Глядь - Выпь на кочке стоит на одной ноге, задумчивая такая, медитирует. Плюнет и круги на воде считает.
- Ба-буль! Ба-буль! – кричит  ей Кукушка,- куда тебе яичко снести? Ну ка, подставляй гнездо!
-  Кышь пошла, вертихвостка! Я тебе снесу! – замахала крыльями старуха. – Мне и одной-то в гнезде тесно!
     И вдруг она вспомнила про соек и решила злую шутку с ними сыграть. А соечек как раз дома не было, они улетели за овечьей шерсткой, чтобы выстлать ею донышко гнезда и  мягкие постельки себе сделать.
  -Постой, погоди, Кукушечка, я передумала. – замахала лысыми крыльями Выпь,- Во-о-н мое гнездо на еловой ветке, видишь? Клади милая, клади туда свое яйцо. Уж я высижу, уж я вынянчу твою деточку, будь покойна.
    Обрадовалась Кукушка, что у ее деток таоке хорошенькое гнездышко будет. Села она в гнездо соечек, посидела и упорхнула. А пестренькое яичко-то и осталось.
  Вернулись вечером сойки из деревни, глядь - яичко!
 - Чьё это? Чьё? Чьё яичко? – кричали они  на весь лес.  Никто не отозвался. Никто свое яичко не признал.
-  Ну, значит, наше. Поздравляю тебя, жена!
- И я тебя, муженек! Хорошее какое яичко, красивое, в модную мелкую крапинку! Я давно такое хотела, милый!
    Рассмеялись они, обнялись, и решили: так тому и быть.
 Стала Мама-Соечка яичко насиживать. И зажили они лучше прежнего.
      А Бабка-Выпь старая, от беззвучного хохота трясется в осоке, крылья сухие потирает, победу свою отмечает.
-  Посмотрим, как вы  запоете, голубчики, когда у вас урод вылупится – ни в мать, ни в отца, а в проезжа молодца! А-ха-ха!
   Пришло время, скорлупка треснула и на свет появился птенчик.
- Какой хорошенький! Дороой, посмотри, как он похож на тебя клювиком! А глаза! А пушок на головке, как у меня в детстве! Ах ты мой хороший, - от счастья мама-соечка вся светилась,  папа и слов не находил от гордости, только улыбался про себя загадочно. Он важно прохаживался по ветке и получал от соседей поздравления.
    Птенчик всем очень нравился. И пригожий, и крупненький, и здоровенький. Только горбатая Выпь не унималась, все бурчала мрачно:
 -  Рано радуетесь, простофили, вот посмотрим, как вы запляшете, когда этот Кукушонок начнет и своего требовать.
  И вправду, Птенчик рос и все время просил есть.
- Ням-ням! Ням-ням-ням-ням-ням! Ещё- ещё-ещё! Ну?
   И хоть сойки очень уставали, но все эти хлопоты были им в радость. Папа от нежности над сыночком аж заходился:
- Утю-тю, мой мальчик! Я сейчас передохну и снова полечу тебе за вкусненькой накой. Ну, что тебе поймать? Мушку? Или бабочку? Дорогая, посмотри, как он забавно ротик разевает, какой отменный аппетитик у нас. Вон какое пузико наел наш ангелочек! Ути-пути, маленький.
- Конечно, милый, он же растет прямо на глазах! Скоро будем учить его летать! Красота! Покажем ему целый мир! Вместе полетим на озеро, потом научим его строить гнездышко.Эх, летит времечко, летит...
    А Кукушонок уже лапками от нетерпения стучит, крылышками бьет, и требовательно так:
- Жрать хочу, дайте жрать-жрать-жрать жрать-жрать!
Папа почесал в затылке и сказал задумчиво:
-   Вот только манеры у нашего сыночка не очень... В кого бы это? Выпь-горбунья услыхала разговор  и зашамкала авторитетно:
- Ясно в кого. Яблочко от яблоньки недалеко падает. Это в троюродную тетю, точно. Я знаю. Помню, была у вас одна такая непутевая дальняя родственница, скандалистка.
   А папа заслонил собой гнездо с женой и Кукушонком.Грудь вперед и заявляет, подбочась:
- Зачем в тетю? Я и сам, когда был подростком, орлом смотрел, гоголем ходил. Да уж! И ничего! Как видите, вырос порядочной птицей. Это у нашего сынка переходный возраст так проявляется. Это естественно. У всех так бывает. А вы, бабушка, лучше бы своими внуками занимались, а в чужие гнёзда носа не совали бы!
- Да вы!... Да я!... Да если б не я!..- задохнулась Выпь и поперхнулась злым словом. Пошла в свою осоку, -ну,-думает,-я вам это припомню. Ишь, защитник-дуралей. Дай только срок. Я тебе глаза –то открою, света белого не взвидишь. И затаилась на время.
    Соседи жаловаться стали родителям частенько.Уж больно Кукушонок хулиганистым рос. А соечкам все нипочем. Что бы он не натворил у папы и мамы готово оправдание. Сынок гнездо поломал - ничего, починим. Сынок желудями в белок из гнезда кидался- ну, уж простите его, он больше так не будет.Он еще маленький у нас! Малыш плохими словами сверху взрослых обзывает-это он не со зла. Он просто услышал где-то, вот и повторяет, как попугай. Он даже не знает, что они означают. Вот как они его любили. И, не смотря ни на что, вместе счастливы были.
    Лопнуло терпенье у Бабки-Выпи. Взяла она гостинцев и пошла к Кукушонку, глаза открывать, пока соечки по делам из дома улетели.
   Бабка вошла, уселась за стол, поставила на стол свои склянки с вареньями -квашеньями и завыла с порога:
  - Сиротиночка ты моя-а-а! Значит так. Слухай сюды. Ты им не родной. Мать твоя – Кукушка. И ты им ничего не должен. Ничему тебе учиться у них не надо, лишнее это. Ты свободная птица, никто тебе не указ. Понял?
   И фотографию родной матери Кукушонку показала. Анфас и в профиль. Посидели они, поговорили. И узнал птенчик, какие эти его приемные родители не порядочные на самом деле. Наврала, оболгала  Бабка-выпь соечек, а потом пошла домой и спать завалилась с чувством исполненного долга.
   А птенчик задумался. И с толго самого дня стал он скрытен и замкнут. За советом или просто поболтать теперь Кукушоночек  бежал к Бабке-Выпи. Сдружились они очень. А соечки и не против. Любят его пуще прежнего.   
    Прошло еще какое-то время.  Как-то утром Кукушонок встал на край гнезда, расправил крылья, потряс хвостиком, лапки напружинил и...
-  Эй! Сынок! – вскинулись испуганные родители, - Стой! Куда ты?
- Какой я Вам сынок, папаша? Во-первых,  я девочка. Во-вторых, я кукушка. А в-третьих, не ваше дело.И нечего мне тут вопросы дурацкие задавать. Вы мне никто. Вот моя мать!  И фотографию им в нос Кукушкину сунула.
   Заплакали тут сойки, бросились перед Кукушонком на колени, плачут:
- Не бросай нас! Пожалей нас! Мы так тебя любим! Мы не сможем без тебя жить!
- Ладно, не нойте. Мне у вас нравится. Я поживу у вас, пока что, так и быть. Тол ко кормите получше.
   А время-то идет. Все птенчики у других родителей уже сами себе мошек ловят. Только их кукушоночек весь день деньской в постельке валяется. Бедные соечки туда-сюда,туда-сюда носятся, кормят, кормят,  а все не впрок. Как с утра свой клюв кукушиный распахнет,так целый день мнёт-уминает: завтрак,обед, ужин. А вечером шасть из гнезда-только ее и видели. Утром шмыг в свой уголок - спать. Все молчком, молчком. И  слова ей не скажи.
Вот Сойка-папа и говорит однажды:
   - Деточка.  Ты только и умеешь, что кушать, да спать, спать да кушать. Мы устали тебя кормить, нам бы отдохнуть уже. Мы больше так не можем. Надо тебе самой учиться ловить мошек, детка.
А она в ответ:
 -  Вы что, родители, совсем ку-ку? Я еще маленькая. Вы обязаны меня кормить, пока я не вырасту. А не будете, я найду на вас управу. Нет такого закона, чтоб сирот голодом морить!
- Тогда начинай учиться вить  гнездышки...
    Не успел ей папа договорить, как Кукушка вскочила и вылетела вон. Искали соечки ее, искали,  звать и ждать устали. Пропала.
   Вот, как-то ночью спит Зайцы, обнявшись со своей Зайчихой, вдруг слышат плачь и вой страшный.
- Что такое?- думают. Прислушались - ну так и есть, Выпь рыдает, убивается.
-  Пойдем, чтоль, Зайка, посмотрим, а? Может, что у нее стряслось, может, помощь нужна?
- Ну, пошли.
  Прибегают они, а там уже звери лесные собрались, судачат, перешептываются, головами качают - что такое? А Бабка-Выпь рыдает, клюв подолом утирает, соечек ругает:
- Это все она, приемная ваша. Вот, говорит, улетаю навсегда, отблагодарить тебя хочу. Ты одна была права, мне глаза открыла, оставляю тебе, мол,  самое дорогое. Я и не подумала тогда худого-то.  Просыпаюсь ночью по нужде, а у меня... Ой, го-о-оре мне-е-е! Под животом два пестреньких яичка. В кра-а-пинку-у! Что ж я делать теперь  с ними буду! Ой, внучатки мои, сиротиночки-и-и!
   Как начали тут звери и птицы хохотать! А Заяц говорит:
- Пришел конец ночным кошмарам, тишина теперь воцарится в лесу! Некогда теперь  Бабке – Выпи будет дурью маяться. Не бойся, бабуля, ты справишься!
Закружились тут звери – птицы в хороводе, пляшут и поют:
- Зреют на осинке сладки апельсинки! Зреют на осинке сладки апельсинки! Ха-ха-ха!  Ай да Кукушка! Вот молодец!
Тут Заяц  как цыкнет на них:
- Тихо! Ну, зачем вы так? Нехорошо. У Бабули-Выпи радость, детки скоро будут.
А  Мама и Папа сойки стоят, глаз поднять не смеют. Стыдно им за дочь свою приемную. Папа Сойка вздохнул и говорит:
- Мы готовы взять к себе пестренькие яички. Будут у нас приемные внучатки.
   А мудрый Заяц им и отвечает:
 - Тс-с-с! Тихо. Пора вам, и отдохнуть. У вас скоро и свои детки появятся. А одинокой Бабке Выпи сейчас очень  нужны  кукушатки. Вы, не плачте, соечки, не горюйте. Вы вырастили прекрасную Кукушку. Посмотрите, сколько радости, любви, нежной заботы приносит она одиноким птицам.
    А Кукушка- горемыка, так и летает, летает по свету, подкидвывает в чужие дома пестренькие яички. Ни деток у нее, ни мамы с папой, ни гнезда, ни доброго имени. Её не судить, а пожалеть нужно. Вам так не кажется?