Портовая история

Корабли с белоснежными парусами один за одним приставали к берегу. Волна догоняла волну, а облака прикрывали наготу солнца, порой всё-таки игриво обнажая её и рассеивая по миру солнечный свет. Солёные брызги пропитали мою рубашку, а лица сходящих на берег людей окутали облаком скользких взглядов и размытых портретов, застывших в весеннем воздухе.
А я смотрел на них и было мне грустно: вот тот моряк погибнет через год от воспаления лёгких вдали от дома и родных, высокого адмирала возьмут в плен пираты и мучения его будут недолгими.  Даже попугай - символ морского пижонства и дань традициям - пойдет в следующем путешествии в кипящий котёл в минуту самого острого приступа голода у его хозяина-капитана. Корабли - они тоже имеют душу и умеют переносить боль - молчаливо кивали, покачиваясь на волнах.
Всё просто: я вижу судьбы других людей и жалею их. Возможно, потому, что они вскоре погибнут, а я буду жить вечно.
Такая уж моя участь. И поэтому я никуда не спешу, а просто наблюдаю за мерным маятником всеперемалывающих лет.
Однажды я как обычно смотрел на людей-муравьев, суетливо бегающих по подмосткам порта и вдруг заметил боцмана с чёрными бездонными глазами, пышной, как грозовая туча, бородой и подзорной трубой на ремне. Одним словом, ничего особенного, типичный человек моря. Но я смог уловить, что он такой же как я - вечный, так и не познающий никогда смерти. Я не удержался и подошел к нему. Попробовал заговорить, но он как-то моментально поднялся в полный рост, прошил меня чернотой глаз, затем достал револьвер и два раза выстрелил мне в сердце: "Чертёнок, нашел время приставать со своими россказнями!"
Когда спина почувствовала холод асфальта, а сознание стало раскрываться навстречу пустоте, я всё же подумал, что не всегда стоит верить своим убеждениям.
И уж в следующей жизни я никогда не допущу столь глупых ошибок.