Бумага номер 6

Strelka

Благословен Господь, твердыня
моя, научающий руки мои битве
и персты мои брани.
Псалом 134. Давида.

-ААА, старуххааа,- Герман Палыч нервно ходил по офису и дёргал себя за безупречные некогда бакенбарды. Эта мерзкая привычка появилась у него года полтора назад, когда перестали клеиться дела на фондовом рынке. С того самого мая месяца. Растеряв во время коррекции большую часть профита, и нажив себе комплекс неполноценности, он всё время пытался вернуть былую самоуверенность, удачу и кураж. Но что-то разладилось кардинально. И даже отыгранные потом деньги не приносили никакого удовлетворения и так же легко уходили, как и приходили.

– Это уже совсем никуда не годится, достало всё, сколько можно, надоело, к чёрту, в который раз тщательно проанализированная и взятая с конкретной целью акция почему-то упорно ползла на стопы и ничего Палыч не мог с этим поделать. А только нервно расхаживал по офису и при каждом очередном взгляде на монитор всплёскивал руками, и выдёргивал очередной волосок.

Его назвали в честь космонавта Германа Титова, правда бабушка, профессорша – филолог пыталась предложить имя Софокл или Феофан, но родители, а особенно мама упёрлись. Мальчик возненавидел своё имя с того момента, как пошёл в детский сад. Его всё время дразнили: « Внимание, внимание, говорит Германия, сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом…» и ехидно хихикали, все, даже девочки. Он с тоской думал, что мог бы быть Феофаном. И воображение рисовало ему картину, как его маленького и несчастного в образе Гитлера ловят под мостом через Москву-реку, и у него сзади жидкий, трясущийся хвостишко, весь в репьях.

Когда он повзрослел и стал хозяином небольшой, но весьма успешной компании, то требовал от подчинённых, чтобы те называли его просто, Палыч, ну или босс, тот, кто ошибался и называл имя босса, увольнялся без сожаления. Такой у него был «бзик», но во всём остальном начальник он был не вредный и не жадный, зарплаты у сотрудников были хорошие, премии и подарки к праздникам позволяли закрывать глаза на некоторые странности.

Работать на фондовом рынке он стал давно, считал это именно работой, относился серьёзно и результат был неплохой. Он многократно приумножил вложенные когда-то первые «лишние» появившиеся деньги. И теперь его семья могла позволить себе квартиру в Москве, престижный заграничный колледж для сына и хорошую машину себе и жене. Любимая дочь, хоть и отказалась ехать в Сорбонну, но и в Москве нашлось для неё место в Баумановке. Девочка, его дочурка - умница, увлекалась физикой. Сейчас предстояло выдать девушку замуж. Жених был ровней, и свадьба планировалась с размахом. Деньги снова были нужны, но взять их было негде, изымать средства из уже налаженного, дающего стабильный доход бизнеса не очень хотелось. А заработать на фондовом рынке не получалось. Лось, лось, лось… проносилось у Германа Палыча в голове. Что же делать?

Однажды Босс заметил на рабочем столе своей секретарши Машуси знакомые графики.
- Машуся, что это? Ты в этом что-то понимаешь? – ткнул он пальцем в один из листков и узнал в нём график котировок Лукойла.
- Что Вы, босс, это просто так, мне посоветовали и…, - девушка замялась: - Понимаете, одна моя родственница, тётка, в общем, она очень старая ей что-то под 90. Она как-то знает, какая фишка куда пойдёт, и советует иногда моему отцу. А тот не верит, говорит, что не играет в эту лотерею, а вот я решила рискнуть, она просто колдунья, ни разу не ошиблась. Только внимательно слушать надо и понимать, что тётушка сказать хотела, она уже в маразме немного, но секрет какой-то у неё есть, точно Вам говорю. - Машуся, краснея от волнения, сжимала и разжимала кулачки.

Палыч сразу не придал значения этому бреду про бабку – колдунью, и усмехнулся про себя, решив, что нужно бы предостеречь девчонку от излишних иллюзий. Только на следующий день он услышал, как, радостно возбуждённая Машка повизгивала в телефонную трубку своему «бойфренду»: - Нет, ну ты представляешь, да, 13 %, да, за 2 часа!!! Пойду просить отпуск и как мечтали, да, Кипр… Задорно простучали её каблучки, и Палыч решил, отпустить куда угодно, хоть на Кипр, хоть к чёрту лысому, только пусть сведёт с этой бабушкой-старушкой.

Машуся долго мялась, плела что-то про здоровье, про маразм, про то, что старуха со странностями и не всех принимает, но под конец сдалась и обещала устроить встречу. Договорились на вечер следующего дня.

Когда Палыч подошёл к дому бабки, на улице уже стемнело. Набрав номер квартиры на домофоне, и ожидая, что кто-то откликнется, Палыч стоял, переминаясь с ноги на ногу, как ему показалось, долго, очень долго. Раздалось характерное пиликанье, и дверь подалась. Из неё выскользнула девчонка с собакой дворянской породы на поводке. Псина обнюхала ботинки Палыча, презрительно чихнула и потащила хозяйку прочь от подъезда. Мужчина уверенно шагнул в темную затхлость. Поднявшись на этаж, нажал кнопку звонка. Тишина. Палыч толкнул дверь, она оказалась не закрытой. В квартире был полумрак, свет шёл от окна, в которое смотрел, улыбаясь, уличный фонарь, старушка сидела в кресле-качалке. Видимо задремала, пока было светло, свет не включила, подумал мужчина, и осторожно тронул бабку за плечо. Та не пошевелилась. У Палыча всё похолодело внутри, и он в страхе попятился назад, как вдруг послышался какой-то хрип. Старуха закашлялась и слабым шелестящим голосом прошептала: - Бумага № 6…, 6-го числа в 6 часов вечера включишь телевизор и отсчитаешь 6-ю бумагу, о ней будет говорить…, кхе-кхе-кхе,… что скажет, то и сделаешь…

- Кто будет говорить, что я должен сделать?- пытался растормошить старушку Палыч, но та уже снова впала в беспамятство.
- Шестое, это уже завтра,- думал про себя Палыч, спускаясь по лестнице. Бред, конечно, но надо попробовать. Он вышел из подъезда и на секунду зажмурился от света фар проезжающей мимо машины, телефон в кармане пальто сыграл привычное «шоу маст гоу он», и запыхавшийся голос секретарши произнёс: - Палыч, я совсем замоталась и забыла Вас предупредить, чтобы Вы не ходили к Аполинарии Тимофевне. Тётушке сегодня в обед стало плохо и её на скорой увезли в больницу. Простите меня, надеюсь, мой отпуск остаётся в силе?
- Да, да,- пролепетал мужчина и попробовал вернуться в подъезд, но кодовая дверь уже захлопнулась.
«Наверное, я схожу с ума», подумал Палыч и постарался выкинуть эту историю из головы. И ему это почти удалось.

Дома за ужином жена как обычно мило щебетала про фитнесс и новую коллекцию сумочек, как вдруг решила напомнить ему о том, что осталось всего три дня, чтобы подтвердить заказ банкетного зала и внести залог. Потом она сказала, что родители жениха уже заплатили свою половину за квартиру, которую собирались подарить молодым. Милая квартирушка, почти в центре, стоит бешеных денег, и не очень прилично, де, им отставать. Про подвенечное платье, туфли и т.д. он уже не слышал. В голове пульсировала только одна мысль: «Бумага №6, бумага № 6…»

Следующий день прошёл как во сне, новая секретарша, которую прислали из агентства, была так же молода и хороша собой, как и глупа, но его даже это не раздражало. Палыч кое-как дотянул до без пяти 6 , и трясущимися руками нажал кнопку на пульте телевизора. На экране один из известных аналитиков уговаривал всех купить акции трубных компаний. Передача закончилась, и начался ежедневный, краткий обзор событий российского фондового рынка. Палыч лихорадочно загибал пальцы, ГМК - раз, Татнефть, МТС, Лукойл, ВТБ, и вдруг аналитик, глядя прямо в глаза Герману Павловичу, произнёс, что он бы рекомендовал покупать акции, далее последовало название, которое ни о чём не говорило, и которое Палыч старательно записал. Диктор уточнил, не следует ли подождать с покупкой этих акций, ведь на рынке зреет глубокая коррекция? На что незамедлительно последовал ответ, что откладывать не надо, у акции потенциал роста 66%, дальше слушать было бессмысленно.

И всё же Палыч решил подстраховаться, в особых случаях он иногда звонил своему приятелю, тому, который и надоумил его играть на бирже. Теперь Петя Совков стал закрытым аналитиком. Петруха не сразу сообразил, что от него хотят, но потом, немного поразмыслив, подтвердил слово в слово то, что Палыч уже слышал с экрана телевизора, добавив от себя, что бумагой заинтересовались лица, которых он не вправе называть. И что он делал фундаментальный анализ для них, и там всё Ок.

Решение было принято. Действовать завтра же на открытии.
Палыч очень плохо спал эту ночь, снилось, что к нему в кабинет въехала на каталке старуха и, гневно тряся своими седыми космами, отчитывала его за то, что он её будил, и не уважает старость и лезет, куда его не приглашали… Палыч проснулся в холодном поту. Быстро приняв душ и выпив дежурную чашку кофе, он отправился на работу. И вот теперь он сидел в своём удобном мягком кожаном кресле, как на иголках. Пальцы сжимали подлокотники с такой силой, что костяшки побелели. Сегодня впервые потеряв всякую осторожность, он прямо на открытии и прямо по рынку накупил столько акций, сколько ему позволил его депозит, решив при этом играть без стопов. Бумага живо отреагировала, и котировки уверенно поползли вверх.

- Герман Павлович, поставщики просят ускорить платёж за последнюю парию товара,- селектор на минуту отвлёк босса от монитора. - Что им передать?
- Какого чёрта!!! Это не ко мне, звони в бухгалтерию, - прорычал Палыч, а про себя подумал:- Вот дура, достала, уволю, только бы Машуся быстрее из отпуска вернулась. При воспоминании о Машкиной собранности, сообразительности и её чудесном кофе он невольно улыбнулся. Но улыбка тотчас же сползла с его лица, когда он снова взглянул на монитор. Котировки дёргались как в лихорадке, и предложение безостановочно росло. Теперь оно уже в два раза перекрывало спрос на акции. Отогнав от себя дурные мысли, Палыч решил не торопиться с выводами. Чтобы как-то отвлечься, босс набрал телефон отдела кадров и приказал, как только вернётся Машуся из отпуска, уволить эту крашенную идиотку, которая за 2 дня не может выучить, как нужно к нему обращаться. – И чтобы я её больше не видел, - был его вердикт.

Светофорчик на мониторе всё чаще стал подмигивать красным огоньком, и если 10 минут назад цена на акцию «прыгала» в узком диапазоне, то теперь она явно намеревалась спуститься к первоначальному своему значению. Палыч решил, что не может же бумажка безостановочно дорожать, сейчас подёргается и снова пойдёт вверх…

То, что случилось дальше Палыч не мог ни понять, ни объяснить даже спустя какое-то время. Сознание запечатлело только, момент, когда маленькая белая свечка опрокинулась, стала молниеносно расти, и заполнила собой всё пространство от верхней линии Bollinger до нижней, но и внизу котировки не остановились и даже не притормозили своё падение. Всё произошло с немыслимой скоростью, ничего нельзя было поделать.

- ААА, старухааа, - Палыч в отчаянии метался по офису дёргал себя за бакенбарды, хватал со стола всё, что попадалось под руку и сбрасывал на пол. Потом вдруг что-то щёлкнуло у него в голове и он, полностью не сознавая, что делает, как во сне вывел на экран заявку о продаже и избавился от ненавистных и практически полностью разоривших его акций. В эту же секунду огромная чёрная свеча на графике стала укорачиваться. Котировки бодренько поскакали вверх. Палыч в бессилии опустился на пол. В таком положении, сидящим на полу с отсутствующим взглядом и нашла его новая секретарша. Он что-то выкрикивал, бормотал и как-то странно вздрагивал. В правой руке Герман Павлович сжимал клок собственных волос.

Врач сказал жене Германа Павловича, что это нервное перенапряжение, что возможно это пройдёт, а может и нет, как повезёт, но ещё долгое время из палаты доносилось бормотание про старуху, которая его наказала, про бумагу №6.

А в курилке, разговаривая с ординатором, доктор, пожимал плечами и сетовал, что в этом году всё больше людей поступают с расстройствами психики, случившимися на почве биржевой игры. И вспоминал случай, как 2 дня назад отделение к ним поступила бабка лет 90, и она тоже бредила какими-то акциями и тоже почему-то называла число 6.

P.S. В тот день бумага № 6 показала рекордный рост 66,6%. Герман Павлович вышел из больницы через месяц умиротворённым, отдохнувшим и посвежевшим. Он больше никогда не играл на бирже.