Мистическое откровение в творчестве Жуковского

     1. "Невыразимое", 1819г. Лирческий герой из реального мира "здесь" сталкивается посредством взаимодействия с природой с потусторонним миром "там". Но возможно ли передать увиденное? "Что наш язык земной пред дивною природой?"

Кто мог создание в словах пересоздать?
Невыразимое подвластно ль выраженью?..

Ненареченному хотим названье дать —
И обессиленно безмолвствует искусство?

Возможно передать яркие, блестящие черты природы:

В пожаре пышного заката —
Сии столь яркие черты —
Легко их ловит мысль крылата,
И есть слова для их блестящей красоты.

Но то, что слито с сей блестящей красотою —
Сие столь смутное, волнующее нас,

<...>

Какой для них язык?.. Горе; душа летит,
Все необъятное в единый вздох теснится,
И лишь молчание понятно говорит.

- изображение черт таинственного присутствия высшей реальности неподвластно даже гению. Они- вне средств искусства, вне вербального общения.Язык наш, такой гибкий, богатый, по Жуковскому  не справляется с задачей отразить красоту природы,в мертвую форму вложить живое содержание: «…И обессилено безмолвствует искусство».  Однако художественному гению "в величественный час /Вечернего земли преображенья, /Когда душа смятенная полна /Пророчеством великого виденья", открывается высшая благодать- мистическое откровение.

2. "Лалла Рук", 1821 г. Здесь "Милый сон, души пленитель, /Гость прекрасный с вышины, /Благодатный посетитель /Поднебесной стороны" является лирическому герою лишь на минуту. Красавица, сочетающая в себе черты ангела и призрака, исчезает, оставив в мире "здесь" (слово у Жуковского оформлено уцрсивом для наглядного подчеркивания мотива двоемирия) упоительное чувство незримого и невыразимиго присутствия создателя. В редкие минуты высшего озарения "гений чистой красоты<...>приносит откровенья, /Благотворные сердцам; /Чтоб о небе сердце знало /В темной области земной, /Нам туда сквозь покрывало /Он дает взглянуть порой". Примечательно, что лирический герой стремится в идеальную дель вслед за своим таинственным гостем, но "призрак мимо /(Увлекая душу вслед) /Пролетал невозвратимо; /Я за ним — его уж нет!". Мистическое откровение дарит лирическому герою, человеку уникальному, обладающему особым видением мира и художественной интуицией, понять то, что нельзя постигнуть разумом, "заглянуть сквозь покрывало", ограничивающее познание таинств мира толпой. «Руссо говорит, — пишет Жуковский в письме А. А. Воейковой и А. И. Тургеневу, посылая свою «Лалла Рук», — il n’y a de beau que ce que n’est pas; это не значит только то, что не существует, прекрасное существует, но его нет, ибо оно, так сказать, является нам единственно для того, чтобы исчезнуть, чтоб нам сказаться, оживить и обновить душу — но его ни удержать, ни разглядеть, ни постигнуть мы не можем... Прекрасно только то, чего нет... Эта грусть убедительно говорит нам, что прекрасное здесь не дома, что оно только мимопролетающий благовеститель лучшего, оно есть восхитительная тоска по отчизне. Оно действует на нашу душу не настоящим, а темным, в одно мгновение соединенным воспоминанием всего прекрасного в прошедшем и тайным ожиданием чего-то в будущем:

А когда нас покидает,
В дар любви у нас в виду
В нашем небе зажигает
Он прощальную звезду.


3. "Таинственный посетитель", 1824 г. Лирического героя вновь посещает прекарсный гость из другого мира. Герой пытается понять природу данного ему откровения. Он проникает глубже и глубже в свои размышлления. Явилась ли ему в образе видения Надежда? Любовь? Дума? Поэзия? Или Предчувствие? Все это- мимолетно, неуловимо, невыразимо и таинственно. Это- нисхождение создателя к избранному обитателю мира "здесь", позволяющее понять непонятное, приникнуть на миг в святое, небесное, в мир "там". Вывод этот- в 3 стихах заключительной строфы:

Кто-то светлый к нам летит,
Подымает покрывало
И в далекое манит.

Здесь- вновь мотив поднятия таинственного покрывала неведомого, притягательности незнакомой, идеальной, божественной дали.

4. "К мимо пролетевшему знакомому гению", 1819 г. Лирический герой элегии уже сталкивался с таинственным гостем, "пленитель безымянной" навещал его в моменты жизни, отмеченные апогеем чувств, страстей, романтическим томлением души. Он являлся в форме любви, мечты, печали, дум,  радости, поэтического вдохновения и надежды. Влекомый неизвестностью высшего, святого, небесного мира, герой стараестся удержать его светлого проводника:
 
О Гений мой, побудь еще со мною;
Бывалый друг, отлетом не спеши:
Останься, будь мне жизнию земною;
Будь ангелом-хранителем души.

Ощущается неуловимое чувство очарования и томления души по неведомому идеалу. Жуковскому гениально удалось передать мир человека, не удовлетворенного действительностью и очарованного невыразимой красотой любви, дружбы, природы, воспоминаний о пережитом счастье, надежд и романтических упований на далекое, неведомое, пленительное Там.

5. "Мотылек и цветы", 1824 г. К избранным мудрецам и поэтам спускается вдохновение в виде непостояного мотылька, заглядывающего в этот мир лишь на мгновение. Взмах крыльев неуловим, как прикосновение вдохновения. Мотылек- знак бессмертия, а бессмертие- признак искусства. Из множества прекрасных, но гордых цветов мотылек полюбил "два избранные, /Два ненадменные цветка". Так и вдохновение выбирает избанных, посвященных художников, приоткрывает им на мгновение то неведомое, к чему они так стремятся в своих думах и воспоминаниях. Дума и воспоминание- примета избранности высшим миром:

О милое воспоминание
О том, чего уж в мире нет!
О дума сердца - упование
На лучший, неизменный свет!
Блажен, кто вас среди губящего
Волненья жизни сохранил
И с вами низость настоящего
И пренебрег и позабыл.




6. "Цвет завета", 1819 г. Стихотворение написано по желанию ученицы Жуковского, великой княгини Александры Федоровны, и содержит намеки она события в жизни царской семьи. Посылая текст этого стихотворения П. А. Вяземскому, А. И. Тургенев писал: «Чего не выразит чародей Жуковский! В сем «Цветке» соединяется воспоминание прошедшего с таинственностью будущего. Он часто означает какую-нибудь эпоху или минуту жизни, например свидание или разлуку. Знаменование его скорее понять, нежели объяснить можно».
Ознакомившись со стихотворением, П. А. Вяземский пишет (7 августа 1819): «Этот обер-черт Жуковский!.. Как можно быть поэтом по заказу? Стихотворцем — так, я понимаю; но чувствовать живо, дать языку души такую верность, когда говоришь за другую душу, и еще порфирородную, я постигнуть этого не могу!» 
Мистицизм соединяет здесь Теперь и Предже. Сорванный заботливой рукой, "наш цвет, питомец скромный луга, /Симво;л любви и жизни молодой", становится вдохновением лирического героя. В этом минутном взаимодействии с природой избранный поэт, мыслитель переносится в прошлое, к моментам, в которые вдохновение его уже посещало. Достигается высшая, божественная гармония- стремящаяся вверх романтическая душа лирического героя постигает невыразимые тайны бытия- мотив, прозвучавший в "Невыразимиом", а позже в "Silentium" Тютчева и "Одним толчком согнать..." Фета:

О верный цвет, без слов беседуй с нами
О том, чего не выразить словами.


В творчестве Жуковского 1819-1824 гг. отчетливо прослеживается рост религиозно-мистических настроений. В стихотворениях, объединенных темой мистического откровения, при анализе вычленяются мотивы двоемирия, создателя, избранности и уникальности лиричексого героя, стремления души в идеальную даль, мотив гения и гениальности.