Похищение Европы. Продолжение пятое

Снова в яхт-клубе.

Теперь я подхожу к еще более  грустной части своего повествования. Грустной не потому, что кончился отпуск, и нужно было  снова окунаться в работу, которая, впрочем, меня не очень тяготила. Хотя известно, что даже самый плохой отдых лучше самой хорошей работы. Шутка. Грустной,  даже не потому, что  ежедневное и даже ежеминутное общение с Маринкой закончилось. Конечно, это постоянное «вместе» притупляет остроту восприятия любимой. И у нас наметилось  некоторое охлаждение. Вероятно, Пашкино настроение по отношению к Алене витало в воздухе и отравляло и нас.
Грустная часть  связана с  начавшейся войной за «Европу». И началась она, как только мы появились в клубе.

Сменивший нас в Приозерске экипаж пригнал яхту в клуб в конце августа.
 В субботу я заехал за Мариночкой, и мы устремились в  яхт-клуб. Я застал Пашу в каюте за разглядыванием глянцевого журнала с  обнаженными женщинами. Он сидел и  скалился.
- Смотри-ка, какие у тебя красотки, - воскликнул я. – Откуда такие? Что за журнал?
- Это  «Плейбой». Слышал о таком?
- Слышать – то слышал,  а держать в руках и даже видеть не приходилось. Где это ты  надыбал его?
- Представляешь, полез в каюту, случайно поднял диванную подушку, а под ней это. Кто-то из наших припрятал. Кто тут спал? Наверно,  Андрюха.
-Дай-ка мне посмотреть. – Пашка протянул мне журнал. - Да,  вот эта девочка классная! О, да тут  прямо  порнуха!
В это время   на борт взобралась Марина, которая отстала от меня по причине малой нужды.
 -Ребята, сюда направляется директор и с ним милиционер. И еще какой-то тип, - сообщила она.
-Что за тип?
-Я не знаю его. Лохматый и в очках.
Я выглянул из каюты.
Нехорошая догадка стукнула в висок. Я прямо физически ощутил это.
- Паша, убери журнал. А лучше вообще убрать его с яхты. Не иначе, как к нам идут.
-Куда его деть?
- Ой, что это, - вдруг прозрела Маринка. – Это «Бурда»?
-Щас! Это такая бурда, которая может превратиться в тюремную баланду. У нас ведь в стране секса нет.
- Так, давай его за борт. К едрене фене!
-Он же не утонет!
-Бери пакет, суй его туда и что-то тяжелое, чтоб утонул. Давай, давай, - засуетился Пашка.- Вот хоть газовый баллон. Маленький. Веревку привязывай. Вот эту. Да. И за борт. Потом достанем.
- Он же размокнет, - взмолилась Маринка.
- Тебе-то какой интерес голых баб смотреть? А его найдут – дело заведут. Быстро за борт!
 Я успел с правого борта неслышно погрузить  пакет с баллоном  в воду и зацепил тонкий конец за носовую утку. Потом подумал, что, пожалуй, на утку не стоит. Размотал конец и  зацепил его за клюз.
Троица во главе с директором подошла к яхте.
Правила хорошего тона предполагают, что  прежде, чем ступить на палубу  чужой яхты, нужно испросить разрешения у капитана или того, кто  есть на яхте. Кто этого не знает!
Директор пренебрег этим правилом этикета. Залез сам и помог перебраться милиционеру.
Третий остался на пирсе.
 - В чем дело? – Пашка оскалился и стал теребить усы. –  Принято спрашивать разрешения …
- Есть сведения, что у вас на яхте имеется запрещенная литература.
- Может быть вы ее сами предъявите? – это спросил милиционер.
- Я понятия не имею, о чем вы говорите.
- Тогда мы будем вынуждены искать сами.
-  Тогда предъявите ордер на обыск.  – Это я неуверенно произнес. – Вы, кажется, юрист по образованию и знаете нормы процессуальные, или как это у вас называется.
- Никакие нормы тут не нужны. Я директор и распоряжаюсь вверенным мне имуществом без вашего разрешения.
С этими словами директор устремился в каюту и сразу засунул руку под подушку дивана.
Какое-то мгновение  на его лице отразилась растерянность. Там ничего не оказалось.
-Что ж, будем искать.
Впрочем, искали недолго. Заглянули в кормовую каюту, под камбуз, в штурманский стол. И ретировались.
- Да, - протянул Пашка, - а ты видел, он сразу полез туда, где  лежал журнал. Стало-ить знал. Кто-то навел.
-Не только навел, но и подложил!  Спрятал под диванной подушкой. Он там и искал.
- Конечно, дело на этом не  сошьешь, но моральный облик  соответствующий нарисовать можно. Мало того, что на яхте постоянно мат стоит, как заявляет директор, теперь могли и моральный облик  предъявить  антиморальный. соответствующий.
. - Ну ладно, Аркашка   с Антоном воюет, а мы-то причем?
- Во время мы спрятали. Жаль, конечно, переусердствовали. Теперь журнальчик испорчен.
- Ничего, подсушим. Вот подмоченную репутацию сушить  было бы труднее.
- А она и так подмочена. Ты же сам говорил, что директор упрекает нас в неспортивном образе бытия, что  это не яхта, а дача под парусом, что здесь варят суп и пьют водку, вместо того, чтобы изучать правила парусных соревнований или  лучше последнее  решение съезда.
- А все-таки, что это за журнал?- настаивала Маринка. – Я так и не успела посмотреть.
- Это Плейбой, что в переводе с ихнего буржуазного языка означает шаловливый мальчик, журнал для  взрослых дядей, которым уже исполнилось нужное количество лет. А тебе он не нужен. Это не журнал мод – пояснил Пашка. – Доставай баллон. - Это он мне. – А то утонет еще, ныряй потом.

Мы таки остались ночевать. Пашка взял у вахтенного ключи от ворот, и я загнал машину на территорию.
Я устроился в носовой части на банке, месте, которое считалось  Славкино  Куриловича, а рядом на откидной полке с сеткой  расположилась моя принцесса.
Пашка вдруг объявил, что ему нужно сходить  в вагончик. Может быть он решил проявить деликатность и оставить нас наедине, хотя  нам этого  не было нужно.
Принцесса моя заснула быстро, а я  какое-то время еще ворочался, закутываясь в спинакер, а потом тоже провалился. По всей вероятности  спал я чутко, потому что мне вдруг показалось, что на яхту кто-то залез.
- Паш, это ты, - сквозь сон  спросил я.
Ответа не последовало.
Какое-то время я  сомневался, стоит ли вылезать из намотанного на меня спинакера, потом все-таки решил, что нужно проверить кто это раскачал лодку, забираясь на борт. Выпутываться из  паруса не хотелось. Я уже успел согреть вокруг себя пространство. Но все же вылез в кокпит.
В сторону берега  довольно далеко по пирсу уходил человек. Кто это?  Идет от яхты. Другого объекта, откуда он мог идти не было. Окликнуть? Догнать? Уж больно не хотелось раздетому бежать и догонять. А что, собственно произошло? А что я  ему скажу?
Уходил он не спеша. И когда он дошел до берега, мне показалось, что  я увидел, как блеснули стекла его очков в свете горевшего на берегу  фонаря. И что-то знакомое в его фигуре меня тоже удивило.
Я забрался  снова на свое место и  заснул.
- Ты помнишь Ухарина, - утром спросил меня Пашка. – Он у нас в клубе теперь ошивается. Мерзкий тип. С Антоном  дружбу водит. Все время водку пьют в «Атлантике» - Я думаю, что Ухарин здесь неспроста. Он наш враг, - сделал вывод Пашка..

Тут как раз и мелькнула у меня догадка, что этой ночью я видел Славку Ухарина. Но только я никак не ожидал, что могу его встретить здесь, да еще ночью. Как его узнать было.


Мы снова приехали через неделю.
- Не могу найти крейсерскую книжку, - пожаловался Пашка. – Там все наши походы за несколько лет. Лежала всегда в  штурманском столе. Вот здесь, в ящике. И в вагончике все обыскал.
- А что ты вдруг хватился ее?
 - Вовке надо  документы подавать. Он Мастера Спорта выполнил. А без нее – никак. Ты не брал?
-Мне-то она зачем. Я даже не знаю, как она выглядит.
- Может Андрюха? Я ее держал перед вашим приходом. Мы  яхту никогда не запираем. Так зачехлим кокпит. Значит,  нет никого. И никто не лазит. Андрюхе тоже вроде ни к чему ее брать. …

-У нас был прецедент. Антона хотели лишить командования  «Атлантикой». Он  никуда на ней не ходит. Только водку пьют и девок катают. Крейсерскую книжку потребовали, а он не сдает. Такая свара началась!  А у него дружба с  председателем ЦС. Часто бывает здесь.

- А тебя без крейсерской книжки не лишат яхты?
- Во-первых, все знают, что «Европа» каждый год ходит в дальние плавания. А во вторых,  у кого это рука поднимется
- Но ты же ведь не собственник, яхта не принадлежит тебе.
-Формально - да. Но кто же оспорит моё, наше право!




Август 83г. На тропе войны.

Вопрос о продаже яхты темной грозовой тучей висел над яхт-клубом. На прямые вопросы, продается яхта или нет, директор  отвечал уклончиво, что он ничего не знает.
Собрались мы в вагончике: Палыч, Серега Томин с Ириной, Овражин Аркадий,  Вовка Логунов, Андрюха и я.
- Надо упредить события, - волновался Серега. –  Сегодня яхта еще здесь, а завтра уведут, как лошадь со двора. И будем локти кусать.
- Писать в газету надо! – горячился Аркадий. – Пусть ГБ поможет. Он же  главный редактор.
-Он не главный, а зам главного. Но  ГБ сюда  влезать не будет. У него самого здесь рыльце в пуху.
-Ты имеешь ввиду Татьяну? – спросил Логунов Ирину. – Это к делу не относится.
- Директор невменяем. Твердит о дачах под парусом, о том, что на яхтах мат стоит, о неспортивном поведении…
- Он требует сдать крейсерскую книжку, а я  ее  найти не могу, - сокрушался Пашка.
- Видимо, директор хорошо бабла срубил, - сделал заключение Андрюха.
- Ты что говоришь-то? – опомнился я.
-То и говорю, что думаю.
- Да я не об этом. Это выражение войдет в обиход лет эдак через пять. А ты уже сейчас его использовал.
- Ребята, - снова  вступила Ирина. – Он по образованию юрист. С ним так просто не пройдет. Надо писать. Всюду: в газеты, в профсоюзы, в райком.
- Короче, надо  дать залп из всех орудий.
-Это  как ковровое бомбометание,- подумал я.
- Он хочет, чтобы я убрал с территории вагончик, в котором мы  сидим. – сокрушался Пашка. – А куда его деть. За ворота? Там его разграбят. А у нас здесь инструмент, да мало ли чего.
- Директор встал на тропу войны уже тогда, когда отказали Антону дать  «Атлантику».-пояснил Серега.
- Так, хватит болтать. – Ирина взяла инициативу в свои руки. – Вова, ты можешь подготовить письмо, ну черновик, рыбу? А мы обсудим ее. Но не тяни. Сейчас каждый день работает против нас. А ты, Паша,  вместо того, чтобы просиживать на работе штаны, бери яхту и уходи в плавание. Ты же не пристегнешь ее замком к пирсу.
- Я в ней спать буду.
- Спать!  С  Аленушкой своей? – Ирка почему-то невзлюбила Алену. - Вместе с вами сонными  и угонят ее.  Или трахаться будете.
«Опять терминология из будущего. Слово трахаться приобретет  новый смысл тоже лет через пять» -  подумал я.
- Я же работаю, - пытался слабо возразить Пашка
- Плюнь ты на эту работу! Отгони яхту, спрячь, а потом иди на  свою работу!
-Ребята, - вмешался я. – Можно мне сказать?
Все посмотрели на меня.
-Писать письма надо. Но это долго. Пока они дойдут, потом  их рассмотрят, отложат, положат под сукно, пройдет время. А его у нас нет. Надо искать дорогу к сильным мира сего.
- Бесполезно! Карабанов  - это ЦС, он  дружит с Антоном, пьет у него на лодке. Это все одна компания.  А Капустин смотрит ему в рот. Как же – начальство!
- Я попробую  найти дорогу в МГСПС. Это городской совет профсоюзов. У жены  знакомая работает там. Не последний человек.
- Давай, Мишаня. Попробуй. А ты, Паша, срочно уходи на яхте. И Вовка пишет рыбу.- Ирка всерьез взялась командовать.

Письма были написаны и отправлены в две газеты, в райком партии, где на учете состоял Капустин, и даже в ЦК.

К Петрову в МГСПС мы пошли втроем: Логунов, Итенко и я. Взяли с собой фотографии яхты. Кадры, где  были запечатлены моменты строительства, яхту под парусами и т.п. Только не взяли и не написали письменного обращения. На котором можно начертать резолюцию  типа: «Согласен». «Удовлетворить».
Петров встретил нас приветливо. Выслушал. Проникся нашей бедой. Высказал твердую уверенность в том, что яхта должна остаться в клубе.
Обещал вызвать Капустина. Что, впрочем, он и сделал. После чего Капустин  заверил нас, что  яхта продана не будет.

Между тем из Риги приехала команда, которая намеривалась гнать  «Европу» в Ригу. По тому самому маршруту,  что мы прошли, через  систему Волго-Балт в Питер, и далее морем. Приехали они на Рафике и поселились в яхт-клубе.


 «Европу» спрятали.

Пашка угнал яхту на Московское море. Канистру бензина  дал Серега. У Пашки, как всегда не было денег купить. Отправился он с мальчишкой типа Гаврош, который  слонялся по яхт-клубу. Такие  были. Он вроде как  еще мальчишка, а  готов  во всех  взрослых делах принимать участие. И за водкой  сгоняет, когда его пошлют. Зато и во взрослых  компаниях его не гонят. Лохматый такой. Нечесаный и неумытый. Но неунывающий. И готовый на любую услугу.
Вот его-то и подобрал Пашка, чтобы отогнать лодку с глаз долой. А куда отогнать?  Здесь на ближних водохранилищах прятать ее бесполезно. Обшарить все уголки на катере  потребует немного времени.
Яхту  нужно было провести по каналу через пять шлюзов. Одному шлюзоваться никак невозможно. Обдерет все борта яхты, когда  будут спускать шлюз. Вода бурлит, яхту мотает. Нужно все время одерживать и с носа и с кормы. Гаврош как раз и пригодился для этого. Как его звали на самом деле, никто не знал. Гаврош и все. А он и не обижался. Привык.
Яхту оставили  у знакомых ребят в «Созвездии». Клуб так называется на Большой Волге.
А сам Пашка с Гаврошем вернулся в Москву.

Паруса Пашка принес ко мне домой. Вообще, конечно, паруса всегда составляют особую ценность для яхтсмена. Особенно, если они принесли ему победу. Да и просто обычные паруса. Украсть их не так трудно,  даже просто ткань, из которой можно нашить разных штормовок, курток, сумок, представляет интерес. А уж если это дакроновый парус, то его берегли всегда пуще глаза. Как тут не вспомнить  Высоцкого. С каким надрывом, с каким горем кричит он: «Порвали парус!». Мы всегда свои паруса возили с собой в поезде, если ехали в другой город на гонки. В кисе. Кисой называется мешок для паруса. Слово это мне никогда не нравилось. Киса. Почему не мешок? Нет, я не против морских терминов. Штаги, ванты, люверсы и прочее, все это ласкает слух. А вот киса – слух режет. Почему – не знаю.

  Речная милиция  ищет

Директор озаботился отсутствием яхты и подал заявление в речную милицию о том, что украли яхту. И просит ее разыскать. А что, собственно говоря, он требует. Яхта ушла с капитаном, официально назначенным на нее. Ушла в плавание. И соответствующая запись в вахтенном журнале клуба сделана.Как и положено.
Другое дело, что капитан опять ошивается в клубе, а яхты нет. Здесь, конечно, нестыковка.
Речная милиция объехала все  близлежащие водоемы и, к своему удивлению, ничего не обнаружила. Нет, понимаешь, яхты!
Тогда следователь пригласил Пашу на беседу.
-  Пал Палыч, где яхта?
- Ищите. Это же не иголка. Мачта высотой 10 метров. Вот и ищите, если вам нужно. Я имею полное право ее эксплуатировать по своему усмотрению.
- Знаешь, дружище, - это следователь Пашке говорит, тоже мне, нашел другана. – Яхта продана, а  твои действия, иначе как воровством  нельзя назвать. Да, так вот тебе грозит уголовная ответственность за хищение в особо крупных размерах.
- Помилуйте, 8 тысяч, это что, особо крупный размер?
- Смотри, доёрничаешь.

Из письма в газету:

«21 сентября председатель МГС ДСО «Трудовые резервы» т. Капустин А.И. вызвал к себе представителей общественности и капитана яхты т. Парманова П.П. и в присутствии следователя речной транспортной прокуратуры т. Рогова А.А. объявил, что яхта продана окончательно и что ее немедленно необходимо вернуть в клуб. Парманов  П.П. был предупрежден об уголовной ответственности за сокрытие яхты.

22 сентября 1983 г в яхт-клубе «Созвездие» район г. Конаково на р. Волге, где находилась яхта, зам. директора  яхт-клуба МГС ДСО «Трудовые резервы» тов. Хачатрян А.А. в присутствии следователя прокуратуры  т. Рогова А.А. передал яхту  «Европа» представителям рижской организации для перегона ее в  московский яхт-клуб ДСО «Трудовые резервы». Об этом был составлен акт, к которому прилагался список оборудования и вещей, находящихся на яхте. Список был составлен наспех, не окончен, написан разными почерками и не подписан».





 Спустя  несколько дней Пашка пристал ко мне:
- Давай съездим в Конаково. Я волнуюсь. Посмотрим, как там наша  «Европа».
Я удрал с работы,  и мы поехали.
По дороге у поста ГАИ  в Завидово мне прокололи дырку в талоне. За то, что я  гаишника назвал в разговоре «Дорогой мой». « Вы мне не тычьте!» И проколол талон. После этого спорить и качать права бесполезно. Настроение испортилось.
Приехали в «Созвездие». На яхте нашей уже сидели ребята из Риги.  Поведение Пашки мне  не понравилось.   Я видел в них наших врагов, а он  очень приветливо стал рассказывать им разные подробности про яхту. Потом объяснил им, как надо выходить из  гавани. Где глубоко, а где можно сесть на мель.
На яхте мы  задержались недолго и довольно скоро  поехали назад.
- Ну вот, кажется все в порядке, - промолвил Пашка.
Зачем мы приезжали, я так и не понял.
- Ты зачем им так все подробно  рассказывал?  И про фарватер, и про двигатель?
- Это я нарочно им говорил все наоборот. Чтоб сели на мель.  - отмазался Пашка. И тут же  перевел разговор.
Когда мы подъезжали к Москве, Пашка вдруг попросил:
-Давай заедем в клуб. Все равно, уже вечер.
Я согласился. По дороге мы заехали в магазин и купили немного поесть.
Приехали в клуб, зашли в вагончик.
- Ты тут посиди, - это он мне, -  а я схожу , ну, в бухгалтерию. Мне надо взять у  Верки кое-что. Узнать, что за мной числится. И давай чайник, я принесу воды. Чаю попьем..
Я остался в вагончике.
Прошло довольно много времени, пока не вернулся Пашка.
С таинственным видом, или даже скорее с видом удивленного человека , он стал мне рассказывать:
- Я сейчас шел по коридору, а там полумрак такой, свет включен не был. И вдруг из двери выходит Смирнов. Директор. Ага. И меня так за рукав берет. Зайдите, говорит ко мне. Я опешил, но пошел. Опешил, потому что враг он.  А он мне говорит. Вы знаете, я понимаю все ваши волнения. И я  думаю, что надо согласиться с вами.  «Европу» продавать нельзя. Я уже принял меры, чтобы отозвали платежи.
 Я так опешил. А портом говорю ему, что я  здесь не один сейчас, и что в вагончике ты сидишь. И что  мы написали  в газету «Правда», и Лебедев  обещал, что завтра, максимум послезавтра в Правде выйдет статья. (Лебедев был штатным корреспондентом «Правды» и регулярно  освещал в газете спортивные события. И мы действительно были у него с нашей проблемой. Но писать он не собирался). И что ты должен сейчас ехать  к Лебедеву и уточнить некоторые  детали. Но раз  он,  директор, передумал, то и мы не будем настаивать на  публикации в газете. Но для этого тебе нужно   встретиться с Лебедевым и  объяснить все это. А чтоб ты поверил, я просил его  зайти в вагончик и все это тебе сказать.  Он обещал, что  сейчас придет. А ты ему скажи, что  мы готовы опубликовать в Правде. Все уже готово. Пусть он тебя уговаривает не делать этого. Ну, ты понял?
- Надо же. Это приятная новость. – После этого  настроение, упавшее у меня после дырки в талоне и непонятного поведения Пашки на яхте,  немного  поднялось. Я включил чайник.
Через некоторое время в вагончик пришел Смирнов. Он повторил при мне свое обещание не продавать яхту, сказал, что уже принял конкретные меры к ее возврату. В ответ на это я,  как и просил Палыч,  сообщил о нашей готовности  к публикации, но теперь этого делать не будем. И  мы расстались  почти друзьями.

Я, конечно,  приехав домой, сразу же позвонил Томиным:
И сообщил Ирке эту приятную новость. Передал в лицах весь разговор, включая Пашкину предысторию с темным коридором. На что Ирка сказала.
- Важно то, что это услышал ты. Я Пашке уже перестала верить.  Мне кажется, что  тут у него самого рыльце в пушку.
- Ты что, думаешь, что он руку приложил к этой продаже?
- Я ничего не думаю, я просто знаю Пашку. Недаром его в клубе прозвали Цыган. Это такой мастер интриг!
-Нет, Ира, я не могу поверить, чтобы  свое кровное отдать… Ведь  эта яхта для него  - это кусок жизни. Это воплощенная мечта. Да не только его.
- Ладно. Посмотрим, что будет дальше. Спасибо за  хорошую новость.

« Палыч держит меня за лоха, – подумал я. - Устраивает театр одного актера. Вернее, одного зрителя, то есть меня. Это передо мной директор кается и обещает все изменить. А я потом донесу все это до «масс». В своем изложении. За которое никто не отвечает. В случае чего меня же и обвинят – ты не так понял».
 
 Пристегните ремни!