Будьте добры

БУДЬТЕ ДОБРЫ.



       Было темно. В комнате не горел свет, а на улице редкими белыми вспышками планировал снег. На часах за полночь. Я в стареньком халате, босой - перепрыгиваю с ноги на ногу на балконе. Курю и пытаюсь прийти в себя. Высовываю голову наружу и ртом ловлю ватные комочки снега.
       Я вернулся домой совсем недавно. Буквально только что. Стыдливо повернул ключ в скользкой дверной скважине. Надеялся проникнуть внутрь тихо и незаметно для обитателей. Я как вор-домушник вскрывал собственную квартиру и опасался губительного «шухера».
       Надежды эти оказались напрасными. Едва я освободился от тяжёлого зимнего башмака и принялся разматывать второй, как в коридоре запахло злобой и обидой. «Неужто домой решил пожаловать?!»- вязко пробасил отец. «Ты мог хотя бы позвонить?!»- едко процедила матушка. «Ладно мам, не ругай его»- миротворчески пролепетал младший братишка.

       * * *
      
       Я отсутствовал около недели. Чуть больше - чуть меньше. Результатом этого творческого запоя стали: порванный карман пальто, то ли кровоподтёк, то ли засос неизвестного происхождения , и приличная сумма не слишком богатого семейного бюджета , которую я так бесшабашно прокутил. Масляные и грязевые пятна на джинсах... Одно большое пятно на моей репутации.
       Я проплыл сквозь пласты обоев и линолеума, повиснув на дверной ручке, всем телом выпал в ванную и освободился от вспотевшей одежды. Включил душ и долго стоял под ним, облокотившись о голубой кафель. Напор воды увеличивался, с каждой каплей вдавливая меня вниз, засасывая в отверстие для слива.

       * * *

       «Так пусть хоть будет за что...»- говорил я себя, уходя из дома в бродяжье странствие.
       За эти дни я согрешил не раз, и теперь никто не простит мне эти злодеяния, никто не отпустит мне эти грехи. Ведь дом мой не храм божий. Ведь родители мои не поп с попадьёй.
       Я заслуживаю наказания. Но как можно наказать восемнадцатилетнего повесу и мота. Поставить в угол, выпороть ремнём - не выйдет. Любое проявление агрессии почти всегда вызывает во мне ответную реакцию. Да и поздновато уже. Вот помню раньше, в игрушечном возрасте, ягодицы мои часто покрывались красными полосами. К чему же это привело? К паническому страху, в последствии плавно переросшему в злость. Нет, это не выход.
       Решить трёхразовой пищи и денег на карманные расходы? Пожалуй это ещё менее эффективней. Дело в том, что за последние два года я освоил массу способов добычи ценных фантиков. Пускай большая их часть носит, мягко говоря, авантюрный характер. Но я ведь и знаю, что такое заработанная копейка и вполне понимаю, когда мне заявляют «Деньги?! Да я их не печатаю!». Да и ещё: я тоже знаю, что такое проблемы с начальством. Нет, тоже не выход.
       А будут ли они вообще что-то предпринимать? Разве такое ничтожество, пусть иногда говорят и талантливое, заслуживает хоть крупицы их внимания? Внимания состоявшихся людей. Героев, добившихся всего собственным потом, кровью, слезами. Заработавших всё сотнями бессонных ночей, тысячами дней, где спина их только мечтала разогнуться. Они настоящие хозяева жизни, пускай маленькой, миниатюрной жизни, но хозяева и победители.
       Матушка моя - настоящая хранительница очага, литературный образ - мудрая, красивая, гордая. Отец- образец бюрократического терпения и упорства, недавно повесивший на погоны две звезды.
       Разве заслуживаю я их внимания?! Будут ли они тратить силы и эмоции на подобное Ничто... Нет - они просто не обратят внимания. Просто будут смотреть сквозь.
       Я посмотрел в зеркало и увидел в отражении чёрные, напуганные глаза и безжизненно свисающую чёлку. Ничто...

       * * *

       К чему писать о собственной вине, если спустя несколько часов угрызения совести выветриваются в никуда. Сделал зарядку, размял тело лёгкой прогулкой на перевес с пивом, посмеялся до боли в боках с друзьями, съел два «Hot-Dog», выкурил семь сигарет, энное количество раз пожал руки. В процессе всего этого совесть медленно уходит... стягивает тебя всё слабее и слабее.
       Это напоминает поезд дальнего следования, который медленно трогается с пирона и стремительно набирает обороты. В последнем вагоне удаляются в далёкие края неприятные мысли, стыд... Но поезда имеют свойство возвращаться в пункт своего отправления. Всё совершённое возвращается к своему творцу. Вот уже скоро я увижу в расписании время прибытия своего поезда. Его уже громко объявили по вокзалу. Поэтому стоит об этом писать.

       * * *

       Когда я ушёл, я первым делом решил основательно выпить. Выпить немного у меня обычно редко получается. Но в тот противный час я именно решил перебрать. Ведь это самый лёгкий способ скрашивания досуга и побега от накинувшихся дум.
       А в чём состоят эти самые, с позволения сказать, «думы»? В размышлениях о собственной нереализованности и неудовлетворённости, о несчастной юношеской влюблённости, о том, что кто-то носит мой короткий халат и засыпает на моём месте... Пытаюсь решить судьбу непостижимого человечества, ровном счётом ничего не предпринимая для изменения своего жизненного пути.
       Не лучше ли разыскать хорошую и интересную работу, зарабатывать серьёзные деньги и вкладывать их в семейный бюджет? Не лучше ли сделать подарок матери?
       К своим годам я десятки раз делал подарки друзьям, сотни раз уже чужой прелестнице. Что же я дарил своей матушке?! Много неприятностей, солидную порцию лжи, пару рисунков в глубоком детстве и цветок года три назад.
       Признаться, я часто размышляю об этом, но ещё чаще леплю горести из воздуха.
       * * *

       Так вот я топал вперёд с целью облобызать стекляшку и думал о недавних событиях. Зачем я всё это пишу? Заслуживает это хоть чего-нибудь внимания? Сложно держать это в себе - легко чернить этим бумагу.
       Да, в первую очередь все эти «Спасибо», «Пожалуйста» имеют цену для меня самого. Наверно настанет время, когда я, усевшись в любимое кресло-качалку поманю жену, открою эти записи и мы вместе ахнем. Неподалёку зачирикает наш первенец, который мило- глупо улыбается ничего не понимает и трясёт погремушками. Идиллия. Наверное...
       Но если кто-то увидит в этих новеллах себя - я буду плакать. От горя - так как не желаю подобного никому. И от счастья - так как возможно принёс пользу.
      
      
       * * *

       «А дома мама по прежнему ждёт...»- выводил уже покойный М. Воробьёв на всю крошечную стандартную кухню хрущовки. Совесть всё ещё скребла меня по загривку. Звон рюмок, смех, сало, дым. Совесть состригает острые когти и постепенно начинает поглаживать меня... нежнее... ещё нежней... Становится всё незаметней. И, наконец, уходит вовсе. Стучит каблуками по прихожей и машет мне рукой.
       Громко смеюсь... Смеюсь как идиот... Над чем? Над тем, что смеяться то не над чем. Пора бы заплакать.

       * * *

       Словно в замедленной киноленте набираю номер. Неуверенно говорю: «Здравствуйте...». «Здравствуйте! Я вас внимательно слушаю»- чёткий располагающий тон ответа. Говорю: «Будьте так добры, помогите мне хоть советом - я люблю одну женщину, а сплю с другими...». Недолгое молчание. «Знаете, мы не занимаемся подобными вещами. Расскажите об этом своим друзьям!». «До свидания» - промычал я коротким гудкам.
       Возможно если б я рассказал им, что убил проститутку и поджариваю в духовке её бёдра, или собираюсь захватить в заложники первоклассников, или собираюсь подорвать станцию метрополитена в центре, то мне бы помогли. Привели бы в чувство, успокоили и... сообщили куда следует. Но я не состою ни на учёте в психодиспансере, ни в «Красных бригадах», не числюсь в ЕТА и IRA , не являюсь активистом Combat 18. Я не ополоумевший революционер, забывший о конспирации. Я не вставал открыто против системы. Я не совершал преступлений. Я вообще ничего не совершил.

       * * *
      
       Я знаю одну чудесную девушку. Сейчас, когда я конструирую её образ, по лицу пробегает улыбка. Улыбка более уловимая в моих глазах , чем на губах.
       Слово «красота» равносильно для меня её имени. Красота в её девственном понимании. Красота ещё не обросшая прелюбодеянием. Красота размазанная по полотнам портретистов. Красота, берущая начало глубоко внутри. Красота мыслей. Красота поступков. Сто тысяч раз красота.
       К ней хочется относится аккуратно. Едва замечая признак грусти в лёгких танцующих движениях, ты уже обеспокоен - «Что случилось?».
       Более доброго и отзывчивого человека я не встречал. Я восхищён и растворён в её доброте. В её слепой и иногда даже безрассудной доброте. В её готовности плюнуть на «я» и отдаться «Вам». В её непрекращающейся песне, которая звучит...этим голосом. Я не берусь его описывать. Его необходимо услышать и влюбиться навсегда.
       Ей говорят: «Привет! Знаешь у меня тут неприятности...» - «Я постараюсь помочь!»- отвечает она даже малознакомому и, пританцовывая, жертвует. Она готова помочь любому случайному счастливчику, которого занесло к ней в автобус.
       Что получает она взамен? Благодарность - может искрению, а может и нет. Зависть и злые взгляды в спину. Да, чёрт возьми, вам есть чему завидовать!
       Так мир платит своим спасителем. Она последняя надежда. Моя надежда...Наша надежда. Надежа на синее небо и новый восход.
       Я реконструирую её образ и слышу за балконной створкой голос матери. Она очень напоминает мне маму.
       Во истину- мир не без добрых людей? Во истину.

       * * *

       Я вспомнил о Красоте стоя под фонарным столбом. Облокотившись о шпиль, я заматывал убегающие змеи шнурков. Город был муторно пуст, и отсвет фонаря как магнитом притягивал всех живых и не спящих. Под ногами устроилась пара бродячих котят. Один, видно совсем слепой и глупый, плаксиво смотрел на своего товарища. Тот обгладывал отвратную рыбину. Он съел уже почти всю. Но в последний момент отошёл и позволил своему молодому собрату добить остатки.
       Грусть, беда, нищета - объединяют. Всё живое и не спящее тянется друг к другу и...к свету.
      
       * * *

       Котята, в конец приняв меня за своего, не страшась вовсе улеглись на асфальт. Один, что помоложе, даже попытался просунуть ободранное ушко мне под штанину. Я не противился.
       Милые они были. Таки грязные и понятные... Добыл- съел- уснул.
       Мимо с визгом пронеслась машина, обдав нашу троицу водицей реальности из близ лежащей лужи. Котята, одновременно вскочив, унеслись в темноту. Я последовал их примеру.
       Милые они были. Такие грязные и понятные. Хотя кошек я терпеть не могу.

       * * *

       Кошек я невзлюбил ещё в детстве. Мама моя с ранних лет заботилась о моей культурной пище. Сколько музеев и выставок истоптали наши четыре ноги... Её изящные и мои несмелые и неповоротливые. Испражнения человеческого гения и таланта светлым грибным дождём окропляли мою удивлённую голову.
       Больше всего мне нравился театр. Эта любовь жива и по сей день. Похоже это моя первая и искрения любовь. Любовь с первого взгляда и на всю жизнь.
       Свет в зале медленно угасал, сильнее загоралось пламя предвкушающих аплодисментов. Размеренные ладони родителей и удивлённые ладошки детей. Мамины изящные ладони и несмелые, неповоротливые мои ладошки.
       На сцене под громкую, накатывающуюся волнами, музыку чудесные герои бродили по жутковатому лесу в поисках синей птицы счастья. В числе добрых героев была усатая - пушистая и вечно улыбающаяся кошка. Но в детском сознании она не выделялась из группы положительных персонажей. Была такой же умной, смелой, весёлой... пока не пришлось опасаться за собственную жизнь. Здесь-то она всех и продала...Вложила всю компанию с потрохами и выгородила свою пушистую шкурку.
       Когда мы вышли на улицу, мама спросила о моих впечатлениях. Я говорил, что понравилось, со злой улыбкой занося ногу над пробегающей кошарой. Но потом остановился - маме бы это не понравилось.
       С тех пор я был тихим кошканенавистником.

       * * *

       Но сейчас котята показались родными - грязными и понятными. Я был таким же. Казалось, я был готов понятно изложить всю подноготную моих скитаний первому встречному. Чистым я был временно.
       Я вышел на трассу и вытянул руку. Ждать пришлось не долго. Забрызганная «Жигули» почти отдавила мне ногу. Дверь приоткрылась. Назвал адрес - недолгий торг - поехали! Я предпочёл заднее сиденье. Попытался развалиться в нём как на домашнем диване.
       Водитель- мужичок лет тридцати, этакий «свой в доску парень». На макушке кепка с пуговичкой посерёдке. Он рассматривал меня в зеркало: «Чего один и так поздно?» или «Почему без друзей?»- череда вопросов, направленных на разбавку пути. Череда односложных ответов. Разговор не клеился, эффект «случайного попутчика» отказывал. Он был первый встречный, но открыться ему было не так-то просто.
       Он закурил и позволил мне тоже чиркнуть спичкой. Дым струйкой сочился из приспущенного окна на встречу ветру. Разговор всё равно не клеился...Я достал из-за пазухи заранее подготовленную бутылку спасительного портвейна. Подцепил зубами пластмассовую крышку. Он не возражал. Пить конечно отказался. Оно и понятно- за рулём. Знакомый вкус микстуры обласкал язык.
       Мимо , словно ракета из детских космических фантазий , пронёсся чёрный «Джип». «Шикарное авто!»- подумал я и озвучил своё восхищение. Водитель согласился. И тут разговор заклеился. Вернее это был не разговор: из уст частника слово за словом помчался яркий эмоциональный монолог.
       «Мир погряз в деньгах. Везде деньги, деньги, деньги!..Человек человеку волк. Кругом бандиты да ворюги... Вот откуда у него такая машина?! А?! Ну, скажи мне?! А я тебе скажу! Награбил денег и разъезжает - в кабаках дорогих сидит, баб лучших в постель таскает! Думает купить всё может!..У меня таких денег нет. Я ведь честный. Я их зарабатываю...Да я б каждой бабке в переходе денег давал! Для меня деньги ничто. Главное ведь люди. Все мы помогать должны друг- дружке!.. И на верху воры! Гребут под себя! А на улице ветераны за копейки машины их моют! Всю страну продали!..Скоро погрязнем в этих деньгах. Везде деньги, деньги, деньги! Да, для меня они- тьфу! Главное то люди!».
       Изредка я пытался говорить, что это всё иллюзорная романтика, что всё сводится к этим самым треклятым купюрам, что это жестокие правила современного общества. Просто пытался умничать и сказать своё мнение. Оно его мало волновало. Не дослушав, он начинал оспаривать. Ярко жестикулируя, он притормозил - приехали.
       Я был удивлён его бесноватым альтруизмом и поэтому решился спросить: «Слушай друг, а ты чуть дальше меня не подкинешь- вон там за поворотом? Пол версты не больше, а?». Он улыбнулся: «Нет проблем братишка...соточку накинь!». Я помолчал. Потом достал деньги, отсчитал его заработанные и вышел. «Ну, как хочешь. Удачи тебе!». «Спасибо»- тихо ответил я. Он тронулся. Но из колонок я успел расслышать:
       "Этот мир несовершенный состоит из всех из нас,
       Он прямое отраженье наших чувст и наших глаз.
       Этот мир не станет лучше и не станет он добрей,
       Если сами мы, добрее не станем".
Бутылка почти опустела. Я исправил «почти». И снова вспомнил ту самую Красоту. Доброта на деле, а не на словах.

       * * *

       Я ещё долго колесил на машинах, ещё долго пил. Преимущественно в одиночку. Тыкался в себя и пытался заглянуть внутрь под кожу и мясо. Пытался рассмотреть своё устройство и разобраться в неисправностях. Ещё долго падал и поднимался. Махал руками и целовался. Что-то записывал и рвал. Говорил лишнее и по делу. Ещё долго- где-то неделю. Чуть больше- чуть меньше.
       А потом вернулся домой. Могло бы быть по другому?

       * * *

       Я стоял на балконе и курил. Пытался прийти в себя. Надеялся на прощение. Сгибался от плётки совести. Она стегала по спине и плечам , выбивая на озябшей коже «Ничто- Ничто! Ха-Ха-Ха!».
       Дверь на балконе качнулась на несмазанных петлях. «Сын , будь добр , иди поешь хоть чего-нибудь.»- сказала мама. Я кинулся к ней. Обнял. Запел псалом: «Прости..виноват..пожалуйста! Мамочка!». «Позже поговорим. Иди, ешь!»- ответила мама и посмотрела на меня. Она смотрела не сквозь. Она смотрела на меня!
       Я выплюнул бычок и прошептал: «Будьте добры!». Но это была не присказка , а призыв. Я прошептал, но был услышан. Меня услышали котята под фонарным столбом, водитель «Жигулей»...Меня услышали все. По крайней мере, тогда я был в этом уверен.

       * * *

       На следующее утро я устроился на работу. В планах: с ближайшей получки вернуть потраченные деньги, купить маме подарок и... немного качественного импортного пивка
       Мой серебренный крест почернел,
       И кругом одни неудачи.
       Со всего я размаху сел,
       На хребет обветшалой клячи.

       Христос разводит шальными руками,
       На молоденькой груди моей.
       Дай Бог здоровьица маме,
       Что твердит - остановись, не пей!
      
       Храни боже отца,
       За то, что не трус я, что Русский, не гей.
       Что не веришь? Ну, вот он я - бей!

       Мой серебренный крест почернел ,
       И кругом одни не удачи.
       Сколько песен ещё я не спел,
       Сколько песен спою иначе...
      
      

27.11.2002
02:35.