делай меня вкусно

Я научилась брать время в свои заложники – подолгу спать, видеть сны, наслаждаться количеством непрочитанных страниц и добровольным отказом от общения… Поиски гармонии  внутри не имеют никакого исчисления… Это может длиться вечно…
Время мне стало подчиняться.

Начищенные до блеска тарелки, накрахмаленные скатерти, яркий свет, зеркальные столовые приборы… Каждому своему гурману я давала полную атрибутику праздника.
[делай меня вкусно]

Любить разово – это намного сложнее, чем любить – всю жизнь. Методично выстраивать сценарий по ходу развития событий, корректируя его, подвластно даже полным неумехам;  для того, чтобы отыграть целую жизнь за промежуток – в сутки – нужно быть, по меньшей мере – виртуозными актёрами…

«Давай договоримся так – ты не будешь думать обо мне утром, чтобы я спокойно выпивала свою порцию кофе. Я не буду думать о тебе засыпая, чтобы ты спокойно мог любить свою женщину, не терзаясь тем, что помнишь мою дрожь. Я не буду влетать в твою жизнь шаровой молнией посреди твоего выходного дня,  когда ты лежишь на диване, замотанный в одно полотенце, после душа; а ты не будешь появляться в кафе, когда я в очередной раз пытаюсь вышибать клин клином. И ещё… – не будь таким умником! – В сравнение  с тобой меркну даже я…»

Пока ты не отпустишь прошлое, ты не начнёшь будущее.
Сегодня я поняла это, как ту истину, от которой мне нужно было начать отсчет своего старта в завтра. Сжиматься, невероятно растягиваться, пытаясь заполнить собой одной  вместимость нас двоих, рикошетить в твою память, наталкивать тебя на нужный шаг – это больно, это поло, это старит на целую жизнь за один такой приступ. Это – будто – рвать на полоски газету, скажем, раздел – криминальная  сводка, и жевать её, глотать, давясь, и в каждом новом подступе тошноты «пережёвывать» ещё и всё то, о чем там было написано…

«Я люблю твои руки…
Я нереально люблю твои руки за то, что они любили всех тех, кто был до меня… Твои руки в золотой пыльце, они медовые, сладкие, они липкие… Они приклеивают меня выстрелами а плечо, в левую лопатку именно тогда, когда ты мне больше всего нужен…

~ однодневные тапочки, мысли распахнуты, сны уже пахнут и… сыграем в шахматы? на раздевание… ты – моя мания… это не лечится – [ноги на плечи, да]… ты будешь черным, я – буду белая… «сделай их, Таточка!*» и я их – делаю ~

Кстати, у тебя безумно красивые пальцы: нелепые, паучьи, сонные и воровские…
Всё так, как я люблю».

- Пожалуйста, ещё мартини!
- Со льдом?..
- Но, только, чтобы лёд был непременно острый, как айсберги  и чтобы вкус воды и алкоголя можно было различать
рецепторами улыбки…

Я постоянно вижу тебя на фоне телевизора [почему так? – сама не могу себе объяснить] – дурацкого, нелепого, никому ненужного телевизора, который рождён, чтобы пылиться и отражать любовь постояльцев грустных гостиничных номеров. Я меняю фокус  взгляда – с твоего лица на спину, в нём отражающуюся… и это действие внутри колышется, будто маятник, и иногда я подолгу ласкаю глаза этим меняющимся ощущением – тебя-реального и тебя-отражения.
Я не могу отпустить ни то, ни другое.

Ты думал о том, что нам не нужны имена?
Нам с тобой они действительно не нужны.
Они теряются… улетают будто бабочки, невесомые, почти прозрачные, как пергамент… Пергамент, который мешает разглядеть истинные черты лица…  Нам не нужны имена, чтобы ты не спутал никогда моё имя в своей заполненности, а я – не отозвалась на него – в своей пустоте…

Знаешь, я долго-долго строила себя идеальную: без восклицательных знаков и многоточий, простой, а не сложноподчинённой, без  почтовой переписки, без смс-привязок; а сейчас мои пальцы тёплые, будто я держу  в руке молодого птенца, который стыдливо прячет свой молочный клюв мне между пальцев и совершенно невинно дышит  в мою  совесть… Я знаю, что у меня есть два выхода – либо отпустить этого птенца, либо… [у  меня сильная ладонь]

~ выбегу, иначе я задохнусь, выпрыгну из тела, чтобы удвоить пульс,  потому что мне тесно, выскачу на край земли прямо с этого места  в два прыжка на одной душе, лишь бы не жар тоски, [какого цвета мои соски?] лишь бы не ещё одна секунда ожидания,  скачусь вниз по отвесным стенам высотного здания, лишь бы не мысли о  расстоянии, о разовости того, чего нет, лишь бы~

... а мне так приятно улыбчиво от этой «дышащей» теплоты

Думать о тебе столько – очевидная патология.
Раньше я умела следовать принципу – отдавать себя по частям: глаза, голос, поворот головы, прикосновение. Моя потеря нормальности мышления заключается в том, что тебе я открыла свою самую эрогенную зону – мозг, а ты оказался настоящим извращенцем, предложив мне  фистинг.

p.s. когда мы встретимся – я убью тебя за такие жёсткие игры…


 * «сделай их, Таточка!» - любимая фраза  Ники Олич. /стихи. ру/