Вероятность и одиночество

Огонек зажигалки рождался только на мгновение и тут же умирал на промозглом, неприятном во всех отношениях, мартовском ветру.
Васька Гусев с нескрываемым раздражением посмотрел на пластмассовый красный цилиндрик и что есть силы встряхнул его. С обреченным выражением на лице подвигал едва заметный пластмассовый рычажок регулировки пламени. Понимал, понимал Васька, что от манипуляций этих вряд ли будет толк, что китайские зажигалки, как городские собаки, не поддаются уговорам, и сколько зубами не скрежещи, она к тебя не подойдет, не приласкается, не одарит теплом. Она, эта зажигалка, как живое существо с собственным характером и мироощущением, ведет себя непредсказуемо, по одним ей известным законам и логикам. И уловить эти законы, распознать эту логику нет никакой возможности.
Уж сколько раз Васька собирался выкинуть к чертям собачьим этот привлекательный с виду цилиндрик, а все никак, все жалко. Чертовы воспоминания! Ведь с нее-то все и началось! Отправная точка круто поменявшейся Васькиной жизни. Да и так, если подумать, чего ее выкидывать-то? Газа и наполовину не израсходовано. Однако, как удобно было с коробком спичек. Нормальных, хороших, сухих спичек, которые проверены ни один раз и служили дедам и отцам, так же честно, как и Василию с тех пор, когда он курить начал. Но не солидно со спичками в городе-то. Будто деревенщина какая. Вот и оказалась зажигалка эта первой Васькиной городской покупкой. Ну, жалко выкидывать, что тут еще скажешь!
Терпение новоиспеченного горожанина Гусева иссякло, и он в последний раз с дикой силой нажал на кнопку, мысленно пообещав себе, что если не сейчас, то замурует нахрен  хрень эту китайскую в стену – потомкам на память. Пусть потом находят и голову ломают, как она в стене оказалась.
 Но зажигалка, словно поняв серьезный Гусевский настрой и достаточно поизмывавшись над хозяином, решила смилостивиться и родила-таки огонек. Да такой сильный и большой, не огонек – огнище, который чуть не подпалил Ваське брови. И даже очередной порыв сырого ветра не затушил его.
Васька жадно затянулся прикуренной сигаретой и лениво, стал выпускать дым через нос. Не гася, подставил ветру играющий огонь зажигалки, пытаясь понять, насколько его появление было случайностью. Огонек, колтыхаясь под ветром, назло мужчине не гас.
- Вот чертова техника, - уже не злясь, а даже скорее наоборот одобрительно хмыкнул Васька, - ну и что теперь с тобой делать? Оставлять или замуровывать?
Для верности он несколько раз попробовал снова высечь огонь из своенравного цилиндра. Зажигалка работала превосходно. Сбоев не было, огонь извлекался каждый раз.
- Ну, вот попробуй еще только, вмиг у меня полетишь куда надо, - погрозил он китайской штучке и, сунув в карман, тут же забыл про нее. Жить надо сейчас и сегодня, и наслаждаться ее каждую минут, свободную.
Любил Васька эти несколько минут, когда обеденное время еще не прошло, но ты уже наскоро запихнул в себя опять-таки китайскую лапшу или пюре. Залил все сверху крепчайшим, похожим на чифирь, терпким на вкус, чаем, и перед тем, как снова подхватить тяжеленные ведра с раствором, стоишь на городской улице, а не на стройплощадке, затягиваешься сигаретой и чувствуешь сам к себе уважение. Эх, если бы можно было это чувство как-то сохранять, так, чтобы оно никуда не исчезало и не улетучивалось.
Вот она жизнь-то! Вот под самым его носом! Стоит только за забор выйти, который разделяет эту самую жизнь. Два шага от забора и… живи, радуйся, смотри на людей во все глаза. Живут люди и красиво живут! Кто-то детей воспитывает, кто-то на машинах разъезжает, а бабка вон на лавочке сидит да на Ваську смотрит. И ведь она живет! Сейчас на Ваську смотрит, потом сериал пойдет смотреть, а потом дочь ей наведет теплый чай, а бабуля накидает в него сладких сушек, и станет вылавливать их маленькой ложечкой и шамкать беззубым ртом от удовольствия и полного счастья.
Эх, все кругом живут, ну все! Куда ни кинь взгляд. Только Васька не живет, а…
- Гусе-е-е-ев, - разнесся до невозможности противный голос прораба над стройплощадкой, - хорош курить! Работать давай!
Вот именно этим и занимается Васька здесь, в городе. Не живет - работает. С одной стороны, вроде б и в городе живет, вроде бы к ценностям цивилизации и вообще культурной жизни близок, а с другой какая тут к черту близость? И какая к черту это жизнь? Язык не поворачивается ее так назвать! Чуть свет вскочил, хлебнул чайку и на стройку! Да почти весь день ишачишь на ней, жилы рвешь. А вечером мысль только одна – скорей бы до кровати доползти в съемной комнатушке, да заснуть, сил набраться перед следующим днем. Вот уже полгода так Васька и работает. А ведь в город-то ехал, чтобы жить в нем. Как человек, а не как строитель.
Помыслить не мог раньше Васька, что в расцвете лет (тридцать пять для мужика начало молодости) забросит его судьба в город. Поначалу-то и в деревне, где родился, жизнь не плохо все складывалась. Ну, по крайней мере, не хуже, чем у людей. Ну, с бабами-то оно понятно - в деревне какой выбор? Да и то Васька не сплошал. Вовремя подсуетился, да с вдовой одной близко сошелся.  Вдова, конечно, не из тех, что по телевизору в фильмах показывают. Низкорослая, нос курносый, да еще конопатая, аж рыжая. Из бывших беженок, в общем, по большому счету так себе бабенка. Да только и сам Васька не герой-любовник. Тощий,как селедка, да сутулый, что вопросительный знак. Когда в одежде-то, да еще лучше в зимней, вроде, как и мужик не промах. А поди раздень, да оставь в трусах да тельнике – страх берет – жертва Бухенвальда. А он разве виноват, что мясо на костях не держится? И аппетит всегда есть, и жрет он все, что не подадут, а мяса все не растет да не растет. В жилу все идет.
Все у них поначалу сладилось, да только вдове-то той приглянулся через полгода другой, вот она и турнула Ваську от себя. К лучшей жизни, значит, потянулась. К лучшему мужику, у которого и дом свой есть, и сад, да и огород. И даже не постеснялась, что на двадцать лет мужик тот старше ее.
- Мне, говорит, о сыне надо думать, Вась. Оставить ему что-нибудь надо,  когда он вырастет, а я состарюсь. А ты ведь ему оставить ничего не сможешь, сам вон у тетки живешь, в прихлебателях.
Вот такие бабы люди. И любил ее он, конечно, по-своему, и пасынка не обижал никогда, и все, что ни зарабатывал, в дом нес. Нет, не угодил, не потрафил. Ох, и заело его бегство вдовы. Будь настоящим деревенским мужиком, точно бы запил да прожег бы жизнь свою, оказавшуюся никчемной в бесконечных пьянках. Но Васька Гусев не таков оказался. Ну, традиции-то само собой последовал, как без этого. Пару дней поквасил с дружками да со знакомыми. Пожаловался на судьбу свою страшную. Да за ум быстро взялся. Решил доказать прежде всего себе, конечно, потом вдовушке, ну и всем остальным по списку, кто за дурочка его держал, что исключительный он - человек, а не шваль какая. И разбрасываться такими людьми себе дороже выйдет. Подался в город, на стройку. А куда ж еще? Механизаторы в городе не больно-то нужны. А других профессий в Васькиной трудовой книжке не значилось.
Поначалу было нелегко. Жить негде, да и не на что. Ночевал тут же, в вагончике при стройке. Да и ведра с цементом по лестнице таскать- удовольствие  маленькое. И вообще, стройка дело такое, не шуточное. Но жилистым Васька оказался,  и к трудностям привык, и комнатку себе снять сумел.
- Хваткий ты  мужик, - похлопывая по плечу, одобрил Ваську прораб Андреич, когда обмывали бригадой первую зарплату, - ума чуток не хватает. А так хваткой, и до работы злой. Ох, вижу что злой.
- Чего это не хватает-то? – давя обиду в голосе, и старательное изображая беспечность на лице, поинтересовался бывший деревенский мужик.
- А то и не хватает, - заговорщицки подмигнул ему Андреич, - стержня у тебя жизненного нет. Или цели, как говорят. Ведь человек-то, он без жизненной цели хиреет и глупости делать начинает.
- А вот и есть у меня цель, - все-таки обиделся Васька.
Да и правда, сидит, пьет-ест на Васькины горбом заработанные деньги, да еще и жизни учит. Кому понравится?
- Да не гоношись, не гоношись, -  снова потрепал Ваську по плечу Андреич, - было бы совсем худо, если бы один жил. А так ведь в коллективе. Есть, кому научить.
Андреич осмотрел с удовольствием каждого из шести сидящих за столом собригадников. Все как на подбор, с обветренными лицами, молчаливые и хмурые.
- Мы же все,  как ты, когда-то через это прошли. Правда, мужики?
Мужиков речи Андреича не волновали, и беседа велась у них между собой совсем о другом. Да и есть ли смысл обсуждать проблемы, учить кого-то уму-разуму, когда на столе полно закуски разной, а водки и пива еще предостаточно? Разговоры умные говорить - это надо,  когда выпить больше нет и взять негде. А так, надо просто наслаждаться моментом, радоваться и быть счастливым.
- Да ты на них внимания-то не обращай, а меня больше слушай. Каждый человек, должон место свое в жизни найти. Тепленькое. Где ему будет и хорошо и удобно. Вот ты, например, свое нашел?
- Ну, а чо? – пожал плечами Васька. - Нормально устроился. Крыша над головой есть, деньги тоже есть. На “пожрать» зарабатываю.
- Э-э-э, - подливая водку в Васькин и свой стакан,  победно подвеет итог Андреич, - вот то-то и оно. «На пожрать!» Потому и говорю - глупый. Дом у человека у каждого должон быть свой. Куда можешь прийти, и где можешь сесть и сидеть. И ни одна тварь к тебе в твой дом не сунется. А вот теперь и пораскинь мозгами. Есть у тебя такой? Ну, давай, не пропускай.
Андреич поднял пластиковый стаканчик, приглашая Ваську выпить.
- Да в деревне есть, - выпив и закусывая розовым кусочком колбасы, сообщил Васька.
- Деревня - это не то, - хрустя маринованным огурчиком, заупрямился Андреич, - если б ты при деревне остался, тогда знамо дело. Но ты-то ведь сбежал. Так что тебе здесь, вот прямо здесь, строить жизнь-то свою надо начинать.
- Не пойму я тебя, Андреич, - прикуривая и приняв расслабленную позу, хмыкнул Васька, - вроде бы, что сказать хочешь, научить, а вот что – не пойму.
- Да тут и понимать-то нечего, - хохотнул повеселевший от выпитого прораб, - как два пальца… Ты в город приехал? Значит, тебе здесь свою жизнь надо налаживать.  Место свое здесь искать, чтобы душе тепло было и спокойно, и чтобы жить хотелось.
- Да где ж я место найду? Еще скажи квартирку купить, вот в этом доме, что строим? Да мне таких денег в жизнь не заработать!
- Вот! Вот! Вот! – перешел на крик Андреич. - Голова-то есть, тока работать она у тебя пока не хочет в нужном направлении. Если на дом-то не заработаешь, что нужно сделать…? А…? Ну...?
Прораб вопросительно-ожидающе засверлил Ваську взглядом. Гусев почувствовал себя снова школьником, которого вызвала к доске математичка и требует решения уравнения. И уравнение вроде бы не такое уж сложное, а решать он и не знает как. И как в школе, Васька пришибленно заулыбался, как бы прося математичку – не мучь ты меня, хочешь – ставь «пару», только отпусти снова за парту. Я ж восемь классов закончу, и нафиг мне твои уравнения тогда сдались?
- Эх, дурень, - не стерпел прораб и, махнув рукой, выдал ответ, - да жениться тебе надо! Семью, так сказать, создать, и все дела. А там поживешь пару лет с бабой, ну, и как себе покажешь с мужской-то стороны, глядишь, она тебя к себе и пропишет. Ну, а там уж сам думай. Прописка городская- это большое дело. Это, считай, полквартиры твои. По закону положены. Мужик-то ты смотрю жилистый, так что все у тебя должно получиться.  Бабы, они на жилистых падкие. Я сам из жилистых. Ухх!
Андреич снова разлил водку по стаканчикам, и, осмотрев расползающихся по углам вагончика подчиненных, деланно горько вздохнув, произнес:
- Эх, вот сколько вас таких через мои руки прошли. Теперь и не сосчитать уже. И всем приходилось прописные истины  втолковывать. А как находите свое счастье, так ни один не возвращается, ни одна скотина не придет, бутылку водки не поставит, да не скажет: «Андреич, спасибо!» Да что говорить, давай лучше выпьем.
Они выпили по последней, и прораб, встав из-за стола, нетвердой походкой вышел из вагончика, отправился домой. Дома его ждала семья.
 А Васька, поразмышляв, стоит ли уходить, или проще переночевать в вагончике, решил, что силы надо экономить. Они ему теперь для дела нужны. И пристроился спать на лавочке, подложив под голову сырую от дневного дождя телогрейку.
Вот с той памятной попойки и поменялась круто жизнь Васькина. Уловил он в словах прораба не только пьяный треп, но и смысл. И появились у него и цель, и мечта, и стремление.
Пусть не сразу, но через какое-то время стать таким же человеком, как те, кто находится по ту сторону забора. Ходить неторопливо по тротуарам пешком, а может быть даже и на машине ездить. Цель есть! Мечта есть! Желания осуществить это - хоть отбавляй! Осталось определить средство? Ну, со средствами тоже все в порядке. Живем в такой век, что будь трижды дураком, да и то тебя научат, что да как делать.
Исподволь газетки почитывать стал, с коллегами по работе потрепался да и понял, что женятся нынче так. Во-первых, нужно найти бабу обязательно с квартирой. Город не деревня – всех баб не знаешь, а спрашивать, свободна ли она, да при квартире – еще и по морде схлопочешь. Не от нее, так от мужа, который запросто может оказаться где-нибудь поблизости.
Ринулся поначалу объявления в газеты давать, мол, такой-то, такой-то желает познакомиться с женщиной по возрасту от и до, желательно одинокой и материально обеспеченной. Звонить после девяти вечера на мобильный. Пришлось для великой цели разориться на подержанный телефон.
Месяц проходит, второй на исходе. Ни единого звоночка. Васька грешным делом стал думать, что в городе вообще одиноких баб нет, и продолжал бы так думать и дальше, если бы не очередная пьянка, на которой все тоже Андреич доходчиво объяснил, в чем он не прав.
- В газету отправил и решил, что дело сделано? Эх, ты, деревня лапотная. Да кто ж их сейчас читает, твои газеты? Кому они нужны? Бабки одни, да и то в основном телевизионную программу, да по привычке. Век-то какой на дворе? Вот и смекай! Газету-то печатают раз в неделю, да потом еще, если кто-то сподобиться ответить тебе, то ждать еще нужно неделю. Так и жизнь пройдет. В агентство брачное надо идти тебе. Вот там тебе быстро найдут кого надо.
До брачного агентства Васька добрался в ближайший выходной. Пока шел, разыскивал дом, надышаться воздухом никак не мог. Солнышко-то уже вовсю пригревало. В следующие-то выходные «майские». Ох, и хорошо сейчас в деревне. Выйдешь из дома да возле забора на лавочке сядешь - красота. Солнце забор нагрело, лавку нагрело, ну благодать. Оно конечно и в городе, тоже сейчас неплохо, но больно на улицах грязно, мусора много из-под снега вынесло. В деревне такого нет. В деревне если грязь, то это грязь, а не собачьи какашки по всем тротуарам.
Стеклянные двери с блестящими хромированными ручками смелости Ваське не прибавили. Несмотря на то, что больше полгода в городе живет, а до сих пор не привык он к копеечной роскоши официальных заведений.
- Слушаю Вас внимательно, - выглянула из-за монитора раскрашенная в пух и прах девица лет восемнадцати, смачно жуя резинку.
- Ну, - замялся Гусев, - мне бы… невесту что ли… нет, не невесту… мне бы хотя бы познакомиться…
Девица нагло усмехнулась и сообщила:
- Дядь, у нас платные услуги. У нас агентство серьезное. Ты что, за границу собрался? Так судя по твоему фейсу, долго искать будешь невесту заграничную. Сюда такие красавцы приходят, да и то не все находят.
- А русскую нельзя? Мне бы русскую….  Ну, в крайнем случае, украинку. Но только обязательно, чтобы в этом городе жила, и чтобы квартира у нее была.
- Мужик, - пытаясь не подавиться жвачкой от смеха, смилостивилась девица, - можно конечно тебе и русскую надыбать. Заметь, я бы тебе сейчас могла столько лапши навешать, бабки с тебя содрать, и вообще развести по крупному, но настроение у меня сегодня зашибись. Ведь бывает так, что настроение зашибись, и хочется сделать что-то доброе просто так, чтобы кому-то тоже стало хорошо. Не парься ты с агентствами, разведут тебя там. Не все будут добрыми, как я. Бабки заберут, а толку никакого. Иди на сайт знакомств, там столько тебе городских и деревенских. И с фотографиями, и без, жизни не хватит со всеми перезнакомиться. Ну, а насчет квартиры, тут трудно, дядь, сказать. Это уж как повезет. Сейчас все только этим и занимаются. Интернет-то дома есть?
- Нет, - расстроившись от слов раскрашенной девицы, буркнул Васька, - а где его можно взять?
- Мдаа-а, - поджала озадачено губы девушка, - ну ладно, слушай тогда сюда…
Следующее воскресенье Васька провел в интернет-кафе. Девица из агентства не обманула. Часа два, пока хватило терпения, пользоваться компьютером Ваську учил пацан лет тринадцати, оказавшийся за соседним местом. Но, не выдержав ежеминутного Васькиного «А это что?», пацан исчез незаметно. И тогда-то Васька, наконец, начал понимать, что к чему в этом странном чуде. Чтобы было совсем наверняка, в переписку вступил Васька с пятью бабами одновременно.
Сеть - великая сила, великое изобретение! И вообще, как это Васька до сих пор обходился без нее? К восьми часам вечера, он договорился с одной из пяти женщин о встречи. И все в ней было на месте. И квартира своя, и не замужем, да и с лица  не крокодил. Нет, даже совсем не крокодил. Четыре других кандидатки на создания Васькиного счастье оказались обыкновенными дурами. Во всяком случае, так для себя решил он, когда сообщения от них вдруг перестали приходить. Ну, пусть ждут, а он уже дождался! В прогресс надо верить, в прогресс. А не сидеть, сложа руки, дома да в телевизор пялиться.
О встречи договорились на второе мая. Конечно, а что тянуть? И выходные, и весна, да и сами они не дети, понятие имеют, что к чему и почем.

***
- Ань, ну сколько раз тебе повторять, да наплюй ты на все и живи в свое удовольствие. Вот девка твердолобая. Жизнь, она ведь одна, не надо оглядываться, надо вперед смотреть!
Любка укоризненно посмотрела на подругу, которая, потупив взгляд, сидела за кухонным столом. Не в первый раз приходилось сердобольной Любке отчитывать бывшую школьную подругу. Ведь какой красавицей была Анька в школе, сколько мужиков за ней бегало?! Видимо, тогда только и бегали, а после школы прямо рок какой-то. Бывшие одноклассницы, самые зачуханные замухрышки, и те повыскакивали замуж. А лучшей подруге Аньке ну никак не везло. Уж как ни пыталась Любка всеми правдами и неправдами устроить ее личную жизнь, ну, то есть из Анькиной личной жизни сделать семейную. Не шло и все.
Любке самой в жизни крупно повезло. Как она считала, выдернула счастливый билетик. Муж - очкарик, подцепленный ею по случаю на бесконечных общаговских студенческих тусовках, после получения ими дипломов оказался шустрым и головастым парнем. Кто бы мог подумать? Подцепила-то его «на безрыбье». К тому же родители парня купили квартирку единственному сыночку, ну и помогали по мелочи. Помощи вполне хватало на то, чтобы Любка нашла свое призвание в домохозяйстве и в воспитании сына.
С тех пор, как сын подрос и пошел в школу, Любке сидеть стало дома скучно. Было время, даже подумывала о выходе на работу, но вовремя передумала. Ткнулась в компьютер, посидела в сети и поняла, что кроме мужа и мужчин на улице, есть еще мужчины в интернете.
Вот и на правах продвинутого пользователя поучала сейчас Любка свою бывшую школьную подругу, что рано она себя хоронит, что впереди все еще будет. И главное - надо поверить в себя.
Анна не сразу, но все-таки сдалась,  поддалась на уговоры на размещение объявления на сайте знакомств. Любка, пользуясь моментом, и понимая, что возможно второго шанса не случится, подшустрила, сфоткала подругу и помогла все выложить на сайт.
Тот, кто увлекается рыбалкой, должен понять азарт женщины, пристрастившейся к сети. А сколько их будет сегодня, которым приглянулась твоя фотография? Ну, типа которые «клюнули»!
Фотографии Анны приглянулись двум десяткам мужиков. Тех, которые не соизволили показать свои лица, Любка сразу забраковала.
- Это или уроды, или извращенцы, или женатые. Погулять то хочется, а жена не пускает. Не дай Бог увидит еще. Тебе это надо выяснять, кто они? Не наш контингент.
И все же Анька ослушалась подругу и принялась отвечать всем подряд. Ведь на другом конце за монитором мог оказаться просто такой же одинокий человек, как и она. У которого не было такого чуткого и понимающего друга, как Любка. И мысли на том конце были такие же, как у нее, и желания тоже. И как не ответить, не успокоить хотя бы словом? А главное - не обидеть невниманием. Люди же!
Одни кавалеры появлялись, другие исчезали, и только с одним она переписывалась несколько часов. А в конце он предложил встретиться в один из ближайших дней.
- Люб, а Люб!  Он встретиться предлагает!  - испуганно повернулась к изнывающей от скуки и безделья, развалившейся на диване подруге Анька.
- Ну, раз предлагает, так встреться. Место предложил? Уточнила? Может, он тебя на хату приглашает?
- Да нет, – нервно засмеялась Анька, - он вроде на такого не похож.
- Все они не похожие. Пусть пишет, где встречаться будете? – тоном, не терпящим возражений, заявила Любка и ушла на кухню.
Через несколько минут Анька закричала:
- В парке, в кафе. Подойдет?
- Чего орешь-то? Я не глухая! Мог бы и в ресторан пригласить, - ворчливо-презрительно прокомментировала, появляясь в зале и протягивая подруге стакан с соком, подруга, - но для первого раза сойдет. Посмотришь, что за человек, как обут, как одет. Как держать себя умеет.
- А вдруг он не придет? – вытирая мокрые от сока губы, засомневалась Анька.
- Придет, - заверила та и захлопнула ноутбук, - куда он денется? А не придет, другого найдем. Сама видела, сколько их там. Эх, ты, бояка!
- А…. Если я ему не понравлюсь? – принимаясь нервно грызть ногти, опять забеспокоилась Анька.
- А ты сделай так, чтобы понравилась. Сходи в парикмахерскую. Волосы покрась, прическу сделай. Маникюр, педикюр. Хотя нет, для педикюра, пожалуй, рано. Чего тебе деньги-то зазря на педикюр тратить? Когда он тебе понравится, характерами сойдетесь, тогда и педикюром займемся. Главное что? Правильно, подруга, мыслишь! Главное начать. Когда говоришь у вас стрелка-то? Второго мая? Времени мало. Но мы все успеем. Мы же женщины.

***
Кто не обожает майские праздники? Кто не любит первые теплые дни после полугодового сумрака и холода? Кто не любит настоящие недожаренные шашлыки? Робко пробивающиеся нежные зеленые ростки травы? Целые поля одуванчиков, и толпы людей, спешащих слиться с природой? Покажите пальцем на того, кто это все не любит? Ну а уж о влечении полов друг к другу даже говорить не имеет смысла. Одинокие люди находят себе подобных в эти дни с такой легкостью, и такой стремительно-пугающей быстротой, будто от этого зависит вся их дальнейшая жизнь.
Люди неожиданно вспоминают, что они такие же стадные животные, и что жить одному- это плохо. Должно рядом быть обязательно твердое мужское плечо, на которое можно опереться, или мягкая податливая женская ручка, которая умеет готовить не только пережаренную глазунью.
Васька Гусев первого мая даже на улицу не пошел, чтобы не соблазниться пивом, а то и водкой. От заманчивого предложения собригадников выехать «на природу» он деловито отказался:
- У меня другие планы, - важно произнес он, давая понять, что мужиков он, конечно, уважает, и будь это в любой другой день - то не вопрос. А сейчас ну никак.
- Да и что я не видел на этой природе? – убеждал он сам себя, выходя со строительной площадки и направляясь к месту квартирования, - Тоже мне любители лесов и полей! Сыт я этой природой по самое «не балуйся». В деревню бы вас, да в эти праздники! Да лопату в руки, да целый день землю копать, чтобы спина ни разгибалась. Труженики!
Потому и сидел дома Васька первого мая, что опасался ненароком столкнуться с кем-то из бригады. Обида будет смертельная, и не объяснишь ведь, что ну никак нельзя ему сейчас пьянствовать. Что нужно ему второго числа быть как огурчик. Что жизнь его от этого будущая зависит. Это ж мужики, какая тут понятливость и чуткость? Чурбаны. Лишь бы глаза залить да позубоскалить. Никаких перспектив, никакого стратегического мышления. Один Андреич – голова.
Готовился Васька к встрече серьезно. Трижды примерял новую, специально купленную по такому случаю, рубаху. И в брюки ее заправлял, и навыпуск, и рукава закатывал, да все перед зеркалом вертелся. В общем, в новой рубахе с безумными голубыми узорами выглядел Васька прилично. Что там говорить, сам себе нравился. И рубаха впору, и расцветка к лицу.
Стрелки на брюках навел так, что палец обрезать можно. Что-что, а брюки-то Васька гладить любил и умел. Эх, жаль, сапог настоящих нет, да и не пойдешь в городе в сапогах. Вместо сапог купил Васька кроссовки, черные, кожаные, на базаре. Чтобы в глаза цвет не бросался. В кроссовках-то оно благодать, нога отдыхает. А ботинки он не уважал. Сунешь ногу, будто в колодку. Как хочешь, так и ходи. И хорошо, если еще разносятся быстро. А пару раз налетал он на такие, что, сколько их не носил, они жмут и жмут. Какая уж тут любовь, какие разговоры, когда ботинки жмут? Сапоги или кроссовки – вот настоящая мужская обувка.
На встречу, в кафе, как и положено кавалеру, он заявился первым. Аккуратно положил завернутые в газету купленные у старушки розовые розы.
Вот уж никогда бы не подумал Васька о себе, что может быть настолько внимательным. Про цветы-то он, конечно, забыл. Да и как о них помнить, коли никогда и никому цветов не  дарил. Да разве он один? Да лучше лишнюю бутылку вина купить, когда к бабе идешь. Пользы точно больше от бутылки. А тут проходил мимо да увидал, что цветами торгуют. Не сдержался. Темно-бордовые не глянулись. Больно ножки длинные, да и цвет такой траурный, только на гроб  кидать. Белые розы тоже не понравились – больно вычурно, будто невесте даришь, а не той, которую в первый раз видишь. Хотя кто знает? Может быть и будущей невесте. Время, оно расставить все по местам. Потому и решил он остановиться на середине. Розовые розы. «Покупай – не ошибешься, - посоветовал старушка, - все девки розовые любят, а то с другим цветом и не угодишь»
Купил. И цена не так, чтобы уж очень. Хотя лучше бы, конечно, бутылку. Но пусть понимает, что Васька не жадный.
Как ни озирался он по сторонам, как ни крутил головой, а все равно просмотрел появление будущей судьбы.
- Вы Василий? – пропищал приятный женский голосок.
Он поднял взгляд, и… растаял. Ну да, перед ним стояла она – Анна. Точь-в-точь как на фотографии, даже еще лучше. Смотри, и фигурка не пухлая. И спереди, что полагается, все есть. И глазенки умненькие, сразу видно, не дура какая. В общем, Анна Василию глянулась, да еще как глянулась.
- Застенчивый какой, - подумала женщина, рассматривая раскрасневшегося Василия, который внимательно осматривал ее, но прямо взглянуть в глаза не решался. - застенчивый, и уж больно худой. Будто его не кормят. А лицо доброе, простое, и не подумаешь. Хорошо бы действительно оказался тем, кем представился.
- Да, это я, - спохватился Василий, - а ты Анна? Ой, ну, конечно же, ты Анна, а иначе как бы ты узнала меня? Да ты садись, садись.
- Спасибо, - улыбнулась она, и присев, подхватила беседу, - ну,  я Вас именно таким и представляла. Вы очень точно себя описали…
- Да, не… ты меня на "ты" называй. Ну, какой я для тебя Вы? Мне так привычней.
- Хорошо, как скажешь.
Они посмотрели друг на друга и замолчали. Каждый ждал, что разговор начнет другой.
- Так мы, может быть, чего-нибудь закажем? – решился Василий, - На свежем воздухе-то, да на природе покушать очень даже в охотку.
- Здесь по моему нужно самим заказывать, - пожала плечами Анна, отдавая инициативу в руки Ваське.
- Ну, так я быстро. Тебе чего? Давай шашлык и чего-нибудь попить? Может вина...? Нет...? Ну тогда сока.
Он сбегал к стойке, заказал две порции шашлыка и  литровую пачку сока.  Смело протянул последнюю тысячу официанту, и обрадовался, когда тот после подсчетов, вернул ему мелочь и пятисотку. До зарплаты нужно было тянуть еще неделю. Но кто думает о неделе впроголодь, когда тебя за столом ждет такая женщина? Ну, такая, которая тебе нравится.
- Ой, а цветы- это тебе, - вернувшись за столик, спохватился он, - ты извини, что сразу не подарил.
- Спасибо, - кокетливо улыбнулась она и вежливо произнесла, - очень красивые. Мой любимый цвет, да и розы я больше всех цветов люблю.
- Гы-гы-гы, - не зная как ответить на благодарные слова в свой адрес, Васька просто понимающе ощерился, мол, да не за что, я еще и не такое могу.
- А ты, значит, предприниматель? – решила уточнить Анна, - А чем занимаешься конкретно?
- Ну, это, как тебе в двух словах сказать, - Васька замялся. Было немного не по себе, даже чуточку стыдно. И зачем только он написал, что по профессии предприниматель? Надо было как есть все писать, а теперь приходиться врать. Хотя с другой стороны, кому он делает плохо, что не сказал, кем работает? Да все так делают! Вон, по молодости с девками постоянно так случалось. Она тебя спросит, сколько ты Васька зарабатываешь? А ты что? Будешь ей отвечать, фиг да нифига? Нет, все правильно. Потом-то, он, конечно, ей расскажет, когда они ближе познакомятся.
- Торгую там разными вещами. Да я недавно этим заниматься стал. А раньше просто на стройке работал. Но зарабатывал всегда прилично.
- Понятно. А ты давно в «Знакомствах»?
- Да какой давно? Первый раз, и вот тебя сразу встретил. А ты давно?
- И я тоже первый раз.
- Так значит у нас с тобой первая встреча? – обрадовался Васька, - Здорово, правда?
- Правда. Извини, если это тебе неприятно, просто мне интересно. Ты женат?
- Я? – заулыбался Васька, - Не, ты что. Зачем же я бы с тобой знакомился, если бы женат быт?
- Ну да, - согласилась она, - извини. Я просто подумала, вдруг ты женат? Ведь встречаются такие, которые женаты, и все равно пишут и даже встречаются с другими.
- Не, я не такой, - заверил Васька, - я верный. Зачем мне еще женщина, если у меня жена есть? А ты не замужем?
- Нет, конечно. Я тоже не понимаю, как можно встречаться сразу с двумя мужчинами.
- Здорово, что мы с тобой не такие, а то ведь разные встречаются. Правда?
- Правда!
Официант принес шашлыки, и насмешливо покосившись на цветы, любезно предложил:
- Может цветы в воду поставить?
- Не, не надо, пусть здесь лежат. А то еще забудем, - отказался Васька, поспешно отправляя в рот первый кусок свинины.
Шашлык был отвратительный. Непрожаренный, вываленный в мелких косточках, которые противно скрипели на зубах, да к тому же совершенно точно из свиньи-пенсионерки. Но Васька не подавал вида и с деланным удовольствием жевал коричневые куски мяса.
Анна, попробовав, не стала рисковать и, налив себе сока, отпивала маленьким глотками из пластмассового стаканчика.
- А ничего шашлык, да? – с трудом проглатывая последний кусок, подытожил Васька, - А ты чего не ешь?
- Я не хочу, - виновато улыбнулась она.
- А-а-а, диета? – догадался он.
- Ну, что-то типа того.
- Ну, как хочешь. Тогда вон «шарикам» можно отдать, - решил Васька и поставил тарелку перед целой ватагой собак, мирно сидящих поодаль от кафе. Собаки с радостью накинулись на угощение.
- А он не жадный, - отметила Анна, - предприниматель, а не жадный. И такое, оказывается, бывает.
- А у тебя дети есть? – ковыряясь в зубах отломанным кусочком пластмассовой вилки, неожиданно поинтересовался Васька. Анна поперхнулась, едва не разлив остатки сока на платье.
- Нет, детей нет, - поспешно ответила она, пряча взгляд,  когда откашлялась.
- А я детей люблю. Ты мне понравилась. Я тебе хочу сказать, даже если бы у тебя был ребенок, ты бы мне все равно нравилась. Я считаю, что ребенок в семейной жизни не помеха, а даже было бы лучше. Но ведь всегда можно детей завести? Ты еще молодая. Да? Много, конечно, не нужно, а одного надо обязательно. Правильно я говорю?
- Ну, да, - совсем растерялась она.
- Слушай, у нас столько общего. Я даже подумать не мог, что живет такой вот человек, как ты, на свете и видит эту жизнь такими же глазами, как и я.
Они еще посидели около часа в кафе, и о чем бы ни заходил разговор, всегда находились общие интересы. Цветы, как выяснилось, все-таки и одному и другому нравились луговые, а любимое время года было лето. И он, и она любили отдыхать и не любили работать. А самыми важными качествами в людях считали честность и порядочность. Ему жутко не нравилось, когда его обманывали, и она считала, что это гадкое качество. Им обоим нравился фруктовый чай и компот, а от киселя могло стошнить.
Анна, вначале встречи слегка зажатая и неразговорчивая, постепенно оттаяла и уже живо интересовалась жизнью собеседника. И интерес этот был настоящий. И вкус у этого интереса был особенный, терпкий, пахучий и желанный. Ничего общего с тем интересом, который присутствовал тогда, когда они пытались изучить друг друга, сидя каждый за своим компьютером, не было. Все было взаправду, все было по-настоящему, неподдельно.
Но даже самая занимательная беседа, самый приятный разговор когда-нибудь заканчивается. Люди устают от общения. Сколь сильно они хотят завести знакомство, столь же сильное возникает чувство у одиноких людей усталости от общения. Основные темы исчерпаны, язык начинает побаливать от долгого использования, накапливается усталость. Чувства от эмоций становятся растрепанными, и  настойчиво требуют одиночества, чтобы прийти в себя, чтобы разобраться – а что же собственно произошло, и как следует ко всему произошедшему относиться? И повисает молчание. Собеседникам становиться неловко, прежде всего за себя, за свое неумение и нежелание общаться. И главное, никто из них не виноват. Просто они очень долго были одинокими и никому не нужными.
- Ну, что будем делать? – попытался хоть как-то прервать паузу Васька.
- Уже поздно, - пытаясь не обидеть Гусева, ответила Анна, - наверное, пора по домам? Для первой встречи, я думаю, мы достаточно узнали друг друга?
- Главное, чтобы это встреча была не последней, - важно изрек Васька и заглянул ей в глаза.
- Я была бы не прочь встретиться еще раз, - честно созналась она.
- Правда? – он засиял, - А я думал, что не понравился тебе. Ты мне очень понравилась. Ну, прямо очень-очень.
- Встретимся еще раз, если перестанешь меня смущать, - заулыбалась Анна и подала ему руку на прощание.
- Может тебя проводить? – осторожно пожимая протянутую руку, предложил Васька, - заодно узнаю, где ты живешь.
- Пожалуй, не в этот раз, - улыбнулась она, и почти по-домашнему, по родному понизив голос до шепота, произнесла, - не обижайся, ладно.
- Да, я и не обижаюсь, - тем не менее, надув губы заверил Гусев, - все понятно, не хочешь, чтобы кто-нибудь из родственников увидел меня?
- Никто не увидит, я живу одна. Из близких родственников - никого. У всех свои квартиры, но в других частях города.
- То есть, ты живешь одна, в своей квартире? – обрадовался он.
- Ну да…. Почти одна…. Только ….
- Это здорово, - перебил ее он, - я знаешь, тоже родственников не люблю. И тоже, предпочитаю жить один. Так оно как-то спокойней. Ну ладно, тогда до встречи. Ах, да, телефон-то оставишь?
Они обменялись номерами телефонов и разошлись каждый в свою сторону.
Весна уверенно ворвалась не только в город, но и в их мысли и чувства. Она шла по вечернему городу и вспоминала немного наивного, но судя по всему доброго и честного парня Ваську Гусева, которого считала уже близким знакомым. Нет, конечно, какие-то странности в нем проскакивали, какая-то угловатость была. Но разве она такой уж большой знаток людей? Много ли в жизни довелось ей знакомиться с людьми? То-то и оно! Правда, зря конечно, не сказала ему всей правды. Но ведь он предприниматель, понимает, что иногда лучше и промолчать. Просто многое, что кажется важным для тебя, для другого человека может оказаться сущим пустяком. Она уверена, что все образуется, и он все поймет. Все-таки весна -это хорошо, и знакомство с Васькой- это тоже хорошо.
Женщина за долгое время почувствовал себя снова настоящей женщиной, желанной и нужной мужчине. Пока робко, но все-таки в ней просыпался инстинкт человека, желающего обустроить свою жизнь, найти защитника и охотника. Она улыбнулась этим позывам, с которыми, как ей казалось раньше, справилась давным-давно. Значит, все еще может быть.
Он был вне себя от возбуждения. Сразу после встречи отправился в свою съемную комнату. По пути хотел было купить пива на радостях, но рассудив трезво, что пиво может только испортить настрой, воздержался.
Анна ему понравилась. В меру застенчивая, все слушала и слушала его треп. А он-то ишь как разошелся? И не скажешь, что из деревни. Вот что значит интернет, и вот что значит, в городе уже полгода пожил! Нет, все-таки правильно он уехал в город, и Андреичу надо пузырь проставить. Если бы не прораб – сидел сейчас с собригадничками, да водку жрал. А так, вон оно как все повернулось. Он-то и не надеялся, что может еще интересовать женщин. И каких женщин. До полуночи он ворочался на раскладушке и никак не мог уснуть. Сквозь дрему ему начинало казаться, что все у них с Анной сладилось, и пригласила она его жить к себе. Как-то так получалось, что вроде и рассказывать ей ничего уже не надо было, и работал он не на стройке, а настоящим предпринимателем. И все наладилось у него в жизни, и у нее, конечно, тоже. И даже вроде бы как видел он себя за рулем автомобиля, и будто бы приезжает он в родную деревню на этой самой машине, а односельчане начинают его спрашивать, что да как. А Васька гордо отвечает, что не надо дураком быть, тогда все и получится.
Вот такие обрывки мыслей-снов ночью и не давали покоя Ваське. А утром….  А что утром? На то оно и утро, чтобы о нем много не говорить. Это у богатых оно может быть разным, да у тех, кому не надо вставать, да идти на работу. У остального же населения утро всегда одно и то же. Титаническая борьба с остатками сна, жестокие усилия запихнуть в себя хоть пару кусочков бутерброда и влить  обжигающий до приторности сладкий чай. И на работу! Творить доброе, чистое, вечное и обязательно нужное людям. Но не тебе лично.
Васька на работу пришел на пятнадцать минут раньше обычного, быстро переоделся и не удержался. Вышел за забор посмотреть перед рабочим днем на настоящую жизнь, ту которой живет весь город, и которая пока для него лишь несбыточная мечта.
Зажигалка, видимо помня про Васькину угрозу, работала безупречно. Он прикурил и глубоко втянул дым.
- Васька, кому сказала, не дергай меня за юбку. Держись лучше вон за коляску.
Он, услышав свое имя, непроизвольно обернулся. Навстречу шла женщина и катила коляску, в которой сидела девочка полутора лет и смачно сосала на левой руке большой палец.
Справа от женщины, едва поспевая и хватаясь за джинсовую юбку, семенил мальчишка лет пяти. Слева, держа за руку, она тащила за собой другого мальчонку, у которого за спиной болтался ранец.
- Мам, ты мне денег дашь в школу? -  не переставая дергать женщину за руку, выкрикивал мальчишка с ранцем.
- Дам, только успокойся и иди смирно, - пыталась женщина утихомирить сына.
Когда коляска поравнялась с Гусевым, Васька отошел в сторону и заглянул женщине в глаза. Что-то знакомое было в ее голосе. Она тоже взглянула на него. Взгляды их встретились.
Она остановилась, а Васька забыл выпустить из легких дым. Они стояли и смотрели в глаза друг друга. И читали во взгляде другого удивление, сожаление, разочарование и, наконец, презрение.
Анна первой пришла в себя и, поддернув сына, чтобы он быстрее шел ,нарочито громко крикнула:
- Ну сколько тебе можно говорить, шевелить ногами надо. И так каждый день в школу опаздываешь. А я вместе с тобой на работу. Она зашагала уверенно, мимо Василия, не оглядываясь.
Очнувшись от ее крика, Гусев закашлялся, дым попал в нос и в глаза. Чужая жизнь прошла мимо него. Васька долго смотрел, как Анна уводила своих детей от него туда, где он точно никогда не будет. Когда процессия скрылось за поворотом, Васька вспомнил про зажигалку. Повертев в руке цилиндрик, он будто случайно обронил его на асфальт и наступил кирзовым сапогом. Зажигалка хрумкнула и обиженно зашипела.
- Надо настоящую купить, железную, - решил Васька, - че я как не мужик! Все дешевками пользуюсь.
Целую неделю он был задумчив и почти ни с кем не разговаривал. Только вечером в пятницу повеселел, приняв решение.
В субботу, в полдень, он появился в дверях уже знакомого интернет-кафе. Зашел не как случайный посетитель, а как завсегдатай, точно знающий, зачем он здесь. Неторопливо уселся в шаткое офисное кресло и, ожидая когда загрузиться страница сайта, стал рассматривать посетителей.
К своему удивлению, напротив, через стол, увидел Анну. Узнал ее сразу. Женщина заприметила Василия еще раньше и пыталась спрятаться за монитором от его взгляда. Но Васька не стал делать вид, что не узнал ее. Изобразил на лице брезгливое выражение и с удовольствием уткнулся в монитор.
Жизнь была там, за этим стеклом. Там были варианты. Там были мечты. Там было ожидание и неизвестность. А в двух метрах от Василия сидела женщина, у которой было трое детей, и измученный вид. И она думала о нем, примерно, то же самое.
Вероятность, что за стеклом окажется именно та или тот единственный казалось намного больше и намного реальней, чем попытка продолжить знакомство с обыкновенным человеком, сидящим за соседним столом.
Очередные рабы вероятности вскоре перестали обращать внимания друг на друга. Они с увлечением и большой охотой погрузились в мир иллюзий.