Когда-то меня звали... глава 4

Глава четвертая
Уже на второй день я понял, что девушка не прогнала меня тогда не потому, что я ей приглянулся – она просто почти не замечала людей вокруг себя. Меня она тогда увидела на полу, наверное, только потому, что я не вписывался в остальной декор комнаты. Девушка была совсем отстранена от мира, только изредка я видел в её глазах проблески чего-то живого и только в те моменты, когда она смотрела на цветы. Утром третьего дня в её комнате цветов было едва ли не больше, чем в саду – я договорился с хозяином, и он сам приказал доставить их в её комнату, сам сад мы не трогали – Риан нравилось там гулять. В тот же вечер она впервые заметила меня, когда я поправлял ей одеяло перед сном. Не знаю, правда, что послужило тому причиной, цветы, или то, что я слегка споткнулся, и у меня дрогнули руки.
– Что у тебя с ногой? – тихо спросила она.
– Несчастный случай, госпожа, – я покорно склонил голову. – Врачи сказали, что восстановить невозможно…
– Ясно… – она отрешенно посмотрела в потолок, а затем… медленно протянула руку и погладила меня по волосам. – Бедный…
И хотя в этом слове было эмоций не больше, чем в её утреннем холодном «Здравствуй» отцу, я был безумно счастлив. И не только потому, что это означало, что я проживу ещё – мне почему-то просто было приятно, что она обратила на меня внимание. Когда тонкие пальцы перебирали мои волосы, я чувствовал себя её домашним животным. Преданным, ласковым, готовым помочь, когда это будет нужно… Никогда бы не подумал, что такое будет мне так сильно нравится. Я сам не заметил, как глупо разулыбался. Её пальцы замерли, а глаза стали внимательными, она разглядывала меня. Впервые за все время пребывания там я почувствовал, как она начала прощупывать мои эмоции. Я поспешил открыться как можно больше, чтобы девушке не пришлось утруждаться. Но она взяла совсем чуть-чуть, потом виновато посмотрела, будто не брала это у своего раба, а воровала, и закрыла глаза, погружаясь в сон. Я сам мог немножко чувствовать – совсем чуть-чуть, это не было моим даром, просто меня научила как-то одна хорошая женщина, которая верила, что эта особенность есть у всех, просто у кого-то она более активна, а у кого-то почти не выражена. Это было давно, даже очень давно, но я всё же что-то вспомнил, сумев послать хозяйке, вдогонку, немножко тепла. Она не почувствовала – уже засыпала, поэтому я, довольно улыбнувшись, свернулся калачиком у стены. Работа была не сложной, даже в чем-то приятной, но меня, с моей ногой, утомляла уже необходимость гулять с хозяйкой, поэтому уснул я быстро.
Результаты своего «посыла» я увидел уже на следующий день. Девушка теперь напоминала не безжизненный бутон, а едва-едва начавшую приоткрываться розу. Утром, она попросила вколоть ей в волосы цветок, потом, когда её пришел проведать отец, она не холодно кивнула, как делала это раньше, а чуть улыбнулась. Пообщавшись с дочерью, мужчина едва заметно кивнул мне – я понял, смерть мне ни на этой, ни, скорее всего, на следующей неделе не грозит. Не могу сказать, что меня это не обрадовало. Впрочем, ещё больше я радовался тому, что мои труды приносят успехи. К примеру, в саду девушка гуляла в тот день дольше и даже попросила меня заменить ей книгу, видимо, показавшуюся неинтересной. Я решил, что вечером нужно будет повторить свой эксперимент с добровольной отдачей тепла – может, ей станет ещё лучше от этого, кто знает.
Я довольно быстро осваивал науку быть рабом. На деле ничего особо сложного не было – покорно гнуть спину, когда рядом проходит кто-то из хозяев, или их гостей, и держаться насторожено со свободными слугами – иногда для них было настоящим удовольствием пнуть или ударить раба, ответить я не мог, жаловаться хозяйке было бесполезно – она просто не заметила бы меня, а хозяину опасно, мог пнуть и посильнее, за то, что я отвлекаю его от дел. В остальном – держаться подле хозяйки и помогать, если ей что-то нужно будет сделать. Если удавалось подсуетиться и жалобно позаглядывать в глаза служанкам – я мог быстро помыться в воде после госпожи, пока её натирали ароматными маслами и одевали. Обычно я был уже готов, когда ей поправляли платье. И каждый день, вечером, я старательно подпитывал её своим теплом, как бы направляя добрую улыбку в её сердце, минуя глаза. Это помогало, но не так сильно как хотелось бы. Много она не брала – чувствовала и начинала закрываться, а то и выпихивала всё обратно, а чуть-чуть хватало на день, не больше. Правда однажды она удивила даже меня, за завтраком, неожиданно сказав отцу:
– Я хочу погулять…
– Ты же каждый день гуляешь, в саду, – немного не понял её поначалу эльф, но дочь разъяснила.
– В городе… хочу посмотреть на людей. Дома… пусто. Холодно.
Эльф заволновался, ему явно не хотелось отпускать дочь, но такое желание было надеждой, что она идет на поправку, поэтому он быстро взял себя в руки.
– После обеда тебя устроит, дорогая?
Девушка медленно кивнула, будто на этот вопрос у неё ушли все силы, и опустила глаза в свою кашу. Я удержался, чтобы не поморщиться – с детства ненавидел кашу на завтрак, так-то ей можно было придать какой-то вкус, если приготовить с мясом или рыбой, к примеру, но почему-то считается, что утром каша должна быть совершенно лишенной вкуса вязкой гадостью. Фу. Я сам-то ел намного раньше – я просыпался раньше хозяйки и прибегал на кухню, старой поварихе я понравился – говорила, что напоминаю ей сына в молодости, так что мне каждый раз обламывалось что-то вкусное. В тот день, к примеру, я завтракал вчерашним мясным рагу, а на десерт получил оставшееся с хозяйского ужина пирожное. Вспомнив об этом, я довольно потянулся на полу – для всех я был кем-то вроде собачки хозяйки, поэтому мне позволялось валяться у её ног, сколько угодно. Конечно, пока она не захочет куда-то выйти, тогда я был обязан вскочить и поковылять за ней. Трость, кстати, очень хорошо подошла, ещё бы она была немножко потяжелее, тогда я бы смог опираться на неё более смело, не боясь, что она сломается, да и рука у меня привыкла к тяжелой трости – у меня была с железной окантовкой, отец ещё при жизни заказывал у кузнеца, но длина и широкий, удобный верх были идеальными. Спина вечером не болела, а это дорогого стоило. С моей первой тростью, слишком короткой, к вечеру я чувствовал себя семидесятилетним стариком, которого замучил ревматизм. Я действительно не мог разогнуться, отец смазывал мне спину жиром и укладывал меня на печь, только там, в тепле, спина приходила в норму. И то, далеко не сразу.
После завтрака моя леди решила почитать в саду. Если бы я сам не слышал, что она попросила о прогулке за пределами их поместья, то я бы решил, что сегодня просто обычный день, который, как и предыдущие, отличается только названием на обложке книги, да и то, это изменение происходило раз в три дня, примерно – за столько моя хозяйка прочитывала новую книгу. Я, как обычно, дождавшись пока она опустится на скамейку, уселся в траву. Это было одним из самых скучных занятий за день – ждать пока ей не надоест чтение. Иногда у меня даже возникала мысль попросить у неё разрешения тоже что-то почитать, но я боялся, что она проигнорирует меня, поэтому день ото дня смотрел на облака, чистил одежду, причесывался, наблюдал за белками, изредка за садовником... В общем, делал всё, чтобы хоть как-то убить время, но его, как мне иногда казалось, от этих попыток становится только больше. Впрочем, в тот день долго мучиться мне не пришлось – уже через пару часов к нам подошел хозяин и отвлек дочь от книги.
– Дорогая, как только пообедаешь, можешь выходить – у ворот тебя ждут трое моих людей, ты не волнуйся, они просто прогуляются с тобой.
– Хорошо, – она медленно кивнула. – Я могу взять его? – её тонкий палец указывал на меня. Хозяин проследил за её жестом и кивнул.
– Конечно, милая. Только тогда его заберут с обеда – покормят, помоют, оденут…
Хозяйка отрешенно кивнула и вновь опустила взгляд в книгу. Эльф помялся, потом подошел ко мне. Наклонившись, якобы чтобы сорвать цветок, он негромко сказал:
– Молодец, ты первый, кто ей приглянулся за долгое время. Старайся держаться за это, понял?
Я едва заметно кивнул. В сердце что-то радостно трепетало – приглянулся…