Элитарка

Весь мир - есть игра потенции!

Падающий остановиться не может
Понедельник 03.07.89 года. Я не поддаюсь ни чему, кроме искушения…. Лучший подарок – жизнь. Жизнь – самая великая ценность для человека; это единственное, чем он владеет и желает это владение оставить за собой навсегда. О, Боже, всемилостивейший! Помоги мне, пожалуйста, обрести Веру, Надежду, Любовь в этой жизни. Больше не могу таить свои чувства и убивать их в себе. У меня вместо души, кладбище загубленной, замученной любви. С тех пор как осознал, что моя страсть принадлежит единственной женщине - Галине Круминой, жизнь превратилась в сплошные стрессы, депрессию, конфликты. Меня поразила «показа души». 
«Служебный роман» на работе, начатый внезапно, оказался неудачным. Неудачным по тому, что не умею кропотливо «строить отношения» с любимым человеком, не иду к нему на встречу, что повинуюсь мгновенному влечению, обоюдной связи флюидов.
Я преступник. Я глупо нарушил живое общение с дорогим мне человеком и подвёл Галю под групповое изнасилование. И теперь в моих отношениях с ней ситуация «Хелп»!
Сегодня трудовой понедельник. С поникшей головой пришёл на рабочее место. После событий выходных дней, я метался, как душа неприкаянная: всё у меня валилось из рук, ни в чём не было удачи. Помню только, что сегодня придёт моя зазноба на час, чтобы сдать документацию своей сменщице, Тулиновой Вале и получить деньги за отпуск.
Когда пришёл на участок сборки микросхем, в ожидании Галины, то стал считать уже не часы, а минуты когда увижу её, и мы объяснимся, забудем это гнусное недоразумение. Я постараюсь «за мылить» этот обидный казус нелепого взаимоотношения друзей и знакомых в пионерлагере «Радар».
С нетерпением ждал, ждал, а она всё не шла. Час прошёл, и два, а её не было.
Трудно описать, что со мной делалось, пока я ждал на нашем с ней рабочем месте, что чувствовал и думал. И вот открылась дверь, и я увидел, как она входит - элитарка нашего НИИ - красивая и непреступная, грациозная мадам Крумина! Красивые не красивые, красивы – любимые. Галя имела всё это в одном флаконе. Сразу, в один момент, понял: моя участь любовного неудачника - решена.
Она прошла мимо меня, как мимо пустого места. Прошла независимая и такая красавица, какой я никогда её раньше не видел. Страшнее всего в её облике было то, что на лице Галины не заметил я ни обиды, ни презрения. Одну только гордость. Галя молчала. Её льдинки - глаза смотрели куда-то мимо. Всё. Наши с ней отношения закончены. Любовь нельзя бить об пол - это не баскетбол. Настоящая любовь не имеет потомства.
Униженный, и оскорблённый невниманием моей бывшей пассии, я пошёл в свой кабинет «расслабиться». Те, кто пьют по утрам чай, ведут здоровый образ жизни. А кто пьёт кофе – не здоровый. Эти люди, как правило, пьют, курят, много спят. Я  же - пиво. И пусть злопыхатели помалкивают о вреде этого янтарного напитка. Не пиво портит человека, а вода. Закрылся и по-русски подумал: «Любовь пьянит, но спирт дешевле». Достал из сейфа металлическую бадью на пять литров со стратегической жидкостью для «помывки» планарных поверхностей м.с. Винтовая пробка «предательски» не поддавалась моим неуверенным, потным от абстиненции, рукам. А ведь в кабинет могли войти в любую минуту коллеги по работе. Пришлось доставать из шкафа вафельное полотенце. Накладной «штопор» из грубой ткани помог. Налил одну треть стакана ректификата, разбавил двумя долями воды из графина. Пил неприятный мутно тёплый раствор, не спеша, но большими глотками. Потом налил ещё. Вспомнил рабочую байку: «С утра выпил – весь день свободен». Главное в нашем питейном деле, после «поправки здоровья», не забыть прополоскать полость рта мыльным раствором для конспирации. Чем больше я пил, тем острее понимал свою мужицкую глупость и безмерную подлость. Не понимал, дурень, что сексуальная зависимость - сильнее алкогольной зависимости. «Приём спиртного укрепляет кости, а что укрепляет сексуальная зависимость?» - мелькнула крамольная мысль. Как я ни старался не думать о моей утерянной возлюбленной, но время от времени она возникала в моём воображении, и был всё тот же немой укор. Сегодня я с трудом вспоминаю ту кошмарную ночь в пионерлагере. Да и нечего вспоминать. Я просто убедился, что одним из самых восхитительных грехов человека - желание подглядывать! Им, как корью, переболели наши мамы и папы, бабушки и дедушки! Его не избежали учёные мужи и легкомысленные хохотушки! Не безызвестный Хичкок признался, что девять человек из десяти не откажут себе в удовольствии остановиться у ярко освящённого окна и наблюдать, как за окном раздевается девушка или занимается домашним хозяйством мужчина!..
Когда огненный напиток «прижился» в моём алкозависимом нутре, то сразу потянуло на воспоминания  сопряжённых с производными от спирта конфузами. Прихожу, я значит, после ноябрьских праздников на работу в высотку завода «Эллинг» что у стадиона Локомотив (НИИ Дельта,1979 г). С похмелья спина закружилась, зубы запотели, коленку животом стянуло. Даже в сердце кольнуло. Приостанавливаю дыхание и быстро массирую мизинец левой руки. Опустило. С облегчением делаю осторожный вдох. Похмелье – это «взъерошенность» души, угрызение совести. «Выйти в люди» - отправиться за пивом - не было никакой возможности. Предприятие режимное. Я на девятом этаже, в прохладной гермозоне, но это не спасает. Рождаются вирши: «Беда с утра чуть свет вставать, с утра полезно выпивать!», « Не собраться ли с умом, не послать ли за вином?»…. Тут, как назло несут журнал с проверкой запылённости, температуры и влажности рабочего помещения. Я обязан проверить, иначе участку микросборки нельзя приступать к работе. На 1 куб. метр по инструкции должно быть не более 1000 пылинок. Мрак! Мне явно не до пыли. Расписываюсь в журнале. Рабочий  день начался. Сразу запахло озоном от электрической микро сварки: соприкосновение искры с кислородом. Наливаю в мензурку 50 грамм «надломовских» спирта, и иду в курилку возле м-туалета. Открываю кран, разбавляю и жадно выпиваю тёплую мутную обжигающую жидкость. Как всегда не закусываю, а просто по привычке вытираю рот рукавом халата. Алкоголь – высококалорийный продукт, чем больше человек выпьет, тем меньше ему следует есть. Оборачиваюсь, позади меня стоят три незнакомца представительного вида. Они смотрят на меня очень внимательно, - я даже поперхнулся от их непонятной ко мне «заинтересованности». От этих смотрин доза спирта не «прижилась» и я скинул её в урну возле входа в гермозону. Охранник понятливо улыбнулся, неуместно сочувствуя мне. Я подмигиваю ему и делаю повтор похмельной акции - второй подход с мензуркой к умывальнику. Теперь уже не разбавляю – пью чистый. И вдруг, позади себя слышу восторженные голоса «несостоявшихся оккупантов»: «О, русс! Гут, гут! Русс - фантастик!..» И тут только я соображаю, что это инженеры из ГДР, приехавшие к нам внедрять манипуляторы и компьютерное обеспечение на участке «функционирования». Сразу вспомнился фильм «Судьба человека». Русские не меняются: «Вино, колбаска, домино – вот что на радость нам дано!» 
Повеселев, продолжаю анализировать визуальное понятие «ловить сеансы». Вуайеристы – это люди, которые используют различные дырки, щели, окна, чтобы увидеть то, чего в обычной жизни им видеть не дано, но очень хочется. Порой любители подглядывать, идут на безумные ухищрения.
Например, в Англии недавно посадили одного учителя физики, вышедшего на пенсию. Чтобы не терять даром времени, он купил ботинки с длинными носами, просверлил в одном из них дырку, вставил туда маленькую камеру и пошёл на авиа шоу. То, что он увидел после проявления плёнки, поразило его до глубины души: оказалось, что многие леди ходят без предметов нижней одежды!
Пенсионер стал настоящим охотником на трусики и собрал большой материал фотоснимков, но засыпался из-за потери бдительности. Увидев в торговом центре двух девиц в мини юбках, он стал преследовать их, выставляя вперёд ногу, когда те останавливались перед прилавками. Развратника посадили, но полицейские, просмотревшие его коллекцию, сказали, что это было самое захватывающее зрелище в их жизни.   
Давно известно, что мужчину сильно возбуждает не полностью обнажённая женщина, а какой-то определённый участок тела. Интересно, что до начала ХХ - го века, дамам неприлично было класть ногу на ногу. Это считалось дурным тоном. А уж если видна щиколотка ноги из-под платья, то это беда! Бесстыдство! Мылись и купались кокотки в длинных рубашках (!). Всё это я прочёл в толстенной книге под названием «Половой вопрос» 1905 года издания, которую старшая сестра забыла поздним вечером на кухне. Меня удивила последняя буква в слове «вопрос». Это был с виду мягкий знак с чёрточкой сверху. Для меня это была неразрешимая загадка в то время. Мне было отроду 13 лет. Я завидовал сверстникам на Западе, где всё доступнее. Даже английский анекдот помню: «Мальчик Бен встречается с Сэмом. «Сем, сходи обязательно на фильм «Леди Годива», - говорит он другу. «А что там такого интересного? – поинтересовался Сэм. Тот с восторгом отвечает: «Там леди Годива голой скачет на лошади!» Бен тут же согласился: «Обязательно пойду. Я давно не видел лошадей».
К утру был готов мой личный конспект по «Половому вопросу». Написание рукописи на батальную тему, я отложил на время. Отсчёт продолжается до сих пор.
Теперь уже в школе я по-другому смотрел на девочек: внимательно с высока. Наблюдая их походку, я мог точно определить к какому типу расположения зоны «повышенного эмоционального воздействия», они относятся: «Сиповка», «Королёк» или «Вероника». По книге удобной для взаимопроникновения обозначен женский тип «Королёк». Ещё я узнал из старинного «кладезя», как определить «девочка или не девочка». Предлагалось просто посмотреть на румянец на щеках (после мороза с улицы, после пробежки). Если «не девочка» - то румянец не равномерный с белёсыми разрывами. В книге «Половой вопрос» имелись «тесты» по определению изменял ли муж, изменила ли жена… и т. д.
Особенно меня удивила статистика указанная в интимной книге начала ХХ – го века. Оказывается Российская империя, была на первом месте по «однополой любви» среди мужчин в цивилизованном мире. Тогда, будучи мальчиком, не обратил на это внимания, скорее, даже и не понял лат термина. Но, придя в армию, всё осознал, и всё понял. Брезгливость воспоминаний от увиденного со стороны не покидает меня до сих пор. Об этом подробнее, расскажу в «нижнем повествовании».
Придя из армии, сразу же попросил маму не называть меня больше ласкательно, как в детстве «Голубчик». Она так и не поняла почему…
В начале двадцатого века французский писатель Фердинант Селии разделил всех людей на две категории: на тех, которые любят подглядывать, и тех, за которыми подглядывают. Незаменимым помощником для первых оказался фотоаппарат. В их руках он превратился в своеобразную замочную скважину, через которую удобно подсматривать. На память сразу пришёл радист пионерлагеря Саша. Как хорошо, что я вовремя нашёл его фотоаппарат и изъял плёнку. Мне, в заводской фотолаборатории её проявили. Получилось только три снимка. Но какие! Загляденье! Солидный фундамент для шантажа, через который удобно подсматривать! Медленно, как огромная гусеница в мой кабинет вполз липкий ужас. Словно привязанный к креслу невидимой верёвкой, я не мог ни бежать от него, ни стараться успокоить себя разумными доводами. Чего не случается в жизни глупого, обыкновенного и внезапно неожиданного. И всё оттого, что я считаю: красивая женщина - чужая женщина. Я предпочитаю видеть замужнюю подругу - пусть обезумевшей от негодования, чем не видеть вовсе. Надеюсь, я нашёл бы в себе силы, непременно нашёл бы силы и возможности вернуть наши нормальные отношения.
Воспоминаниями жить нельзя - всё равно их не вернёшь и ничего не переделаешь. Долгая память, хуже, чем сифилис. И будущим не стоит жить, мы уже с вами в стране столько жили будущим, что поняли, что это напрасная трата времени. Знать будущее, - не иметь будущего. Значит, надо жить настоящим. Я живу сегодняшним днём, потому что надо жить азартно - влюбляться азартно, горькую пить азартно, писать азартно, играть в карты азартно... Я исповедую этот принцип. "Спеши жить, ты ещё успеешь быть красивым трупом". Так говорят на порочном западе. Сексуальную раскрепощённость человека там называют просто «сверх коммуникабельностью».   
Поёживаясь, открыл окно, чтобы выветрилось зловонное дыхание зверя, преследовавшее меня последнее время. Что со мной происходит, не пойму, наверное, после разлада с Галей сдали нервы. В своих суждениях я пришёл к печальному выводу: человек не свободен даже физически, он лишён права выбора. И, что бы ни говорила Галя, но именно возможность выбирать и даже грешить - свидетельство нашей свободы. Мы даже рождаемся не по своей воле.
Я по крупице вспоминаю наши встречи с нею, вспомнил и ту неприличную субботу, каждое Галино слово, каждый её взгляд, жест, движение на праздничной вечеринке, и ночью, каждый её взгляд, жест, движение. И, назойливая эта, несносная работа памяти, сопровождалась в моём сознании самыми пакостными, изощрёнными ругательствами, на которые я, городской подонок, был только способен. То, что со мной происходило, я не хотел или не мог понять, но твёрдо знал, что это странное смятение души достойно призрения, что было бы стыдно рассказать о нём кому-либо из друзей, потому что они станут меня презирать. Каждый был бы в праве сказать про меня, что я «слабец», «фраер» или какое-нибудь другое обидное слово. И виноват в том, что со мною происходит, не я сам, а Крумина эта…
Уже не про себя, а в слух я обзывал её мерзко, грязно. С какой-то отчётливостью мне вдруг вспомнился тот банкет в столовой лагеря два дня назад, и сговор с Юркой Григорьевым насчёт Галины, наша операция «Клафелин». Вспомнил и возмутительный флирт Галины с Владом Рассудиным. Я нарочито дал волю своему воображению, постарался представить себе, как всё было с ней там, на аллее, где я застал её с физруком пионерлагеря, как должно было случиться дальше, если бы я им не помешал…
По мне лучше бы Влад был «голубым», чем его особое внимание к моей подруге. Тогда я понял, что нет такой ситуации, из которой нельзя выйти с позором… 
И вдруг ко мне прихлынула такая ненависть - не к ней, сучке, хотя эти грязные и мысли и образы я взывал к себе, и именно ей назло, чтобы её как-то унизить и изгадить. На память пришёл сопутствующий анекдот: «В заводской профком приходит мужчина, и просит путёвку на Юг. Ему там отвечают: «В Крым путёвок нет. Есть в подмосковный дом отдыха». Клиент, подумав, соглашается: «Ну, давайте, на «худой конец» в дом отдыха». Ему тут же отказали: «Извините, товарищ, но там с «худым концом» делать нечего»». 
Только представить себе, что с ней сделал Влад и его «дружок» - Саша в ту ночь, я передёрнулся от бешенства. Я вспомнил, как слышал все их охи и ахи, шёпот и стоны разбитой кровати. Я, припёртый обстоятельствами, вынужденно стал на ночь вуайеристом (хотя и не считаю это извращением). Это вполне нормальное состояние души и тела и неплохое времяпровождение для снятия стрессов. Что привело меня к этому? Любопытство? Телесная истома? Критическая масса выпитого алкоголя? Скорее всего – всё это в купе. Мужчина любит смотреть, женщины чувствовать. Терпел, сколько мог, успокаивая руками свою натуру, которая топорщилась под одеялом, не желая подчиняться доводам разума…
Не секрет, что онанизм (мастурбация) полезен, так как тренирует эрекцию у мужчин, а женщинам помогает повысить свою чувствительность, и не только. Сексологи обнаружили у женщин, занимающихся мастурбацией, увеличение скорости истечения, и уменьшение судорог в области таза при менструации.  Термин. По древней легенде молодого парня по имени Онаний, родственники заставили делить ложе с женою умершего брата. Женщина ему не нравилась, и по ночам при окончании соития, Онаний сливал семя на пол. Он не желал иметь детей от не любимой женщины…
Мало кто знает, что каждый плод изначально имеет женское начало, только через пять недель он «омужествляется». Пенис – это увеличенный клитор, а яички в мошонке, увеличенные срамные губы. «Онанизм» – другая форма секса. А «натурализм» это антипод табу на всё интимное. 
…Мне нужно было выговориться, иначе, я бы рухнул. Потому что, каким бы бесчувственным и грубым ни был я в представлении окружающих, скрытность моего характера порой походило на безнравственность! Я не мог таить свою боль, внутреннюю убеждённость в том, что я потерпел крах в жизни и что, оставаясь верным служителем добра, сражён, сломлен всеобъемлющим злом. Я не имел права откровенничать с Людмилой, ибо её следовало оберегаться; я не видел смысл исповедоваться перед Юрой Григорьевым, ибо любая моя неудача усугубляла его жгучее чувство вины. Было бы подло открываться перед Валентиной Тулиновой, - когда она, видя наш разлад с Галиной, попросила: «Верни её!»
Я уже знал, что дорабатываю последние дни в этом кошмаре. Только надежда на скорый уход давала мне последнее терпение.

И вот сегодня, 14 августа 1989 года, я уволился с предприятия «НИИ ДАР». Так настаивала моя совесть и Галина Крумина.
Учёные утверждают, что у любого человека фаза активности, сменяет фаза усталости, - каждые 4 года и 331 день. В этом НИИ я проработал именно этот срок, плюс-минус прогулы. Надо отдохнуть: любовь, девчонки и вино – вот что на радость нам дано! Любовь тоже имеет «свой срок» - 4 года, потом это просто привязанность.
Сделав над собой усилие: немного поел и выпил портвейна. И вино вернуло меня в нормальное состояние. Нет, пожалуй, лучшего лекарства от душевных смут, чем бокал - другой хорошего вина. Красное вино предупреждает ожирение, а также способствует предупреждению инфаркта. После ухода с работы у меня было такое чувство, словно мне удалось избежать страшной беды, и непременно хотелось отвлечься. Самозабвенно занимался музыкой, сочинял новые песни, тренировал голос, много читал как эротической, так и философской литературы, не забывая конспектировать интересные статьи и афоризмы.
Снова просмотрел сборники «Путь», «Логос», «Вехи», где печатались сочинения дореволюционных авторов разных философских направлений – В. Соловьёва, Н. Фёдорова, К. Леонтьева, С. Трубецкого. Особенно меня привлекало творчество талантливого и противоречивого философа В. Розанова. Продолжал изучение трудов Н. Бердяева, С. Булгакова, Н. Лосского, А. Корсавина, Н. Ильина, С. Франка, внёсших свой неоценимый вклад в общеевропейскую мысль. А также ознакомился с творчеством гонимых у нас в Советской России, писателей, среди них – П. Флоренский, А. Лосев, Г. Шпет.
Этим я преодолевал серость, бездарность, засилье повседневности, поток времени.
Эрнест Хемингуэй рекомендовал каждому писателю прочесть для собственного образования, следующие книги: 
«Голубой отель», «Шлюпка» - Стивен Крейн.
«Мадам Бовари» - Гюстав Флобер.
«Дублинцы» - Джеймс Джойс.
«Красное и чёрное» - Стендаль (прочесть 2 раза). 
«Бремя страстей человеческих» - Сомерсет Моэм.
«Анна Каренина» - Лев Толстой (3 раза).
«Война и Мир» - Лев Толстой (4 раза).
«Будденброки» - Томас Манн (5 раз).
«Приветствие и прощание» - Джордж Мур.
«Братья Карамазовы» - Фёдор Достоевский (6 раз).
«Оксфордская антология английской поэзии», «Громадная комната» - Э.Э. Каммингс.
«Грозовой перевал» - Эмили Бронте.
«Далеко и давно» - У.Г. Хадсон.
«Американец» - Генри Джеймс.
Эрнст Хемингуэй утверждал: «Кто не читал этих книг, тот просто необразован. Эти книги относятся к разным литературным стилям. Одни покажутся вам скучными, другие, может, вдохновят вас, а некоторые так прекрасно написаны, что вселят в вас чувство безнадёжности».
Первой моей «взрослой» книгой, после Фейхтвангера, была «Война и мiр». В свои12 лет, я «подавился» чтением на первой же странице классика прозы. Текст начинался на французском, салонном языке (толи селя ми, толи селя нас), а дальше такая тягомотина и скукотища, что я сразу перескочил на батальные сюжеты: Аустерлиц, Бородино, горящая Москва и т.д. В школе у нас была замечательная учительница русского языка Гера Фёдоровна. Лауреат. Она объяснила нам, что в названии «мир» - это не мир после войны, а «мiр» - высшее общество в России. Большевики убрали эту имперскую букву. Потом прочёл «Красное и чёрное» - 6 раз (благодаря актёру красавцу в одежде «Аля Пастор» Николаю Ерёменко), «Мадам Бовари» - 5 раз, «Анна Каренина» - 4раза, «Братья Карамазовы» - 2 раза. Затем осилил «пресного» Томаса Манна, У. Хадсона, благодаря Драйзеру дошёл до «Американца» и т. д. пока не опустился до… Э.Тополя.    
Предупреждаю, я - не писатель, скорее, литературный пират (фейкер). «Склеиваю» по памяти, соединяю в голове и переношу на бумагу понравившиеся мысли, речевые обороты и афоризмы. Только юмор, в основном, мой и сюжет повествования, тоже. Всё, что я пишу – правда, уменьшенная на 70%. С моей героиней (и со мной) случались во многом истории пострашнее, с леденящим ужасом и цинизмом. Я многое в жизни повидал и был в различных экстремальных ситуациях. Вот, например:
Среднего ужаса эпизод: Телеграфный переулок дом 8, в центре Москвы. С вечера ловлю Галю, чтобы поговорить, выяснить отношения. Но она лавирует, меняет маршруты или остаётся у мамы. Чтобы как-то скоротать время подошёл в сквере к весёлой молодёжной компании. Скорее, к их гитаре. Парень невыносимо лажал на нестройной гитаре. Познакомился, настроил инструмент и спел дворовую песню «Не плачь гитара моя!» Им жутко понравились. Спел ещё. Компания из семи особей (шесть парней и девушка) отдавала «студенческой аудиторией». Тинэйджеры называли себя «ватагой», специалистами по «хоровым актам». Их, как и меня волновал «половой вопрос». Вспомнили Фрейда, Юнга, Мастерс и Джонсон. Тут принесли вино, и они пригласили меня в подвал. Я настороженно согласился. Огромная комната с высоким потолком без окон, в углу валялись старые матрасы. После продолжительной попойки (парни особо не пили) и веселья, я, естественно, сломался и прилёг отдохнуть на одном из матрасов…. Проснулся от женского крика: «Что вы себе позволяете!» Я открыл глаза, на пороге миловидная женщина лет 40 и красивая девушка, лет 19. «Ну, - думаю, - влип! Или уборщица или мама кого-то из этих. Сейчас и милиция подскочит». Но, оказалось намного страшнее. Парни, которым было по 20-23 года, рассматривали «гостей», посмеивались. Мол, тёлка хороша, и баба тоже ничего. Спросили, не родственники ли они. Женщина,  ответила, что они мать и дочь, надеясь, что это их образумит. Ватага расхохоталась, говоря, что они сейчас ещё больше породнятся. И приказали им раздеться. «Опять попал! – мелькнула страшная мысль. – Снова я, не по своей воле – становлюсь вуайеристом». Молодая женщина раздевалась медленно, лицо багровое от стыда, руки тряслись, но парни её не подгоняли. Наоборот, по-моему, им доставляло удовольствие, смотреть на её страдания. Дочь от страха всё уже с себя сняла, а мама всё ещё путалась в белье. А потом началось. Я уже ничего не видел. Ватага обступила свои жертвы, заставив их лечь на грязные матрасы. Женщины терпели всё, лишь бы уйти живыми из этого подвала. Я тоже озаботился этой проблемой, ища пути отхода. За спиной слышу, как насильники демонстративно менялись местами: «Теперь маму!», «Теперь дочку!» А девица иногда покрикивала: «Смотри, как мамочка твоя старается! Смотри, как доченьку твою поставили!»…. Ватага была так занята «любимым хобби», что не заметила, как я открыл засов тяжёлой металлической двери и юркнул в проём. Долго ходил кругами, пошатываясь по коридорам. Знал из истории, что в этих подвалах в царское время хранился уголь для печей жильцов дома. Наконец-то, вышел к огромному лифту, дальше, вниз по лестнице и на выход. В сквере, с облегчением сел на лавочку, достал из-за пазухи початую бутылку вина и залпом выпил. Задумался над вечными русскими вопросами: «Кто виноват?» и «Что делать?». Мне, пьяному «в сиську», никто не поверит…
Самые страшные эпизоды…рассказать не могу. От ужаса глаза застит…. Потому что жил, как хотел, а не как Бог велит.
Я жил по поговорке: «Наш «поспел» - везде успел!». По типу «белка в колесе». Рассказ «Самая» я написал для своего сына ещё в Советское время, желая сделать наследника в постели более или менее «образованным» мужчиной. Но пока писал «в стол», наступила «перестройка», все книжные прилавки завалили эротической макулатурой, и даже появился молодёжный журнал «Самая». С появлением компьютера  и Интернета возникла возможность «публиковаться». А так бы – просто выбросил. Этот «вейкер стряпанье» для меня, как катарсис – очищение. Чтобы на душе не лежало. Психологи советуют.
Компьютер я застал ещё в конце 60-х годов, работая в микроэлектронике. Назывался он у нас – стендом. Делался (собирался) для какой-то определённой научной задачи. На стендах я проверял около десяти параметров с шестизначными числами по каждому из 30 разных изделий. Их желательно было знать наизусть, чтобы не отвлекаться на таблицу, а смотреть только на показание цифрового вольтметра. Так я превратил хорошую память, в феноменальную память. Руководство компартии было против продвижения «умных машин», мол, человек светлого будущего должен думать своей головой, а не доверять бездушной машине. И все разработки в этой области вскоре почти прикрыли. А японцы, через наш Советский журнал «Радиотехника», всё перехватили. Плазменные экраны телевизоров, магнитофонную плёнку, первую в мире видеокамеру – тоже. И многое, многое другое.
Русские изобрели много реальных вещей, которые далеко продвинули Мировой прогресс, но секретность и препоны чиновников нас «задвинули» назад. Мы сделали первыми (действующий макет) радио, телевизор, электромузыкальный инструмент (терменвокс,1920 г.), видеокамеру… и всё это утонуло в потоках «бумажных согласований». И теперь эту продукцию сейчас приобретаем за рубежом. Кошмар!!! Этот паршивый «навигатор», на котором сейчас помешаны почти все водители автомашин, у меня - в начале 80-х годов - в столе валялся (!). Правда, он предназначался… для танков (ориентация в городском бою). После ввода войск в Чехословакию, наши конструкторы решили заняться этой системой. Я даже помню армейский девиз: «Там где Родина прикажет, танки полетят!» Но пришёл Минеральный секретарь партии, и об этом забыли. Разоружение. Даже нашу новую Супер РЛС под Красноярском закрыли, разобрали и разворовали.
В 1974 году, наш экспериментальный завод «Эллинг» принял участие в совместном проекте Сверхдержав «Аполлон-Союз». Мы изготовили микросхемы ОС122УНБ для переговорного устройства космонавтов двух стран. Сто интегральных микросхем я лично проверял (весь техпроцесс) от «скрайбирования» до «функционирования» и упаковки в «спутники». Много было нюансов и курьёзов с этой «Сигнальной партией микросхем», о чём я напишу в отдельном рассказе - не на фоне «эротомании». Одно могу сказать: что это советское изделие в корпусе «ТО5» было фантастически надёжным! Серия «ОС» - особая серия изделия связанного с жизнью человека.
И вот весной 1975 года я увидел настоящий испытательный американский стенд, изящный, с множеством мигающих лампочек и трелью отзвука проверяемого теста или параметра. На вершине шкафа (в рост человека) - видна большая яркая надпись «Digital». Наш собственный «компьютер» занимал своими габаритами почти всю соседнюю комнату. Оператор вставил позади «механизма сопряжения» катушку (или две) с перфолентой. Американцы через переводчика сказали мне, что это компьютер и даже предложили поиграть «в рулетку»…. Нет, конечно. Предложили поиграть в астронавта. Я согласился. Моя задача - «прилуниться». Умная машина выдала мне три параметра: высота, сколько в ракете топлива и скорость полёта. Манипулируя этими параметрами (кнопками) на «пульте управления» я, смотря в монитор, быстро приближался к Луне. Шикарно! Дух захватывало. И вот, мой космический аппарат «коснулся» поверхности планеты: шум, треск и … тишина. На экране монитора, на языке «от янки», появилась вежливо-корректная надпись. Переводчик озвучил: «Спасибо, сэр! Вы прилунились. Образовался кратер глубиной 32 метра…» И, правда, на экране с изображением Лунной поверхности я увидел кратер, из которого шёл пар. Мелькнула спасительная мысль: «Хорошо, что я не космонавт и, тем более, не водитель!» И сразу пожалел, что перед «прилунением» не принял 50 грамм спирта, и не произнёс волшебного слова, так любимое японцами «Хусим!»
В ЗИПе прилагались ещё игры: сборка кубиков, настольный теннис и шахматы. Изображение было чёрно-белым. Никакой порнографии в приложении к американской «умной машине», к своему глубокому разочарованию, я не обнаружил. Что настораживало…
Американцы угостили нас в гостевой комнате своим виски, после первого успешного испытания низкочастотного усилителя (размером меньше спичечной головки). Переводчик, странно посмеиваясь, называл этот напиток «колоколами». Я подумал: «Что-то с «колой». Янки виски разбавляли шипучей жидкостью, и нам тоже предложили. Но, мы объяснили им, что у нас это не принято…. Потом, мы проводили шатающихся американцев (за столом «дирижировала» принимающая сторона) до их шикарной машины. Благо с ними шофёр был. Я впервые узнал вкус баночного пива (презент гостей), а утром – что такое «колокола». От сильного звука или касания рукой у виска, в голове звенели неприятным образом настоящие колокола. Весьма большого размера. Пришлось позвонить на работу, и отпроситься. Сбегал в пивной бар, залпом выпил кружку «жигулёвского» пива и… мой рот с фонтанировал на соседа у стойки. Еле отбился. Прибежал домой, пожаловался жене на «питейную проблему». Она мудро «определила мою личность» (на букву «м») и заварила кофе. И «иноземное похмелье», как рукой сняло.

Вспоминаю, когда я внезапно увидел Галю на работе через месяц после поездки в лагерь, то очень удивился тому, как она похорошела. С ней действительно произошла чудесная метаформоза после изнасилования. Она полностью избавилась от скованности, и от былого пышно подобия, а её фигура приобрела безукоризненную утончённость. Со своей безукоризненной красотой и высоким ростом она превратилась в настоящую, обворожительную женщину. Когда она вернулась из отпуска, все мужчины в цеху стали её пристально разглядывать, восхищённо ахая и цокая языком. До меня доносились их несущиеся ей вслед восхитительные реплики и такие эпитеты; как «грациозная пантера», «обалденная дама», «само совершенство» и «потрясающая попка».
И тогда я достал из своего архива статью известного итальянского парапсихолога Джоани Кампанелли, в которой тот утверждает, что нередко жертвам изнасилования после пережитых страданий и стрессов сопутствует поистине сказочное везение: «Дело в том, - утверждает профессор, - что в отличие от обычного полового акта, во время изнасилования в мужском организме вырабатываются особые гормоны обладающие, как ни странно, положительным биополем. Вырабатываемые вместе со спермой позитивная энергия и информация «заражают» женщину на успех. Часто у подверженных изнасилованию дам, меняется внешность, и из дурнушек они превращаются в «очаровашек». Подтверждается гипотеза философов, что: "Красота - это сумма осознанных нами извращений".
Некоторые учёные объясняют такой феномен тем, что насильники, совокупляясь с незнакомой «избранницей» (как правило, в темноте), для пущего удовольствия представляют себе, что имеют дело с писаной красавицей. Тогда в биополе женщины внедряется вполне конкретные и заряженные положительной энергией мысли формы, которые в скором времени начинают реализовываться. В качестве примеров можно привести изнасилованную ещё в детстве Мерлин Монро, и гордость Италии - несравненную Клаудию Кардинале, как известно, подвергнувшейся нападению насильника в семнадцати летнем возрасте.
Но вернёмся в СССР. В конце 70-х годов, на моём предприятии в одном из филиалов (КБПМ), на участке диффузии был любвеобильный мастер по имени Вася. Он был женат и имел двоих детей.
Вечером работала молодая уборщица Лариса. Она была внешне невзрачной и некрасивой. В самом деле, её треугольное, прыщавое лицо без подбородка, с косенькими, похожими на запястье глазками и длинным извилистым носом, нависавшим над запавшим, как у старухи, ртом, вряд ли могло внушить симпатию. Неудивительно, что Ларисе к 25 годам удалось сохранить девственность. Однажды, закончив работу, она переодевалась в подсобке. И туда нагрянул дежуривший в этот вечер мастер участка с искренне русским именем. Он неожиданно вырос перед Ларисой и молча набросился на неё и, зажав ей рот, изнасиловал прямо на полу. Потом Вася быстро скрылся, спрятавшись за диффузионными печами, а девушка, пребывая в состоянии шока, продолжала сидеть на полу, пока, не пришли женщины вечерней смены. В ответ на расспросы Лариса сказала, что ей внезапно стало плохо. Об изнасиловании она решила не заявлять. Девчонки её отговорили, чтобы не растрезвонить о случившемся конфузе на всё предприятие. Но они не отказали себе в удовольствии поздравить некрасивую уборщицу с тем что «на неё, наконец, обратили внимание», и что «тот парень», видимо, не разглядел в темноте её личика. Но я-то знал, что Вася был немного пьян, и у него поднялась «заинтересованность». А тут, как тому быть молодая уборщица, моя пол, приняла не совсем корректную позу, показывая свою выдающуюся попу…   
Вскоре Лариса, к своему огромному удивлению, стала чувствовать на себе плотоядные взоры мужчин. Она сама мне рассказала, что к ней стали приставать на улице, её приглашали в рестораны, ей без конца звонили всё новые поклонники. Она рассказала, что, глядя на себя в зеркало, она не могла не поражаться тому, как с каждым днём менялось её лицо. Прыщи чудесным образом пропали, рот перестал западать, нос приобрёл более приятную форму, а раскосые глазки в форме запятых стали придавать лицу загадочность и сексуальность. К сумасшедшему шарму Ларисы не остался равнодушен и начальник цеха № 68, который быстро оформил бывшую уборщицу своим секретарём. Вот такие коллизии бывают в нашей жизни.

Осада первая
Прошло три года. Наступили «шоковые» реформы Егора Гайдара. Свой «ваучер» я сразу вложил в… щель на кухне, и пошёл работать в столовую, где недавно играл свадьбу. Экспедитором стал ездить по продуктовым базам и хлеб заводам, до тех пор, пока столовая не стала буфетом. Денег у меня было немереное количество по средним меркам. Здание «Центр геологии» имело 17 этажей, и на каждом свой бизнес: конфеты, импортная водка, «Орбит», пиво и т. д. А у меня пять грузовых тележек! Открыл «прокат». Машины «ново русских» одна за другой привозили товар на эстокаду столовой. Я сразу стал уважаемым человеком, подарками забил все ящики кладовки и раздевалки. Литровая водка «Распутин» немецкого разлива, стала моим лучшим другом. Пришлось взять месячный «тайм-аут». Как в советской байке: «Вопрос: «Сколько человек у вас работает?». Ответ: «Не все»». Труд создал человека, а человек – трудности.
И вот я дома, отсыпаюсь. Глотаю большую ложку мёда – это замечательное снотворное и оздоровительное средство. Помогает и при гипертонии. От боли в голове съедаю головку чеснока. Потом, как учили меня в «палате № 6», потёр ладони и, мягко взял большим и указательным пальцами рук мочки ушей, подержал их пять минут, и сон постепенно овладевает мной…
… В палату № 6 я попал в августе 80-го года в разгар Олимпийских игр. Мой организм не выдержал сверх естественных нагрузок: работа под микроскопом днём, вечером – музыкальные репетиции, работа директором на веранде в Останкино (дискотека), корпоративные профсоюзные (партийные) вечера в будни, по выходным - концерты с певицей Надеждой Л. из Росконцерта. Потом свадьбы в кафе и ресторанах, и ещё танцы на веранде от МОМА, гулянки с многочисленными подружками. В общем, я «завернулся» и меня «чума воз» на колёсах отправил отдохнуть к «ахуевато задумчивым» гражданам в районную психушку. Утром, после «вязок», врачи обследовали меня и выгнали из 22-ой палаты, сказав, что я «не дурак, а алкоголик». Послали на 45-ти дневные курсы «восстановления» молодого певца. Поднимаюсь в сопровождении двух бугаёв на второй этаж другого корпуса (внизу – «любители аптеки»), читаю табличку: «Палата № 6». Глазам не поверил. Прав Владимир Высоцкий – есть такая палата!
Узнав, что я музыкант, медсёстры стали мне наперебой рассказывать, какой шикарный ночной концерт дал им популярный артист и поэт-песенник совсем недавно, до печального исхода. Даже показали его кровать у окна, занятую теперь каким-то артистом театра. К Владимиру Высоцкому я относился с уважением, но ровно. Знал, общаясь в этой среде, что его мучили, оскорбляли, унижали, плевали в спину – столько кинопроб и все в корзину. Он был полностью закрыт. Владимир воплощал собою настоящего мужика! Как поэта и мыслителя власти его никогда по телевизору не показывали (!). Метко и едко сказала об этом актриса и жена поэта Марина Влади: «Володю в России просто «затюкали»». Если бы не магнитофон, ни кто бы о певце-песеннике Владимире Высоцком в Союзе не узнал. На танцверанде в Останкино мы исполняли одну его песню – весьма популярную - «Гимнастика». А мой радист крутил магнитофонную «французскую» кассету барда в перерывах танцевального марафона. Нам операторы с телевидения её подарили, придя заснять ансамбль Талисман  для утренней программы «120 минут». Им понравился наш популярный шлягер «Морячка». Но засняли они  инструментальную версию песни Р. Паулса «Вернисаж». Соло на трубе и гитаре играл Сергей Фатеев. Моим же кумиром был американский фолк певец Боб Дилан.
Повариха утром в столовой ехидно сказала: «Ещё один «привилегированный блатной» проявился». Поел и  пошёл на первый курс «восстановления» по «маршруту поэта-песенника». Вначале, уколы витаминов в руку. Потом выдают махровое полотенце и посылают на процедуры. В закрытом помещении с названием «Гипертермия» (типа «сауна») за стойкой мне подают бокал воздушного коктейля с тростинкой. Потом вхожу в первую комнату, раздеваюсь догола перед молодой медичкой. Та мило улыбается и «угощает» меня направленным душем. Здорово! Иду, обнажённый дальше и принимаю получасовую ванну с йодом и морской солью. Медичи удвоились. Кайф! В следующей комнате физио массаж с воротниками и поясами, лечебная гимнастика… и так до обеда. Через неделю «процедур» у меня на щеках появился румянец, организм «развернулся», потянуло к прекрасному полу. Душа пела: «Солнце, воздух, онанизм, - укрепляет организм, уменьшает вес мудей и расходы на ****ей!». В знак признательности докторам я оформил в наркологическом отделении всю наглядную агитацию и нарисовал кучу «болезнетворных» плакатов…
…Вернувшись на танцверанду в Останкино, с удивлением узнал, что я уже не директор. На моё вакантное место взяли маму популярной актрисы и певицы Людмилы Гурченко. Мы познакомились. Она назвалась Еленой Александровной. Дочь перевела её с Украины в столицу. Это была весьма интеллигентная женщина, с истинно русской внешностью, с хорошим языком, скромная и умная. Я скептически отнёсся к ней, и не поверил что она мать Людмилы Марковны – женщины яркой, эксцентричной. От Елены Александровны веяло добротным дворянским происхождением. Мы часами сидели (в будни) в радиорубке, слушали хорошую музыку, вели заумные беседы на различные темы, пока молодёжь танцевала под «Чингисхана» и «Сантана». Меня не покидали сомнения о родственной линии коллеги, пока к нам на веранду не пришёл… мой любимый актёр из театра Моссовета Геннадий Бортников. В парке «Дзержинского» проходил шефский концерт артистов столичных театров. Он уединился с мамой актрисы, и почти час они о чём-то беседовали. Чудеса!.. 
… С популярным актёром Савелием Крамаревым я встретился в начале 70-х годов в Доме культуры химзавода на юго-востоке Москвы. Мы играли танцы, а он выступал с номером из телевизионной версии «Бенефис». После концерта мы – музыканты оказались с ним в одной гримёрной комнате. Савелий услышал в нашем исполнении джазовую композицию «Больница святого Джеймса» и сам подошёл к нам. Мы разговорились. Нам про него говорили, мол «закрытый» человек, не разговорчивый, скромный. К нашему удивлению Савелий оказался огромным ценителем и знатоком джаза. Мы, от неожиданности, рты разинули. Говоря о джазе, он преобразился, ожил, глаза загорелись…. Перед нами стоял свободный духом, весьма образованный человек. А на экране он другой – немного придурок. Общение с актёром длилось до тех пор, пока за ним не пришла машина. Савелий Крамарев заработал «двойную» ставку – 60 рублей. Без комментариев…
… С юмористом Евгением Петросяном наши пути часто пересекались на различных эстрадных площадках. Однажды, в перерыве праздника, пока зрители смотрели кино, а «развлекатели» - видеомагнитофон с музыкальными клипами и порно (редкость в начале 80-х годов), известный конферансье рассказывал нам, музыкантам различные байки и анекдоты. Вот один из них: «Старый дед приходит к врачу и жалуется: «Понимаете, доктор, вот первую могу (и показывает руками жест «полоскания белья») и вторую могу, третью… с большим трудом, но могу, а вот четвёртую – нет. Помогите, доктор!» Врач, в большом недоумении, отвечает: «Понимаете ли, уважаемый товарищ, мне 35 лет и я могу за ночь… только одну женщину удовлетворить. Максимум две. Вам надо к сексопатологу… «Да, что вы всё про женщин! – зло оборвал его дед. – Я про ступеньки на лестнице…»».
… У нас в ансамбле пела профессиональная певица Надежда Коняева. Тогда в 1975 году план Росконцерту  давал золотой голос России – Валерий Абодзинский со своим коллективом «Верные друзья». Певица Людмила Зыкина была замыкающей. Каким образом «золотой голос» переманил нашу последнюю Надежду, мы не поняли. Вроде бы «Верные друзья» всегда были на гастролях и возвращались с нижними «перевязками». Я случайно обнаружил беглянку на концерте лидера нашей Эстрады в театре «Эстрады». Она работала дуэтом на бэк вокале за спиной тогдашнего кумира миллионов россиян. К концу 70-х годов популярный певец увлёкся транквилизаторами и пропал из виду. Зато Надежда Коняева вернулась к нам и рассказала много, много интересного…      
Внезапно выхожу из дрёмы. На днях меня заинтересовала одна статья из научного журнала, про то, что японские учёные научились выводить на мониторы человеческие сновидения. Биофизики сосредоточились  на процедуре распознавания изображений на сетчатке глаза. В итоге они разработали специальное программное обеспечение и устройство, обрабатывающее их на экране монитора. Это открытие позволяет визуализировать то, что происходит во время мозговой активности человека. С помощью этой технологии станет возможным запоминать и воспроизводить изображения, которые люди получают во время сна… 

Рассвет 17 августа 1992 года. Его я начал со звонка Галине, но нарвался на мужа и положил трубку. Утро началось с неудачи.
Через некоторое время позвонил на прежнюю работу, и мне повезло. Однако, к моему глубокому разочарованию, голос Гали звучал весьма невозмутимо, как будто и не было между нами былой дружбы. Тон, каким говорила Галя, ясно давал понять, что моя настойчивость встретиться может закончиться обидным отказом. Тогда я решил, что лучше позволить событиям идти своим чередом. Пусть она оценит моё постоянство, и тогда, как мне казалось, не придётся долго ждать, пока её напускная отчуждённость отступит и былая дружба возьмёт верх над условностями, и приведёт Галю ко мне в объятия.
Но, она заявила, что слишком занята, чтобы встретиться со мной. При этом в голосе звучала холодность, говорившая о неуместности каких-либо предложений о свидании. Добродетель и верность вновь воцарилось в сердце этой женщины.
Разочарованный её поведением, я опустил трубку. Моему достоинству и мужской гордости был нанесён ощутимый урон. Назрела «ясность полного тумана». Мне захотелось закричать на весь мир. Нет, не о помощи. Вы знаете, что это такое, вдруг осознать, что ты жалкое и жестокое существо? Человек свободен - пока он задаёт вопросы. Я - эгоист. У меня не хватает ума, лентяй, трус, сломал жизнь любимой женщине, не держу обещаний, боюсь Бога, ведь он мне жизнь дарил…
И почему я такой? Взял бы себя в руки, да не охота руки марать.

Приходишь домой… четыре стены. И ни одна не говорит. Ни одна! Пусто, пусто у меня было в душе, полная откачка, теоретический, безукоризненный вакуум. Где-то на дальнем экране ещё оставалось неясное воспоминание о Галине, скорее угадывалось, нежели виделось, бледная тень, тусклая проекция. Психологи называют это явление - «запечатлённый сексуальный тип». Чему тут удивляться? Я виноват перед Галей, моё коварство наказано, - меня понять можно, а вот простить - нельзя!
А может, я всё выдумал? Может, в действительности ничего и не было? И любви этой дерзкой, несчастной может, не было, а была выдумка, бред, сон, игра воображения, пустые мечты. Я, безусловно, являюсь «mente captus» - человек сумасшедший, невменяемый. Это конечное следствие несчастной любви.
Грани фола. При нынешнем темпе жизни нормальный человек порой кажется невменяемым. А может, не кажется? Психиатры в таком случае загадочно улыбаются (или насупливаются) и начинают рассказывать про пограничные состояния. Или акцентуации характера. Если не вдаваться в подробности, суть проблемы в том, что практически любой человек может на чём-то зациклиться.
Вот и меня подвела внутренняя «цензура сознания». Зациклился на половом вопросе по отношению к одной единственной молодой, но сказочно красивой женщине. Высшая психическая функция (ум) и интроспекция не помогают. Неужели мне грозит попасть в «проблемный ящик»? Биологическая движущая сила неотвратимо движет меня к катастрофе личностного характера.
Взгляд мой был, надёжно отвёрнут от прошлого, обращён в настоящее и будущее, то есть никуда! Взял с полки книгу «Пути буржуазной философии ХХ века». Что-то об этом писал Анри Бергсон, в своём критическом анализе иррационалистического учения. Его учение представляет собой французский вариант философии жизни, своими корнями уходящей в волюнтаризм А. Шопенгауэра и отчётливо, хотя и в афористической форме, сформулированной Ф. Ницше.
Мне надо «преодолеть точку зрения разума». Листаю страницы, выбираю абзацы:
«…Анализируя психическую жизнь субъекта, Бергсон усматривает две способности сознания, соответствующие двум возможным отношениям к внешнему миру – созерцательному, пассивному, и активному, действующему: интуицию, связанную с созерцательной стороной жизни, и интеллект, связанный с действенной её стороной. От этих двух полюсов мысль Бергсона идёт через интуицию в глубь сознания субъекта к безликому сознанию, духу, составляющему якобы сущность жизни и всей вселенной, а через интеллект и действие – вовне, к наполняющим пространство телам, к материи»…
Нет, это не то. С похмелья и не поймёшь эту заумную абракадабру. Листаю дальше. Вот:
«…Поскольку длительность несёт с собой всё прошлое, наше сознание, говорит Бергсон, не может пройти дважды через одно и то же состояние. Даже если обстоятельства будут теми же самыми, в другой раз они действуют уже не на ту же самую личность, так как застают её в новый момент её истории. Отсюда Бергсон делает вывод о неповторимости прошлого и невозможности предвидения будущего…. Духовная жизнь – это царство индетерминизма и свободы».
Читаю дальше:
«Он утверждает, что головной мозг координирует и направляет реакции тела на воздействие извне, но не способен порождать представления и не имеет непосредственного отношения к деятельности сознания…»
Вот нашёл,  у американского философа инструментализма Дж. Дьюи:
«…Жизнь, говорит Дьюи, ставит человека в различные затруднительные положения, в сомнительные ситуации, в которых он поначалу не знает, как себя вести, как действовать. Оказавшись в такой «проблематической ситуации» (прообразом которой было «состояние сомнения» Пирса), человек к помощи мышления, чтобы найти решение возникшей перед ним проблемы. Единственную функцию мышления Дьюи видит в том, чтобы преобразовать неопределённую ситуацию в определённую, решённую. Для этой цели  человек создаёт различные идеи, понятия, законы, которые имеют не познавательное, а лишь инструментальное значение, иначе говоря, они не отражают никакой объективной реальности, а представляют собой только «инструменты», используемые в меру их полезности и удобства. Наука, в понимании Дьюи, - это своего рода ящик с инструментами (понятиями, теориями), из которых выбираются те, которые могут оказаться полезными при данных обстоятельствах».
Любовь – это реальность, в области воображения. Отбрасываем «науку» в сторону, и вставляем слово «цель обладания». Получается, что мне нужен какой-то «инструмент» для сближения с любимой женщиной. Неужели шантаж? Об этом надо подумать. А лучше почитать. Ищу на полке книгу Бальтасара (Лоренсо Грасиана) «Наука о благоразумии». Поспешно листаю. Вот, нашёл. Читаю вслух:
«Не посвящать себя занятиям неуважительным – особенно чудачествам, они доставят скорее призрение, чем почтение. Есть любители необычного, которых влечёт всё то, что благоразумных отталкивает, величайшее для них удовольствие – быть не как все; этим, правда, они становятся известными, но скорее как предмет насмешек, чем почтения…»
Это не то. Смотрю дальше. Вот это пригодиться! Быстро пробегаю глазами и загоняю в мозговые извилины:
«К каждому подбирать отмычку – в этом искусство управлять людьми. Для него нужна не отвага, а сноровка, умение найти подход к человеку.  У каждого своя страстишка – они разные, ибо различны природные склонности. Все люди – идолопоклонники. Кумир одних – почести, других – корысть, а большинства – наслаждение. Штука в том, чтобы угодить, какой у кого идеал, и затем применить надлежащее средство, ключ к страстям ближнего. Ищи перводвигатель, не всегда он возвышенный, чаще низменный, ибо людей порочных больше чем порядочных. Надо достать натуру врасплох, нащупать уязвимое место и двинуть в атаку ту самую страстишку – победа над своевольной натурой тогда обеспечена…»
Переворачиваю страницу. Это тоже интересно. Читаю, и наматываю «на ус»:
«Менять приёмы – дабы отвлечь внимание тем паче враждебное. Не держаться начального способа действия – однообразие позволяет предугадать, предупредить и даже расстроить замысел. Легко подстрелить птицу, летящую по прямой, труднее ту, что кружит. Не держаться до конца и второго способа ибо по двум ходам разгадают всю игру…»
Всё тут ясно. Дальше листаю. Вот нашёл, то, что «врач прописал». Затаив дыхание, читаю:
«Господство над своими страстями – свойство высшего духа! Сама эта возвышенность ограждает дух от чужих, низменных влияний. Нет высшей власти, чем власть над собой. И если страсть всё же заполнит личность, не давай ей подступа к сану, вот достойный способ избежать огорчений, вот кратчайший путь к доброй славе…»
Как у него всё просто. Нет, дорогой умник, поучать – самый бездарный метод общения. Мастера учить, только портить. Я таких «говорков» пинал с бугорков, а на ровном месте, штук по двести! Я считаю, что любовь – это утверждение неповторимости существования другого человека, и самое прекрасное и высокое чувство, которым природа наделила человека. Настоящая любовь побеждает всё! Плутонизм мне претит. Ну, а главное в сексе, как и в жизни, вера в себя. Надеюсь, что Галина, поймёт меня, смягчиться и поменяет отрицательный вектор относительно меня, на горизонтальный. Уверен, душа женщины легка и вечно склонна к укоризне; то нету в жизни мужика, то есть мужик, но не нету жизни. Хорошо о любви сказала самая желанная большинством мужчин мира женщина, непредсказуемая и удивительная Катрин Денёв: «Обратная сторона любви – боль». 
Во время перестройки даже День любви появился 14 февраля. День Валентина – оргиастический (любовные оргии) праздник. К нему подтянули полоумный языческий «праздник» Хэллоуин, - германские тризны по покойникам. К тому же, 9-го сентября Всемирный день красоты. И ещё, откуда не возьмись, появился… странный праздник День Святого Патрика с хорошей музыкой, но который так всех раздражает.
Только прошу вас, не считайте меня сексуально озабоченным гидом, сопровождающего прекрасный пол по своим сексуальным наклонностям. В народе таких называют просто «юбошником» или повесой.       
На концертах, конкурсах и танцах нашу группу «Талисман» постоянно сопровождала группа поклонниц разного возраста. Мы даже сделали им возрастную градацию: «шкварки» - девушки до 18 лет; «шпаклёвки» - девушки лимитчицы после 18 лет; «канетели» - женщины за 30. Особого внимания мы на них не обращали, не было времени, мы жили искусством, мы жили динамичным роком. А он требует столько эмоций. Мы находились в состоянии абсолютной, любовной пустоты! Нас пятеро музыкантов, и все разведены, и у каждого сын в остатке. Вспоминали о девушках только, когда «гормон играл» или когда требовалось визуальное украшение к столу. «Барьерными» резинками в постели не пользовались. Я считаю, что секс без презерватива избавляет женщин от депрессии. Нас могла остановить только устная женская контрацепция - «Нет!». Ведь прекрасный пол делиться на «дам» и «не дам!». У меня в столе валяются три записных книжки с телефонами подруг.
Мы с Сергеем были однолюбы (моногамные мужики). Долго ухаживали за своими подругами, водили их в театры, кафе и рестораны. И в другом женском внимании не нуждались. Но, вот наш ударник Владимир Савин был просто диаметрально противоположен, - считался любвеобильным монстром (полигамным мужчиной). Вспоминаю один странный случай. Я тогда жил один в коммунальной квартире, с соседкой женщиной лет сорока пяти. Приходят однажды ко мне в гости музыканты. Я показываю им в прихожей, куда повесить верхнюю одежду. Они входят в мою комнату, а Савина Володи, нет. Где-то застрял. Иду искать в туалет, в ванную, на кухню, и нахожу… голым, с опущенными штанами, на соседке. Моему удивлению не было конца. Клиент «трахает» всё, что движется в любое время суток. Такой распущенности в 23 летнем возрасте я ещё не видел. От брезгливости и выпитого вина, меня тут же стошнило.      
Разгадка такого поведения мне ясна. Володя, с детства книг не читал, и девочек сторонился. Половое созревание. Как мне известно, период полового созревания имеет у мужчин три стадии:
«Понятийная», - мальчик понимает, что девочки отличаются от него одеждой, игрой в куклы и другими пикантными моментами.
«Романтическая», - мечтательная (читка книг, подвижные игры, мечта о рыцарских подвигах, сильных поступках).
«Сексуальное созревание», - половое становление.
Так вот, если юноша с первой стадии, перескакивает на третью стадию (минуя романтичность), то, как правило, такие индивидуумы становятся развратниками, насильниками или просто бандитами. Вскоре Владимир покинул наш коллектив, связался с плохими компаниями и наркотиками, и в итоге: исчез из виду. Куда, так и не узнали.
У женщин добавляется четвёртая стадия – «пробуждение сексуальности». Этот пункт во многом зависти от мужчины, которого она встретит в жизни.
Посмотрев программу «Вести» по телевизору, вдруг обнаружил, что журналистка Светлана Сорокина, как две капли воды похожа на Галину Крумину. Теперь не пропускаю ни одного выпуска новостей по Российскому каналу. Это просто чудо, какое совпадение!
Внезапно, мной овладевает сладкая дремота, и я, по привычке, погружаюсь в воспоминания.
…В конце 70-х годов у меня была молодая «поклонница» лет 16-17 по имени Рита. Мы, музыканты дразнили её песней из грузинского фильма: «Чита Грита, Чита Маргарита о!» Ей это льстило. У нас были девушки, которым мы давали возможность поцеловать себя в щёку при всех. Это означало, что девица получала право свободно подняться к нам на сцену, выпендриваясь перед своими сверстниками. Однажды, она напросилась ко мне домой, ей мол, переночевать негде. Я дал добро. Она приехала с большой сумкой, из которой вынула… пачку пластинок популярных советских ВИА. На дне лежала ночная рубашка, зубная щётка и стопка трусиков.
Рита, очень миловидная блондинка, рассказала мне, что её молодой отчим (35-ти лет) сексуально домогается её. Стоит утором маме пойти на работу (она только из подъезда вышла), а он уже врывается в её комнату, принуждая к «оральному сексу». Отбиваться было бесполезно, к тому же он давал определённую сумму денег, что позволяло ей ходить на веранде королевой. Вскоре, отчим потребовал большего. Все намёки и жалобы к маме, ни к чему не привели. Может, у них был тайный сговор. Рита, будучи «девочкой» (чему я не верил), решила спрятаться у меня.
До сих пор не вериться, что эта симпатичная, фигуристая молодая блондинка прожила у меня месяц. Вместе смотрели телевизор, вместе слушали «Весёлых ребят» и им подобных, вместе спали в одной постели и… ни чего личного. Я все вечера учил тексты песен, разбирал нотные музыкальные партии, занимался вокалом. По телефону разговаривал с Леной Поповой. Девушка явно скучала, опустив глаза в книгу и, наверное, меня презирала, ревновала к гитаре и к телефону. Общаясь с ней, я к своему глубокому удивлению, узнал что эта «оторва» не пьёт спиртного, не курит, и не ругается матом (!). Значит, она просто эпатировала перед своими сверстниками у «парапета» метростанции «ВДНХ». Однажды, с небольшого подпития, всё же попытался овладеть юной подругой. Она сняла ночную рубашку, и даже раздвинула ноги. Вся дрожала, пока я в спешке, «настраивал» и направлял свой половой инструмент. Определил место «ввода» и сделал резкий толчок…в итоге, получаю сильный удар коленом в мой нежный пах. Комната, с высокими потолками, погрузилась в затяжной «волчий вой». Я, отрезвленный, и весьма удивлённый, отваливаюсь в сторону. Рита легкомысленно извиняется и просит продолжения. Ответ мой был прост: «Скажем дружно, на х… нужно!» Да и потом я боялся «самовольного варианта» - рождения ребёнка у несовершеннолетней девушки…
… Ирина, студентка из института «Стали и сплава» ходила за мной попятам. Она работала в моём НИИ в одной из лабораторий. Девушка брюнетка, красавица с огромными глазищами привлекала внимание большинства коллег по работе. Девушка была с характером, своевольная, малообщительная и часто оставляла мужиков «с носом». Даже любви обильный начальник лаборатории, заслуженный «мачо» нашего предприятия попытался схватить её за выдающийся зад и тут же получил пощёчину.
С Ириной я познакомился в 1975 году, благодаря нестандартному случаю. Многие на работе знали, что у меня отдельная комната в доме рядом с предприятием. Чтобы попасть туда с подругой, надо было добиться моего расположения. Подходит ко мне Саша программист, и вежливо спросил: «Я с девушкой познакомился из лаборатории. Нельзя ли к тебе в гости зайти, чай попить?» Я дал согласие, потому что многим был обязан молодому еврею. Он помогал мне разобраться с заумной документацией при испытаниях микросхем с использованием компьютера. Ленинградцы использовали свой «сленг», мало кому понятный тогда. А именно: система команд, процессор, дисплейные контроллеры, гибкие носители, база правил, буфер образа, диалоговый режим и т. д. В Москве уже неделю валил снег. Вечером заварил свежий чай, жду. Приходит Саша с Ириной и выкладывает… пластинку «Весёлых ребят»…
Я предупредил Сашу, что соседка у меня женщина скандальная, и что может придти участковый милиционер. Он немного струхнул. Ирина была ослепительно красивой девушкой, умной, начитанной. У нас завязалась интересная беседа на все темы, что тогда волновали молодёжь…. Внезапно открывается дверь и входит милиционер в шинели. Зычно спрашивает: «Кто хозяин квартиры?» Немая сцена: Саша вскакивает и спешит на выход, мол, его мама ждёт. Ушёл, оставив мне свою подругу. «Милиционером» был мой друг, музыкант. Он с военным оркестром готовились на аэродроме к ноябрьскому параду на Красной площади. Страшно замёрз и решил зайти погреться, но при этом – немного напугать. «Шутка» удалась. Я знакомлю его с красавицей брюнеткой, он – выставляет бутылку вина и водки. Прекрасные глаза Ирины загорелись, она принялась нарезать сыр и колбасу. Пока девушка уходит на кухню помыть фрукты, гость наливает мне полный стакан водки и просит: «Притворись пьяным». Я с готовностью бывалого актёра включаю телевизор, сажусь в кресло спиной к ним, выпиваю дозу и, якобы, отключаюсь. Закрыл глаза, и вскоре по настоящему провалился в сон…
Очнулся. В комнате полумрак, телевизор работает в холостую. Значит уже ночь. За спиной нежные вздохи и охи, ритмичные постукивания кровати, по стенке прыгающие тени. «Ни фига себе притворился! – возмущаюсь я. – Всё интересное проморгал, просмотрел». Выключаю телевизор, опрокинул полстакана водки в рот и снова сел в кресло. «Сладкая парочка» даже на это не среагировала, кувыркалась в моей постели во всю.
Когда наступила разрядка, и они успокоились, слышу голос моего друга: «Виктору, дашь?». Небольшая пауза. Слышу её распалённый (с глупым вопросом) голос: «А он хочет?..».
Следующим был я с вздыбленным аргументом: «Бойся своих желаний, ибо они исполняются!» Тугое, пружинистое тело не рожавшей девушки восхищает! Разрядка на такой шикарной «подложке» наступает быстро. Но, оргазм не яркий…
Утром на работе, Саша приходит ко мне, извиняется за быстрый уход и с наивностью воспитанного еврейского мальчика спрашивает: «Виктор, как думаешь, можно с ней в кино сходить, в театр?» Я честно ему ответил: «Конечно можно, но не нужно, Саша». И теперь Ирина ходит за мной по пятам…

У себя на диване я долго валялся, как был, одетый - я лёг, не раздеваясь, и - оглядывал свою маленькую комнату, то, погружаясь в грёзы, то, снова просыпаясь и пытаясь вспомнить вчерашнее. Знал точно две детали: первое - что прогулял рабочий день; а второе - Галя на работу ходит не одна. Её сопровождает старшая дочь Света. Это приговор мне. Я потерял возможность встречать её утром. Теперь дочь, как «громоотвод», а я - ненужный «элемент присутствия».
Ниточка оборвалась в наших, и без того, зыбких отношениях, я так и остался непонятым, ненужным. Если быть точным, я и сам себя не понимал. И это было очень неприятно, тем более что все последние дни мне приходилось - вопреки желанию - слышать в себе самом очень грустную фразу, которая вздыхала во мне стонущим звуком и по сути своей была полна отчаяния, но не задевала, а просто мешала.
«Никаких надежд», - слышал я, не понимая, о какой надежде идёт речь, но прислушивался к этому вздоху: «Никаких надежд», - печально говорил кто-то во мне, обращаясь назойливо, и отвлекал меня, заставлял задуматься и прислушиваться к тишине души, в которой словно бы шёл, какой-то обратный отсчёт времени, похожий  на откат волны, только что ударившейся в берег.
«Чепуха какая-то! - думал я, вновь возвращаясь к уже знакомому и изведанному, что вызывало во мне больше интереса, но как бы гасило азарт жизни, подчёркивало что-то и путало - к печальному мотивчику: «Никаких надежд на продолжение моих с Галей отношений. Никаких! Боже, дай мне новое сердце!» Уверен, что подлинные трагедии происходят не на пересечении достигнутого с возможным, а на пересечении достигнутого с желаемым. Зря я тогда поспешил и втяпался в акцию «Клафелин». Получается, я имею такое отношение к интеллекту, как слюна к почте. Как в объявлении: «В почтовое отделение срочно требуется человек, хорошо владеющий языком. Для склеивания марок». А что такое интеллект, интеллигент? Неужели от слова «телега»? Где там мой томик воспоминаний А.П.Чехова. Открываю статью «О воспитанных людях». Там восемь постулатов. Читаю: «Они уважают человеческую личность, а потому снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы…
Они сострадательны к людям.
Они чистосердечны и боятся лжи, как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего…. Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают. Из уважения к чужим ушам они чаще молчат.
Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги.
Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином. Они горды своим талантом, но не говорят постоянно о нём другим.   
Они не утешают себя с той целью, чтобы вызвать в другом сочувствие… потому что всё это бьёт на дешёвый эффект, пошло, старо, фальшиво…
Они не суетны. Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомство со знаменитостями.
Они воспитывают в себе этику.
Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплёванному полу.
Они стараются, как возможно, укротить и облагородить половой инстинкт… Им, особенно художникам, нужны свежесть, изящество, человечность, способность в женщине…быть матерью…
Они не трескают походя водку, не нюхают шкафов, ибо они знают, что они не свиньи».
Прочитав, с сожалением подумал: «Эх, если бы из поколения в поколение передавалась высокая культура, может, не пришлось бы сейчас бороться с пьянством, курильщиками, наркоманами, всевозможных мастей меломанами, пореже бы встречались проходимцы, воры, пройдохи высококвалифицированных специалистов. Пока что только пародия на культуру высвечивается и проявляется в различных поступках. У нас красоту заменили сексуальностью. Пороки помолодели. И все вокруг удивляются, почему наши дети растут такие жестокие, чего им ещё не хватает?»…
Человек не развивается, если он не имеет «зоны молчания» (уединение, комната, лес и т.д.). Для меня это комната. Я лежу на диване, смотрю в потолок и презираю Галю, за то, что меня избегает, к телефону не подходит, оказывает внимание другому. И всё потому, что опытная женщина теряет невинность столько раз, сколько посчастливится. Как говорит Жванецкий: «Организм подсказывает». И я выстраиваю в голове разные планы мщения этой взорвавшейся особе, госпоже Круминой. Лучшим и простым из них казался, конечно, гордый и молчаливый уход навсегда. Но как же без «Прощальной ночи»? Галя, женщина не простая, она как героиня «Неуловимой Анжелики» с элементом коварства: «Мол, если хочешь, я, конечно, стану, но буду ли я - это вопрос». Меня бесит эта «универа» (одномужница)!
В древности говорили, что король спит на спине, мудрец – на боку, а богач – на животе.
Мне слаще спиться, свернувшись калачиком (поза эмбриона), подтянув колени к груди, - так спят люди эмоциональные, ранимые, чувствительные и уязвимые. Эмоции для меня значат больше, чем разум. К тому же люблю подложить ладони под голову, что говорит о подозрительности.
Я плохо спал, видел страшные, непонятные сны, просыпаясь в отчаянии, и не на шутку пугался тьмы за окном: «Конец - всему конец», - думал я отрешённо, доставал из шкафа початую бутылку вина и делал большой глоток, морщась от вкуса крепкой субстанции. И потом, всё чаще и чаще ночью, вдруг наплывали запахи: то домашние, то лесные, но ещё и возбуждающие - запах женского тела - её тела. Остро реагирую на запахи, потому что не курю. На глаза тьма опускалась от бровей, и я кусал подушку, чтобы вырваться из омута затворничества. У меня «моно тематический бред» по отношению к Гале.
«Неужели никаких надежд? - думал я и не понимал, о какой надежде речь, когда слышал это проклятое: «никаких надежд». Вспомнил старые стихи:
С любой утратой сердце примеряю,
В них ничего на свете не виню
Всегда легко терял и потеряю
Последнее, что всё ещё храню.
Опять разверзлись небеса - я ныне
Легко потерю перенёс опять
По той одной - единственной причине,
Что духом нищ, и нечего терять.
Я повернулся на скрипучем матрасе, окинул беглым взглядом стол, разбросанные по нему листы черновых набросков, успел заметить, что почерк у меня от систематических пьянок и неудач сделался неровным, едва ли не разваливается, как у больного афазией. Писать я начал как бы от нечего делать, от избытка пустого и мёртвого времени, столь пустого и мёртвого, что игра на гитаре и чтение не могло оживить его и заполнить. Одно утешение с уклоном в ностальгию, это «мыльные оперы», наивные и чистые. Так становятся графоманами старики, - инвалиды.
И как вытягивается старик и не может уже без постыдной этой работы, так и я тоже - привык и втянулся, и вот уже не мог равнодушно смотреть на пустой лист бумаги. Наловчился писать эротические рассказы по мотивам собственных любовных похождений. Благо своих дневников хватает, да и подруги свои подкидывают.
О, этот сладкий разврат, это ложное чувство власти, имитация. Акта. Творения. Когда водишь пёрышком подлежащие - сказуемое, дополнение - определение, причастный - деепричастный, звеня и подпрыгивая - и глядишь, уже целая стопка листов, и все исписаны мелким подчерком, и в пером лице.
Я поспешно встал, надеясь, что в чашке на подоконнике найдётся вода, - в горле от вчерашних возлияний была страшная сухость. Воды не оказалось. На столе лежала растрескавшаяся половинка чёрного хлеба. «Бедность – не порок, а социальное равенство с нищетой», - вспомнилась мне одна мудрая мысль. Я с трудом, нажав на ребро стола, отломил кусок, погрыз его, соображая, что делать. Еда – секс для пожилых людей. Руки и всё тело немного дрожали, и голова хоть и не болела, была неясной. Сначала подумал: «Пивка что ли - попить?». Но придётся идти в палатку. Нет! Можно, конечно, и вовсе не пить, но ведь надо же чем-то себя занять. Вино в бутылке кончилось, спирт в буфете, да не могу я сейчас один…
Работать, писать? Не-ет, только не это! Сначала у меня возникла мысль сходить к Сержу, развеется. Но представил себе, что придётся вести какой-то разговор, что-то отвечать на беспокойные вопросы «что делать?», за которыми легко угадывались постоянно терзавшие его опасения, что из меня ничего не вышло, что я - неудачник. К этому, с недавних пор, после того как я дважды приходил к нему навеселе, прибавилось ещё уверенность, что я спиваюсь. Прикинув всё это в уме, я решил, что как не одиноко мне, но к Сержу с утра с таким внешним видом не пойду.
Стал размышлять, что бы вовсе ничего не делать, но чтоб время всё-таки шло. Включил телевизор, оставшись на мексиканском сериале «Никто кроме тебя» с Лусией Мендос в главной роли. Эта актриса, как две капли воды похожа на Галю. Это меня и «зацепило». Шёл утренний повтор вчерашней серии. Сюжет банальный, но жутко интригующий. Брат главного героя шантажирует его жену по имени Ракель. У них когда-то были любовные взаимоотношения. Он даёт ей гарантию, что оставит её в покое, если она согласится на тайное свидание в гостинице, и протягивает ключи. Ракель, возмущена и не соглашается:
-Ни одна порядочная женщина никогда не пойдёт на это, - слышу я гневный голос обворожительной героини. - Ты переходишь всякие границы! Я не собираюсь участвовать в этой идиотской игре!
Страсти на экране накалялись. Ракель наотрез отказывалась. Но брат мужа настаивал, грозил предать огласке их бывшие взаимоотношения, и… она соглашается, беря ключи…
«Стоп! - Вдруг меня осенило. Я даже подскочил на кровати: «Ну конечно, - сказал я себе, - надо сделать с Галей что-то подобное. Надавить на неё методом шантажа: «баш на баш». - Мысль абсурдная, но в ней что-то есть. - Нет способа «раскрутить» сексуальность, как только расшатать все моральные устои. Терять мне было нечего. Наши взаимоотношения с Галиной постепенно «рассыхались». Она, в конце концов, вышла из моего круга и мне наплевать! - Так думал мой бесстыжий мозг. - Напишу ей письмо с ультиматумом: она приходит ко мне домой на свидание, или я, к примеру, открою её тайну».
Решимость пришла внезапно: «Лучше плохо, чем никогда! - с надеждой подумал я. - Она одна такая. Такую два раза в жизни не встретишь. Пора поставить жирную точку в наших хлипких отношениях». Надоели наши с ней «странные отношения» - эта гнилая атмосфера неожиданности, вечно обманутого ожидания неопределённости. Мне стало с ней неинтересно, скучно. Я устал ловить её у проходной НИИ, по станциям метрополитена и по «кривоколенным» переулкам. Я осознал, что любовь похуже наркотиков, болезни. Там хоть иногда возвращаешься к реальности ощущений, а тут всё стало другим и как будто бесповоротно. Провалиться мне ещё раз, испытать состояние этой суррогатной любви. Окунуться  незабываемые ощущение обладания чужой красоты? Что делать?
Влечёт к Галине, как собаку к хозяйке, как младенца к матери, как смертника к свободе. И ещё хуже: готов жизнь за неё отдать. Жизнь ни чего не стоит, лишь бы она была со мной. Я не могу жить в Москве, в одном городе с ней и не звонить ей, не видеть её, ходить по одним улицам, станциям метро. Это свыше моих сил. Она никогда мне не скажет «нет», это я знаю, и будет мучиться, разрывать себя на части, скрывая всё от меня. Я должен сделать всё, чтобы добиться свидания с ней. Любовь моя на эту минуту остыла, и мне захотелось разобраться с подругой: что с нами будет дальше?
Метод давления на неё я выбрал варварский, но верный - шантаж. Не спеша. И мне ничуть не стыдно - я из породы «нужников». Как говорят на Юге рязанской области: «Спешка нужна только пре ловли блох. И то – мокрыми руками». Придётся подмочить репутацию. Мне не привыкать. Только мечта помогает нам примериться с действительностью.
Вот мои измученные нервы бросили меня к столу, требуя немедленного действия, словно что-то вскричало во мне: «А почему я один должен мучиться!? Не хочу! Пусть и она, голубушка, помучается. Хватит! Жалость к себе не приносит утешения, а только увеличивает горе».
Моя ненависть к Галине зашла так далеко, что я возбуждённый выпитым спиртом, придавшим мне небывалые силы, взял из папки чистый лист бумаги. Шариковой ручкой, крепко зажимая её в пальцах правой руки, начал выводить ровные строчки убористого текста, который должен был сразить ставшую невыносимой мне молодой женщины:
«Галя, милая, привет!
Понимая, что наши отношения зашли в тупик предлагаю тебе раз и навсегда оборвать нашу связь. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца! Предлагаю способ не новый, но верный: ты должна придти на последнее наше свидание. Жду тебя после работы в четверг 20 августа в 17 часов 15 минут у «выхода» со станции метро «Семёновская». Я отыму у тебя времени один час. После чего мы расстанемся навсегда! Иначе я схожу в лабораторию, и расскажу, чем ты занималась в «оздоровительных поездках» твоему любимому. 
Заранее извиняюсь, Виктор Л. 17. 08. 89 г.
P. S: «Кто в состоянии пожертвовать всем, может добиться всего»».
-Всё, готово, - говорю я на выдохе. Написал как служебную записку, и почувствовал странное облегчение, лёгкость. Испокон веков люди имеют дело с бесами потому, что эти твари, если их оседлать, дарят ощущение полёта. Господи, что я делаю! Бес попутал. Душа, утратившая веру в Бога, - больна. Минутная апатия, равнодушие, взгляд в окно, где пожухшая, готовая упасть с дерева листва… «Мне что-то совершенно всё равно, какое нынче вынесут решение, - сомневаюсь я. - Нет, не всё равно».
Эта женщина у меня в крови, как медленно действующий яд. Пора положить этому конец. Я записал дату встречи в своём блокноте и отметил её тремя восклицательными знаками. Сейчас всё становилось на свои места. Был к свиданью с Галей готов, но сначала хотелось услышать её реакцию (звонок) на мой ультиматум, разгадать до конца её загадочность, которая так меня манила, испить до дна чашу греха, прежде чем мы расстанемся навсегда. К тому же, Галя, предполагаю, месяца три «кисла» без мужа. Время шло к обеду на моей бывшей работе. Надо встретить её у проходной, и передать моё послание.
НИИ находилось на Преображенской площади. На одном дыхании оделся. Перед выходом на улицу, в коридоре посмотрел на себя в зеркало.
-Сука, - сказал я себе в зеркало. - Сука ты, больше никто. А ещё хороший человек. - И меня тут же передёргивает от этого спектакля, хотя бесспорно: ярость - лучшее настроение для атаки. Сейчас я был по настоящему зол, и решимость переполняла меня.
День был солнечным, тёплым, и мне так хотелось увидеть Крумину Галю. Шёл по тротуару, наглядеться не мог на красивых женщин, одетых ещё по-летнему - с большим декольте и голыми руками, кое-кто даже с обнажёнными спинами. Некоторые девушки без лифчиков - я всё это видел сквозь прозрачные блузки и от этого чуть с ума не сходил. В последнее время в погоне за здоровым образом жизни стало модным стремиться ко всему натуральному «экологически чистому». Стараясь максимально слиться с природой, отдельные энтузиасты ныряют зимой в прорубь, некоторые не признают лекарств, а кто-то ходит голышом. Казалось бы что плохого? Люди, которые никак не могут расстаться с «текстилем», очень многое теряют. Они лишают себя полноценного отдыха. Когда ты что-то маскируешь под одеждой, внутренне как бы сам себя убеждаешь, что тебе есть чего в себе стесняться. Был август, - конец лета, но я себя чувствовал как весной, когда после тёплого ветерка женщины высыпают на улицы без пальто и дублёнок.
Только тот, кто два года не притрагивался к женщине, может понять мою муку. Я был похож на жаждущего, который в летнюю жару проходит мимо заводей и слышит, как журчит вода, но не может отпить ни глотка.
Я нахожусь на помойке своей жизни. Это значит, я всё пропустил. Был в тени. Но это не так плохо: в тени меньше потеешь.
«А почему бы мне тебя не раздеть, милая Галочка?  - радостно думал я. - Два года раздевал её только во сне. Пришло время эти сны забывать и переходить к реалии. Секс - самый живучий пережиток прошлого…. Секс в нашей стране самая заброшенная область, после Кемеровской, Курской и всех областей вообще». Тут я внезапно чихнул, и… сразу забыл, о чём думал. Такое бывает. Тогда я вытащил из кармана своё последнее письмо и перечитал его на ходу, наталкиваясь на прохожих. От этой подпитки боль моя уходила из сердца и заполняла мозг. От ненависти к своей возлюбленной я терял всякое чувство реальности, хотя сам этот факт шантажа осознавал, и это понимание собственной ненормальности было ещё страшнее боли.
«Я один, как моль в рукаве! Эх, старик, - сокрушался я, - ты и только ты во всём виноват. Любовь не может быть осторожной. Она или сокрушает всё на своём пути, или увядает, как лопух на обочине. Какой я осёл, что так долго тянул с ней. Надо было давно рубить этот «гордый узел». Галина всегда давала мне - ноль в итоге. А долг, подруга, платежом опасен».
Стараясь не встретить кого-либо из сотрудников, я спрыгнул с трамвая и дворами, в обход, торопливо пошёл к подземному переходу. Мне почему-то казалось, что редкие прохожие оглядываются на меня и усмехаются моему похмельному виду. На часах было половина первого.  Я стою у проходной НИИ в ожидании его первой красавицы.
Вот она выходит из проходной. Галя так красива, очаровательна, сексуальна. Розовый костюм ей очень идёт. Один из двух стоящих пижонов изрёк величественно:
-Очень даже ничего. Только ножки не так чтобы…
«Дурак, Господи, какой феноменальный дурак! - зло подумал я. - При чём тут ножки, препарировать на губки и зубки. Она - целое, целая, кусок, сплав какого-то непонятного мне божественного мрамора. Она, как я, называю это - оно». В том, что она поневоле покоряет мужские сердца, нет ничего удивительного. Но так ли безгрешна она в своих мыслях? И что за история у неё с Кузнецовым Димой? В моей душе царила полная сумятица. Само по себе предположение о том, что она была любовницей начальника лаборатории, казалось нелепым. Я достаточно хорошо знал её, чтобы в это не верить. Галя слишком амбициозна, чтобы рисковать своим браком и репутацией.
К моему удивлению она обошла меня, как обходят столб, досадливо поморщившись, и тогда я негромко её окликнул:
-Галя!
Она обернулась растерянно - не ослышалась ли? Потом узнала. Шарахнулась.
Молчала, но взгляд говорил: «Что тебе надо?»
Сердце моё безумно колотилось, дыхание спирало грудь, когда я тайно сунул ей письмо в руку. Это получилось так естественно и просто, словно не ультиматум отдавал я ей, а записку с признанием в любви к давно любимому человеку, желая при этом оставаться в неизвестности для её дочери. Галя взяла послание, и пошла дальше к магазину. Она от волнения поправляет быстро, едва заметным движением волосы, будто нехотя, чтобы заметили эту публичную необходимость. А я не могу оторвать от неё взгляда.
После этого скрытного акта, когда я понял, что дело сделано, и вернуть письмо уже не возможно, я почувствовал сладостную истому и физическую слабость во всём теле. Шёл к остановке трамвая поглощённый тягостными думами: «В злобе и зависти, мы гнусны, и ненавидим друг друга. Из-за тебя, Галина Владимировна, стал я жестоким и мстительным. Из-за тебя - я ожесточился! И теперь у меня «заскок» - бестолково любил, и бестолково ненавижу. Взял к себе в помощь ложь, постыдный шантаж».
К своему удивлению, я не стыдился своего опрометчивого поступка. Пока я чувствую себя охотником, - она для меня вожделённая добыча. Значит, я считаю, что мы не вольны над своими эмоциями и страстями. Об этом я «опорожнился» в своей «объяснительной записке» к вожделённой женщине. Я не обеспокоен правдой. Ложь мне товарищ. Я к ней привык, и поэтому - нравственно жестоко ранен. Думаю, что человек может привыкнуть ко всему. К насилию, убийству, к ремеслу бальзамировщика, и даже заплечных дел мастера. Привыкнешь - и дыба и клещи станут для тебя просто рабочим инструментом… Смятённый я человек, о чём думаю. Спаси меня, Бог!».
В бракосочетании «я» с миром делаю, безусловно, предпочтение тому целому, которым являюсь сам (на почве алкогольной аномалии). Я воин индивидуальной тропы. И вот я вышел на неё со словами: «Никто так не опасен для нас так, как мы сами».
Вернулся домой в душевном смятении. Пройдя пешком по летнему, умытому дождями городу, я почувствовал себя обновлённым, но в то же время сознавал, что совершил подлость, пошёл на дикий шантаж любимой женщины.
Но, что тут такого? - шантаж - в природе человека. А может это безумие? Может это проявление мономании, когда человек страдает помешательством на одной мысли, идее? Что бы ни было, но я должен раз и навсегда покончить с этой навязчивой идеей: - встретится и расстаться с Галиной навсегда!
От слабости навалившихся на меня плотских и личностных переживаний, решил прилечь на свой диван. Лежал и часами насиловал воображение в поисках выхода и снова, и снова приходил в отчаяние оттого, что выход мыслился - да и мог мыслиться - лишь один: расстаться.
Я рад был бы, и расстаться, но не представлял, как это сделать. Моя ненависть к ситуации, в которой я очутился на пьяной волне, не переходила глобально в ненависть к Гале, я по-прежнему не хотел её терять: нет, сам, своей волей я не способен был освободиться. Нужны неадекватные меры воздействия. Стремление как-нибудь выпутаться и начать жить спокойно, как и прежде превратилась у меня в навязчивую идею со всеми муками навязчивой идеи. Мне оставалось - и я с бессильным стыдом для себя видел это - только молить обстоятельства сложиться как-нибудь так, чтобы они всё сделали за меня: как угодно, лишь бы это получилось. Мой разум, искорёженный злом, решал, как с ней расстаться, как бросить если люблю? Что мне придумать,… неужели нельзя ничего придумать?
Моё письмо «компромисса» должно было вызвать в ней чувства, далёкие от равнодушия и пренебрежения, граничившие с презрением, и подтолкнуло меня на это. Однако для схватки с такой волевой женщиной как Галя, нужна не только выдержка. Я урод в этом мире, но и она аномальная. Её «диапазон приемлемости» очень узок для моей широкой натуры. Надо иметь крепкие нервы, а мои иногда подводят, слишком я быстро закипаю. Что, правда, то, правда. Помогает мне валериана, врачи рекомендуют, да я и сам убедился что надо. Вот и сейчас надо принять. Помогает. Голова хорошо работает, и сердце так не стучит…
Я напряжённо ждал её звонка. Ждал её реакцию на мой ультиматум. Но телефон молчал, - что настораживало. Чувствовал, как мои виски стянуло словно обручем, ныне усталость действует на меня почти успокаивающе, она создаёт ощущение выполненного долга. Предчувствовал, как Галя сейчас негодует, прочитав моё послание, как она желает выразить свою неприязнь и презрение ко мне.
На диване лежал Минос, негодяй отъявленный, закоренелый мерзавец. К кому ещё мы можем выказать свою искреннюю антипатию, как не к тому, с кем духовно близки и кого по настоящему любим? Любовь – противник разума. Если позвонит, я не подойду. Дел больше никаких не может быть: я занят, исчез, провалился, забудьте!
И всё же, не выдержал, приехал к проходной НИИ посмотреть на реакцию Галины. В 16 часов 50 минут она вышла вместе с дочерью. Галя, естественно, выглядела грустной и подавленной. Я стоял и с вожделением смотрел на её респектабельный стан.
Она  внезапно посмотрела на меня, как бы ждала. Спускаясь по лестнице в подземку, Галя отрицательно замотала головой, что означало «нет».
Возвращаясь, домой, я волнуюсь. Она сказала твёрдое «нет». Наверное, нашим отношениям пришёл конец. Всё что угодно, но я не хочу этого расставания, которое, понимаю, неизбежно; я не хочу быть, жить без неё. Я - пустота, и пустое всё вокруг.
Мною целиком овладело мучительное чувство разрухи: рушились не только наши с Галей отношения, но и моя личная персона. Одно успокаивало, что сопротивление её будет совершенно бессмысленно. Продолжать наши отношения ни к чему, но разве я имел право сказать ей об этом. Какой ей прок от моих советов, от моей безграничной любви и от меня самого, если я оказался беспомощным перед плотскими страстями, и её «рефлексом отбоя». 
Любовь не терпит объяснений, ей нужны поступки. Человек не способный любить, страдает немощью тела.  Страсть, согласитесь, слово красивое. Страстная любовь. Страстная натура. Страстный человек. Необузданный, увлекающийся, способный забыть обо всём, кроме объекта страсти. Все мечтают испытать чувство страсти. Страсть в постели - это хорошо. Страстный мужчина прекрасен! Но бойтесь ситуации, когда сексуальная страсть становится необузданной. Физиология уже требует секса, а человек всё равно продолжает искать новые и новые объекты для удовлетворения, как ему кажется, своей неутолённой страсти. Хочу, и всё тут! Полное отсутствие "тормозов". Импульс к изнасилованию. Толчок для развития всевозможных отклонений. Подобная страсть превращается в своеобразный наркотик. Удалось удовлетворить - некоторое время живётся спокойно. Не удаётся - человек ощущает дискомфорт, как наркоман, когда у него начинается "ломка". Медики используют термин "абстиненция". Алкоголик всё время хочет выпить, становится агрессивным, злым раздражительным. Так бывает и с сексуальной страстью. Неудовлетворённая сексуальная страсть может приводить к неврозам, депрессивному состоянию. И раздражённости. Человек начинает сам себя ненавидеть, ко всем людям относиться подозрительно. Зацикленность на сексе может быть чревата потерей сна, усталостью, потерей интереса к жизни. С такой сексуальной страстью сложно бороться... 
«Как много, Галя, не интимных дней прожито! - с тоскою подумал я. - Что я мог ей дать, кроме занудных бесед, воспоминаний о детстве, занятием музыкой, работе? и дружеского совета? - В голове у меня шумно, откуда-то издалека до меня донёсся холодный, свистящий шёпот дьявола: «Она объект твоего внимания, преследуй её, возьми измором, подави обманом…».
Давай, давай, Виктор: в каждом безумии есть свой смысл. Мужчина без женщины, что мёртвый в отпуске.
Как ошпаренный я вскочил на постели и отыскал на полке брошюру о духовном врачевании «О действии злых страстей и средствах побеждать их». Быстро листаю. Вот, нашёл раздел «Для обуреваемых страстями». Читаю: Вопрос: Что же производит любодеяние?
Ответ: Вред душе и телу и совершенную пагубу человеку. Кто бы то ни был заражённый похотением, он лишается благодатного света, разумом помрачается, волею развращается, стыд и совесть теряет и по плотскому мудрованию своему всё делает как изумлённый…»
Как точно и метко написано. А ведь написана брошюра архимандритом Фотием (Спасским) ещё в 1860 году. Но как злободневно и насущно!
«Помрачённый же разумом человек этот, лишаясь Божественной помощи и благодатной силы в исполнении закона, уловляется злобной хитростью дьявола, впадает в разного рода блужения и во многие пороки и беззакония. Исполнен бывает зависти, злобы, ревнования, лести, производит ссоры, брани… и всякие злодеяния, за что навлекает на себя мщение Господне, временные и вечные казни. Наконец, скверня себя плотскою нечистотой, заражает неисцелимыми болезнями своё тело…
Вопрос: Но легко ли эта страсть побеждается?
Ответ: С великим трудом, однако, не без возможности. Многие от неё падали, но многие оную побеждали мужественно. Впрочем, победить природу не в нашей состоит силе. Здесь всё зависит от помощи и благодати Божьей, а не от ничтожных сил человеческих.
Вопрос: Кто же надёжнее может победить плоть свою?
Ответ: Тот, кто сокрушил сердце своё, т. е. сам от себя отрёкся. «Како бо не бытии сердцем сокрушённому тому, иже воли своей умре?» (св. Иоанн Лествичник)».
Правильно сказано, я «сокрушил сердце своё». Плохо, что мудрования старцев написано на старославянском языке. Многое из беседы не понятно. В этом Православие во многом проигрывает Протестантской вере. Давний спор. Александр Мень попробовал доступным, простым языком проводить проповеди со своей паствой, так топором по башке получил. Читаю дальше:
«Вопрос: Какой признак совершенной чистоты?
Ответ: Знамение высочайшей чистоты есть то, чтоб ко всем вещам как одушевлённым, так и неодушевлённым, иметь бесстрастное расположение. Или: «Истинной чистоты знак есть, и в сонных привидениях не чувствовать никакого (похотного) движения (св. Иоанн Лествичник)».
Надо посмотреть что-то из современных проповедников. Беру с полки книгу Архимандрита Лазаря «О тайных недугах души». Этот старец из Грузии рассказывает о духовных западнях, наиболее часто встречающихся на пути совремённого человека, таких, как оккультизм, индуизм, йога, рок-музыка. Читаю:
«Если бы христианство ограничилось только одним учением о любви, оно было бы бесполезно, потому что в наличной человеческой природе, искажённоё грехом, нет сил для проведения в жизнь этого учения. О любви говорил и Ветхий Завет и даже язычники, но этого мало. Разум признаёт, что заповедь о любви хороша, но человек постоянно будет встречать в самом себе иной закон, противоборствующий закону ума и пленяющий его закону греховному (Рим. 7,23). Кто наблюдает за движением души своей, тот хорошо знает, как грехи и страсти борются с разумом и как часто они его побеждают…».
Да, это самая главная моя проблема: в борьбе с самим собой я был, не победим.
«Разум гнётся под напором страстей; грех, как бы, какой туман, закрывает от нас солнце истины, связывает все добрые силы души. Может ли нам в таком печальном состоянии помочь одно только учение о любви? Но в том-то сила и значение Христова, что оно не ограничивается одним только учением. Человечеству даны новые силы. Дело Христово есть создание «новой твари», т. е. Церкви…. Так что искать любовь вне Церкви Православной, в среде людей совершенно неверующих или еретиков есть глубокое заблуждение.
Истинная христианская любовь не старается выказываться наружно, она сдержанна, ищет действительной помощи ближнему, не только в его телесной потребности, но заботиться всегда и о душе; а плотская любовь не думает о вечности, для неё всё главное только в этой жизни, ей нужны сильные переживания, эффекты, впечатления, реклама. Душевная любовь эгоистична, она любит не ближнего, в саму себя, утверждаемую через ближнего.
Беда, когда человек привязывается к ближнему похотной телесной страстью, какой-нибудь тёмной и неясной привязанностью, думая, что это есть духовная связь. И окажется на Суде, что многое из того, что нами почиталось светом, - тьма…
Естественная любовь наша повреждена падением, её нужно умертвить – повелевает Христос – и почерпнуть из Евангелия святую любовь к ближнему, любовь во Христе.
Не имеет цены перед Евангелием любовь от движения крови и чувствований плотских.
Евангелие отвергает любовь, зависящую от движения крови, от чувств плотского сердца…»
Молодец, грузин! Всё разъяснил. Значит, естественную плотскую любовь надо умертвить. А меня ждёт Суд. И то верно, в Аду меня заждались.
Моё влечение к Гале – это «тёмная и неясная привязанность». Моим сердцем овладела «плоть и кровь», а сердце моё – ветхое.

18. 0 8. Вторник. Был день. Светило солнце. За окном возились воробьи. Но раздался звонок. Пять часов полусна - дело невеликое, а в моём состоянии и вовсе, но и ему я был благодарен. Ломило кости, донимала гипертония. Ладно, если всё обойдётся - загляну к врачу. Сейчас, немодно цитировать В. Ленина, но я всё-таки напомню замечательный его афоризм: «Здоровье – это казённое имущество». 
На часах - половина одиннадцатого. Я поднялся с поворотом боксёра, только что положенного в нокаут, и заковылял к телефону.
-Виктора, позовите, пожалуйста, - голос её звучал напряжённо, и натянутость эта сразу передалась мне, будто мы находились на разноимённых полюсах.
-Слушаю вас, - ответил я.
-Это Галя,… Виктор, что ты задумал?
-Я хочу, чтобы ты пришла ко мне, и мы… простились.
На той стороне провода пауза.
-Но, я не могу. Я уезжаю…
-Я всё равно буду ждать тебя там, где назначил свидание.
-Верни мне манометр и мои дневники, - потребовала она.
-Вот встретимся, там и отдам. Всё. - Я кладу трубку и жду. Чего не знаю.
Опять звонит телефон. Поднимаю трубку. Там молчание. Гулко стучит моё сердце. Когда-то я был хладнокровнее. Вдруг голос Галины - властный  и уже раздражённый ещё сильнее.
-Почему ты бросаешь трубку?!
-Извини. Я думал, ты всё поняла.
-Это понять не возможно.
-Приходи, и всё получишь, после… того, как получу я. И думать здесь не к чему. Это очень, физиологически, просто: пришла, разделась и подарила радость человеку. Радость - ген удовольствия. 
-А морально?..
-Жду. Там поговорим о морали.
Галя что-то невнятно сказала: то ли «да», то ли - «нет». Я так и не понял. Она опустила трубку. Что с ней происходит, я представляю. Как у неё изменился голос, похолодел, как будто и не была другая.  Такая податливая, неистовая, утомлённая, сильная - слабая, - моя, вся моя. Мне становится страшно от её такого голоса по телефону, чужого, незнакомого.
Бросив трубку, я возвращаюсь в свою комнату. Растягиваюсь на постели. Болит спина, болит поясница. Это располагает к размышлению: «Придёт на свидание или нет? Скорее придёт, но не даст. А может, уступит. Кому нужен межличностный скандал. И потом, расставание располагает к последней, интимной встрече. Так что надо принять ванну и выпить успокоительное, а то мои репелленты отвратят строптивую неженку.
И надо обязательно учесть один факт - её дочь - источник опасности. Она может помешать нашей встрече…». Надо быть всегда на чеку.
Через пять минут у меня начинает электролизоваться в мозгу и волосы шевелятся. Очень приятное ощущение какого-то сжатого перевозбуждения, но только мозгового. Все мысли отключаются, ни о чём постороннем не думаешь, и мозг контролируется только на желаемом, на ней. Стало ясно, что любовь - это болото, где тонут два идиота.
«Хорошо бы её заполучить на ночь, - с вожделением подумал я. - Нет. Я по опыту знаю, что замужние женщины по ночам не ходят. Они не ночные, они дневные или вечерние…».
Опираясь на богатый физиологический опыт, я заранее постарался, с одной стороны обезопасить тылы, а с другой - извлечь максимальную приятность из создавшейся, несколько сомнительной ситуации. Главные трудности будут, как я предполагаю, с самой Галиной. Её «сексологическая анестезия» («выключение» чувствительности) огромная проблема для меня, но я не сомневаюсь, что сумею укротить Галину и отвадить от этой взбалмошной заносчивости. Это прямой террор с моей стороны. Смысл «любовного» или, как его ещё называют «психологического» терроризма, заключается в том, что иногда в течение нескольких лет женщину постоянно преследуют. Ей отправляют письма, содержащие разного рода угрозы, за ней регулярно следят, бесконечно звонят по телефону, распространяют всевозможные слухи и сплетни в квартале, где она живёт, на её работе, в школе, где учатся её дети.
Многие могут подумать, что я «чокнутый». Что ж, мы одинаково несчастны на нашей земле - и духовные, и без духовные, и погрязшие в грехах и кающиеся после ненужных скотских объятий. Сама земля не выдерживает всей этой кромешной жизни расположенной где-то между пьянкой и раскаянием. Покаяние есть не только сожаление о грехе, но также и оставление его. Это чувственный монолог возлюбленного - зрелого мужчины в период утраты иллюзий. Человек устроен эгоцентрично: для самого себя он является центром вселенной. Всё остальное, в том числе и Бог, для него – внешнее. 
Моё тело представляет собой кипящий котёл страстей, пар из которого я выпускал, занимаясь тем, чем занимаются мужчины, живущие на не обитаемом острове. Моя депрессия является следствием угрызения совести. Мне не с кем обсудить проблемы моей мастурбации. Мастурбация особенно способствует чувству страха, внешне вызываемого денежным положением, а в действительности - популярным утверждением о том, что потеря семени ведёт к умственному расстройству. А я ценю и берегу свой мозг, как портной швейную машинку. Я, вследствие этого, сторонюсь наркотиков - и лёгких и тяжёлых, хотя иногда в дружеской компании это меня ставит в идиотское положение. Алкоголь воздействует на душу и мировоззрение, наркотики - на мозг. Нельзя в него вторгаться химическими способами. Мозг - не наша собственность. Тело - наше. Гробь его алкоголем, сигаретами, делай что хочешь, а вот мозг - это особое. Мысль ведь рождается не в нём. Серое вещество - это антенна в небо, и её нужно держать в чистоте. Вот те, кому нечего делать на Земле, получают «метку» наркомании. Тем самым Бог говорит человеку: «Сынок, ты мне не интересен. Ты больше не присутствуешь в моих расчётах. Возьми героин и иди, засыпай - спокойно и сладостно». Я-то  раньше думал, что наркоманы – это потомки наркомов, а страшная болезнь СПИД – это социальное последствие интернациональной дружбы.
Эскапизм -  уход от действительности с помощью транквилизаторов и наркотиков. От этого страшного порока ощутимо пострадала поп-музыка. Король рок-н-ролла Элвис Пресли сделал в последний вечер жизни три атаки наркотическими средствами (3 капсулы инъекции демерола, 11 пилюль и в ноздри ватные тампоны, пропитанные жидким кокаином). Делая так, Пресли сказал личному врачу: «Предпочитаю находиться без сознания, чем чувствовать себя несчастным». С приходом нового сверх прогрессивного направления в рок музыке под названием «Биг-бит» («Сильный удар») популярность Элвиса заметно упала, и он стал обыкновенным развлекателем. К тому же, легендарный любовник становился импотентом.
Элвис начал горячо молиться. Нередко Дэвид Стэнли заставал его стоящим на коленях. Громким голосом он восклицал: «Господи, сжалься надо мной! Прости меня, помоги мне! Я так больше не могу!»
Певец выпустил диск с духовными псалмами и гимнами, собрав лучших хористок и солистов из церквей всей Америки. Вот слова из его самого любимого псалма «Учитель»:
От конца земли взываю к Тебе в унынии сердца моего. Пс. 60, 3.
К Тебе, Спаситель мой, взываю, к Тебе
стремлюсь большой душой; с надеждой
на Тебя взираю и горько плачу пред
Тобой.
Простри ко мне святые руки и от греха
меня омой; хочу забыть я сердца муки
и лишь в Тебе искать покой.
Хочу горячими устами Твоё лишь имя
называть, хочу раскаянья слезами я
о прощенье умолять.
Прости мне ропот мой безумный, что
горя я не мог снести; порыв отчаяния
бурный забудь, Спаситель мой, прости!
Я к людям не пойду с тоскою: им мало
дела до других, но пред Тобой склонюсь
главою и отдохну у ног Твоих…
А Ты, как тихий свет вечерний, отраду
в душу мне прольёшь, из сердца
вынешь острый терний и  дальше в
путь меня пошлёшь.
И я пойду, но будь со мною! – Тогда не
страшен жизни путь. Спаситель! Будь
моей звездою, чтоб в море слёз
не утонуть.
О, научи меня, Спаситель, какой дорогою
идти, чтобы открыть Твою обитель и
счастье вечное найти. 
О, дай мне силы, дай терпенье нести
свой крест и не роптать, когда на камень
преткновенья я должен в жизни
наступать.
Чтоб всей душой, а не наружно я людям
мог бы всё простить, чтоб я служил,
когда им нужно и мог бы искренне
любить…
Легенда психоделического рока вокалист Джим Моррисон, после записи очередного альбома, уставший от наркотического угара, закрылся в студии, и целый час читал свои стихи. Оставив запись, он уехал с подружкой во Францию «развеется», и вскоре умер в гостинице. Говорят, что смерть Моррисона запрограммирована в его стихах.
Джим Моррисон был ярым поклонником Уильямса Блейка (1755 – 1827) – английского поэта и художника эпохи романтизма. Блейк – явление резко специфическое. Само его видение жизни, современниками почиталось безумным, а потомками – гениальным. Воображение – верховное божество Блейка, которому посвящены его самые восторженные гимны – оказывается ключевым понятием философии поэта, истоки которой следует искать в еретических и сектантских воззрениях средних веков, а отклики и продолжения – уже у романтиков его времени. Огромная часть его творчества – визионерские образы, прозрение в параллельные миры. Например, стихотворение «Человеческая абстракция»:
Была бы жалость на земле едва ли
Не доводи мы ближних до сумы,
И милосердия люди бы не знали,
Будь и другие счастливы, как мы.
Покой и мир хранит взаимный страх.
И себялюбие властвует на свете.
И вот жестокость, скрытая впотьмах,
На перекрёстках расставляет сети.
Святого страха якобы полна,
Слезами грудь земли поит она.
И скоро под её зловещей сенью
Ростки пускает кроткое смиренье.
Его покров зелёный распростёр
Над всей землёй мистический шатёр.
И тайный червь, мертвящий всё живое,
Питается таинственной листвою.
Оно приносит людям каждый год
Обмана сочный и румяный плод.
И в гуще листьев, тёмной и тлетворной,
Невидимо гнездиться ворон чёрный.
Все наши боги неба и земли
Искали это дерево от века.
Но отыскать доныне не смогли:
Оно растёт в мозгу у человека.
Видно, такова судьба всех великих музыкантов – умирать при загадочных обстоятельствах. Не менее странной была смерть бога гитары Джимми Хендрикса. Застенчивого и отстраненного за кулисами гитариста выступления на сцене превращали в неистового гения, породившего революцию, как в музыке, так и в моде.
Не миновала сия участь и культового короля солнечного реггей Боба Марли. 
Я убит, я уничтожен,
Я хожу совсем больной,
Та, что мне всего дороже
Стать не хочет мне женой!
Стать не может мне женой
Хоть в меня и влюблена,
Потому что я индеец
И что белая она.
Я на век с тобой прощаюсь о, любимая моя!
Я забыть тебя стараюсь, только, как не знаю я.
И теперь я возвратился
Вновь к народу своему,
Все добры ко мне, но пью я
И что делать не пойму…
«Да, - с грустью подумал я, – Брежнев умер, Андропов умер, и я себя плохо чувствую…»   
При сильных болях я даже не использую анальгин из-за опасения повредить каким-то химическим процессом, происходящих в сером веществе. Анальгин – яд для крови, и приводит к импотенции мужчин.
Эх, как бы хорошо стать импотентом или совсем отказаться от секса. История знала прецеденты в отказе от секса. Так Исаак Ньютон вообще никогда не мастурбировал и видел в поллюциях тяжёлый грех. Грегор Мендель ни разу не имел половые сношения. Гёте впервые вступил в любовную связь в возрасте 35 лет, Бальзак приходил в отчаяние от малейшей ночной поллюции и считал её, сообразно с воззрением восточной медицины, чем-то вроде потери мозгового вещества…»
О чём я думаю. Нет, безусловно, я «чокнутый». На Руси к чокнутым всегда относились с почтением, в этом отношении было не только сострадание, но и ещё что-то неосознанное и неназванное. Впрочем, это не только на Руси. Так, наверное, происходит оттого, что разум человеческий склонен к лукавству, пороку распространённому. И только обиженный в разгуле напрочь лишён этого недостатка. На Руси же издревле  люди чаще апеллировали к чувству, нежели к разуму, хотя, что и говорить, от бед это не спасало…
И всё же не оставляет мысль, грызёт мысль до каких пор будем мы так бесстыдно духовно заголяться, до каких пор не устанем так сладостно мордовать себя - жить без света, без просвета, теряя не столько прошлое, но и будущее, настоящего уже и так нет. «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое…(Рим 2. 9.) »

20. 08. 92 г. Четверг. Когда я проснулся, то долго не мог вспомнить, когда заснул. Вокруг по-прежнему царила кромешная тьма. Я пошарил под кроватью, но сразу найти закинутые под неё тапки не удалось. Я посмотрел на часы - стрелки показывали 5часов 15 минут. Значит уже утро? Во рту я ощутил какой-то неприятный привкус, будто во время сна мои дёсны кровоточили, а тело одеревенело и стало куском мяса, только что вынутого из холодильника. Дома и загородом хожу без тапочек. Так как ходьба босиком укрепляет тело и обостряет ум.
Свесив ноги на кровати, я принялся массировать их, а затем попытался согреть свои ступни, окоченевшими руками. Мысли мои заработали в том же направлении и сфокусировали моё внимание на предстоящем свидании с Галей Круминой. Интересно, придёт ли она на свидание? Было как-то странно произносить про себя это слово «свидание» в положении, в котором я оказался. Ведь Галя теперь меня ненавидит. Значит, свидания не будет. И свои «нижнепупковые» проблемы я не решу. Попросту это конец, и какой же я дурной, маленький, если сразу этого не понял. Самое удивительное заключается в том, дорогой Виктор, что порой ненависть, связывает людей больше, чем любовь.
Настоящая любовь всегда оставляет открытые раны. Со временем раны заживают, но шрам остаётся. Я сидел за письменным столом, поглядывая на черновик своего письма Гале. И сладкая позавчерашняя дрожь сидела во мне, притаившись, и я ждал и не мог дождаться нового вечера, как ждёт любовник или как старый алкоголик, трясясь, ожидает поправки. Но само ожидание было мне в тягость, и то время, которое на него ушло.
Телефоны - для холодных, деловых слов. Или для слов, ничего не значивших. Потому я предпочитаю писать письма. Сотовый телефон. Прошедшие события полностью затуманились в моём сознании, всё произошло так стремительно быстро, из-за внезапно возникшей обиды на Галю. Каждое моё слово в письме несло в себе удар: придти, отдаться, уступить и так далее. Это было неприятное для меня письмо, грубое и циничное. Понятно, что добром интим для женщины не кончится. Так ведь это любовь, а она всегда должна быть жестокой.
Я попытался расшифровать матрицу поведения Галины. Эта женщина «медлительна» сердцем. Но на свидание должна придти обязательно. А вот пойдёт ли со мной - загадка? Посмотрю её сегодня у дома, в каком она состоянии духа.

И вот я прогуливаюсь по Телеграфному переулку. Галя вышла из дома в обычное время: в 7 часов 20 минут. Одета была, как всегда строго нарядно, джемпер и юбка, но без чулок. Она шла с дочерью, понуро, медленно, не разговаривая.
Я знал, чем они встревожены, я чувствовал грусть своей подруги, её смятение. Галина была из породы чувственных людей. Боль, будь она физическая или душевная, делает нас более терпимыми к безнравственности других. Я предупреждал её раньше о том, что подобная форма общения - держать меня на расстоянии - не вяжется с моим порочным желанием его расколоть: «Будь осторожна, - говорил я ей, - чужое сопротивление порой делает нас аморальными». Пожалуй, её терпимость смущает меня, не предполагает сейчас к размышлениям и самоанализу, а сковывает. Только не думайте, что я так поглощён собой, что лишён способности, замечать страдание ближнего.
Много времени прошло, прежде чем я понял, что природа наделила человеческий характер плохой чертой: искать в другом, прежде всего хорошего качества, а плохие - не замечать. Как часто мы принимаем желаемое за действительное. Я не был исключением и считал своим другом то одного ровесника, то другого. Они же предавали меня. Предавали до тех пор, пока я не понял, что на свете есть один друг, который не предаст и не обидит: одиночество.
Судьба покорного ведёт, а непокорного тащит. Вот из-за этой роковой женщины я изнуждал себя пороками. А что здесь такого! Всё естественно: заниматься грешным делом приятнее, чем святым. Мой девиз прост: «Если секса не хочу - значит, мне пора к врачу!» 
У входа в метро станции «Кировская» последним, желанным взглядом проводил «сладкую парочку» - маму с дочкой. Я надеялся, что, возможно, она придёт сегодня вечером на свидание, и повторится та мистическая ночь - 8. 08. 88 г. Тогда Галина, не по своей воле отдалась мне.               
«Плох тот герой дня, который не может стать героем ночи, - сладостно подумал я. - Уверен, когда женщину берут в крепкие руки, она меньше ломается. Сражаться с женщинами лучше голыми руками. Осталось, только дождаться вечера».

Медленно, медленно тянется время, ещё десять минут, ещё пять, постепенно развернулся лицом к «входу» из метро «Семёновская».
Когда всё остальное потеряно, всё же остаётся ещё будущее. Каким оно будет?
Сам я, странная вещь, не могу сказать, что волнуюсь. Мне грустно, что верно, как-то спокойно грустно.  Я переступил заветную черту и был в ожидании чуда. Подавал только половые признаки жизни. Я как будто знаю нечто такое, помимо справочного бюро. Я знаю, что дело сейчас не в адресе, а в сексе. И вскоре встречу избранницу своего сердца. Я решился, я выбрал, вот что главное, всё дальнейшее - неотвратимо. А уступит ли она мне? Уступит, как я себе представляю. Может, придёт сейчас, плюнет в лицо, и развернётся прочь. Или покорно пойдёт туда, куда скажу. Будет ли это так, как я себе представляю так быть, может, всё произойдёт иначе - это мне всё равно не выяснить ни теперь, ни потом. Потому что всякая память - ложная память. Все мы дилетанты в нашей поставленной с ног на голову жизни.
Через час я буду уже совсем иным, изменившимся, что-то такое чужое присвоившим и несущим в себе, как своё. Что делать раз мне это надо! Сохранить равновесие тела, порой бывает сложнее, чем равновесие духа. Сейчас я должен быть сильным и точным, и не стану крутить головой, как в тумане, не стану пялить глаза во все стороны, а взгляну прямо туда, на стеклянную дверь «выхода» из метро, откуда сейчас, сию минуту, выйдет Галя Крумина. Она будет в своём строгом сером костюме, и так он будет её облегать, не закрывая длинные загорелые ноги. Она сразу увидит меня…. Нет, лучше не сразу. Пусть она ещё подойдёт нерешительно, с осуждением, слегка смущаясь, внутренне выстраиваясь, ещё только готовясь как-то себя вести. Пусть пройдёт по площади, а когда вскинет глаза и увидит. И: «Ну, - скажет. - Что ты хочешь от меня, негодник?» - «Затащить тебя в свою постель, - скажу я, - на часик, на два».
Впрочем, нет, этой пошлости я не скажу. Просто: «Здравствуй, любимая, - скажу я, вложив в это слово особый, дважды усиленный смысл. - Любимая!» - «Страшно подумать, что это происходит со мной, - скажет с вздохом она. - Может, просто поговорим и всё?» - «Нет, - отвечу я. - Народ любит «духовную пищу» по горячее!»
Не могу сказать, что я жил одной этой мыслью. Много всяких других бродило у меня в голове. И не то, чтобы та была ярче и резче очерчена. Скорее даже наоборот, это был расплывчатый не яркий рисунок, но занимавший всё пространство сцены, картиною моего обладания Галей, расписанной заранее. Это задник, на фоне которого происходит вся остальная жизнь. Другие события, другие чувства поглощали моё внимание, и казалось порой, что всё это кончено, ничего того меня уже не ждёт. Но расслабишься на секунду, соскользнёшь в сторону взглядом и смотришь: вот оно, тут как тут присутствует постоянно…
Странная тёмноволосая молодая женщина, с которой я проводил на работе многие часы, стройные, чуть полноватые ноги в тёмных чулках, чёрная «водолазка» и этот неотвязный носовой платочек в кармане белого халата…
Что-то всё же со мной тогда произошло, какое-то прошлое случилось в моей жизни. Это была уже как бы модель иного, взрослого состояния с прошлым, которое важнее и ближе настоящего. Я переходил в другой разряд. Разряд - подонка. Человек - это звучит гордо, но от человека можно ожидать всего.
Мне нужна Галя. Мне нужно её тело: бес интима нет мужчины. А ещё были запахи! От них я пошёл на шантаж этой редкой красавицы. Я сочетал в себе несовместимое: нежность и животную грубость, преданность и коварство, романтичность и цинизм!
Шло томительное время, но Галя не приходила. На часах уже предел ожидания…
Я призадумался: «Как научиться распознавать хитросплетения страстей и козни лукавых духов? Не знаю. Сын Божий устами апостола Павла говорил: «Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть…. Ибо не понимаю, потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю». Мне кажется, что я просто не знаю, что делать в земной жизни можно, а чего нельзя, живу бездумно, одними низменными инстинктами. Не могу без вина. Знаю, что Господь даровал вино людям как лекарство. Однако дьявол превратил его в греховный напиток, благодаря которому, при его неумеренном употреблении, люди превращаются в отвратных свиней. Множество смертельных грехов совершается именно в состоянии опьянения, этого дьявольского добровольного умопомешательства. Святой Иоанн Златоуст, передавая людям поучения Господа нашего, Сына Божьего Иисуса Христа, писал: «Пьяница особенно любим дьяволом потому, что никто так не исполняет его воли, как человек преданный вину. Он всё испортит и хорошее сделает дурным в одурении от своей страсти. Пьяница – самый несчастный из людей». Выпив лошадиную дозу спирта, я, одурев, написал это злополучное письмо Галине. И пути назад – нет. Я оказался на дне, не достигнув глубины. «Есть два способа жить: совершенно законно и почтенно ходить по суше – мерить, взвешивать, предвидеть. Но можно ходить по водам, - утверждала Мать Мария. – Тогда нельзя мерить и предвидеть, а надо только всё время верить. Мгновение безверия – и начинаешь тонуть». «Надо в субботу срочно посетить церковь у Чистых прудов в Мало-вузовском переулке», - встревожено думаю я.
Она не пришла. Я в ужасе: «У меня нет времени! У меня совсем нет времени», - горестно подумал я, хотя у меня были ещё две недели вынужденного отпуска, чтобы возненавидеть себя или утешиться.
Весь вечер я склоняюсь из угла в угол своей комнаты в ожидании звонка Галины. Темнеет, судя по времени и щелям, звонка нет. Затихли шаги в квартире, уже ходящие после ужина. Она не пришла и не позвонила. Ничего страшного, завтра в девять, когда я проснусь, она позвонит. Я знаю, она позвонит.

Второй день, как близнец, похожий на первый. Уже 3 часа дня, а моя бывшая подруга не звонит. Значит, всё. Попросту это логический конец нашим отношениям. Ей неудобно было звонить, наверное, она щадила меня. Ну что ж, и на этом спасибо. Как быстро всё закончилось, но почему? Мужчины – игрушки в руках женщин, женщины – в руках дьявола. «Надо срочно идти в церковь, спасать свою грешную душу, - решаю я. – Собрание в 18 часов. Думаю, что успею».   
Теперь её нет и, конечно, не будет никогда. Но мне не нужна эта жизнь без неё! Она пуста и бессмысленна. Я иду и умываю лицо холодной водой. Потом зашёл в комнату сестры, оповестить её, что я хотел бы пойти на собрание ВСХБ.

«Гора Сион, гора святая. Престол, где Господа стоит! К тебе стремлюсь, гора родная, где солнце вечное блестит, - пою я вместе с прихожанами свой любимый псалом №526 из сборника Духовных песен. – Где бури нет и нет несчастья, где радость вечная царит, где всё согрето светом счастья и дивная хвала звучит…» Псалмы – это победная песнь. Многие из них начинаются минорной нотой, но обязательно заканчиваются торжествующим аккордом песни хвалы Создателю. Я не член этой церкви, - я всё ещё в духовном поиске, поэтому лишён причастия и обряда хлеба преломления. Но, я люблю атмосферу благожелательного общения и чистоту помыслов, витающую в этом храме, переполненном истинно верующими людьми. Где пустуют храмы, там пустуют и души. Отрицать Христа – значит отрицать смысл жизни. Я не сторонник монотеизма, и уважаю всех верующих людей, различных религий. Считаю, что для каждого индивидуума есть система, в которой он лучше всего существует. Религия – это наш самоконтроль. Вспомнил короткий стих Фёдора Глинки:
Если хочешь жить легко
И быть к небу близко,
Держи сердце высоко,
А голову низко. 
Господь меня ничем не обидел. Он кого любит, того и заставляет страдать…

Понедельник. 24. 08. 92 г. Сейчас 2 часа ночи. Вокруг всё убито тишиной. В змеиных сумерках извивается ветер, квадратные тени корчиться в отблесках уцелевших фонарей. Сна нет. Такие, как я, чаще ложатся спать одни…
Галя в четверг не пришла «проститься». Она осталась таким же «экологически чистым продуктом». Время замедлило свой бег. Третий день, как близнец, похож на первый: моя подруга не звонит. Мирное течение мыслей рисует в памяти сюжеты, проведённые совместно с Галей. Всё это время, пока у меня была работа для рук, а так же для размышлений. Я старался понять самого себя, анализировал свои поступки и искал ответ на вопрос, который меня волнует и до сих пор: «Почему она не пришла? Боится? Стесняется или - ненавидит?»
Время на часах близится к 5 часам утра. Я постепенно становлюсь ненормальным. Мне кажется, что именно сегодня она должна позвонить. Всё-таки по-идиотски получается: «Анализ любви - убивает любовь», «Ложь человека поддерживает, а правда убивает». Эти мысли не были причиной моей бессонницы, они не способствуют воображению, а просто являются пикантным соусом, которым я приправляю своё одиночество. Целых два выходных дня чувствовал себя забытым и несчастным.
Вчера с сестрой ходил в протестантскую церковь на «Чистых прудах». По дороге сестра, по моей просьбе, зашла к Гале и передала ей аппарат измерения артериального давления. Потом вечером позвонил ей домой, но трубку поднял муж, весьма возбуждённый. Я молча положил трубку. Обидно!
От этой невосполнимой обиды на чужую жену, я решил начать новую осаду гордячки, думая, что упрямый всегда добивается успеха. Не сомневаюсь, что с половозрелыми женщинами можно договорится. «Так что, Коля, если твоя жена клад. Бойся кладоискателей! Хе-хе!» - весело подумал я.
Внезапно до моего слуха доносится чудесный мелодичный голос: «Скоро наступит рассвет, растерзанные облака мечутся по светлеющему небу. Все, кто пережил ночь, окунулся в свои проблемы. И я, закружившись в водовороте дня, вновь буду смотреть по сторонам, и прислушиваться, не услышу ли вновь тот голос…».
Песня вдохновила, и я решил опять ехать на станцию метро «Кировская» - эпицентр наших с Галей свиданий. Мысленно сказал себе: «Надо сражаться за любовь. Лучше сгореть, чем сгнивать! Я готов безумствовать; разбиться, но её добиться!»
Я рвался к любимой женщине с упорством парового катка. И вот стою у парапета, смотрю вниз на вход в метро «Тургеневская». Я ставлю ногу на бордюр и расстёгиваю пуговицы на пиджаке. Минут пять я меняю позы и положения, двести пятьдесят раз пытаюсь поправить причёску, волосы, бесполезно. Я чувствую внутри пустоту и напряжение. Смотрю в сторону Главпочтамта, на улицу, она должна появиться оттуда. Мадам Крумина вечно опаздывает, конечно - я же могу ждать, я буду это делать, ждать…
Галя появилась внезапно. Она шла мне на встречу, шла с блестящими от волнения чёрными глазами, неистовая и опасная в своём неистовстве, ещё более опасная, чем кто-либо из моего окружения.
«О, Господи, - ужасаюсь я, - она видела все мои позы, которые я принимал, изменял, пытался». Я затаил дыхание, и чуть не прикрыл глаза от надвигающегося скандала. «Пронесёт - не пронесёт? - гадал я, наблюдая, как суровая дива подходит ко мне, минуя вход в метро. - Что делать, если наша страна воспитана на скандалах программы «Вести», смотрим как наркотик. Мы просто не можем без них существовать».
-Что тебе надо?! - грубо, напрямую говорит она.
Я вздрогнул. Она смотрела мне в глаза.
Меня внутри будто вересковым мёдом окатили.
-Здравствуй, - говорю и, наконец, смотрю на неё. По прежнему красивая. От тридцати до сорока - обычный диапазон возраста женщин, особо любящих жизнь. Впрочем, количество прожитых лет, это всего лишь – цифра. Ищу предположительную прочность в её лице, и, кажется, нахожу это в рисунке губ - жёсткое, может быть, хищное, но так думать не хочется.
-Почему ты не пришла в четверг? - спросил я твёрдо, не обращая внимания на её, обличающий взгляд.
-Болела.
-Склероз?
-А ты ждёшь благодарности за приглашение? - спросила она спокойным неприятным голосом.
-Нет, - отвечаю. - Как раз наоборот. Жду проклятий.
-Считай, что я тебе их выдала. - На ней розовый костюм: короткая юбка с кожаным пояском и пиджак на распашку. Бледно розовая шёлковая рубашка с белыми пуговками, довершала комплект. Она стояла прямо, смотрит на меня равнодушно, но не гонит. - Что тебе надо? - повторяет она шёпотом и смотрит мимо меня.
-Тебя. Твоё тело, - нагло отвечаю и смотрю в её глаза.
-Нет. Этого не будет никогда! - Она повысила голос. - Я не сделаю того, что ты просишь.
-Сделаешь, - настаивал я. - Не всё то, что звучит правильно, считают правилом.
-Не вовлекай меня в свои дурно пахнущие интриги. Я тебе не дама «горизонтальной» профессии! - Галя осматривает меня с головы до ног. Ухмылка её не то презрительна, не то снисходительна. - Виктор, от тебя веет бездушием, интриганством  - ты самый настоящий моральный разложенец. Ты чудовище!
-Галя, с таким выражением лица только к зубному врачу ходят, - как можно спокойней парировал я гневную тираду подруги. - Всё равно я настаиваю на интимную встречу.
-Только этого не хватало, - прошипела она на повышенном тоне. - Виктор, мы должны раз и навсегда выяснить наши отношения…
-Там и выясним, - вставил я, зля её.
-Где?
-У меня дома.
Галя была женщиной интересной, привлекательной и сознающей свою привлекательность. Знаю, что женщины бывают очень красивые и на трезвую голову…
-Всё кончено, понятно? - спокойно сказала она, и посмотрела на часы. - Давай не разыгрывать трагедий, сохраним хотя бы приятные воспоминания.
-Воспоминания?! - я вспыхнул гневом. - Ну, нет, Галя. Так запросто ты от меня не сбежишь. - И я схватил её за руку.
-А что ты сделаешь? Начнёшь преследовать меня у всех на глазах? Сомневаюсь, что это понравится окружающим.
-Ты плохо знаешь меня, Галя…Я опасный мужчина. Считаю, что женщины хотят, чтобы мужчины брали их, а не понимали…. Соглашайся или я уничтожу тебя. Думаешь, неизвестно ничего о тебе, твоём окружении, твоих делах?
Лицо Гали окаменело, она резко вырвала руку.
-Попробуй. - И направилась на переход, туда, где ждала её дочь.
-Галя! - я бросился за ней, схватил за плечи. - Не покидай меня, Галя. Я так люблю тебя.
-Пьяный безобразник! Стервец! - произнесла она громко, и тут только с жалостью и недоумением, глядя ей в лицо, я понял, что натворил. Зря надеялся  на её уступчивость: фантазия всегда превосходит реальность.
-Извини, - начал я, но было поздно.
-Посмотри на себя. Откуда ты взялся на мою голову, пьяница.
Она ушла, и я остался ни с чем. Значит, я не сумел смоделировать позицию по отношению к Галине, не смог доказать, что истинное чувство никогда не забывается, и остался ни с чем. Обидно, что она увидит меня таким жалким. Я не подозревал, что так получится, мне казалось наоборот, - непробиваемым, опасным в своей страстности. Не ожидал я от неё столь категорического отказа и спохватился, растерялся. Правду люди говорят: «Ваша история интересна только вашей жене».
Я не имел права на неё. И она мне это доходчиво доказала.
После встречи с любимой женщиной, я почувствовал разочарование: «Как всё это по-дурацки вышло, - с досадой думал я, - унизительная комедия жизни. Есть люди, которые хотят узнать всё, а есть те, которых тошнит оттого, что они узнали. К последним отношусь я - бедолага! Ах, как глупо получилось! - в сердцах думал я. - Стыдно, чёрт побери. Позор!»
Я медленно спускаюсь по эскалатору и тихо шепчу:
-Ах, как стыдно! Как нехорошо всё вышло.

Меня внезапно вызвали на работу в столовую. Приехав в 9 утра, я решил, что мне надо выговориться: «Мне нужно посидеть в кресле и немного выпить вина сейчас, чтобы я мог вновь строить жизнь, покалеченную и растерзанную институтом брака. О, я поднимусь из руин!» - гордо решило моё эго.
Осада Гали продолжалась. Из любого положения есть выход. Надо только мыслить неординарно. Месть - покой отнимает. Надо собрать в кулак всю решимость, изворотливость, грамотно воспользоваться кое-какой информацией…
Не всё так плохо как кажется на первый взгляд. Я знал, что на выходные дни она выезжает за город, в деревню. Так почему бы ей, не отменить поездку на природу, и обслужить мою породу.
«Как мы всегда ненавидим тех, перед кем виноваты», - с улыбкой подумал я и набрал рабочий телефон намеченной жертвы. Как всегда, трубку Галя подняла немедленно.
-Да, я слушаю…
-Здравствуй. Говорит Виктор Лебедев, - представился я.
Короткая пауза заполняет эфирный туман.
-Кто… зачем?
Ещё пауза, подлиннее. Сейчас она решит, что я хочу предложить ей тот же вариант, повесит трубку, и всё будет кончено.
-Я слушаю тебя, Виктор.
Так. Это уже лучше. Тон разговора её мягче, чем был при встрече утром.
-Галя, дорогая, выслушай меня. Не бросай трубку. Да, я виноват перед тобою, но я не мог поступить иначе. Чувства переполняют меня, страсть к тебе не даёт покоя. Помоги, прошу тебя не только как друга, но и как красивую женщину. Это в твоих силах. Мы должны расстаться по-хорошему.
-Я понимаю.
-Жду тебя в эти выходные дни, на нашем месте, у твоего дома с 11 часов.
Я умолк. Она тоже молчала, потом спросила внезапно осипшим голосом:
-Что ты хочешь от меня теперь?
-Встречи.
-Зачем?
-Я хочу вернуть тебе дневники, фотографии и решить общие вопросы.
-Нет, - ответила она без колебаний, - я уезжаю за город.
Нет, так нет. Вряд ли она может сразу согласиться.
-Понял, - я произнёс это ровным голосом, приготовившись к новой вспышке гнева. - Ты меня знаешь, - я всё равно буду ждать тебя в эти выходные с 11 часов утра. Ты поняла?
-Да…
Я прервал связь. «Она придёт, - довольный собой подумал я. - Ничего не мешает её поступить именно так». По натуре я гедонист - сторонник безрассудных наслаждений: вот почему мне приятно наблюдать терзание других. Я верю в удачу моего сомнительного мероприятия. Кто любит, тот дважды живёт! 
С этого дня я перестал ждать её звонка, но по-прежнему не спал по ночам. Под тихие шорохи ближних  прислушивался к себе, к своим воспоминаниям, год за годом перебирал свою жизнь - и явственно ощущал, как проходит во мне работа мысли. Нелёгкая переоценка своего прошлого, самого себя, и всё более сложным и неясным представилось мне будущее.
Даже свой дневник я брал теперь в руки не так как прежде - осторожно, любовно и страницы переворачивал медленно, они казались мне необычно весомыми, как будто события, заполнившие его, обладали какой-то ощутимой теплотой. Раньше те события представлялись мне почти нереальными, чем настоящими: с 12-ти лет начал писать исторические рассказы, в юности серьёзно занимался фехтованием на саблях в ГЦОЛИФке, потом, в подпольной секции, изучал единоборства (Джиу-джитсу) по системе английского профессора Кара Ашикага. В армии охранял в казахстанских степях урановые рудники и каменоломни, имел честь возить зеков с крутых «разборок» по больницам. Был одним из первых микро электронщиков СССР, участвовал в проектах: «Аполлон-Союз», в создании первых компьютеров, навигаторов, светодиодов, крылатых ракет (стабилизаторы высоты), блоков и модулей для РЛС и С-300. Обладал феноменальной памятью и огромным чувством юмора, не плохо рисовал и побеждал на конкурсах карикатуристов. Пел в церковном хоре, был участником вокально-инструментального ансамбля входившего в десятку лучших коллективов в Москве. По совместительству работал в Росконцерте, Москонцерте и МОМА вокалистом, отыграл сотни свадеб во всех шикарных ресторанах Москвы, был директором танцплощадки в парке Останкино.  Женился на красивой женщине, у меня родился замечательный сын, я посадил дерево и получил хорошую квартиру в районе Строгино. 
Зачатие – это оправдание полового акта. Как я стал «не бракоделом» (у меня мальчик) объясню просто. После свадьбы достал свой детский конспект по «Половому вопросу», внимательно проштудировал: «Если хотите зачать мальчика, то надо производить половые акты почти каждый день, и обязательно на трезвую голову. При семяизвержении надо обеим застыть. Если девочку, то половые акты с перерывом месяц-два и более. Пить при этом благородные вина». «Так вот почему после войны рождалось много девочек?» - сообразил я, после того как сообразил «на троих» с братьями. Для рождения нобелевских  лауреатов (вундеркиндов) одарённых людей, наиболее благоприятны для зачатия сентябрь, май и июнь, а для не умных (дебилов) – февраль, январь. По жизни я мечтал быть «ювелиром» (девочка), но как-то не сложилось. Моя жена «раздвоилась» мальчиком. Воспитание ребёнка – это отчёт родителей перед Богом. Тут я скажу словами писателя Андрея Максимова: «Детей не надо воспитывать, их надо любить». Здорово сказано!
После работы я сразу на выходе из дома получал коляску с крошкой сыном. Прогуливаясь по аллеям парка, разучивал тексты новых песен репертуара ансамбля, негромко напевал. И вот однажды, пою песню в стиле соул «Белая берёза», и на самой эмоциональной строчке забыл слово…. Остановился, сын с коляски смотрит на меня, как бы ждёт продолжения. Я повторяю злосчастную опорную строчку: «Не вернулся, отозвалось сердце…» «Болю» - подсказывает мне полуторагодовалый «меломан». Верно, «болью» и благодарю отпрыска-суфлёра. А ведь дома, маленький лентяй, почти ничего не говорит. Только функциональные слова «дай», «пипи», «кака» и тому подобное.
Любимый хит моего сына в то время была песня «Серенький козлик». Вот супер фрагмент:
Жил был у бабушки серенький козлик,
Там дири-дири бунди, ясик-хунясик ,
Бабаюньки-трутуньки, серенький козлик.
Эту шуточную песню я услышал на закрытом концерте, в исполнении бородатого верзилы. Весь зал покатывался от хохота…
Были в моей пёстрой жизни и весьма негативные события: два раза был в реанимации, прошёл через пункцию позвоночника (страшная вещь!), побывал в знаменитой палате № 6 наркологического отделения психбольницы №13 летом 1980-го года (там, перед смертью, дал ночной концерт знаменитый поэт-песенник Владимир Высоцкий), два раза женился на одной и той же женщине…
Я, по жизни искал не жену, а мать для ребёнка. Так что без жены я круглый ноль, а с ней – пустое место.
Читая в дневнике записи о наших отношениях с Галей, вздыхал: «Неужели я имел честь провожать её, целовал, обладал её шикарным телом?» - Удивился и думал о том, что теперь вряд ли когда вернётся ко мне прежнее спокойствие, и не хотел этого. Эта жизнь меня разочаровала, утомила и опостылела своей теперешней мелкостью. Всё уже растерял растратил, одна только усталость и воздыхание! 
Мне сильно хотелось спать - от двух бессонных ночей голова была пустая и тяжёлая, в ней лениво ворочалась мелкие, ненужные мысли: «Нет Галины, нет и мечты о встречи. Замкнутый круг. Не тот ли последний, когда утрачивается надежда?»
Бывшей любовницей заниматься уже не целеобразно. Она не пойдёт на шантаж, это мне становится ясно. И всё же, если человеком овладело старательное сумасшествие, если он ощутил однажды тревожно-радостное теснение в сердце, склонить свою жертву на согласие подчинится, то всё внутри него трепещет и рвётся от предчувствия близкой наживы. И тут надо плевать на целесообразность. Лучшее средство от любви, это любить ещё сильнее. Я так много «ностальгировал» по Гале, что решил ей ещё раз позвонить на работу. Боги помогают тем, кто не сдаётся. Я должен потерять себя в действии, чтобы не умереть от отчаяния!

Бастионы не сдаются
Я заканчивала работу над документацией, когда заверещал телефон. Меня позвали. Молча выругалась, кинула папку на стол и подошла к трубке.
-Алло, слушаю.
-Здравствуй, Галя,… ты меня узнала? Не обязательно называть моё имя. Когда мы встретимся.
Звонил «прилипала» Виктор. Я не чуть не удивилась. Я ждала этого. Тон Виктора был скорее просительным, чем требовательным.
-Когда мы встретимся? - поинтересовался он.
Я сделала паузу - боролась с захлёстнувшей меня волной холодной ярости.
-Послушай, - сказала я как можно спокойней, - я прошу тебя оставить меня в покое. Мы с тобой давно не друзья.
Теперь он выдержал паузу. Конфликт нарастал.
-Да, я понимаю, - голос его смягчился. - Но моя просьба ни к чему тебя не обязывает. Я просто хочу встретиться с тобою, кое-что передать.
-Что ты хочешь? Чего добиваешься? - Я недоумевала.
Я звоню специально, чтобы увидеться с тобою наедине, - настаивал он. - Нам необходимо проститься по-человечески.
-Это как?
-А так: приходи в субботу к 11 утра на наше место у твоего дома. Там и решим «как»?
-Хорошо… я понимаю. Мы оба слишком хорошо знаем, что встречи не избежать. Но, я же уезжаю за город. Как же нам быть?
Он сказал, что всё равно будет меня ждать. В трубке послышались гудки отбоя. Я дрожащей рукой опустила телефонную трубку на рычаг и упала в рабочее кресло.
«О, господи, что мне делать с этим настырным кавалером? Как жить дальше: он мне шагу ступить не даст, - с тревогой подумала я. – Иногда мы страдаем не оттого, что нас любят, а оттого, что эту любовь проявляют не так, как нам хочется. Друзей нельзя купить, но можно предать. Виктор, снова предаёт меня!». Не мигая, смотрела на рисунок календаря на стене, словно ждала от него ответа на свой вопрос. Я предчувствовала, что так произойдёт. Женская догадка обладает большой точностью, чем мужская уверенность. Ладно, думаю, пронесёт. Мужчина прощает и забывает, женщина только прощает. Я ему, подлецу, задам «под первое число!»
Посидев без движения, несколько минут, я поднялась и направилась к девчонкам, в архив, где постоянно варили хорошее кофе. Хоть и на часах было всего 10 часов утра, я почувствовала потребность выпить горячий напиток и подумать.
«Что мне делать? - озадаченно думала я. - Как избежать этой ситуации? Кто поможет мне советом, кто?» На меня словно нашёл столбняк. Я сделала несколько глотков кофе и стала медленно ходить из угла в угол между стеллажами с документами. Казалось, стоит мне сделать резкое движение, и голова расколется на тысячу частей. Я постаралась припомнить детали своего разговора с Виктором, но в памяти у меня задержались почему-то только собственные реплики. Я не слышала его. В висках ломило. Глухая тягучая злоба медленно заполняла каждую клеточку моего тела. Виктор пытается опять силком овладеть мною. Сегодняшняя встреча с ним явно об этом говорила. Я вспоминала, как стыд заставлял меня молчать, стыд и страх. Я и сейчас негодовала от его непристойных предложений. «Негодяй, - только повторяла я. - Господи, какой негодяй!» Мысли и чувства мои смешались, когда я увидела Виктора у парапета подземного перехода. Почувствовала себя так, как если бы спустя много лет случайно наткнулась на бандита, совершившего насилие надо мной, и теперь не знала, что мне нужно делать, как поступить: кричать, звать на помощь или попытаться поговорить с ним в одиночку, рассчитывая только на свои силы. Это страшное ощущение пугало меня, но я всё-таки пересилила страх, не спустилась в метро, а пошла к нему на встречу…
У меня за пятнадцать лет супружества не было интимных отношений на стороне. Хотя считаю, что обнажить душу сложнее, чем грудь. Может я не современная, но я не понимала, как можно заниматься сексом с малознакомым человеком. Одноразовый секс? Вообще-то, я очень люблю всё одноразовое - посуду, салфетки, фотоаппараты…
Но вот на одноразовый секс моя любовь не распространяется. Честно говоря, меня пугала мысль о сексе с незнакомцем. Кто знает, что написано в его медицинской карте? А вдруг он окажется каким-нибудь садомазохистом? Секс на одну ночь может позволить себе только свободная женщина - на мой взгляд. Мне кажется, что секс на одну ночь - это скорее удовольствие для мужчин: им проще разделить секс и чувства. Женщины же, даже самые свободные и раскрепощённые, всё равно рассматривают каждого партнёра как потенциального мужа.
Я совершенно не романтичная. Я - абсолютно реалистична. В такие "пикантные" моменты мне становится смешно и неловко. Вижу ситуацию со стороны: хожу с мужчиной интересной наружности, нюхаю подаренные цветы, соглашаюсь, что погода хорошая, принимаю объяснения в любви... Всё это так искусственно... Причём и в юности я была точна такая же. И все мои самые лучшие, прочные отношения с мужчинами были всегда построены на исключительном доверии. Мне кажется, что люди прибегают к так называемой романтике, то есть демонстрации себя в лучшем, чем есть на самом деле, виде, либо от стеснения, либо от неумения общаться более искренно. Гораздо больше душевности - признаться сидящему напротив мужчине в том, что у тебя насморк.
Я всегда выбираю мужчин на химическом уровне, по запаху. Запах андростенона вызывает у меня двоякое чувство - сильное возбуждение и омерзение. И где-то внутри вопреки воле начинает рождаться желание контакта...
Да, я люблю нюхать мужчин. Закрываю глаза и полной грудью вдыхаю квинтэссенцию мужского естества. Чтобы представить себе, как пахнет андростерон (формула мужского феромонта: "5а-андрост-16-ен-3-оном" - авт.), вспомните свои обонятельные ощущения в женском туалете. Впечатление, по началу, удручающее! Из симфонии ароматов нужно сначала исключить запах хлорки, затем замешать всё это на парфюмерной композиции из парной свинины и сала, добавить в заключение немного запаха робы тракториста после трудового дня. Каждый человек индивидуален, и повторить его аромат нереально. Конечно, настоящая любовь всё-таки куда сложнее любых химических элементов. Порыв души нельзя описать никакими формулами. Но моё тело реагирует на этот волнующий, незабываемый запах... А вот жмотничество меня никогда не пугало. Всё-таки это слабость, которую можно назвать экономностью. Я встречала людей жадноватых, но при этом довольно милых.
Отношения между женщиной и мужчиной, на мой взгляд, должны трансформироваться на разных этапах, потому что всегда кто-то один впереди, а другой отстаёт, но позже позиция может измениться, и не раз. И всё это не страшно, потому что, если ты мне изменил, то я тоже могу тебе изменить, так как вижу вокруг много достойных мужчин, которым нравлюсь и так далее. Всё это вопрос уважения и понимания. Мужчина не знают того, что женщины о них тоже ничего не знают, и никогда не узнает, Другое дело, что в нашей стране, как и в любой другой, мужчины привыкли доминировать, смотреть на женщин свысока. И это неправильно. Потому что однажды наступает момент, когда твой мужчина приползает к тебе на коленях, но при этом очень боится пустить слезу. Но кто придумал, что мужчины не должны показывать слабость?! Я же не собираюсь потом мстить за это. Тем более что наверняка когда-нибудь, и я тоже буду нуждаться в жалости. Когда люди живут вместе под одной крышей, они должны быть открыты друг другу. Временная прохлада в любовных отношениях способствует сохранению их свежести. Я буду гордиться своим мужчиной, когда он наденет роскошный костюм, мы пойдём на вечеринку, и все будут перешёптываться: "Какой с неё рядом самец!". А позже это самый самец, когда мы приедем домой, снимет портки, и будет ходить в семейных трусах, жевать помидор, чавкать, и мне даже в голову не придёт его за это укорять. Это я к тому, что сила, и слабость должны быть соразмерны в человеке.
Нас с Виктором связывали долгие исключительно приятельские отношения. В жизни я устроилась, немного расслабилась - муж уехал в командировку, и в итоге: сделала глупую уступку этому негодяю. Он для меня казался гораздо более благонадёжным человеком. Для меня самое главное в подобной ситуации было - предохраниться от возможных заболеваний и нежелательной беременности. Ну, думаю: либо образуется новая пара, как бы это цинично не звучало, либо закончится старая дружба, либо мы оба старательно сделаем вид, что ничего не произошло.
Если женщина давно не влюблялась – это нехороший симптом. И тут я познакомилась с Кузнецовым Димой, и наша пара распалась.
Я знаю, что красивая, у меня и грудь третий размер, и талия тонкая, и длинные ноги. Когда я разглядываю себя в зеркале, то понимаю, что такие как я, лакомый кусочек! Понятно, что Виктор сейчас мучается. На меня глядя!
С мужем я живу в мире и согласии. Наверное, нас считают идеальной парой. Я и сама долгое время была в этом уверена. Ведь мы с мужем так близки, что понимаем друг друга буквально с полуслова. У нас много общих интересов, и работаем на одном предприятии, поэтому никогда не бывает скучно вместе, если бы только ни его частые командировки…
О наших сексуальных отношениях я как-то и не задумывалась. Мне не нужны баллы, за технику и артистизм в постели с мужем. Думаю о своём удовольствии, а не о том, в какой позе я смотрюсь наиболее выигрышно. Ещё, повторяю, я люблю нюхать мужчин. И во всех тех немногих мужчин, в которых я влюблялась или выходила замуж, меня в первую очередь привлекали не лицо, не фигура, не одежда, а именно запах тела, причём не парфюмированного. А вот если запах «не тот», то никакая внешняя красота и лоск не способны пробудить моё внимание. Бесспорно, и талант, и ум играет важнейшую роль. Глупость - это катастрофа, страшный порок. Отталкивает мгновенно…. Мне с мужем было хорошо, то, что у нас происходило в постели, я вспоминала, как, само собой разумеется, если бы только не его повышенная ревность.
Возвращаюсь к главной мысли: «Как мне быть с Виктором? С его липкими приставаниями?» Беда не в том, чтобы уступить Виктору. Беда в том, что он запросит многое. Дело в том, что он первый начал ласкать меня везде не только руками, но и губами, языком. Мне это было приятно, и в то же время я испытывала чувство неловкости.
Мой Николай любит командовать в постели. Наверное, ему нравилось, что я во всём слушаюсь его, а мне было в радость подчиняться. Но были вещи, которые я не делала, как бы он меня не просил. В частности, я никогда не позволяла ему целовать меня ниже пояса - мне это было не приятно. Моя мама оказала на меня очень большое влияние, а её отношение к сексу можно определить одним словом: «мерзость». В молодости я считала, что женщина просто платит своим телом за то, чтобы мужчина был с ней, охранял и защищал её, то есть секс для меня был чем-то вроде расплаты за хорошее отношение. И только после тридцати лет муж немалыми стараниями разбудил во мне женщину. Однажды Коля предложил мне «оральный» секс. Я взяла время на раздумье. На что способна любящая женщина для любимого мужчины? Разумеется, на многое. Но не на всё.
Я считала себя консервативной в сексе - с мужем у меня была, что называется, полная гармония, но мы не любили экспериментировать в постели. Но если муж просит, значит, ждёт от меня именно этого. Я готовилась целую неделю. В пятницу вечером я пришла домой на час раньше обычного и даже выпила рюмку коньяку для храбрости. Николай дал понять, что дойдёт «до конца». Дошла. И в тот момент, когда миссия была уже выполнена, и благодарный муж потянулся, чтобы обнять меня, меня буквально вывернуло наизнанку. От стыда я на несколько часов, закрылась в ванной, и только обещание мужа никогда не обсуждать эту тему, заставило выйти меня. До сих пор я продолжаю, стыдится этого случая и уверена, что создала своему мужу кучу комплексов…
После моей досадной измены мужу, избавиться от чувства омерзения до конца не получается. Взяв меня силой, Виктор требовал, чтобы я целовала его в губы, - иначе грозил поставить мне «засосы» на шее. Я подчинилась. До сих пор помню, -  когда я пошла, утром умываться, то долго чистила зубы - от ощущения чего-то чужого и нелюбимого во рту было противно. Но это ещё не так важно. Гораздо хуже то, что теперь, если я соглашусь на интимное свидание с ним, он попросит меня поцеловать его, и не в губы. Я это давно поняла, ещё на работе, что он имеет в виду, приходя пить чай в обед. Переводила разговор на другую тему, а он делал вид, что ничего не говорил.
Теперь я знаю, что Виктор вернётся к этой «задумке» при нашей встрече наедине. А я просто не смогу себя заставить сделать это. Я даже думать об этом не могу, у меня внутри сразу всё переворачивается. Я понимаю, что от этого не умирают, что можно пересилить себя и всё получится. Сразу вспомнила ту страшную ночь в пионерлагере, когда я под воздействием алкоголя, сделала это. И не один раз. Фу! Но я не могу сделать партнёру вид, что мне это приятно. Когда думаю о том, чтобы это сделать, жить не могу! Не буду же я снова напиваться! Вижу только один выход - надо попытаться как-то приучить себя к этой мысли, надо привыкнуть к этому. Хотя не понимаю, возможно, ли это в принципе. Что же мне делать?
Виктора, несомненно, интересует извращённый секс. Я же, как и все нормальные женщины, не терплю извращений. Когда женщина ложиться лицом вниз, это вызывает у меня чувство брезгливости. И это притом, что видела это только в кино…. Оральный секс я считаю гадким и безнравственным. К женщинам, которые им занимаются, я питаю отвращение. В своё время я как-то потеряла тех, кто окружал меня, то есть своих однокурсниц. А теперь вот за мужем…
Вспоминаю: когда Виктор целовал мне грудь, потом живот, потом спустился ниже, то мои ощущения были шокирующими; я чувствовала одновременно и стыд, и… блаженство. Не могла прогнать его, но и принять эти ласки не могла. Он целовал там, а я корчилась в муках унижения. Когда, на утро, я пришла в себя, первым делом прогнала Виктора и запретила мне звонить домой. Я стыдилась видеть его, смотреть ему в глаза, казалась себе грязной - ведь я только что получила удовольствие не от любви, не от соединения с любимым мужчиной, а от какого-то извращения!
И вот Виктор требует (!) второго такого свидания. Но уж нет! Нет!
Вспоминаю: когда Виктор насиловал меня, то было не до презерватива, и он, по моей просьбе, прервал половой акт - кончил не в меня, а на меня. Когда его сперма растеклась по животу, я вдруг почувствовала страшное отвращение! Сразу побежала под душ, и, пока отмывалась, меня даже поташнивало - так было противно. До этого я никогда не контактировала со спермой: не видела, не трогала, не ощущала. Эта слизь напоминает мне (извините) сопли, только противней в сто раз. А когда по телу растекается - просто жуть, мурашки по коже. Б-р-р! И этот козёл мечтает о новой встрече. «В последний раз, - твердит он, - в последний раз».
В эту субботу мы с мужем уезжаем в деревню, отдохнуть. А этот шантажист просит меня встретиться (Если бы только встретится). Очень настаивал, говорил нервно, прямо истерично. Я сказала ему, что подумаю, но точно знаю, что в это время я уже буду далеко. Разговор был в тот, «чёрный четверг». Как он наивен?! Прекрасно понимаю, что меня ожидает в его холостятской квартире: он полупьяный, я раздеваюсь, делаю ему «стриптиз», липкие поцелуи, непонятные прикасания, слишком откровенные ласки и ненавистная - не свежая постель…
Нашу первую близость вспоминаю до сих пор с неприязнью. Когда я случайно прикоснулась к его телу, меня передёрнуло от неприятного ощущения: мягкая женская кожа, на спине и на шее - бородавки. Но я пересилила себя, и даже проявляла активность в постели. Потом эта кошмарная поездка в пионерлагерь. Ох, и настрадалась я от мужской подлости!
Вспоминаю строки его письма по памяти (в гневе я его разорвала на мелкие клочки): «Жду тебя в четверг 20 августа в17 часов 15минут у метро «Семёновское». Я отыму у тебя времени один час…. Иначе я схожу в лабораторию и расскажу чем ты занималась в «оздоровительных поездках» твоему любимому», - он умнейший стервец. У меня потемнело в глазах, в голове хаотично перемешивались мысли: «Боже, что делать? Рассказать маме о случившимся я боюсь, ведь ей может стать хуже. Рассказать всё мужу? Может, поймёт, простит и пошлёт этого мерзавца подальше со всеми его подробностями? Да нет же, нет! Он просто не переживёт, запьёт или сойдёт с ума! А вдруг уйдёт навсегда?! Неужели придётся встречаться с Виктором?»
Я в ужасе металась по архиву, не зная, что предпринять. Жизнь камнем летела в пропасть…. Нет! Я просто обязана всё рассказать Кольке. Мало ли что может наговорить посторонний человек! Он должен узнать правду от меня и самостоятельно сделать выводы. Уверена, что если он по настоящему любит меня, то поймёт и простит. Не сомневаюсь в том, что любящие люди способны  преодолеть самые тяжёлые препятствия. Но мне придётся приложить немало усилий, чтобы восстановить отношения в семье. Придётся постараться: настоящая любовь того стоит. Я считаю, что любовь это сердце всего. Где-то читала: «Любовь – это утверждение неповторимости другого человека». Прекрасно сказано!
Поддаваться на шантаж Виктора - последнее дело. Ведь шантажист никогда не остановится, будет требовать всё больше и превратит мою жизнь в настоящий ад.
Одна дорога есть на небо,
И в погибель – тысячи дорог…

Дома, когда ложились спать и по утрам за завтраком, я была сама не своя, мучилась: сказать - не сказать? Не сказать - чего доброго опять получится нехорошо, как с моей подругой Людой; сказать - Николай придёт в ярость, и тогда неприятностей не оберёшься…
Муж, как будто читая мои мысли, спросил:
-Что сидишь такая смурная? Любовники утомили?
-Нет, работа, - не растерялась я. Но напугалась сильно.
-Да, Горбатый натворил делов со своей перестройкой. Ты слышала новый анекдот на нашей работе?
-Нет, расскажи. - Обрадовалась я смене темы.
-Слушай: «Лозунги перестройки: Земля - крестьянам! Заводы - рабочим! Остальное - по талонам!» Народный юмор мне понравился. И я рассказала ему то, что услышала в парикмахерской: «В реанимации:
-Доктор, я буду жить?
-Жить будете. Но - скверно…».
Вскоре муж ушёл на работу. Он уходит на полчаса раньше, чем я…
Сейчас не Виктор меня беспокоил, а муж. Мне его не жаль, а Николаю, это ему лишние переживания. И решила: перемелется - мука будет.
Ох, как я злилась на Виктора! Из-за этой дурацкой дружбы вся моя семейная жизнь может пойти насмарку. Какое он право имеет на что-то надеяться, что-то воображать? Ни на минуту мне и в голову не приходит упрекнуть себя за своё вольное поведение с ним, за эти проводы с работы, посещение театров и концертных залов, за своё безразличное кокетство. Он не имел право воображать что-либо серьёзное. Все меня ненавидят за то, что меня все любят. Сердцу не прикажешь. Да и другие органы - не военнообязанные. Так что прощай вонючий Скунс!

Осада вторая
Суббота 28.08.92 года. Я повесил трубку, не дожидаясь щелчка. Почему я так сказал: «Буду ждать», сам себя начинаю ставить на ступень ниже, в какое-то подчинение. И самое неприятное, я ведь это сказал, перестраховываясь, чтобы она наверняка пришла, не может же она не придти, если я буду ждать. Мне нужно только её увидеть, а там - по обстоятельствам…
Я не могу удержать её по телефону, я ненавижу телефон! Мне становится страшно от её такого голоса по телефону, чужого незнакомого. Она как бы говорит мне: «Выброси из головы эту галиматью!» - «Это не галиматья, - меня начинает трясти. - Я не могу без неё, она мне нужна». - Я стал быстро ходить по комнате. - Нужна, я понимаю, что нужна. Я не могу не дня без неё, её лица, - она необыкновенная. И я ничего не могу поделать, я не могу, я не могу её забыть, я должен каждый раз с ней прощаться. Будь это всё проклято!»
Я подскочил к окну и уцепился за подоконник.
Я чувствовал, что теряю её навсегда.
Древним мореплавателям резонно говорили: «Для корабля, который не знает в какой порт он придёт, никакой ветер не будет попутным». Я знал куда иду. У меня имеется: смелость, широта, безнадёжность, здоровый цинизм. Я человек-пёс, слежу за Галей. Использую тактику «салями» - послойное давление на строптивую женщину. В этих дважды, трижды повторенных «осадах»  и содержится ответ на нетерпеливое моё желание получить «весь капитал» и непременно «сразу».

События развивались стремительно - трах, бах и вот уже я в центре Москвы, в Телеграфном переулке, один-одинёшенек мыкаюсь в ожидании Круминой Галины: непривычно тихо кругом и возле молчаливых старинных домов с тёмными окнами и ажурной лепниной. Душа моя искала чьего-то присутствия, которое окончательно освободит меня от стыда, от надежды и от страха, что Галя может в отчаянии послать на «свидание» мужа и тогда конфликт переходит в другое русло. И мне было стыдно. Я не так уж однотонно черен, как  это кажется, на первый взгляд. Злодей, развратник и циник. Уверен, что свет в конце туннеля можно увидеть, лишь войдя в туннель и пройдя начало его в темноте…
Галя появилась внезапно. На ней голубые джинсы и зелёного цвета вязаный свитер. Она несла в каждой руке по сумке - давая мне понять, что уезжает, - неисправимая «пуританка». Сейчас я готов был на всё. Даже на попытку затащить её в ближайший подъезд и там склонить к интимной близости «на дорожку».  Осада - измор по военному. Если Галя пришла, значит, постепенно сдавалась. Я ликовал.
Волосы у Гали стали заметно светлее - ближе к блондинке. В Голливуде шутят: «Чем больший успех женщина имеет у мужчин, тем светлее становится её волосы». А у нас говорят: «Если вначале жена меняет внешность, значит потом, изменит мужу». Лицо её было прозрачно-бледным. Но выражение его за прошедшие дни разительно изменилось: в нём появилась какая-то резкость. Что-то похожее на ожесточение. Горькие морщинки залегали в уголках губ, ставшие тоньше и бледнее, глаза смотрели враждебно. И даже позу, которую она приняла, встав напротив меня, на дороге была вызывающей.
-Хорошо, что ты пришла! - неожиданно смело для себя заговорил я. - Как давно мы не виделись?
-Я обещала, - тихо сказала Галя и протянула сумку.
Я осознанно бросил туда её дневники. Галя с презрением добавила:
-Виктор, ты слабый, ничтожный человек.
Тут-то, наконец, меня окатил стыд от унижения: и в кончиках пальцев закололо раскалёнными иголками, и жар разлился по ногам - рукам, затлел в груди, и лицо полыхнуло пламенем. Бессилие и ярость спеленали туго, - спёрло дыхание. Сторонними глазами я вдруг увидел себя, растерянного и слабого.
-Ты не права, - выдавил я из себя. Больнее всего было чувствовать не сам факт унижения, а ту бесцеремонность, с которой Галина действовала, - и за человека не посчитала!
-Я спешу, Виктор. Мы уезжаем…
-Понял. Как жизнь? Как работа?
-Нормально.
-Как муж? Коля. Всё в порядке, регулярно? - энергично спросил я, снимая неловкость интимного разговора и злясь на себя за то, что теперь впал в стиль вечера встречи выпускников. Она отнеслась к этому «на отмаш».
-Прекрати! - твёрдо сказала она. - Я знала, что ты меня не оставишь в покое. Впрочем, обо мне ты никогда не забудешь. Преступников тянет на место преступления.
-Опять детективов начиталась? Но, ты права. Я оцениваю женщин другим местом. Считаю, что занятия любовью – лучшая форма физкультурных упражнений. И на этом фоне нам надо объясниться! - прямо и резко заявил я. - Ты можешь поступать, как тебе заблагорассудится, но мне надо выговориться.
-Я удивляюсь, Виктор. Откуда у тебя такая самоуверенность?
-Охотно объясню. Пойдём в подъезд, - смело предложил я, указывая рукой на ближайшее крыльцо старинного особняка. Я схватил её за руку, схватил не сильно, однако не отпускал.
-Зачем?! - удивилась она. В глазах испуг.
-Неужели я должен объяснять все свои поступки? Любовь Галя есть, мы ей занимались,… я хочу ещё. Я за свободу…
Она дала мне выговориться, потом вырвала руку. Испуга как не бывало, ответила мне спокойно.
-Виктор, хочешь быть свободным, - дай свободу другим.
-Откидывая все соображения внешнего порядка, я хочу тебе сказать Галина, что у тебя есть кое-какие обязанности по отношению ко мне, - сказал я.
-Какие?!
-Половые. Идём в подъезд. - Я вновь схватил её за руку и попробовал притянуть к себе.
Тогда она отпрянула от меня.
-Не пойду, и не думай! Уходи. Это наша последняя встреча. Ты подлый, подлый, негодник!
Не согласный с подобными обвинениями, я принимал её слова с беспокойством. Не знал, почему я так раскис. Больше я не пытался дотронуться до неё. Только смотрел и смотрел.
-Эх, Галина, неужели ты не поняла до сих пор, не убедилась, что абсолютная ясность бывает лишь в романах и кинофильмах? А работяги вроде нас с тобой могут только строить предположения…
-Я пойду! - резко оборвала она и повернулась ко мне спиной, добавила: - Неужели ты мог хоть на минуту подумать, что я согласна пойти с тобой куда-либо? Ты понимаешь, кто такой для меня муж? Мне даже смешно тебя слушать. Всё. Это последняя наша встреча.
Я растерянно кивнул головой и ничего не сказал. Любая искренность уже стриптиз. Мне вдруг стало так тоскливо и одиноко: «Не нужен я ей. И пора перестать за ней бегать, - с досадой подумал я. - Надо будет, позвонит». За окном заиграла «Cloze jour etez…». Я совсем раскис, сник, и глаза чем-то наполнились и потеплели, внутри стало горячо. Галя шла, ни разу не обернувшись. «И славу Богу», - подумал я.
Галя ушла, а я, без сил опустился на дорожный бордюр, сел, и опустил голову.
Она ушла. Не приняла мои наивные доводы несостоявшегося любовника. Меня тревожило сорвавшиеся свидание, и дальнейшая судьба Галины. Была ещё какая-то причина, которую я никак не мог уловить и оформить словами.
Отказ подруги пойти со мной в подъезд сильно разозлило меня, привело в состояние внутренней агрессии. Я проклинал не столько свою дурацкую нерешительность. «Надо было просто взять её за талию и затащить в ближайший подъезд, - зло подумал я. - А там нажать кнопку вызова лифта, и на площадку последнего этажа. И дело сделано!»
Сидя на бордюре тротуара, ещё раз проигрываю в уме наш разговор: «Давай пойдём», - предложил я. Галя морщит гладкий лоб, будто ей сделали больно. А я говорил и говорил, что без неё не могу, что, как ходил к её дому, так и буду ходить, что я хочу её элитное тело.
-Это исключено, Виктор, - твердила она. - Старо, как твёрдый сыр.
Мы прошли ещё немного молча. Я остановился. А она тем же шагом не медленно, не быстро - пошла к себе во двор. В это последнее свидание мы не поздоровались и не прощались. Второй раз она гонит меня, не отвечая взаимностью. Наши отношения застыли как смола. Пусть будет так. Мне жалко моей любви. Но у меня нет ни гнева, ни сострадания. Всё равно я буду с ней! Любить значит нагибаться. Я засмеялся. Смеются над собой только сильные люди.

Осада третья
Четверг 12.08.93 года. Прошёл ровно год. Год без неё. Нельзя обманывать судьбу, но можно её осилить. Моя осада Галины вступает в третью фазу. Я очень надеюсь на своё «химероприятие». Я настойчив: когда машина на ходу, колёс не меняют. После годовой разлуки, я ещё больше убедился: Галя - самая необыкновенная и непонятная из всех встреченных мною женщин и, не раздумывая, в годовщину «Осады №2», решил повидать её всенепременно.
Очутившись у разбитого корыта, я с ужасом понял, что это не порок - это самоубийство. Натура я увлекающуюся, суетная, и, она всегда видит мир в истинном свете и не путается «в тёх соснах».
Встал я рано, неторопливо побрился, долго смотрел в окно на сад, мокнущий под тихим тёплым дождём. Потом стал перечитывать своё новоё, так и не переданное письмо, в котором прибавилось много новых листов. Читал и видел, что так и не сумел объяснить Галине то, что хотел, а когда прочёл о ласковых словах, которые я не могу сказать теперь ей, и даже стыдно стало - так поверхностно и беспомощно выглядел я. И подумал, что хорошо сделал, не отправив письмо по назначению. Положил его в архив, решил написать ей новое послание.
После неудачи «Осады №2», я вспомнил строчки стихов Великого поэта: «…Довольно, стыдно мне перед гордою полячкой унижаться!»
Считаю диван - символом свободомыслия. Удивляюсь я людям, которые говорят, что им некогда думать. Я, например, могу думать сколько угодно. Взвешиваешь на весах товар, встречаешься с поставщиком, споришь или спишь с беглянкой Региной, стараешься переспорить Сергея - это совершенно не мешает в то же время думать, рассуждать, соображать. И, наверное, у всех так. Если человеку некогда думать, значит, он не хочет думать, вот и всё.
Важный аспект мужского образа жизни - сексуальная активность. Мне всегда хочется. А если мужчине просто не хочется - это удар по его состоятельности, по его самоощущению себя мужчиной. В общественном сознании и, особенно, в самосознании самих мужчин мужественность и постоянная способность к половому акту - почти синонимы. Это заставляет задуматься. Моя потаённая мечта стать лифтёром: в женской бане лифчики застёгивать.
У каждого есть свой набор качеств, которыми, по моему мнению, должен обладать "настоящий мужчина". Кто-то считает, что это мужчина, который с лёгкостью побьёт нескольких других мужчин, кто-то ставит во главу угла финансовую состоятельность, есть мнение, что это человек, способный всё сделать своими руками. Но насчёт одного качества спорить не будет никто. Все мы считаем, что это - прежде всего - успешный самец, ибо всё остальное неотделимо от сексуальных возможностей мужчины. "Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных! Ты только сеть распахни - каждая будет твоей! Женщина жарче мужчин, больше безумия в ней», - утверждал древний распутник Овидий, заставляя нас распахивать наши непотребные сети в самых неожиданных местах. Вступив в чуждый для меня, неизвестный мир конфликтации с любимой женщиной, я просто не мог не думать. Человек свободен - пока он задаёт вопросы. Вопросы накипали беспрестанно, настойчиво и требовательно. Новичок в этом мире шантажа, я становился в тупик даже перед тем, что для ловеласов, старожилов любовных утех, было решено раз и навсегда ещё в детском возрасте.
Я воображал, что могу завертеть колесо «Осады №3» и контролировать каждый её поворот - могу даже остановить её, снять, когда заблагорассудится. Но всё больше росла во мне пугающая уверенность, что она может стать обособленным, почти живым существом со своими целями и планами, и вполне независимой от того, кто дал ей первый толчок. Смущало меня ещё и другое обстоятельство. Я ли, в самом деле, завертел колесо «осады» или это оно вовлекло меня в своё движение? Пусть я сделал первый шаг - настрочил письмо с требованием об интимном свидании, - но по своей ли воле я шагаю дальше? Казалось на длинной дороге, когда я вышел, теперь нет ни перекрёстков, ни развилок, путь только один - вперёд.
Рассуждать можно было раньше при выборе пути. Что есть нравственность, честность? Пустые слова, или за словами что-то стоит? Не могу сказать, что мне пришлось выдержать борьбу со своей совестью. Совесть у меня чистая, не бывшая в употреблении. С той минуты, как я осознал положение вещей и принял её, мне был ясен путь и хорошо видны его опасности - месть мужа Галины, заявление в милицию о сексуальном домогательстве или жалоба моим родственникам на мои домогательства.
Самым удивительным тут было то, что всё как бы складывалось само собой, одно вырастало из другого и сразу приходилось к месту: её скорый переезд из центра Москвы, пребывание всегда с дочерью на улице, не любовь ко мне взаимная и так далее.
Задумав то, что я задумал и частью уже осуществил, я вполне понимал, что это чуждо мне, но необходимо, как необходимо стремя, чтобы вскочить на высокого коня. Ну а когда уже буду в седле, стремя мне больше не понадобится. Не сомневаюсь, - Галя сломается, уступит мне. Надо знать женщин: их отказ к интимной близости далеко не всегда является истинным; страсть и честь по одной дорожке не ходят.
Может мне остановить вертящееся колесо? Но тогда другого колеса я не заверчу. Я не хочу, и мне незачем другая подобная женщина как Галина. Мне незачем оставаться в этом сумрачном и полном опасностей мире. К «Осаде №3», намеченной до 1 декабря, я не причастен. Это просто дилемма, где поставить точку «мириться нельзя воевать». Это колесо вертится помимо меня, (вся надежда, подхватит ли его Фортуна) но ничто не мешает мне воспользоваться его вращением. Мы все в «автомобиле без колёс».
Галя - она самое важное, что есть в моей жизни. Поэтому, я завидую её мужу мрачно, мстительно и безнадёжно. У меня есть сильный козырь против его «примерной» жены. Это эротические снимки, после её ночных похождений. В эту бессонную ночь я «накатал» новое послание Гале в отчаянном ожидании новой встречи.
«Галя, любимая, привет!
Знаю, что ты презираешь меня, и поэтому не могу сказать тебе этого, а лишь кратко пишу: я хочу тебя!
Нагло, неправда ли? В этом нашем сумасшедшем мире, в стане дураков, только ты одна даёшь мне силы и радость ожидания. Для чего жить, если так не любить? Любовь согревает всё моё несознательное время провождение и оправдывает существование на этой забытой Богом земле. Если бы ты знала, какое это
счастье и радостная мука - любить женщину, тогда бы сознала и поняла моё отвратительное и наглое поведение по отношению к Тебе. Мои притязания обусловлены  всепоглощающим влечением к твоему прекрасному телу. Мои чувства оголены. Я как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Никто, и никогда больше не будет так любить, и ласкать тебя, как я. Никогда! И никогда больше мне не найти такой милой и гордой, желанной, но до обиды непонимающей женщины, как ты Галчонок! Как приятно писать это «письмо незнакомца», зная, что дорогие мне глаза - пуговки пробегут по этим строкам, возмущаясь. Знаю - мне нет оправдания, любовь ослепила меня и ожесточила, понимание того, что ты принадлежишь другому, не даёт мне покоя ни на секунду. Пойми, это не мой эгоизм, слабость - это не мой эгоизм, слабость - это боль сердца! Бывая часто у Покровских ворот, вспоминая наши свидания, милейшие и чистейшие взаимоотношения, сидя на скамейке, я невольно бледнею, и сердце говорит мне: - вот причина моей нравственной гибели. Так что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Лучше отдайся мне и придёт конец нашим отношениям и моим притязаниям е тебе. Ты освободишься от моих наваждений и наглых поступков навсегда, а я обрету покой…
Не будь дурой, подари мне себя. Наши дороги разойдутся навсегда.
Итак, жду твоего согласия. Звони утром мне до 8 часов 15 минут. Срок до 1-го декабря. Я не угрожаю, не шантажирую, я умоляю. Прости. Виктор.
Ты скоро меня позабудешь,
Но я не забуду тебя;
Ты в жизни разлюбишь, полюбишь,
А я – никого, никогда!
Ты новые лица увидишь
И новых друзей изберёшь –
Ты новые чувства узнаешь
И может быть, счастье найдёшь.
Я тихо и грустно свершаю
Без радостей жизненный путь;
И как я люблю и страдаю
Узнать не дано, не вернуть!..»
Наступил день великодушно представленный мне обстоятельствами для встречи. Проснувшись с тяжёлой головой, я принял все современные средства для поднятия тонуса - гимнастика с большой нагрузкой, душ с резкой переменой холодной и горячей воды и лошадиную дозу заваренного чая.
Пара часов до свидания может прояснить мозги. В этот ответственный момент я отчаянно нуждался в нестандартной идее. И я решил встретить любимую женщину прямо у подъезда дома и прямо в её руки вручить своё письмо с предложением сдачи «сексуального объекта» на милость победителя.
Прошлое не нравилось мне тем, что было известно. Будущее - тем, что неизвестно. Настоящее же мне просто не нравилось. Мне надоело унижаться перед этой гордячкой и задавакой. Она женщина - якорь в болоте. Её трудно расшевелить, трудно заставить проявить инициативу, усилить понимание ситуации. Глупая женщина! Как она не понимает, что секс это лекарство от жизни: от лишнего веса, от бессонницы, от депрессии, от заниженной самооценки, от холода, от стресса, от простуды, от сердечно-сосудистых заболеваний, от прыщиков, от измены, от несчастной любви, от временной нехватки денег, от плохой погоды, от злобного начальника, от мелких неприятностей.
Ладно, Бог с ней! Одни люди живут припеваючи, другие выпиваючи, третьи - выжидающе. Что ж, подождём результат очередной атаки на осаждённую «крепость». Только я не за войну, я - за победу.
Ещё раз перечитал уголовно наказуемое послание «к Гале». Подвигло меня на это письмо самые тёмные страсти моего тела. Понимал, что желаю невозможного, но я любитель лишнего, и мне надо слить похотливое напряжение.
Потом я одевался, долго и сокрушённо рассматривая подошвы своих ботинок, выворачивая воротник наизнанку, тщательно расчёсывая пробор на голове, особое кокетство нищих, пытающихся показать этим и другим жалкими жестами, что-де ничего не случилось.
Через полчаса я стоял у арки старинного московского особняка.
Она вышла как обычно, после 7 часов утра. Пошёл за ней крадучись, не забывая любоваться её покатистой попкой, обтянутой синей юбкой. Мы, мужчины оцениваем женщин снизу вверх – ноги, грудь, глаза. Женщины же нас – в обратной последовательности.
Шёл и думал: «Тут не самое главное кто «канат» перетянет, а лишь бы не порвался. Она будет моей! Она будет моей!!! Лев Толстой правильно говорил: «Как же мы можем кого-нибудь не любить, когда знаем, что все приговорены». Лёва знал что говорил, поэтому и классик.
Внезапно Галя вошла (!) в первый подъезд дома по Телеграфному переулку. Я за ней. В подъезде был полумрак. Я сразу ощутил знакомый запах, который унёс с собой с прежней работы, и почувствовал, что мне становится дурно от волнения. Пошёл на цепочках в конец вестибюля, где был лифт, толкнул дверь в холл, которую она оставила приоткрытой, и вошёл. В холе старинного дома, было, светлей, и я смог рассмотреть широкую батарею отопления, возле которой стояла моя женщина. Она стояла, прижавшись спиной к стене, её тёмные глаза были широко раскрыты и неподвижны.
Увидев её, растерянную, я ощутил вдруг такую тоску по тому славному времени, когда смотрел на неё на работе, приходя утром в наш отдел, что даже совсем забыл о письме. Мне хотелось броситься на колени около неё, схватить за руку и воскликнуть: «Любовь моя! Сокровище моё! Я не могу больше жить без тебя!» Увидев меня, Галя открыла, было, рот, чтобы закричать, но крик словно застыл и никак не мог вырваться у неё из горла, напоминая сцену из какого-то фильма ужасов. Я встал как вкопанный. Нас разделял метр друг от друга. Я опомнился первый, сказав:
-Галя, выслушай меня!
Но она лишь оттолкнула меня резким жестом. И заладила своё:
-Что тебе надо? - спросила она голосом, несколько потерявшим былую уверенность. - Я не хочу с тобой общаться!
-Но мне необходимо поговорить с тобой.
-Не сейчас…
-Нет, именно сейчас! Сию же минуту!
Галя попятилась назад, как пойманная на чём-то запретном, она сперва сделалась пунцовой как рак, а затем смертельно бледной.
-До сих пор я всё терпела, - тяжело дыша, сказала она, - но я не позволю, чтобы ты бесцеремонно вторгался в мою жизнь. Ты льёшь воду против ветра.
-Успокойся, - сказал я тихо и подошёл ближе. - Пойми: у любви нет условий.
-Не прикасайся ко мне, - выдавила она, задыхаясь, находясь на грани обморока.
Я ступил ещё шаг вперёд.
-Нет, нет… Прошу не подходи ко мне.
-Успокойся, - сказал я. - Это вовсе не то, что ты думаешь. Я просто принёс тебе письмо. Это касается только нас двоих.
Галя постепенно приходила в себя, однако её потрясение оказалось до того велико, что её руки бессильно обвисли, а пальцы выпустили носовой платочек, который она даже не пыталась поднять. Через какое-то мгновение она пробормотала:
-Хорошо я возьму. Только уходи…
Ухватившись за её слова, я заверил её:
-Я ухожу, - и молчаливо вложил ей в руку своё письмо, не забыв внимательно осмотреть её всю, с ног до головы. Галя почти не изменилась. Только вместо стянутой лентой чёлки, была модная стрижка, а вместо затёртых джинсов - хороший тёмно-синий свитер, новая синяя юбка в полоску и со вкусом подобранный лёгкий шарфик.
Присмотревшись внимательно, я отметил, что она немного похудела, научилась интересно пользоваться косметикой, а глаза её, прежде вызывающе серьёзные, погрустнели. И ещё в ней появилась та очевидная замужняя строгость и недоступность, которая делает совершенно нелепыми и даже кощунственными воспоминания о том, как некогда эта женщина без сил лежала рядом со мной на влажных от секса простынях…
-Какой же ты настырный, - на вдохе сказала она.
-Велика Россия, а переспать не с кем.
-Хам!
-Скорее, хлам.
-Галя, секс - это единственный, в нашем положении, способ расстаться. Одна популярная певица как-то сказала: «Секс также важен, как и дыхание». 
-Ты зациклился на этом. Ты больной.
-Согласен. Любовь, Галя, самая заразная болезнь, - от неё нет лекарств.
-Тот, кто оправдывается сам, обвиняет себя.
Потрясённые мы внимательно следили друг за другом, боясь каким-нибудь неловким жестом вызвать худшее. Галя женщина неординарная: она могла быть любезно-доброжелательной, и ласково-сочувственной, и непоколебимо твёрдой, но она никогда не повышала голоса и умела сдерживать свои даже самые негодующие чувства. Сейчас она взяла тон официальный, слегка кивнула головой.
-Дай мне выйти отсюда… немедленно!
Я протянул ей своё послание. Она осторожна взяла.
-До встречи! - кивнул я и вышел из подъезда первым.
Галя предпочитает быть завоёванной и слишком уж перебарщивает с  обороной: не говорит ни «да» ни «нет», осторожничает. От такой «скомканной» встречи я испытывал не меньший позор, скорее большой, потому что был уже взрослым, способным видеть себя со стороны, и чувство собственного ничтожества долго меня потом не оставляло.
Мы разошлись в разные стороны: она пошла к станции метро «Кировская», я - на Лубянку. Шёл, не спеша по центру Москвы, и вспоминал, как она смотрела на меня: так точно перед ней появился призрак. В голове витала мысль: «Всё идёт хорошо, только мимо». Прекрасно слушание закончилось, пора действовать.
Стоял в стороне и смотрел, как она входит в метро, жажда мести и ревность боролись во мне. Победа осталась за жаждой мести. Я был оправдан. Я близок к падению, но скорбь моя всегда передо мною. Теперь осталось только ждать «Bonne chance» (удачи - авт.). Удивительно, Галина отражает странный, полный внутренних изворотов личности персонаж. Эта её осторожность и изворотливость. Оно и понятно - женщина прощает вздор, но не прощает неправоты. А я был не прав.
«Как ждёт любовник молодой минуты первого свидания…», - так я сидел у телефона утром и ждал её заветного звонка. Прошла в ожидании чуда уже неделя. Она не звонила. Обидно! В пятницу пошёл к друзьям и в трёхдневной гульбе, стало, было забывать о Гале. А точнее, вино помогло мне не вспоминать о ней слишком часто. Я возвращался в своё логово пьяный по ночной Москве, смеялся, разговаривал сам с собой, вдыхая сквозь рассеивающийся городской чад летучего летного запаха. Мои мысли были смешаны, но я их не гнал, а лелеял: они навевали спокойные сны. Как в песне: "Расскажу я вам друзья, как во сне влюбился я...". Ожидание звонка любимой женщины обволакивало меня как кокон. Я уже не очень стремился разыскивать Галю. Пока душа её витала поблизости, не знал о её присутствии. Я тешил себя выдумками, у меня оставалась надежда, которую при свидании, возможно, она убьёт одним пренебрежительным словом: «Нет!».
Коротая время, взял гитару и сделал нотный набросок песни «Ты не простишь!» Мелодия давно витала в моём сознании, не хватало текста. И вот я случайно нашёл в МК стихотворение Елены Пряхиной. Оно подходило как нельзя лучше. Тональность D мажор. 
Ты не простишь, я знаю, не простишь
Тех слов обидных не забудешь скоро.
Ты снишься мне и что-то говоришь!
А чаще смотришь молча и с укором.
И эти сны, едва настанет ночь,
Садятся тихо на краю постели.
А я молчу, я не гоню их прочь
Они бы всё равно не улетели.
От любви остаются привычки запах тела, тоска по утрам
И невинность последней странички отдаётся в угоду стихам.
И целуя засохшие розы, я сижу на полу в темноте –
То ли вечно я как под наркозом толи женщины эти не те!
Да, я порвал, дружбы нашей нить,
Её концов теперь уже не свяжешь
И я пытаюсь о тебе забыть,
Но это трудно, невозможно даже!
Не сможешь ты простить обиду мне
Я знаю, что такое не прощают.
Теперь живу я, как в ужасном сне
Тебя такие сны не посещают.
Вечером набирался сил, «разминался» пивом. Специалисты Мюнхенского института утверждают: литр пива в 10 раз полезнее, чем литр молока. Пиво ускоряет обмен веществ и способствует омоложению клеток, убивает возбудителя гастрита и язвы желудка, а также снимает риск сердечного приступа. Ежедневная кружка пива помогает от бессонницы. А у меня с этим проблема. В разлив в палатке пенный напиток не беру, придерживаясь русской поговорке: «Открылась пивная. Столько воды с тех пор утекло…» 
Ночью охватывал ужас, слышались слуховые галлюцинации. Я в смятении думал: «Только бы не «завернуться». Если на девятый день алкогольной абстиненции начнутся зрительные галлюцинации, то придётся вызывать «чума воз» и снова посетить «Палату №6»!.. Только не сейчас. Я уже «кот учёный»: выключаю телевизор, глотаю две таблетки успокоительного средства, запиваю тёплой подслащенной водой и ложусь на правый бок. Засовываю левую руку (женщины, наоборот, - правую) под мышку правой руки, зажимаю. Так надо держать не более 2-х минут. И артериальное давление снижается. Вскоре впадаю в забытьё…
Мои проводы в армию. Если студент не хочет учиться, значит, плохо работает военкомат. Я пою друзьям под гитару песню Фила Окса о хиппи, явившегося на призывную комиссию во время войны во Вьетнаме:
Я худой, как скелет
Восемнадцати мне нет,
А по виду и пятнадцати не дашь.
У меня на сердце шов,
Аллергия от клопов
И от грыжи я ношу бандаж.
Я большой патриот
Я готов идти в поход,
Но помирать я не хочу!
А вот так воевать,
Чтобы кровь не проливать,
Тут я первый на войну полечу…
… Казахстанская степь в 30-ти километрах от города Степногорск. Мы новобранцы войск МВД стоим на плацу под палящем солнцем, и слушаем «ознакомительную» речь начальника учебного батальона подполковника Кручинина. Он с трибуны стальным голосом вещает: «Вы есть войска СС! Подчинение командирам беспрекословное! С зеками никаких разговоров, кроме как: «Стой, назад!», «Стой, стрелять буду»!» Я, маменькин сынок, обомлел от такой служебной перспективы, ужас сковал мои чресла. А рядом падает молодой воин, сражённый солнечным ударом…
… После недельного карантина в конвойной роте, заступаю с караулом на охрану «периметра». За высоким деревянным забором располагается помещение вахты охраны. Читаю табличку «Запретная зона!» Входим через калитку…. О боги! Нас встречают небритые парни в военной форме, без пилоток, немного пьяные. Рукава гимнастёрок завёрнуты до локтей, руки лежат на автоматах, ременная пряжка на яйцах. Они вскидывают руки в фашистском приветствии и кричат «Хайл!» Я цепенею от увиденного и услышанного, мой мозг отказывается понимать, что тут происходит и куда я попал…. Потом только ночью старослужащие, смеясь, объяснили мне, что хотели шокировать нас, молодых воинов. Объяснили мне одному потому, что я всю ночь развлекал их анекдотами и пением под гитару.
… Каменный карьер. Я с автоматом на посту. «Техпроцесс» работы зека прост: бьёт кувалдой по каменной породе, пока не образуется щель. В неё вставляет зубило и ударяет дальше, до расщепления монолита на куски. Я спрашиваю бугра: «Не проще ли взорвать?» Тот с ухмылкой отвечает: «Не проще. Они наказание отбывают». В это время старослужащие солдаты и блатные зеки соревнуются в стрельбе из автомата (одиночными выстрелами) по консервным банкам (!). Я пью «чифирь», а эти подонки-стрелки – водку. К концу «работы» старослужащих вояк везём вповалку на машине вместе с зеками. Докладывать о выполнении задания приходится мне…
… Зима. Я на посту №3. В зоне швейная фабрика по пошиву и набивки матрасов. Контролёрами работают молодые девицы. Зеку чтобы «поиметь» молодуху надо заплатить 10 рублей. Кровать искать не надо – везде матрасы. Половой вопрос здесь решён основательно. Были и «рекордсменки», которые приходили на КПП со 150 рублями. После походки «циркулем», они больше не возвращались к контролю матрасов. Администрация колонии увольняла столь ретивых «жриц порока» незамедлительно…. Вижу, как зек заходит в женский туалет «в одно очко» расположенный рядом с постом, возле КСП и… пропадает там (!). Я в экстазе. Звоню на вахту контролёрам. Они не верят. Я настаиваю. Через полчаса злостного вуайериста извлекают из очка, потом из туалета и сопровождают в БУР (расположенный за колючей проволокой) для полного понижения либидо. Представляю себе, какой шок и конфуз поимела девушка, если бы её снизу схватил за нежное место этот ублюдок…    
… Я начальник караула. День. На КПП пришёл пожилой мужчина инвалид с одной ногой и двумя костылями. Он плачет. Его не пускают на свидание с сыном, тот проштрафился, сидит в ПКТ. А отец проехал более тысячи километров, чтобы навестить единственного сына. Звоню всем: ДПНК, офицеру по режиму, нашему замполиту роты, прошу проявить сострадание. Бесполезно! Эффекта никакого: ноль эмоций и фунт призрения. Я взбешён, и быстро закрываю на замок шкаф с оружием…
... Лето. Заключённый, спасаясь от мести или от угрозы быть «опущенным» бросился на забор. Его сразу сразила автоматная очередь часового. Он лежит на КСП. Бойца вскоре отправляют в отпуск, а пострадавшего зека в больницу. Сопровождаю его я с другом, корейцем по имени Тимоша. Конвоировать зека одному нельзя по секретному уставу ВВ. У нас пистолеты ПМ. Зек получил тяжёлое ранение, у него «перевязано» левое плечо. Приезжаем в больницу, и его (нас)… направляют на рентген. Стоим в очереди, зек сидит на полу на корточках, народу – не продохнуть. Я возмущён. Какой никакой, а человек мучается, страдает. Вскоре, под ним образовалась лужа крови. Не красной, а тёмно-бурой. Венозная! Клиента начинает трясти, он белый как мел. Я хватаюсь за кобуру и требую хирурга. Все, кто в белых халатах, забегали. Пришедший врач удивлён, почему пострадавший всё ещё не в операционной. Я тоже…. Вскоре, в белом халате, шапочке, тапочке и с повязкой на лице стою позади медиков в ослепительно светлой операционной комнате. Охраняю. Притомился. Решил, поинтересовался, как там дела. Посмотрел через плечо хирурга на спину раненого, а там… лопатки нет! Одни осколки, кровавое месиво. Перед глазами всё поплыло, спина закружилась, зубы запотели, и я упал с пушкой на пол…. Нашатырь вернул меня снова к выполнению «боевого» задания. Тимоша сбегал за пивом. Дежурство продолжил в коридоре на скамейке, не забывая посматривать за объектом слежения в окошко. Если зек убежит, то мне грозит до двух лет тюрьмы. Операция закончилась, когда всё стемнело. В отдельной палате нас трое. На окне металлическая решётка. Чтобы скоротать время, я достал блокнот и стал рисовать карандашом беглеца. Тёмные, смоляные волосы, красивый контур лица, рука зека лежит на перевязанном плече. К утру я уже заканчивал портрет страдальца, оставалось только подчеркнуть контуры, оттенить детали, и к моему великому удивлению замечаю, что передняя прядь его волос на голове… поседела! Мрак!.. 
… Получил письмо от своей невесты Светланы, в котором она подводит черту в наших отношениях. «Проживу счастливой без любви красивой», - читаю я, и мне обидно до слёз. Теперь я понял, почему командиры держат меня целый месяц дежурным по роте. Бояться, как бы я «самострел» не сделал. Вспомнился рассказ молодого воина, которого я посетил в больнице Целинограда: «Старослужащие на вахте всю ночь унижали меня. Когда под утро, они пьяные уснули, я взял автомат, передёрнул затвор, хотел их порешить, но передумал. Отсоединил магазин, оставив один патрон. Лёг на кровать, оружие поставил на пол, направляя ствол в спину. Не долго думая, нажал на спусковой курок. Уши заложило от грохота выстрела. Боли не почувствовал, видел только как пуля (прошив меня) ударила в потолок. Посыпалась штукатурка. Мне стало невыносимо душно, я, задыхаясь, вскочил с кровати. Ко мне подбежал кто-то из ребят, и расстегнул ворот бушлата. Я обдал его фонтаном крови…» Ночью в спортзале сочиняю песни «Эти два года» и «Я прошу, выслушай меня». Соответствующие моему переживанию слова нашёл в дембельском альбоме старослужащего, который я оформлял. Несчастная любовь - большой толчок для творчества!..             
… Лето. Провожу смену караула на вышках ИТК строгого режима. Подхожу к посту № 4 возле железной дороги. Смотрю: на внешней стороне от забора на КСП вспаханная земля просела. «Копчёному брату» (казаху) приказываю проверить это локальное место. Тот разбегается и прыгает через невысокий заборчик на внешнюю вспашку и… проваливается под землю с головой и тихим писком. Только пилотка осталась на поверхности. «Подкоп!» – мелькнула мысль. Я с перепуга передёргиваю затвор автомата и кричу на пост часовому, чтобы звонил и поднимал роту по тревоге…. Вскоре понаехали прокуроры, следователи, оперы. В туннеле подкопа нашли семь комплектов гражданской одежды. Там даже было проведено освещение (!). Выстроили всех «жильцов» того барака, откуда шёл подкоп. Собака-ищейка, обнюхав найденную одежду, быстро нашла зачинщиков побега…
… Приехал с армейским ансамблем в женскую колонию города Кушмурун. После концерта для воинов разговорился с сослуживцами из Москвы, как им, наверное, сладко живётся среди моря красивых шлюх. Они скептически ответили, что хорошо только во «встречном карауле», а так опасно. «Тут недавно в зону направили сантехника, - говорит мне друг с Измайлова. – Неделю искали. Нашли в бане, среди грязного белья, с перевязанными леской яйцами. Он был без сознания. Его долго насиловали до «потери пульса» шесть миловидных созданий. Больше он не сантехник, и даже - не мужик»…
... Осень. Привожу бригаду зеков на строительство «Промзоны». Прежде чем запустить их на объект, даю команду «сабакоёбу», спустить с поводка лютую овчарку для «профилактики». Вскоре слышим лай собаки и визг женщин. Иду разбираться. На объекте, в подвале, обнаружена заначка: две красивые девушки, ящик водки, плиточный чай и закуска. За спиной я слышу разочарованный рокот зеков. Но ничем помочь страждущим невольникам не могу, - меня сразу заложат этнические воины. Вызываю по рации старшину роты, чтобы забрал продукты, а «женский материал» сдал старослужащим на вахту для взаимопроникновения. Сам я боялся секса с местными «шкварками» в этом жутком городе Атбасар. Здесь все венерологические диспансеры, и их окрестности забиты клиентами…
… Жаркое лето. Обхожу периметр зоны с очередной проверкой. Подходя к посту № 2 возле жилых домов окраины города, почувствовал что-то неладное. Остановился, прислушался. Со стороны зоны нарастал мощный рокот грузовой машины. Автоматная очередь с вышки. Сильнейший удар! Трёхметровый деревянный забор (передо мной) разлетается в щепки, пропуская грузовой бойлер (дерьмо воз), который на огромной скорости таранит дальше другие проволочные заборы, пока не проваливается передними колёсами в предупредительный ров. Из дырявой, объятой паром, машины, покачиваясь, выходит ополоумевший «водитель» - зек. Я вскидываю автомат, но стрелять нельзя – возле домов уже скопились зеваки. Да я и не буду. У меня самого старший брат сидит в Тульской колонии. Расчёт «гангстера» прост: протаранив основной забор выскочить на машине на дорогу, а там, в степь. Зек подымает вверх руки. Контролёры надевают на него наручники…. Тут же администрация колонии даёт команду закладывать каменный забор…
… Зима. Вечер выходного дня. В колонии каким-то потайным образом в клубе будет демонстрироваться польский эротический фильм «Анатомия любви». Мы, солдаты, откровенно завидовали своим закрытым соседям. Нам на встречу идёт администрация колонии, выдав 70 билетов…. Нет, конечно. Она просто запретила показ фильма. В роте успокоились и дали отбой ко сну…. Ночью подъём по тревоге, - на зоне бунт! Полторы тысячи «обманутых зрителей» вышли из жилых бараков, стуча ложками по металлическим тарелкам и скандируя: «Фильм!» Я впервые в жизни столкнулся с такими людскими волнениями. Это очень страшно! Тем более, ночью город Атбасар не освещается. Все понимали, что зеки сметут нас за считанные минуты. Мы выставили на вышки два пулемёта Дектярёва, и взяли периметр колонии в кольцо…. После непродолжительных переговоров, фильм показали. Нам, солдатам, достался только звук… 
Выхожу из забытья и вижу, что не выключил телевизор. Я привык к таким «по кадровым» воспоминаниям своей насыщенной событиями жизни. Это последствие воздействия транквилизаторов на моё порушенное алкоголем сознание. То, что я записывал в дневниках, в дремотном состоянии отражалось в цветном видиоряде. Цветные сны бывают часто у людей эмоциональных, творческих.
Глотаю ещё две успокоительных таблетки, и теперь уже засыпаю.

Бастионы не сдаются
«Ты помнишь ту ночь?..».
Эти слова не шли  из головы. Зачем Виктор напомнил мне о той августовской ночи у меня дома? Нарочно с умыслом. Не забывай женщина свой позор…
Я ехала на электричке с дачи домой. Предстояла большая стирка. Две недели не была дома. Муж в Москве, и конечно набрал мне целую корзину грязной одежды. Сейчас мама осталась с дочками. Но скоро к ним приедет мой Коля, - он с понедельника в отпуске. У нас с ним «вахтовый» метод отдыха.
…Сначала, Виктор ещё не добился своего. Есть что-то неизъяснимо противное в том, что тебя клеят по стандартному руководству. Однако фантазия у него не безгранична - у меня возникало ощущение, что мой друг чешет языком как по писаному, словно экскурсовод перед группой, стало быть, я у него была 222 -я… Когда я впустила его в свой дом, он стал объясняться мне в любви, сказал, что жить без меня не может. Я рассмеялась и заметила, что это его проблемы. Тогда он встал на колени, начал целовать мне руки. Меня это несколько позабавило, и я сказала, что может быть, как-нибудь уступлю ему. Но он упорно настаивал на нашей близости. И я «купилась» на его ухаживания. Потом он уже загнал меня в угол. И вот теперь пишет письма, и всё время спрашивает: «Помнишь ту ночь?». Теперь эта ночь висит у меня, как хомут на шее. 
«Помнишь ту ночь?».
Как мне забыть свой стыд, своё горе?.. Виктор даже стал поговаривать о том, что я должна развестись с мужем и выйти за него. Я ничего подобного и слышать не хотела. Сейчас он меня просто бесит, грозит, что если я вздумаю его бросить, он всё расскажет моему любимому, а может и мужу. Господи, что может быть хуже навязчивого любовника! Виктор, неужели ты не видишь, что ты мне не нужен?
Виктору ещё раз захотелось нашей близости. Ну, и наглец. Фигу ему! Не дождётся.
Плохой секс – это расплата за хорошие отношения. Женщины обычно жалеют мужчин, у которых не складывается личная жизнь. Особенно если не складывается у них на глазах. И я пожалела его, уступила. Секс был не у нас, а у него с объектом - возможно и красивым, но обезличенным. Он получил шанс крикнуть в постели шаблонное: «Хорошо-то как, Галя!..». Чем дальше заходит общение - тем труднее выбраться. Не стоит, надеется, что Виктор забудет обо мне, как только получит желаемое. Так оно и вышло. После того, как он залез в мою постель, ему всё становится ещё интереснее. И вот начались с его стороны не менее занимательные игры по удержанию и полному покорению Галины Круминой.
Всё ещё не хочет прекращать наши отношения? Надо быть осторожной: он переходит к плану «Срыв крыши». Хочет «Сорвать крышу» непременно и обязательно. Он прост, как сибирский валенок, и невероятно эффективен: посылает письмо за письмом, ловит меня на всех углах и переулках. Выбрал для свидания свою холостятскую квартиру, чтобы справить обоюдную потребность. Придурок! Считает себя успешным ухажёром. Ух, как ненавижу этих мужчин прилипал! Зато теперь я знаю, как справится с надоевшим ухажёром и уберечь нервы на всех стадиях приставания, не скатившись при этом в банальную паранойю.
Если Виктор хочет уйти - пусть идёт на все четыре стороны. Такого нахала, как он, ещё поискать надо, так что потом он будет раскаиваться, но это его проблемы. Никаких встреч с ним, ни каких звонков. Меня его сексуальные потребности вообще не волнуют. Это его жизнь, и он должен жить её для себя. Но без меня. Пусть ищет мне замену. Новая подруга имеет шанс украсить его жизнь, если окажется достаточно ума и сумеет быть для него привлекательной во всех отношениях.
Я же говорила Виктору: «Никогда не завышай мою значимость для тебя. Оставайся свободным, не привязывайся ко мне намертво, и твоя жизнь будет полна положительных эмоций и лишена глупых страданий. Пойми я замужняя женщина. Я не твоя собственность, и ты для меня не «подарок». Будем просто друзьями».
Но об него, как «об стенку горох». Считает себя «профессиональным» ухажёром: у него есть заготовки на любой мой отказ. Он продолжает настаивать на встречу, заходя с разных сторон и доводя меня до зубовного скрежета.
Я приходила на свидания, заставляя ждать Виктора, ну да ничего, это личность выносливая! Наконец-то принёс мои дневники, а потом… приглашал в подъезд. Опасный тип! Я, конечно, не пошла…
Как отвязаться от этого надоедливого ловеласа, не потратив нервов? Тут ещё Боря Ефремом клеится на работе. Главное - отделить агнцев от козлищ и, если субъекту вынесен приговор «бабника», избавиться от него. Но наши с Виктором отношения выходят за рамки сценария, он не отвяжется сам. Он действует по жёсткому шаблону. Он противен мне, но хамство не мой стиль, я в достаточной мере авантюристка - попробую обыграть Виктора на его же поле. Рассчитывать надо только на себя. Если рассчитывать на других, то проиграешь. «Галя, не забывай: ты хозяйка положения и в твоих силах прекратить неприятное для тебя общение на любой стадии!» - с надеждой думаю я.
Наверное, авантюрный склад моего характера способствует подобной игре с огнём. Я хорошо владею своими чувствами, и думаю, что смогу обыграть «взорвавшегося» ухажёра или выйти из этой авантюры с равным счётом. Но, конечно, ни перевоспитать, ни переделать горе любовника невозможно. Тот, кто привык само утверждаться за счёт женщин, будет делать это всегда, даже если ты настолько блестяще проведёшь свою партию, чтобы мы остались в качестве бескорыстных друзей. Вообще роман с Виктором - как игра в морской бой: делая правильные ходы вслепую, ты получаешь неплохой опыт, в твоём взгляде прибавляется больше уверенности, а в жизни – больше острых ощущений. Я согласна с мнением подруг, что регулярный секс необходим даже по медицинским показателям. Но бывает, что каждый раз становится всё более стыдно.
На мой взгляд, адреналиновую подпитку можно получить и другим, более безопасными способами - парашютный спорт, дрессировка тигров, мотокросс и тому подобные невинные развлечения…
Я берегу себя, свои чувства и свои нервы. Глупо тратить свою уникальную жизнь на ничтожество, которое не в состоянии тебя оценить и единственная мечта которого - стать крутым мачо. В конце концов, это время я могла подарить Диме Кузнецову, который всю жизнь искал именно меня. Женщина всегда должна быть любима. Если её никто не любит - она ноль. Мы – женщины сдуваемся без любви.
И я решила не впадать в зависимость от Виктора. Живу так, как будто я с ним не знакома: хожу с дочкой в театр, в кино с мужем, сижу, дома с книжкой, много шью на швейной машинке - главное, что это доставляет мне удовольствие.
Не люблю надолго уезжать из дома. Но маме и дочкам нужен свежий воздух и полноценный отдых. Дача вымотала меня, - готовка, уборка, ни какого комфорта. Все удобства во дворе. Ужасно устала и соскучилась по мужу. Такси забросила меня с Киевского вокзала домой к 7 часам утра. Я, приняв душ и выпив чашку кофе, решила воспользоваться одиночеством и разгрести свинарник, который мой муж успел организовать за две недели моего отсутствия.
Вытряхнув пепельницы окурки и заплесневевшие корки хлеба, я приступила к смене постельного белья. Коля умеет так всё «ухрюкать», что даже итальянская «стирал-ка» будет в замешательстве: коричневые кофейные разводы на подушке, сине-серые пятна пепла на пододеяльнике. Даже кетчуп побывал в нашей постели, пока меня не было…
И вдруг моё внимание привлекло пятно на простыне - небольшое светлое и бесформенное, оно располагалось по центру и наводило лишь на одну мысль. Сердце заколотилось отбойным молотком где-то в районе горла, в глазах потемнело. Сомнений быть не может - пока я вертелась на деревенских простынях холодного дома, мой Николя занимался любовью в нашей постели с какой-то женщиной, пил с ней кофе, ел сардельки с кетчупом, курил и смотрел видик. Я уже видела эту картину перед собой: «Как он мог?! Предатель!!! Что делать? С корабля на баб!» - возмущалась я. Рука потянулась к телефону…. Нет. Не надо никаких объяснений - много чести. Уеду молча, опять на дачу, даже записки не оставлю. Ненавижу! Под руку попалось пёстрое шёлковое платье, Колькин подарок из Турции. Разорвала на мелкие клочья. Лицемер! Полегчало. Истерика потихоньку стала спадать. И тут я осознала, какое горе на меня свалилось. В одну секунду рухнуло моё семейное счастье. Злоба прошла.
Звонил телефон, в ванной лилась вода, всё это уже не имело ко мне никакого отношения.
«Надо сделать ответный ход! Надо сделать!» - созрела коварная мысль. Пошла искать телефон Виктора. Через пять минут набирала ненавистный номер телефона моего бывшего друга.
На том конце провода, взяли трубку…

Капитуляция
Воскресенье. Утро. 22.08. 93 года. Был звонок телефона. Проснувшись, я понял что радоваться нечему. Каждый телефонный звонок я воспринимал как звон погребального колокола. Однако судьба молчала до утра.
Был звонок, в 8 часов утра - тот самый долго и мучительно ожидаемый телефонный звонок. И разговор был настолько приватный, что у меня возникло ощущение сладостного кошмара. Мы говорили с ней на такие темы с такой откровенностью и прямотой. Не могло быть сомнений: совершилось! Главное в сексе, как и в жизни, вера в себя. Затяжная «осада» сексуального объекта помогла. Её Величество Галина Владимировна вновь возвращалась из небытия. Она соглашается отдаться мне, придти на свидание, как она сказала, на «пяти минуточку» с глазу на глаз. Она согласилась! И это - флаги в доме!
«Ну, теперь-то уже всё, - ликую я, - добрался до неё, голубушки».
Мы назначили встречу у метро «Семёновская» на 17 часов вечера. От её волнительного слова «Да», мне вдруг стало так жутко жарко, страшно, легко, светло, спокойно. Сладкая жажда грядущих её унижений, страданий, и моих «подвигов», охватило меня. Я слушал её и в это время её поклонник, мой «боевой друг», который живёт у меня под ширинкой брюк в трусах - начинает увеличиваться в размерах. Ах, как я понимаю его!
Несколько секунд я стоял обалдело, не веря своим ушам. Даже прислонился спиной к прохладной стене прихожей. Какая сладострастная сила лжи. Она поверила мне и приедет ко мне в комнату! Если говорят, что удача приходит через раз, то это был как раз такой случай!
Я возвращаюсь в комнату, скидываю халат и ложусь обратно. Мне жарко. Целый день ждать. Как его убить?
Я возбуждён, я беснуюсь. Я эротоман и часто стремлюсь к «половому эксцессу». Мой девиз: «Секс без любви - убийство счастья». Для любого нормального мужчины секс - это не просто избавление от спермы, а обоюдное удовольствие, волюст - наивысшее наслаждение! Тем более если мы с Галей уже много лет знакомы. Случившийся конфуз - шантаж, конечно неприятный момент, но всё-таки не смертельный. Экстремальные порывы ради любимой - это похвально. Счастье – это любить кого-то. Если вы никогда не любили, и не любите, значит вы никогда небыли счастливыми. Моей подруге слишком рьяно спорить с собственным организмом не стоит. И она это поняла. Познание ещё не значит знание.
Небезызвестный нам материалист Карл Маркс утверждал, что стыд - это своего рода гнев, обращённый вовнутрь. Поэтому Гале, вместо того чтобы заниматься самоедством, лучше постараться понять, что именно послужило причиной этого гнева. Возможно, ей жалко будет потраченного со мной времени и вынужденных эмоций. Тогда важно осознать, что её вины в этом нет. Это мы мужики виновны в том, что эгоисты. Все мы желаем от новых отношений (даже если это одноразовый секс) чего-то особенного, каждый раз надеемся, что всё будет лучше, чем прежде. Иначе кому бы пришло в голову искать свой идеал? Однако на то он и идеал, чтобы оставаться недосягаемым. «Начали с идеалом, а кончили под одеялом!» - вот моя победная аксиома. 
Должно ли мне быть стыдно? С одной стороны должно. Использовать людей всё-таки некрасиво. Но с другой стороны - Галя уже вполне созревшая самостоятельная женщина и ей решать, идти ли на встречу моим желаниям. Все знают, что мысли женщины чище, чем у мужчины, так как они часто их меняют. Столько времени ушло, чтобы синхронизировать её и мои мысли. Я теперь как голубой воришка из «Двенадцати стульев» - мне стыдно, что я фактически использую любимого человека, но ничего не могу с собой сделать.
Любовь нужна, как деньги - ежедневно. Мужчинам надо потешить и яйца и мозги. Ещё великому Казанове удалось вывести такую формулу: «Человек, желающий добиться успеха должен быть чутким хамелеоном. Он должен быть изворотливым, вкрадчивым, скрытным, непроницаемым, зачастую подлым, притворно чистосердечным. Казаться менее осведомлённым, чем это есть на самом деле, оставаться холодным, как камень, там, где другой пылал бы огнём; и если - обычная вещь - при таком состоянии души у него нет веры в сердце, он должен сохранить её в своих речах».
Галя дала «зелёный свет». «Ну, теперь-то уже всё! - свирепо весело сказал я себе. - Попалась. И пускай, я не уверен в том, что поступаю правильно. Оставаться честным не так сложно, если ничего не делать. Кто из нас не мечтал узнать самые тайные желания любимого человека и разделить их? При этом о своих собственных фантазиях мы редко говорим свободно и открыто. Иначе - это в лучшем случае - наше вдохновенное предложение останется без ответа, а в худшем - может оттолкнуть или даже напугать. Для этого мы уединяемся с любимой и реализуем их, не смотря на протесты.
Ещё не очень понимаю, каким образом пройдёт сегодняшнее мероприятие со всем комплексом моих накопившихся эмоций, но азарт, овладевший мной, - верный симптом того, что увязка имеется. Если не говорить красиво, но говорить искренне, то мне импонирует её негативное отношение ко мне. Я считаю так: красивая женщина - это ведь, в сущности, такое же явление природы, как, скажем, красивый пейзаж. Мы им любуемся и не предъявляем никаких претензий. Наша любование лишено морализования, оно эстетическое по определению. То есть - женская красота - это некая ценность, к которой следует относиться как к достоянию, а всякое достояние подлежит некому обеспечению. Не сомневаюсь, что Галин супруг, знает цену красоте своей жены, поэтому оберегает её, хранит как достояние, которое унаследую от него я, будучи убеждённый в том, что имею дело с явлением вечной ценности, элитной ценности. Но не думаю, что его жена заслуживает какого-то особого к себе отношения с моей стороны. Во всяком случае, в себе это особое отношение не ощущаю: придёт, ну и хорошо, а нет - тоже не беда. Чем ярче свет, тем резче тени. При встрече обязательно выпью вина, буду вести себя раскованно. Так как не вижу Галю ни женой своей, ни любовницей, но я хотел бы, чтобы она где-то присутствовала в моей жизни, чтобы она была где-то почти рядом и немного «над».
Вот встретилась на моём пути или поперёк пути, красивая женщина, и мысль моя крутится змеёй и оправдывает, оправдывает, и я не в силах контролировать мысль, и склонен отказать ей в реальности. Готов признать её производной и зависимой от каких-то иных состояний, которые вовсе не хочется формулировать, потому что догадываюсь, что формулировки эти унизят меня в собственных глазах, и как тогда я смогу любить ближнего, если захлебнусь презрением к себе.
Нет, не должное настроение у меня сегодня перед вечерним свиданием. Сегодня мысли мои должны быть просты, однозначны, строги. И я знаю, как обрести это состояние, - надо стать злым. А это просто. Страсть к женщине - моя шкала ценностей. Вот на этой «шкале ценностей» уже который раз я снова найду своё скромное место. И именно скромность места преобразует злость бессилия в злость весёлую и трезвую. Ведь мир это исключение из правил. Всегда есть хорошие причины делать худшее. И пусть мероприятие, которое меня сегодня ожидает, смехотворно и не по существу, в нём даже нет риска и достаточно реальной пользы, но всё же это приятное дело, а любострастное дело всегда было идолом насильника, и чем большим идолом оно было, тем коварнее были последствия деятельности…
Но стоп. Нужно всегда контролировать мысль, потому что у неё есть подлейшее свойство расслаиваться на противоположности, и тогда конец всякому делу…
Женщины не шлюхи, это мужики эгоисты. Именно этот аргумент оказывается для меня решающим во всех мелькающих в моей голове сомнениях по поводу успеха нашего вечернего предприятия. Я совершенно спокоен. Галя слишком трезва для необоснованного риска и не столь наивна, чтобы задаром подставлять себя. Пожалуй, её муженёк не удовлетворяет в постели, и она желает качественного секса. Положительным и конкретным результатом предстоящей авантюры я считаю не Галину свободу, тем более что, как мне представляется, с ней всё сложнее, если учитывать всякие личные обстоятельства, тот треугольник, что промеж нас сложился: я, она и муж.
Моя функция в нашем «предприятии» элементарна и я не тревожусь на тот счёт, что всё пройдёт нормально. Думаю, что потом, нам целесообразно расстаться. Почти всю сознательную жизнь я бродил тропами риска, советская эпоха вывернулась наизнанку и оставила меня за бортом, я ведь разучился жить спокойно, как все, максимализм поведения стал моей нормой, а эта норма потеряла содержание, и я мгновенно состарился. Никто этого не заметил, ни друзья, ни близкие. Но я это знаю. И поэтому, невозможно мне пройти мимо дела (читай - тела), моральная сторона которого мутна, но зато конкретна суть - обладание элитной женщиной! Любовь - единственное, что может оправдать такое моё отношение к принудительному сексу.
«Она позвонила!» - Я не мог успокоиться. Так я ликовал. Оргазм - почти всё в мире затевается ради этих недолгих секунд. Всё начинается с телесного. Стыд - так уж устроено, что мужчина всегда должен быть (хотя бы казаться) победителем. Но без неудач прожить невозможно даже теоретически. Эрекция – великая уравнительница! Мы стыдимся и начинаем делать глупости. От этого стало как-то жутко жарко, страшно, легко, светло, спокойно: сладкая жажда сегодняшних «подвигов» охватила меня. Член - каждый, у кого есть член, хочет ещё больше члена. Ведь он служил нам источником вдохновения при изобретении столь знаковых для мужчин вещей, как сигары, ракеты, модули, жезлы гаишников. Неужели нужны иные доводы, чтобы доказать исключительную важность и деликатность этой части тела?
Нет, что ни говори, а присутствие в мире красивых женщин, даже если они орудие сатаны, присутствие их незаметно! Нужно, чтобы они напоминали о совершенстве форм соблазна в мире. Я, без сомнения, уверен, что Галина Владимировна по самым серьёзным критериям человек хороший, а дурное в ней наносное, и нужно только соответствующее стечение обстоятельств, чтобы выявилось доброе её природы. И когда-нибудь это произойдёт непременно, ведь не зря же ей дано от природы столь много, хотя бы её удивительную фигуру, так сочетающуюся с античностью её профиля и простоты улыбки.
Понимаю, то что сегодня произойдёт всё пошло, понимаю что вползаю в соплячество и маниакальность, но знаю, что никто из уважающих меня друзей не увидит этой сцены, не узнает о ней, а потом, после я ещё неоднократно докажу себе и другим свою возвратную состоятельность. К тому же я открываю ей другой мир - пусть порочный, но инкогнито чувственный, о котором она слышала, но не ощущала наяву. То первое свидание - чепуха. Пионерлагерь тоже не в счёт. Из её рассказов и дневников, понятно, что она плохо, что помнила - была под воздействием вина и снотворного.
Это интимное свидание будет более натуральным. Я покажу ей «ценности» настоящего амурного мира. Кто знает, вдруг что-то западёт ей в душу (не всё же семье), и душа оглядится по сторонам и увидит сексуальный мир в иных, более живописных и конкретных параметрах. Я не буду спорить с ней - радостно общаться в полном согласии со своим пониманием правды, не подделываться под другую истину. Какой восторг бывает в сердце, когда совершаешь вызов могучим силам лжи, какое наслаждение испытываешь, когда тебя гнут, а ты гнёшься, но не ломаешься, и злоба на лице врага твоего, как об стенку, расшибается о твоё упрямство. Да, это дурные минуты, когда вызревают в мозгу мысли слабости, когда компромисс, вдруг, перестаёт называться компромиссом. А любовь переходит в грубое домогание и именуется тактикой страсти, «стратегией донжуанства» и ещё чёрт знает чем. Когда подлость червяком вбухивается в душу, как давишь его и топчешь, и радость победы над «неприкасаемой женщиной»  - разве что-нибудь сравнится с ней! Всё чувственное только в женщинах! Не будь Евы, кто бы сейчас помнил про Адама?
Я не сомневаюсь, что Галя с мужем пресыщены друг другом, что они устали от взаимного совершенства, от равенства, от пут супружества, которое уже не только радость. В народе говорят: «Сытое довольство - хуже голода»… А я бы добавил к этому афоризму байку: «Муж был в отъезде и не мог присутствовать при родах жены. Впрочем, как и при зачатии…»
В мыслях, томимый эрекцией «жезла страсти», пролежал в постели больше часа. Прислушался, дома никого, в квартире стояла вялая, с лёгким прикусом пыли тишина. «Надо встать, - подумал я, натягивая мятые парусиновые трико, - придётся идти в магазин, впереди «прощальный ужин», - продолжал думать я, - купить вина и яблок, - а моя правая рука уже прилаживала на запястье левой часы с поцарапанным стёклышком, - а что если не придёт? Знать будущее – не иметь будущего, - глаза беспомощно взирали на расслаивающуюся подошву башмака. - Ладно, посмотрим».
Что зря волноваться, пора уже давно привыкнуть, что все мои страхи, сомнения, изголодавшееся чувство раскаяния, в конце концов, оказываются перезрелыми фантазиями усталого мозга, работой буксующего воображения.
Забыл куда положил скомканные деньги. Не в носок же? Да, подобные казусы случались со мной и раньше. Я позволил себе обследовать пиджачные карманы, но там была только мелочь.
Желая поскорее найти пропажу и попытаться как-то исправить положение, я через плечо быстро осмотрел свою комнату, на глаза попались: окно - стеклянный прямоугольник, в котором дождь заметно набирал обороты, распотрошённая постель, подушка с вмятиной посередине, незапертый шкаф, прикусивший дырявый носок, акустическая гитара, висевшая на стене. Диск письменного стола, заваленный многослойными журналами и моими записями, над ним книжные полки, уголок с иконами и вазами. В глубине небольшой комнаты обеденный стол, кресло и стул.
«Куда я мог их запрятать?» - лениво думал я. Порылся в брюках. Нашёл «заначку» в паспорте - как всегда в неожиданном месте. У меня сегодня «гала-день»! Страсть к женщине овладело миром. Красивая женщина - это профессия, которой не страшна безработица. Тестостерон. Больше тестостерона - больше мужества. Ещё бы, этот ценный гормон толкает нас на  самые необдуманные поступки. Мы грубим на работе, дерёмся с козлами, горланим песни, и «гусарим» до шести утра: видя это, вы говорите: какая мерзость! Но и все хорошие и важные дела, за которые женщины нас любят, проистекают из того же источника.
Надо вставать: и мне и ему. На «него» вся надежда. «Его» сегодня бенефис - моего, дорого чтимого фаллоса! Желаю «ему» хирургическую точность. Баскетболисты характеризируют точечное попадание известного органа в известное место без помощи рук и всякой примерки фразой «попасть в кольцо, не задевая дужек». Но стремится к этому отнюдь не только спортсмены.
Пошли они все к чёрту! Надо прислушиваться к ритму своего сердца. Есть истина: забываешь то, о чём очень долго думаешь, но этого не хочешь. В душе пустота. Когда ничего больше не существует, несчастье перестаёт быть несчастьем. Думаю, что от безответной любви болит сердце, а от взаимной - поясница. Я просто жажду обладать телом этой вальяжной элитарки! Я люблю её!  Пусть с изнанки, но люблю. Это моё право «Третьей ночи». Я из-за неё «подпрыгнул над собой», завладел хитростью. Пускай с издержками, но добился свидания. Ум без доброты – хитрость. Расчётливая женщина отдаётся по любви, а бескорыстная по дружбе. Ну, а если в женщине всё прекрасно, значит она чужая жена.
Но будет ли она молчать, после такого унижения? Молчать. Молчание – корень безгрешности. В «Криминальном чтиве» молчание называли лишним элементом в отношениях мужчины и женщины. На самом деле это абсолютно необходимая вещь. Только она позволяет нам справляться с диаметрально противоположными чувствами, которые мы порой испытываем, глядя на женщин.

Возвращаясь из магазина, я много думал, занимаясь самоедством: правильно ли я поступаю, когда таким подлым образом склоняю её к «любви по принуждению». Я всю дорогу борюсь, а не живу. Во мне уже явно заметен синдром дисбаланса «человек - окружающий мир». Моя жизнь пошла на износ. Возник синдром из-за постоянной суеты, спешки, стрессов, из-за избытка женских раздражителей вокруг (красивые глаза, ноги, причёски, попки и так далее) и непременно растущей физической, умственной и эмоциональной нагрузки: выкалывание новостей, поглощение различной информации и безответная любовь. Вот и приходится жить сегодняшним днём. Установил цель на сегодня, и не требую слишком много от себя: помолюсь, немного водных процедур и вечером эмоциональная расслабуха с любимой женщиной. Любовь и дружба - мощные инструменты в борьбе со стрессом. Считаю, что хороший любовник может дать женщине за вечер больше, чем плохой муж за годы совместной жизни.
Понимаю Галю, она не хочет иметь дело с моими сексуальными фантазиями, она их боится, считая их отклонением от нормы. Я не хочу с ней спорить, что такие утверждения несерьёзны! У неё другие «зоны приемлемости». Ведь эротические переживания не всегда проявляются явно и однозначно. К примеру, увлечение «высоко моральными» дамскими романами - это тоже завуалированный способ испытать сексуальные эмоции. Есть ещё и порно. Есть анекдот про это: «Женщины всегда смотрят порно фильм до конца, чтобы узнать, поженятся ли герои». Мы же редко выдерживаем дольше первых десяти минут. И никогда не перематываем вперёд.
Впрочем, среди нас живут мужчины и женщины, которым удаётся достичь сексуального расцвета, не прибегая к помощи фантазий. Почему? « Им повезло, - объясняет французский сексолог Ив Ферруль, - ведь они полностью удовлетворены тем, что происходит с ними в настоящий момент, и ощущениями, которые доставляет им партнёр». Есть повод пофантазировать о том, как жилось Адаму и Еве в раю накануне роковой сцены со змием…
У меня почти весь «набор» определяющий данный синдром дисбаланса организма: резкие колебания настроения, снижение работоспособности практически до нуля, раздражительность, отсутствие стимулов и интереса к жизни, моментальная утомляемость. Всё это сообщает мне: «Слишком много на себя берёшь». Но я не собираюсь утопать в жалости к себе, и «давить на тормоза». Умные люди советуют в таких случаях быть более реалистичными, избегать эмоционально окрашенных слов, как «никогда», «всегда», «ненависть», а себя награждать обидными прозвищами - «Пустая голова», «Ну и рожа!» (Верно, на моём лице мрачно отражались превратности моей непутёвой жизни), «Пузатый чёрт».
Я себя ни с кем не сравниваю, и установил свои собственные стандарты. Мне действительно стало как-то не по себе при упоминании о других людях, с чрезвычайной ясностью представились все они - дородные и худые, квалифицированные остроумцы или, напротив, злобные молчуны, раздражённо жующие потухшую сигарету. Мужчины и женщины: вдовцы, ревнивцы, развратники, однолюбы, офицеры и дезертиры, учителя пения, и прочие, прочие, объединённые правильным образом жизни и соблюдением распорядка дня: стаканом кефира на ночь, утренней гимнастикой перед зеркалом, любовью к уютной домашней пище и неторопливым разговорам на дачной веранде. И вот я уже не мог не думать о людях, об этом огромном механизме, называемом человечеством. Нет, ничего конкретного, ни одного реального имени или знакомого лица, а просто - о человечестве, которое вокруг, в скучнейший августовский денёк, шарахнулось в сторону, оставив меня, довольно талантливого человека одного, и не на каком-нибудь изумрудном лугу, а на пыльном асфальте. Но я особо не переживаю. Человек свободен по-настоящему только тогда, когда потеряет всё для чего нужно жить. Я готов потерять всё, кроме свободы!
Я не оправдывался и не извинялся, я шёл молча, онемев от огромного, наступающего со всех сторон одиночества. На душе у меня было не слишком весело, но за собой я почти никакой вины не чувствовал: не провожай Галя по утрам дочь, всё, возможно, сложилось бы совсем по другому; в этом мне удалось себя убедить. Для Круминой будет лучше, если наши отношения прекратятся сами по себе. Она женщина с хроническими странностями. Так что этот вечер будет прощальным. Я люблю её тело.
Мы с Галиной заключили сегодня «половой акт» о капитуляции. Для меня это подлость, прикрытая громкими словами. Мне просто нужен «конкретный секс». И для этого предстоит человека втоптать в грязь. Молодую женщину! Позор! Это недостойно мужчины. Но всё настраивало на изыскание именно этого смелого варианта и верного до неправдоподобия. Другое дело - предварить его в жизнь. По такому поводу я стал обзывать себя по всякому: «подлец», «хлюст», «негодяй», «обманщик», «сволочь», «кобель». Особенно «подлец» удобно входило в этот позорный перечень моих порочных знаний. Я, увы, во власти установки, которую сформулировал римский поэт Овидий: «Я сторонник добра, но в своих поступках руководствуюсь злом».
А в принципе: что тут такого? Я ведь думал: «Бабёнка не удовлетворена мужем, отсюда и высокомерие, отсюда и настроение тухленькое...». Галя просто несчастная женщина, рано вышедшая замуж, сердечко девичьё осталось, героя ждала. Дождалась, в пионерлагере Влада Рассудина с его сворой отморозков…
«Боже, и вот с этими людьми я чуть не оказался на «Титанике»! Да, один ум хорошо, а два сапога пара», - вздохнул я, вспоминая события той жуткой ночи. Дюжий Влад мужик - преисполненный крепости, силы и исключительных, сексуальных возможностей. Фантастика! Хорошо хоть что Галя была в амнезии, под воздействием снотворного. А так беда. Дело уголовное. Но если разобраться, то Галина на 80 % спровоцировала сексуальную агрессию со стороны обожателей. Она не в меру кокетничала, вызывающе одевалась - плотно обтягивая крутые бёдра юбкой, и одевая, свитер в обтяжку, выставляя высокую грудь и так далее. Начинается кокетство вроде бы как игра, всем в ней участвующим понятная, а потом…. Потом, увы, возникли тяжёлые, унижающие достоинство конфликты. Сейчас, правда, «игра» идёт по другим правилам: столкнулись два самолюбивых и гордых индивидуума и выход один - разрядка. Как тут не крути, а ведь я «склоняю и требую» у любимой её тела. И это не случайность. Случайность - не познанная закономерность.
Как ей отбиваться, отстоять себя? Ведь однажды растоптанное достоинство может сломать человека навсегда. Постараюсь быть нежнее сегодня с ней. Если, конечно, придёт на свидание. Если, точно придёт. По такому поводу можно бесконечно плести кружева морали. Да велик ли толк?
Пришёл домой, выложил на стол продукты: бутылку «Айгашета», яблоки и конфеты и решил полежать на диване, отдохнуть и подумать.
Я знал, что ложь Галина не переносит, но любовь сбивала меня с толку. Огорчать самое дорогое существо жестокой правдой у меня не хватило сил. И враньё моё, как мне казалось, было неполное, неокончательное. Так попугал для страховки. За её человеческое достоинство я не беспокоился. Это, пожалуй, единственное, что невозможно мне украсть, ни уничтожить. Наоборот, когда терпишь унижения,  чувство достоинства закаляется, становится грозней, продуктивней. Конечно, Галя не в восторге от такого старомодного, сентиментального и витиеватого приглашения. Говорят, что мужчины, как хорошее вино: чем старше, тем лучше. А я не видел в этом ничего плохого. Думал, что дело моё с этими  нескончаемыми «осадами», уже проиграно, и безрассудно кинулся на встречу буре: написал последнее послание - коварное и лживое. Сам не понимаю, как это получилось, - на меня нашло какое-то помрачение. До сих пор чувствую себя форменным чудовищем! И так, наверное, будет до самой смерти.
Куда делась моя сентиментальность, то есть чувственность? Почему победил звериный инстинкт? Всё это от «совкового» воспитания. Большинство из нас произносит слова «сентиментальный», «сантименты» с пренебрежением. Нас учили, что человек должен быть сильным, мужественным, не распускать нюни, не восторгаться без меры, даже если есть для этого повод. Кроме того, человеку следует думать о счастье страны и всего человечества, а не зарываться в своё мещанское болото. Человек эффективен по жизни, когда он счастлив. У каждого жизнь – это маленькая или большая иллюстрация. И ни чего более.
Почему чьи-то желания «элементарны» если они не направлены на «общее дело»? Этот вопрос я задаю себе каждый раз, когда я признаюсь в своей сентиментальности. Кто определял - какая литература «чрезмерно» чувствительная, а какая в норме? Ведь сентиментальная литература в основном политически нейтральна. Чего боялись большевики? Может, возможное сочетание чувствительности и христианской морали делали сентиментализм подозрительным. Вот почему из нашей культуры удалили целый духовный пласт, настраивающий человека на милосердие, терпимость, способность к сочувствию, заботу о семье, деликатную дружбу и многое другое. Но как показала жизнь (вернее, подсказала): сентиментальное начало из культуры изгнать невозможно. Можно его не замечать, можно вытеснять, но полностью - не вытеснить. Доказательство тому оглушительный успех индийских, а вслед за ними - бразильских и мексиканских сериалов. Я много читал Руссо, Ричардсона, Карамзина, авторов «приятного и полезного препровождения времени». И теперь с некоторым даже юмористическим азартом сажусь в кресло - с бокалом вина - перед телевизором, чтобы угадывать сюжетные ходы «Просто Марии» и прочих сериалов. Ведь именно из сериала «Никто кроме тебя» я использовал сюжет, когда коварный брат Антонио, домогается красавицы Ракель Саманьего с помощью шантажа, и та, сдаётся, соглашаясь переспать с ним в гостинице. Этот пикантный ход известен ещё со времён Шекспира, а может и ранее. Искусство не занимается счастливой любовью. Всё прочитанное не упомнишь. Так что-то, что у нас было похоронено в букинистических завалах, возникло на экране в иных одеждах и упаковках. И пусть наша доморощенная публика (не вся конечно) ругают сериалы, называя их «мыльными операми», объясняя это невзыскательностью, неразвитостью вкуса. В таком случае, что делать с Чарли Чаплином - общепризнанным королём экрана? В его художественном мире сентиментальная область является важнейшей. Это же начало отчётливо выделяется в искусстве самой высшей пробы - в романах, пантомиме и в мюзиклах.
И мне тоже хочется быть сентиментальным. Только вот есть один нюанс: «Сердце пылкое должно управляться мудрой головой». Что у меня не всегда получается. Эмоции бегут «впереди телеги». Ведь я считаю счастье - это то, что мы ещё не испытали.
Уже два дня не медитировал. Тяжкое, мутное оцепенение покоя, вины, Галиного скорого присутствия, превратила мою жизнь в поток картин и мрака, среди которых я не могу очнуться. Плывёт, уносимое горячим течением время: вечно спеша, волнуясь, стирая носки, бреясь, целуясь с тяжёлой головой, посереди мечтаний о выигрыше моей акции, о работе, засыпаю и долго не могу проснуться - не пропустить бы свидания!
Вскакиваю с тахты и бегу в ванную комнату, захлопываю за собой дверь и кричу:
-Моя ванна - моя крепость! - И услышал смех брата. Подхожу к толчку, оправляюсь. Мочеиспускание – это единственное удовольствие, которое мы получаем бесплатно. Так говорили древние. Потом докрасна натёр лицо мылом и так яростно чистил зубы, что из дёсен проступила кровь. Потом побрился и встал под душ. Пока натирал тело дорогим шампунем, распространявшим  лёгкий приятный запах духов, мой член возбудился, набухал и твердел под каскадом тёплой воды.
-Рано ещё, ты, болван, - обратился я к нему. - Потерпи ещё полчасика. Угомонись и отдыхай до прихода Галины Владимировны. Вот тогда понадобится вся твоя мощь. И тут уж тебе будет предоставлена полная свобода: делай с ней, что хочешь.
Однако высказанное обещание отнюдь не успокоило непокорного приятеля. Наоборот, оно лишь усилило возбуждение, и поведение восставшего «друга» стало просто вызывающим.
-Нет, нет и нет, не уступлю! Тебе придётся подождать! - воскликнул я, оскорблённый мыслью, как бы невзначай подсказанной бунтом взбудораженной плоти.
Не добившись ничего уговорами, но полный решимости показать, кто здесь хозяин, я, сжав губы, облил обнаглевшего мятежника отрезвляющим водопадом ледяной воды. Я вытерпел столько, сколько потребовалось - примерно полминуты, чтобы подавить восстание, и прежде чем отключил воду и вытерся, мой приятель, который так гордо топорщился, поник и съёжился.
Одевался я особенно тщательно, поскольку необходимо было не только произвести благоприятное впечатление, но и позаботиться о том, чтобы раздеться быстро, с минимумом возни. Мало что так раздражает женщину, обнажённую, разгорячённую поцелуями ласками, как ожидание, пока любовник управится с пуговицами и шнурками. Облачившись, в зелёные полосатые трусы, я придирчиво пересмотрел свой гардероб и выбрал рубашку красного цвета, как бы подняв знамя восстания. В голове мелькнули афористические мысли: «Любовь подобна войне: она легко возникает, но её трудно остановить. Тех, кто сдался без боя больше чем тех, кто проиграл битву». Тут же надел строгий пиджак и брюки стального оттенка.
Подобрав в тон костюма галстук, и взяв чистый носовой платок, я подошёл к большому зеркалу гардероба. Вот я стираю с лица морщины, разглаживаю скептическую складку у рта, смываю со лба печать тупого всезнайства: все русские немного не в себе. Я снимаю с души тяжкий камень стыда и вины, и кладу его осторожно на стол, вот сюда рядом со своими дневниками.
Я прохаживаюсь по комнате, прохаживаюсь взад-вперёд лёгкой походкой беззаботного человека - нет, озабоченного, но своей заботой, заботой о себе, любимом. Уже немного привыкаю к этой напряжённо лёгкой, беззаботно озабоченной походке, затем, последний раз оглядываю комнату, куда приведу красивую женщину. Посмотрел, принюхался: ничего особенного - страсть, запах прокисшего пота. Круглый стол, жёлтая скатерть, синяя бахрома и складки. Небольшой душный ворсистый ковёр, круто спускающийся со стены. Красное покрывало накрывает до пола широкую тахту, повторяющее лениво и приблизительно извилины изгибов и боковин. Прямой стул с матерчатой обивкой, облезлой, холодной. Высокий югославский буфет из старого дерева, вместо посуды книги и журналы. На нижней полке - радиоприёмник, тёмный, овальный, глазастый, длиннолобый. Дальше белеет краской крашенная дверь, в кладовую.
Влюбиться, не значит любить. Любить можно, и ненавидя. И теперь, когда удалось залучить Галину в свой дом, нетерпение моё стало просто невыносимым. Я взволнован, и не уверен, что поступаю правильно. В историю можно войти, но можно и влипнуть. Но убеждён, что за любовь надо бороться. В жизни есть две любви: первая, и настоящая…
Короче, я иду к ней на встречу сомневающимся человеком. Поэтому имею моральное право на свидание с ней хотя бы на час, хотя бы затем, чтобы извиниться перед ней за своё безапелляционное вмешательство в её судьбу.
В жизни каждого мужчины наступает период, когда чистые носки проще купить, чем постирать. И зачем заводить новую подругу жизни, когда можно «дожать» старую.
Мне было приятно оттого, что я беспощаден и жалок. Я живу одним днём. А живущие одним днём, чаще добиваются права «Первой ночи».

На огромной Семёновской площади я ощутил свою малость почти как блаженство. Мне чудилось: если из метро выйдет Галя, у меня не хватит сил пойти ей на встречу, а уж тем более окликнуть. Да этого может и не понадобиться. Я достиг цели и успокоился, как, вероятно успокаивается путешественник, преодолевший все препятствия на пути к обетованной земле и настолько ослабевший, что очертания незнакомых берегов уже ничего не говорят воображению.
Время на табло часов показывало уже 17 часов 15 минут. Но предмета моего вожделения не было. Я метался влево, вправо и остановился в ожидании у дверей выхода из метро «Семёновская».
«Неужели не придёт?» - испуганно подумал я. Сердце колотилось в груди, ладони стали липкими.
Галя появилась внезапно. С восхищённой радостью я увидел её, идущую к тому месту, где я стоял. «Вот, Она - без вести живая! - ликовал я. - Значит, ключик подошёл «к замку». Моя долгая «осада» не прошла даром. – Я, замерев на месте, глядел на неё. - Боже мой! Если я скажу, что весь мир обрушался вокруг меня, это будет похоже на то ощущение, которое испытывал в эти секунды».
Галя была очень красива, но совсем иной, незнакомой мне красоте. Её каштановые волосы были подстрижены и собраны в сложной причёске, губы слегка подкрашены, чёрные, красиво изогнутые брови и очаровательные глаза - иссиня-чёрные. Она и сейчас, будучи униженной, обладала тайной женского обаяния. Всё в ней было желанно мне, но и всё - враждебно. Она сознавала свою очевидную привлекательность. На ней был элегантный костюм розового цвета, модные туфли. Её высокая грудь рельефно обрисовывалась под чёрной «водолазкой».
«Носить летом «водолазку» - нелепая закрытость, - иронично подумал я. – Скорее последствия нашего свидания скрыть хочет. Предусмотрительная, чертовка!»
 Любимая подошла и стала молча рассматривать меня, словно странную фотографию, серьёзными, как всегда, глазами. Есть женщины, от которых и в жаркий вечер веет прохладой. Может быть, мне так показалось, потому что её лёгкая сумка чуть колыхалась на ходу.
Она сказала:
-Привет, - и поправила прядь волос. - Какой же ты наглец, Виктор. - По голосу я догадался об её настроении, уловив в нём нотки нерешительности и даже, неприязни.
Голос с примесью стали. Прямой гордый взгляд. Способный если не вывести из равновесия, то, по крайней мере, смутить. Так смотрят современные, уверенные в себе женщины. Те, к которым определение «слабый пол» не подходит категорически. Всё своё ношу в себе, говорят её глаза. «Я очень закрытый человек», - подтверждают губы. Так смотрела учительница математики, когда я не выучил урок. Я здороваюсь и всё ещё не смотрю на неё, то есть я, конечно, вижу её, но глаза мои бегают по короткой юбке, плотно обтягивающие бёдра, по ногам в чулках чёрного цвета, по чистым без маникюра ладоням, лишённого обручального кольца. След его явно виден.
-Здравствуй, - я повторяю и, наконец, смотрю на неё пристальнее: красивая - хороша собой, породисто хороша; высокая стройная. Ищу предположенную ранее мною злобу в её лице и, кажется, нахожу что-то в рисунке губ - жёсткое, может быть хищное, но так думать не хочется.
-Здорово, хищник, - бросает небрежно она.
-Нет, - быстро объясняю ей, - я не хищник, я так сказать, твой обожатель, дорогая.
-Дождался? - спрашивает спокойным непринуждённым голосом.
-Не совсем, - отвечаю. - Как раз наоборот. Всё жду проклятий.
-Считай, что я тебе их выдала.
Думаю, что в серьёзном деле всегда предпочтительней говорить в непринуждённой обстановке.
-Галя, я считаю, что самый быстрый способ закончить войну - это потерпеть поражение. Хорошо, что ты пришла.
Она стоит прямо, смотрит на меня равнодушно, но не гонит.
-Какой же ты гад! - говорит она шёпотом и смотрит мимо меня.
-Я не гад. Я просто дико люблю тебя, Галя, - отвечаю и смотрю ей в глаза.
-Так не любят даже дикари.
-Ладно, Галин, воспринимай всё проще. Спеши жить, ты ещё успеешь быть красивым трупом. Галя - ты приглашение к счастью. А без начала не будет и конца. Ты хорошо сделала что пришла.
-Кобель на сене! - цедила она зло. - Сам не живёт и другим не даёт!
-Я мужик и ничего более, - возражаю осторожно. - Согласен, я кобель. У меня расчленёнка – сердце отдельно от тела…. Только понятия в жизни существуют разные. Другие тоже это себе позволяют, расслабиться…
-Ссылаться на дурные поступки других - значит, умываться грязью, - сказала Галя. Она была явно растеряна и подавлена. Этому, надо полагать, много способствовала та, не проходящая мина растерянности и печали, которую носила на лице Галя. Она говорила, опустив глаза, голосом полным скромного достоинства, сказала:
-Куда идём?
-Ко мне домой. Тут не далеко. На автобусе пара остановок.
-Нет, - тихо сказала она.
Я испугался.
-Как нет?
-Поедем на трамвае. Там меньше народу и… знакомых.
-Пошли? - спросил я робко.
-Пошли, - с вздохом сказала она.
Я радовался её послушанию. Впору говорить о том, что я действовал на Галю гипнотическим образом. Вполне вероятно, имело место то самое незримое воздействие палача на жертву, о котором известно психологам.
Подруга шла понуро, опустив голову. Молчание было невыносимо и она «протокольно» спросила: 
-Как твои дела?
-Подшиваются.
Галя хмыкнула.
-Ну что? - спросила она бесчувственно.
-Ты мне нужна. Вот что. - Голос мой дрогнул. - Всё хорошее и не хорошее я совершаю ради женщин. До конца своих дней буду делать всё не для женщин, а для одной женщины. Для тебя, Галя.
Она посмотрела на меня с испугом. Она плохо слушала и явно раскаивалась в том, что пришла.
Мы шли рядом, иногда в толпе касаясь, друг друга, иногда далеко расходились и с трудом соизмеряли шаг.
Она - бесконечно любимая - молчала; ничего не спрашивала, понимая, что её ожидает, и поэтому была замкнута и напряжена. Я боялся нарушить эту тишину. Всем своим существом ощущал свалившееся на меня долгожданное счастье. Предвкушал, как возьму её спереди, сзади, в постели, на полу - всеми способами и везде где только можно вообразить. Красивые женщины как дефицитные товары: их так быстро расхватывают и потребляют по назначению очень долго и очень упорно. К здоровому сексу - шаг за шагом!
-Я не виноват! - сказал я, и мне стало почему-то ужасно легко от этой мысли, хотя и не сумел бы внятно ответить, о чём именно эта мысль. Ужасно когда женщина молчит!
-Я не виноват! - за эти слова я ухватился как за спасательный круг, пытаясь хоть как-то защитить себя, выразить ту горечь, мною ощутимую не случайность того, что произошло…
Насилие - дочь страха и греха. И мне теперь долго не отмыться от этой грязи, моей преступной похоти. Я познал радости секса в 13 лет.  Жаль, что я тогда был один. «Не стоит осуждать мастурбацию. Это секс с тем, кого я люблю больше всех на свете», - говорил великий режиссёр Вуди Аллен. Вот теперь восполняю потерянную натуральность.
-Прости! – вырывается у меня.
-Помолчи, - сказала она и ускорила шаг. - Я жалею, что с тобой связалась.
Но эти слова скользили, не проникая, их было явно недостаточно, они не освобождали затяжелевшую мою душу. Я шёл чуть в стороне от неё с осторожной опаской и с заранее извиняющейся улыбкой. Её приход придал мне вольготной уверенности в преодолении всех и всяких препятствий, однако разговора не получалось. Галя была тревожной и растерянной. Она печально глядела себе под ноги, и о чём-то думала, понимая всю безвыходность ситуации. И мне тоже ещё не ясными выглядели выводы, к которым могли привести развивающиеся события. Шли к трамвайной остановке. На её ярком фоне я выглядел бледно.
-Виктор, ты нахал, - тихо сказала она. - Ты же знаешь, что я не ищу любовных связей вне супружества.
-А я не имею сердечных привязанностей, Галя, - ответил я. - Пора знать, что мной владеет мужская похоть. Я болен ею. Я не нахожу покоя. Я хочу тебя, твоё тело!
-Но зачем такая спешка. Зачем?!
-Да потому, что трудно дождаться удобного случая, но легче его потерять, не дождавшись. В жизни, Галя, всё бывает, но не всем достаётся.
-Виктор, ты зря спешишь. Наши…чувства могли бы окрепнуть. Может, я тебя полюбила бы. А теперь ты всё испортил, и хочешь всё испоганить.
-Галя, извини, - вздохнул я, и вытер пот со лба. - Мне надоело заниматься любовью - секса хочется!
Она с досадой махнула рукой и сказала:
-Ты не исправим. Выходит любовь зла - а козлы это любят.
-Считай, что любят. Уж лучше быть козлом в постели, чем «козлом отпущения». Галя, я не люблю расставания, и поэтому делаю тебе неприятности.
-Понимаю тебя: каждая собака должна лаять своим голосом.
-Согласен. Давай согласимся иметь разногласия.
-С тобой невозможно серьёзно разговаривать…
Мы спорим, сердимся, но я был рад. Галя Крумина идёт рядом со мной по улице, навстречу своему падению, и я чувствую, что вот так же отрешённо она пойдёт и в ад, если это мне взбредёт в голову. Мужской любви она вполне стоила - в основном благодаря своим внешним данным. Классическая сука! Вся она - рослая с прекрасной фигурой, и какая-то хрупкая - весь её облик наглядно смел и чист. Это была красивая изящная дама, каких я видывал в Москве, а не какая-нибудь там прифранчённая, размалёванная шлюха. Трудно было представить, что эта молодая прелестная женщина стала жертвой проходимца. Не верилось, что я добрался до такой вот человеческой красоты, до такого произведения природы!
Сейчас в этой милой женщине даже и намёка не обозначилось, что она может быть неверна, бранчлива, ко мне неприязненна. Трудно верилось, глядя на неё, что такого в ней нет.
Вскоре подошёл трамвай. Сажая Галю в вагон, я пропустил её вперёд, помог подняться на подножку. Сзади обратил внимание на её, обтянутый юбкой, округлый зад. Тонкая ткань розовой юбки выделяла окантовку её трусиков. Этот геометрический треугольник возбуждал. У меня дух перехватило и под ложечкой приятно защемило: «Ведь она вскоре их снимет!» Женская попа. Прятать попу не гуманно. Лично меня ничто так не удручает, как свитер, повязанный вокруг талии, чтобы скрыть то, чем природа одарила или обидела стольких представительниц слабого пола. Для мужчин не существует такой вещи, как ужасная попа. Это как футбольные команды – у каждой свои болельщики. Есть любители «небольшой» попы, называя её «компакт», но я знаю массу мужчин, которым совсем ни к чему большая часть тела, если за неё толком и не ухватишься. Чем больше, тем лучше. Многие так считают, определённо многие. Юбка. «Ты задираешь свою юбку, как будто открываешь занавес в театре», - так великий эротоман Джарвис Кокер описал влечение, которое мы испытываем к этому единственному в своём роде предмету одежды. Из всех мужчин его дозволенно носить только шотландцем, и славу Богу. Задний план. Рассматривать молодых женщин с тыла - настоящая мистерия: появляется возможность нафантазировать, что у неё там, на передовой с лицом и частями тела. Да и глазеть со спины можно долго и без стеснения: объект всё равно ничего не заметит…
В трамвае я стоял с чувством нежданного светлого обретения, как ломит лицо от слёз, как тепло мне и грустно, и радостно от чего-то. Сразу в мою «бестолковку» пришла старая поговорка, очень подходящая к текущему моменту: «Идеальная женщина - голая, а мужчина - потёртый».
В трамвае на Галю смотрели многие мужчины. Я огляделся с торжествующим облегчением и встретил такие же точно пылкие взгляды, которыми они делились со мной. «Эх, знали бы они, куда я красавицу везу, и зачем, - радостно думал я. - Дураки, думают это моя жена, и завидуют».
Если в жене всё прекрасно, значит она - чужая жена. Я не занимаюсь казарменным хвастовством, но приятно сознавать, что я везу домой сокровище. Ещё бы! На неё смотрели всегда и всюду - в метро, в кино, на улице - и здесь тоже, конечно, смотрели. И так ощутимо материальны, бывали эти мужские взгляды, что после них уже и она, казалось, не могла оставаться прежней, что-то должно было в ней измениться - то ли прибавиться, то ли отняться. Защищать я Галю не пытался - знал, что это вообще невозможно - но только знал, что это вообще невозможно. Можно только удержать её рядом, не отпускать от себя ни на миг, чтобы не дать ей возможности, когда зазеваюсь, уплыть по этим невидимым нитям, притянуться к этим острым зрачкам. Последнее предположение корректирует моё отношение к Гале или я сам жажду этой коррекции, не могу осуждать её, плохо думать о ней, но вообще, думать о ней хочется, наверное, в этом и есть первичный эффект красивой женщины: если женщина знает себе цену, значит она её не раз называла.
О Гале хочется думать, то есть держать её в своих мыслях, даже беспредметных, решительно безобидных, бескорыстных. Она единственный человек в моей жизни, который никогда не врёт. И лозунгами не разговаривает. Да и я, если не знаю что сказать, говорю правду.
-В моём распоряжении… только час, - еле выговорила она.
-Хорошо. - Я не спорил, зная, что её не переубедить. Но поддерживался той мысли, что большинство женщин считают мужчин негодяями, но пока, не нашли им подходящей замены.
Галина Владимировна - это мой любимый женский типаж. Это очень индивидуальная вещь: и такие нравятся и маленькие и большие и рослые. Мне нравились высоченные, роскошные манекенщицы. Это было в молодости. Сейчас мне манекенщицы совсем не нравятся. Когда они начинают говорить, честно говоря, становится скучно. Это не интересно. И выясняется, что-то, что называется сексопилом, зовом секса, зовом плоти, зовом пола, прячется в совершенно разных конфигурациях. И потому говорить о том, что я люблю блондинок метр восемьдесят и размером «90 - 60 - 90», глупо. Интеллектуалы предпочитают брюнеток. Самые неожиданные женщины оказываются привлекательными. Мне больше нравятся женщины «Бальзаковского возраста», после 35 лет. У меня ещё нет старческой тяги к нимфеткам. Сразу замелькали в воображении бесчисленные длинноногие "сикушки" с миловидным детскими личиками и проституточными глазами. Девчонкам верить не спеши – они навешают лапши. Моё оружие «слово». Я вот не красавец, - но, у меня есть оружие - остроумие, подвешенный язык. Надо использовать свои комплексы, как движущую силу своих успехов, как повод для действия, а не пассивного старания.
Оставаться честным не так сложно, если ничего не делаешь. Я ликовал, прислоняясь к Галине, я ощущал запах женщины - аромат её чулок. Я ликовал, моя горделивая подруга (хорошо пахнущая) едет в «Логово льва», чтобы отдаться мне целиком!
Теперь у меня было чувство полного покоя и свободы. Теперь я был уверен, что уже не буду мучаться своими, от всех потаёнными (и поэтому, как бы даже стыдными) ежесуточными наваждениями ожидания её запаха - наваждениями, которые уже стали пугать меня своей странностью и мгновенным, словно бы даже наркотическим, обезболивающим действием. Я ведь ненароком прильнул-то к Гале не за тем, о чём думал, а затем чтобы вплотную, наконец, надышаться, удышаться заморским, этим туманом духов, дурманом и - освободиться сегодня, наконец. И потом, после «экзекуции», я уверен, что, насытившись её телом - буду свободным! И появилась вновь ощущение лёгкости покоя, тихого веселья - полного освобождения. Предвкушение приятней обладания.
И вот я уже шагаю к своему дому рядом с этой восхитительной молодой женщиной, излучающей сексуальные флюиды каждой порой своего тела. Мужчины, толкующиеся группами на тротуарах, провожали её похотливыми взглядами, а она, не обращала на них ни малейшего внимания, шла, дробно стуча каблуками и виляя бёдрами. Она - «экскорт женщина» высшего класса! Не даром я думал о ней постоянно. Я вдруг проникся невероятной гордостью, чувствуя, что наконец-то заманил эту недотрогу в свой «загон». Думаю, что она согласилась под воздействием социальной болезни: «Сексуальная скука».
«Господи, что я делаю! - с волнением думал я. - Докатился до полного срама и растления. Я просто омерзительный тип! Суровый умный и в то же время преисполненный фальшивого благодушия».
-Сюда, мадам, - подталкиваю Галю к двери своего подъезда.
-Не долго! - потерянно сказала она, как только мы вошли в дом. Мне неловко перед подругой, пришлось подниматься тёмными пролётами лестниц, где на каждом шагу подошва ботинка вжимает запахи сырости и одиночества. Я вёл Галю по узкой зловонной лестнице. Её округлые ягодицы, обтянутые алым крепом, соблазнительно колыхались в нескольких сантиметров от моего лица.
Перед последней дверью, на четвёртом этаже я остановился, немного поколдовал над дверью, гостеприимно распахнул её.
-Входи, - жёстко сказал я, давая понять что «разговор» будет серьёзным.
Галя опасливо таращилась по сторонам, но всё же вошла в квартиру. Коридор наглухо замкнул нас в узком пространстве полутьмы. Как только она вошла, раздражительная и подавленная, моя квартира сразу наполнилась ароматом дорогих духов, благоуханием именно её запаха.
После подъёма на четвёртый этаж, она немного вспотела. Мы оба догадывались, какой между нами идёт страшный поединок. Человек редко понимает что жизнь у него короткая, поэтому совершает множество ненужных поступков.
-Ну вот, ты у меня в гостях, - непринуждённо сказал я. - Мне хочется швырнуть тебя на постель поскорее, и слизать твой макияж. Я весь по тебе изголодался. А ты?
Галя молчала, понурив голову. Я не слишком нуждался в ответе. Главное оставаться непреклонным в своём решении. Только бы не выдало выражение моих глаз. Мне было очень неприятно заставлять её это делать. Но, и сама она вряд ли решиться вот так, сразу раздеться.
Открыв дверь в свою комнату, я остановился у порога, пропуская её вперёд, а она не смело, но независимой походкой прошла в комнату, бегло оглядывая её: бросила быстрый взгляд по сторонам, впилась тяжёлыми глазами в широкую тахту в углу, и, не дождавшись приглашения, села в моё старое кресло. Её власть надо мной была огромна, и она, кажется, это поняла. Лицо любимой стало серым. Она на мгновение растерялась, сказала с волнением:
-Может не надо…. Я не могу. Тебе нужна другая. Галя - или не Галя, всё равно как бы её не звали, но не такая как я. Устала я уже притворяться, будто ничего не замечаю. У тебя же на лице всё написано, что ты озабоченный сексом тип. Выходит, Виктор, я для людей открытая книга или через чур, принципиальная. Я предполагала бы второе. Просто я устала от твоего эгоизма. - Она показала жестом, может не стоит.
-Нет, я хочу, - сказал я твёрдо.
-Что плохо без женщины? - тихо спросила она.
-Естественно, - ответил я, и добавил: - Галя, надо следовать «порядку вещей», - так мудрые китайцы говорят. Когда я чего-нибудь очень хочу, то становлюсь очень упорным. Пойми: хороший левак укрепляет брак. Хе-хе! 
-Больше всех презираю мужчин, которые себя переоценивают. - Она отвела глаза - как бы убедившись, что дверь плотно прикрыта. Секундное дело - и вот уже, сложив на коленях ладони, с простым, почти наивным интересом стала разглядывать меня. Да, из крепкого материала была сделана Галя. Макияж не скрывал бледность, проступавшую на её лице. За один прошедший год она совсем осунулась, щёки стали серые, кожа в уголках губ потрескалась. Она, конечно, почувствовала неприятно кислый запах одиночества, злой тоски и непринуждённости, витавшей в моей холостятской комнате.
Я сел напротив, стал ждать.
«Вот она пришла - самая моя вожделённая женщина! - гордо подумал я. - Впервые мы полностью изолированы от внешнего мира и остались одни!!!» Я оказался в пределах неземного, этого дивного, чувственного, будараживающего меня, наркотически пьянящего аромата, мигом рождающего во мне сладкую истому и какие-то лаково яркие картины шикарной жизни. Феромоны. Идеальное средство для того, чтобы каждая попадающаяся на жизненном пути женщина оказывалась на своём месте.  То есть в постели с носителем феромонов - химических веществ, привлекающих своим запахом особей противоположного  пола. Хороша картина: надо только чуточку попахивать и источать феромоны - и вот уже женщины теряют голову и готовы раскрыть перед нами свои нижние чакры.
Сидя на уголке кресла, она стала ждать - как проситель, сразу же приняв покорно-терпеливую позу. Она заговорила не сразу, вынув из сумочки платочек, оттерла им лицо, а потом ещё помолчала. Наконец сказала:
-Только не долго…
Пряча глаза, я, ответил:
-Хорошо. Я замечаю: ты так разволновалась.
-Ещё бы, ты отвратительное существо, Виктор, - говорит она тихо.
Это мне, и я сжимаюсь, я не хочу от неё грубости, мне жаль её, красивую, проигравшую, обречённую. - Думаешь, я не вижу, как ты злорадствуешь, радуешься, моему скорому падению. Тебе это так не пройдёт.
-Ой, какое старое «клише». Побереги это для себя.
-Где твои грязные фотки? - спросила вдруг она.
Я показал ей конверт и сказал:
-Потом отдам, - и саркастически добавил: - Посмотрю на твоё поведение. - Я опять испытывал непонятную раздражающую робость. Казалось бы, всё ясно и всё-таки я ни в чём не был уверен. Она могла закатить элементарную истерику.
Что решительно в ней изменилось с незапамятных тех времён, это голос. Он стал нервным, неровным, всегда возбуждённым, покачивающимся на высоком гребне волнения, и эта нервозность и это покачивание только усиливали впечатление женственности, подчёркивали её многократно. И не было здесь никакого кокетства, вот уж чего совершенно не было, а было лишь естественное проявление личности, откровенное выражение сути моего неприятия Галей. Но, не смотря на её явную отчуждённость, я был нешуточно счастлив тем что, удалось мне - не иначе как чудом - затащить такую кралю в мою неузнаваемо ободранную комнату. Даже не верится - консервативная мама двух дочерей пришла ко мне, чтобы отдать своё шикарное тело.
Я снял пиджак и уселся на кровати, упёршись локтями в колени. Усталым взглядом воззрился на Галю, а она смущённо отодвинулась к столу, уныло смотрела перед собой, молчала. Я не торопил её.
-Ну, смелей, раз пришла, - решил я подбодрить свою жертву.
Её высокая грудь, даже вздымала свободный свитер. Волнуется? Она была на пределе.
-Сказано – не значит сделано. 
-Надеюсь, - продолжал я уже официальным тоном, - что самые тяжёлые минуты позади, и вы немного успокоились.
            -Я не такая бесчувственная, - ответила Галя, как бы успокаивая себя.
            -Не слишком приятно говорить с человеком, когда он в таком озлоблении. Пойми же меня: цивилизованные люди не могут полностью удовлетворить свой сексуальный инстинкт, если вступают в половой акт без любви. 
-Не смеши меня, цивилизованный блудник. Ну, ты и оригинал! 
-Сказала копия… 
В комнате повисла гнетущая тишина.   
            -Ну что, хочешь меня? - спросила она, с отчаянием в голосе. - Мы ведь за этим сюда пришли, - и она показала на широкую кровать.
            -Ты права. Не к чему играть в прятки, - согласился я.
            -На что ты меня, замужнюю женщину толкаешь. Это же мерзко - принуждать женщину к измене!               
На что, я важно изрёк:
             -Пусть вас, Галина Владимировна, это не беспокоит. Наша нравственность, увы, давно под защитой наших лет! - это выражение я запомнил давно и решил при случае блеснуть им в разговоре с дамой. Мы опять многозначительно переглянулись, что было сейчас у нас, похоже, ритуальным действием.
Она молчит, не отвечает - отвернулась ко второй, для неё безымянной, двери. Я рад, что она молчит, диспут и мне не нужен. Сидит в кресле так, как будто явилась только ради того чтобы, наконец, сесть и сидеть. Так заходят в квартиру набегавшиеся по магазинам домашние хозяйки - передохнуть. Вялая, опустошённая, почти безразличная. Ей было худо, тошно в моей пропахшей вином и пылью квартире. Мой дешёвый одеколон здесь не помог.
Гале можно было даже посочувствовать. То, что случилось в её супружеской жизни, так сказать, в самом расцвете, было не красиво пошло. Она нервно приглаживала холеной рукой каштановые волосы, усиленно моргала тёмными ресницами - не успела подкрасить или не до того - и не пыталась. В выразительных, крупно вырезанных глазах плавала тоска, смешанная со страхом.
-Что ты сидишь как привинченная?  - нетерпеливо спросил я. - Пора раздеваться.
Она не ответила. Отвернулась к окну.
-Зашторь занавески, - попросила тихо и добавила со злобой: - Неужели ты не удовлетворился тем вероломным захватом меня в моей квартире! Я пошла на большие уступки тебе, хотя нас ничего личного не привязывало! - Она вскинулась всем телом, глаза - карие звёзды. Губы дрожали, побелевшие пальцы сплетены на вороте «водолазки», как на петле удавке. - А чем закончилась твоя интрига в пионерлагере? - гневно продолжала она. - На какие унижения ты меня подставил своими нелепыми ухаживаниями. А? И вот теперь затащил меня в этот «затон».
-Ух, ты, ах ты какие нежности! - возразил я. - Не спорю, что на самом деле дом - это каменный бог, которого мы украшаем дорогой мебелью, коврами, яствами. У меня дом обыкновенный, блочный. И ему, дому-то, всё равно кого впустить - подругу юности, супружескую чету, любовника или роту солдат. А уж в пионерлагере ты, мадам Крумина, просто перестаралась с кокетством на фоне красного вина, - чувствую, что мои слова падают в пустоту, а то и раздражают её. Она снова окидывает меня снисходительным взглядом.
-Эх, ты, неудачник. За кого ты меня воспринимаешь. Я для тебя кто? Зачем вот ты меня к себе домой пригласил? Унизить, изнасиловать? Мне это важно знать, товарищ Виктор.
-Прости Галя.
-За что?
-За то, что принудил придти, и отдаться мне в последний раз. Но я говорю о добровольной отдаче, а не насилие.
-Какой же ты сумасшедший, Виктор. - Она сделал вид, что растерялась, обворожительно гримасничая.
-Но почему сумасшедший? Позыв нормальный, естественный. Я уверен, Галя, что измена - хороший для женщины способ доказать себе свою привлекательность.
-Брось. Ни к чему это, - сказала она свысока. - Ты же не животное. Сумел полюбить, сумей отказаться.
-Галя, не смотри на меня как на проблему, а смотри как на возможность. Любовь – важнее брака.
-Да, любовь взаимная. А ты похоть воспринимаешь за любовь.
Я осознал тайную мудрость её слов и подивился, как легко она умеет меня урезонить. То, как я вынудил её сюда придти, не давало мне никаких преимуществ. Я рассердился. Интим. Ухоженная половая профи возлежит в вашей квартире в центре города - картинка, да и только. Пользовать не шлюху, но почти куртизанку: вот она, музыка высших сфер.
Я с раздражением сказал:
-Кто выдумал дурацкую такую жизнь, которая однажды всё равно… Галя, я не люблю расставания, и поэтому делаю тебе неприятности.
-О, Господи, как много в тебе ещё… Ты эгоист, Виктор, отдаёшься чувствам, - сказала она холодно.
-Чувствовать - плохо? - спросил я раздражённо.
-Чувства, желания, страсть - всегда личное.
-И плоть?
-И плоть.
-И кровь?
-Тем более.
-И совет? И любовь.
-Но к чему он, этот спор, теперь? Нам хочется всегда простого и ясного. Но только хочется, не более. Пойми, Виктор, я не устаю это повторять: я замужем, и моё тело принадлежит супругу, - строго предупредила она. - Нет никакой возможности, чтобы я изменяла - ему своим телом, но то, что находится выше шеи, - это уже совсем другая история. Я готова и дальше дружить с тобой… Виктор, отдай фотографии и отпусти меня. Я не хочу. Не хочу тебя! Ты сам понимаешь это…
-Галя, по моему я дискуссий не открывал, - прервал я свою женщину, зло ухмыляясь. - Пойми - страстность поцелуя ограничивает верхняя одежда. И к тому же, у меня большой прилив крови к самой главной мужской конечности. А избыточное количество крови вызывает торможение выработки задних долей гипофиза антидиуретического гормона.
Галя быстрым взглядом окинула меня ниже пояса. Брюки у меня заметно «вздулись».
-Понимаю, и «польщена»…. Что ты хочешь, взамен, Виктор?
Я рванулся с места и оказался с ней рядом, впиваясь пальцами в покатистые плечи, упираясь лбом в роскошную грудь.
-Тебе не хочется провести со мной время в постели? Я тебе противен?
Галя притихла, углубилась в себя. Этот разговор ей не легко давался. Ведь она сейчас моя пленница и раба. У неё не осталось воли. Ещё мгновение и я любимую перекручу, как мочалку, во все стороны, кровь брызнет. Но видно женский инстинкт ей подсказывал, что надо защищаться до последней минуты. Она с трудом выдержала ровный тон. В мои слова не вдумывалась, не до этого, было. Боялась расклеиться.
-Боже мой, Боже мой, - шептала она, положив пальцы на виски.
Я был уверен в том, что Галя просто картинно ломается. А я торопил события. Ведь, раздетую женщину легче убедить, что она не такая как остальные. Я уже предвкушал то, что произойдёт сейчас, почти уже не сомневался, и заранее испытывал мелкое злорадство - вот ты какая гордая, а пришла, чтобы отдаться.
Ни разу я не произнёс про себя «любовь», «люблю»: словам этим не было доступа в моё сознание. Язык у меня сейчас не повернулся бы выговорить их, эти слова были мне не понятны и отвратительны в такой ситуации. А между тем то смутное, что меня терзало, было любовью. Я сопротивлялся ей, шарахался её, как чёрт ладана, преступник, распутник, вновь и вновь топил нараставшие во мне чуждые мне, презираемые мной чувства в попытке шантажа любимой женщины, в работе растленного воображения под впечатлением рассказов маркиза де Сада.
Именно сегодня я чувствовал своё право вот так, холодно и нахально, глядеть на Галю и видеть как на рентгене, что сидит передо мной молодая женщина, хорошо вскормленная, нежно себя любящая и поэтому холеная и потому прямо-таки по-детски разобиженная случившимся с ней неприятностью.
-Раздевайся! - потребовал я.
На мгновение Галина смуглота побледнела, пошла желтизной. Остановившийся взгляд стал чёрным.
-Знаю, - пролепетала она и встала с кресла во весь рост, стройная, ловкая. – Быть или не быть…
-Ой, не надо Шекспира суда притягивать! В нашей стране – это просто пьяный Гамлет.
Стараясь выглядеть как можно увереннее, я расстегнул пуговицы на рубашке и принялся распускать молнию на брюках. Ширинка. Пожалуй, этот защитный и закрепляющий брючный элемент - самая важная деталь верхней одежды. За ширинкой («зиппером», «молнией», застёжкой - всё одно) скрывается вся человеческая суть. В смысле, способность, раскрываться не к месту и ломаться в неподходящий момент. К ширинкам у нас одна огромная просьба: пожалуйста, не расстёгивайтесь в публичных местах. - День открытых ширинок у мужчин и так случается гораздо чаще, нежели раз в году.
-Ты хочешь блиц свидания? Тогда я форсирую события! - объявил я и, шутя, добавил: - Ах, смуглянка молдаванка! Как не удивляться твоему самообладанию.
Галя сердито взглянула на меня, может, хотела что-то возразить, но в это время раздался звонок телефона в прихожей. Мы замерли на мгновение. Она повернулась ко мне спиной. Юбка подчёркивала её более чем щедрые формы. Кровь застучала у меня в висках. Галя - эталон чувственности. Я терпеливо ждал и сел на стул, оставшись в трусах и рубашке.
Галя прошлась по комнате, зябко потирая руки, словно они у неё мёрзли, хотя в комнате было душно: лицо её было насуплено, тяжёлая складка собралась на высоком лбу.
-Ну что… давай? - как можно вежливей спросил я. – Твоя не обнажённость не порок, а милый, поправимый милый недостаток. Как у поэта: «В людей попристальней вглядись ты – под платьем все они нудисты!»
Она неожиданно остановилась напротив меня, глаза её были злы, пальцы рук цепко сплелись в замок, так что побелели косточки, ответила:
-Да, конечно, - и неожиданно добавила: - Если ты этого хочешь.
-То есть, как, если я хочу? - растерянно спросил я. - А ты сама? Тебе что, это безразлично?
-Да. Совсем безразлично. Но в этом я условий не ставлю. Будет так, как решишь ты.
Я не нашёлся что сказать:
-Как решусь! А как я могу решить, если это самая главная моя задача.
Галя тяжело вздохнула, и тихо произнесла:
-Жизнь не справедлива к тем, кто ошибся. 
-Раздевайся! - твёрдо сказал я. Подошёл к гардеробу, достал белую, хрустящую крахмалом простыню, и расстелил её поверх покрывала тахты. - Ложись. - Этот экстравагантный приём я взял из кинофильма «Оптимистическая трагедия». Там матрос, таким образом, требовал «тела комисарши». Да и название фильма больше подходило к нашей с Галей ситуации.
-Зачем тебе мой позор? Зачем?! - выкрикнула Галя, и голос её сорвался. Я подошёл к ней, схватил за руки, сказал:
-Ну, для чего ты так… на меня?
-Страшно, Витя. Ой, страшно! - Она тяжело вздохнула и подошла к креслу. Сняла сумку с плеча. Не зная, что делать дальше. На меня она не смотрела.
-Вы женщины ничего не боитесь, только – стесняетесь.
-Совсем раздеваться? Или только… низ? - спрашивает тихо, одними губами.
-Совсем, - отвечаю так же.
-Шакал! - Это мне, и я опять сжимаюсь, я не хочу от неё грубости, мне жаль её, красивую, проигравшую, обречённую…
Я робко спросил:
-Я могу делать с тобой всё что захочу?
Она кивнула головой. Потом, подумав, сказала:
-Мне бы душ принять…. Я грязная.
Я отрицательно помотал головой. Она явно время тянет. 
-Ещё чего! Ты же весь свой «фирменный запах» смоешь.
-Как хочешь…
Тут я возликовал: я получил право на её «услуги», которыми мог пользоваться целый час, когда угодно и как мне угодно. Галя, наконец-то, поняла что всё - она уже на эшафоте. Палач готов. Знала, что ей не сладко придётся - по этому её немного трясло.
-Шевелись, - подгонял я её.
Она выдержала мгновенную паузу и тут же, вытянув шею, стала снимать серёжки, нащупывая острыми ноготками в малиновом лаке, мочки ушей. Руки на затылке дрожали от усердия и волнения. Потом сняла цепочку с шеи и часики с браслетом с рук. Она пыталась не смотреть на меня, покусывая пухлые губы покрашенные в тот же цвет что и ногти.
Не спеша, раскрыла сумку. Достала небольшое махровое полотенце, щётку для волос, пачку гигиеничных салфеток, дезодорант, и, щёлкнув замком, поставила её на стол. Вздохнула. Наступил деликатный момент: я боялся нарушить эту тишину, всем своим существом ощущал свалившееся на меня долгожданное счастье.
Галя пропитала салфетку очищающим кремом, и стала снимать косметику с лица. Она свернула её вокруг указательного пальца и лёгким движением очистила кожу вокруг глаз, крепко вытерла салфеткой рот, снимая остатки губной помады.
Я выжидающе глядел на неё, и так как Галя ничего больше не говорила, а занималась своим «женским делом». Тогда я достал из буфета неполную бутылку вина, налил бокал ей и себе.
-Выпьем? - предложил я.
Галя вздрогнула, сделала нерешительное движение.
-Нет, не надо.
-Как хочешь. - Я жадно сделал несколько больших глотков: - Хорошая штучка, - удовлетворённо сказал я. - Нет ничего лучше на свете. Вино сближает людей, делает жизнь проще и понятней.
Я смотрел на свою жертву с лаской, как бы оправдываясь. Та беспомощно взглянула на меня, спросила:
-Всё снимать? - губы её вздрагивали и, не слушались, в голосе прорывались высокие, напряжённые нотки.
-Раздевайся догола! - настаивал я.
Диким взглядом Галя ответила на заинтересованный мой взгляд негодяя мужского пола.
-Сволочи вы все, - глухо произнесла она, вытерла набегающие слёзы и опять предстала в своём строгом, собранном виде. Она неторопливо сняла розовый пиджак и положила на спинку кресла, тем самым, соглашаясь, наконец, на мою категорическую просьбу раздеться.
Я понимал, что сейчас олицетворяю для неё самую подлую, барски пренебрежительную силу, которая вынуждает её мучиться, бесноваться от бессилия, унижаться и быть той женщиной - по воле судьбы красавицы - вероломно принуждённую явиться сюда. Она бросила на меня смущённый взгляд.
-Хочешь, я тебя раздену? - предложил я.
-Нет! Я сама! - резко сказала она.
-Тогда по быстрей, торопил подругу. - Покажи, из чего ты сделана.
Каждую ночь, у нас, мужиков, происходит процедура боя за доступ к телу женщины. Иногда тебе даже удаётся разглядеть её непристойную голую ключицу. Но ненадолго и как бы невзначай. Во время занятия сексом она всё время чем-нибудь прикрывается - одеялом, простынёй, подушкой, тобой... Нет. С Галиной всё будет по-другому. Я заставлю её раздеться при свете голой, и выполнять в постели все мои сексуальные запросы.
-Хам. - Галя стояла передо мной бледная, дрожащая, злая. Её длинные нервные пальцы судорожно вцепились в спинку кресла, голос сделался резким, металлическим. Начав говорить спокойно, сдерживаясь, она постепенно теряла самообладание, повышала голос и бросала слова в упор мне, будто хлестала меня по физиономии, короткими, отчётливыми ударами.
-Не хами! - повторила она. - Ты желаешь невозможного… Ты требуешь то, на что сегодня имеет право только мой муж.
-Каждая женщина должна иметь свой «резерв». Ничего с твоего мужика не убудет.
-Неужели ты думал, что я добровольно лягу с тобой в постель?
-Нет, конечно. Но мы живём иллюзиями в этом мире.
-Прежде чем отрезать, надо семь раз отмерить, - возмущалась Галя. - А ты с лёту!
-Пока я семь раз отмерю, другие уже отрежут! Так что раздевайся и ложись.
-Виктор, почему ты командуешь мною!
-Я не командую, а руковожу. Это вопрос моего мужского достоинства!
-И ненависти?
-Это одно и то же.
Я понимал Галю. Трудно ей. У неё высокий порог интимности. Со стороны мы забавно выглядели, по «киношному». Очередной «мыльный» сериал: она - яркая, соблазнительная, но ещё не нагая. Он - само нетерпение. Он не сводит глаз с её ног. И думает: «Отлично! Она капитулировала. Скоро я затащу её в постель!»
Всё к этому шло. Пусть пеняет на себя. Галя предпочитала в своём гардеробе эротические юбочки и кофточки, одеваться исключительно для того, чтобы пробудить в мужчине страсть и, добившись желанной реакции, оставляла объект неудовлетворённым. В общем, типичная «динамистка». И теперь пришла пора её проучить и наказать. Сколько раз эта стерва, крутила у моего носа голыми до бёдер ногами, а в одиннадцать вечера, когда я уже весь потел от желания, заявляла, что ей пора домой. У меня страсть до пота, а ей не охота…
Галя отошла от меня в глубь комнаты и встала боком ко мне, медленно кивнула головой, её взгляд, брошенный на меня, становился всё более холодным.
-Хорошо, - тихо отозвалась она, понимая: приговор бесповоротен. - Только не помогай мне! - Она смотрит мне в лицо, снова что-то случается с её красотой, я догадываюсь - это потому, что её согласие, ненатурально. Однако же она вполне физиономистка, и даже в такой ситуации остаётся женщиной.
Чем меньше одежды остаётся на моей возлюбленной, тем более она краснела. И я ловил себя на мысли, что получаю удовольствие оттого, что вгоняю свою подопечную в краску.
  -Отвернись, - начала, было, она опадающим голосом, до глубины потрясённая и испуганная, как вдруг по моему решительному взгляду поняла, и неестественно нагнув шею и выпятив печальные губы, вздохнула.
-Не тушуйся, - сказал я великодушно. Беспокоилась она зря, ибо я отнюдь не являлся неуклюжим новичком в деликатном искусстве созерцания хорошеньких женщин. Но Крумина была верной женой со стажем и поэтому не могла знать обо всех тонкостях любовных игр, в том числе и об удовольствии полного подчинения партнёру.
-Я тушуюсь? - Галя высокомерно усмехнулась. - С чего ты взял?.. Мне просто противно… Ты меня просто неправильно понял.
-Да понял я, понял. Ты не думай это только поначалу…, а потом у тебя всё как надо пойдёт. Давай, всё-таки выпей вина?
Галя отрицательно мотнула головой. На мгновение она застыла в немой позе, ухватившись за край элегантного свитера из тонкой шерсти в косую, чёрно-белую полоску.
-Шевелись! - строго прикрикнул я, тяжело дыша и полный жажды страстной мести.
Она кивнула головой и, скрестив руки, медленно стащила с себя свитер, - который так ловко обжимал её со всех сторон.
Показался ажурный ослепительного белого цвета бюстгальтер. Кружевной лифчик с низким вырезом едва прикрывал высокую грудь. Отчётливо видна была линия, а сквозь туго натянутую ткань просвечивали розовые круги вокруг сосков. Галя подняла руки вверх, поправила разметавшиеся волосы на голове, груди её прижались друг к другу, и резко обозначилась ложбинка между ними. Галя, вдруг, не вынесла позора, закрыла лицо смятым свитером, затряслась.
-Не тяни время, - подгонял подругу я, вперив в неё свои глаза.
Она держалась отчуждённо, настороженно, но не посмела ослушаться. Колени её слегка дрожали, когда она долго искала молнию на короткой розовой юбке в мелкую складку, и, наконец, нашла. Молния  бесшумно открылась, но юбка ещё держалась на её крутых бёдрах.
-Не смотри так, - сказала она трясущимися губами.
Я пожал плечами.
-Как же можно не смотреть. Это возбуждает и пьянит по лучше вина. - Я с насмешкой глядел на свою трудную подопечную. Аромат дорогих духов окутал комнату. Знакомый аромат пробуждает во мне лучшие воспоминания. Это было как из той заоблачной сферы реализованных фантазий воплощённых в диалогах, эротике, в зрительных ощущениях и осязании. Это сверх моих мечтаний, когда говоришь себе: «Такого не может быть, такого не бывает, но есть!» Прихотливая гармония миро чувствия.
Ёрзая на стуле, я смотрел, как она раздевается. Я не мог, да и не хотел отказываться от этого впечатления. Хотелось воспринять её  всю и только такую - абсолютно голую. Это как мираж. На мгновение я с телесной реальностью представил Галю с мужем… Шик! Баловала она его таким созерцанием шикарного тела. Прелестно! Прелестница!
Галя с трудом терпела мою похотливую наглость. Тем язвительной был стыд, которым окатило её. Неловко переминаясь, она раздевалась без особой охоты, стыдливо отведя в сторону глаза. И видно было, как она старается и не может унять дрожь, которая сводила ей плечи. Я следил за ней, пожираемый желанием, сдерживать которое становилось всё трудней. Вся гордость мужского чувства встала на дыбы. Я даже встал.
-Снимай всё!
-Ну конечно, - голос у неё был подавленный. Сейчас она утопила меня в своём презрении. Она ухватила верхние края юбки, чтобы снять её, но замерла в нерешительности.
-Давай, давай.
Галя густо покраснела, вызывающе развернулась телом ко мне, и стянула  юбку до колен. Нижнее бельё. Если вам действительно интересно моё мнение насчёт женского белья, то вот оно: покупайте либо откровенно провоцирующие предметы вроде тех, что носят стриптизёрши, либо предельно невинные, с оборочками, облачками и овечкам. Всё остальное - пустая трата времени.
«Почему все эти дуры полагают, что чёрноё бельё возбуждает, - подумал я. Юбка уже лежит на полу, обволакивая щиколотки. - Наоборот, - отметил я, - в белом белье «моя женщина» смотрится пикантно. - Ну, давай же, давай, - про себя подбадривал я Галю, - заводи руки за спину, расстегни замок лифчика, брось его на кресло».
-Эх, Витя, о чём ты думаешь своей головой? - сокрушённо сказала она, перешагивая через снятую юбку - и я увидел нежный кружевной соблазн. Затем, небрежным движением стройных лодыжек, избавилась от чёрных туфель.
Я восхищаюсь стройностью её ног. Никогда не прекращал хвалить её ноги, будь они в чулках, в сапогах или брюках. Про себя думаю: «Всё-таки женщины действительно устроены вопреки законам логики. Ты говоришь, что у неё красивая грудь. Она не думает, что ты считаешь, что у неё красивая грудь. Она думает; ты, таким образом, намекаешь, что попа у неё подкачала. И посему она всячески старается убрать эту попу с глаз твоих долой. Чтобы этого не происходило, я стараюсь распределять комплементы различным частям её тела более-менее, поровну. Тогда она убедится, что ты испытываешь чувство глубокого почтения ко всем её регионам без исключения, она пустит тебя туда с обзорными экскурсиями».    
-Отвечу, - охотно согласился я. - Думаю не головой, а головкой. Ха-ха!
-Хам, - ты просто хам! - гневно выдавила она.
Настала очередь колгот. Выгнувшись дугой, Галя помогала стягивать их со своих упругих бёдер. Секунда и колготки отправились за свитером и юбкой на кресло.
Теперь на ней оставались лишь бюстгальтер и кружевная полоска трусиков, за которыми темнело сокровенно-таинственной засасывающей в себя мозг и глаза практически любого мужчины, впадина. Тут я восхищённо вздохнул, увидев нижнее бельё возлюбленной. Так роскошно выглядит белоснежное бельё: приятно облегающее с нежными кружевными вставками. Оно не было вычурным, но изыскано контрастировало с ярко- розовой строгостью верхней одежды.
С каждым мгновением её вынужденного стриптиза я чувствовал, как нарастало напряжение. Она раздевалась, невольно становясь активным участником этого необычного для замужней женщины мероприятия, хотя и молчала. Началась первая пытка - пытка стыдом. А сколько ещё впереди волнительного сопереживания. Человек умеет быть изобретательным, когда надо издеваться над себе подобным.
Мне показалось, что она раздевается медленно, а может быть, я просто испытывал нетерпение. Еле сдерживаясь, я следил за этой самой дорогой женщиной с всё более возрастающим желанием. Полноватая грудь Галины едва умещалась в чашечках бюстгальтера.
Кожа у неё свежая, без крошечных морщинок. Стройные ноги, красивые округлые бёдра. Она, всё ещё в трусиках и лифчике, стояла ко мне боком. Смотрела куда-то в пол, лицо грустное.
Я подождал немного пока пройдёт это оцепенение, но она по-прежнему не двигалась и не поднимала глаз.
Я умышленно, не торопясь, снял рубашку и остался в одних трусах, натянувшихся как барабан.
Галя через плечо зло поглядывала на меня, потом, заученным движением быстро расстегнув сзади застёжку, в мгновение ока сбросила бюстгальтер. Обнажились прямые покатистые плечи, оголились литые розовые груди, лишённые загара, что вызывало у меня огромный восторг - так они были хороши! Я наслаждался этим неповторимым зрелищем.
Она сложила руки на груди крестом и на секунду замерла в нерешительности. Она, в пол оборота, посмотрела на меня растерянными глазами.
-Что-нибудь не ясно? - спросил я.
-В общем-то, ясно… - Её, холеные руки с малинового цвета длинными ногтями, неторопливо прикоснулись верхней каёмки узких трусиков. Так и замерла в нерешительности.
-Трусики тоже снимай! - сказал я, с неуклюжим сочувствием.
-Отвернись, - попросила она, еле шевеля губами.
-Нет! Лучше ты встань ко мне своим «передком». А то накажу.
Галя порывисто вздохнула, и, повернулась ко мне лицом, стала стягивать самую интимную часть женского туалета. Она пальчиками ухватилась за резинку и медленно сдвинула трусики до середины бёдер, открыв курчавый, припухший ёжик между ног. Потом она чуть нагнулась, и трусы соскальзывают ослепительно белой кожицей с полных ляжек до колен, - закатались в трубочку и она, приподнимая красивую ногу, последним движением, снимает их. Потом, с обидой в голосе, говорит:
-На, наглец, смотри. - Она кладёт руки на талию, и подаёт бёдра вперёд. - Смотри, пользуйся!
«Вот это да! Тут у неё целые заросли. - Восклицание относилось к пышному кусту густых курчавых волос на лобке. Растительность. Мы плюём на вашу растительность. Не верите? Допустим, вы готовы к сексу, но забыли кое-что удалить в пляжных частях тела, не нарядились в бельецо подстать, не похудели вовремя. Если дело только в этом, то знайте: мужчинам всё равно. По крайней мере, такие пустяки волнуют нас меньше всего».
-А теперь, развернись задом ко мне! - требую я.   
Галя, как бы перехватила мой взгляд и руками пригладила волосатый «Венерин бугорок». Снова тяжело вздохнула и резко развернулась ко мне спиной. У неё попа «полочкой» - аппетитно оттопырена. След от трусиков ещё держался: три красные полоски в виде треугольника на белом фоне с редко рассыпанными прыщиками.
Я вздрогнул от нахлынувших ощущений, ослеплённый страстью, оглушённый чувством.
-Ты лучшая среди равных! - воскликнул я.
Галя растерянно встала боком, выставив вперёд предплечья. Мой взгляд с её низа поднялся выше, задерживается на её лице. Помада смылась, и губы кажутся бледными, под глазами тёмные дуги.
Сняв одежду, она застыла передо мною обнажённая, стыдливо прикрывая левой рукой грудь, а правой низ живота.
«Голая! - мысль молнией пронзила мозг. - Наконец-то голая! - и замерло сердце. Кровь стучала в висках, как молоток по наковальне: - Голая!.. Голая!.. Голая!.. Голая». - Сладкий аромат дорогих духов щекотал ноздри, кружил мне голову. Я любовался её дерзкой красотой, дрожал от возбуждения. Некоторое время, не снимая трусов, я восхищённо смотрел на стоящее передо мной обнажённое тело любимой женщины: гибкий стан, крупные упругие груди с огромными фиолетовыми пятнами сосков; округлый, словно чаша, живот; форма ягодиц идеальная - сильные круглые и мясистые с очень привлекательным изгибом; треугольник рыжеватых волос  меж двух прелестных ножек…
Моя жаждущая плоть в один миг стала такой твёрдой и горячей, что казалось, вот-вот взорвётся изнутри. Без соблазна - нет оргазма! «Зачем откладывать на завтра ту, которую можно положить сегодня, - с восторгом думал я, и вспомнил португальскую поговорку: «Дорога кончается тогда, когда ты этого очень захочешь». Почувствовав моё волнение и то с какой поспешностью я подошёл к ней, она опускает голову и, кажется, сердита на себя, нервно водит руками по бёдрам снизу вверх. Незаурядная женщина. Ей, красавице, было много отпущено по рождению, возможно, она догадывается об этом. И вот сейчас предстала совершенно голой феей, перед посторонним мужиком. Да! Это яркая индивидуальность, имеющая внешность, останавливающее внимание. Надо разворошить её «сексуальную скуку».

Полная капитуляция
Вечер, 22.08.93 года. Я оставляю эту обнажённую женщину для себя загадкой. Мне её жаль. Но я уважаю самоубийц, и поэтому моя жалость к ней не оскорбительна. Я сделаю из неё активную бабёнку!
-Твоё тело помнит меня? - тихо спросил я.
-Нет.
-Хорошо, я напомню тебе себя. Я полон «сюрпризов» в постельных тонах! Хе-хе. - Я нетерпеливо подошёл ближе к ней и ухватил за упругую ягодицу, оттягивая её к верху. Галя вздрогнула.
-Ложись, - коротко бросил я. И удивился, как неудобно стало языку, когда произносил я это слово «ложись».
-Подожди, - ответила она ровным голосом, - но на лице её вновь появились уже знакомое мне выражение испуга. Слёзы стояли в её глазах, но не проливались. Я понимал, что её спокойствие было не лёгким. Явно настроенное на выдержке, воспитании, а главное - на достоинстве. Сохранить которое в таких обстоятельствах весьма неблагодарное дело. В её обнажено доступном откровении - отражался весь мой цинизм. Но я оказался прав: женщина как крепость; одной можно овладеть после первого штурма, другой - после долгой осады, а третьей - после переговоров…
В газах её уже не было той крупинки надежды, который витал при встрече в метро, (я думал она передумает, и мы расстанемся «в сухую») - в них присутствовали ощущение нажима и страха. Надежда угасла вместе со снятой одеждой. Она сделала страшное - решилась и открыто отдавала себя, наверное, чтобы очистить душу от груза давившего на неё развала семьи.
-Ложись. Что же ты? - повторил я, моя победная улыбка, расцвела на губах. - Время идёт, дорогая.
-Что, не терпеться! - усмехнулась она. Видимо чуть полегчало, а может, что-то нервное, и, краснея от смущения, добавила. - Не смотри так.
-Кто не смотрит, тот не живёт, - ответил я бодро.
-У нас время - час, - предупредила она.
-Я понимаю.
-Только давай без этих древнеиндийских штучек, ладно?
-Ты о «Кама сутре»?
-Да. 
-Как скажешь, - согласился я. - Только запомни: однообразие убивает страсть.
-Мне это не грозит. Давай, сделаем это, и побыстрей.
Галя, видимо, жаждала как можно скорее рассчитаться. Любой ценой. Надеясь, что потом ей будет спокойней, без воспоминаний и угрызений. Из памяти вон! Она казнила себя за ранее содеянное, а именно - что допустила меня к себе домой. Где я коварно овладел ею, и оценил - понимая, какой это весьма ценный «сексуальный продукт». Очень редкий и шикарный…
-Подожди! Я сейчас! - так просят немного погодить робкие больные врача или медсестру, цепляясь за руки от страха перед предстоящей процедурой. Выйдя из охватившего её оцепенения, она подошла к столу и взяла дезодорант. Подняв руки, пахучей жидкостью обрызгала под мышками, ложбинку груди и переднюю часть паха. Ставя дезодорант на стол, с оттенком презрения сказала:
-Дождался, негодник! Учти, Виктор, даю тебе десять минут на все эти телодвижения.
Я молча проглотил обиду, ответив:
-Я - НЛО. Неопознанный, любовный охламон. - И издал нервный смешок.
-Идиот, - понуро сказала она с вздохом. Галя вызывающе смотрела мне в глаза. Встала прямо, убирая руки с низа живота. Она была пропитана, сейчас, раствором из нержавеющей стали, и молча смотрела мне в глаза, позой своей, олицетворяя справедливый гнев, силу и правоту.
-Иди, умойся, - предложила она.
-Я уже умытый.
-Не верится, от тебя пахнет. Во всяком случае, воздух ты не озонируешь.
-Это от волнения. - Я рухнул перед ней на колени как перед божеством и стал целовать её ноги, колени, бёдра, поднимаясь, всё выше, пока не достиг груди. Я обхватил её плечи, стан и прижал к себе.
-Прекрати, - отстранилась она. - Давай делай своё гнусное дело. И по быстрей. Её прорвало: - Раздевайся. У нас мало времени!
-Галя, у меня беспредельная тоска по твоему телу, - сказал я высокопарно: - Я люблю тебя! - Она была так сексапильна, так красива, так желанна…
-Оно и видно, озабоченный тип.
Я стоял праздно, не двигаясь с места, всё ещё не веря, чтобы такое было возможно. Велика Россия, а переспать не с кем! Вот Галя и выручает.
Времени не много ушло на подготовку «рабочего места» для бурения главной «эротической скважины» нашего НИИ. Я расправил простынь на тахте, по моим меркам, чистую. Достал из гардероба две подушки, и положил у изголовья. На душе моей витало какое-то серьёзно-радостное ощущение, и я быстро скинул «семейные» трусы.
-Ложись без одеяла! - объявил я окончательным голосом.
Галя, с вздохом обречённости согнула ногу в колене правую ногу и, прикрывая руками груди, легла на кровать. Она прикусила верхнюю губу, глядя прямо мне в глаза.
Я сел рядом с ней на широкую кровать, пружины так и хрустнули под тяжестью моего тела. Без усилия оторвал от груди её, судорожно сжатые руки. Теперь она лежала на спине с руками под головой.
-Как тебя взять? - спросил я у Гали.
-Как хочешь, - обречёно ответила она.
-Отлично! Тогда ложись на живот.
Я ждал пока она ляжет ко мне спиной, и усмехнулся:
-Хорошо, сладенькая, но мне не видно твоего лица. - Власть над человеком – великая вещь. Ты прав Виктор. Это прелесть! Я велел лечь ничком и поднять ноги.
«И вот она теперь так близка!» - ликую я. Достаточно протянуть руку. Голое, покрытое лёгким загаром тело пахло терпкими дорогими духами, которые перекрывали запах затхлой комнатки. Так хотелось прижаться к ней, и ощутить  запах её тела.
Я тотчас, не на шутку волнуясь, с ощущением, что совершается непоправимое, поспешил лечь рядом с ней.
Член. Конечно, основные способы управления моим главным «любовным снарядом» уже изобретены и изучены до мельчайших деталей. Но всё-таки нет предела совершенству! Хотя в списке друзей человека мой старый друг в штанах наверняка даст сто очков вперёд любой собаке, слабая половина человечества имеет на этот счёт собственные предпочтения. Многие мои подруги говорили: «Толщина важнее, чем длина. На слишком уж длинный член иногда страшно смотреть».
С возбуждённым членом в руке, я монументально возвышался над ней. Глянул на Галю сверху вниз. Она лежала на спине. Её руки коснулись груди, как бы продолжая снимать одежду. Она расправила соски, ещё не взбухшие, но явно обозначенные. Потом руки взметнулись, упали за голову, глаза закрыты, на лице гордая жертвенность. Почувствовав мой пристальный взгляд, она подняла левую ногу, прикрывая лохматый лобок. Ясно, что даже самые красивые ноги где-то кончаются.
Я склонился над ней, осматривая её всю. Заметил, что она мало изменилась - всё так же баба-огонь, и заробел, смешался. И она смешалась: жалко я перед ней выглядел; длинный, худой, не чёсанный, с промежностью на показ. Промежность. Обычно мужчины стесняются показывать эту узкую полоску нежной кожи - скорее всего, потому что рядом находится неэстетичное анальное отверстие. А между прочим, именно в области промежности располагается простата - орган, от которого напрямую зависит яркость оргазма.
Я понимал, как противно ей быть свидетелем предстоящей оргии. Но мы в греховном сговоре и поэтому молчим. В конце концов, это наше личное дело. Её тело «сладко» напрягается, мне стыдно и мне приятно смотреть ей в лицо, но совсем невозможно отвернуться. Я присутствовал при нравственном извращении. Женщина разделась не по своей воле. Она гордая. Она знает, что я осматриваю её, голую. Но я не существую для неё как живой, я для неё не свидетель. Она презирает меня. Её так научили. Она прочитала много романов о том, что женщине приличествует роль преследуемой жертвы, а мужчину хлебом не корми - дай только сломать чьё-нибудь сопротивление. Женщины же, которые сами стаскивают с себя лифчики и с победным кличем плюхаются в койку, всегда казались мне излишне эксцентричными особами. Из тех, которые в пятой главе обязательно  попробуют подсыпать яд в манную кашу главной героини - трогательно наивной и очаровательно сдержанной. Поэтому в постель свою скромницу приходится вести на канате. И там она превращается в весьма малоподвижный объект. Мы это уже проходили.
-По быстрей, - цедит она сквозь зубы, и отворачивается.
По-видимому, она вообще нечасто хочет секса. Тут она, конечно, не права. Раз в полгода - это стоматолога надо посещать. Дрожащими от нетерпения руками я прикрыл свой напряжённый член, и в свете торшера матовым блеском загорелась её бархатная кожа. Мой восхищённый взгляд скользнул по упругим грудям, плоскому животу, изумительной формы ногам, тонкими щиколотками. Она с тревогой наблюдала за мной, прислонившись к подушке, слегка согнув ногу и подперев рукой голову, так чтобы была видна гладко выбритая подмышка.
Я припал к её телу, как путник в пустыне - к прохладному источнику. Я волновался. Потея от вожделения и смущения, я придвинулся к ней и неловко обнял за плечи. Ласки. Иногда нам хочется просто по обниматься. Если быть совсем честным - женщины любят, чтобы их по обнимали. Обычно это происходит между первым и вторым разом. Собственно, в большинстве случаев второго раза и не было бы, если бы не женская слабость к нашим нежным рукам.
Её пышная грудь под моими руками. Провёл кончиками пальцев снизу вверх по животу через грудь к плечу, шее и голове, пропуская волосы между пальцев. Движения мои были лёгкими, слегка касающимися, щекочущими. Женская грудь особо чувствительна и высоко эрогенна. Прикасался к груди нежно и осторожно. Я был внимателен к чувствам этой строптивой женщины, создавал ощущение открытого пространства груди. Потом положил руки в центр её грудной клетки. Раздвигая руки в стороны, слегка нажимал на пальцы, сделал несколько коротких горизонтальных движений, стараясь не переходить на молочные железы. Затем перешёл на поглаживание груди. Нежно и мягко погладил грудь вокруг и снизу сложенными лодочкой пальцами. А затем накрыл ладонями упругие полушария вокруг и ласково сжал.
Галя заметно напряглась, порывисто задышала.
Моя задача растормошить её чувствительность. Теперь я усилил возбуждение своей подруги, проводя кончиками пальцев вокруг сосков, и поласкал сами соски. После этого положил на несколько секунд свою руку на её грудь, и почувствовал её биение. Представил, что тепло моей руки согревает её душу. Но Галя полностью не расслабилась и не потеряла ощущение реальности происходящего, к факту своего падения.
Приступил к поглаживанию вокруг груди в форме восьмёрки. Начал делать это правой рукой под левой грудью полной поверхностью ладони, затем гладил между грудями и вывел руку над правой грудью. И вот моя рука снова скользит к её подмышке. Здесь инициативу перехватывает, без отрыва касания,  моя левая рука. Я провёл тягучее поглаживание под правой грудью, повторяя при этом изгиб и округлость груди, насколько позволяла моя ладонь. Затем путь ладони пролёгает между грудей вверх, над левой грудью и до левой подмышки. Потом снова перехватываюсь правой рукой. Я знал, что после таких ласок женская грудь лучше питается, развивается и расцветает.
Ласкал её тело, не отрываясь, опуская ладони по её бокам от подмышек до талии, и затем охватил ладонями и сжал талию. Проводил поглаживание обратным ходом - вверх от талии, к подмышкам слегка приподнимая её тело, и сжимал, насколько позволяли мои силы, и подержал его в этом положении несколько секунд.
Завершил свои ласки волнообразными поглаживаниями от одного плеча через декольте и основание груди к другому плечу. Имитировал движения морских волн. Стимулировал её нежную кожу лёгкой вибрацией пальцев, и одновременно слегка кружа пальцами. Заканчивал поглаживания, сделав свои руки одновременно мягкими и округлыми. Потом замедлил движения. На какой-то момент замер, послушал её сердце, при этом посмотрел на неё долгим и нежным взглядом.
Я почувствовал, обнимая её, как по всему телу разливается сладкая обида: «Почему она не моя жена?» Желание, настоянное на отчаянии, убивало меня. Я чувствовал, что если немедленно не войду в неё, то просто умру. Сейчас я выплесну из себя годы тоски по ней…
Посланный мой сигнал непременно достиг цели. Она медленно, словно смущённо, раздвинула ноги.
-Что доволен? - тихо повторила она, вздохнув, и добавила: - Какой же ты настырный! - Она одёрнула плечо, терпеливо сняла мою неугомонную руку.
-Итак, преступаем, - предупредил я. - Надо тебя физически успокоить.
«Люди слишком спешат, чтобы обдумать прелюдию, - говорит сексопатолог Юлия Семёнова. - Секс всё больше напоминает ресторан быстрого питания - подкрепился, и порядок. А ведь в нём есть что посмаковать. Гурманы подтвердят - закуски, обостряющие аппетит, намного интересней главного блюда даже самого продуманного меню".
Прелюдия. Увертюра способна превратить просто хороший секс в секс феноменальный. Кровь так и бурлит, голова идёт кругом, чувствительность обостряется…
Галя немного подвинулась, когда я лёг рядом в постели, очевидно, для того чтобы освободить место. При этом движении  её высокая грудь всколыхнулась.
Я не спешил добраться до самого интересного, а занялся «секс разогревом». Ложась рядом, я дотронулся до её пещерки «наслаждения», и она вздрогнула, как от удара током. Но вскоре переборола неловкость и затихла в моих объятиях. Мои губы прикоснулись к шее Галины и стали нежно целовать золотистую, чертовски приятную кожу. Хороша и возбуждающе мила была моя бывшая подружка!
Лицо Галины от волнения и духоты комнаты раскраснелось, и это делало его ещё привлекательнее. Я был ужасно возбуждён. Целоваться. Первое, что исчезает при длительных отношениях, - долгие страстные поцелуи. Но поверьте: нам их не хватает точно так же, как и вам. Давайте поддерживать форму ежедневно и вместе! Взял её за подбородок, пытаясь повернуть к себе лицо для поцелуя. Она сопротивлялась, и я почти насильно прижал её губы к своим - они были… холодные и вялые, а мой язык тщетно проникал сквозь строй ровных зубов. Желание явно оставило её.
Но отступать было уже поздно. И мои руки снова коснулись больших грудей с широкими бутонами сосков, совсем мягкими и не напряжёнными. Затем опять прижался губами к изгибу шеи, нежной, тёплой, стал ласкать розовые бутоны. По ней пробежала лёгкая дрожь. Одним движением она вытянулась в постели, выпрямив ногу. Мне стал, виден холмик тёмно-рыжих волос лобка, округлые бёдра, плоский живот. Кстати, очень красивый.
Высокие груди были вовсе не обвислыми, а округлыми. Я приник сначала губами, а потом и влажным языком к торчащим красно-коричневым соскам. Плоской ладонью методично разминал, перекатывал упругую грудь. Потеребил груди, начиная с внешней границы и заканчивая у соска, чувствовал, как они набухают и твердеют.
Моё  возбуждение мгновенно достигает пика, она же лежала не шевелясь. Выражение лица её не изменилось, когда я целовал соски подруги.
Целую опять шею, уши, скольжу губами вниз, лаская каждую частичку нежной кожи. Не могу отказать себе в удовольствии лизать это пышное тело, никогда не ведавшее твёрдости и упругости. Плоть истинной женщины содержит в себе нечто такое нежное и восхитительное, что сводит меня с ума от желания. Мне хочется ласкать и ласкать эту элитарку, мне абсолютно всё в ней нравится, и я балдею, балдею…
Тщательно обследовал её плоский живот и покатистые бёдра. Как хотелось иметь множество рук, ног, членов, губ - чтобы касаться её всю еже мгновенно, чтобы ни один, пусть самый маленький изгиб её тела не был забыт, чтобы каждая клеточка чувствовала, что забочусь о ней, обожаю и помню. Мои ладони скользили по внутренней стороне её ног. Галя послушно развела их в стороны. Теперь мои пальцы касались уже самого лона, похлопывая, поглаживая трепетную плоть, перебирая кудрявые маслянистые волосы. Скользнув между полураскрытых внешних губ пальцами, я принялся поглаживать клитор…
Так же пальцами осторожно провёл по внутренним стенкам вагины. Слабые стенки влагалища - гладкие, как щека с внутренней стороны, а сильные - рельефны, как стиральная доска. У Гали они гладкие - не тренированные. Отсюда её сексуальная неопытность, холодность.
Мои пальцы ощупывали промежность - вход «в её стоны», и бодро прошлись вдоль бёдер, - клянясь в вечной любви, каждой извилине, каждой капельке пота, каждому углублению, и её запахи, изящные, еле уловимые, менялись от каждого прикосновения. Вскоре пальцы руки стали влажными от её соков…
Я встал на колени, прикрывая свой пах рукой, не пытаясь проникнуть внутрь молодой женщины. Правой рукой ласкал красивую грудь, пощипывал соски.
-Какая великолепная грудь! - восхищённо сказал я.
Галя вскинула голову, шмыгнула носом, выдавила из себя улыбку.
-Только это тебе и надо, - сказала она с укором. - Мне следовало знать об этом.
-Ты очень расстроена, - проворковал я. - Сейчас тебе полегчает.
Я мял её как глину, и, конечно знал, что не буду никогда больше держать её в своих руках.  Положил ладонь на её промежность.
Она продолжала лежать без движения, потом резко с укором сказала:
-Делай свои мерзости. И быстрей!
Звук её голоса прозвучал где-то в отдалении - я даже не расслышал эту просьбу и ещё крепче сжал поросший волосами холмик. И тут неожиданно одна её нога отделилась от другой, образовывая между ними широкий проход, что дало мне возможность ещё интенсивней ласкать рукой её «нижний стыд».
-Ну же…
Я встал, выпятив живот, выставляя на показ мой возбуждённый член.
Она бесстыдно пристально обожгла взглядом, который меня смутил, хотя стесняться мне как будто  нечего - обычный мужчина среднего веса, обычного телосложения. Член был очень возбуждён. Однако ничего постыдного в этом не было. Он стоял, ожидая какого-то шага, какого-то знака, повторного приглашения, но Галя не откликнулась, лицо её снова стало холодным и далёким, узкие губы лица плотно сжались. Обиженная женщина опасна для мужчин! Я засомневался.
-Галя, ты ничего не должна мне. Если у тебя нет желания,… то хоть притворись, сыграй «добровольность».
-Не надо этого делать. Я не хочу…
Я через силу, улыбнулся.
-Ты обидишь меня, если опять оденешься.
-Тогда, давай, начинай! - Она ерепенилась. Кожа у неё была горячая и потрясающе нежная.
Ладонями сжал её лицо и поцеловал прямо в губы.
-Ты очень расстроена, - прошептал я. - Ты жила в определённой среде, я понимаю. - Властно и долго целовал её в губы. - Эх, милая, у таких женщин как ты с возрастом красота только прибавляется.
-Спасибо…
-Нет такой купюры, - едко подметил я и добавил: - Не стесняйся задних мыслей. У них - всё впереди. Будь раскованней, не держи чувства в узде. Помоги полноценно мне «голой правдой овладеть».
-Хорошо. - И она порывисто и нетерпеливо пошевелила ногой. Под тёмным кудрявым холмиком раскинулось влагалище, розовое и молодое, словно оно не принадлежало тридцатилетней леди.
Я налёг на неё всем телом, нога к ноге. Целовал её ледяные руки, обнимал за плечи, пытался унять её внутренний озноб, но она как бы не замечала меня. Тело любимой женщины никак не реагировало на мои торопливые ласки, в её глазах мне даже чудилось презрение. Она озиралась расширенными глазами и нервными движениями поправляла растрепавшуюся причёску.
Положив руку на её грудь, я фиксировал приятное состояние. Галя действовала на меня как наркотик. Привстал на руках. Осматривал её соблазнительное тело, неподвижно распростёртое по кровати: живот, алые соски, набухшие и жаждущие продолжения ласки, выступающий лобок с переспелой, раскрывающейся плотью, источающей дурманящий аромат женщины.
«Ты прекрасна, грациозна, ты ждёшь, - мысленно говорил я, пожираемый страстью. - Ждёшь того, кто сможет понять всю внутреннюю силу твоей отдачи, кто войдёт с ответной нежностью в твои сочащиеся недра, ведь ты создана для того, чтобы принимать в себя мужчину, принимать достойно, даря ему и себе величайшее наслаждение». Обидно только, что я принимаю желаемое за действительное.
Она лежала, слегка раздвинув бёдра, её глаза были закрыты, голова откинута назад. Моя рука снова опустилась в низ к бёдрам и стройным ножкам. Всё язвительней, всё наглее и победительнее плыла моя рука по её телу.
Галя лежала бессловесная, поневоле стеснительная, освящённая мягким светом торшера.
-Ноги разведи, - сказал я, механически последовав шаблону, принятому на вооружение у мужиков. - Давай, как с мужем. - Я говорил ровным голосом, вставляя ладонь между её прохладными, упругими ляжками.
-Ой, мамочка! Что я делаю! - охала она, раздвигая холенные, стройные ноги. Она на глазах краснела, багровела.
Я снова внимательно осматриваю её, стараясь запомнить: вид прекрасен; у неё большие сиськи, широкие бёдра, гладкий, чуть выпирающий живот, подчёркивающий красоту пышных форм.
-Шире раздвигай! - я говорю жёстко, но стараюсь сохранить подобие улыбки на лице.
Глаза её холодны и колючи. Я их знаю. Такие глаза бывают у классовой борьбы. Они бесполы, как беспола ненависть.
-Ты меня ненавидишь? - спросил я.
-Слишком много чести, чтобы тебя ненавидеть. Я тебя презираю!
Я ввожу во влагалище указательный палец и двигаю им.
Галя поморщилась и порывисто задышала. Левой рукой обхватил её обнажённое плечо и лёг на неё. Она не сопротивлялась. Я целовал её, проводил быстрым языком по её сжатым губам, и они понемногу разжались.
Через секунду меня не интересовало ничего кроме её прекрасных ног, бёдер и великолепной груди. Когда Галя немого пообвыкла, я продолжил обследовать её влагалищный вход, просовывая палец глубже, стараясь нащупать самую похотливую для женщин, точку «G» - она расположена под мочеточником. Моя задача - нащупать точку и стимулируя её ритмичным надавливанием, максимально возбудить эту недотрогу - разогреть её страсть. Мой палец туго внедрился в вагину. «Пальпации» мешало скопление волос широкой промежности, а так же сильное напряжение влагалищных мышц и недостаточности естественной смазки канала.
Горе-любовница недовольно дёрнулась телом. Она заметно вспотела - насквозь проникнутая страхом и унижением. Лежала, раскинув ноги, вся, выставившись, и смотрела в потолок.
Я плавно развожу её ноги в стороны, фиксируя одну ногу на своём бедре. Во мне всё трепетало от нетерпения. Её ноги раздвинуты. Моё колено во что-то давит, упирается. Вершиной члена я чувствую, как горячо и влажно меж её ног. Я подвигал рукой, подводя головкой по мягким створкам промежности. Головка члена. В этой зоне находится столько рецепторов удовольствия, что с ними можно играть бесконечно. Главное - быть осторожным. Одно неловкое движение партнёрши - и удовольствие может перейти в боль.
Галя согнула ноги в коленях, но вставить член не помогала. Так что от перевозбуждения мне не удалось проникнуть в её узкую щель с первого раза.
Я видел, как тенью ложились на её глазах выражение неприятия ко мне и омерзения.
Уловив её ответную реакцию, мягким толчком направил свой упругий член в неё и замираю в этом втором нерешительном шаге.
И так лежал без движения долго-долго, как будто дожидаясь, пока она не успокоится совсем. Вставив «своего друга» во влагалище на половину, начал медленно продвигаться всё глубже и глубже. Её участившееся  в момент моего вторжения дыхание выравнивается, она по-прежнему недовольно хмурится, и закрывает глаза. Ласково и не торопясь, я продвигался вперёд, медленно входил в обожаемое лоно, чтобы продлить приятное движение и вскоре почувствовал, что вошёл полностью. Я протискивался всё дальше, но глубже проникнуть не смог - Галя резко сомкнула ляжки.
-Ой, что я делаю!
На мгновение Галя изумлённо распахивает глаза, ошарашено глядит на меня, и машет рукой, словно прогоняя.
-Повыше…, - тихо говорит она.
-Есть! - с восторгом обладания воскликнул я, привычным жестом направляя член глубже в цель, наслаждаясь этим чувством и пытаясь проникнуть до основания. Когда это не удалось, я чуть отступил, чтобы использовать разгон, и погрузился с большей силой, используя чередование атак и отступлений, приближений и отходов, для которых, казалось, была впереди целая вечность.
Галя отреагировала, но очень слабо. Сначала тяжело дышала. Потом внезапно обмякла и покорилась, ещё шире раскинув ноги в стороны.
-Ах, всё! - обречёно вздохнула она, освоившись с моим вторжением.
Влагалище молодой женщины плотно обхватило мой член, он, скользя, входил и выходил из него. Я осторожно колыхался над ней, стараясь придать движению члена ласковую плавность. У Гали большие половые губы, и я получал вполне осязаемое удовольствие, от тесного входа во влагалище. Я готов был кричать от наслаждения при каждом толчке и при движении обратно. А она переживала мои накаты, словно в каком-то ином мире, отвернув голову, постепенно начинала раскачивать бёдра, наполняя мой член ощущением медленно разгорающегося тепла. Сладость тела любимой не сравнима ни с чем. Никогда ещё мой половой инструмент не был таким толстым, длинным и могучим. Ни в одной женщине я не чувствовал ещё такой тугой упругости и нежности, ни в одной ещё не было идеальной влажности и тепла, ни одна не была так желанна. Я настроился на экстаз, к которому стремился. Мы были вместе, как должно быть, - только она и я, я и она…
-Ты хорошо меня чувствуешь? - нагло поинтересовался я.
Она не ответила.
«Более всего ненавижу женщин, которые делают вид, что их нет в моей постели». За точность цитаты не ручаюсь. За автора – тоже. Может, Генри Миллер, а может, де Сад. Но тема секса и звука меня волнует. Чисто по-мужски.
Не знаю, кто придумал – женщина должна: а, лежать; б, тихо. Если всё будет происходить так, то и сам я вскоре начну беспрекословно подчиняться обоим пунктам. У меня давно сложилось подозрение, что Галя фригидна (это практически не лечиться); либо думает, что охи, стоны и разговоры могут навести меня на мысль о её тотальной развращённости (это лечиться, но очень долго); либо её не устраивает практически всё что я делаю (это окончательный диагноз) – полная аверсия.
Вывод мой прост. Женщина должна: а, реагировать; б, адекватно. В сущности моё самолюбие тешит дикий крик партнёрши в момент сношения или оргазма.
Поза. Миссионерская поза «Мужчина сверху» почему-то принято считать примитивной или, по меньшей мере, недостаточно оригинальной. Режиссеры эротических фильмов, во всяком случае, не особенно её жалуют. Кино любовники почему-то предпочитают предаваться страсти более изощрёнными способами: стоя на краю отвесной скалы, сидя в несущемся с бешеной скоростью автомобиле или на худой конец в бассейне (другой вариант – на рабочем столе). Понятно, что после подобного сексуального экстрима супружеская спальня и секс, в традиционном положении «лицом к лицу» могут вам показаться скучными и прозаичными до неприличия. Однако, уважаемые читатели, именно такая поза, позволяющая мужчине и женщине наблюдать за эмоциями друг друга: выражением глаз, мимикой, делает любовный акт более ярким и чувственным. В этом-то и отличается, собственно, физическая близость людей и животных.
Пары, предпочитающие эту традиционную позу другим, обычно относятся к разряду устойчивых и гармоничных. Как правило, период безумств и бурной влюблённости остался уже позади, и на смену африканским страстям пришла спокойная уверенность, нежность и теплота. Мужчина в сексе играет ведущую роль, так как, партнёрша практически лишена возможности помогать ему каким-либо телодвижениям. Для женщины, привыкшей к опеке и вниманию, такая позиция является ещё и символом защищённости, полного слияние с любимым человеком…. Но это не обо мне. У себя дома, на старой тахте, я принимаю желаемое за действительное. 
Я использую эту позу для достижения целей отнюдь не сексуального характера. Такое положение тел позволяет мне удовлетворить свои амбиции, поскольку, находясь сверху, я давлю на партнёршу (во всех смыслах этого слова). Эта поза прельщает чаще всего людей с диктаторскими замашками – грубых, категоричных, самоуверенных. Такие никогда и не упускают случая «подмять под себя», любого независимо от того, партнёр ли это по бизнесу, конкурент или любимая женщина…
Я уже раскачивался, отжимался на ней, и мне хотелось, и зарычать и заплакать одновременно. Мне было магически хорошо! Сколь прекрасна Галя, и какая она вся аппетитная. Я широко раскрывал рот, заглатывая её прохладные губы, высасывая из её рта язык, будто  жало с ядом. Получалось, что я упивался этим ядом-обидой. Потому что мне было больно обидно от сознания, что и её мужу, ему так же хорошо. Обычно я отгонял эти мысли, логически рассуждая, объясняя себе: но, в конце-то концов, она сейчас со мной, моя, обнажённая! А муж далеко, его здесь нет. А я есть. Я в ней и буду, буду, буду! Я широко раскрывал её ноги, раскрывая ляжки, раскрывая её всю, раздвигая нараспашку.
«Грамматика любви несложна, главное - постоянные упражнения, - с ухмылкой думал я, контролируя преждевременное семяизвержение. - Проникнуть внутрь, залезть с головой, с потрохами в эту стерву, которая мучила меня, моё эго, самолюбие, честолюбие и всё-таки влекла, неизбежно вызывала желание обладать ею. Только долгая «осада» помогла мне вновь обладать ею. И это здорово!..  Кайф! Блаженство!
Галя сама перекинула правую ногу через моё бедро, мягко надавила пяткой на крестец, я чуть подался вперёд. Голова у меня пошла кругом. Она осторожно раскачивала бёдра, её дыхание шумно рвалось из распахнутого рта, её груди мелко вздрагивали в ответ на мои накаты. Крепко удерживая её бёдра, я мощно потягивал их к себе, словно насаживая Галю на себя. Всё впечатляло: я свободно скользил в недрах её тела, всё глубже погружать в бездонный колодец её чрева.
Я остановился, ожидая, пока возбуждение овладеет этой женщиной по настоящему.
Галя лежала, откинув голову далеко назад,  и я видел её прекрасную шею. Она открывала рот, облизывая губы. Изумительные ноздри её, вызывающе всегда какое-то умиление, вздрагивали, расширяясь слегка, вбирая воздух. Приятно лежать на обнажённом, распластанном теле молодой женщины; такой духовитой, такой холенной, скользя между её раскинутыми ногами. Я жадно насыщался всем, что она мне предоставила, но не как не мог удовлетвориться.
Я приподнялся, и, опираясь на руки - так чтобы мои бёдра, оказались под углом к её промежности. В такой позиции моя лобковая часть слегка стимулировала её клитор. А для сильного воздействия на точку «G», я сопровождал свои фрикции круговым движением бёдер.
Чтобы проникнуть в неё ещё глубже, я включил в дело весь таз.
Галя застонала. Странный это был стон: какой-то тихий, проникновенный вопль тоски, который слагался из ощущения себя униженной, оскорблённой, бессильной, попранной в этой скрюченной позе, в загаженной комнате при свете ночника в углу. Она стала раскачивать головой, будто кивала в такт наших движений.
Всё сильнее и сильнее она откидывала голову назад, и всё дальше отпуская её.
«Что же это такое? Почему она такая пассивная? Что она со мной творит? - непонятное во прошение было в голове моей, то ли об её эгоистичности, то ли о восторге, который я испытывал: - Сколько это будет длиться, сколько это будет?» - опять: то ли её зазнайство, то ли это волшебство. Правильно, что чаще всего эту позу называют «позой фригидных жён». Хотя на самом деле фригидность тут ни при чём. Холодность – да, равнодушие – да, наряду с чувством отчуждения и даже нескрываемого презрение к мужчине, с которым приходится заниматься сексом. Расшифровка этой позы в данном случае убийственно проста: «Виктор, как же ты мне надоел!».
Формально Галя вроде бы участвует в сексе, но, по сути, она всего лишь подчиняется мне, подыскав наиболее удобное положение, которое позволяет не разбазаривать свои физические и эмоциональные усилия понапрасну.
-Поактивней, - шепчу я. - Обними меня.
Она прижалась ко мне.
-Так сойдёт! - теперь я почувствовал свои губы на ухе.
-Мне так хотелось иметь тебя сегодня. - Я наслаждался её покорностью в своих фантазиях. Я был счастлив, всё замирало во мне от восторга, когда я проникал в глубину её горячего лона.
Галя шумно прерывисто дышит, кусая губы, но упорно молчит. Это дразнило и заводило меня.
-Ну, вот я и в тебе, милая. Спасибо! - с вожделением приговаривал я на каждое движение члена в глубинах вагины. - Кайф!…Очень приятно!… Неповторимо… Отлично!… Прекрасно!… Бесподобно!… Великолепно!…»
Галя плотно закрыла глаза, слегка приоткрыла рот, делая подбородком влево и право, как бы говоря «Нет», не соглашаясь с действительностью (мол, что ей это не надо).  При сильном толчке, поднимала угол рта, расширяя ноздри и делая глубокий вдох.
Я пронзал своим длинным жезлом Галю, не раздумывая, словно хотел раскрыть её больше, чем когда-либо, вспороть ей живот. «А почему я должен осторожничать?» - мелькнула мысль.
Она, кажется, ничего не замечала - бесчувственная и инертная, словно потеряла сознание. Она не делала ничего - только позволяла мне делать с ней всё что угодно, не издавая ни звука.
Я ухватился за её левую грудь и стал ласкать в такт сношения. Движения мои были плавными и непрерывными. 
«Боже мой, - думал я, ощупывая вожделенную добычу, - как оказывается просто и сладко быть судьёй ближнего своего, как это легко и азартно - карать и миловать по своему усмотрению и видеть в глазах испуг, вызванный одним - единственным словом твоим, одной единственной усмешкой, одним единственным жестом! Не-ет, если жизнь ни разу по настоящему не искушала тебя, нельзя гордиться чистотой твоей совести, Галя. Есть вещи, ради которых стоить рискнуть. Когда молодая женщина мечтает о большем, она думает о большом. Хе-хе».
Взявшись за её бёдра, я не стал рваться из жил, а постарался найти свой темп, чтобы не потерять силу раньше времени. Я не ласкал любимую, а вгонял жестокое орудие пытки в умирающее от страдания тело непримиримой обидчицы и в глазах Галины читал не угасшую ненависть. Она области гениталий превратила в живую окаменелость. Но мне было всё равно. Я невольно ждал неизбежной ласки и был уверен, что через несколько мгновений уловлю в её глазах замирание.
Лицо Гали в гримасе ненависти, но, странное дело, гримаса эта не портит лица, оно не дурнеет. Вот что значит красавица! Всё сходит с рук! Великое и невозвратимое счастье - красота! И ещё цветущая молодость. Она чудо!
Сначала я вижу движение её губ и чуть с опозданием слышу слова:
-Прекрати!… Не надо так грубо…
-Тогда давай обнимай. Как мужа обнимай! - потребовал я, нахально обводя её взглядом.
Галя отрицательно закачала головой, кусая губы и тяжело дыша.
Член шёл жёстко, не хватало естественной смазки, мешала её густая растительность между ног.
-Ну-ка - обними меня. - Я сильно надавил ей на плечи, вжимаясь в её пышный бюст. Стал игриво покусывать шею подруги. - Давай, обнимай, а не то засос поставлю на шее!
Галя вспыхнула. Но подчинилась. Её холодные руки легли на мою спину. Она приподняла таз, сделав коррекцию проникновения моего полового органа во влагалище. Мой «боевой рог» сразу углубился, и сношение стало ещё приятнее.
-Вот, хорошо!… Ноги подними повыше и двигайся, двигайся. О! Сказочно приятно! Обнимай меня, будь активнее!
Я снова заработал тазом, а Галя опять утонула в обидном молчании.
Стараясь найти правильный ритм сношения, я ускорил темп, надеясь, что разметавшееся подо мной тело всё же ответит.
И оно вскоре откликнулось - обильным соком из влагалища. И хотя страсть так и не проснулась в ней, она, подчиняясь моим угрозам поставить «метку», переместила ноги, обхватила ими мои икры и раздвинула бёдра, чтобы моему инструменту было удобнее ввинчиваться поглубже в её горячее лоно.
Её «любовные» действия по принуждению продолжались, её руки безудержно бродили по моей спине, не рискуя опуститься ниже.
Она с трудом, страдая от унижения, двигала тазом мне на встречу без особых эмоций. Но всё равно я ликовал: «Самое лучшее совокупление в этом году, - повторял я про себя, - удивительное и прекрасное в моей жизни!" - Мои губы встретились с губами Гали. Всё шло как по маслу.
Всасывающий шелест от трения - моего пениса у неё внутри приятно будоражил слух и тешил тело…
Я не спешил, подпитываясь неописуемым наслаждением, зная, что в момент унижения жертвы, насильник, вбирая энергию женщины, получает то, ради чего он готов идти на любое преступление.
…Влагалище подруги стало более эластичным и податливым под моими ритмичными толчками. Увлажнённый её выделениями член проникал во влагалище всё глубже и мог двигаться свободнее, так как теперь эта горделивая дама мне помогала, двигаясь в такт моим телодвижениям. Она глубоко дышала через нос, ёрзая подо мною.
«Как страстно ноздри вздрагивают - чудо! - подметил я. - И губы у неё сладкие, прохладные. А как послушна плоть!»
-О! - вздыхаю от счастья я. - Чудесно!
Когда на мгновение сбавил темп проникновения в элитное тело, чтобы отдышаться, тихо вскрикнул:
-Я на седьмом небе!
Внезапно её тело стало сжиматься и разжиматься. Как без сознания, она бормотала:
-Только не в меня,… не кончай. Мне нельзя. - Галя вытянула свои ноги и слегка опустила талию. Её тело стало горячим и влажным от пота, руки и ноги расслаблены. - Всё? - сказала она, как бы очнувшись от сна. Её руки уперлись мне в грудь. - Дай мне встать.
-Рано ещё, - с обидой сказал я, и подумал с горечью: «Лежит, как бревно. Лицо как у девы Марии, даже не старается делать вид, что кое-что чувствует. Я ей про любовь шепчу, про её красивое тело - а она только ждёт, когда я кончу, и, самое главное, - не в неё. Эгоистка!"
Я с опаской чувствую, что вот-вот не выдержу и кончу, мне не хотелось этого столь быстро, и поэтому замедлил толчки, с трудом сдерживая желание выстрелить в горячее влагалище запас спермы. Я знал, что при обычных обстоятельствах в процессе нормального сношения мужской организм всегда будет предшествовать женскому оргазму. Это одна из ситуаций, при которых мужчина должен превзойти природу, если он ставит своей целью удовлетворение партнёрши. Замедляя ритм движения члена, я старался возбудить клитор подруги таким образом, чтобы у неё не произошёл перерыв в нарастании полового экстаза.
Мужчина не может посвятить себя целиком удовлетворению женщины без некоторой жертвы его сексуальными удобствами. Мужчина будет наслаждаться тем удовольствием, которое он доставляет своей партнёрше, намного больше, чем любой другой эмоцией, имеющей место в сексе, исключая оргазм. И это сделает его полностью удовлетворённым и довольным. Другими словами, отказывая себе в определённом количестве физических удобств, мужчина затем восполняет это умственным наслаждением, которое он приобретает, и которое трансформируется в чисто сексуальное удовольствие. Техникой пролонгации полового акта должен владеть каждый мужчина. Но предупреждаю: не рекомендуется применять пролонгированный половой акт мужчинам по утрам и после длительной разлуки.                Галя прильнула ко мне всем телом, стараясь, чтобы мой ствол проник в неё как можно глубже…
-Всё, - повторила она, - прекрати…   
Понимая текущий момент, всё же сдержался, истекая потом от выпитого вина и проделанного над шикарным телом пленницы. Глубоко ввёл половой член во влагалище, прекращая фрикции, пока не прошла первая сильная волна полового возбуждения. На мгновение замер, восстанавливая дыхание, отвлекаясь. Но это страшно трудно, просто так, не шевелясь, лежать на великолепном «любовном станке» - упругом и благоухающим утончённым, нежным ароматом.
Несколько секунд лежали, не двигаясь, мой член у неё внутри. Только руки продолжали тискать её груди в такт не состоявшихся фрикций.
-Сейчас продолжим, - чуть слышно прошептали мои губы. - Это только начало.
Я практиковал затяжной акт, чтобы получить высокую степень оргазма. В момент кульминации чувств такой пролонгированный половой акт протекает исключительно бурно.            
Поглядел на Галю. Она выглядела жалко. Волосы скомканы, вся багровая от напряжения. Она впилась в меня взглядом, полным страха и ненависти, слегка приоткрыв рот. Она что-то говорила. Я слушал и не слушал. Я больше любовался телом цветущей женщины. Её бархатистым голосом, мягкими движениями и поразительным спокойствием, натянутым как струна. «Обидно, - с сожалением подумал я. – У меня страсть до пота, а ей неохота!»
Как хорошо, что мягкий свет торшера даёт возможность любоваться и восхищаться этой поразительной любовницей. Видно, что она зашторила чувства и обуздала эмоции. Её главной задачей было показаться бесстрастной. Это была холодная пустота. Из-за безвыходности положения, она смирилась с падением, однако, сносила эту унизительную повинность с трудом.
-Ой, мамочка! - вздыхала она. - За что мне такое?!
-Терпи, - глухо сказал я, понимая, что хорошо или нет, но уже другая власть управляет мной. Это - не скрытый садизм. Подсознательно я чувствовал: моя нежность, моя страсть не захватывает её, не передаётся ей. Она мёртвая, чужая, это только натиск, который она терпит но, в конце концов, оттолкнёт, убежит.
А может быть и хуже. Может и оскорбит меня, ударит. Всё это я знал…
Так, так, и поделом. Я уже ничего не мог с собой сделать, страсть была сильнее. Мой разум строил восхитительные планы.
-Подыми ноги вверх, - произнёс я тихо, но внятно.
Галя поначалу возмутилась, но спорить не стала. И сделала всё, как я просил.
Продев руки ей под мощные ягодицы, я прижал строптивую женщину к себе. Мой половой орган, после вчерашних «возлияний», одеревенел и стоял как кол, что весьма обнадёживало, давало возможность в требуемом объёме "продрать" эту надменную пассию.
Толчок - и мой инструмент опять углубился в неё полностью, до самого основания. Головка члена упёрлась при этом, во что-то упруго-скользкое.
Галя вскрикнула, не в силах унять боль.
-Ты… мучаешь меня. Зачем? - еле шевеля губами, спросила она.
-Мне это не очень приятно, - ответил я.
-Приятно…
Постепенно опускаясь, прижимаю правую коленку Гали к её груди, а другую ногу отвожу в сторону, добиваясь хорошей растяжки. Мои движения становятся ещё мощнее и молниеноснее. Бух, бах - словно таран бил скользкую мякоть женского лона…
Галя замерла, полностью представив себя на поругание; в моё полное распоряжение. Ей не оставалось ничего другого как, только, глухо постанывая, вбирать меня в себя. Мои яйца с размаха бились о её выпирающие ягодицы. Шлёп-шлёп, мягко, упруго, очень приятно.
Ожесточённо вдавливаясь в неё (когда теперь ещё придётся?), я каждый раз всей грудью ощущал необыкновенный колорит её спортивной фигуры. Её занятия «аэробикой» не прошли даром. Я балдел на ней, восхищаясь совершенством форм, упругости узкого влагалища и томительного аромата ухоженного тела.
Как приятно, иногда, немного поперчить пресную жизнь. И тут даже не беда, что у любимой женщины плохие «моторные данные». Как у Маяковского: «Ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское…»
Сладкая волна страсти нарастала во мне, и было так безумно хорошо осознавать, что Галина, - будучи королевой красоты, у нас на работе, в угоду которой мужчины были готовы на всё, теперь лежит подо мной раздетая, не имея возможности сползти с моего члена, а лишь вынуждена беспрекословно сносить все мои сексуальные прихоти. Всё моё сознание было подчинено этой всепоглощающей, порочной страсти, которая господствовала во мне беспредельно. Беда рождает у человека самые здоровые желания. Так что я - вызываю оргазм на себя!
«Как здорово я распялил её ляжки!" - думал я с восхищением, всаживая затверделый ствол во влагалище, добиваясь полного введения пениса с дополнительным нажимом. Трахал гордячку ожесточённо. Для меня это был момент безумия. С каждым сильным толчком её тело теряло упругость, становилось вялым, а перегруженное дыхание перешло в сопение. Когда удалялся от её лобка, чувствовал, что волосы у основания члена, слиплись.
Галя в ответ на мои бурные фрикции, только слегка приподнималась, сжимая колени, терпела всё беззвучно, не искажая лица. Голова её от резких ударов запрокидывалась назад, металась влево и право…
Я гоняю «картинку» всё быстрее, наращивая силу толчков, шире разводя её ноги, как бы распиливая жертву неразделённой любви.
Она мужественно терпела все мои сексуальные изыски, но силы заметно покидали её: дышала нервно и тяжело, ноздри её раздувались, ноги дрожали, а тело стало потным.
Для получения дополнительного удовольствия, кладу руку на её грудь, делая ритмичные сжатия в темпе насилия.
-Я люблю тебя! - шептал я: - Я люблю тебя!
Глядя на жертву, я опять находил в себе знакомое чувство любовного похмелья. Это, конечно, было уже не то, что прежде. Но и настоящее было недурно.
Губы Гали шевелились, но я не услышал, что она сказала.
Её ноги, в судорогах сношения, стукаются о мои ноги, и она брезгливо отталкивается.
Я сделал резкое движение и задохнулся…   
В это время я чувствовал себя в раю. Волны удовольствия распространились по всему телу, предупреждая о близости оргазма. Внутри всё напряглось.
Я вскрикиваю, всё дрожит внутри меня, трясёт, горячее наслаждение…
Потом пустота и мягкий провал. Нет ничего сильнее жажды мести и нет ничего лучше утолённой мести. Она снова стала моей! Я кончил на ней! Фантастика!
Галя облегчённо вздохнула. Её лицо, до сих пор напряжённое, расслабилось, зубы отпустили губу.
Я же после полового акта не торопился «выходить» из неё. Такая техника любви существует у некоторых народов Индии. Я отбрасываю голову на подушку с боку, она не удерживает меня, лежит как будто без сознания. И очень долго не возвращается.
Я продержал природный инструмент в её вагине ещё минут пять, получая от этого высшее наслаждение. Чувствовал, как неистово колотится у неё сердце. Она стучала зубами.
-Не-го-дяй, - по словам шепчет она и мне неприятно слышать такое от неё.
-Неужели тебе неприятно всё это? - я прижимаю колено к её ноге.
-Грязно и противно.
-Галя, ты хоть любишь меня, хоть немного?
-Страх и любовь не совместимы…
Несколько секунд лежали, не двигаясь, мой член ещё покоился в ёё утробе. Я обескуражен её словами. Галя неисправимая эгоистка.
Я взялся рукой за член и осторожно вытащил его.
Галя не вздрогнула и не произнесла ни звука. Её глаза горели болью и отвращением. Она не изменила позы - лежала, вытянувшись, с устремлёнными куда-то вдаль глазами.
Я давно пришёл в себя от перенесённого острого наслаждения, от физического обладания телом молодой женщины. Мужчины вообще всегда быстрей приходят в себя. Женщины требуют больше секса, не понимая: то, что для них прекрасный отдых, для нас - тяжёлый физический труд. Я щекой касался её груди.
-Спасибо, - тихо сказал я, оторвался от жертвы и дотянулся до длинного шнура, выключил свет торшера. Я не хотел видеть её лица. Знал, что игра закончена, но не чувствовал, что возвращаются наши обычные отношения: я боялся этого возврата.
-Доволен? - спросила она отрешённо.
-Очень. - Я прикоснулся ладонью к её телу чуть ниже груди. Мышцы живота напряглись, хотя она смотрела мимо меня. Сейчас глаза её грустны. В них ещё неприязнь, и ко мне и к себе самой.
-Я дрянь, я знаю. Но ты свинья, - говорит она тихо, закрывая лицо руками. - Изменить этого нельзя, презирать можно.
-Да, - согласился я подчёркнуто спокойно. - Сенека был прав.
-Всё, Виктор, это последнее твоё удовольствие.
-Чем реже удовольствие, Галя, тем оно приятнее.
-Ты невероятно нахрапистый! Не для тебя цвету! Ты представить не можешь, как я тебя…боюсь.
-Не обижайся, милая. Ты, Галя, моя последняя надежда. Для ветерана секса, коим я являюсь.
-Если у тебя проблемы с сексом - ешь апельсины, но не приставай ко мне. Хам!
И хотя разговор идёт тихо, я чувствую, что это не просто ссора и мне решительно не нужно её переубеждать. Я не жалел, что так «нахраписто» поступил с ней. Верю, что падающий не может остановиться. Душа гибнет, хотя тело получает удовольствие. Я «сексист» - считаю, что женщина для мужчины это плотская услуга. Желательно, при этом, чтобы она была не слишком умна - это отвлекает внимание.
Мы с ней измученно молчали. Она была недвижима, закаменевшая, словно впавшая в ступор. Её бы лучше не трогать, но и так вот молча и отчуждённо лежать, было невмоготу.
-Галя, бессмысленно убиваться, - сказал я безнадёжно, просто чтобы не молчать.
Она не ответила, глядя остановившимся взором в потолок.
-Получил своё, - сказала она и судорожно, длинно вздохнула. Посмотрела мне в глаза бездонным взглядом. - Виктор, ты просто одержим манией генитального величия!
Я не ответил, только рассматривал её, голую, любовался.
-А ты говоришь, Галя, что нет удачи. Оказывается, надо просто глаза оставлять открытыми.
-Но это же подло.
-Нет, приятно. - Я гладил её заледенелые в не терпимой духоте руки и шёпотом успокаивающе бормотал: - Ты самый дорогой для меня человек. Зачем ты хотела от меня на веки законсервироваться? Зачем ты отталкиваешь меня?
Галя оттолкнула мои руки, и отодвинулась к стене.
-Ты меня ненавидишь?
-Какое это имеет сейчас значение, - ответила она.
-Есть такой анекдот: «Жену спрашивают: «Вы любите своего мужа?» Она отвечает: «Конечно. Я вообще люблю мужчин…» Одна и та же дама для разных кавалеров - совершенно другая женщина…
-Помолчи! - резко одёрнула она меня.
-Язык переводчик сердца. Я же должен высказаться. Вот, например, о прошедшем нашем «взаимопроникновении»: высшая оценка секса - удовлетворительно. Ты хороша, особенно внутри.
-Негодяй, - произнесла Галя со своего места, не повернув головы.
-Зря ты так. В ожидании любви, Галина, можно так и остаться замужней женщиной.
Спокойно, с насмешкой смотрел я на свою возлюбленную, которая отдалась мне в забвении чувств. По принуждению. Хотелось покуражиться над нею, униженной.
-Ненавидишь? А сама неплохо «подмахивала» мне в постели, - поддел я её сознательно.
Галя в ужасе закрыла лицо руками:
-Умоляю… не надо… молчи!
-Нет, ты слушай, - настаивал я, - сам факт супружеской неверности порождает сильный стресс, любовное приключение в чужой постели помогает приобрести сексуальный опыт. Совмещая приятное с полезным, то есть, внося разнообразие в свою интимную жизнь, повышая тем самым уровень половых желёз, женщины могут проводить эффективную само профилактику. Тем самым - считают медики - они продлевают свою молодость и смогут обезопаситься от смертельно опасных болезней…
-Пощади меня,… имей хоть каплю жалости! - взмолилась Галя. - Зачем же тебе добивать меня, уже и без того растоптанную? Ты же почти изнасиловал меня, жестоко отвратительно.
-Ты права. Я заставил тебя быть кислой, - сразу согласился я, - но победителей не судят, и не садят. Ты моя добыча. Как долго я ждал этого момента твоего падения, полного унижения. Мой девиз: «Раздевай и властвуй!» Мой принцип: «Можно обойтись без икры, но без любви - никак». Любовь – это праздник, который надо хранить для редких праздников. Поверь мне, Галя, одному плохо даже в раю. - Я от души любовался её поражением, её муками. - Древние говорили: «Воздержание - верный друг импотенции».
Мой взгляд пал на неё, ввёргнутую в ничтожество, и я заявил:
-Я тебе ещё не то могу сказать,… хочешь?
-Молчи, идиот! - сорвавшись с постели, она встала и, взяв махровое полотенце, отошла в дальний угол комнаты: - Я предала себя. А надо было бороться до конца. Закричать. - Стоя в раскорячку, нагнувшись - так что со спины была видна растительность между ног - она вытирала свои тайные местечки: - Виктор, отвернись, пожалуйста, - тихо говорит она.
-Я же отвернулся, - говорю я и убираю голову под подушку, чтобы не смущать её, чтобы она не боялась звука.
Как она отдалилась за эти два года. Какой стала далёкой. Будто её и не существовало никогда. Будто и не было того, что было: наших объятий, тел, пота в этой комнате, похожей на келью. Я где-то слышал, что человек в келье может погрузиться в любые времена…. Вспоминаются наставления Соломоновы: «Погибели предшествует гордость».
Она обтирается, намочив полотенце из графина.
Я лежу опустошённый на спине и думаю, почему у меня так всё скомкано в первый раз. Потом думаю, как она обойдётся без ванны, несчастная. Получается так: чем выше мораль, тем ниже нравственность.
После пикантной процедуры, она уселась на кровати, и мне в её голосе послышалось раздражение.
-Всё, мне пора уходить,… я оденусь.
-Нет! - испугался я. - Подожди ещё немного. - Мне не хотелось отпускать такое сокровище, такое чудо, такой сексуальный материал, не попробовав его всесторонне. Больше секса - сверху и снизу! Настоящий мужчина встаёт с кровати, чтобы немного отдохнуть.
Галя сидела, обхватив плечи руками, и бормотала сквозь слёзы:
-Чёрт, что я делаю. Виктор, найди себе женщину! Я уступила тебе в последний раз. Так больше нельзя, пойми - это же примитивное совокупление.
-Галя, мне достаточно просто видеть тебя голой. Это так прикольно!
-Ты видишь то, что тебе хочется, но только потом поймёшь что это не то. Так что ищи мне замену. Мне надоело тебе «позировать» как нищему художнику.
-Согласен. Наши отношения находятся на нижнем уровне отлива. Так что я присмотрелся к девушке из Армении по имени Регина. Очень милая и молодая.
-Вот и хорошо, может, сменишь, коньки на санки и успокоишься.
-Я? Нет, никогда! С тобой, Галя, секс это источник удовольствия.
-Так вот и женись на «смуглянке». А не терзай меня.
-Не могу. У меня патологическая тяга к одиночеству. И потом, брак убивает гениальность.
-Ты гений? - удивилась Галя. - Где-то я это слышала.
-В каком-то смысле, да. Я гений контроля топологии и «около всяческих знаний».
-И поэтому ты всех учишь? Всем недоволен?
-Я вижу, что жизнь могла быть лучше. Вижу, что и ты могла бы быть лучше. Могла бы, и промолчать и дальше «давать» гению.
-Размечтался. Лучше пой свои песни, общайся с друзьями.
-Не обольщайся. «У гения есть лишь одна преграда - он сам. Точнее проблема желания. Он может всё, но захотеть ему трудно. То, что он может, приводить людей в восторг, а ему давно уже скучно. Или противно. Или дураки раздражают. Или - зачем петь хорошо там, где любят поющих плохо? Быть единственным, кто умеет петь – вредно. - Так говорит лучший вокалист России Александр Градский. - Это всё равно, что быть в магазине единственным, честным продавцом - посадят. Подведут под статью и посадят…»
-Ну, а кто лучшая певица России? – поинтересовалась подруга.
Я ответил без запинки:
-Естественно, лучшая вокалистка России - Лариса Долина. Я часто её видел в начале 80-х годов в Студии джазовой импровизации во дворце Замоскворечье в компании саксофониста Алексея Козлова и пюпитра.
-Кто это пюпитр?
-Тебе этого не надо знать. Давай поговорим о другом. 
-Ты не объяснил мне, почему брак влияет на гениальность человека? - спросила с интересом Галя.
-Поясняю: творческая гениальность мужчин исчезает вскоре после того, как они вступают в брак. К такому выводу пришли учёные, изучавшие биографии самых талантливых людей планеты. Вот и мне пришёл запрос из «ЮНЕСКО».
-От скромности ты не ум…
-Да-да, - резко перебил я подругу, - я ещё поживу. Давай-ка лучше ложись. Я тебя немного поласкаю.
-Лавры пожинаешь? - недовольно буркнула Галя, ложась на койку.
-Нет, лавры хороши для супа, а я просто балдею от твоего шикарного тела. Пойми, дорогая, с какого конца не подожжёшь бумагу, она всё равно сгорит. Мы были обречены с тобой, залечь в постель, по трахаться.
-Фу! Слово то, какое. Не смешно.
-Самый искренний смех - здоровый, - невозмутимо подметил я.
-У человека потрясение, а ему смешно, - вздыхает она.
-Человечеству не привыкать. Рождение, это наше первое потрясение. Жизнь начинается с потрясения. Всё начинается с телесного!..
-С тобой невозможно разговаривать. У тебя на уме одни отговорки. Шут гороховый! - Она с обидой на лице, села на постели.
-А со мной и не надо разговаривать. Надо делать то, что я прошу: ложись и разведи ноги.
-Тебе ещё не надоело?.. Какой же ты распутник!
-Наоборот, Галина, - моё желание, тяга к женщине, унижает меня. Мечтаю стать импотентом. Хочется дышать свободно, писать эротические романы, сублимируя навязчивое либидо. Мне просто надоел «виртуальный секс».
-Не понимаю?
-Сексуальный мираж, мечта в фантазиях.
-Ужас, какой! Да ты больной Виктор.
-Может быть. Как в песне поётся: «Я тобой переболею, только без тебя…».
-Тогда я пошла?
-Нет, погодь. Давай, как по Тургеневу: «У счастья нет завтра, есть только сегодня». Так что давай продолжим заниматься приятным делом. У нас с тобой сейчас особенно интимный момент жизни.
-Для тебя, - уточнила Галя, снова ложась на спину. – И слово-то, какое гадкое «давай»!
-Разве тебе не хорошо? - притворно удивился я. - А вот я скисаю в ожидании продолжения.
-В постели может быть хорошо только проститутке…
-Да ну?.. А может ты и права. Там где живут люди, хорошо не бывает.
-Всё, хватит об этом.  Ты прав: все разговоры в такой ситуации, бессмысленны. Тебе нужно только моё тело…
-Ты права. Сейчас, только тело. 
-Понятно. Я для тебя как резиновая кукла для солдата.
«Согласен, - подумал я. - Половая тема ей не приятна. Относительно «темы» я, конечно, догадываюсь. Ей бы побыстрее домой. Мне это неудивительно. Она - как всегда - скрытая, гордая, ранимая и непреклонная. Но ничего, мудрее всего время, ибо оно раскрывает всё».
Я лежал и разглаживал рукой её бок. Я чувствовал себя  так, будто мне произвели переливание радости и покоя. И ведь правда - она была здесь уже не пленницей, а другом, как бы продолжением меня самого. Участником нашего совместного заговора. Теперь я мог, не спеша водить рукой по этому роскошному телу и чувствовать, наконец-то, она принадлежит мне.
Может и в дальнейшем, у нас ещё будут интимные встречи. При этой мысли я испытал новую такую волнующую уверенность, что мои пальцы, словно пальцы слепого, могут, как бы увидеть то, что они осязают, скользя по округлости её живота и останавливаясь под грудью. Там, где в скрытой от глаз теплоте бьётся жизнь, связанная с моей жизнью и составляющая с ней единое целое. Быть может именно это  и называется счастьем, пусть мимолётным: наполняющая тело истома; полное отсутствие мыслей; чудотворный момент, когда рука задерживается на бедре…в самый разгар вечера, как раз перед её приближающимся уходом, перед бегством и, возможно эта разлука навсегда. Однако даже страх утери любимой женщины, и тот не омрачал моей радости.
Собрав остаток воли, я пытался бороться с похмельной усталостью, чтобы не пропустить ни минуты этого сладкого вечера. Руки мои тянулись к лежащему рядом обнажённому телу Галины - моему берегу, моей твёрдой земле, и я радостно ощущал её присутствие.
К реальности я, конечно, вернусь, но позже. А пока мы лежим на боку. Отдыхаем. Я вставил свою ногу между её ног и тру коленом её лобок и широкую промежность, приподнимая и опуская верхнюю ногу строптивой любовницы. Она покачивала головой отрицательно, как бы призывая меня не делать этого, и её глаза стали шире от испуга.
-Прекрати…, - выдавила она.
-Почему, вдруг?
-Мужчина, который всегда спрашивает «почему» - глупец, - озабоченно объявила она и добавила строго: - Повторяю: не будь идиотом. Ты, Виктор, как тот гуляка, который вышел с лозунгом на митинг «Солнце закатилось, и я победил». Но потом солнце встало…. Так что я переживу это твоё хамство, и своё… унижение.
-Ладно, всё понял: мужчины сволочи, а бабы дуры, и надо любить работу, - с обидой поднял с пола бутылку с вином и сразу поставил на место со словами: - Нет, нет, потом - не сейчас. Галя, не верь, не верь пьянице. Когда он…, когда я страшен, когда я как труп, мой хитрый умишко втихомолку продолжает свою работу и работает против тебя. Вот, сейчас, сию минуту, я тот самый, кто был твоим другом. Я тебе наврал что скис. Скис-то я скис, но про бутылку всё помню.
-Виктор, неужели тебе не хотелось бы избавиться от этого?
-От чего «этого»?! - спросил я настороженно.
-От пьянства.
-Да, кажется нет. Вино нас сближает, делает жизнь понятной и простой. - Я снова поднёс бутылку ко рту, сделал три глотка, и меня снова поразила быстрота действия алкоголя. «Жизнь прекрасна, удивительна, если выпить предварительно!» - мысленно ликовал я. - Мало того, что я превратился в прежнего рубаху-парня, но и моё восприятие, все мои чувства так обострились, такая в них  была ясность».
Галя прочла мои мысли.
-Не обольщайся, - сказала она холодно отчуждённо: - Это ненадолго. Алкоголь сначала взбадривает, а потом действует угнетающе. Надеюсь, я уйду и второй стадии не увижу. Сейчас тебе не верится но, так и будет. Пока ты на взводе, ты в это не веришь. - И тут её глаза, влажные, блестящие при свете торшера, посмотрели мне в душу. - Может, хватит. Отпусти меня.
-Нет, дорогая, всё только начинается. - Я быстро встал, и, взяв с кресла её верхнюю одежду, запихнул в ящик гардероба, и закрыл дверцу на ключ. – Не отчаивайся, будет хуже!
-Зачем так…, - обречёно сказала Галя.
-Допьёшь чашу до дна! - ответил я и спрятал ключ.
-Я боюсь этого дна, и тебя.
-Не бойся. Красиво проиграть труднее, чем выиграть.
Отрезав ей, путь к отступлению, снова лёг на кровать.
-Советую тебе вспомнить 11-ю заповедь Эйнштейна: «Не бойся!» - Ибо ты самое высшее создание Бога", - успокоил подругу я и добавил: - А насчёт алкоголя я с тобой согласен: алкоголь - враг секса. Но друг разврата…
-Вот-вот, - согласилась она. – Вино усиливает желание, но уменьшает возможности.
-…Галя, пьянство и разврат - это вечная тема в мире. Напомню, секс и алкоголь помогает мужчине бороться с болезнями. И потом, пойми – трезвость дороже и сложнее пьянства. Хе-хе! Так что я не позволю тебе превращать мой «сексодром» в «сексодрём». Моя формула гласит: «Живи в удовольствие! Всё начинается с телесного!"
Галя возмутилась.
-Знаешь, мне надоел твой растленный голос. Замолчи!
-Осуждаешь?
            -Скорее, сомневаюсь... 
-Сомнение - тоже вера.
-Я не судья твоим сексуальным наклонностям. - Она махнула рукой и сокрушённо добавила: - Нет во мне прежней гордости, только чванство осталось. Давай… пользуйся моим телом, раз любишь…
-Да нет. Я просто ловчил, заманивал тебя. Любить можно, и ненавидя. Тебе же говорят, пьяницы - они хитрые. Ты сама была смущена, и ты решила, что я постыжусь просить. А я не стыдился. Просто хотел поиметь тебя ещё разок. – И тут я занялся самобичеванием: - Мерзавец я, подонок. Если бы это была блажь, - в который раз я убеждал её, - я бы давно перемогся, верно? Я калач тёртый, кое-что повидал на свете. Согласен, много обмана в интимных связях. Но бывает и настоящая любовь. Вот мне всё время плакать хочется, это же стыдно кому сказать, как я ослабел характером моя милая женщина, страшно подумать. Я очень люблю тебя! - нелегко давались мне признания, похожие на пьяный бред. Я говорил и сам знал, сам не верил в то, что она примет их. Меня мучил стыд, надо было слышать, с каким отчаянием и злобой я бросал ей слова «любовь», «люблю». Не объяснением в любви, а объяснением в ненависти казалась моя сбивчивая скороговорка.
Галя лежала лицом вверх, ничто не выражающие глаза бессмысленно блуждали по потолку. И трудно было разгадать, что выражает её взгляд. Не просто боль, не просто обиду, - нет, в нём было недоумение: казалось, она всё время упорно о чём-то раздумывает, что-то силится понять, отгороженная от окружающего мира, ушедшая в себя со своей обидой и болью.
-Как вы надоели мужики, - сказала она с оттенком досады.
-Галя, ты просто не представляешь, какой я имел успех у женщин. А ты вот брезгуешь мной.
-Не сомневаюсь, - согласилась Галя. - Свежую кучу навоза, облепляло огромное количество мух.
-Думаю, не ошибусь, если ничего не скажу в ответ, - миролюбиво предложил я, а сам смотрю на неё и глажу её ногу. Это приятно глазу, успокаивает, в душу вкрадывается равнодушие и язвительные интонации Галины, уже вовсе не трогают и не тревожат меня.
Она лежит, обхватив руками колени. Я двигаю её ногу, и создаётся впечатление, будто Галя печально покачивает головой, но она не подвижна, и взгляд её по-прежнему словно замер на моём плече и грустен той опасной грустью, которая, накапливаясь, может обернуться истерикой. Печально всё это. У меня вся жизнь через коленку получается!
-Галя, прости, - тихо сказал я. - Пойми, преимущество силы состоит в том, что ей прощаются слабости.
-Ты утверждаешь: хочешь быть оригинальным - будь добрым. Нет! Не дождёшься. Когда партнёры решают жить в браке, то идут на осознанный отказ от секса на стороне ради сохранения отношений с единственным партнёром, которым дорожат. А ты заставляешь меня делать иначе: поход к тебе это ли не поход в публичный дом. Я считаю, что супружеская верность - это особый талант, что-то вроде абсолютного слуха.
-После измены, женская добродетель не изменяет, поверь, - она просто уходит к другим.
-Это неправда.
-Правда - изобретение маньяков: и уши режет, и глаза колит.
-Хватит умничать. У тебя же ветер в голове.
-Ветер в голове всегда переменный. Всецело предаться одному порою мешает лишь то, что у меня, их несколько. Прежде чем бросать слова на ветер, надо сначала узнать, в какую сторону он дует. Хе-хе!
-Ты безумец. С тобой невозможно разговаривать. Я удивляюсь, как это мы находили общий язык на работе.
-Мозг, Галя, запасное достоинство мужчины. Так что извини. Я живу по принципу самураев: живу так, как будто я уже умер.
-Это значит, что ты сломал свой жизненный стержень, - своё копьё.
-Нет, милая, сломанное копьё не перестаёт быть копьём. Династия Сунь смешивается с династией Вынь. А любовь остаётся навеки.
-Виктор, ты невыносим! - посочувствовала Галя. - Бесцеремонность усложняет жизнь. Как ты не поймёшь, нельзя так грубо вторгаться в мою личную жизнь. Ты жестокий, скользкий человек…. Нет, - ты негодяй!
-Брось оправдываться! - возмутился я. - Я просто уверен, что несчастная любовь в отличие от счастливой любви может закончиться хорошо. Это моя «лебединая песня». Расскажу тебе историю из греческой мифологии: «Леда - была изнасилована верховным богом Зевсом. Когда эта красивая девушка, дочь спартанского царя Тиндарея, купалась в пруду, Зевс принял образ лебедя и силой взял Леду. Из яйца рождённого ею, по преданию, появилась Елена Прекрасная. Скорлупу этого яйца, как утверждается в древних источниках, показывали в одном из храмов Спарты во втором веке…» Вот так, дорогая, какие бы мы верные не были, но караулит всех измена. По большому счёту, все изменяют всем…
-Виктор, ты дьявол!
-Когда танцуешь с дьяволом, жди окончания песни. Так что продолжим. Я так хочу доставить тебе удовольствие и наслаждение, моя кошечка. Галя, сейчас я твой потенциальный, интимный друг. 
Я легонько коснулся внутренний поверхности её шикарных бёдер, и они, словно повинуясь моему молчаливому приказу, разошлись в стороны.
От выпитого вина мне стало хмельно и весело. Посмотрел на её груди и разочарованно вздохнул. Соски квёлые, а она, чёрт подери, должна знать, что женщина выглядит женщиной лишь со стоящими сосками!   
Я хватаю её полушария грудей и принимаюсь их тискать: жадно мну упругую плоть, прокручиваю соски - то нежно, то с силой, заставляя её вздрагивать и тяжело вздыхать. Поцелуи груди начал с области вокруг соска. Теребил груди губами, потом прошёл языком вокруг соска, сильно надавливая на него, а затем силой всосал в рот, щекоча языком.
Полезный опыт: секс не спеша. Просто хочется остаться на полдня в постели. Тебе хочется любить её долго – вряд ли она выдвинет против этого какие-нибудь возражения. Делай то же, что ты делаешь всегда, только в пять раз или в пятьдесят раз медленнее и обстоятельнее. Посасывание сосков – 10 минут. Поглаживание ягодиц – полчаса хватит. И далее по вожделенному маршруту…
Опускаюсь ниже, покрываю поцелуями её живот, затем ноги, приподнял ту ногу, которая лежит дальше от меня, поцеловал стопу и аккуратно подвёл локоть под её колено. Мои руки начали поглаживать её бёдра. Медленно, очень медленно я поглаживал голый живот, постепенно подбираясь к островку влажных, надушенных волос между бёдер. Я согнул её ноги в коленях, широко развёл их.
Начнём с самого главного: с клитора. Вот только не надо морщиться и говорить, что типа это мерзко. Слово, конечно, не лучшее, но я для нормальных людей пишу, а не для барышень слабонервных.
Клитор является органом, специально предназначенным природой для женского наслаждения «спусковым крючком» женских оргазмов. Наверное, из-за этого женщина, родившаяся без клитора, - такое же редкое явление природы, как мужчина, родившийся на этот свет без члена. Поэтому найти этот орган у женщин можно и нужно.
Посмотрел на лобок своей любимой женщины. Женское «пусси» (лобок) всегда визуально влекло меня. Хотелось не мастурбировать, а любоваться скрытой от глаз женственностью. Она умница, что не бреет лобок. С одной стороны, «гладкое место», возможно, больше возбуждает. Для меня лично не менее притягательным является тёмный треугольник внизу живота. Запах половых органов по своему возбуждающему действию даже превосходит запах пота. И это не удивительно. Если бы аромат, исходящий от интимных мест, отталкивал, разве стали бы люди заниматься сексом? Волосяной покров впитывает феромоны – особый запах, присущий женскому организму и весьма полезный для мужчин. Благодаря женским феромонам, дольше держится эрекция. Так что мужчина, заставляющий свою партнёршу бежать в душ непосредственно перед интимом, либо сам имеет какие-то комплексы, либо не слишком-то любит эту женщину. Если нас раздражает человек, его запахи раздражают особенно. Милые дамы, откажитесь в постели от парфюма! Духи, дезодоранты и прочие пахучки лишают вас индивидуального телесного запаха. Парфюмерное облако, с головы до ног окутывающее человека, мешает оценить его истинный аромат. Здоровый запах женских гениталий – это аромат свежего творога или сыворотки. Попробуйте быстро сказать: «Сыворотка из-под простокваши». Получилось?.. Это самоё лучшее упражнение для тех, кто занимается пением или «языковедением» (оральным сексом). Эти специалисты эту фразу говорят без запинки.  Женщинам вдыхать мужской пот тоже полезно и не только ради повышения либидо. Исследователи полагают, что этот аромат способен даже затормозить наступление климакса у прекрасного пола!..
Продолжаю любоваться зоной повышенного эмоционального воздействия женщины. Раздельная линия между большими половыми губами поднимается вверх, как бы деля лоно любви надвое, и исчезает в густых зарослях. Вот на самой верхней точке этой линии, даже на полсантиметра выше, чем она начинается, нужно искать начало клитора, нажимая пальцем и двигая им вправо-влево.
Мои пальцы поиграли с лобковыми волосами, разбирая их и мягко разводя в стороны от набухших губ. Нагнулся и нежно поцеловал сомкнутые половые губы.
-Теперь ты готова для моего вторжения в твой «блаженный омут»? - тихо спросил я Галю.
-Замолчи…, - попросила она. - Мне так стыдно…, там грязно…
-Ну что, начали! Ты, Галя, наблюдательная, но не сообразительная. Я не дам тебе покоя в последний час нашего свидания.
У неё жирный и мягкий лобок. Поэтому я глубже надавливаю пальцами, почувствовав лобковую косточку.
Для начала устроился поудобней, ведь занятие это не на одну минуту. Двигаясь пальцами от вышеуказанной верхней точки на лобке вниз по щели, разделяющей большие половые губы, раскрываю клитор. Он оказался не справа, не слева, а точно посередине, но чтобы его лучше нащупать, двигаю пальцами вправо-влево. Кстати, у каждой женщины он свой. Двух одинаковых не бывает! Один похож на полураспустившуюся лилию, другой на ирис, третий на ягоду кизила…. Нащупал длинный, уходящий вниз бугорок, зажал его между двумя пальцами, положенными вертикально плашмя и, двигаю ими вверх вниз. У Галины клитор похож на «фригидную горошину». Обидно! Да я и так по вагинальному запаху определил, насколько она возбуждена. 
Галя непроизвольно вздрогнула и часто задышала. Не сомневаюсь, что она получает похожие ощущения, которые я, получаю тогда, когда женщина проделывает то же самое с моим членом.
После стимуляции клитора пальцами, решил перейти на «высший пилотаж» - лаской языком.
-Закрой глаза, сейчас полетишь, - ласково прошептал я. - Высунул язык и, зажмурившись, стал приближать лицо к раскрытой пальцами, вагине. Мягко уткнувшись носом в её верхнюю часть, я втянул умопомрачительный тёплый воздух. Его запах оказался терпким, немного кислым и совершенно не похожим ни на какой другой. Это был самый сокровенный запах самого сокровенного места тела любимой женщины. У меня кружилась голова. Я сильно прижал переносицу к нижнему краю лобка. Сначала водил языком вокруг входа во влагалище, периодически просовывая его внутрь. Мои горячие, влюблённые уста ласкают её не подмытое, драгоценное влагалище: повертел языком по скользким стенкам и стал ритмично двигать им туда сюда, как если бы это был пенис. Входил в неё нежно и довольно глубоко. Чем выше любовь, тем ниже поцелуй.
Вся тазовая часть моей подруги пришла в искусственно сдерживаемое движение. Она протяжно простонала и закрыла глаза…
Целуя её сочную «раковину», мысленно приговаривал: «Милая, нежная, ласковая, - обращаюсь к тебе с любовью. К тебе, чьё имя - Её Величество Вагина. Обожаю эту дырочку и ничего не могу с этим поделать. Она имеет тайную власть, она держит меня, она может всё. Я хочу трогать влагалище, обнимать, целовать, с трепетом проникать в самые дальние закоулки, непрерывно пить, истекающий из зева медовый нектар».
Я присосался к этому дивному бутону влажных и горячих лепестков женской вульвы. Может, кто мне скажет, что есть прекраснее этого?
В мифах и символике древних цивилизаций женское влагалище нередко сравнивалось с бездной. Вагине предписывалось скандальные, колдовские свойства. Чтобы избавится от ужаса непознанного, люди постепенно объявили всё, связанное с женской спецификой, грязным, нечистым, оскверняющим…
Ведя языком от влагалища вверх, я наткнулся на что-то плотное  и упругое - я пришёл. Это - Клитор! Его легче нащупать, чем обнаружить на глаз. У Галины клитор находится выше входа во влагалище на толщину трёх пальцев.
Мой язык легко и непрерывно движется, касаясь головки клитора. Ласкаю его мелкими круговыми движениями, не отрывая языка от нежного лона. Это должно было возбудить мою заторможенную «канитель». Язык ощутил лёгкое покалывание, словно коснулся электрической батарейки. И хотя Галя не подавала ни видимых, ни звуковых признаков удовлетворения, но дивная влага женственности и любви полилась из родника любимой, увлажняя её половые складки и изгибы, и струилась по моим губам.
Периодически останавливался, давая клитору «остыть». Делая интимную паузу,  вдыхал терпкий аромат её широкой промежности. Если женщина здорова, её запах всегда возбуждает мужчину. У Галины настоящий, сладостный женский аромат. Моя страсть не зависит от того, какого цвета у любимой глаза или какой длины ноги. Моя любовь возникает на уровне, извините, обнюхивания. Да, мы мыслящие существа, но мы ещё и животные, и не надо этого стесняться. Механизм влюблённости примерно таков: мы нюхаем женщину и вдруг… понимаем, что жить без неё не сможем. Или же, наоборот, тебе не хочется даже говорить с ней, что называется, нос воротишь. Запах пота в избытке отталкивает, а не притягивает. Если же с дозировкой всё в порядке, запах пота действует как самое настоящее приворотное зелье, притом природное и совершенно бесплатное. Так что люди, начисто сбривающие в этом интимном месте волоски, лишают себя изрядной доли феромонов, а значит, и дополнительной сексуальной выразительности.
Продолжал воздействовать на клитор: водил по нему спинкой языка, кончиком языка вокруг; захватывал клитор губами и делал всасывающие движения; - перекатывая головку клитора между губами…
Я мучился от нехватки воздуха, уткнувшись до предела в промежность подруги, имитируя движения пениса, быстро скользил внутри канала туда и обратно…
К женскому сердцу есть много путей. В постели ещё один…
…И вот, клитор уменьшился и спрятался в складках малых половых губ. Через несколько секунд, бёдра молодой женщины охватила сильная судорога, и она издала лёгкий стон.
«Хитро манка получила оргазм, но умело скрывает это, - весело подумал я. - Растопил её показную фригидность!» Мне удалось опровергнуть утверждение американского доктора Рута: «Даже самый лучший любовник не может довести женщину до оргазма без её ответного желания». - На финише куннилингуса подул на клитор. Многие женщины обожают такую форму ласки. - Будь здорова, Галя! - Стыдливая и целомудренная.
Рукой щупаю половые губы, где появились прозрачные капельки, росинки желания. С упоением поцеловал изящный лобок, заросший жёсткими волосами в форме сердечка. Её «комфортабельное гнёздышко» не так красиво: сплошные складки и дырочки, всё красно-розовое. Но всё равно это очень возбуждает, - глаз не оторвёшь! У женщин здесь постоянно слегка влажно, - иначе женщины «скрипели» бы при ходьбе.
Напрасно слабый пол воспринимает свою промежность с неприязнью. Для сильного пола эта область бесконечно желанна, ведь человеку всегда хочется обладать тем, чего у него нет. Когда женщина возбуждается: когда пурпурная бахрома половых губ постепенно наливается багрянцем, мужчина очаровывается влажным пламенем волшебного женского мира и переполняется гордостью, что именно он вызвал это горячее цветение.
Индейцы говорят, что у них нельзя отнять только две вещи: первое; то, что они съели, и второе; то, что они видели. Я видел потрясающее женское тело с «венцом желания» - вагиной.
«Милые волосатые женщины забудьте про любимые эпиляторы!» - взалкал я. Перед волосатой промежностью просто преклоняюсь как перед изумительным творением природы…
Китайские историки потребовали от Всемирного конгресса врачей-сексологов официально признать тот факт, что куннилингус был изобретён в Поднебесной. В качестве доказательства приводится указ императрицы Ву Ху из династии Тьянг, правившей в 667-705 годах нашей эры. В документе говорится, что «женщина, ублажая мужчину оральным сексом, тем самым полностью подчиняется ему и признаёт себя ниже его». Посему императрица Ву Ху решила, что отныне все мужчины обязаны приветствовать её таким же нетрадиционным образом. Для удобства выполнения императорского постановления правительница велела сшить себе соответствующие наряды с глубоким передним разрезом внизу. Когда к Ву Ху подходили вельможи, министры, военноначальники и даже послы других государств, императрица распахивала платье, давая возможность презренному мужчине приветствовать госпожу. Ритуал выполнялся вплоть до самой смерти императрицы в 705 году нашей эры…
…Галя пошевелила ногами, и я очнулся от воспоминаний прочитанного мною о куннилингусе. Видимо, у неё затекли ноги. Эта зараза внешне ни на что не реагировала и ничем мне не помогала. Она позволяла делать всё, что хочешь, но не более того. Моя зазноба не выделялась «невероятными сексуальными эскападами».
-Тебе не приятно всё это? - спросил её и надавил ей коленом на лобок.
Она посмотрела на меня с удивлённой гримасой.
-Витя, я совершенно пустая… Вы мужики тупицы и грубияны. Разве вы можете понять женщину? Обмусолил меня, облапил, унизил и ещё спрашивает о моих впечатлениях… Виктор, чем ты настойчивее, тем ты наивнее.
Я возмутился:
-Что ты хочешь сохранить? Социальный статус замужней женщины, мнимый престиж «приличной» семьи? Понятие «семья» не предполагает измену супругов друг другу. Поэтому, коллега, фактически семьи у тебя нет.
-Да, получилось что я сексуальная, раскрепощённая…, - и она закрыла лицо руками. - А ты не задумывался, что искать решение своих сексуальных проблем на стороне - это позиция проигравшего…. Пойми, я тебе не ребёнок и не вещь. Ищи себе другую энтузиастку, которой такое отношение понравится.
-Ты прекрасна! - не удержался я от комплимента. - Когда можно всё, всё равно чего-то не хватает…
-Зачем ты меня всё лижешь? - оборвала она меня. - Мной пропахнешь.
Меня охватило смущение - я не знал, что дальше делать. Я так старался доставить ей удовольствие и всё «мимо темы». Я не выдержал шока и состроил обиженную рожу.
-В том-то и дело, что от мужика пахнет мужиком, а от мужчины женщиной.
Расстроенный, я опять потянулся за бутылкой и выпил не малую дозу. Злость на Галю не утихала, и я решил прилечь, пока вино начнёт действовать. Дурман, вскруживший мне голову при нашей удачной встрече, уже рассеялся, уже не застилал мне взора. Сейчас я ощущал разимый контраст между ней и теми женщинами, что имел до неё. Как они были рады, как блаженствовали, когда я ласкал губами их женскую промежность. А эта холодная глыба не возьмёт в толк, что стараюсь-то я для неё. В измене мужчины ищут разнообразного секса, женщины – всего остального. По большому счёту, все изменяют всем…
Красивые женщины думают, что понятие «пуп земли» – это про них. Смириться с тем, что они самые важные персоны на этом свете, они просто неспособны. А потому вынуждены непрерывно доказывать собственную значимость.
Вот и Галя знала себе цену и поэтому плевала на всех мужиков. Имея умеренный темперамент и скромные потребности в сексе, она не гналась за острыми ощущениями - ей с лихвой хватало мужа. Который, естественно, не баловал жену «куннилингусом», считая, что мужчина, практикующий оральные ласки ведёт себя как доходяга. Мол, нормальные мужики не участвуют в таких актах, потому что это унижает мужчину. Глупец! Он явно страдает комплексом повелителя - правильный секс, только когда мужчина с верху, а если и переворачивается на спину то для того, чтобы контролировать точность надевания партнёрши на член. 
Ласкать губами женские половые органы повелитель не может, ему мешает комплекс. Заставить такого человека заниматься куннилингусом очень трудно. А вот моя любовь и доверие это может сделать. Но последняя, негативная речевая реакция Галины на мою изобретательную ласку, выбило меня из колеи. Впрочем, это импонировало мне - лучше горькая, правда, чем сладкая ложь. Женская сексуальность – инструмент тонкий.
Я неисправимый бабник. И вот, сейчас, насиловал столь великолепную, и интеллектуальную особу - горел желанием подвергнуть её ещё большему унижению, что называется «содомией» - не эстетическим глумлением над личностью.
После первого полового акта мне необходима «перезарядка батареек». Вынужденный антракт заполню интенсивной «пальпацией» бесподобного тела жертвы.
-Ну-ка ложись на живот, - смело потребовал я.
-Что ты задумал?! - со страхом спросила Галя.
-Ничего страшного. Просто хочу продолжить изучать твоё прелестное тело. Ведь это наша последняя встреча?
-Да…
-Тогда - попой к верху.
Она, немного привстав, вспыхнула от возмущения. Но спорить не стала, и сделала всё, как я просил: молчаливо, но весьма неохотно перевернулась на живот. При этом строптивая красавица намеренно свела ноги вместе.
Я заставляю их развести, и помогаю ей в этом.
Теперь, на белой простыне отчётливо виднелось её стройное, загорелое тело. Только полоска незагорелого участка кожи на её ягодицах и спине.
-Ноги раздвигай шире, - требую я.
-Нахал! - с обидой сказала она, покорно раздвигая ноги, и зарываясь лицом в подушку.
Меня приятно щекотали её муки. Веселье злодея ужасно! Он чувствует себя отлично при виде пыток. Тёмные стороны моей души непостижимы и я, пытаясь придать своему голосу повелительный тон, потребовал:
-Ещё шире разведи ноги!
И снова Галя возмутилась:
Зачем, зачем ты здесь порнографию разводишь. Не стыдно?
Я нашёлся что ответить:
-Галя, порнография не может быть постыдной или непристойной сама по себе - она лишь является мерилом нашей собственной стыдливости. Запомни: каждое мгновение жизни - это ещё и возможность. И я ей пользуюсь.
-Негодяй…, - только и выдавила она, отведя правую ногу на край кровати.
Обидные слова её, произнесённые тихим невнятным голосом этой заносчивой женщины, не могли не оказать на меня воздействие, поскольку я любил её, и ценил мнение этой гордой молодой особы.
-Галя, да не будь ты «аноргазмической клушей»! - одёрнул я её. - Твоё тело - источник радости и удовольствия. Забудь о том, что секс - это плохо и грязно. Постигай его грани, как иностранный язык, - пробуй, тренируй, отрабатывай!
Природа щедра на радости секса: все органы чувств, способны доставить наслаждение - любуешься ли ты обнажённым телом партнёрши, чувствуешь ли запах  её кожи, прикосновение рук, или слушаешь её дыхание. И всё это - прекрасная прелюдия к оргазму, - высшей точке любовных утех. Только, к сожалению, женщинам эта высшая точка не всегда доступна, в отличие от мужчин, они не способны достичь оргазма с надёжностью часового механизма. При этом, женщины, отнюдь не «сексуальные черепахи», как привыкли думать многие.
Жёсткая жизнь внесла свои жестокие коррективы в мои романтические запросы и поэтому занимаюсь блудом, здесь, у себя, с добропорядочной, замужней дамой. Да я люблю баб. Но только – чужих баб, и только полненьких с их роскошными задницами. Готов часами лапать и лизать языком у особ с пышными формами, и  спереди и сзади. Притом, что мой член толи от возраста, толи от здоровья стоит раз-два в неделю. Да и то после горячей ванны.
Ну, а что Галя? Не надо её разгадывать. Она была такой, какой ей следовало быть. Могла придти на свидание, а могла, и нет. Могла прогнать, а могла помиловать. Ей, как красавице, многое дано. Но не дано ей властвовать надо мной. Это её бесило. Она верно подметила: «Когда-то я был её добычей, теперь она - моя». Кто кого первый сожрёт. Это называется любовной игрой. И если мне нравится эта страшная игра, она будет в неё играть, и мне плевать на её добродетель. Чем сложнее охота, тем слаще победа. 
Когда любви нет, мы ждём её, ищем её - такую загадочную. Когда она есть, наша жизнь наполняется радостью. Но ещё чаще страданиями. Куда деваться от любовных мук? А любовь ли это? Да простят меня влюблённые, но такое безумное чувство, приносящее боль и страдание уже в самом начале отношений, на самом деле не любовь, а - любовная зависимость. Впрочем, в психологии это чувство иногда называют любовью, но с определением «наркоманическая». Это чувство - действительно аналогия наркомании. Оно может быть взаимным или нет, но в любом случае оно дурманит, как наркотик, как алкоголь, а любящий (точнее, зависимый) похож на наркомана или алкоголика. Иногда душевная боль ощущается и на физическом уровне, появляются головные боли…
Я осознал снова, что секс с Галиной, это отличное лекарство от депрессии. Делить с ней постель, это избавление от нервного напряжения. Постепенно это превратилось в настоящую зависимость. Я стал замечать, что стоит мне лишь немного понервничать, как у меня возникает непреодолимое желание заняться любовью, при том неважно, где и с кем. Моя потребность в этом со временем возрастала: я по настоящему «подсел» на секс, как на наркотик. В состоянии депрессии мне требовалось всё большие, и большие дозы…
Гиперсексуальность приносит мне одни проблемы: мне уже трудно себя контролировать, - меня заботит лишь удовлетворение своих потребностей, а женщинам не нравится, моё домогательство доводит их до истерики. Одним словом - маньяк!
…Галя лежала распростёртая, голая, на животе с оттопыренной попой. Я развёл пальцы веером и скользил ими от поясницы к плечам и обратно. Поводил руками по позвоночнику, как будто гладил кошку. Когда дошёл до ягодиц, усилил нажим. Руки двигались вниз к бёдрам и икрам. «Искать райский уголок приятнее не на глобусе, а на теле, - с улыбкой подумал я. - Какая приятная возможность пощипывать её выпуклые ягодицы. Кайф!» Я знаю, что эта зона очень и очень чувствительна у женщин. С упоением, балдея, мял её выдающиеся полушария, гладил широкие бёдра. Не спеша, переминал, тискал, гладил, щупал упругую бархатистую кожу.
По мнению мужчин, главное в женских ягодицах – их наличие! Это аксиома. Королева попа. История примечательной во всех отношениях области тела насчитывает около 4 миллион лет. Её развитие (обретение ягодицами характерной формы) связано с решением человека, подняться с четверенек и распрямиться. В древние времена ягодицы внешне напоминали кокос, а наши прародители умели втягивать их целиком. Трудно поверить, но уже тогда эта зона играла одну из ключевых сексуальных ролей. Стремясь привлечь избранника, первобытные женщины совершали ею особые движения, оповещая о сдаче своих бастионов. Способ оказался настолько эффективным, что с успехом практикуется и по сей день. Кто бы мог подумать, что сексуальная походка с покачиванием бёдер имеет столь древнюю историю!
Отношения к ягодицам из века в век претерпевало изменение. В Древней Греции и Риме они были объектом культа, о чём свидетельствует пышные формы скульптур того времени. Позднее рейтинг этой зоны упал. В XI веке она считалась чем-то крайне неприличным и тщательно маскировалась как женщинами, так и мужчинами. Елизаветинская Англия почитала весомые объёмы, при отсутствии которых женщины подкладывали под платье подушки. А во время чопорной Викторианской эры в отношении как больших, так и скромных по размерам округлостей хмурили брови (как, впрочем, в отношении всего, что располагалось ниже талии…). Самым стабильным отношение к ягодицам было и остаётся в Китае. Там на них просто не обращают внимания, считая обычной частью тела. У африканцев, напротив, успехом всегда пользовались женщины весомых достоинств.
В ХХ веке роль главного секс символа досталось женской груди. В то время как эти полусферы грелись в лучах славы, другие две, расположенные с обратной стороны, не удостаивались внимания. Но я верю, что ягодицы вернуться из забвения…   
В порыве эротического экстаза, несколько раз проводил руками от подмышек, к талии, бёдрам и ниже. Нагнулся и поцеловал несколько раз её нежную кожу на ягодицах. Использовал для этого поцелуй-щелчок, когда губы как бы захватывают складку кожи и крепко «всасывают» её. Главное боялся перестараться, а то на коже останутся синяки.
Из роскошной попы любимой женщины, зависшей над моим ртом, кудрявым бутоном торчали волосы. Не удержался, и стал лизать языком её промежность…
После длительной «обработки» её гениталий, когда немел язык, и пропадала слюна, я приподнялся и стал убирать со своих губ прилипшие волосы «упоительной промежности» моей пленницы.
-Тебя, Галя, не так просто возбудить, зажечь, - произнёс я тихо, но внятно.
Она, смыкая затёкшие ноги, прошептала:
-И не дождёшься…
Не обращая внимания на её слова, просто прошёлся по её попе кончиком языка, сопровождая это щипками и хлопками по пышным полушариям, в наказание за её строптивый характер.
Привстав на колени, руками грубо раздвигал и соединял ягодицы, пытаясь как бы разорвать их. Так несколько раз. Это даровало мне ни с чем не сравнимое удовольствие. А Галю колотил стыдливый озноб. Она, наконец, не выдержала и робко спросила:
-Может, хватит?..
-Перестань вести себя, как жеманная гимназистка! - сурово отрезал я в ответ на умоляющий Галин взгляд. И продекламировал стишок:
В любви, узнав одни страдания
Она утратила желанья 
И вновь не проситься любить…
Галя озабоченно объявила:
-Мне стыдно, прекрати…
-Стыд не дым, - глаза не выест, - подытожил я. Потом дотянулся до торшера и снова включил свет. В отличие от женщин, нас мужиков куда более впечатляют зрительные эффекты, чем звуковые и осязательные. Нам нужно видеть «фронт работ», знаете ли…
Освещение играет огромную роль в эмоциональном настрое любовников. Красная лампа создаёт особенную атмосферу чувственности.
Продолжал по-хамски мять и лапать её оттопыренные ягодицы, сидя на коленях. Захватывал пальцами и подёргивал выступающие волоски промежности.
Галя ойкнула, хотела лечь на бок, но я удержал её.
-Полежи пока.
Она глянула на меня снизу вверх из-за плеча, и по её азартно распаренному лицу было видно, что она сейчас одинаково готова обнять меня обычной своей непомерной злобой.
Я учтиво спросил:
-Скажи хотя бы одно: тебе было хорошо сегодня?
-Неплохо, но я не хочу повторения. Мне стыдно за себя, - ответила Галя. - Что поделаешь, секс штука сильная,…иногда так приспичит, что не отвечаешь за свои поступки.
-Получается, тебе сегодня приспичило?
-Приспичило. Послушай, что ты злишься? Я и так знала твою грубость, коварство…. Изменила мужу. Я, славу Богу, ещё в здравом уме и светлой памяти.
-А хочешь, на память я тебе засос поставлю на твою шикарную попу? - миролюбиво предложил я.
-Нет! - возмутилась она. - Всё, хватит! Дай мне одеться.
-Не хватит, - твёрдо сказал я, и добавил: - Терпи, дорогая. Сколько дней и ночей ты «канителила » со мной, «динамитела» и гнала. Я терпел, и ты потерпишь по «полной программе».
-С тобой всё ясно. Ты - маньяк… 
Пока она, растрёпанная, с помятым телом, с тушью, растекающейся по всему лицу, на все лады меня поносила, я раздумывал, как сладостно унизить свою жестокую любовницу, тёмными ласками порока.
-Сейчас, Галина, попробуем «вестибуляторный секс». - Сказал, и резко воткнул ей во влагалище палец. Не обращая внимания на её возмущение, покручивал им там, - в жаркой пещерке.
-Него-дяй! - Она повернула голову в мою сторону и тут же брезгливая маска сползла с её лица.
-А ты зануда! Бревно, - с обидой произнёс я, продолжая терзать её низ, водя пальцем вперёд-назад.
Вскоре вытащил из влагалища, покрытые слизью пальцы. Как мог, смазал вход в заднее отверстие, и злорадно ткнул в анус указательный палец.
Галя явно не ожидала от меня такой «ласки», и, не выдержав, вскрикнула, плотно сдвинув ноги. Она высвободила руки из-под подушки, с возмущением заёрзала задом по постели и, вытянув шею, потребовала:
-Не надо так, прекрати! 
-Ладно. Тогда ложись на спину - ноги на ширине плеч! - потребовал я. Сам того, не желая, вёл себя непозволительно резко. Галя это понимала, но добросовестно выполняла все мои безнравственные капризы, лишь устало поднимала на меня глаза, такие печальные, какие я редко видел прежде. «Но, это уже слишком!» - читаю я в них, и продолжаю над ней глумиться.
-Ноги согни в коленях, - требую я. - Вот так! Совсем другое дело. Прелестно, прелестно! - торжествуя, подбадривал я её. Куражился на славу, делая устные наставления женщине, у которой отсутствовала интимная смелость. Неторопливо, смакуя, гладил ладонью внутреннюю сторону её чуть полноватых бёдер, наслаждаясь приятным прикосновением к шелковистой, упругой коже. Всей пятернёй ладони, грубо обхватил выставленный на показ её половой орган, чувствуя, как Галя вся сжимается словно пружина, сводя плотно ноги и судорожно комкая пальцами тонкое покрывало, лежавшее в стороне.
-Расслабься, - не волнуйся. Тебе же должно быть намного приятней, чем мне, - цинично подтрунивал я, сжимая и разжимая тёплую, податливую плоть сжатыми пальцами. - В любви один всегда палач, а другой жертва!
Галя смущённо пробормотала:
-Может, хватит… Я устала.
-Перестань, пожалуйста, томиться душой, - недовольно сказал я, пропуская мимо ушей её просьбу. - Как будто ты не занималась мастурбацией, пока муж отсутствовал в командировках.
-Нахал, - вздохнув, сказала Галя и закрыла глаза, в ожидании окончания «экзекуции».
Остановить такое «активное мероприятие» мне не представлялось возможным - я же не кретин! Муж штатно брал её, когда хотел.  Мне же оставлен узкий коридор, без всякой диагностики. Когда ещё судьба подарит мне такую сладкую женщину: красавицу, активистку, стройную как богиня! Такую гордую и неприступную, и к тому же - без вредных привычек.
Я получал лавину восхитительных эмоций, продолжая ангажировать её тело своими руками.
Галя не без труда, сносила всё, выполняя обещание терпеть, удовлетворяя все мои прихоти. Терпела, сохраняя позу туловища, она свои длинные, мягко округлые ноги поочерёдно согнула в коленях, предоставляя мне ещё большее поле обзора и деятельности, что усиливало волнующее впечатление от её наготы и доступности.
-Вот хорошо, прелестно. Ты умница! - старался непринуждённостью тона сгладить её неловкость. - Пойми, дорогая, стыд отнюдь не добродетель, а следствие испорченности, результат женского кокетства…
-Лучше молчи! - перебила она меня. - Когда женщине нечего сказать, это не значит, что она будет молчать.
Тогда я начал развивать с ней сексуальную полемику.
-Галя, существуют и другие виды секса.
-Какие? - насторожилась она.
-Оральный секс, анальный секс, лёгкий садомомазохизм…
-Фу! Какие гадости ты говоришь.
-Галя, ты тренируйся меня понимать. Ну-ка, ноги подними повыше.
Пока она замерла в недоумении от моей наглости, я с ещё большим рвением интенсивно обрабатывал самый интимный участок женского тела. Смело водил ладонью снизу вверх, попеременно сильно надавливая и отпуская, в области влагалища. Тело её покачивалось, а ноги, будучи растопыренными, на весу, ритмично дёргались. Она напрягала колени, сжимая ягодицы,  и приподнимала лобок, пытаясь сдержать мой бурный натиск.
Галя, стиснув зубы, откинула голову назад, смотрела вверх. Её, высоко посаженные груди, колыхались от моих порывистых движений. Дыхание заметно участилось, она натужно сопела. Казалось, она готова вот-вот вырваться и выскочить из-под моей столь плотной «опеки», но что-то её удерживало: то ли моя рука лежащая на вздрагивающем животе - то ли её совершенное изнеможение. На воспалённых от долгого вечера глазах появились слёзы.
-Ты поступаешь не честно, пользуясь… случаем, и моей наивной дурости. Оставь меня… в покое! - умоляюще просила она, на ходу глотая редкие слёзы. - Такой позор ты со мной… вытворяешь.
-Галя, брось свой детский негативизм! - выпалил я. - Некоторые люди честные потому, что не имели случая украсть. Я имею. Чем я хуже других! Вспомни, как наши мужчины в отделе пялились на твой зад. Сколько лесных слов о твоём «станке» я выслушивал. Тьма восторгов…
-Замолчи! - оборвала она меня. - Имей хоть немного совести. Мне за тридцать лет, у меня двое детей…
-Опасным связям возраст не помеха. Хе-хе!
Желание проучить её распространялось как ветрянка и хотелось устроить что-то вульгарно-необычное. Чтобы достаточно воодушевляло, поднимало тонус. Одно то, что моя рука беспрепятственно хозяйничала между её ног, приводило в неописуемый восторг. Это непередаваемо!
-Какая бесстыжесть! - с упрёком сказала Галя, с трудом переводя дыхание.
-Терпи, терпи, голубушка, - ответил я, стиснув зубы чуть не до боли, - это тебе на долгую память обо мне! Терпи, как я терпел. Долго ты мне морочила голову, долго я облизывал набегающие слюни, при встречах с тобой - всё мечтал увидеть, что у тебя там - под юбкой. Хе-хе! И знаешь, - ты меня не разочаровала. Ты прелесть! Даже не ожидал. Ты - чудо!
Я играл по собственному сценарию, импровизировал; разминал, растирал, пощипывал, надавливал, гладил ладонью её преддверие влагалища. Приговаривал, ликуя с иронией:
-Ты самая умная.
-Ты самая красивая.
-С тобой легко.
-Ты меня всегда правильно понимаешь…
-Я никому так не верю, как тебе…
-У меня нет никого ближе, чем ты…
-Ты у меня молодчина - дивчина!
Терпкий аромат влагалищных выделений витал над постелью, щекотал нос и пробуждал желание. Моя рука безостановочно скользила по разгорячённой от трения женской промежности, становясь влажной от слизи и пота. Как не старалась многоуважаемая Галина Владимировна накинуть прикид холодной партнёрши, она потерпела фиаско - природа и физиология женщины подвела её, вскрыв мнимую фригидность окончательно: ноги подруги задрожали, и она вскрикнула; из "проутюженной" мною вагины, обильно выделился сок зрелой обольстительницы, делая липкими внутреннюю сторону бёдер.
Я довёл её до очередного оргазма.
Мы отдыхаем. "С годами мужчине труднее бегать за женщинами, приходиться волочиться или шантажировать, - с грустью подумал я. - Когда у каждого в голове - свой ветер. Грешник, какой бы он не был, любит свой грех, да простит меня Бог".
Можно свести концы с концами, но нельзя заставить полюбить друг друга. В тоже время, скрывать то, что дано природой женщине - бессмысленно, а иногда, и глупо. К мужчинам это не относится, - секс это подчинение, ведомая в нём женщина. Покажите мне хоть одну женщину, которая от начала до конца оставалась  верной кому-то одному, и я покажу вам мужчину, который никогда не занимался мастурбацией. Думаю, что мужчины незаслуженно считаются по своей природе более склонными к полигамии и, соответственно, - неверными. Расхожее мнение о том, что они изменяют своим партнёршам гораздо чаще, чем женщины, объясняется только тем, что их всё время засекают. И если бы они сами так этого не хотели, то попадались бы гораздо реже. По большому счёту, все изменяют друг другу, просто у женщин гораздо лучше получается это скрыть.
Вы можете быть вполне довольны своей личной жизнью, но вот вашему это (и ещё кое-каким частям тела) периодически не хватает стимуляции, которую многие успешно находят на стороне. В измене мужчины ищут разнообразного секса, женщины – всего остального. Иметь возможность быть пойманным – это непременное условие мужских сексуальных похождений.
Галина - неоднородная женщина, она по праву является примером порядочности и чистоты. Эта молодая женщина заставляла мужчин подымать перед собой не только шляпы... Без преувеличения, она изысканная женщина, элегантная, весьма притягательная, партнёрша без лишних выкрутасов в обществе, и позёрства, она скромная и тихая, отзывчивая и понимающая в пределах допустимого, не болтушка, но всегда при своём мнении. Одета всегда с иголочки, эффективно и со вкусом...
Внезапно меня посетила хорошая идея: "А не попробовать ли мне с Галей позу под названием "Наездница"? Занимательно получится!" - ухмыльнулся я, загораясь этим постельным проектом. - "Но как подойти к ней с таким смелым "новаторством"? Она сейчас подавленна на грани психологического срыва. Как же мне продлить наше свидание, примерно, на час?"
Решил постепенно подвести её к этому, используя все уловки. Из опыта знаю, что женщины могут поверить чему угодно и согласиться на что угодно, если это сообщить им шёпотом на ухо. Что я и проделал.
-Дорогая, тебе надо бороться с тлетворным эгоцентризмом. Ты же мечта тысячи мужчин! Я видел, как часто они на тебя "бросают взгляд".
-И что из этого? - спросила она невозмутимо.
-А то, - не стесняйся, будь искренней. Для тебя это очистительное страдание. За что я буду наказан в вечности, и не к чему сейчас такая вялость твоих чувств. Пойми, ты моя женщина, остальное - заменители!
-Ох, до чего же ты скабрезный мужик! – не удержалась она раздражённо. - Дура я, такая дура!.. - и её дальнейший ропот и невнятное бормотание утонули в подушке.
Но я, целенаправленно продолжал:
-Искренне понимаю тебя. Это похвальное самобичевание. Когда человек находится во власти сложных переживаний, он, прежде всего, испытывает приступ самоуничтожения. Понимаю, что сегодняшнее свидание для тебя запредельная вещь. Уверяю, что это не извращение, а почти психическая норма. В такое время живём. Я...
-Да ты ещё и наглый! Кончай хамить и... руки!
-Мыты.
-Убери свои руки! - Она опять возмутилась, и потянулась за покрывалом. - Прекрати глаза пялить!
-Прошла любовь, завяли помидоры, - вздохнул я с огорчением, оставляя в покое её, изрядно помятый зад.
Будучи стороной проигравшей, Галя валялась в постели не чёсанная и не прибранная. Дотянувшись, наконец, до покрывала, она тщательно накрылась им до подбородка.
Мы скоро расстанемся, тихо сказала она.
-Ну и что? чем удивила, дорогая, - согласился я. - Вся наша жизнь расставание! Обидно, что я не вошёл в список твоих желаний. А так хотелось бы вот так почаще! Я так привык к тебе... Люди постоянны только в одном, в привычках. Ты слышишь меня, моя Галатея?
Но Галя стояла на своём, и упорно поносила меня:
-Ты мне противен! Ты злой и бездарный фигляр!
Обидно было такое слышать о себе. Я даже привстал на постели.
-Выходит твой муженёк - сама доблесть? - зло спросил я, и добавил ехидно. – Он у тебя срань тропическая!..
-Не смей так говорить о нём! Не смей!  - заступилась она, оборвав меня. Села на тахте и подтянула покрывало.
Но я был не из робких, и пошёл на обострение.
-Смею! Твой Славка дым, а иногда и дымовая завеса. Каждый мужчина в браке, что муха на липкой бумаге: и сладко, и липко и улететь нельзя! Хе-хе!
-Не ври! Он мне не изменит.
-Конечно, нет. Мужчина не изменяет, а идёт "на сторону". Так заложено природой-матушкой. У нас функция изменчивости, а у вас, женщин - функция наследственности. Потому вам трудно понять мужчину.
-Понять?.. Я тебе не Мессалена (Известная распутница, жена римского императора Клавдия - авт.). Не делай бедлам в своём доме! - потребовала она, кутаясь в тонкой накидке.
-При чём тут "бедлам"? Бедлам - это же просто название больницы для умалишённых в Англии и ничего общего с моёй хатой не имеет. К тому же, веду себя я в рамках приличия, находясь в здравом уме и трезвой памяти.
-Ты издеваешься.
-И не пытаюсь. Кстати; ты знаешь, какая разница между директором и мужем?
-Нет.
-Директор знает своего заместителя, а муж - нет. Разумеешь?
-Не разумею. Ты лицемер, - непримиримо бросила Галя - Я больше тебе никогда не поверю... И запомни, - ты не в поём вкусе!
-Но вкусы меняются, - отпарировал я спокойно. И окинув её пристальным взглядом, добавил: - В наше время трудно удивить "обнажёнкой", но ты, любовь моя, прелестна, откровенно хороша!
-И что из этого? - её губы задрожали, она недоумённо подняла брови.
Я улыбнулся радушно и открыто.
-Эх, Галя, людям только кажется, что они хотят понять друг друга. И если хотят, то только для того, чтобы лучше приспособить другого к своим целям. Это неоспоримый факт!
-Виктор, ты не меняешься.
-В моей жизни, Галя, ничего не меняется, кроме того что я старею.
На какое-то время я затих, облегчённо вздохнув. Стал обдумывать свои дальнейшие действия. Казалось я всё испытал, всё пережил, до дна иссушил свою бочку; думал, что закалён в страстях и ничего нового открыть не могу, но эта, слишком рассудная, женщина - мисс "в чём мать родила", подстёгивала меня на новые нечистые утехи. Хотелось разнообразия, особого способа физического контакта с этой непокорной моралисткой. Томимый поиском новых ощущений, мысленно перебрал все известные мне позы, и опять остановился на "Женщина сверху". Но как этой "зазнайке" предложить задуманный вариант полового сношения, не знал. Она опять затуманилась: как к ней подступиться? Вспоминаю высказывание Чехова: "Красивая, а заглянешь в душу - обыкновенный крокодил". Как же сделать ей это "непристойное предложение"? Силой на себя не посадишь. А если и втащишь, то будет это не то: «Не фонтан, а одни брызги»! Надо переждать.
Снова окунулся в неспокойные мысли: "Думаю, что в человеке есть некая "животная" составляющая, которая сейчас во мне доминирует. Ведь я опять «хочу её!» Хотя я и не принадлежал к коллекционерам сексуальных опытов, но сластолюбцем был отменным. Будучи безумным поклонником постельной "вольности", я однозначно решил, что нет лучшего способа наказания для этой "роскошной самки", как водрузить её на себя - создать ей "лобное место". Для Галины это будет настоящим позором, а для меня, верным и страстным способом её посрамления: за сердечную холодность и телесное бесстрастие. Если она так "оригинальна" в своём развитие, то пускай таковой и остаётся. Я докажу ей, что любовь не бывает свободной, что любовь не выбирают! Я не гордый, и если мы актуализировали наши отношения, то она удовлетворится тем, что ей будет предложено. Я тот человек, у которого вдохновение находится между ног. И пусть это свидание - излёт нашего "романа", пусть Галя поносит, оскорбляет меня. Когда укоряют и ругают, то грехи снимаются (изречение старца Архипа Глинского - авт.).
Одержимый завистью (она чужая жена) и будучи привязанным к плотским удовольствиям, я стремился понаблюдать, как эта фрейлин будет корчиться на мне в судорогах стыда. Я, как на анатомическом столе буду терзать её живую всю, с девизом: "Сгорела хата, гори и сарай!"
Мои страсти снова взволновались, член - воспрял. В порыве томления плоти, я сбросил с неё тонкое покрывало.
-Кошмар! - вскрикнула Галя, боязливо, с тревогой заглядывая мне в глаза.
-Извини, Галь, у меня слишком много посторонних веществ в крови, и они давят, - сказал я с почти весёлой ноткой в голосе.
-Не умно.
-Знаю. И предлагаю ещё потелешиться. Хочешь?
-Что?..
-Я спрашиваю; тебя ещё порадовать? - сказав так, я решительно лёг на спину, приглашая её, нескромным жестом сесть на меня.
-Нет! - произнесла она ледяным тоном, не вполне понимая, что я прошу. Она смотрела на меня испуганными, бесстрастными глазами. Видимо, собиралась биться до конца.
-Послушай, - угрюмо сказала Галя, - тебе, конечно, всё равно, что я о тебе думаю. И если я скажу, что это наглость и хамство - то, что ты себе "позволяешь, ты этого возможно, даже не поймёшь".
-Давай, Галочка, - не ленись и не вешай нос! - настаивал я, прикрывая руками свой пах.
Галя подчинилась, но не так, как я желал. Она лежала бледная, не делая никаких движений, кроме тех, которые требует половое сношение, а именно - раздвинула ноги, согнув их в коленях. Что понятно мне: при сильном душевном потрясении человек проявляет свои физические потребности, без всякого участия мысли.
-Ну вот, - сказал так, словно её согласие чего-нибудь стоило.
Я опять, невольно, залюбовался ею.
-Не печалься. С такими ножками плохо вяжется твоё лицо. Ты должна зачаровывать!
Тут она притихла, но не надолго. Так сильно это её задело. Спустя минуту, она снова заговорила:
-Ты понимаешь хоть, чтобы это дошло до тебя, что ты со мной сделал? И всё из-за твоих грязных, сексуальных амбиций!..
"Понимаю, понимаю, - думал я, молча слушая её излияния, виновато опустив голову. - Правда в любом случае выгодна. Галя должна понять, что душевные муки может испытывать и безнравственный человек".
-Обращаешься со мной, как с ничтожеством, только и знаешь, что унижать, да пользоваться. За человека меня не считаешь, думаешь, у меня уже и вовсе самолюбия нет и мною, как угодно помыкать можно!
-Счастье не утомляет, - уточнил я.
-Не преувеличивай! Что есть между нами, то есть, и ты прекрасно знаешь почему.
-Потому что ты, Галина, находишься в состоянии абсолютной "любовной" пустоты. И ты это знаешь тоже.
-Ничего я не знаю! - возмутилась она поспешно и горестно. Она уже лежала, готовая к очередной близости, с широко раскинутыми ногами, и тихо сокрушалась: - Неужели, я и в самом деле такая подлая и низкая?
-Я не говорю, что ты подлая. Зачем впадать в крайности? Мне просто обидно, что такая женщина как ты дразнишь мужчину, и способна любить только себя. А я тоже человек!
-Тоже?
-Да, как не странно, - не обращая внимания на её иронию, сказал я. - Стандартная ситуация: есть над чем подумать... Но на ком?
-Хам!
-За что такая нелюбовь? Что особого я тебе сделал?
-Скорее, что такого я тебе сделала? - вступила она в перепалку со мной. – Не любила тебя, и поэтому ты мстишь?
-Нет, не мщу. Мне, однако, подфартило и я удовлетворил свои физиологические потребности. Я же - не меняюсь.
-Вот и плохо! Не меняются только дураки! - метко подметила Галя. - Ты мстишь мне, я знаю.
-Ну, ладно - мщу, - согласился я, - и что из этого?
-Как это, что из этого?
-Галя, зачем вообще этот разговор?  К чему он ведёт? Всё и так ясно: главное место в этой жизни занимает мужчина!  - подчеркнул я наш разговор, так как подошла пора заняться любимом делом. Мне, показалось, что за разговором, Галя, просто затягивает время. Но, она ещё больше распалялась не в лучшую сторону.
-Вовсе не ясно! - сердито набросилась она. – По-твоему, все женщины только и заняты, что рыскают по свету в поисках мужчин? Но уж нет! Размечтался! Таким манером ты любого негодяя можешь обратить в ангела. Я уступила тебе потому, что женщины не борцы. Ты положил меня на обе лопатки, тебе не стыдно? Разве "любят без любви"?
-Не говори так! Как это без любви? - возразил я, повысив голос. - Я не на столько сексуально озабочен, и не на каждую профурсетку попру! И запомни: мы немного развлеклись и всё. А то, что ты тут наговорила, чистой воды мура. Я вот что тебе скажу. Во-первых, наша половая связь пикантно сочетается - ты замужем, я - разведён. Во-вторых, то, что я перед тобою виноват, сущий бред. Или, выражаясь более научно, своего рода комплекс. В-третьих...
-Не надо в-третьих! Пожалуйста, ничего больше не надо, - с досадой отмахнулась Галя.
-В-третьих, - твёрдо повторил я, - если меня не обманывает моя сверх естественная
проницательность, ты сейчас жаждешь только одного, ринуться писать письма несчастному страдальцу мужу, утешать...
-Не смей! - отчаянно прервала она, потрясая руками и села в постели, распалённая собственным возмущением. Даже забыла накрыться покрывалом. – Николай на даче. Командировки закончились…. Виктор, неужели твоё неблагородное сердце хранит в себе только пепел?
-Успокойся. Потухший пепел не возгорает. Я лишь хотел сказать, что люди не любят, чтобы их судили и ругали. На упрёк они отвечают упрёком, считая, что каждый живёт своим умом и сообразно своим наклонностям. - Я говорил так убеждённо, что она заколебалась, сидела без движения, всё так же склонив голову и сплетя руки на коленях.
-И что дальше? - спросила она тихо.
-Что же, - пожал я плечами, - придётся отнять у тебя ещё минут тридцать.
-Ещё?! - простонала Галя, чуть ли не в полный голос, в смущении вскинув изумлённые глаза. Её лицо болезненно исказилось. Последняя моя фраза прозвучала для неё издевательством.
-А что здесь такого? - Я приподнялся, и коснулся её руки - Гони грусть метлой! Не хочу выглядеть нашкодившим мальчиком. У меня полное спокойствие разума, и я не напуган своим бесстрашием. И поэтому, дорогая, реально хочу тебя ещё раз. Пойми, сексуальная активность мужчины зависит в первую очередь от того, насколько ему приятна женщина, - говорил, явно наслаждаясь блаженством речи, ранее заученных фраз. - В то же время, если секс свести только к технике, относиться к нему слишком рационально, отметая духовную сторону, то не будет в отношении двоих гармонии понимания, глубины, эмоциональной наполненности. В жизни, Галина, есть только три движущие силы: секс, политика, и насилие...
-О, Боже! - вздохнула Галя почти беззвучно. - Как ты мне надоел.
-Такое отвращение ко мне питаешь? - прошептал я огорчённо.
-Да... Ну, зачем я тебе?
-Это великое слово "Зачем"! - с пониманием сказал я, потирая руки. - Не спорю, слово - сильнее власти. Но как быть с теми, кто ценит прекрасные моменты в жизни, как я, например? Ты, Галя, - совершенно неотразимая, ты - чудо, которое я ждал! Вот мой ответ на великое слово "Зачем". Красоте - свойственно внушать безумство! (Цитата писателя Мережковского - авт.)
-Прекрати! - не выдержала Галя. - Хватит языком-то строчить... Не умно это.
-Выбор, Галя, делается не умом, а волей. Хорошо, я буду молчать... Тогда, милочка, тоже заканчивай эту бодягу… и залезай на меня.
-Как это?! - переспросила она, думая что, может, ослышалась.
-Залезай, не бойся. Я в состоянии ещё раз тебя переварить, - настойчиво обратился я к ней, не этично показывая жестом на свой низ живота. – Хочу, чтобы ты посидела на мне, как наездница на скачках.
-Нет! - вскрикнула она быстрей, чем успела подумать, и, выдержав «мхатовскую» паузу, взорвалась в возмущении. - Нет! Ты не посмеешь!
-Посмею. Немного подрыгаешь на мне, и всё, - так я передал ей, ещё раз, свою просьбу, которая повергла Галю в очередной шок. Она отрицательно помотала головой, ошарашенная таким нахальством.
-Ты дьявол с сочной плотью! - Она даже задохнулась произнося: - ...Нет! никогда! Ни за что!
От возрастающего негодования, Галя, прикрыла рот растопыренными пальцами, касаясь своего подбородка. Это моё желание (как я и ожидал) превосходило всё её моральные "допуски", и мои, самые дерзкие мечты.
Член мой возбудился, постепенно набухал и твердел. Пришлось прикрыть свои гениталии руками.
-Садись на "Вершину мира". Не стесняйся, - уговаривал я. - Преподнеси достойно своё тело!
-Ты что, спятил?! - сказала Галя в смятении, кутаясь в покрывало. - Хоть бы постыдился. Что я тебе девочка-пятидневочка?
-Звучит аморально, согласен. Зато прямо!
-Сколько можно?
-Столько можно.
Начался бессвязный, взволнованный диалог. Я лихорадочно умолял её согласиться: мол, это последняя наша "ходка" с нею. Но она упрямо твердила:
-Это невозможно! Я так не могу!
-Для меня сможешь, - настаивал я.
-Повторяю: ты чрезмерно самоуверен!
-Но почему? Ни в этом дело. Просто мужчина однажды может потребовать большего. Это общепринято.
-Где?
-Везде, где мы есть.
-Ты с ума сошёл! Я не могу!
-Нет, я просто люблю!
-Это одно и то же.
-Ты моя "Альфа" и "Омега"!
-А ты - мерзкий греховник!
-Наоборот, дурочка; самые опасные люди – те, кто без греха.
-Ты меня правда любишь? - спросила Галя озабоченно.
-Без комментария. Я не меняю сердечных привязанностей.
-Тогда оставь меня в покое.
-Теперь уже, не могу, - подметил я сочувственно, продолжая прикрывать руками бунтующую плоть. - Покой сердцу - противопоказан!
-Нет, - упорствовала Галя. - Масла в огонь подливать не буду.
-Вставай, вставай! - потребовал я, всё более оживляясь. - Я хочу, чтобы ты научилась постельному смирению. Это будет, всего-навсего: "томный управляемый отдых".
Галя обиженно молчала, и лишь отрицательно мотала головой.
-Ты, всё ещё, на меня обижена? - спросил я.
Она посмотрела на меня довольно-таки критически, и сказала устало:
-Виктор, за этот вечер я... много тебе уступала, но на этот раз, однако, не могу!
-Ты обиделась, - виновато повторил я, - а зря. Прошу тебя, не дрейфь. Это самая популярная коитальная позиция. Тебе понравится.
-Она не для меня! И не понравится, это унизительно! - отрезала она, поджимая под себя ноги и расправляя покрывало.
-Галя, напрасно ты так упираешься. Мы находимся сейчас внутри "зоны друг друга", - упорно втолковывал я ей, - и такая поза вполне приемлема и даже, весьма прилична.
-Я не желаю об этом говорить! - сказала, как отрезала.
-Не понимаю, но почему ты считаешь, что есть некий телесный устав, который нельзя нарушать? Откуда такая "ксенофобия" (ненависть к иному, чужому - авт.)?
-Всё, хватит об этом! С меня довольно! Хочу вырваться из этой тины, - она невольно усмехнулась. - Именно из тины. Просто мне надоело!
Но я был последователен и не обращал внимание на её недовольные реплики, считая, что пассивный ум хорошо сочетается с женской психологией.
-Галя, половое воздержание вредно для здоровья, и абсолютно бесполезно для твоей чести.
-Секс, но не в такой форме! - возразила она, как бы про себя. - Просто... знаешь... Зачем?
-Будешь? - Я взял её за кисть руки.
-Не надо! - простонала она, перепуганная. - Ты что?
-Вот именно, ты что боишься? - Я ещё сильнее стиснул её запястье...
-Я... больше не хочу, - пыталась она отказаться. - Мне стыдно!
-Но от чего? От чего? -  пытался я вопросами хоть немного отвлечь её, чтобы Галя освоилась с новым положением, с этой предстоящей позой.
-Будешь? - повторил я, не унимаясь.
Она только покачала головой и сказала холодно:
-Не пойму что тебе, собственно, нужно ещё? О какой позе ты говоришь? Что всё это значит?
-А ты не знаешь? - Я дерзко ухмыльнулся, показывая глазами на мой - из под рук - вызывающе торчащий член.
Галя сразу потеряла самообладание:
-Я прошу тебя немедленно прекратить это! Слышишь?! - Она повысила голос, видя, как я бесцеремонно наседаю на неё.
-Прости, я просто болван! - остановился я.
-Понимаю, - с облегчением подтвердила она.
Чтобы зря не «напрягать психологическое поле», я вернулся на своё место, блаженно вытягивая затёкшие ноги. Решил переждать.
Галя затихла, а я внимательно смотрел на неё. Она с минуту колебалась, но потом повернулась, ложась на спину и, непринуждённым жестом, поправила волосы на голове.
-Я должна тебя огорчить, - она небрежно подтянула покрывало до подбородка. - Поскольку...
-Поскольку? - подхватил я.
-... У меня нет никакого желания, - закончила она, глядя мне в глаза. - Ты и так за вечер в этом преуспел: заставил раздеться до гола, всю ощупал и замусолил, владел мною… как хотел...
Я слегка покраснел и пожал плечами:
-Мне что до этого? Я не исчерпал свои ресурсы страсти, и ещё, не прочь, подзаняться твоим телом.
Галя неподвижно лежала. Я слышал рядом её нервное, трудное дыхание. Она была на распутье. Наконец, она тихо произнесла:
-Я не страстная.
-Ну и что? - засмеялся я. - Ты думаешь, у тебя нет того, что требуется? Ошибаешься.
-Свинья!
Я ещё громче рассмеялся и добавил:
-Для ещё одного "амурного ритуала" мне нужны от тебя, Галина, только голые факты. Хе-хе-хе! Поверь, у тебя есть всё, что требуется мужику. И в лучшем виде, не огорчайся!
-Свинья, - повторила Галя, но уже не так резко, явно смягчаясь. Видимо наше противостояние утомило её.
-Спокойно, спокойно, - процедил я тягуче. - У нас есть немного время. Так почему бы нам, не использовать его по назначению? Ну, что ты всё режешь правду-матку и идёшь на костёр, без всякой на то необходимости! Как ты - женщина, не поймёшь что правдоподобные причины для отказа, не всегда бывают истинными! Такова жизнь. Надо ловить момент. Вот как сейчас: мы, я думаю, провели незабываемые минуты близости, и надо думать о дне сегодняшнем, а не о завтрашнем, - я сказал таким убедительным тоном, что Галя смешалась. Слышно было, как участилось её дыхание, но она по-прежнему лежала не двигаясь, будто ждала приговора. Потом, не выдержав, сказала:
-Может всё же больше не надо? - Её голос вернул меня к действительности: "Она ведь ещё здесь, в моей комнате, абсолютно голая и хорошо пахнущая".
-Ты, опять... хочешь? - спросила она неуверенно.
Я коротко рассмеялся в ответ:
-Такая сладкая женщина, и ещё спрашивает!
-Ад какой-то!
-Ад вымощен мужскими откровениями по женской части, - выдал я ей очередной афоризм, и развил тему: - В раю, конечно, климат, зато в аду гораздо более приятное общество...
-В рай ты не попадёшь.
-Не спорю, дорогая. - Настоящий рай - потерянный рай. Жаль, что в рай надо ехать на катафалке! Рай там, где я...
-Прекрати, богохульник! - резко оборвала меня Галя. - Если бы исполнились все человеческие желания, земной шар стал сущим адом.
Я искоса взглянул на неё. Галя колебалась но, в конце концов, уступила: понуро и нерешительно откинула край покрывала, обнажившись до пояса.
-Ну что же ты? Я зову тебя. Сделай милость, - подбадривал я её, видя, как она скованна.
Галя с трудом поднялась и встала на колени. Ей было стыдно. Она выглядела обиженной: мол, ей это не так и нужно, тем более в столь неприглядной форме.
-Что ты уставился? Отвернись! - досадливо сказала она, направляясь ко мне ещё ближе. И замерла в нерешительности, готовая отступить.
-Галя, ну! Иди ко мне, - торопил я её, понимающе отвернувшись и прикрывая руками своё причинное место.
-Слу-ша-й, - вдруг сказала она запинаясь.
-Слушаю. И очень рад, - вторил я снисходительно.
Галя заколебалась.
-Только с одним условием.
-С каким?
-Это будет в последний раз… - голос её был унылым и безрадостным.
Наступила долгая тишина.
Я ждал её. Обретя благоприятный случай, я уже напролом рвался к намеченной цели, приглашая слегка упирающуюся Галю на постельный "подиум". Её окаменелое бесчувствие меня не останавливало, а, наоборот, заводило. Я отстаивал эту заветную позу жёстко, напористо и последовательно, так как заранее предвидел хороший показ - во всей красе, во всём великолепии. Ведь передо мной женщина "Хай" - класса (столь желанная, изящная дама - авт.)!
-Ты, со своими внешними данными создана не для семейной жизни! - воскликнул я, подбадривая её на "правое дело".
-Не смотри на меня так! - голос у неё осёкся.
-Как хочешь, - сказал я с оттенком упрёка. - Соблазн велик, а человек слаб. Что может быть прекрасней стройного загорелого женского тела?
Я продолжал искоса подглядывать за ней: она вся дрожала и трепетала. Одним движением пригладила волосы на голове, стараясь привести себя в порядок и, собравшись с духом, осторожно села на меня, опираясь на свои колени. Её крупный зад утвердился прямо на моих ногах.
-Ты не похожа на всех, ты единственная! - с такими хвалебными словами, я расставил её полные бёдра так, как мне было удобно, касаясь руками незагорелого участка кожи, зная, что это самое интимное, закрытое место. Пахово-тазовая область женского тела - область капризная, нежная. Впервые, при свете лампы вижу голую Галю в упор: её гладко выбритые подмышки, пышные груди. Там где был бюстгальтер - полоска молочной белизны, а всё остальное кофейного цвета. Бёдра немного обгорели (наверное, читала на боку) от солнца. Густые волосы на лонном бугорке вьются тёмно-рыжими колечками. Я не мог оторвать глаз от восхитительной "розочки" - между её стройных ног, формирующую вульву. Перед этим слова бессильны. Нет этому названия! Весь этот вечер её элитное тело служило мне постоянным объектом эротических исследований, привлекало обострённое внимание. Я получал эстетическое удовольствие от созерцания такой женской природы.
Я положил свои руки на её высокие груди. Мне нравилась её сексуальная моторика бюста. С удовольствием надавливал пальцами постоянно, растерявшись перед громадностью искушений, с мыслью: "Корыстное сердце любит то, что может получить!" Вот она вся её жизнь предо мною: от чистоты и надежд, до усталой покорности, с предсказанием жуткого финала. Я паразит пользующийся чужим счастьем. Я приложил к этому руку и прилагаю. Я замирал от блаженства, лаская её перси. Нет ничего красивей, чем полная естественность!
-Галчонок! Ты единственная настоящая женщина в моей жизни! - откровенно признался я, мягко беря её за плечи, и добавил: серьёзно и просто. - Доверься мне.
-Пользуйся,  - неожиданно, против воли, согласилась она, словно ей пришлось испытать муки. Потом, энергично откинула со лба свои волосы, дунув губами и мотнув головой.
Я хотел ещё что-то сказать, но она привстала и раздражённо махнула рукой, так что я догадливо умолк, думая про себя: "Само удовольствие осуществляется в ожидании его".
Украдкой наблюдал за ней. Галя онемела на мне, красная как рак. Ей было мучительно неловко, на лице появилась злоба. Видимо, осознание полного крушения наполняло её. Ещё раз, поправив непослушные завитки волос на голове, она замерла, сидя на мне с искажённым от ярости лицом.
-Ну, что ты такая унылая, как степь зимой? У тебя пропал энтузиазм? - спросил я её, и взяв её руки в свои, смело прижал к своим бёдрам. Ладони подруги источали холод, в то время как лицо горело.
-Мне стыдно! Я... не в приглядном виде, - сказала она пласкливо, - погаси свет. Всё видно, я не могу так!
-Не кричи! - я поймал её глаза. - Глупая, ну как можно не видеть? Наоборот, я всё вижу что хочу. Ты женщина содержательная!
-Пусти! - жалобно вскрикнула она.
-Что-нибудь не по конституции?
-Это безумие!
-А где ты видела нормальную любовь? - спросил я Галю, крепко держа за руки. - Или ты знаешь такого мужчину, который бы не желал тебя?
-О чём ты? Не понимаю, - растерялась она.
-Тогда бери его в руки (я показал глазами на свой фаллос). Вставляй, и всё поймёшь.
-Ты что?.. - Она взвилась. - Серьёзно?!..
-Бери говорю, не глупи, - настаивал я, насильно перекладывая свой возбуждённый член, в её ладонь.
-Зачем?.. - пролепетала она, теперь уже бледнея. - Ты не имеешь права!
-Ну, что, - не нравлюсь? - злорадно подметил я, ухмыляясь. - Ясное дело, я человек не из изящной среды. Хе-хе-хе!
Галя растерянная, и страшно красная, беспокойно заморгала своими длинными ресницами. Я видел, как покраснели от слёз её беспокойные (от ярости), прекрасные глаза.
И вот, наконец, не без огромного усилия над собой, она дотронулась пальцами до отвердевшего члена и... тут же убрала руку.
-Нет, не могу! - Самообладание окончательно покинуло её. Охваченная тревогой, Галя, вдруг, совсем растерялась; обхватила голову руками, и запричитала:  - Что ты хочешь от меня! Уже нервов на всё это не хватает. Мне надоело! Ты хочешь скандала?..
Опасаясь, что она может войти "в ступор", я переждал, пока моя любимая немного успокоится, и лишь тогда с сочувствием, душевным тоном сказал:
-Я так люблю тебя! Ты - очаровательна!
-Возможно, - дерзко сказала она, - но эта любовь не даёт тебе права общаться со мной, как с проституткой!
-Ошибаешься, милая. Просто я хочу тебя заразить вирусом страсти, разжечь плотский огонь!
От этих льстивых, дешёвых слов, Галя поморщилась:
-Замолчи! Не надо строить иллюзий.
-Ты думаешь, если я замолчу, то мои чувства к тебе угаснут? - спросил я, и тут же ответил. - Нет.
Поставив её перед фактом, что наш "союз без любви" и "расчёт без брака" иного выхода не имеет, я по-свойски добавил:
-Ты, Галя, вынуждаешь меня быть грубым с тобой, но это не мой стиль. Так что бросай свои капризы физиологии!
-Много слов, - проворчала она раздражённо. И грустно посмотрев на часы, вновь "оседлала" меня, обхватив коленями мои бёдра. При этом, она брезгливо косилась на мой вызывающе торчащий конец, и, ощущая напряжённость ситуации, Галя отвернулась, не желая ничего видеть. Она была явно смущенна, страдая от чрезмерной деликатности.
-Давай, милая, попробуем вставить, - не унимался я, томимый затянувшимся ожиданием.
Галя, окончательно согнувшись, кивнула головой и неловко схватила рукой мой пенис. Я сразу же стиснул её ладонь и прижал к своей, помогая направлять член куда надо, откровенно балдея от прикосновении её пальчиков к моей упругой плоти.
-Что я делаю! - сокрушалась она своим низким, слегка охрипшим голосом, неуклюже тыкая моим стержнем в область промежности, между ног.
-Спокойно, не дёргайся, - деловито советовал я, помогая ей корпусом, приподнимая таз.
Галя хотела что-то ещё сказать, но я подтолкнул её, взяв свободной рукой за талию. Ей ничего не оставалось, как только медленно опускаться, неумело направляя во влагалище мой половой орган.
Наконец, она попала в преддверие вагины: головка члена погрузилась в её скользкую раковину.
-Всё, дальше сам.., - и она выпрямилась на мне, закрывая от стыда ладонями своё лицо.
-Не беспокойся, дальше я найду дорогу, - сказал я с иронией. 
Галя выгнулась, и заёрзала тазом, в ожидании моего полного проникновения.
Вздохнув с облегчением, я первым делом стал запихивать свой ствол дальше, в то время как эта - необычайно прекрасная дама - продолжала находиться в болезненно напряжённой позе; сидела уже полу боком, вытяну шею и отвернув страдальческое лицо в сторону. Вены резко выступали на вытянутой шее, судорожно вздрагивали.
Мой "кочевой колос" лез во влагалище весьма туго, пригибался. Лёжа на спине и обхватив ладонями её очаровательные груди, я внимательно, с замиранием наблюдал как голая обольстительница, медленно опускается на мой торчащий член, и, возбуждённый крепыш постепенно исчезает между её раздвинутыми ногами, во влажном, плотном углублении.
-Ой! О-о-о! - громко вскрикнула Галя, потрясая руками, пристыжённая и распалённая собственным возбуждением одновременно, как только мой рьяный фаллос, под тяжестью её тела, резко углубился, плотно войдя в узкую щель. В довершение контакта, я сразу обхватил её бёдра рукам, и приподнял свой таз, внедряя член до упора.
Она чуть не вырвалась; я еле удержал её от попытки встать.
-Ну, что "ой", что "ой"! - с досадой произнёс я, начиная терять терпение. - Ты должна, потому что я хочу! А ты "ой".
-Надо... зашторить окна, - вдруг сказала она, опомнившись, и стараясь не смотреть мне в лицо.
Я понимающе улыбнулся, боясь пошевельнуться, чтобы не спровоцировать её испуг ещё раз. Её уловка с "окнами" меня позабавила и тронула. Теперь я поверил, что достохвальная Галина Крумина, верно, до последнего момента сумеет сохранить спокойствие, и её "буря в мензурке" закончится. Как китаец, я добиваюсь любовных побед сверхчеловеческим терпением и избирательностью. С радостью подумал: "Всё же - уломал её, вновь ощущая радость общения с покорённой плотью». И вспомнил удачное высказывание: "Честностью никогда не добьёшься цели!"
-Ну, что? Поскачем в неведомую даль? - деловито спросил я.
-Нет!.. - вскинулась она, пытаясь вырваться, но мои руки цепко ухватились за её талию, осторожно подталкивая вверх.
-Шутка, - успокоил я её.
Она затихла, ей было не до разговора. Немного успокоившись, Галя закрывает глаза, а я двигаюсь в ней потихоньку. Поза. В зависимости от истинных отношениях между любовниками поза «Женщина сверху», как и предыдущую позу – «миссионерскую», можно рассматривать под разными углами зрения. Если между партнёрами – совет да любовь, скорее всего, главенствующая роль принадлежит женщине. Причём восе не обязательно, что – этакая некрасовская бой-баба, а он – рохля и подкаблучник. Просто партнёры достигли того уровня отношений, когда взаимное доверие и теплота вытесняет соревновательные мотивы «кто кого».   
Окончательно сдавшись, она ушла в себя, замолчала и даже, протянула руку для упора, коснувшись моей груди. Её спина упёрлась в мои согнутые ноги. Она казалась совсем обессиленной.
-Прелестно!.. Прелестно!.. - не громко восклицал я, подскакивая на тахте. Объявлял это с полным на то удовольствием, держа руки у неё на бёдрах. Крепко сжимая их руками, я лучше чувствовал движение её мышц, проверяя пластичность женского материала. У Галины был крепкий брюшной пресс, и весьма упругие ляжки. Это приводило меня в животный, ещё более, необъяснимый восторг.
Находясь в более активном положении, женщина имеет возможность делать то, что ей хочется, и так как ей хочется. А партнёру такое поведение возлюбленной ничего, кроме удовольствия, не доставит. Моя подруга Лена Попова обожала «быть с верху», деля ложе с ревнивым мужем тираном. Помню её впечатления: «Я свободна в своих проявлениях, ощущениях, мои длинные волосы метаются в такт телодвижениям. Это будоражит, восхищает, бодрит!»
Самоё забавное, что позу «наездницы» часто просто обожают женщины, полностью зависящие (морально и или материально) от своих партнёров. Для них очень важно хотя бы изредка ощутить превосходство, оказаться выше своего угнетателя. А сексуальная поза как раз и создаёт желаемую иллюзию.
Как мне хотелось, чтобы партнёрша разделила моё волнение, была поактивнее. Но, нет, - она склонилась, опустив голову, не проявляя ни малейшего интереса к этой, отменной эротической вариации. Её смущённое лицо было не выразительно. Распущенные волосы ниспадали на плечи. Ни одна слезинка не скатилась по её щекам, а глаза горели мрачным огнём, хотя она казалась внешне холодной, наполненной безропотным терпением.
-Так тебе хорошо? - участливо спросил я, останавливаясь на мгновение.
Она согласно кивнула, не произнося ни слова, привстала на мне и, стыдливо зарумянившись, произнесла:
-Не надо обсуждать...
-То, что у тебя было? - отпарировал я.
-Да, с каждым по разному! - огрызнулась она с неожиданной силой, стараясь скрыть волнение. - Это тебя не касается.
-Что меня не касается, я и люблю.
-Дурак ты! - фыркнула она, кладя руки на грудь крестом.
-Дурак - это моё нормальное состояние, - нашёлся я.
-Фигляр!..
-Ладно, поехали! - скомандовал я, начиная тихо раскачивать её.
Галя, казалось, ждала этого момента, и выпрямилась во весь рост, сдерживая мои напористые движения тазом. От новых телодвижений, я сразу почувствовал в своих жилах живительный прилив крови, словно, обдало меня бодрящей волной. Это было похоже на трюк, или на большой визуальный эффект, и во мне подымался нежный трепет, и новая жаркая волна повлекла к ней. Сами руки тянулись к её тугому телу, в то время как мой пенис плавно вкушал её лакомую прелесть между раздвинутыми ногами, пружинистыми и гибкими.
Через некоторое время, она уже сожалела о своём поспешном шаге, но отступать было неловко и невозможно. Опустившись на колени, она беззвучно, с не прояснёнными ещё мыслями, нехотя вбирала телом мой член. Она что-то пыталась сказать, но только вздыхала, как и положено в такую минуту. Только сейчас она полностью осознала то, что делает. Закрыв лицо руками (в какой раз!), Галя долго сидела на мне, согнув спину. А я беспрестанно лапал и лапал её, во всех доступных местах шикарного тела.
Внезапно она вздрогнула, и поджимая под себя ноги, вдруг, вскинула голову.
-До чего я дошла! - На лице её невыразимая скорбь. Убрав руки с лица, она не знала, куда девать глаза, и стала искать для них какую-нибудь спасительную опору. И она, быстро нашла её на потолке, там, где копошился шустрый мотылёк, тоже потерявший свободу.
Стало тихо в комнате, и лишь наши тела, соприкасаясь, издавали глухие звуки.
Галя тяжёлая и неодолимая, медленно, но безостановочно, покачивалась на мне, по мере того, как мой таз подымался, и член равномерно погружался в её половую щель. Пенис предательски изгибался из-за того, что эта неумеха неравномерно опускалась на меня, пытаясь, в любой момент, вырваться из моих цепких рук. Иногда, она резко оседала всей промежностью на мой пах, прижимая своими нижними курчавыми, потаёнными волосами мои нежные, заветные яйца, что создавало мне некий дискомфорт.
Не требовалось  особой наблюдательности, чтобы распознать в ней сексуально-неопытную женщину. Галя, как-то сжалась вся, сидела бледная, лицо осунулось, долго не могла унять дрожание рук. Привыкла к затасканной позе "миссионера" (поза белокожих людей), и поэтому выглядела беспомощной, вялой, неактивной.
-Ты с мужем так... сношалась? - спросил я в лоб.
Галя отрицательно покачала головой, давая понять что, мой вопрос неуместен.
-Надеюсь, это тебе пойдёт на пользу, - сказал и ядовито усмехнулся. Потом перегнулся к ней и поцеловал вздрагивающие груди, продолжая невозмутимо двигать бёдрами вверх, как бы, слегка подкидывая её початое тело.
-Ну, как? - опять спросил я мягко. - Выходит неплохо?
-Я этого... не хотела, - через силу сказала она, отстраняясь от моих ласк. - И ты это почувствовал.
-Да. Ты малоактивна, - согласился я. – Неподвижна, как натюрморт.
-Один бы лежал...
-Нет, на пару лучше. Без бабы постель греть, хуже обессилишь.
-Ты это классно придумал... со мной...
-Чем я тебе не угодил? - удивился я. - Эта поза, прямо скажу, из самых приятных.
-Мне всё равно, - тихо выдавила она, отталкивая меня руками в грудь.
-Мне, а не тебе, - уточнил я, с улыбкой наблюдая за её затруднёнными движениями. Ей было тяжело и неловко наклоняться, и она опустилась ещё ниже на колени, почти садясь своим обширным задом на меня.
Не желая раннего семяизвержения, я остановился и замер, сказав ей:
-Отдохни.
Галя была не в себе: лицо её выражало недоумение, будто она увидела что-то непонятное и страшное, но больше была удивлена, чем испугана.
-Ну, зачем всё это? Зачем? – не понимая, воскликнула она, назидательно подняв руки, и хмурясь - Ведь пустая я!
-Милая, женщины, которые часто имеют половые сношения, долго остаются молодыми.
-По мне, лучше дружить.
-А ты знаешь, какая разница между дружбой и любовью?
-Догадываюсь.
-Это день и ночь.
-Это, при свете, порнография! – возмутилась Галя.
-Нет, эротика. Эротика – это порнография, которая умеет держать себя в рамках приличия.
-В рамках приличия? Да ты просто циник! 
Я погладил её по животу и положил ладони на бёдра.
-Я тоже не всегда знаю "зачем" - невозмутимо вторил я, удивляясь её простодушно-глуповатому кокетству. - Но верю, что всё имеет свой смысл, только нам он не всегда доступен.
-А разве лёжа - не одно и то же? - спросила она рифмой, скорее из вежливости, чем из любопытства.
-Э, нет! Это совсем иное, - ответил я с глубоким убеждением, - ведь мужчина любит глазами. Я тебе это говорил неоднократно.
Моя заложница любви покачала головой. В таком глупом и плачевном состоянии, ей не хотелось вступать в полемику, но она не выдержала:
-Нет, я не могу этого понять! Что толку, если я стану внушать себе, будто всё что мы делаем.., - она умолкла, словно забыв нужное слово, - ... в твоей постели, имеет смысл? Мои страдания меня не облагораживают, - необузданность чувств, всегда ведут к несчастью! Какой смысл может иметь для меня то, на что ты меня вынуждаешь? Ради чего это?
-Какие ты приводишь сложные построения, - невозмутимо подметил я. Моя рука дотянулась до её колена, и я пощекотал пальцами внутреннюю его часть. Знал, что женщинам такая ласка нравится.
-Для тебя "построения", а по мне ты - разрушитель!
-В какой-то мере, - согласился я нехотя.
-Вот видишь. Это я по себе знаю, - как бы извиняясь, сказала она. Привстав, Галя поправила рукой мой член внутри себя. - Я теперь гораздо хуже, чем была  когда-то. И всё стало хуже! Это похоже... на театр абсурда! Как мне теперь прикажешь спать с мужем?
-Да не горюй ты, - у жизни так всего много!
-В том-то и дело, что это жизнь и от неё нельзя отмахнуться.
-Успокойся. Я сын самой Любви, - высокопарно сказал я, начиная опять двигать своим "стволом охочим" в её влажной и тёплой глубине роскошного тела.
Она тут же, беспокойно шевельнулась.
-Всё что ты говоришь... ерунда. Ты обыкновенный распутник!
-А ты красивая эгоистка! Прекрасная...
-Я не нуждаюсь в твоих притворных дифирамбах...
Мы затихли. "Невозможная любовь", набирала обороты.  Наступала капитальная фаза полового сношения. Наслаждение ею было упоительно. И пусть эта "врединка" умеет любить "молча"; всё равно, член мой восстал неслыханно, кайф я получал отменный!
Галя, нагая сидит на мне, колышется, глаза её блестели, она была возбуждена непривычным событием. "Эх, если бы она ещё вихляла бёдрами», - подумал я с вожделением, и подстегнул её:
-Сопротивляйся страху и помогай мне!
-Как?.. - жеманно спросила она.
-Больше двигайся, работай бёдрами, - деловито предложил я, и показал руками. - Что толку раскачивать лодку, когда надо просто налечь на вёсла. 
Гале нечего было возразить в такой ситуации. Первый раз она нервно улыбнулась. Моя шутка попала точно в цель и она тут же перестроилась: стоя на коленях, она нагнулась вперёд, сделав руками упор в постели, по обе стороны моего торса, и медленно задвигала тазом; уверенно входя в совместный ритм сношения.
-Давай, давай, не размышляй, двигайся! - подгонял я эту кокотку, поддерживая ладонями её сдобные ягодицы. И дело пошло: широко раскинув бёдра, она стала быстро скользить вниз и вверх, ритмично вбирая мой торчащий половой инструмент. Так Галя создавала мне потрясающее наслаждение. Как приятное дополнение, жёсткие волосы её промежности, своим трением о мою лихую плоть, усиливали это неповторимое ощущение.
Движения у Гали угловатые, некрасивые, голова чуть набок, взгляд малоподвижный, печальный. От досады она теряла самообладание, глубоко вздыхала, вбирая воздух - обнажая ровные белые зубы.
-Ну, зачем... мы это делаем? - тихо произнесла она. – Я же не «маленькая Вера».
Кажется возбуждение наполняет её всю и она сокрушённо закрывает глаза, энергично работая тазом.
-Вот так - другое дело, Галчонок! - радостно кивнул я, восторженно наблюдая за ней: ноги, руки, голова её колебалась в такт с нежной частью тела, которое склонилось надо мною. Она, руками судорожно мяла складки белой простыни, её грудь двигалась скачкообразно, колебалась, совершала вжимающие и выжимающие движения; то колыхалась из стороны в сторону, то двигалась кругообразно. Вся её "нескладность" в движениях улетучилась. Я обожал её до немоты, очарованный этой редкой картиной и теплом, исходящим от её гладких телес. Галино тело - это поэзия реализма, обожествление подлинности! Оно дышало внизу, принимало, обещало и взывало. Это было упоение вполне разумной свободой и неотразимой женщиной. "Эта дама - одно из совершеннейших явлений женской прелести!" - так аттестовал я её, не озвучивая. Похлопывая ладонью по её крутому бедру, не выдержал и ляпнул:
-Ты бабёнка что надо! Понятливая.., - и осёкся, но поздно. Галя возмущённо замерла на мне, обозвав "мужланом", и гневно добавила, подняв на меня свои тёмные глаза.
-Как ты выражаешься - "баба"! - В комнате воцарилась гробовая тишина. – Запомни, пожалуйста, я тебе не "баба"... ты не в балагане. Привык здесь с бабами возиться и думает все бабы.
-А ты что, по-другому устроена? - оборонялся я, стараясь обратить мою оплошность в шутку. - Всё гляжу на тебя – ни какой отлички. Всё у тебя как у других баб сделано. Хе-хе-хе.
-Глупый ты, чёрт безликий! - констатировала она, пытаясь подняться, но в последнюю секунду почему-то, передумала и лишь заметила: - Что может быть хуже безликости! Говорить с тобой не буду... Давай, заканчивай быстрей. - И вопреки моему ожиданию, отчаянно задвигала бёдрами, как бы пытаясь поскорее завершить это постыдное прелюбодеяние, стоившее ей огромных унизительных компромиссов с совестью. Тут, вероятно, подействовал и шок-встряска всего её цельного существа вызванная полным крушением её бескомпромиссного миропонимания. Крумина Галя - прямолинейная как рельс!
Как бы там ни было, наши половые порывы, набирали повороты, были в самом разгаре. "Лучше нет огня, который не потухнет!" - вспомнилось мне крылатое выражение моей юности. Моё возбуждение нарастало, требуя выхода, и я старался во всю, работая тазом вверх-вниз, без устали подталкивая снизу свою почтенную даму. Под моими ритмичными толчками и порывистыми движениями, её напряжённая вагина стала более эластичной, податливой, отработанной, - комфортной. Мой член уже не гнулся: взметнувшись столбом, работал как надо - в заданном темпе - отчего её широкая промежность стала ещё влажней, липкой от пота и женских выделений.
Толи Галя притворялась, толи взаправду, победила нервное напряжение и поэтому держалась весьма спокойно и, я бы сказал - грамотно: при каждом сильном моём толчке, она втягивала живот, отталкиваясь руками от постели, потом, выдыхая - опускала таз, одновременно приподнимая лобковую часть вперёд и вверх, регулируя глубину погружения моего неистового ствола. Живот её вздымался и опадал, повинуясь ритму моих телодвижений.
Мы теперь активно сношались, смачивая простыни потом. Постель ходила ходуном, моя подруга металась на мне, как "верхом на молнии". Глаза её широко раскрытые, глядели поверх моей головы, в окно и далее... Это был бурный, натуралистический поток её затаённой похоти. Всё шло по Хайту: "Лучший способ избежать соблазна - поддаться ему".
-О-ох! - раздался Галин полу-вскрик. Она чувствовала неловкость оттого, что не сумела совладать с собой. Её зачёсанная наверх прядь взмокла и съехала в сторону, она тяжело дышала. Так, бесподобным восторгом, она реагировала на завершение торжества инстинкта над долгом.
Страшась не быть заподозренной в тупости и отсталости, она спокойно проглатывала то, что раньше не позволяла себе, от чего её мутило и подташнивало. "Здорово я ей подрезал крылышки! - с восторгом подумал я. - Теперь Галя - порочная женщина!" - Я так праздновал, так ликовал: ибо сладко грешнику падение праведного человека! И не важно милует ли она меня или нет, важно то, что её движения тела волнительны и очень приятны, а моё мужское достоинство прибывает в "тёплой ванне", от которой по всему моему телу растекается сладострастие, затопляя дикую похоть и даря невероятные по остроте ощущения. Не спорю, что комфорт без любви, угнетает. Получается сомнительный эксперимент, по-нашему - суррогат. Но это когда холодность постоянна. А у меня с Галей всего вторая близость и та заканчивается, и мне плевать на её нетипично-женское поведение! Обойдёмся без поцелуев и ласк с её стороны - она и без них сладкая.
Галя, как видно, уже устала и искала спасения от моего нарастающего темпа. Я работал своим тощим задом неистово, с удвоенной силой подавая тягу нашему общему лакомству.
Но, как водится, мои динамичные усилия, в которые я вкладывал столько упорства и выдумки, для этой гордячки оказались малозначительными и не нужными. Лишь время от времени она двигала тазом так, как бы приподнимаясь, словно хотела пересесть на другое место. Это, скорее, напоминало попытку вырваться и убежать. Думаю что для неё такое положение "сверху" было не совсем привычно, а может и невыносимо. Понимаю, при дневном свете, у любой нормальной женщины, такое половое сношение вызывает лютый стыд, с осознанием унизительного своего положения и бессилия. Поэтому у Гали, естественно, нарастало чувство не страсти, а сильного противления этому. Она не знала, как ей быть и как могла, отдавалась мне, с нетерпением ожидая окончание насилия над собой.
-Хватит.., - устало произнесла она в момент одного из сильных моих тычков вверх, стиснув зубы. Ей уже недоставало сил и смелости, чтобы вырваться из моих порочных пут, связывающих её тело покорной подчинённостью. Гале было поистине тяжело: это достопочтенная женщина с молодых лет не была знакома с насилием. И теперь столкнулась с её крайней формой, и от кого - от меня.
Она жалела меня, считала слабым человеком, алкозависимым, которого покинула жена и т. д. Теперь она близко уловила трепет сожаления о том, что не понимала, как коварна, бывает человеческая судьба. Лицом к лицу, лица не увидела. Вот так!
-Ещё немного, потерпи, - бросил я впопыхах.
Она зябко передёрнула плечами и затихла. Это было молчание усталости и постепенного привыкания к утомительной "скачке" на мне.
Чтобы отвлечься и ещё раз пролонгировать половой акт, я отвернулся и прислушался: в комнате слышался только глухой шум соприкасающихся тел, да машинальных, сдавленных вздохов насилуемой молодой красавицы, которая дошла до такого состояния изнурения, что всё постыдное ей стало безразлично.
-У тебя всё нормально получается, - как мог, подбадривал её, стараясь успокоить.
Галя сморщилась, как от кислого яблока и вместо ожидаемого ответа послышалось приглушённое, но, тем не менее, твёрдое:
-Замолчи!..
О, какая воля! И к тому же ещё и умница, - подтрунивал я над ней, не обращая внимания на резкость её тона.
Она выпрямилась, готовая встать, вся красная, вспотевшая, отёрла вспотевший лоб и поправила волосы, явно стыдясь своего положения.
-Прикуси язык! - выпалила она с раздражённой укоризной.
-Хорошо… не шуми, - поспешно ретировался я. - Ты так раздражена, словно тебе стыдно за своё тело.
Галя, психанув, надавила мне руками на живот, чуть не сбив мне "дыхалку", и сказала с раздражением:
-Ой, какой же ты зануда! Ты мужик, которому мне проще отдаться, чем втолковать своё нежелание этого делать.
-Ладно, ладно... - И мы продолжили столь компромиссное совокупление.
Постепенно из Галины перестали сочиться бурные флюиды. Теперь её мышцы напряглись.
-Хватит! Довольно уже.., - выдохнула она, приподнимаясь.
-Ну, что ты? Давай завершим этот вечер как следует.
-Ещё?! - Брови моей "любовницы" удивлённо полезли вверх. Её будто на взлёте подкосило. Руки, согнутые в локтях, она, вдруг, артистично бессильно обронила, разочарованная потускнев лицом ещё больше.
-А что? - как ни в чём не бывало, удивился я. - Если варить компот, то до конца! - Во мне по-прежнему княжил блуд: возбуждение достигло высшего пика - вот-вот наступит разрядка.
К сожалению, моя бравада на неё не действовала. Она протестовала, пробовала упираться, дерзила. Хотя силы её были на исходе. Оглядывая потолок и стены, как человек, к которому возвращается разум, она продолжала вопрошать:
-Достаточно! Хватит...
Я остановил наш "процесс" и поднял на неё веки: передо мной склонилась Галя - она была на пределе возможного; её непроницаемое лицо выглядело очень усталым.
-Потерпи немного, - сочувственно произнёс я и прижал свою голову к её тугой, влажной от пота, груди. Слышал, как сердце её колотится и стучит мерно. Сопротивление этой женщины удваивало мои усилия, приводило в состояние ещё большей, самозабвенной страсти. Снова, яростно молотил мой пенис в её измочаленной вагине. Галя возвышалась надо мной олицетворением презрительного укора этой постыдной для мужчины привычке незаконно получать удовольствие.
-Оставь... меня в покое, - не глядя на меня, прошипела она. Но это прозвучало как слабый аргумент, и она добавила: - Мне не нужна твоя плата за оказанные услуги.
Я продолжал себя тешить "физиологической клубникой" и смотрел на неё не понимающие.
-Перестань, не... надо... больше, - тихо настаивала она, пытаясь встать, - для тебя это увлечение, даже... может - страсть, а для меня? - спрашивала она. - Что для меня?
Но я, всё тянул её, обмякшую, на себя:
-Не горячись, успеешь отдохнуть.
-Это уже не твоя забота, дурачок! - Она выскакивала из-под меня, и мне пришлось обнять её за шею, пригибая к себе.
-Пусти!.. - Галя судорожно сжимала руками мою грудь, ища опору, голова её бессильно свисала, а волосы касались моих губ.
-Ну, что ты так волнуешься? Мне в ухо дуешь, - как мог, успокаивал я, водя рукой по её спине - вниз, по шее и дальше, потом снова и снова. Я трепетно вдыхал аромат её натруженного "гонкой" тела: под воздействием пота, - он был более насыщен. Этот запах как наваждение, притягивал как магнит, от него не убежишь, не спрячешься - это сгусток вожделения догонит везде.
Её лицо бледное, белеет на моём плече. Держу её как ребёнка, одной рукой. Целую её губы, запуская свой язык глубоко в рот, а моя рука гуляет по всему её телу - гладит, теребит, мнёт, разминает, почёсывает, растирает и пощипывает её податливую плоть. Я получал какую-то ехидную усладу, оттого, что вытворял с ней.
-Небывалое единение всех слоёв советского общества! - громко заметил я, державно улыбаясь.
-Ты противный злыдень! - пыхнула она и как кошка рвётся на свободу, но я держу её, а она с обидой продолжает: - Противный зануда! Мне тошно от случившегося, но смотреть на тебя ещё противней! Отпусти, поганец!
-Ой, Галя, замени мне расстрел! - взмолился я и обнял обеими руками покрепче, поглаживая скользкую спину, шепча на ушко: - Как ты не понимаешь, дорогая, что единственное место, где ты будешь счастлива - это мои объятия. Хе-хе-хе!
Галя хотела оторваться, но я держал её, не отпускал. Она напряглась. Не поддавалась, но уже, и не вырывалась.
-Что тебе ещё надо? - Она пошевелилась смутной тенью, тронула пальчиками моё плечо.
-Ты, я вижу, притомилась больно? - спросил я, продолжая удерживать её обеими руками. - Что-нибудь не ладно? - Но она смотрела мимо меня.
-Хватит, послушай: я устала!
-Устала?
Галя кивнула головой, а я положил руку на её бедро.
-Понимаю, - охотно согласился, и подумал: "Настоящая любовь обязательно бывает неразделённой».
-Виктор, хоть я и реагирую на погоду, но я человек, а не животное!
Ругая себя на чём свет стоит и мой самцовый эгоизм, Галя, перестала вырываться и только смотрела на меня укоризненно. Глазищи её стали широкими и чёрными.
-Вы все по началу гусары, а на деле ощипанные петухи!
-Бери выше: мы и боги и злодеи, - поправил я её.
-Что ты хочешь ещё со мной делать? – не унималась она.
Конечно, продолжать, - сказал я и опустил руки ниже, щупая, и подминая её податливые ягодицы.
Галя схватила меня за руки:
-Не стыдно? Ну, ты и нахрапистый!
-Не все же хорошие. Кому-то надо быть плохим. Продолжим! - сорвался я на грубость.
-Мда.., - Галя сразу сникла. - Горбатого только могила исправит.
-Умные люди, Галя, не обижаются, умные люди делают выводы.
Я взял её вытянутые вперед руки и плотно сомкнул пальцы рук в замок. Так мы, словно танцуя,  продолжали это затянувшееся взаимопроникновение: плавно двигаясь и "дирижируя" себе руками. Комичный у нас получался эпизод в любовных отношениях.
-Злой ты, - с вялой досадой сказала она, приподнимаясь и шире расставляя свои ноги, с нетерпением ожидая моего скорейшего нисшествия.
-Я не злой. Я серьёзный, прагматичный мужчина.
-?!
Разрываясь между грубой страстью и возвышенной любовь (я не лукавлю), мне до жути хотелось сохранить хоть крупинку тепла по отношению к Галине. Я боялся, что её надсадное, срывающиеся дыхание вот-вот перейдёт всхлипы и даже - рыдание. Но не располагал я временем, чтобы обстоятельно привести душу в совершенство. Виной всему моя духовная немощь и порочная тяга к замужним женщинам. Это беда! А беду не сбросишь, как тесную одежду - её надо переносить.
Я не имел необыкновенную половую мощь, когда как Галя думала, что присутствует при демонстрации мужского совершенства. Это далеко не так. Я просто срывал цветы удовольствия, и выполнял тайные затеи испорченной фантазии.
-Ещё немного потерпи… милая, - шепнул я ей, виновато улыбаясь. Уже сам изрядно устал, а разрядка никак не наступала. "Истощение сперматических сосудов, не иначе», - мелькнуло в голове. Моя задница онемела от поступательных движений вверх, чем изрядно натрудил головку члена и "приёмное женское устройство". - Неужели от её супер холодности у меня улетучились все оргазмические реакции?!"
-Не кончай... в меня, - попросила Галя и слегка покраснела. Но на сей раз я не получил удовольствия от этой странной её застенчивости, видимо, - изрядно переутомился. Она тоже, как могла, уступала мне, трепеща и падая без сил, по крайней мере, изображала смирение. "Ну и воля!" - подумал я. И сразу вспомнил одно высказывание умного человека: "Самые чувствительные с виду и ранимые люди, в конце концов, оказываются способными вынести почти любые суровые и тяжкие испытания, но не выдерживают мелких, пустячных неприятностей, уколов и подковырок". Так что Галя возмущена не столько моими подлыми деяниями, как моим длинным языком-помелом.
Мы снова погрузились в пучину телесного сладострастья. Я наблюдал, как с каждым моментом её тело переходило от гнева к поражению. Она откинулась на мои согнутые ноги и, наконец, полностью впала в состояние покорности. Лишь на мгновение её глаза неожиданно открылись, и в первую секунду в них мелькнуло недоумение: "Это не правда, это не так! Это - сон...". Она уже плохо понимала что происходит, металась на мне не зная что делать. Волосы у неё растрепались, в глазах безумие неизвестности и страха.
Она снова попыталась вырваться, но мои руки крепко ухватились за её талию. "Горе-любовница" вела себя неуверенно, едва поспевая за мной. Ноги, согнутые в коленях, совершенно не двигались, однако, напрягая все силы, она старалась не отставать от моих движений.
Мои откровенно-неприличные движения телом, наполняли Галю таким жутким стыдом, что временами казалось, что тошнота подкатывает к горлу: она прижимала руку к груди и широко открыла рот, судорожно захватывала воздух. Она то краснела, то белела лицом. Серое, без кровинки лицо, с широко открытыми глазами, обращено в потолок.
Я же продолжал упиваться этим своим слепым, неясным желанием, точно зная, что никогда им не насытишься, но поддавался ему, не сопротивляясь с отчаянием. "Так ей и надо!" - назидательно внушал я себе (фраза слабенькая, но кавычки её поддерживают). Её просьбы и язвительные интонации меня не трогали и не тревожили: я демонстративно спокоен: "Судимы будем по концу пути, а не по началу". С благодушной отрадой, глядя на Галю, победоносно вещал:
-Терпение приходит не только от сильного желания, но и от сильного нежелания!
Галя гневно, ленно смолчала и с вялой досадой посмотрела на меня.
О как меня тянуло к ней! Какой это страшный соблазн! И с каждым движением своего тела хотелось ещё и ещё пережить радость нашего совместного слияния. Радость эту давала её соблазнительная внешность, желанная красота. Я вновь обретал уверенность, что кое-что могу в минуты сношения с очаровательным полом: когда уже не ждёшь ничего, кроме плотского наслаждения, подчиняешься своему инстинкту. Это, по-моему, вполне законно и совершенно естественно: я вновь обретал всё, в чём заключается наша жизнь, наше мужское счастье, наша любовь. Так что, я думаю, что не зря бросился ко всему этому очертя голову, предавая подругу и понимая, какое она переживает потрясение.
Сейчас она выглядела совершенно подавленной, почти обезумевшей от предательства и, от последующих, ряд унижений. Крумина Галя и так была человеком недоверчивым, ко всему подходила с опаской. Вот и теперь, в глазах её отражалось отчаяние и растерянность, на лбу капельки пота, ладони у неё влажные. "Как она бледна? А щёки горят - странно", - подумал я.
Но перед извержением семени, мне хотелось думать только о её красоте. Мне ужасно нравится эта необычная молодая дама, которую я ни при каких обстоятельствах не хотел бы видеть чужой, а только своей и смотреть и слушать её чудные реплики (порой ужасные), томные вздохи, сосредоточенное сопение. Не противиться им, а изумляться тем бесплодным изумлением, которое ни к чему не обязывает и не обременяет ответственностью, потому что эта женщина и чужая и ненужная по жизни. И можно даже испытывать некую нечистую радость оттого, что есть в жизни нечто, на что можно смотреть хладнокровно и любознательно, не рискуя ни единой клеткой своих нервов.
Пока я ворошил в голове всякий мусор, удовольствие от сношения стало ещё острее. Я больше не владел собой и, наконец, долгожданная влага вырвалась наружу, и я выдернул член из влагалища. Крепко сжимая грудь любимой, я коротко вскрикнул и резко подался вверх, изливая могучий поток ей на низ живота и лобок.
Совсем ублаготворённый, я благодарно обнял её. Дышал тяжело, медленно приходя в себя, поглаживая ладонью влажную щёку Галины.
-Ну, всё! - вздохнул я, и с ободряющей улыбкой высвободил свой половой орган из-под неё.
Мы разъединились, и она сверзилась с меня. На лице её проступило утомление и редкие слёзы обиды.
Я лежал в состоянии глубокого энергетического кризиса. Я, вдруг почувствовал своё тело, каждую его клеточку, и так хорошо было вытянуться и повернуться на бок с радостной мыслью: "Ещё одна вершина взята!" С улыбкой счастливого изнеможения откинулся головой на подушку. Удовлетворённость, покой и отрада царила во мне.
Галя уже отодвинулась в сторону - к стенке. Время вымачивания-вымучивания для неё закончилось. Дыхание у неё стало ровным. Она долго лежала неподвижно, постепенно приходя в себя. Трудно ей было очнуться от такого водоворота событий, - мытарств моих ухаживаний, шока насилия и измотавшего её секса.
Пытаясь успокоить Галю, сказал сочувственно:
-Не переживай, в жизни всякое бывает. Как-нибудь выберемся.
Она не ответила. Выскользнула из-под покрывала и босиком подошла к креслу, взяла полотенце, и не спеша, тщательно смахнула с кожи мои и свои выделения.
Только теперь я позволил себе расслабиться как надо и глубоко вздохнул. Я пребывал в состоянии блаженной расслабленности. Вспомнил одно изречение: "Вера без дел - самонадеянность".
Галя вернулась к постели. Она уже окончательно пришла в себя, была только чуть бледнее обычного. Остановившись у тахты, положила свои руки себе на грудь. Посмотрела внимательно. По чужому. Так, будто ей резал яркий свет, и сказала:
-Какая я дрянь что связалась с тобой! - И легла рядом, касаясь моего плеча, но в то же время подоткнула покрывало так, чтобы тела наши не соприкасались.
Наблюдая за ней, я вспомнил хохму: "Как уходить с корабля крысе, если она капитан?" Гале некуда было деться - в комнате была одна кровать. Она лежала на спине, была всё ещё красива, но как же изменилась! Подурнела, черты лица стали словно другие - заострились, карие глаза стали словно бы ещё больше, но утратили особый, тёплый свет, смотрели отчуждённо, почти сурово, прямо в потолок и лицо в полумраке казалось жёстким и чужим.
Прекрасно понимаю Галю: она хотела слегка распоясаться, покривляться, пофлиртовать, отдохнуть от ухажёров-сослуживцев, начальников, от любящих и не любящих. Тут, и подвернулся я, весёлый, разговорчивый, но голодный и шибко охочий до чужих баб, к тому же страсть к ней разъедала меня до пяток. Я всё сделал, чтобы завоевать её доверие, хотя особого зуда у меня к этому не было, и амбиций тоже. Они появились, как только я переступил порог её таинственного дома. Ну, а за любовь не благодарят.
Долго мои отношения с Галей приобретали оттенок необратимого товарищества, из-за чего, частенько, я, неизменно набравшись вина, впадал в чёрную меланхолию. В конце концов, по воле случая, я спонтанно обвёл её вокруг члена... пардон - вокруг пальца. Потому что она наивно думала, что каждое слово мужчины - истина. Ха-ха-ха! Но на деле, и для истины можно найти такой контекст, в котором она воспринимается насмешкой, пародией на самоё себя, так как человек может придумать себе столько само оправдательных причин и подвести нравственные обоснования под такие беззакония, что доводы его совести просто померкнут перед подобными внушительными построениями. Вот что значит жить в век всеобщей не святости! Ни что так не ослабляет истину, как её искажение - ложь есть источник и причина вечной смерти... Христианское учение так и говорит: "Вина прелюбодеяния - разрушает брак". Из всех страстей - плотская самая тяжёлая, и нужен большой запас нравственных сил, чтобы достойно встретить и перенести её благополучно.
Но такой нравственный закон дан для здоровой, а не для больной совести. Есть многие виды любви: «эрос» – влюблённость, любовь мимолётная; «сторге» - дружеская любовь, хорошие отношения (на работе, в спорте); «филия» - любовь к детям, мужу; «агапе» - всепоглощающая, жертвенная любовь (или христианская, святая любовь). Любовь типа «агапе», по моему понятию, выше долга. И поэтому нравственные элементы любви - долг, стыд, дружба и т. д., - признаю неуместными, как за вкусным обедом не замечаешь красивой и нужной посуды.
Никогда человек не лжёт себе и людям столько, когда влюблён он. Страсть лишает его возможности сделать правильный выбор, заставляя сходиться с людьми, совсем не подходящих для него. Что в народе называется "чёрт попутал". Бывает, что и дружба требует порабощения одной личностью другой.
Моя потасканная совесть переродилась от долговременной порочной привычки, ставшей для меня "второй природой". Значит ли, что я почти безнадёжен? Может быть. Я люблю свои язвы, и у меня нет сил, чтобы захотеть здорового, чистого счастья. Моя "нормальная" любовь имеет характер смешанный: пассивно садический. Скорее это не любовь, а её противоположность. Это как у дикаря - каждое желание - отдельная "религия". Всё для меня плохо, всё непригодно, и я не могу взять на себя никакой ответственности. Я, как написано в Библии; "Скитаюсь, вздыхая". Обхожу основной нравственный закон, который гласит: не просто не пожелай жены ближнего своего, но и не поимей её, так как грех не только действие, но и мысль о нём. В мыслях грешны все. Поэтому христианство - высшая философия. Там между мыслью и поступками разницы нет. Подумать о зле - всё равно, что совершить его. Но, если грех есть всё - то его, в сущности, нет, а есть жизнь, в которой надо вести себя соответственно натуре. Вот почему люди делятся не на чистых и грешных, а на имеющих волю к поступкам и не имеющих. Самая страшная и ненасытная из всех страстей - гордость. Она уничтожает саму возможность любить. Это я о Галине. Где-то читал о гордыне: "Мы не можем ожидать, что нам будут смотреть прямо в лицо, если взирать с высока". Она уничтожает саму возможность любить и быть любимой. Вот гордость её и подставила.
Мне-то легче - я осознал свою порочность, вот с Галиной Владимировной посложней. В народе говорят, что человек желающий, но не делающий - просто тварь лицемерная. И таких большинство. Русский философ В. Ключевский утверждал: «Некоторые женщины умнее других дур только тем, что сознают свою глупость. Разница между теми и другими только в том, что одни считают себя умными, оставаясь глупыми; другие признают себя глупыми, не становясь от того умными...»
Галя уже ничего не высказывала. Молча лежала рядом.
-Обними меня, - попросил я Галю, нагибаясь и целуя во влажную щёку. На что она удивлённо, но отнюдь не радостно воскликнула:
-Да я имя твоё из отвращения не могу произнести! А ты… обними.
Это была её реакция на надоевшую ей мою грязную похоть. Я не смог заставить Галю любить себя. Моя удача зависела от случая, ибо она повиновалась лишь внутреннему зову, голосу чувства. А этого не было - значит: насильно мил не будешь! Мой сегодняшний успех - лишь отражение удачи.   
-Галя, любовь зла, - согласился я с её доводами. - А козлы этим пользуются. Ха-ха!
-Дурак ты. Ты - ноль. А ноль на что не умножай, остаётся ноль.
-Не спорю. Я в молодости был дурак, и сейчас хорошо сохранился. Но я уверен: иной дурак умника научит…
-Пользуйся…, - оборвала меня Галя, - больше я к тебе не приду.
Мой палец снова проникает в её влагалище, через складки половых губ и замирает на несколько секунд. Затем я начинаю сгибать и разгибать его, как бы маня Галю к себе - где-то здесь, на этом маленьком участке канала, расположена Священная точка «G». Палец меняет движения: от касаний я перехожу к поглаживаниям, вибрации или вращению. Эта священная точка очень чувствительна и даже подвержена «смене настроений»: она может «смеяться», «плакать», испытывать оргазм или, наоборот, «вспоминать» отрицательный сексуальный опыт.
Галя дышала всё чаще, чуть постанывала, мышцы её импульсивно сокращаются, и я чувствую, что она «втихаря» наслаждается. Внешние половые губы стали чрезмерно велики и поэтому выглядели не эстетично, цвет их изменился от тёмного цвета в розовый.
«Надо Галю наказать за строптивость через «нижний стыд», - мелькнуло в моей голове. Для этого, зажав пальцами её опухший клитор, стал быстро его вращать как ручку настройки. Я понимал, что это грубая ласка.
Она прилагается в качестве экзотической приправы к привычному сексуальному «меню». Партнёрше просто надо запастись терпением. 
Галя вздрогнула, но продолжала терпеть.
Ввожу указательный палец во влагалище как можно глубже, затем ещё один и ещё, двигаю ими, и вскоре оно начинает упоительно хлюпать. Вытаскиваю один из пальцев и втыкаю в попу.
-А-а! - вскрикивает она. - Вот где… твоё подлинное лицо. Я знала что ты, ничтожество. Я всегда подозревала это! Во, попала!
-Не ожидала? - поинтересовался я, и предложил ей «успокоительный заезд»: взять мой член в руки.
Она от ужаса закрыла лицо руками.
-Нет!.. - Лежала неподвижно.
Решив жертву ещё немного встряхнуть, обеими руками обхватил её груди и стал интенсивно их мять, ритмично, с круговыми движениями.
Галя вздрогнула, открыла глаза.
-Не надоело? - недовольно спросила она.
-Такое не может надоесть. Не дождёшься! - огрызнулся я, не переставая грубо разминать ей поникшие груди. - Галя, будь поактивней. Нельзя хлопать в ладоши одной рукой.
Галя молчала, краснея на глазах, багровела. Прикусив нижнюю губу, она отвернула голову в сторону и сказала с оттенком досады:
-Ты… мнёшь мою грудь, щиплешь, плохо пахнешь. Ты плохой любовник.
-Галя, герой дня - не всегда герой ночи. Так что терпи меня такого.
-Маньяка?
-Называй, как хочешь, только удовлетворяй мои желания. Гармонию постичь можно только тогда, когда она нарушается. Так говорят японские мудрецы. 
Галя продолжала меня поносить:
-С тобой я столкнулась с чрезмерной, слюнявой нежностью и маразматической придурью.
-Ничего, дорогая, не удивляйся. Пока ты в моей власти. Как говорят мои друзья: «Этот фильм ты ещё не видела», госпожа Крумина. Хе-хе! Привыкай к сексуальным нестандартным  решениям. - Стоя на коленях, подвинулся поближе и сел к ней на живот, поближе к лицу. - Возьми в руки моего друга. Расшевели его.
Галя содрогнулась от возмущения и страха, снова закрыв глаза.
-Виктор,… это не секс, а одни мрачные фантазии с твоей стороны.
-Бери, говорю! Пока, в руки.
Она онемела от моей наглости.
-Давай, давай!
Превозмогая стыд, она, не глядя, нашарила мой «пятисантиметровый мякиш», и снова утонула в обидном молчании и унижении. А я управлял «процессом»:
-Так, поглаживай ствол…. Вот так. Хорошо! Теперь, перебирай пальчиками, как будто на флейте играешь… Отлично! А ты боялась…. Перемещай ладонь вверх и вниз, вверх и вниз и надавливай пальцами, словно разыскивая «клапаны», у настоящей флейты…. Так, хорошо. Умница! Не забывай про мошонку.
Мошонка - это место почему-то остаётся незаслуженно забытым во время любовных игр. Многие мужчины и сами не подозревают, что узкий шов между яичками - прямая дорога к удовольствию.
Эрекция члена «стараниями» моей подруги, увеличивалась. Хотелось добавить к этому побольше визуального эффекта, и я привстал на коленях. Нагло оглядел свою жертву. Восхищение и безумие есть во всяком языке. Но изумление - только в русском. С гордостью отметил, что подо мной голая красивая, ухоженная, фантастическая молодая женщина, и выполняет такие гнусности. Мы, увы, во власти установки, которую сформулировал римский поэт Овидий: «Я сторонник добра, но в своих поступках руководствуюсь злом». Надо было снять с неё эту напускную дремоту, - нехотение ласкать клиента.
Протянул руку, поправил её волосы на голове. И снова продолжил обучать Галину ласкам мужских гениталий:
-Теперь обхвати ствол члена со стороны головки двумя пальцами, замкни их в кольцо…. Вот так. Теперь двигай их в сторону «заварных мешочков».
-Куда? - не поняла она.
-В сторону мошонки.
-Всё. Хватит меня унижать! - Галя не выдержала. - Это же сексуальная разнузданность, - и убрала руки. Она смотрела мимо меня задумчивым, останавливающимся взглядом, во мне сразу вскипели новаторские страсти. Я снова опустил свой затвердевший ствол ей в ладонь, и сказал: - Слушай, подруга, а почему бы тебе, не поцеловать его?
-Не-т! - пролепетала она, страх сковал её.
-Не бойся. Этот поцелуй, всего-навсего, - ограниченное оральное исследование партнёра. Целуй, - повторил я и придвинулся вплотную так, что голова Галины оказалась между моих ног. Я заметил ужас в её глазах, и ногти её левой руки впились в моё бедро, стараясь остановить меня. Другая рука Галины застыла на пол пути между моим членом и её лицом.
-Нет. Не надо! - морщась, промямлила она, быстро отводя лицо в сторону, с трудом перемогая стыд, почти страдая оттого, что повисло над её лицом.
-Что можно, то возможно, - уточнил я.
-Фу!…. Подлец! Я тебя презираю, - сверкая глазами, ответила она, рывком ложась на живот, - ты самое тупое двуногое животное…, половая тряпка!…. Ишь чего захотел…. Всё, бери меня последний раз, и я пойду. Хватит издеваться!
-Вот это номер - я чуть не помер! - удивился я, спокойно принимая очередной взбрык подруги.
-Хам!
-Ты теперь можешь думать обо мне что хочешь. Но только хорошее.
-Меня можно согнуть, но сломать нельзя.
-Посмотрим. Пусть будет как по Стугацкому: «Пусть каждый уйдёт не обиженный».
Видя её готовность сопротивляться, решил взять «тайм-аут», и лёг рядом с несговорчивой красавицей. К моему удивлению, Галя не оказалась примером самодисциплины. Не знала она, что придётся платить столь, дорогую, цену. Проблема этой вне семейной ситуации и симпатии возникла от моего своеволия и от её позволения ей возникнуть. Оказалось, не всё так просто, жизнь нельзя сложить как листок бумаги. Удовольствие от греха временно, а вот последствия остаются надолго. Впрочем, большой ли это грех? Крумина отдала мне своё тело, но не душу. И стоит ли ей так убиваться, когда несчастье есть только тормоз, который уберегает нас от падения в пропасть. Трудности в жизни должны делать нас лучше, а не хуже.
Мы не в состоянии избавиться от грехов до тех пор, пока не признаем их. Святая церковь долгое время учила, что душа от Бога, плоть же от дьявола. В физической и в другой реальности душа расположена наверху, поближе к обиталищу Всеблагого, плоть - внизу. Например, ни одна часть женского тела не вызывала столько кривотолков, не была столь вожделённа и столь гонима, как лобок. Его воспевали и осыпали проклятиями, считали символом продолжения рода и дьявольским искушением, ваяли из мрамора и запаивали в пояса невинности. Несчастная Ева даже не подозревала, что, искусив Адама, она тем самым повергла женские прелести мгновенной опале. Потребовалось не одно тысячелетие, чтобы табу с этой интимной области было снято.
«Бог оценивает намерения, а человек оценивает поступки», - мыслил я, оставив Галю в покое. Нарушение четвёртой заповеди угнетало меня. Я постоянно чувствовал возникшее между нами, с Галей, отчуждение. Хотелось любви. Думал вызвать жалость; а вызвал отвращение - только чувство неприязни ко мне. Понимая, в какой ситуации находится она, я очень хотел преодолеть это отчуждение, но не знал каким образом.
С нежностью протянул руку и дотронулся до её плеча.
Но она резко отмахнулась.
-Ты переходишь границы дозволенного. - Галя, от стыда зарывает лицо в подушку, и не выдерживая, плачет. 
Мне ничего не остаётся, как только продлить паузу, выпить стакан вина и ждать, пока она успокоиться.
-Давай я тобою, напоследок, полюбуюсь. Повернись на спину, - ласково прошу я.
Она послушно поворачивается. Мне нравится её послушание. Я просто без ума от этого. Такая шикарная женщина - и слушается во всём.
Потягивая из гранёного стакана вино, я любуюсь эротической картиной: на широкой тахте  лежала аппетитная породистая женщина, свет торшера мягко ложиться на её тело, оттеняя его изгибы и рельефы, пышную грудь, шикарные бёдра, пушистую припухлость лобка. Казалось, Галя чисто физически ощущала мягкое давление моего взгляда, поглаживающего её бюст, живот, бёдра…
Галя продолжала молчать. Её льдинки глаза смотрели куда-то мимо меня. Она никак  не могла придти в себя от эмоционального шока.
Я потянулся к её белоснежным трусикам, лежавших на столе, возле сумочки. Взял их. Женские трусики манили меня с малолетства…. В последствии, я узнал, что в каждом цвете белья - своя магия. Если белый цвет до сих пор ассоциируется в некоторых умах с цветом невинности, то именно он открыл мне такие бездны чувственности, от которых содрогнулся бы сам Аретино. Белые трусики - привилегия аристократических красавиц, гибких и взбалмошных. Как правило, в миру таких называют «фарм де люкс». Они не переносят никаких запретов и их действия зачастую граничат с произволом. Верность в дружбе с лихвой возмещают неверность в любви. К любым предрассудкам относятся снисходительно. Обожают театрализованные представления в интимной сфере. А поэтому легко меняют партнёров и обожают «менаж де труа». Перешагнув известный образ, вполне могут остепениться. Пожалуй, лучше всех этот образ вывел Иван Бунин в рассказе «Лёгкое дыхание».               
«Расставаясь с трусиками, выказывают немало упрямства и кокетства», - писал об этом один куртуазный маньерист. Ещё раз внимательно осмотрел её трусики. И в углублении, там, где обычно находится вагина, было желтоватое пятнышко, - всего лишь тоненькая полоска. Я поднёс трусики к лицу: сильный, терпкий запах ударил мне в нос. Возбуждение охватило меня. Член мой сразу стал твёрдым. Мышцы в теле напряглись и перестали дрожать. Мигом встал с кресла и подошёл к тахте.
Галя лежала как всегда по викториански: ноги сведены и целомудренно прикрыт холеными руками низ. Не теряя драгоценного времени, вновь «оседлал» свою подругу. Чувствовал себя последним дураком, раздвигая её бёдра, тщетно пытаясь разжечь страсть любимой и видя, как выражение её лица из холодно-безразличного становится откровенно брезгливым, когда я целую её грудь, прикасаюсь языком к пупку.
Раскрепощённый алкоголем, я снова пытался заставить её взять в руки мой возбуждённый член, и принудить к оральному сексу. Сидя на ней, подал корпус вперёд, так что член завис над её головой. Пока убирал с её лица упавшие пряди волос, Галя пришла в себя. Реакция замужней женщины была молниеносной: глаза сразу стали необычно большими, словно увидела что-то ужасное. Она вся напряглась, отвернула голову, пытаясь, что-то сказать. Но лишь свистящие звуки вырвались из её горла, из воспалённого казалось горла.
-Ну же, давай, - настаивал я, погружая пальцы в ароматные волны её волос и пытаясь убедить её подарить мне наслаждение. - В этом нет ничего дурного. Не брезгуй. Это всего лишь моя уменьшённая копия.  Все, женщины давно считают, что сперма - универсальное лекарство и лучшие витамины. Мне один знакомый врач недавно сказал: «Без мужского семени женский организм загнивает». Сперматозоид…
-Фу! - фыркнула Галя.
-Сперматозоид - универсальное чудо средство от всех болезней! В этом нет ничего неприличного.
-Я в жизни не видела ничего более отвратительного…
-Понимаю тебя. Поцелуй меняет смысл в зависимости от места приложения. Но ты же согласилась отдаться мне. Значит, примешь и эту разновидность сексуального общения.
-Да я согласилась. Но я не хочу быть твоей девкой. Найди себе для этой «разновидности» кого-нибудь другого…
-Можно подумать, что ты не хочешь этого. Тоже мне, борец за чистоту секс отношений.
-Я хочу этого?! - Она на мгновение приподняла голову, словно готовая выполнить мою просьбу. Но вместо ласки она неожиданно плюнула в мою сторону, полностью выразив своё презрение. - Я достойная женщина, а ты извращенец!
Поражённый и смущённый, я всё-таки испытал чувство радости, заставившие меня забыть гнев. Столкнувшись с отчаянным сопротивлением, я пошёл на крайние меры запугивания, и почувствовал приятную истому сексуального азарта. У меня, созрела дикая мысль.
-Хорошо, Галина Владимировна, - сказал я строго. - Очень хорошо. Ты не исполняешь мои желания, а пришла их исполнять…. Тогда я сейчас позвоню своему другу, и мы, вдвоём раскочегарим тебя «под орех». Мало не покажется.
-Ты не посмеешь!
-Посмею. Забыла, как с тобой обошлись летом 89-го в пионерлагере «Радар»? Тогда ты всё стерпела, всё вынесла…
-Провокатор! - Галя сразу сникла. У неё в глазах появилось страдальческое выражение, и она закрыла лицо руками.
-Не отчаивайся. Худшее ещё впереди.
Принуждая её к минету, я хотел просто унизить строптивую даму, чтобы почувствовать, что не она, а я могу то, что она не сделает при всём желании. Ловя момент, я, не спеша, чтобы не спугнуть её, сел к ней на грудь.
-Я прошу только поцеловать его. Ну же! - настойчиво принуждал я подругу, направляя и придерживая член рукой, на уровне её рта. - Ты уже настроилась?
-Так отвратительно, - поморщилась она с нескрываемой брезгливостью. 
Осуществились мои главные блудные помыслы. Я ликовал, а моя пассия ещё сильнее покраснела, беспомощно сжимая руками мои бёдра. Я исступлённо говорил:
-Ну, сделай же, сделай…
Галя целовать не стала, но рот приоткрыла. Закрыв глаза, коснулась, губами вершину головки члена и задела уздечку. Уздечка находится на внутренней стороне члена, ровно посередине - это маленький узелок ткани, необычайно чувствительной к прикосновениям. От остроты приятного ощущения, я еле воздержался от крика. Губы были холодные. Галя не шевелилась. Одной рукой я немного отжал её челюсть вниз, а другой отправил член ей прямо в рот.
Как только головка члена скрылась за губами, она вздрогнула, но сопротивляться уже было поздно, да и силы покинули её напрочь. Я делаю телодвижение вперёд и глубже проталкиваю своего друга в глубь рта, не обращая внимания на слабое сопротивление её шершавого языка. Она инстинктивно попыталась поднять руки к лицу, чтобы прикрыться, но они упёрлись в мои колени.
Интеллигентная молодая женщина отреагировала на мои действия гримасой ужаса. Прямо под собой я видел её округлённые неподвижные глаза, расширенные зрачки. Она отчаянно мотала головой, пыталась языком сдержать проход члена глубже и вытолкнуть его. Я же, ухватив за волосы, приподнял её голову и, прижав к своему низу, стал показательно, не спеша, проталкивать свой половой инструмент в глубь рта.
Галя скребла по пенису зубами, но это только усиливало приятный эффект. Крепко держал её голову двумя руками и член, скользя, вошёл как надо, коснувшись горла. Галя засопела носом и застыла в оцепенении. Её глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, в то время когда я делал несколько возвратно-поступательных движений, подавая ей бёдрами навстречу.
Запах её разметавшихся волос волновал меня своим нежным ароматом, что не могу сказать о запахе своих гениталий, который она вынужденно вдыхает. Мысль, что она видит мои прыгающие яйца перед своими глазами, возбуждало меня вдвойне. Как этого унижения Галя упорно избегала! И вот оказалась участницей орального секса.
Я прекрасно понимал, что сейчас ощущает она и в этом виноват мой эгоизм и низменная похоть. Моё стремление брать в чём-то верх над ней, красивой, здоровой, стало особенно нетерпеливым, упорным. Я утверждал свою полноценность. Я мстил ей, чужой, мстил всему женскому миру. Женщины прекрасны. Но только не в браке…
Стараясь быть разнузданным, обдуманно её унижал, от чего она приходила в тихий ужас. Поэтому и молчала. Это уже была не тяга к ней, а мания, лютость. Во мне клокотала какая-то ненависть к этой «совковой» жизни, злобный уход в скотство, в ничто…
Я исступлённо тихо говорил:
-Ну, делай же, делай…. Не бойся. Минет - это простой обмен слюной. А сексуальность - это фантазия. Привыкай.
Я перевёл руки на её затылок и начал двигать её головой вверх-вниз. Член продвигался без задержки и, для разнообразия, я, иногда, делал им круговые движения, смешно оттопыривая Галины щёки. Из её груди вырвался глухой полу выдох полу стон.
-Всё полезно, что в рот полезло, - пошутил я.
Понимаю я Галю, ну не хочет эта гордая женщина, тащить в рот всякую (по её мнению) негигиеничную дрянь. Бабуля ей так завещала, старая перечница или Галя сама, где набралась - всё это в данном случае не принципиально. Мне хочется орального секса, и моя женщина должна на совесть отрабатывать постельную барщину, даже если что-нибудь наверняка делает не так.
Галя пыталась что-то сказать (?) шевеля губами, но это только усиливало восхитительное ощущение - щекоча свод пениса и венчик. Её шершавый язык, ещё приятнее теребил головку. Спрятать свой язык Гале было просто некуда. Её лицо побагровело и стало некрасивым. Она вся покрылась потом, так как вся нагрузка шла на губы, сдерживающих напор мужского члена, который не ослабевал ни на секунду. Тем более, я сильно прижимал голову Галины к своей промежности, заставляя вбирать мой ствол в рот.
Как не парадоксально, но когда она хотела отдышаться через нос, то невольно, сильнее сжимала мой фаллос губами, что приводило меня в полнейший восторг, и я удовлетворённо охал, поглаживая её пышные волосы, приговаривая:
-Умница! Лучший макияж женщины, это страсть.
Услышав это, Галя упёрлась ладонями в мои бока, пытаясь меня поднять, глупышка! Но нет, она вцепилась в моё тело руками. Длинные ногти впивались в мою кожу, и царапала её, что нарушало комфортность пикантной ситуации. Как правило, мужчина не любит драконовских, длинных ногтей у женщин.
Я, уловчился, силой убрал её руки и придавил к подушке, что не остановило «оральный процесс».
Наконец, Галя, «успокоилась», смирилась и закрыла глаза, а мой поршень работал стабильно, изрыгая фонтан пузырей из её растопыренного рта.
-Ну вот, дорогая, это не так уж не приятно, как ты думала, - удовлетворённо и успокоительно произнёс я, похлопывая её по щеке. - Ну что кончать? - теперь уже спрашивал я. Но подумал: «Кончать её в рот, это то же самое, что пить из пустого стакана».
Галя отрицательно замотала головой.
-Тогда становись на колени, - потребовал я.
Она кивнула головой и глазами.
Я освободил её воспалённый рот. Галя жадно глотала воздух, как после большого заплыва.
-Вставай на колени, - повторил я, - руки в упоре. Вон сколько времени я с тобой прохорохорился. Живо!
Сначала, ошарашенная, она забормотала что-то насчёт приличия, но потом, сообразив, что от неё требуют, кивнула головой.
Пока она вставала, вся, дрожа, на колени ко мне спиной, я, поддерживая её ватное тело, успокаивал:
-Не волнуйся, сделаю как себе. - Похлопывая ладонями по её выдающийся заднице, давал понять, что это должно быть удовольствием для неё, а не наказанием. - Да не волнуйся ты дурочка! Наклонись ниже и расставь ноги шире…. Вот так, - я помог ей принять соответствующую позу, толкнув к боковой спинке тахты. Положив, голову на вытянутые руки Галя, разметав волосы по плечам, замерла в тревожном ожидании очередного насилия.
Я сгорал от нетерпения. Мои глаза скользили по прогнутой спине, приподнятым ягодицам и прижатым к ним пяткам, скрывающим её потаённое место. Я опять почуял звериный инстинкт, уже испытанный ранее. Снова моя кровь бурлила и вызывала похоть.
-Не надо, прошу тебя…. Не надо! - безнадёжно просила она меня, от волнения комкая руками подушку.
-Зад приподними. Надо, Галя, надо! - настаивал я. Сказал, как приказал, довольно улыбаясь. Картинка впечатляла: она стояла передо мной на четвереньках голая и покорная, а мои руки цепко держали её крупный, объёмный зад. Живые покатистые холмы ягодиц моей подруги, касались моего живота. Теперь я имел полный доступ к её самым потаённым прелестям. «Одно дело видеть это, когда она нагибалась на работе, ища папку с чертежами, через белый халат, юбку и колготки, а другое - без одежды и так близко, с подсветкой торшера. Шик!» - мелькнула мысль, и мой член до боли встал колом.
Сейчас я был абсолютно аморальным элементом, типом, ещё не совсем уставшего от бесконечного своего цинизма. Вид у меня был ей подстать - нагой и разгульный. Страстные помыслы напали на меня с настойчивостью и неистовством. Ведь цель оправдывала средства. Во мне давно был заложен огромный элемент энергии по отношению к её, весьма аппетитной попке. Настоящий мужчина всегда пропустит даму вперёд, если разрез на её платье сзади. 
Не спеша, балдея, провёл своим главным достоинством между двумя половинками, касаясь головкой члена жёстких волос её промежности.
Вскоре, Галине стало стыдно стоять в этой «собачей позе» голой. Она опомнилась от шока и дёрнулась всем телом, пытаясь вырваться.
-Ну, нет, дорогая, не ускользнёшь! - подстегнул я её, крепко удерживая в таком унизительном положении.
У Круминой были умопомрачительные ягодицы со следами не загорелой кожи от узких трусиков. Тщательно зафиксировав позу, я раздвинул ягодицы и расправил волосы между её ног, удивляясь гибкости бёдер, у основания таза.
Без особого труда, одним мощным толчком, вогнал член в туго раздвинувшуюся щель женского лона. Галя вскрикнула, - не то что всхлип, не то что вздох, - я не понял, войдя в неё, но по тому, как непроизвольно содрогнулось всё её тело, догадался, что ей было весьма не комфортно, а может быть, и больно. Она тут же сникла, починяясь мне. Обхватив покрепче руками её бёдра, я сильным рывком нанизал её на себя, довершая дело. Член углубился во влагалище по самый корень.
Это было моё победное обладание! Я побеждал неотступностью. Галя, при редких наших встречах, требовала от меня обожания и неустанной чуткости. Жуть! А что я сейчас делаю? Да, мы не в состоянии избавиться от грехов до тех пор, пока не признаем их. Теперь и умереть можно! Моя мечта стала явью! - обалдело думал я, ритмично работая тазом, вперёд-назад.
От сильных толчков сзади Галя напрягла колени, сжимая ягодицы и приподнимая лобок. Она ёрзала по кровати, опираясь руками о боковую стойку, издавая хрипловатые вздохи и охи.
-Я тебя до смерти укатаю! - куражился я, крепко держа жертву насилия руками, по обе стороны крутых бёдер, с небывалым остервенением засаживая член в её расщелину по самые яйца. Влагалище этой «труженицы» было весьма эластичное, приятно пружинило. Мой половой инструмент блестел от телесной влаги горе любовницы.
Я постепенно подчинял её шикарное тело. Вернее, теперь на постели были два тела в совершенной гармонии два чувственных тела, чужие друг другу. Это было именно то унижение, которого Крумина Галя всю жизнь боялась, и до сих пор избегала: секс без любви, без всякого чувства, в унизительной позе «раком». Я перешёл черту, сделал её полноправной соучастницей бесстыдства. Никогда я не испытывал такого наслаждения, как в этот момент - за запретной чертой насилия. Со стороны женщины подобное положение тела как бы означает: «Я полностью в твоей власти». Думаю что это сексуальное «ноу-хау» доставит Галине «незабываемое удовольствие» или унижение. Из-за своей специфичности эта позиция «мужчина сзади» выражает не только максимальную близость, но и максимальную степень унижения! Поделом ей! Не зря эта поза популярна у насильников, у агрессивно настроенных мужчин, желающих подчинить партнёршу, заставить её почувствовать себя безвольной рыбой, стоящей на коленях перед хозяином.
Можно бесконечно разгадывать эротические «па», находя в них новые и неожиданные нюансы настроений, желаний и чувств. Как загадочные иероглифы, они полны скрытого смысла. Это своеобразные символы – язык нашего тела, на котором изъясняются страсть и любовь. 
Не перестаю хвалиться, что не иначе, как от лукавого мне досталось столь небывалое наслаждение, хотя у меня было предостаточно женщин в своё время. Не верилось тому, что я держал в руках: Галина «корма» - это фантастика! Эта поза - «мужчина сзади» - её поза, для её гениталий. Она наполняла моё ослабленное алкоголем существо безудержным желанием и чувственной радостью. Я лихо отплясывал своим тазом «Ламбаду», - активизируя совокупление. Меня быстро забирало. Я выкрикивал страстные грубости типа: «Помогай мне», «Подмахивай», «Будь как с мужем», «Смелей!», «Брось свои сектантские замашки». Все мои постельные реплики сопровождались щипками её оттопыренной задницы. Так я заставлял Галю двигаться, пригибаться и подавать попу мне навстречу.
«Какая нежная и бархатистая кожа!» - восхищался я и раздражённо требовал:
-Назад и вверх, назад и вверх…. Вот так, умница.
Как мог, помогал ей руками. Галя старалась по мере сил, а из её рта вырвался приглушённый стон:
-А-а-а-а!…А-а-а-а!
Для пущей «окраски» насилия, я, ухватившись за её волосы,  накручивал их своими пальцами, ехидно приговаривая:
-Теперь ты настоящая Ракель. «Никто кроме тебя!» для этой позы не годится! Я твой Хуан де Педро. Ты блеск! Ха-ха! Будь свободной, чтобы быть собой!
Счастье - это когда мечтаешь о той женщине, которая уже рядом. Вот и наладился наш с ней конгломерат людских отношений. Любовный роман внезапно перешёл в стадию разгона: «У нас любовь была, да уж кончалась, она кричала всё, сопротивлялась…». Не помогла Гале и сказанная со смущением фраза: «Не надо так!» Я ликовал, мысленно напевая дальше: «Я ему доверилась, а он мои белые груди узлом на спине завязал…»
Широкая моя тахта теперь являла собой настоящий «сексодром», на котором я проделывал с телом любимой женщины, различные неприятности. А что мораль? - Чёрт с ней! Я и жнец, и швец и на дуде игрец! От гнусностей проделанного, мне порою не хватает моральных усилий для самооценки. Я признаю (простите моё за ячество), что справедливый не может людей унижать. Но с Галей очень трудно найти «общее дело» в постельных тонах. Понимаю, - у женщин нет породы. У нас с ней получается не секс, а репродукция, как у зверей. И только откровенное насилие дало результат. Теперь мне, с нравственной точки зрения, безразлично сопротивляется ли Галя из-за принципа или же её побудительный мотив - месть за личную обиду.
Видя её на «карачках», я снова вспомнил, как часто на работе был свидетелем пикантной сцены: когда она невзначай, наклонялась к нижнему стеллажу, чтобы найти нужные чертежи - при наклоне, - выставляла на показ приятную округлость своих задних форм - и всё это, при необыкновенном её женском обаянии. Есть с чего тогда было потерять голову.
Слегка запыхавшись, я остановился, приподнимая её широкий зад. Галя, стоя на четвереньках, ещё сильнее прогнулась в пояснице, но корпус её стал неподвижным. Задница жертвы стала потной, а груди тяжело обвисли к низу. Она слабо стонала, затем затихла. Я слышал её дыхание - так человек задыхается на крутом подъёме.
Осатанев от восхитительного желания, я сжал её груди и потянул Галю на себя.
Медленно, колебательными движениями, начал опять плавные фрикции, но уже в более плотном контакте. Впихивал член на всю «катушку», под самый зарез, в её тугую и сочную вагину, многократно меняя угол наклона её крупного таза, изгибая её стан, как хотел и отчаянно работал тазом. Упругие ягодицы молодой женщины приятно амортизировали мои напористые толчки, а её загар дополнял экзотику сношения. Это была капитальная фаза сексуального общения - сознание того, как просто осуществить связь, если освободить воображение от всяких предрассудков. Ко всему этому плотскому богатству добавлялся издаваемый запах влагалища, который витал по комнате и туманил голову. Я утопал в этом терпком запахе, в сочетании с изысканным ароматом её духов.
Я чувствую с каждой секундой, как не отвратительно, словно накатывающая волна, приближается состояние неизъяснимого блаженства…
Продлить бы это изумительное удовольствие, но, к сожалению, время не резина, не растянешь по своему хотению. К тому же надо спешить, пока Галя не в полной мере осознала, что с ней происходит. Её викторианский менталитет к такому интимному откровению не готов - скандала не миновать. Впрочем, почему? Великий гуманист Эрих Фромм утверждал: «Любить - это форма продуктивной деятельности. Я испытывал любовь по принципу обладания, что значит: я лишал объект своей «любви» свободы и подавил её». - Разве это не логично? Значит, принуждение это не нонсенс, а нормальное проявление чувств. Кто виноват, что у Галины вдруг возникла «функциональная бридость» - временная потеря или искажение вкуса, аналогичное потери голоса у певца и нюха у повара? Кто виноват, что её сексуальные запросы невелики? Что она любит что-то другое. Она считает, что невозможно изогнуться на пути прямом и узком. Нет, она просто заблуждается! А заблуждения часто имеют одежды истины.
Почему моя любовь может стать судебным доказательством? Свидетельство моих преступных намерений - это факт любви. Но какой? Я думаю любовь не просто сильное чувство и страсть, любовь - добрая страсть. Как её обособить? Какое действо для неё подобрать, чтобы добро и зло - эти непримиримые враги - не оказались друзьями? У меня этого не получилось, и для Галины я - воплощённый хаос. Вот что значит, когда два самца на одном участке! В моих чувствах проскакивал абсурд, но ничего более. И не надо ей сваливать на судьбу своё собственное безрассудство. Любить можно, и ненавидя…
Вот её ноги и бёдра стали неподвижными, Галя постепенно сползает на постель, теряя остаток сил. Я не могу кончить. Видимо, выпивка и добротная женщина, здорово отупляют.
Проявление не бывалого сексуального пыла и жаркой африканской страсти – это вопиющее доказательство того, что чужая жена, её вынужденная измена сильно возбуждает любителей чужой собственности. В измене мужчины ищут разнообразного секса, а женщины – всего остального…
Но вот я почувствовал, что близок к кульминации, и сразу обхватил руками её бёдра и начал делать сильные махи своим тазом вперёд-назад. Моё тело динамично двигалось и… острейший, как удар током, силы оргазм затряс моё тело. Огненная вспышка волюста вознесла меня на вершину блаженства. Скользкий пенис подпрыгнул, выскальзывая из её распалённого зева, выкидывая каскад семени вниз, на измятую простынь. Такого блаженства, такой неистовой сладости я ещё не чувствовал никогда. «Счастливый конец - это член после оргазма», - с удовлетворением подумал я, и зашатался, ноги онемели, а ступни пронзил град игольчатых укусов. Мой лоб покрыла холодная испарина, и ослабевшие пальцы рук опустили использованное (по назначению) тело моей женщины, - оно меня больше не интересовало, хотя этот слепок был самым удачным.
Я с минуту находился под большим впечатлением от яркого, колоссального оргазма; всё моё распутное тело приятно расслабилось, как бы облегчилось. Я сильно вспотел. Кайф! Второе рождение.
Галя, как в дурмане, совсем сползла с подушек на постель, падая на бок.
-О, это райское блаженство! - воскликнул я. Покрытый потом, тяжело дыша, я обрушился на неё сверху, почти бесчувственный от восторга, расплющив её груди своей тяжестью, уверенный, что буду иметь её снова и снова. Ни куда она не денется. Будет приходить на свидания снова и снова. Я буду брать её спереди и сзади, в ванной и на полу - всеми способами и везде, где только можно вообразить.
Когда, наконец, моё дыхание немного успокоилось, я почувствовал как липко у меня внизу, член покрылся обильной слизью. Я поднял голову, чтобы поцеловать её, но она отвернулась, в её глазах блеснули слёзы.
-Ты животное! - прошипела она. - Дубина, болван, урод! - Она оттолкнула меня от себя и села на постели. Её тугие, налитые груди поднимались и опускались в ярости, и она пыталась надеть на них лёгкий свитер, прикрываясь, стыдясь своей наготы. Рывком, с криком отчаяния рванулась она с тахты. - Не смей больше прикасаться ко мне, - хрипло прошептала она, вздёрнув подбородок.
Встав, она обтирала своим полотенцем низ живота и ягодицы от спермы, и выражение откровенной ненависти исказило её красивые черты. Глаза её горели, возмущением, и она еле сдерживала слёзы. - Не смей вести себя со мной, как грязное, отвратительное животное!
Я не поверил своим ушам и потянулся к ней.
-Галочка, нет. Я люблю тебя.
Отступив назад, к креслу, она задрожала от омерзения.
-Оставь меня, прошу. Я не хочу быть твоей девкой.
Я был смущён и испуган.
-Нет, Галя, о чём ты? Ты очень мне дорога.
-Тогда относись ко мне с уважением! То, что произошло, было…. - Её красивые пухлые губы брезгливо искривились. - Было так вульгарно и мерзко. Гадость! Я даже мужу не позволяла такую позу, и низменные поцелуи…. Я шла к тебе и знала, что произойдёт что-то подобное, что мне придётся терпеть унижение и боль, и тяжёлое дыхание на своём теле, что это, Виктор, по отношению ко мне, к нашей дружбе? Я думала ты уважаешь меня и не посмеешь общаться со мной как с грязной потаскушкой.
-О, нет, Галина, нет. Прости, мне очень жаль, - сказал я и, с недоумением, подумал: «Что собственно произошло? Почему она ведёт себя таким образом? Раз ей не понравилось заниматься любовью, то это её проблемы. Ведь она знала, на что шла. Сама об этом говорит».
-Ты использовал меня! Использовал моё тело, словно какой-то грязный сосуд! - Её плечи сотрясались от плача, и она смотрела на меня с таким отвращением, что этот взгляд, как стрела, пронзал моё сердце.
-Ты знала, что это должно случиться, пусть грубовато, но должно, - промолвил я в смущении. «Что с ней? Её подавленность на грани срыва». - Галя, если ты мне позволишь следующее свидание, то я буду более нежен, если убедишь, что и ты готова к сближению. Пойми, от твоей мнимой фригидности у нас получается лишь «суррогатный секс».
-Я тоже думала, что всё будет как-то иначе, мы сблизимся, как двое уважающих друг друга друзей, а не будем просто…трахаться. - Она выговорила это слово так, точно это было что-то омерзительное на вкус. Глаза её округлились, голос дрожал. - Это совсем не одно и то же…. Я не могу больше терпеть твоих низменных фантазий.
-О, милая, - я поднялся с постели, натянул трусы и направился к ней. - Прости меня, я должен был действовать более бережно. Вернёмся в постель, я обещаю, что теперь всё будет иначе…
-Никогда больше не прикасайся ко мне! - теперь её охватил настоящий ужас, заставил потянуться за одеждой. Но я преградил ей путь.
-О, Боже, Галочка, я не хотел…
Плечи моёй подруги поникли, она смотрела в пол.
-Не поминай имя Господа всуе. Вообще не произноси его в этом ужасном месте.
-Ложись, отдохни. Тебя всю трясёт, - миролюбиво предложил я.
-Хорошо, я лягу, - с чувством глубокой неизбежности сказала она. - Но это не даёт тебе повода заставлять вести меня как дешёвая шлюха, и потакать твоим мерзким домогательствам!
-Мерзким? Нет, Галина, ты не поняла. Я хотел…
-Я всё поняла…. Только запомни: не большой подвиг - сломать женщину. Ты позвал меня к себе, чтобы опрокидывать меня на спину, раздвигать мои ноги, потом ставить на колени, совать разную дрянь в рот и рычать, и храпеть на мне, как… жеребец, оплодотворяющий кобылу.
Это было какое-то безумие. Я пытался успокоить её, сказать, что совершил ошибку, что я больше не буду таким неуклюжим грубияном, что постараюсь доставить ей удовольствие.
-Нет, уж хватит, - она устало легла на кровать, вытянула ноги, прикрыла груди ладонями и стыдливо сжалась.
Боже, как она была красива! Само совершенство. Я возжелал её снова, несмотря на всё, что мы только что пережили.
Вдруг она тихо сказала:
-Виктор, никто не должен знать об этом.
-О чём?
-Что я… приходила к тебе, и что ты… вытворял со мной. Обещай мне, что, пока я работаю в нашем НИИ, никому ни слова.
За дверью, в прихожей раздался звонок телефона.
Я затаил дыхание.
-Я не знаю.
Обещай мне! - Галя схватила меня за руку, оставив грудь на секунду обнажённой, и её соски, казались, вдавились в грудь. Как бутоны роз.
Я ни в чём не мог отказать ей, чувствуя каким колоссальным грузом вина насильника, легла на мои плечи. Из-за меня она получила такую глубокую душевную травму. Я думал только о себе и не кто иной, как я сам был виноват в том, что она, возможно, больше никогда не придёт на свидание.
-Галя, пожалуйста, послушай…
-Обещай мне, Виктор, что никто никогда не узнает, что я приходила к тебе. Ни Люда, ни Юра, ни…Дима Кузнецов.
В комнате воцарилась тишина.
-Обещая мне, - повторила она с беспощадной твёрдостью в голосе.
Я не плакал давно, но слёзы внезапно затуманили мой взор, и я почти не видел, как она сжалась, словно навсегда отрешилась от меня.
-Хорошо, Галя. Я обещаю, - произнёс я тихо. Слова мои казались пустыми и мёртвыми. - Но сейчас мне надо выпить. - Я фыркнул. Налил себе новую порцию портвейна. - Прости, милая. Мы, мужчины, без женского внимания, превращаемся в варваров. Только в России любимых называют «горе от ума».
Меня насторожило то, что Галя становилась раздражительной, подавленной и неконтактной. Я, под воздействием алкоголя, размышлял о причинах, заставивших Галю придти ко мне. Ответ был известен только мне одному. Вариантов много. Во-первых, я представляю реальную угрозу её семье, могу подорвать её авторитет среди коллег на работе. Круминой вовсе не нужно, чтобы слухи о её поведение выползали за пределы этой комнаты. Она, не по своей воле, усердно настаивает рога своему благоверному супругу.
Эта мысль оформилась в моём сознании в твёрдую решимость, что она, зная об этом, неминуемо придёт на новое интимное свидание.
Сделав ещё три больших глотка портвейна, я почувствовал в желудке знакомое приятное тепло. Скоро тепло проникает в кровь. Мне нравилось это ощущение, тихий внутренний гул, с которым кровь приливала к щекам. Я не хотел считать и не считал спиртное одним из видов дьявольского искушения. Алкоголь надо принимать таким, какой он есть. Как говорят в народе: «Улица, портвейн, аптека - вот и нету человека». 
Пока моя гостья отдыхала, и приходила в себя, я уже маленькими глотками тянул вторую порцию вина, заметив при этом, что любовь, конечно, пьянит, но портвейн дешевле. Я не собирался напиваться, потому что стоило мне выпить слишком много, как я утрачивал способность разумно мыслить, и тогда демоны одолевали меня, брали верх над моим разумом.
Скверные вещи случаются с людьми в состоянии опьянения. Поэтому я был осторожен, контролировал дозу спиртного, словно исполняя боевой танец перед сатаной, приглашая его подойти поближе, но, в конце концов, захлопывал дверь перед его отвратительной мордой в тот момент, когда закрывал бутылку пластиковой пробкой.
-Вить, - подала голос Галя. - Может, хватит…. Я оденусь…. Мне пора домой.
Ставя пустой стакан на стол, я сказал:
-Наберись терпения, дорогая. Разве тебе никто не говорил, что терпение - добродетель?  - улыбнувшись, я встал с кресла и добавил: - Или с этим проблемы? И ты не склонна к добродетели?
Глаза наши встретились, я снова испытывал приятное волнение, и сел на край тахты.
-Галя, представь, что это спектакль. Твоё поведение может стать непредсказуемым, но наверняка, единственно правильным.
-Я не понимаю, на что ты намекаешь. Да это мне и не интересно…. Я просто хочу домой, - настаивала Галя.
-Ты пойдёшь домой… в своё время.
-Я не могу ждать целую вечность.
-Час не вечность, - я тяжело вздохнул и стянул свои трусы. - Знаешь, Галина, самые приятные вещи стоят того, чтобы их терпеливо дожидались.
-Насилия никогда не ждут. Его избегают. Секс по принуждению - это вынужденная мерзость.
-Не путай, Галя, Божий дар с яичницей. Предполагаю, что ты хотела бы видеть на моём месте Кузнецова Диму…. Я-то знаю.
-Почему?!
Потому что существует система, в которой одни имеют, а другие не имеют. Димон просто не понимает, с какой стороны изгороди он находится. Мечтатель.
-А ты нет?
-Я нет. Я дважды был допущен до твоего элитного тела. Хе-хе!
-Да, я согласна, что выпачкана в грязном адюльтере. И это - несомненно, Кузнецова Диму не касается. Моё достоинство - моё личное дело. А вот ты, Виктор, - ничтожество!
-Не спорю. Я хотел очень откровенно показать тебе суть мужского «ничтожества», - то есть - «заголился» - по Достоевскому. Повторяю тебе, пленница моя, всё, что сегодня случилось, это признание мужчины в своём ничтожестве. Я «совок». Когда нет будущего, хорошо мечтается о прошлом. Так что не унывай, смейся над горем, и ты его одолеешь.
-Давай поговорим начистоту, Виктор, - губы её сжались в тонкую линию. - Давай поговорим…
-Пустая трата времени, Галина, - оборвал я её, садясь у её вытянутых ног на кровати. - Перерыв закончен. Пора возвращаться к приятным действиям, о которых…
-Мечтают все самцы, - обречёно сказала Галя. - Но дамы нет.
-Пора бы тебе знать, что слово «дамы» с библейского языка значит, как «мы даём».
-Ты меня всю запачкал…. Я хочу…в ванную комнату, - сказала она с оттенком спокойной и осознанной гордости.
-Подожди. Не будь лицемеркой! Ты женщина умная, видно, что не пальцем сделанная. Ну-ка, подыми свои точёные ножки.
-Развратник!
-Давай расстанемся достойно. Уж если наши отношения легализовались ещё раз, то выпьем чашу до дна. А потом и…, в общем, понятно, - добродушно заявил я, решив немного расстроить ей нервы на прощание, выматывая потихоньку душу: «Чем чёрт не шутит, пока Бог спит!»
Решил приступить к продолжению «нестандартных ласок» моей строптивой гостьи. Я уверен, что пальцами мужчина может делать настоящие чудеса. Я не говорю, что пенис вообще не нужен для запоминающегося секса, но палец гораздо гибче и способен стимулировать такие части тела, на которые пенис воздействовать не может.
И поэтому смачиваю палец слюной. Я не пытаюсь сразу попасть точно в главную точку, а начал двигаться по внутренней поверхности бедра вверх, причём неравномерно, задерживаясь около промежности, слева и с права от клитора, слегка раздвигая пальцами половые губы. Действовал медленно и непредсказуемо.
Наконец, привычным движением расправил волосы между её ног и свободно просунул палец во влагалище.
Галя от неожиданности дёрнулась тазом, но ноги не опустила, с трудом принимая мой наглый жест. Она с тревогой посмотрела мне в глаза, брезгливо шепнув:
-Ну, зачем! Не надо так…
-Успокойся, - многозначительно подмигнул я ей. - Плох тот мужчина, которому не хочется общаться с женщиной. Я сегодня самый везучий неудачник на свете. Пока у меня есть хоть один палец - я мужчина! Я безнравственный «бабтист» - то есть - бабник. Ха-ха!
-Ты несёшь чушь, - пробормотала Галя, закрывая глаза и морщась от унижения.
-Нести чушь могут только сильные мужчины, - огрызнулся я. У меня было ощущение сладостного садизма. Делая медленные круговые движения внутри её вагины, говорил, особо не смущаясь: - Я хочу и рыбку съесть и в море искупаться…. Самый верный путь к женщине находят ощупью…. Я человек аморальный на последнем выдохе. Хе-хе!
Галя позволяла «ласкать» себя пальцем, но когда открыла глаза, содрогнулась от отвращения. Со стороны я походил на ненормального человека, что приводило даму моего сердца в тихий ужас. Но она дипломатично молчала и лишь иногда, с неприязнью подёргивалась, если палец погружался глубже.
Её шикарное тело звало ко всяческим наслаждениям, исполненное обаянием и похоти, застывшее от негодования, с жёстким манящим, опасным взглядом.
Нагнувшись, я положил свою ладонь на её правую грудь и принялся водить ей кругообразно, по часовой стрелке, сильно надавливая. Мои обе руки - снизу и с верху - теперь двигались синхронно, процесс пошёл полным ходом.  При слабом освещении торшера её ухоженная, красивая грудь смотрелась ещё эффектнее.
Член встал и, я не теряя драгоценное время, навалился  всем телом, массируя её грудь, гладя бок, бедро.
Галя натужно сопела подо мной, опустив ноги и ища ступнями опору в постели. В широко открытых глазах - мольба. Дрожащими губами она тихо, словно нас могли подслушать, произнесла:
-Хватит…. Довольно, - казалось, её горло сдавило и не хватало дыхания.
-Ладно, Галя, не первый год замужем, - посочувствовал я.
-Как бы не в последний.
Безрезультатно тыкая вялым членом между её ног, я пошёл на встречу своей прелестнице.
-Хорошо, - почти спокойно согласился я, зевая. - Отдохни немного. Повернись на живот.
Мой «зондаж» закончился. Галя тут же с готовностью перевернулась. С облегчением легла, вытянувшись лицом в низ.
-Вот так, - мягко пояснил я, зафиксировав положение её тела, положив руку на поясницу. - Полежи на тахте, она и яркий свет хорошо снимают стрессы.
Вечером, комната окрашивается светом зари, её золотистые, выступающие ягодицы соблазнительно блестели. Какие они вызывающие! Я опьянён и увлечённо занимался созерцанием великолепной женщиной: вид сзади. «Какая прелесть! Право даже не ожидал», - мысленно восхищался я.
Внезапно, Галя, нарушила моё эстетическое любование, произнеся неестественным голосом:
-Какой же ты негодяй!
-Разве?
-А ты на себя в зеркало посмотри.
-Ну и что? Я не доллар чтобы нравится, - невозмутимо парировал я. - Кстати, Галя, ненависть способствует появлению морщин. А я так люблю тебя!
Улыбка озарило моё подпитое лицо.
-Не будь смешным и оставь эти громкие слова, - огрызнулась она, и с призрением добавила: - Ты говорящий попугай! Ты - шизофреник. Беспрестанное говорение, первый признак этого. Ты как…
-Ах, так! Вышло шило из мешка! - жёстко прервал я подругу, шлёпнув ладонью по голой заднице. И прочёл стих:
Вы на попу поглядите
Полюбуйтесь, оцените!
Обойдите целый свет -
Лучше попы в мире нет.
Галя несколько секунд молчала, а потом, после глубокого вздоха продолжала говорить более ровным голосом:
-Ты расчётливый и блудливый кот! Предать и надругаться! Что может быть подлее, бесчеловечнее? Но жестокость…, - тут она сделала невольную паузу - не желая называть меня по имени. - Твоя жестокость на первый взгляд кажется немотивированной. Мотивы ясны - обыкновенное желание хоть чем-нибудь поживиться за счёт ближнего. Пойми, нельзя жить в любви по принуждению.
-Да, да! Тебе здорово не повезло, невозмутимо подметил я саркастически. - Как в анекдоте: «У нас всё нормально, только женщиной я себя не ощущаю».
-Ой, какой ты примитив! Расчётливый и бездушный! - выпалила она, мстительно сознавая, какие едкие слова произносит - Наверное, потом, будешь потирать руки от радости, поздравляя себя, что сумел обвести меня вокруг пальца!
-Непременно. Здорово я тебя подрезал, дорогуша…. Не обижайся. Память людская - величина непостоянная. У меня, Галя, принцип: кто первый встал, того и тапки.
-Не юродствуй! Ты аморальный тип! У тебя вместо мозгов вата, - вспыхнула Галя, подымая голову с подушки.
-Извини-подвинься, а вот мораль человек вправе выбирать себе сам. У каждого собственника своя мораль, - спокойно поправил я даму сердца.
-Мораль, подходящая твоим низменным интересам?
-Именно. Но они не низменные, а - постельные. Это, во-первых. Во-вторых: иногда необходимо нарушать правило, чтобы спасти его силу. Здесь я хозяин. Через полчаса я приведу моральную норму «в чин закона» - подыму руки и отпущу тебя.
-Похвальное самолюбие человека коварного и нечестного! - Она снова вспыхнула, отвернувшись, и добавила с обидой: - Какой же ты обманщик!
-Да, я страшнее чеченца в темноте. Всё это мы проходили.
С вдохновением прочёл ей новый стих:
Если кого-то обманешь
Обман возвратится в твой дом,
А если кого-то поранишь
Заплачешь от обиды потом…
Возмущённая гостья пропустила мои вирши мимо ушей, продолжая бичевать меня:
-Я никогда не была сильна в определениях. Но всё что ты сейчас делаешь - это гадко! Кому поклоняешься, какому хозяину служишь? Собственной ненасытности, непомерной амбиции, дутому мужскому престижу, грязным страстям и порокам? Как же надо не уважать себя, каким быть мелочным и ничтожным, чтобы за низменные наслаждения и мнимые ценности топтать в себе главное, убивать бесценное - человека!
-Ой, ну хватит! Знаю: не пожелай врагу жены ближнего своего! - Она заставила меня скривиться. - Я не маленький, у меня уже двух зубов нет…. Галя, поучать - самый бездарный метод общения. Мне нравится - я пользуюсь. Это моё право.
-Право проходимца! - с ударением уточнила она, добавив сокрушённо: - Эх, что с тобой говорить, если бесконечные моральные проповеди рождают негодяев!
Мне некогда было разбираться в тонах и полутонах морали. Я небрежно бросил:
-Ты со мной разговариваешь как с идиотом…. Хотя я и интеллигент в третьем поколении, но мне эта бодяга с моралью надоела. Морали в нашей ситуации нет, есть только красота! Я тебе не Лука - утешитель. Даже имя Иуда с еврейского переводиться как «Славный»…. Что тебя так напугало? Пора знать: там, где собираются грешить, священника не приглашают. Так что брось свои старомодные, декоративные мысли - я чист! Красивые женщины - это моё кредо, моя слабость. Я всего лишь откусил лакомый кусочек от большого пирога и теперь собираю крошки…
-Ты убедился в моей красоте? Тогда дай мне уйти. Отваливай! - грубо прервала она, сделав попытку встать.
-Постой, не спеши, - удерживал я её. - Что ты волну гонишь. Будь попроще! Я не злодей.
-Добро всегда побеждает зло.
-Кто победил тот и добрый.
-Виктор, я предельно устала! Как это нудно, тягостно. Ты даже взять меня не можешь по настоящему. Пошляк!
-Плохо тебе? - сурово спросил я, и, не дождавшись ответа, добавил: - Скажи спасибо, что хуже не стало…. Я тоже изрядно притомился. Повторяю, будь попроще. Простота есть главное условие красоты моральной. Сильные люди всегда просты. Глупо быть не одухотворённой.
-С тобой?!
-Со мной. Меня, Галя, в своё время, не научили соотносить своё желание с моральными установками и нормами. Поверь, человек полимерен, всё в нём заложено. И вредные и полезные ископаемые. Вот я, например, «бриллиант в пыли». Хе-хе! Я идеальный мужчина для женщин, которые не боятся риска. Я утверждаю, что прелюбодеяние - это приложение демократии к любви.
Галя громко и очень недовольно сказала:
-Интрига рано или поздно губит того, кто её начал.
-Ладно, не горюй, - успокаивал я Галю. - Свои люди - сопьёмся.
Водя ребром ладони между её ягодиц, я распушил волосы её промежности.
-У тебя, Галина, нет внутреннего желания, нравится? - продолжал я в том же духе. - Принца можно всю жизнь ждать, а мужик нужен каждый день.
Галя молчала. Бросив попытку дотянуться до покрывала, она вжалась в постель, как притаившейся зверёк. Настороженно слушала.
-Галя, я понимаю, что «коленно-локтевая» поза, привела тебя в замешательство. Но пойми: выбрать наилучшую позицию в сексе тебе поможет только собственное тело, к которому и надлежит прислушаться. К тому же, согласись: ощущение пьянящего счастья даёт не определённое количество фрикций, совершённых в позиции «275С», а тот волшебный импульс, которому удаётся проникнуть во все клеточки твоего тела. Только сумей его принять, освободившись от предрассудков, стереотипов, страхов и сомнений. Ведь каждая из вас рождена свободной женщиной. Остаётся лишь самая малость - вовремя вспомнить об этом и вернуться к своему естеству, - моя исповедь доходила до цинизма. До бесстыдной бравады, самолюбования, от меня «разило» не только дешёвым вином, но и откровенной нечистоплотностью, уязвлённостью, похвальным самобичеванием.
Галя это не заметила. Слушала меня, слегка закусив верхнюю губу. От этого лицо её делалось немного жалобным. И сердитым. Поправляя подушку, она резко и язвительно сказала:
-Ты я слышу, вздумал философствовать? Какой же ты вульгарный! Все твои слова - это фальшь, прикрытая неуместными рассуждениями. Но самолюбия тебе не занимать!
Тут она протестующе отвернулась.
Самоедские мысли опять подхватили меня: отчасти она права, ругая меня. Разве презрение не тот же удар по лицу? Это её право на самооценку. И всё равно, я не был враг, достойный ненависти. Порой апофеозы завершаются мрачно. Существует зловещее слово: отрезвление. Это - трагическая мудрость, которая рождает опьянение. Но с водкой проще. Водка не женщина. Её долго уговаривать не приходиться. У нас, алкашей, девиз: «Где водка - там и родина!»
Пожалуй, и Галя поняла моё некоторое смятение. Она с облегчением вытянула ноги, не пытаясь их смыкать. Она выглядела спокойной. На бледном лице появилась, вдруг, её всепобеждающая насмешка. В этом смехе - ненависть и вынужденное безмолвие, ярость и безнадёжность. Этот нервный смешок - итог моего насилия. Галя женщина сентиментальная и переменчивая, которую невозможно понять, да и сама-то себя она вряд ли сейчас понимала. Она вопрошающе смотрела на меня.
-Ну, что ты уставилась? - задетый, нарушил я гнетущее молчание. - Не нравлюсь? - Ну и что, настоящий мужчина должен быть чуть красивее обезьяны.
-Глупый ты!
-Глупые мысли редко запаздывают.
-Допустим. Зачем ты осложняешь мою жизнь?
-Галя, она сама осложняется, независимо от наших желаний.
-Тем более. Ни к чему добавлять новые сложности.
-Что? Доставить мужчине удовольствие это сложно? - спросил я, оживляясь.
-Такому распутнику как ты, да?
-Эх, Галина, мы всё равно будем вместе во всех отношениях!
Галя плотно закрыла глаза, показывая, что разговор закончен.
Я был разочарован, тем, что Галя ничего не ответила. Я ведь умышленно начал этот разговор, чтобы разделить с ней свои сомнения и тем самым найти оправдание себе. Значит, мы больше никогда не увидимся. И виноват - я. О поступках своих судил по содеянному, но, честно замечал, что сами-то намерения противоречивы. Я никак не мог найти верного и надёжного критерия их оценки, учитывая строптивый характер этой асексуальной женщины.
-Мне надо… вытереться, - неожиданно прервала мою мысль своёй просьбой Галя. Голос шёл откуда-то из глубины и словно застревал в горле. Она даже пошевелила головой, чтобы дать ему свободный ход.
Кивком головы я дал добро. Она приподняла с подушки свои тяжёлые, длинные волосы. Встряхнула ими и, встав с постели, подошла к столу. Быстро взяла своё махровое полотенце и повернулась спиной ко мне, тщательно вытерла им своё «нарушенное пространство»; низ живота и всё между ног.
-Гадко всё это! - с упрёком, раздумчиво, как бы про себя, сказала она, понуро возвращаясь к кровати, положив кисти рук на груди, прикрывая набухшие соски. Устало легла на прежнее место, поправляя волосы на голове и потирая кончиком пальцев виски. На удивление, сама расставила ноги в стороны, опуская руки вдоль тела. Так и замерла в таком необыкновенно-изящном положении.
Суровое, красивое лицо её, было замкнуто и взгляд, словно обращён внутрь. Она была полностью сломлена - я победил настойчивостью. Её покорность, пусть видимая, готовность ко всему, вполне импонировало мне, но враждебно-притворное молчание - злило, мешая получить истинное удовольствие. Я не в достаточной мере отдавал себе отчёт, насколько силен инстинкт, заставивший красивую женщину прибегать к молчанию, когда она чем-нибудь поражена или обижена до глубины души. Та, которая не говорит ничего, способна противостоять всему! Молчаливая женщина – неисполнимая мечта мужчин. Но от таких психиатры предостерегают. Мол, если партнёрша долго молчит, то, скорее всего, у неё потаённая склонность к шизофрении.
Хотелось сказать ей что-то обидное, и я произнёс с грубоватой нежностью:
-Ну что, «кладезь добродетели», доигралась – до флиртовалась? Узнала, наконец, что почём? Почувствовала мою «транцентендальную беспечность»?
Галя лежала равнодушной, - ни шороха в ответ - почти не слушая. Что-то железное было в её неподвижности.
Это подстегнуло меня на более радикальные меры воздействия.
-Тогда продолжим, - злорадно сказал я. - Подыми ноги, и повыше! Не отлынивай.
-Не насмотрелся? - удивилась она с неподдельной искренностью.
-Подымай ноги. Будь предельно послушной, повторил я со спокойным нажимом в голосе, используя лобовой эффект. - Интегрируйся, да поживей. А то лежишь в образе дамы хорошего полтинника. Ты, милая, живёшь в сознании «отложенного соблазна». Мне аж неудобно за тебя - ты, как роза в старом саду. С таким хорошим загаром грех не порисоваться! 
Галя удивлённо, но отнюдь не радостно посмотрела на меня, как будто впервые поняв что-то.  Она была полностью послушной, выполняя очередную мою прихоть. Покорно, но, не соглашаясь, кивает головой, сказав уныло тихим, бесстрастным голосом:
-Такими глазищами и не разглядел меня…
-Давай, давай! Демонстрируй свои прелести, - прервал я напряжённое молчание. - В раба мужчину превращает красота. Так что, расслабься и не зажимайся. Для красивой женщины скромность - это путь к забвению. Придерживай ноги руками.
Я своей рукой показал, на какую высоту поднять ноги и насколько согнуть.
Галя, без особой охоты, повиновалась. Сцена была комичной, и где-то  - оригинальной: красивая, абсолютно голая женщина, лежала на спине, перед сидящим на постели мужчиной. Высоко поднятые ноги она придерживала обеими руками, положив ладони на ляжки, ближе к оголённому заду так, что, согнутые в коленях ноги, подтянулись к её груди. 
Я, дрожа от вожделения, рассматривал зовущие выпуклости пониже живота, - всю кудрявую растительность широкой промежности, соблазнительную попку и точёные, стройные ножки, 
Галя, мне рассказывала, что муж любил смотреть, как она по выходным занимается аэробикой. Он любовался ею. Теперь получаю поток восхитительных эмоций я. Она, лежала вся ухоженная, холёная. Ступни её ног были свежевымытыми и гладкими, обработанные «пемзой». Только сейчас разглядел аккуратный, не яркий педикюр на пальцах ног.
Мягко положил руку на кожу. Пальцы нашли впадину на ступне. Немного размял её. Моя рука скользнула по всей длине её ноги. Надавливая, рука продвигалась дальше; от ног к паху. Лобок потрогал чуть-чуть прикасаясь. Так прошёлся по всем участкам тела, доверительно разглагольствуя:
-Люблю трогательные истории, мне бы всю дорогу чего-нибудь трогать, трогать…
-Что ты делаешь? Не хами! - возмутилась Галя.
-Ты же хочешь быть привлекательной женщиной? Так что я знаю, что я делаю.
-А я вижу, что я делаю…
Попеременно потрогал упругие, тяжело торчащие груди, сильно надавливая. Опускаясь ниже, медленно и энергично помассировал пальцами её шикарную, тёплую, чуть влажную промежность. Жёсткие волосы, слиплись от влаги и источали терпкий аромат вожделения.
-Ну, ты хороша! На таких женятся до знакомства! - с восхищением уточнил я, основательно ощупав талию с боков. Рука сама летала как заведённая. Уж, слишком волнительные места я ощупывал - особенно верхняя часть бедра. Дошёл и до соблазнительных ягодиц, передвигаясь подушечками пальцев по коже. Осторожно, но твёрдо надавливал так, чтобы каждая складка кожи продвигалась по направлению к анусу.
-Обходительный мужчина - одних обходит, а других обхаживает, - с задором сказал я, нагло лапая свою жертву.
Вскоре, снова вернулся к поглаживанию её растопыренных ног. Тонко, с нежностью раздражал её кожу осязательными ласками, делая прикосновения кончиками пальцев, воздействуя ладонями на бархатные волоски эпидермиса.
Дойдя до лодыжки, вернулся опять вниз, делая лёгкое царапанье ногтём её пятки. Сжимаю ступню обеими ладонями, повторил поглаживание несколько раз. Это совершено восхитительное ощущение, которому каждый придаётся с наслаждением.
-Почему бы тебе не оставить меня в покое? - овладев собой, спросила Галя запинаясь и стараясь непринуждённостью тона сгладить неловкость. - Зачем столько возни и не нужных манипуляций с моим телом?
-Потому что ты не хочешь отдаваться, как мне надо! - раздражённо ответил я. - До тебя, эгоистки, не доходит то, что секс - это обоюдная потребность людей. Ты же ведёшь себя так, как будто только сейчас вспомнила что замужем.
-Ты меня вынудил. Я так не могу! Сердцу не прикажешь. Да и другие органы - не военнообязанные.
-Лихо ты «заточена» под «динамо». Здесь твоя «скромная поступь» не уместна, Галочка. - Я бы с удовольствием пожелал ей оставаться всегда такой же, будь это лишь моим эгоистическим пожеланием, о чём-то невозможном и слишком прекрасном, принадлежавшем только её мужу. Этим вечером она отдавала мне всю себя, она даже изменилась для меня, выставив себя голой на «подиум», благоухая свежестью аромата безукоризненного тела. Она поняла, что в такой обстановке непреложные каноны и аптекарские рецепты явно не приемлемы. Я вспомнил главное правило всех полководцев: «Предупреждён - значит, вооружён». Каждый поступает по своему усмотрению. Мне следовало бы теперь, после трёх половых актов, оставить её в покоё, проявить сострадание. Но я был холоден, словно всё во мне захолодело. Меня бесила эта странная женщина на грани патологии, и к тому же я сознавал, что скоро мы с ней навсегда раззнакомимся. Поэтому я ничего не мог сделать с собой, да и не хотел.
Засасывающая апатия изредка сменялась короткими вспышками злобы и на смену гнетущей тоске и точившему совесть раскаянию, приходила ненасытная тяга превратить эту гордячку и недотрогу (Интересно, это у неё позёрство или убеждение?) в пластилин, в студень, издеваясь над её красотой всласть. Я видел перед собой просто кандидатку на моральное растерзание. Чужую мыслями, чувством к человеку, которого презирает. Чужую, своей элитарностью, своей неразгаданностью, казавшейся враждебной, словно светской барышней! Избыток моего внимания вызывало в ней ещё большую обособленность. Моё изысканное обаяние не действовало - иссякло как ток в батарейке. Мужчины не любят признаваться, сколь растерянными и несчастными оказываются они сплошь и рядом по молодости стихийного бедствия, называемого женщиной. Я поймал себя на мысли, что раздосадован. Почувствовал себя дерьмом на подошве. Моя плоть бездействовала - член не напрягался. И высмеял себя за глупую сентиментальность по отношению к ней: она макнула меня в дерьмо, считая недомерком.
Я постепенно заряжал себя обидой, досадой и злобой: «Что я жупел, внушающий ужас. Да, меня бесит её зажатый вид. Фигурно выражаясь, Галя - это кошка, которой кажется, что она тигрица! Надо расставить все точки над «i». Я люблю экзотику мерзости». 
Идея возникла внезапно: сделать ей имитацию «проталкивания» инородного предмета во влагалище. Так наказывают «долбёжек» (общих девок) в молодёжных шайках. В дело идёт бутылка из-под шампанского или водки.  Для Галины (зная её менталитет), сойдёт восковая свечка или сомкнутые пальцы моей руки - сколько войдут в её интимные «закрома». Я был под властью тончайшего аромата запретных пут.
Небрежно хлопнул ладонью по её упругой попке, непринуждённо попросил:
-Растопырь ноги, пожалуйста.
-Это невыносимо! - вспылила она, неприязненно вздрогнув. - Совсем обнаглел…
Я ожидал такой реакции. Когда я встретил её у метро, то мои действия вызывали её сожаление, а теперь это было прямое отвращение. Не дожидаясь выполнения моего очередного «задания», я быстро отвёл её левую ногу в сторону, на край кровати. Подруга не сопротивлялась.
-Так держать Галина, - ты настоящая красавица! Ножки у тебя - что надо! - похвалил я её, издевательски улыбаясь. Созерцать голое тело молодой женщины вблизи - это было лишь следствие моего невоздержанного любопытства. Я не осматривал её влагалище, а рассматривал, испытывая наивысший триумф. Вспомнил, что ухлёстывал за нею всё долгое, томительное время. Предпринял три попытки «осады» этой строптивой персоны пока не добился свидания.
Присмотревшись к расположению её половой щели, немного подумав, решил избрать для «проталкивания» другую позу, повыше.
-Ну-ка, давай повернись на правый бок, - сказал я не очень громко, но внятно. - Учись быть полезной!
-Мне… это не приятно, учти, - вздохнула она, ложась на бок. - Я ровно дышу к этим изыскам, и не люблю таких поворотов.
-Солнышко, это не «поворот», а один из способов реализации сексуальной фантазии. - Я был мудр, как никогда. - Не знаешь - молчишь. Знаешь - помалкивай.
-Что? - безразличным тоном спросила она, думая о чём-то своём.
-Уши надо мыть. Вот что!
-Тогда понятно.
-Если понятно, тогда подыми верхнюю ногу, - торопил я свою даму.
-Но это уже слишком! - не выдержала она.
-Слишком это сколько? - заметил я невозмутимо, понимая, что счастье и удовольствие добиваются за счёт кого-то. Лишь лень - душевная дряблость - мешает этому.
-Я так не могу! Накрой меня покрывалом.
-Красивым дивам это не к чему, - сострил я. - Меня смешит твой зажатый вид.
-Всё что ты говоришь и делаешь - это омерзительно!…. У тебя нет ни капли совести.
-У меня совесть чистая, не бывшая в употреблении, - юродствовал я.
-Не жадничай, Виктор. Ни что не стоит так  дёшево, как вежливость.
-Значит, Галя, хамство всё ещё в большой цене. Хе-хе!
Галя скривила губы. Она долго колебалась, и почти было, сделала начальное движение ногой, но, посмотрев на меня, на мою самодовольную рожу, одумалась и одёрнула её, упрямо заявив:
-Знаешь что…. Ты расфуфыренный идиот! Я не люблю делать определённых…, - она долго подбирала нужное слово, - … вещей, но ты вынуждаешь меня. Ты как петух - топтун. Не много ли ты хочешь?
-Много. Я законченный эротоман.
-Ты законченный наглец. Предпочитаешь…так, как мне не подобает. Нашёл девочку – семидневочку! Я не шлюха!
-Да, я хочу так, - настаивал я. - Что поделаешь если: «Бог создал нас, а грех - изуродовал». Так чему тут удивляться?
Галя подняла голову. Такое призрение было в её глазах. Она прямо вылила свою откровенность:
-Ты…мерзкий недочеловек! Что ты вытворяешь? Не забывай - мой брак имеет смысл. Я обожаю своего мужа. Ты ему не чета: он смиренный, вежливый, деликатный и очень дипломатичный в постели. А ты грубый, нахальный, беспардонный мужлан, весь пронизанный бациллами эгоизма. Мне до слёз обидно, что я так своего супруга подставила и с кем… - Она говорила как пописанному, видимо, давно обдуманному. - Теперь мне предстоит долго смахивать пудру с мозгов, которую ты мне льстиво насыпал. Ты раб своих желаний. А настоящий мужчина должен уметь сдерживать свои эмоции…
-Перед такой женщиной - никогда! - перебил я подругу. - Народная мудрость гласит: «Всё повторяется».
-Но ты же можешь? - спросила она.
-Что?
-Сдерживать эмоции.
-Могу. Но у быка лучше получается! - тут я неуместно икнул и коротко хохотнул.
Эта моя выходка вернула Галю в действительность абсурда, и она сказала упавшим голосом, роняя голову на подушку.
-Ой, несносный мужик, ну что с тобой говорить! На, подавись! - с такими словами, она, по-спортивному грациозно согнула ногу в колене.
Но стоило мне в порыве энтузиазма, обхватить ладонью эластичную ляжку, используя как упор и оседлать, зажав коленями другую ногу, как вдруг Галя, резко сбросила мою руку, сказав:
-Подожди…
Я не ожидал такого облома и отступил в раздумье. Удивлённо посмотрел ей в глаза: взгляд Галины стал вдруг неожиданным, на миг в нём вспыхнул блеск характерный для притаившегося зверька, но она сразу опустила глаза к низу. Освободившись от моих пут, она легла на спину и, взяв рядом лежащую подушку, сцепив пальцы в замок и сомкнув ноги плотно, она как бы создала прецедент «Пояса целомудрия».
«Да, бастионы не сдаются, - понуро подумал я, сжимая с досады кулаки. - Удивительное новаторство!»
-Не понял? - растерянно спросил я проблематичную партнёршу по сексу, почёсывая свой затылок. - Какие опять проблемы?
Галя глубоко вздохнула и произнесла:
-Виктор, у тебя воображение не затопило?
            -Пока нет. Согласен у меня много недостатков, но я не ошибаюсь.
            -Как ты не понимаешь, мне уже за тридцать…, у меня две дочери растут, муж степенный человек, в её неуверенном голосе слышался упрёк. - Что ты со мной делаешь? Зачем такое унижение? Что, наконец, ты от меня хочешь?…. Ты же сейчас у меня отымаешь всё, всё!
             -Чего хочу? - оживлённо переспросил я. - Так это же «вопрос-ответ» на последнем слове. А если быть точным то: сегодня оставляю тебя в покое - ты оденешься, и уйдёшь, взамен на твоё - я подчёркиваю, - твоё обещание отдаваться мне (Галя неприятно скривила губы) хотя бы…раз в месяц. - Прозвучало это довольно неожиданно, но искренне и по выражению её лица я понял, что мой рейтинг невелик.
-Нет…
-В три месяца.
-Нет, - выдавила она, мотая головой.
-Тогда в полгода раз.
-Нет, нет и нет! - Её нервный голос сорвался на высокой ноте отчаяния.
-Галя, я понимаю твоё состояние души - ты изменница совести, - попытался я успокоить её, боясь женской, визгливой истерии, для чего, как хозяин положения, выдержал паузу, давая ей немного остыть и подумать.
В комнате воцарилась тишина. Двое обнажённых людей пребывали в ожидании окончания этой нелепой развязки: он хотел продолжения, она - не хотела никакого продолжения - раз и навсегда.
Я, после её отказа, как можно спокойней, спросил:
-Значит, ты моих условий не принимаешь?
-Нет! - с ударением повторила Галя.
-Ладно, тогда убирай подушку! - потребовал я жёстко. - Продолжим.
-И не подумаю. Ты что спятил? Ты своё, получил. И теперь оставь меня в покое!
Опять я увидел перед собою прежнюю Галину Крумину, упрямую и неприступную. Я тогда понял: силой, криком, пустыми угрозами, я ничего не добьюсь. Надо брать хитростью и для этого перешёл на спокойный тон:
-Подушку можешь не убирать. Она мне не мешает, да и тебе к лицу. Ещё к лицу мы добавим засос на шее, - добродушно натянуто предупредил я. - Будешь знать, как отказывать подлецу. Это будет хорошим подтверждением к тому, что я расскажу друзьям по бывшей работе. Наболтаю о нашей «любви». Хе-хе! Без такой «метки» они, конечно не поверят. Многие из них на тебя глаза пялят. И за бутылкой это будет неплохая тема для смачного разговора…. А что? Мне терять нечего. Всё из-за этого, - и я сделал вульгарный щелчок там, где должен быть воротничок. - Самый тяжёлый груз - это свобода выбора. Так говорил Достоевский. - Я говорил медленно со слабостью, которая постепенно проходила, и я во всю наслаждался блаженством речи. Я врал безбожно. Ложь, по-моему, есть трусливый способ устраниться от забот. Естественно, я ничего не расскажу никому, и лица её не попорчу. Но как-то надо подтолкнуть на сближение эту святошу, блюстительницу нравственности и отменную красавицу. Полагаю, что этот, не совсем чистоплотный вариант моего давления на Галю, сработает безотказно, как советские баллистические ракеты.
И не ошибся. Стоило только мне нагнуться к её милой шейке с родинкой за ушком, как она сразу капитулировала, сбросив вместо  белого флага, подушку с белой наволочкой.
-Какая же ты гадина! - констатировала она, с усилием произнося слова.
Я промолчал, - она права. Не стал отвечать на её хлёсткое оскорбление: мы были квиты.
-Значит, ты меня вычёркиваешь из списка живых, - пошутил я натянуто и, взяв злосчастную подушку, лежащую у ног любимой, и вернул на место. На ней будет, покоится моя голова во время коротких передышек. «Всё-таки я добил её. Повернул в нужное русло», - подумал я, видя, как Галя принимает заданную позу, повернувшись на бок и замирая в ожидании моих дальнейших, сексуальных изысканий.
Окончательно «сжигая мосты» Галиному отступлению откинул покрывало на кресло, где лежала верхняя одежда моей гостьи.
-Вот умница! - сказал я, пристально оглядывая предмет моего обожания. - Я должен полюбоваться тобой под другим углом.
Кладя свою ладонь на её объёмную ляжку, поправил недостаточно согнутую в колене ногу, подав руку вперёд. На что Галя, совершенно без выражения, сказала:
-Делай своё грязное дело, да побыстрей…. Только держи рот на замке, - я устала тебя слушать.
-Постараюсь, - легко согласился я, понимая, что заслужил её полное, без надежды на амнистию, презрение.
Одним разом, быстро блокировал её вытянутую ногу своими коленями, зажав так, что лишил подругу возможности двигаться. Подтянул на себя её верхнюю ногу, усиливая растяжку.
Между стройных ног красавицы появилась розовая манжетка влагалища, едва заметная в копне жёстких волос широкой промежности; она лоснилась от пота и влаги. Неторопливо, начал пальцами возбуждать влагалище, от чего набухшие половые губы раскрылись, и я осторожно стал вводить туда сначала один палец, затем другой, третий, стимулируя её небольшой, но упругий клитор. Пальцы погружались во что-то жаркое, тягучее. Немного мешали жёсткие липкие волосы.
По мере проникновения сжатых пальцев глубже, в плотное женское лоно, Галя судорожно вздрагивала, напрягая мышцы таза. Но держалась молодцом, вцепившись руками в подушку, и издавала короткие вздохи отчаяния.
-Расслабься, Галь, - тихо подбадривал я любовницу. - Я привожу тебя в ужас, чтобы заставить меня полюбить.
-Молчи! - оборвала она меня.
С каждым нажатием кистью руки, я постепенно усиливал давление на стенки влагалища, понемногу раздвигая их, расширял проход для моего столь необычного инструмента «секс общения».
Галя, как могла, терпела. Иногда, не умея сладить с собственной выдержкой, натужно стонала, и, положив руку на своё бедро, препятствовала внедрению в её чрево, моих пальцев. Все отчаянные попытки жертвы вырваться или остановить мою наглую затею, - ни к чему не привели. Держал я Галю весьма крепко.
-Дорогая, почему ты не хочешь быть в моей постели крайне непристойной? - укорял я даму сердца.
-Мне не нравится, то, что ты делаешь.
Я догадывался, что безумная терпимость Галины не есть признак великодушия ко мне, поскольку сейчас это смахивало на малодушную, вынужденную уступчивость - расплатой за преднамеренную слепоту. Сколько беспечных и довольных собой молодых женщин расхаживает по тёмным улицам городов, голосуя на дорогах - «ловя мотор», а потом, не по своей воле оплачивают проезд «натурой», с весьма печальными последствиями…
Мне хотелось после этого физического и морального воздействия, докончить наказание каким-нибудь эффективным и унизительным способом.
Вот лицо Галины болезненно сморщилось. Она шепнула губами:
-Отпусти…
«Всё, испеклась мамзель, - подумал я. - Последний барьер преодолён, и можно начинать последнюю «скрепку»». Я уже знал, что буду делать. Нарастала мысль бредовая, но реальная - сделать ей имитацию «проталкивания» инородного предмета во влагалище. Для Галины, зная её менталитет, сойдёт восковая свечка размером с фаллоимитатор широкого профиля. Это самый верный и унизительный способ наказания.
Достал из ящика серванта упакованную в целлофан свечку и снял упаковку.
Галя, увидев у меня в руках странный предмет, от неожиданности вздрогнула.
-Нет, ты предлагаешь самое страшное! - громко и очень недовольно сказала она.
Но я зажал её руку в запястье.
-Давай последний «мазок» сделаем.
Пока она не очухалась, я осторожно воткнул свечку во влагалище. Инородный предмет вошёл гладко, без проблем.
-Зачем!…. Не надо! - Она вопросительно смотрела на меня, и рукой сверху ощупала предмет. 
-Не надо!? - не совсем поняв, проговорила она. - Что это? Ты не посмеешь этого сделать!
Это «фаллоимитатор», Галочка, - весело сказал я. - Тебе будет приятно.
У моей женщины глаза полны ужаса. Она сжимает ноги, но потом затихает, теряя самообладание.
Я делал «проталкивание» медленно, со вкусом знал, что Гале не так больно, как постыдно терпеть такое унижение. Диаметр свечи был щадящий - в два пальца. Хоть она и сжала ноги, но я приподнял их и довершил дело.
Ей стало ужасно неловко. Ничего подобного она ранее не испытывала. Из её горла вырывались хриплые звуки, она дрожала и извивалась, одержимая единственным желанием - освободиться от непомерного унижения: лежала, как железная, рот сомкнула, а в глазах боль невообразимая. 
Ещё какое-то время она тяжело стонала, пока, наконец, не выдержав, вскрикнула с отвращением:
-Мне больно! Пусти…. Что ты… делаешь? Пусти!  - от возмущения она прикрыла рот растопыренными пальцами.
Чуть помедлив, но, продолжая впихивать свечку, я ядовито заметил:
-Когда тело болит - душа выздоравливает.
-Ой, - ну хватит! - взмолилась она, вся, прогнувшись и пытаясь лечь на спину. - Не могу так больше, не могу!
К довершению, и как дополнение к истязанию, я приподнял её ягодицы, и ввёл палец в анус. Теперь воздействовал с двух сторон.
-А-а-а-а! - истерично хрипела Галя.
Через некоторое время, она перестала стонать и странно затихла. Я остановился, вытирая липкие руки о покрывало. Посмотрел на Галю повнимательнее: она лежала с беспомощно раскрытым как у рыбы ртом, и полными ужаса глазами. Из влагалища торчала свечка.
Галя молчала. Это молчание - самый громкий крик.
«Может попробовать взять её проникновением в задний проход?» -  с азартом распутника, подумал я. Этот кураж, и смелая мысль мигом восстановило эрекцию члена. 
Закончив интенсивное «воздействие» на объект насилия, я вынул свечку, и бесцеремонно развернул молодую женщину на спину. Обхватив руками за крутую талию, сел на неё сверху.
Галя лежала в полуобморочном состоянии апатии. Вся в слезах, остатки не смытой туши стекали с глаз, груди опали, тело покрылось красными пятнами.
Я балдел от упругости её тела, от полной власти над ней.
Галя лежала вся уморенная. Я вкрадчиво спросил:
-Ну, как, полногрудая, что-нибудь не так?
Моя жертва не отвечала - столь неожиданно и грубо такое потрясение для ранимой души. Она никак не могла переварить нахлынувшие на неё «новые впечатления», пребывая в шоке. Слёзы на лице, не оставляли следов. Ни припухших век, ни покрасневшего носа. Эта женщина и плакать умела красиво. А моя бурная фантазия подсказывала новые задумки. Анальный секс. Сама мысль о том, что ты с партнёром сделаешь что-то почти что запретное, сама по себе возбуждала. Я знал, что при анальном сексе получают намного большее наслаждение, чем обычно. Теперь и я мог себе это позволить. Галя оказалась склонной подчиняться диктату мужчины. Надо этим воспользоваться.
Я воздействовал на все её рефлексивные зоны. Холмы её округлых грудей, мерно поднимались и опускались. Я крепко обхватил их руками, упиваясь своей вседозволенностью.
Галя немного пришла в себя - оклемалась. Мой «номер» со свечкой совсем расстроил её. На глазах снова показались слезинки. Они держались на ресницах. Глаза потемнели.
-Ничего, кто-то скачет, а кто-то плачет, - сказал я злорадно, продолжая с рвением тискать её прелестный компонент. Я заставлял себя быть безразличным к её мукам и просьбам. Всматриваясь в её бледное лицо, заметил, что она похожа на мексиканскую актрису Луисию Мендос. 
Увидев мой напряжённый член с багровой головкой, она закрыла глаза и отвернула голову.
-Ложись на живот, - дружелюбно предложил я. - Займёмся «другим» сексом. Об анальном сексе мечтают практически все мужчины. Интерес к этой почти запретной теме не утихает, но вслух об этом говорить решаются немногие.
Помню в одной компании, моя знакомая Ирина согласилась с парнем на нестандартный секс. Ну, давай, так давай. Он присмотрелся к предоставленной его вниманию пухленькой, симпатичной попке - впихнул туда, что было силы свой «агрегат любви»! Ирина застонала, но не дёрнулась с места, уж очень хотелось новизны. А парень и расстарался: туда-сюда, туда-сюда…. Тогда Ирина ещё не знала, что после этого «посещения», она с неделю не сможет не то что сексом заниматься, но и просто стоять, не пригибаясь…. Осторожность приходит с опытом.
Галя, всё ещё пребывая в трансе, автоматически перевернулась на живот.
Сначала ягодицы я разминал руками, нежность чередовал с жёсткой властностью. Потом раздвинул ей ягодицы. Смочив палец слюной, и осторожно положил его на анус подруги, смазал и легонько его помассировал.
Галя вздрогнула, но ничего не сказала. 
Я начал проникновение с одного пальца - мизинца, и только прямо. Палец входил в задний проход медленно. Когда он вошёл внутрь до самого конца, я начал делать несколько медленных вращательных движений кистью. Когда анус сделался более уступчивым, попробовал повторение манёвра указательным пальцем, потом - сразу двумя пальцами.
Галя была сильно возмущенна моими выходками, и какие я делал пакости с её элитным задом. Что удивляться - отвергнутые мужчины очень мстительны, гораздо более чем женщины. Я этого не скрывал. Да и Галя не скрывала своего отношения ко мне: её передёрнуло от омерзения. Зажатая моими ногами, ей оставалось только неустанно охать и впадать в прострацию. Вытянув руки вдоль тела, она с негодованием сжимала кисти в кулаки.
Зато на моём лице, было чётко написано, в каком состоянии я пребывал - гордый собой, довольный жизнью и радостью обладания лучшей из всех. Я нёс в себе неутолённость, глупое самодовольство, зависть к тем мужчинам, которым удавалось, добиться тела элитных дам - самого лучшего и дорогого.
Я был на пике возбуждения. В мечтах я просто балдел от женских попок. Готов часами ласкать понравившуюся задницу, целовать и лизать, подготавливая узкую дырочку для визита моего любимого члена. Мой первый опыт анального секса с женщиной не был каким-то бравурным актом или ярким победоносным штурмом чужих глубин. В реальности посчастливилось всего один раз трахнуть девичью попу, и чуть с ума не сошёл тогда от полученного наслаждения. И вот новая возможность. Выведенным из равновесия человеком легче управлять. Галя почти не сопротивлялась.
-Сейчас хочу попробовать тебя в попу, - предупредил я молодую женщину. - Постарайся слегка напрячь пресс. Это поможет твоим мышцам сфинктера раскрыться. Ты когда-нибудь пробовала эту штуку у себя в попе? - спросил я её.
-Да…, - тихо сказала Галя.
Я рад. Если она сказала «да», значит, даёт мне «зелёный свет», независимо от того, хочет она этого или нет. Возможно, она однажды испробовала анальный секс и возненавидела его. А может быть, она это пробовала неоднократно с мужем, и ей понравилось. Но это не означает, что она хочет заниматься этим в данный момент со мною.
Подумал и передумал. Зачем травмировать и так уже изгаженную мною психику порядочной женщины.
Долго сидел на постели и просто любовался её задницей и долго ощупывал  всё ниже её талии…
Насытившись такими эротическими впечатлениями, мой азарт спал. Азарт - это состояние, в которое мы входим, выходя из себя…

Минут через пять она пришла в себя, и открыла глаза. Я подошёл к шкафу, открыл его ключом, и достал из тайника её нижнее бельё и грязные фотки. Положил у изголовья кровати.
-Спасибо Галочка, за доставленное удовольствие, - тихо произнёс я, и зло ухмыльнулся.
-Хватит, - крикнула она, - хватит! Не называй меня этим именем!
-Галя, или, Галочка, - вздохнул я. - Какое это теперь имеет значение?…. Но это было необыкновенное наслаждение и потрясающие ощущения.
-Извращенец. Ты бык не потому, что здоровый, а потому, что скотина…
-Любви, Галя, все органы покорны. Хе-хе!
-Такие люди как ты, кончают плохо, - резко сказала она, вскакивая с постели.
-Прости меня, - опомнившись, прошептал я. - Я не хотел. 
-Ты мне противен!
Слёзы ручьём  полились у неё из глаз, и я наблюдал, как они вначале быстро текли по её щекам, затем накапливались на уголках рта, а потом замирали и искрились на подбородке.
Все женщины, которых я знал, в один прекрасный день начинали плакать точно так же, будто бы их прорывало изнутри. А ведь я всего лишь мужик и имел на насилие полное право.
-Забудь всё, что я тебе наговорил, - сухо ответил я, - в принципе я поступил не совсем этично. Уверяю тебя, моя слабость сделала меня более безжалостным и неумолимым.
Галя не ответила мне. Она снова взяла своё полотенце и, встав ко мне спиной, начала обтирать свои нежные места. Я тоже был в отчаянии, пытаясь чуть ли не плачем, физически отшвырнуть момент расставания. Своими низменными поступками я похоронил последнюю свою надежду быть кем-то по настоящему любимым. «В сущности, она получила по заслугам! - думал я. - Никаких сомнений на этот счёт у меня нет. Ну, а если бы я не написал это письмо…».
Я опять я стал погружаться в лабиринты сомнительных философских рассуждений - судьба свела нас вопреки нашей несовместимости, и мы словно стали составными частями одного неразделённого противоречия. Мой шеф-наставник говорил, что знаки плюс и минус образуют в микромире гармонию. «Любое преступление пробуждает в нас оптимизм, - сказал как-то он, - потому что оно вселяет веру, что есть, с чем бороться и есть что побеждать. Без зла человеческое общество распадётся!»
Я был на это заточен, ибо верил, что порой измены, совершаются ради рогов изобилия. Но нельзя хлопать в ладоши одной рукой. Я чувствовал сначала растерянность и беспомощность, но потом всем своим существом овладел нервный подъём. Я горел желанием уличить Галю в измене, а это свидетельствовало о том, что я потерял своё самое ценное качество - объективность. Божественная мудрость состоит в том, что властелин духа никогда не бывает пристрастным, а холодно взирает на наши душевные корчи, позволяет нам быть целомудренными или грешить, и после прощает нас или наказывает. А если я субъективен, то имею ли реальную власть над другими?
Этот вопрос пугал меня, мешал думать, умолял мой богатый опыт ухаживания за женщинами, душил прозрение в объятиях необъяснимой пристрастности. Уйдя с головой в мщение ей, я пребывал в состоянии какого-то блаженства. Тяга к жестокости похожа на тягу к алкоголю.
-Да, я совсем потерял голову. Боже правый! - застывшим взглядом я уставился на весящий ковёр.  - Я просто дурак, Галя. Круглый дурак! - Я лягнул пустую корзину для бумаг, которая с шумом покатилась по полу и ударилась о батарею. - Чёрт возьми, какая непростительная ошибка!
-Ошибка?! - повторила она, схватив лежащую на спинке кресла, розовую юбку. - Не притворяйся идиотом. Нельзя начинать сбрасывать вес с мозгов.
-Прости Галя. Нет хуже дурака, чем старый дурак.
Она резко обернулась, глядя на меня с яростью.
-Ты что, смеёшься надо мной?! А кто меня шантажировал и затащил в этот вонючий загон?
-То есть, и хотел и не хотел…. Это была ошибка.
-Тебе не надоело повторять одно и тоже? - гнев захлестнул её. Спина её была прямой и непреклонной, когда она закрывала молнию на юбке, подчеркивая прекрасную, стройную талию.
-Я боялся своих желаний, ибо они исполняются.
-Освободи голову от всех желаний.
-Постараюсь.
-Но, ты же слово дал, что я с тобою только на час. А сам мусолил меня почти три…
-Отвечу фразой нашего афористического премьера Виктора Черномырдина: « Ну, что здесь такого? Я дал слово, я его и не выполнил». Хе-хе!
-Не смешно. У тебя две извилины в мозгу, и то параллельные.
-Нет, ты не права. У меня одна извилина, и то прямая.
-Спасибо за самокритику.
-Мне было хорошо с тобой Галина - за что не возьмёшься - везде приятно. Спасибо тебе тоже.
Я не мог отвести глаз от любимой женщины, пока она одевалась - проворно и ловко застёгивала бюстгальтер, и натягивает пояс. Теперь я никогда не увижу этого пикантного зрелища.
-Который час? - с волнением спросила она. 
Я включил полный свет и показал на будильник.
-Половина девятого.
-Утра?!
-Вечера.
-Всё, я опаздываю.
-Ты же дома одна? - уточнил я.
-Да, но мама, может позвонить после девяти. Она же беспокоится.
-Ты для неё на даче? - не унимался я.
-У меня дома «стирка», - озабоченно объявили Галя, и вспылила: - Отстань от меня с расспросами! Хочу хоть «стиркой» отвлечься от лишних терзаний.
Ловкость и быстрота, с которой Галя натягивала колготки, внушали мне чувство уверенности, что она придёт ещё ко мне. Но я смутно боялся другого: в моём подсознании витал вопрос: «А может, я завидую…, но почему?» Я знал ответ и, вспомнив сейчас о нём, весь покрылся потом.
Всегда радовался, когда женщины передо мной раздевались, но никогда не испытывал удовольствия от того, как женщины одеваются. Разве что облегчение, если эта дама мне уже надоела. Но Галя и одевалась так по-женски, так изящно и красиво! Почувствовал, как между ног у меня начал расти очередной аргумент, и я непременно бы им воспользовался, если бы не знал строптивый нрав этой элитной красавицы.
В это время, Галя судорожно собирала свои «подробности» - полотенце, расчёску, крема, дезодорант и ещё что-то, по мелочи.
Вдруг она заволновалась, копаясь в своих вещах.
-Где мои… трусики? - зло спросила она.
Я сказал любимой, о неотразимости её белых трусиков, которые я забираю в качестве памятного сувенира.
-Это неприлично. Отдай!
-Для меня прилично.
-Виктор, прошу тебя, отдай.
-Нет, дорогая. Это мой трофей. Я всегда сохраняю свидетельство своих побед.
-Будь серьёзней. Как ты можешь?
-Брось. Серьёзные - меньше живут.
Галя тяжело вздохнула и сочувственно сказала:
-Я тебе посоветую хорошего доктора.
Мотая от негодования головой, она надела туфли на высоком каблуке, и подошла к столу, чтобы взять свитер.
-Ладно, Галя, не переживай. У русских есть пословица: «Чем бы жена ни тешилась, лишь бы не вешалась». Хе-хе! Так что передай от меня мужу: «Наставили рога? Не откидывай копыта».
-Что?! - Она повернулась и уставилась на меня. В этот момент Галя в своёй тёмной водолазке была похожа на разъярённую кошку. Ей явно не понравилось то, что она услышала.
-Прости. Сорвалось, - поспешил извиниться я.
Пока я одевался, она прихорашивалась, поглядывая на себя в зеркальце, щурясь.
-Поторопись, Виктор. Я спешу, - как ни в чём не бывало, сказала Галя.
-До свидания, Галочка…
-Прощай… Виктор. - Она усмехнулась мне на прощание своей странной усмешкой, грустной и вызывающей, и пошла по направлению к выходу.
Галя вышла из моей квартиры тихая, медленная, чуть покачиваясь. Она ушла униженная и оскорблённая. Даже в России любовь уходит «по-английски». Мы разошлись как молния на брюках.
Гарсия Лорки заметил: «Только тайна даёт нам жить, только тайна». Моя тайна ушла.
-Гуд бай, чао, ауфидерзейн, пока, моя дорогая! - шепнул я.
Дверь захлопнулась за Галей, и от её резкого звука, меня передёрнуло. Только теперь я понял, что потерял навсегда. Я закрыл задвижку замка, и слёзы навернулись на глазах.
Больше никогда я не услышу её голос.
Больше никогда я не увижу её глаз.
Я метнулся в свою комнату, где ещё витал её чудный запах. Мне плакать хотелось и смеяться. Сердце моё торжествовало немыслимую победу. А в руках держал её, сверкающие белизной, трусики, лёгкие, невесомые. И в припадочном веселье, с огромным облегчением от пронизывающего меня так долго томления плоти, от сброшенного ярма невероятного напряжения я крикнул:
-Любовь - неугомонная жажда обладания!
Я захожу в свою комнату - келью, сбрасываю пиджак. Смотрю на кровать…. Как долго всё сохраняет её запах. Он остался со мною и ни куда не уходит.
После секса можно сколько угодно распылять в спальне дезодоранты, освежители воздуха и дымить благовониями, однако любой, а тем более искушённый в интимных делах человек, войдя в помещение, сразу почувствует запах секса. В спальне этот «аромат» сохраняется гораздо дольше, чем, скажем, в офисе, благодаря тому, что бельё, пледы и покрывала впитывают в себя человеческий мускус, полностью избавится от которого можно лишь путём двух кратной стирки. К неописуемой радости своей, обнаружив, что вторая бутылка вина ещё почти совсем цела, сел за стол и отхлебнул немного, понимая это так, что вот теперь я наедине с самим собой праздную победу. Её «А.Б.С.» - я нарушил (Аварийное воздержание от секса - авт.). В голове летали мысли великих мыслителей: «Жизнь - это уже счастье! Безумие - знак избранных! Есть те, кто Галину предпочитают, и те, кто её не пробовал. Хе-хе!»
Оглядел постель под названием «тахта», улыбнувшись тому, какая важная персона лежала на ней сегодня, и подумал, что не буду сегодня ложиться спать вообще - спать не хотелось - и отпил ещё вина. Ни с того ни с сего у меня началась икота. Чтобы умерить её, я прилёг, утыкаясь лицом в подушку. Я втягивал в себя и чувствовал аромат её тела и каких-то неземных духов, которые, к счастью, не выветривались.
«Что же теперь будет? - с волнением думал я. - Галя не простит - тут даже не может быть никаких сомнений. Она ожесточиться против меня, это ясно, так же как и я, только что ожесточился против неё. Доведённая до крайности своим унижением, она будет готова даже съехать с квартиры и поменять домашний адрес. Меня она вышвырнет вовсе из своей памяти. Порвёт дневники и выбросит мои подарки. Придётся искать другую женщину для интимных утех. Или оставаться одному. Нет лучшего друга, чем одиночество».
Те меры, которые мне следовало бы принять, уже заранее вызывали во мне чувство отвращения, и я подумал, что для новой схватки у меня уже не хватит энергии.
У меня разболелась голова, давила язва, словно я проглотил крупный голыш. Я покрылся потом, казался себе беспомощным, старым и жалким, потому что у меня не хватило сил удержать эту великолепную женщину с супер шикарным телом и лицом греческой богини.
Не смог спасти от распада наши отношения. Я презирал, себя, стыдился, и мне было страшно. Я - гончая! - оказался на поверку обыкновенным псом, тощей и вечно голодной дворнягой. Побеждает тот, кто меньше любит. А я «втюрился» как дурак! Вот и пожинаю плоды разочарования.
На душе у меня было пусто, я не мог найти слов утешения. Я не имел власти над чувствами Галины, а наши чувства и есть, часть нашей подлинной свободы! Как я верну человека, который ушёл по собственной воле…. Я бессилен повлиять на её чувства, но я и не могу больше нарушать закон, тот священный принцип, который защищает женщину от насилия.
Единственное что мне осталось, - это использовать ночь, её всепоглощающую тишину, чтобы дать оправдание всему тому, что я сегодня сделал. Говорят, ночь более духовна, нежели день, и она создана для любви и раздумий. В последние десять лет я предпочитаю использовать ночи для сна…ещё один факт, свидетельствующий о деформированности души.
Я лишь сегодня сделал для себя небольшой плотский праздник. Но какой ценой! Я играл на нашей, с Галей несовместимостью, обволакивал удивительным по своей циничности откровением, я как бы специально её провоцировал. А вот Галя - она давала мне шанс понять до конца её или самого себя.
Это, вырванное у неё, удовольствие отняло у меня два с половиной часа. Что моя подруга будет не активна и подавлена, я убедился в полной мере. Всё было ясно как белый день, но именно мои тщательные ласки заставили меня взмокнуть от напряжения.
Вот и сейчас, трусы, которые я продолжаю носить с похвальным постоянством, стали влажными: когда я представил себе два мокрых пятна на рубашке под мышками и почувствовал себя нечистоплотным! Так всегда наступает в начале, когда чья-то душевная нечистоплотность словно переходит к тебе.
Я утешал себя мыслью, что с разнообразием ада свыкаешься легче, чем с обременительным блаженством рая.
Единственное  в жизни удовольствие, которое мне хорошо знакомо - это одиночество. Одиночество для меня - приют, своего рода бальзам которым я смазываю зарубцевавшиеся душевные раны. Оно вселяет веру в мир - по той простой причине, что когда я один, то не обнаруживаю подле себя преступника! Но вдруг я тоже необнаруженный преступник, то есть человек, облекший насилие в изысканные одежды добродетели? Этот философский вопрос многие годы не дают мне покоя. Закон и необходимость - вещи не совместимые.
Меня называют повесой, бесчувственным типом, хотя по существу, я трус, взращенный собственными же победами над слабым полом. Это определение не совсем верно, просто я боюсь, что могу потерять мысль. Каждое сексуальное преступление напоминает отдельного человека, у него есть свой характер, привычки и логика в поведении, странности, гуманные порывы и попросту мерзкие черты. То и дело, сталкиваясь с самыми разными людьми, ты сникаешь, твоя жажда познания затухает, а постоянное общение с пошлятиной надоедает до чёртиков. Ты стараешься, всё построить по схеме, извлечь урок, но восприятие жизни - во всём её разнообразии - притупляется. Справедливость убивает любовь, потому что истинная любовь не справедлива, а свободна!
Уединение надо искать в больших городах. Повторяю, я люблю одиночество. По-моему, каждому человеку оно необходимо. Уединение - словно волшебный напиток: отведаешь его и научишься любить да уважать остальных людей, а сам становишься добрее, человечнее...

...Когда я открываю глаза, то в комнате стоит темнота. Совершенно не понимаю, где я. Потом до меня доходит, что это келья моя старая комната. Я утыкаюсь в подушку и чувствую запах. "Это же, Галин, - думаю я. - Господи, откуда?" - и тут я всё понимаю. - "Надо же, я всё же склонил её к сексу. Хотя я счастлив, что всё позади: моё волнение, её - унижение; и не будет больше "третьего раза". Он жуткий, растерянный и беспомощный для меня. А будет ли вообще "ещё раз", будет ли она? - вдруг вздрагиваю я. И успокаиваюсь с мыслью.- Мужчина без слабостей - это не мужчина!" 
Опять пытаюсь уснуть, обняв руками подушку, пьяный от её запаха. Он остался со мною и не куда не уходил. Так, в запахе её тела, я засыпаю до утра. До утра - без неё...

Постфактум
Когда я вышла из подъезда через какую-то маленькую дверь, которую открыла не задумываясь, куда она ведёт, мне было всё равно... Я окинула взглядом здание, в котором перенесла такие унижения, и мне стало не по себе: пространство сжималось, воздуха не хватало.
Порыв влажного, горячего воздуха ударил в лицо, и я поспешила на остановку трамвая, предвкушая приятную прохладу и возможность расслабиться после "очистительного" душа у себя дома. 
Я не могу понять, что со мной происходит: всё время мне попадаются не те мужчины. Порой мне кажется, что мы с Виктором существуем в параллельных мирах, поэтому и не понимаем друг друга. Вроде бы делает то же самое, что и муж делает, - целует грудь, играет с ней, гладит живот, сжимает руками бёдра... Но я не почувствовала такого возбуждения, как с Николаем в постели. Виктору нужен грубый секс, а мне дружеские отношения...
...Какой-то тёмный двор, забитый ящиками и битыми бутылками, ещё одна расшатанная дверь - и вот я на тесной, короткой улочке со спящими тёмными домами. Мяукали кошки, где-то позади, оставалась музыка. Я не чувствовала ни ног, ни своего тела, рассекающего сверкающий вечерний воздух. Только потом я поняла, что это светит луна, мерцает белым, как мучная пыль, светом, и улицы показывают своё новое, незнакомое мне, таинственное лицо, совсем иное, чем в моём районе. Представила лицо моего бывшего любовника, мучителя - точно так же изменившееся, самодовольное, светящиеся, неспокойное, пахнущее винным перегаром...
На улице, вдруг, по настоящему, почувствовала усталость и опустошённость. Вспомнила, как, путаясь в одежде, я кое как натянула колготки, чувствуя, что они и кожа буквально пропитались мужской спермой. Я, до этого, хотела надеть трусики, но похотливый фетишист не дал - оказывается он "это" - коллекционирует. Идиот! Негодяй! - У меня зазвенело в ушах, захотелось броситься на него, бить, кусать лицо, царапаться, визжать, упасть на пол, дёргаться в судорогах! Как я его ненавидела в эту минуту. Как он унизил меня... Непонятные позы, сплетённые руки и ноги, запах мужского тела во время секса и оральный секс меня раздражали. Чем дольше я была с Виктором, и чем разнообразнее он был в сексе, тем больше я понимала, что это мне неинтересно. Я не любила, когда он подолгу ласкал меня, и просила поскорее приступить к самому процессу, чтобы всё поскорее закончилось. 
У нас с мужем, всё иначе. Мы никогда не делаем это при свете, всегда плотно зашториваем окна и ещё покрываемся одеялом (или простынёй, если жарко). Я даже не знаю, как Николай выглядит обнажённый. Раньше я об этом не думала, а теперь мне непонятно, почему это так. Может быть, у Виктора какие-то отклонения от нормы? Я не испытывала ни горя, ни боли, просто у меня не было внутренностей, кроме лёгких, которые вздыхали и выдыхали, равномерно и безразлично, точно кузнечные мехи...
...Тишина в комнате Виктора казалось невыносимой, там стоял стойкий запах нафталина, чего-то переходящего и насильно удерживаемого. Сквозь плотно задёрнутые шторы просвечивался сумеречный свет. Застыв в полумраке, я огляделась - обратила внимание на убожество обстановки: книжный шкаф был старомодным, а овальный стол и единственный стул - неуклюжие, домотканые ковры, утратили былую яркость, серость стен угнетало. Но эта вялая и немного тягостная атмосфера была на руку насильнику, и служила немым уроком мне. "Мы люди простые и порядочные, - кричало всё вокруг, - мы лишены воображения, не позволяли себе быть претензионными, зато нам свойственна душевная красота и скромность"!..
...Глаза видели в подсветке торшера - кошачье глаза, которые может быть, и светились, кто знает. Было тепло и душно в этой тишине - она-то как раз и нужна была мне, чтобы осознать нечто чрезвычайно важное: «Виктор маньяк! Маньяк!» - Это слово блуждало, как искорка - и вдруг превратилось в огромный бушующий огонь, от которого я летела без чувств и мыслей, точно заведённая...
И тут же вспомнила: ведь это уже было в моей жизни. Тогда, в пионерлагере "Радар", меня долго насиловал мужской персонал столовой. Влад, под утро втолкнул меня в подсобку к друзьям повара Яши. Виктор об этом не знает. Это моя страшная тайна. Насиловали жутко. Сначала подонки "вкушали" меня по очереди, потом подвое, потом втроём. При этом в подсобке столовой горел свет. Я сошла бы с ума от кошмарных "впечатлений" группового секса, если бы не была в амнезии - то есть, в состоянии опьянения (а может, мне что-то подсыпали в бокал с вином?). Там был женский конвейер: я была второй, а может быть третьей. Я точно не помню. Прошла через обычный, оральный и анальный секс. Терпела моральные унижения, такие как, раздевание, наглые взгляды этих уродов на меня, голую, - грубое касание множества грязных рук, оскорбления... Но сегодня - я трезвая. И грубый секс с Виктором был ещё более болезненным...
...Не понимаю женщин, которым нравится анальный секс, по-моему, ничего, кроме боли, это доставить не может. Вообще, заднее место не для того предназначено. Но мужчинам, наверное, так хочется самоутвердиться, что они норовят засунуть пенис именно туда. Всё что я делала в подсобке столовой - это только ради спасения дочери, а не для себя, и терпела жуткую боль. Эти вонючие мужики, насмотревшись порнофильмов, думали, что женщина должна просто визжать от восторга, когда кто-то раздирает членом её зад. В то время я ещё не знала, насколько это неприятно, и поэтому согласилась. Что сразу не понравилось: унизительная, животная поза "на карачках", когда не видишь лица партнёра. Правда, это ещё можно стерпеть. Но когда тебя, как какой-то инструмент для самоудовлетворения, берут за бёдра и с силой "насаживают" на член, становится больно не только физически, но и морально. Впрочем, физическая боль намного сильнее, особенно когда головка только входит внутрь. Такое ощущение, что тебя "раздирает" изнутри. И это всё враньё, что когда пенис проходит глубже, боль исчезает: на самом деле она становится ещё сильнее. Во время этих "экзекуций" я просто зажимала зубами угол подушки, чтобы не кричать, а после не раз говорила, что мне больно и не нравится. Насильники отвечали, что я обязательно ко всему привыкну, как только они "разработают" мой зад...
...Большие и лёгкие шаги, как во сне - земля оставалась где-то внизу, небо приближалось, побледневшее, беззвёздное, точно сонные воды. И вот уже - ни сожалений, ни тревог, только напряжение и острое желание скорее добраться до дома, добежать...
И добралась. Сняла свои туфли на высоком каблуке. Зашла в ванную комнату. По босым ногам побежала свежесть от кафельного пола, распространяясь по всему телу, бодря и оживляя его. Встав под душ, я оглядела себя, свои мокрые ноги - я была уже ничья, живая и свободная. В голове благодарная мысль: "Что сделало человека человеком, - вода и чистота!"
Потом, сидя в ванне с чуть тёплой водой («месячные» не позволяют горячей) думала: "Как это всё началось?"
Я вышла замуж по любви. Влюбилась в соседа инженера - смуглолицего, с волосатыми руками, у которого была жена и годовалый ребёнок. Сосед был крепок, подвижен, уверен в себе и одновременно капризен. Он подчинил меня сразу, хотя я и сопротивлялась, как комнатная птица. Первые годы замужества чувствовала себя счастливой. Какие у нас были ночи без сна, сколько было новых ощущений, как мы наслаждались нашей близостью! Когда пошли работать, с трудом дожидались вечера и спешили домой, чтобы поделиться новостями и заключить друг друга в объятия. Когда это - кончилось - теперь уже не скажу, знаю что давно. Изо дня в день одно и тоже. Я заранее знала, что и как будет, и всё чаще стала уклоняться от своей ночной "обязанности". Мне требовалось нечто, неизведанное, а муж вполне довольствовался "достигнутым" и считал, что только это и "можно", а всё другое - "нельзя"; ибо это уже в области разврата. У Николая был такой массивный член. Раньше я им гордилась, а потом думать перестала. Поверьте, я научилась хитрить - лишь бы избежать секса: придумаю себе занятие на кухне и кручусь там. Он ляжет, завёт меня, а я говорю: «Сейчас, сейчас, вот закончу и приду». А сама жду, пока он заснёт, и тихонечко пробираюсь на опостылевшее "супружеское ложе". Это я Виктору врала про "гармонию с мужем", чтобы отстал со своими сальными домогательствами. Секс у нас с мужем стал редким (строго по субботам) и шаблонным: так, туда-сюда-обратно, - никакого азарта. Оргазм я испытывала всё реже и реже. Толи дело Влад Рассудин, если не брать в счёт его маниакальные закидоны. В первый раз в постели - в пионерлагере (он там работает физоргом) - он мне понравился - хоть это и был у нас вроде как случайный, ни к чему не обязывающий секс, он всё равно был очень тактичен, мягок и нежен. И, похоже, хорошо знал, что делает. С ним секс - просто высший класс, и после того, как всё закончилось, он тоже был очень милым, не так, как часто бывало с мужем: кончил - и на боковую.
Влад думает, что у него очень большой пенис, но я, к сожалению, должна его разочаровать: член так себе - довольно средних размеров. Зато в постели он просто супер! Вот что значит по-настоящему заниматься любовью, а не просто тупо совокупляться. Он был - до нашего разлада и предательства - нежный, чувственный, деликатный. В прелюдии он - чудо! С ним было всё так естественно, он не из тех, кто выделывает разные трюки, потому что считал, что это должно нравиться женщине.
Я думала, что если кто из нас двоих и способен на измену, то только муж, а не я. В последнее время у нас начались проблемы - Николай начал отдаляться от меня, ездить в частые командировки. Ходят слухи на работе, что там  он занимается "мужеложством" с молодыми сотрудниками. Чему я не верю.
Я понимала, что у него что-то не ладится на работе, хотела ему помочь. Но он только ещё больше замкнулся в себе, стал выпивать. Вся беда в том, что мужчины не умеют говорить о том, что в данный момент чувствуют. Я бы будь на его месте мужчины, уже подробно рассказала бы ему обо всех своих печалях. Он бы меня пожалел, посочувствовал, и мне бы стало легче.
И вот, к нам на работу пришёл высокий молодой мужчина, приятной внешностью и громким победным именем - Виктор. Несколько раз мы встречались, и я была в полном восторге от его чувства, образованности, внимательности. Некоторую неприязнь вызывали лишь его руки. Узкие с длинными пальцами, они были очень подвижны, постоянно жестикулировали и напоминали двух белых пауков быстро и умело плетущих паутину.
И я попалась, как "бесплатное приложение" к этому "змею искусителю". Через полгода ухаживаний, он напросился ко мне домой (муж был в очередной командировке), и у меня не было ни одной причины, чтобы отказаться от близости. Мне хотелось сумасшедшего секса, как показывают в фильмах, но муж так устаёт, что засыпает, едва дойдя до кровати. Я понимаю его - он добытчик, но что делать мне?
Когда я видела по телевизору или в журнале интересного мужчину, во взгляде которого прослеживается нечто животное, меня бьёт озноб. Я стала видеть эротические сны и от страсти кричать во сне. Муж просыпается, будит меня, а я ничего не могу понять...
Вначале Виктор был ласков и нежен поэтому я закрыла глаза и, затаив дыхание приготовилась к наслаждению. Но не тут-то было... Он навалился на меня всем телом, и всё было так вульгарно, что хуже не придумаешь. Даже целоваться он нормально не научился - оставил мне огромное безобразное пятно на шее. С грудью же он, похоже, вообще обращаться не умеет. С моей уж точно, потому что у меня от боли буквально глаза лезли на лоб, когда он мял её, как кусок глины. И эти сомнительные "ласки" языком между ног. Я не понимала его старания доставить мне удовольствие. Мне было неловко, я не могла расслабиться. Была уверена, что от меня плохо пахнет внизу, что Виктор должен испытывать неприятные вкусовые ощущения. Полученное мною воспитание заставляло меня считать гениталии чем-то таким, что не следует трогать руками. Мне даже в голову не приходило, что к гениталиям можно прикасаться ртом. Я не могла преодолеть изначальное психологическое торможение, и прикрыла свою промежность ладонями. Я пыталась показать ему, что мне не нравится то, что он со мной делает, отстранившись немного от него, но он, должно быть, не понял. Такое многообещающее начало отравило мне всё удовольствие, поэтому я хотела лишь одного: чтобы всё быстрее закончилось.
И вот сегодня опять, методом грубого шантажа, он затащил меня к себе, на струю тахту. И всё повторилось: только ещё циничней и унизительней, с развратными действиями...
...Никто никогда не поймёт, как эта мерзость проникает в меня... Он заставлял меня раздвигать ноги, что я делаю крайне редко, предлагая себя только мужу...
...Вспоминаю, как ласкала его половые органы: морщась, приняла я (думаю, немногие дамы млеют от созерцания болтающегося меж волосатых ног мужского "инструмента". И давайте, между нами женщинами, искренне признаем: мужская "висюлька" на украшение не тянет!), и с трудом перемогая в себе стыд взяла это в руки, - почти страдание от того, что мелькнуло перед моими глазами, что-то позорно-дурное, грязно-розовое, никакому взгляду не предназначенное...
Потом он требовал от меня орального секса, который я, как, оказалось, терпеть не могу. Бесконечные уговоры, вплоть до угроз. Я согласилась, но только поцеловать. Меня воспитали так, что я не знаю всей этой пакости, поэтому не знакомилась с радостями орального секса…. Но он, силой впихнул свой член мне в рот. Меня тошнило! И не просто в душе, а физически... Переборола себя, решилась на процесс. Как только пенис приблизился к лицу, у меня комок к горлу подступил... Если бы он меня любил, не стал бы заставлять, делать ему минет!
Дальше, Виктор, не спрашивая и не особо церемонясь, стал предлагать мне несуразные позы, чем перечеркнул все мои семейные устои...
...Второй раз я попала в постельную беду. Его, види-те ли, на эксперименты потянуло, внезапно. Заставлял поднимать ноги, как на гинекологическом кресле. Это просто омерзительно, внушает ужас и негодование... "Всё равно не отстанет, чёрт с ним!" - думала я и уступала ему.
Во время полового акта, я боролась с желанием изо всех сил дать ему коленом в пах или представила себя на месте героини из нашумевшего фильма "Основной инстинкт", которая, с наслаждением вонзает нож для колки льда в тело партнёра по сексу. Я смогла вонзить только ногти в потную спину насильника...
Теперь у меня хватило ума понять, что именно ему надо от меня. Всё закончилось. Я сама себе противна, презираю себя за то, что в очередной раз уступила этому козлу!..
Я и сейчас ничуть не остыла, киплю от негодования (от него, как от веника воняло), мало того, к старым обидам прибавилось новое унижение. "Ну, ты, Виктор, ещё получишь..," - мстительно обещала я, сама не зная, что имела в виду.
А что, Виктор? Он понятия не имеет, какие неудобства мне доставил. Ведь он разрядился не только физически, но и эмоционально, и теперь благодушен, пьёт дома дешёвое вино и преисполнен самодовольства: "Я был прав. Она пришла. Ничто так быстро не восстанавливает отношений, как хороший секс. Недаром говорят, что ссора возбуждает".
Не единый его вывод не соответствует действительности, но он-то об этом не знает... Эх, если бы не Колька с этой "загаженной" простынёй! Разве я пошла бы к этому негодяю. Никогда!
...Виктор хамил мне и повёл себя как скотина. Но такой «скотский секс» мне совершенно не нравится, и его мужские "прелести" - тоже. До чего же он тупой... У него, где вино - там и родина. Ничем его не прошибёшь. Видел же, что я плакала, и, вместо того чтобы попросить прощения, снова и снова лез ко мне. Неужели, он всерьёз думает, что после таких унижений у женщины может быть желание заниматься сексом?.. Да у меня вообще нет желания больше с ним встречаться, и с мужем спать. Бесчувственный эгоист, которых мало. И меня он не любит. Ему от меня нужно одно…. Всё тело болит, и синяки на груди. Видеть Виктора одно удовольствие, а не видеть - другое. Он что "абонемент" купил на моё тело? Совсем обнаглел. Всё! Рана никогда не заживает, если её теребить...
Очнулась я, когда уже совсем стемнело. Пора ложиться спать. Я встала с кресла, в котором задремала. Николай может скоро вернуться с дачи. Завтра ему на работу. Ни лжи, ни тем более признаний мне сегодня уже не пережить. Событий сегодня - "выше крыши". Я подумала: "Надо как-то намекнуть мужу на то, что я всё знаю". И тогда я решила вывесить простыню, как флаг, на самом видном месте, а позорное пятно обвести красным фломастером. Я даже взбодрилась, таким эффектным мне показался этот последний аккорд нашей любви. Сняв покрывало с кровати, я взяла простыню в руки  и брезгливо провела пальцем по пятну. Оно оказалось довольно твёрдым на ощупь. Присмотревшись, я заметила на нём проступившие мелкие буквы, написанные задом наперёд на незнакомом языке.
А это что ещё такое? Я судорожно перевернула простыню на изнанку и от увиденного стала медленно спускаться по стенке на пол. Пресловутое турецкое качество! Это же надо до такого додуматься: с обратной стороны, прямо по центру была приклеена бумажная бирка фирмы-изготовителя! Низкокачественный клей пропитался на сквозь, оставив на лицевой стороне пятно, которое я, в силу своей наивности, приняла за сперму... Какая цена ошибки? Что же я, дура, натворила?!
Не знаю, сколько прошло минут, но из оцепенения меня вывел Колькин испуганный голос: "Что с тобой? Что случилось? Почему ты плачешь? Что тут произошло?"
Муж был по-настоящему напуган. А я, опухшая от рыданий, растрёпанная и растерзанная, бросилась его целовать.
-Ты как вошёл? - глупо спросила я.
-У меня ключи.
Когда Николай пошёл принимать ванну, я по быстрому скинула халат и голой влезла в тёплую, сежею постель.
"Да, как я прокололась!" с отчаянием думала я. Ладно, второй мужчина в жизни женщины, это не предательство, не измена. Предательство это когда разлюбила или нет мужества, признаться. Хотя мне больно было обманывать мужа. Измена - это когда с оглядкой по углам. А всё остальное - просто жизнь. И пусть другие в этой жизни идут на компромисс, кто-то на меньший, кто-то на большой, главное что не на сделку со своей совестью. Я поняла самое страшное: избежать настырных любовников порою гораздо сложнее, чем убежать от маньяка. Не говоря уже о том, что заявить в милицию на собственного ухажёра не так-то просто. У меня только одна мысль: забыть обо всём!
Я уверена, кроме семьи, мы никому не нужны на этом свете. С этим и уснула.
ВиктОр де Гад. 2005 год