познание изнутри

=приурочено к окончанию ремонта и дню строителя=


Училась я когда-то давным-давно на архитектора. За кульманом. С ватманом ещё.

Но не в этом суть. А в том, что после каждого курса студентов очень модно было отправлять на строительную практику или в стройотряды, чтобы они вкусили, так сказать, плод любви бетономешалки и кирпичей, да понюхали настоящего цемента.
Тогда ещё я честно хотела поучаствовать в этом рекламном мероприятии, тёмном для меня ещё деле, и вступить в ряды строителей коммунизма и архитекторов (корпоративных сайтов).

***
После первого курса нас отправили строить учебный корпус в студенческом городке. Стены бетонные, перегородки кирпичные. В полтора кривых кирпича.
Тот, кто «это» уже построил, наверняка, был незнаком с законами физики и не знал геометрии. Совсем.
Ровностью и чистотой линий стены никак не страдали. Потолки и полы, впрочем, тоже. Они никогда даже и не думали обратиться к травматологу за поправкой или к косметическому хирургу, на худой конец.
Однако, нам - студентам предстояло всё радостно выровнять, привести в чувство, покрыть краской, лаком и матом, разослать всем своим одноклассникам и тогда нам будет счастье.
В виде зачёта практики.

Наивная первокурсница - я, хотела стать гениальным ваятелем стеновых композиций. Схватила мастерок для штукатурки и такую длинную хрень, которой это потом ровняют… ну и ещё ведро с нежным раствором весом около двадцати пяти килограмм (боюсь соврать, но жутко неподъемно).
Легко и, казалось бы, непринужденно приступила к накладке основы и питательного крема на проблемную поверхность. Меня хватило минут на пятнадцать. Потом я просто осела на пол и сдвинуть меня куда-либо не представлялось никакой возможности.
Достроилась. ЁПРСТ. Светлое будущее и раздача слонов. Етитское мясо.
Такие свежие оригинальные мысли проносилось в моей голове, в то время как тело, конкретно, лежало в глубоком донном осадке и не могло двигать не одной конечностью - ни ближней, ни дальней.
После великолепного пляжно-цементного отдыха и подкрепления весовой категории компотом из окаменелых бывших фруктов и пирожком с рисом-яйцом, ко мне снизошла в эту же, как ни странно, голову ценная идея про потолки.
Стыки между потолочными панелями требовалось аккуратно замазывать до полной похожести на потолки Мариинского театра и предполагалось водружение туда хрустального торта упрощенной мощности.

В неравном бою мною были добыты деревянные кОзлы. Я туда ловко взгромоздилась, так как была еще молода и не боялась высоты, удобненько устроилась, и так, лёжа на спине, совсем не торопясь, приступила к лепке шедевральных стыков. От ваяния кариатид и атлантов я кое-как воздержалась, так что талант иногда прорывался в виде рассаживания по грядкам панелей скромных классических розеток.
Моими стараниями, так прошла первая практика - лёжа на деревянном «шезлонге» и сажая розетки.

***
После второго курса я уже активно не хотела на стройку, тем более – ехать в стройотряд и дарить трудящимся сногсшибательные коровники.
Поэтому я изощрённо вступила на факультете в некий печатный орган, что было мне чревато рисованием дурацких газет и поздравлением активистов. За это на практику вместо стройотдряда я была делегирована в спортивный лагерь с миссией главного художника.

Эта миссия пришлась мне очень даже душе! И стоила мне не дорого:
 – утром написать объявления, поздравления и наживописать какие-нибудь плакаты на злобу дня и затем повесить их в торжественной обстановке, и сопровождении любопытных спортсменов, на самое оживлённое место при входе во многообещающую столовку;
– перед обедом нужно было наваять самую главную информацию на вечер – будут (грязные) танцы или кино.
А потом я была совершенно свободна и могла гулять, играть в теннис и во что захочу, загарать на пляже и купаться в заливе.
Однажды я решила набраться впечатлений на поле соседней деревни и покататься на тамошнем экстриме – древнем тракторе под управлением ооопытного вечнопьяного дяди Пети, не слыхавшем еще о квадрациклах.
И вся практика! Было очень даже неплохо, скажу я вам.

***
После третьего-го курса меня отправили строить роддом. Недалеко от меня, минут пятнадцать пешком через березовую рощу и сосны. Тут моя руководящая роль сводилась к тому, что с утра, сидя в прорабском вагончике, я должна была связаться по какому-то сильно секретному телефону и узнать погоду на сегодня. Ну не было тогда интернета.

Потом я смотрела на чертежи! Можно подумать….
Проверяла наличие всяких материалов, почему-то всегда раньше всех заканчивалась минералватная  плита. Тырили на дачи, поди!
Затем наблюдала за доением рычащей бетономешалки и, надев каску, уходила с прорабом в дневное. То есть - инспектировать помещения. Впитывала в себя, как дружелюбно переговаривались рабочие и начальство высоким художественным слогом, изредка применяя ямб и хорей.
Из этой практики я почерпнула бездонные прелести русской классической морфологии и мифологии. Также я почерпнула секретный метеотелефон и подступы к роддому.

***
После четвёртого курса было решено, что с нашим мощным строительным опытом и тактическим проектированием мы, таки, можем успешно руководить стройкой века. Для меня стройкой века оказалась панельная пятиэтажка в туманной местности дальнего района  с ярко-говорящим названием «Пролетарка». Вот, собственно, я была заслана руководить отделочными работами и монтажём крепкого советского оборудования в этом бетонном раю для пролетариев.

Руководить пришлось одним подъездом в составе роты узбекского стройбата!
Представьте себе девчонку с химическими блондинистыми кудрями, в легкомысленном крепдешиновом платишке с голубыми цветами, в босоножках на каблучках и в строительной каске, командующей ротой узбеков. Шедевры Третьяковки отдыхают давно, и не тревожась ни о чём.
Ха! Ну это я потом уже «командовала».

А сначала, на первом же задании - установить неубиваемые топорные плиты по кухням, узбеки сделали вид, что не понимают ни слова. Методы воздействия словом и делом не срабатывали ну никак. И тут и густой толпы узбекских джигитов вышел блондин белорусского производства. И он думал, он был уверен, что неотразим и зажигателен как Антонио Бандерас. По сему, он высказал мне предложение, от которого,  по его мнению, я не должна была отказаться.
Всё решалось очень просто – после поцелуя принцессы, лягушки должны были превратиться в знойных послушных брУнетов и начать активную фазу создания пролетарского евроремонта.
Сейчас!

Тут я с величайшей благодарностью вспомнила всех соседских татарских бабушек, которые жили в нашем дворе и имели постоянное удовольствие изощрённо ругаться по разным неотложным поводам. Ругались они громко. И внятно. Так что, хочешь - не хочешь, а такие весомые слова отложились в сознании на вечное пользование и светлую память.
Я и применила стратегию татарских бабок и доступно рассказала узбекам, а за одно и белорусу, всё, что знаю из тюркских языков со времен ига Золотой Орды.
Сила моего убеждения была такой явственной, что рота теперь строилась по команде «смирно»,  по свисту таскала плиты, красила стены, винтила унитазы и всячески проявляла внимание и участие ко мне. Иногда эта рота  в обед добывала мне кефир и булку в соседнем продуктовом, а после практики умоляла поселиться в их ауле и командовать бахчёй.
Ну я… это, из скромности-то, отказалась.
Эта практика принесла мне незабываемый опыт успешных международных переговоров, заключение союза и построения здания мира на пролетарском фундаменте.

***
На преддипломную практику меня отправили в проектный архитектурно-строительный отдел НИИ имени нефти и её попутных газов.
Коллектив там был на восемьдесят процентов женский, поэтому плелись искусные внутренние интриги, иногда выливавшиеся в театральные скандалы.
Понятное дело, на фиг я им нужна была. Ну дали мне рабочее место и кучу заданий, лишь бы не лезла куда им не надо. Я, в общем-то, и не лезла. Чертила себе и наблюдала интриги со стороны.

Внезапно в их НИИ нефти привезли сыр и потребовалось выделить по два человека от отдела, чтоб нарезать всё в соответствии со стажем и потом раздать кому что.
Выделили меня и Иринку - мою однокурсницу, за ненадобностью, так сказать. И после этого неделю мы с Иринкой резали сыр огромными пиратскими ножами, питаясь, буквально, замечательными обрезками и кусочками неправильной архитектурной формы, так как нам было велено резать идеально ровно, соблюдая квадратно-гнездовой метод.
Мы-таки соблюдали и питались.
Потом заворачивали сыр в кальку, подписывали вес и фамилию (сыра), а к вечеру раздавали гневно дерущейся и орущей толпе неудержимых тёток.
Сила штурмовой деятельности у них была огромной мощности и кинетической энергии, годами воспитанная в советских очередях за всем подряд и недетских битвах за автобус. Временами было даже страшновато.
На этом практика была благополучно завершена, диплом о проектировании культурно-развлекательного центра сырорезания почти закончен, а во мне на веки вечные поселилась неуемная любовь к... сыру! Любовь, которая навсегда.

Премудрости архитектурного проектирования и строительные реальности из жизни, всё таки, знают друг друга, даже иногда любят и пересекаются вдоль и поперёк, куда ни глянь.

Анна Орлович (Анат Ор Лев) ©