Тарас Бульба

200-летию со дня рождения Н.В.Гоголя посвящается.

Моё с ним знакомство состоялось в 7-м классе. Повесть эта поразила меня тем, о чём я раньше не знал. Отважные козаки-запорожцы, готовые отдать жизнь за родную Украину, любящие погулять и выпить вдоволь горилки(у Гоголя – горелка). Кто не помнит его знаменитого «слова,которое даже не упоминается в печати»! Например, то самое «ка зна що». Много кто мучился над его растолкованием. Верное же его значение – «чёрт знает что» (чёрти что). «Ка» - от украинского слова «кат» - палач. А уж мы с другом родили от этого междометия новые слова – «казнащовый», «казнащо» и «казнащово». Недавно, на Украине, была опубликована первая редакция Тараса Бульбы, где вместо слова «Малороссия» употреблено слово «Украина», а Тарас Бульба не ограничивается словечком «ка зна що». Этот вариант повести будет обязательно изучаться в украинских школах. Находка эта является второй по значимости литературной сенсацией года после нахождения в Париже самого первого романа А.Дюма-отца.

Нет, не было бы меня как писателя, не прочти я «Тараса Бульбу». Читая это замечательное
творение пера Н.В. Гоголя, ты медленно погружаешься в этот мир, ранее для тебя неведомый.
Вот перед вами казацкая вольница – Запорожская сечь, республика и военно-монашеский орден одновременно. Чисто мужской коллектив, члены которого воевали – либо с турками, либо с татарами, либо с поляками (ляхами), а если не было войны – гуляли. И гуляли они от души, с размахом. Пропивали всё, что ни привозили из походов. Помните запорожца, который пропивал всё, что бы ни снял с себя. Когда Тарас Бульба с сыновьями приезжает в Сечь, им по пути встречается лежащий на дороге казак. Вот как описывает это Гоголь: «Но первый, кто попался им навстречу, это был запорожец, спавший на самой середине дороги, раскинув руки и ноги. Тарас Бульба не мог не остановиться и не полюбоваться на него.
- Эх, как важно развернулся! Фу ты, какая пышная фигура! – говорил он, остановивши коня». Этот запорожец есть символ всей Сечи, в которой все пьют, что мы потом и увидим.
Когда долго нет войны, казаки восстают против слабовольного кошевого, смещают его и избирают нового. Здесь изображено как казаки проводят «выборы» - выкрикивают имена возможных «претендентов» и чьё имя прокричит больше казаков, тот и победит. Эта форма выборов именуется плебисцитом. С виду можно подумать, что Сечь – это некое подобие республики, где вся власть принадлежит народу, т.е. казакам, которые могут свергнуть ненавистного им кошевого и выкрикнуть нового. Но впечатление того, что народ обладает здесь всей полнотой власти, ошибочно – ведь именно Тарас Бульба подговорил казаков выступить против кошевого, предварительно напоив их. А потом, во время выборов нового кошевого, он сделал вот что:
« - Кричите Кирдягу! – шепнул Тарас Бульба некоторым». Когда же Кирдяга одержал уверенную победу, оказалось, что он «давно уже сидел в своём курене и как будто бы не ведал ни о чём происходившем». Так зарождались в России политтехнологи. Кто бы мог подумать, что через сотни лет на Украине повторится нечто подобное – произойдёт оранжевая революция.
Не смотря на это, можно также сказать, что «Тарас Бульба» был предтечей школы исторического романтизма. Это отнюдь не рыцарский роман, но в то же время это подлинный романтизм.
Заранее предупрежу тех, кто хочет обвинить Гоголя в антисемитизме. Гоголь писал подобные вещи не как собственную точку зрения, иначе он не был бы великим писателем, его не уважал
бы Шолом-Алейхем. Гоголь просто описывал исторический факт казацкого антисемитизма,
который имел место быть на Украине в XVIIв. И это подтверждают исторические факты.

В годы восстания Богдана Хмельницкого враждебность крестьян и казаков
к еврейским арендаторам обернулась для судеб польских евреев трагически.
Во время взятия Немирова, Тульчина и других городов еврейские общины
особенно страдали от ярости восставших. Нередко они истреблялись полностью.
Когда в 1654г. царь Алексей Михайлович принял в русское подданство украинцев
и начал войну с Польшей, он стремился изгнать евреев из Украины и Белоруссии.
Только при Петре І евреи стали селиться в западном приграничье России.

Казаки имели огромное заблуждение о том, что во всём виноваты «жиды», что они всё якобы
«прибрали под себя». В повести есть очень возмутительные вещи на эту тему, но их не следует принимать, как «доказательство» того, что евреи – нация, «стремящаяся сжить со свету русский народ». Просто Гоголь чересчур преувеличил реальность, Да, евреи были арендаторами поместий, весьма крупных, принадлежавших польским магнатам. То, что евреи пользовались покровительством польских правителей является истиной – просто паны и магнаты нуждались в деньгах, а евреи, которым свойственна предприимчивость и находчивость, являвшихся прародителями банкиров – ростовщиками – обильно ссужали им эти деньги под проценты. Имели евреи отношения и с казаками, но не всегда мирные. Хотя, были реальны случаи, когда некоторые из них, вроде Янкеля, помогали казакам выкупиться из польского или турецкого плена. Помните, как Тарас припоминал Янкелю о том, как тот спас его брата Дороша из плена. Я считаю, что если мы посмотрим на это с точки зрения того, что этот казацкий «антисемитизм» не что иное, как глупость.      
Однако, ладно. Хочу отметить главное – повесть не обошлась и без любовной линии: в данном случае это любовь Андрия к прекрасной полячке, дочери воеводы, который потом, волею судеб, оказался в той самой крепости Дубно, которую осадили казаки, в числе коих и был Андрий. Андрий ради любви пошёл на предательство – он предал отца, Родину, предал казаков, с которыми воевал бок о бок. И его настигла кара – он был убит собственным отцом, отрекшимся от своего сына и застрелившим его со знаменитыми словами: «Я тебе породив, я тебе и вб’ю!». Отец только что убил одного сына и тут же поляки взяли в плен другого, самого любимого, Остапа. Спасти его не удалось – Остап был казнён поляками на площади и, что самое интересное, его казнь чем то напомнила мне казнь Христа. Дело в том, что Остап воскликнул перед смертью, обращаясь к отцу: «Батько! де ті? Слухаєш ли ті?» и услышал в ответ «Слухаю!» неожиданно для себя и «миллиона народа». За этими словами послышалось мне, почему-то «Элои, элои, ламма савахфани!», сказанное перед смертью Христом. Остап мужественно переносил все пытки, но под конец отчаялся и стал искать поддержки родного человека. Голос отца придал ему уверенности и силы. Так же и Христос – он, перед смертью, обратился к Отцу своему, думая, что Отец его спасёт жизнь его. Гоголь был верующим человеком и параллель эта в повести, по-моему, неслучайна. Так оно и  есть.

Таким же утешением – от лицезрения близкого человека, а ещё более
от сознания исполненного долга – «насыщается» Остап в предсмертные
минуты. Отцовское «Слышу!» становится здесь слышанием Самого
Небесного Отца. «Ему первому приходилось выпить эту тяжёлую
чашу», - говорит автор о муках, предстоящих Остапу. Упоминание о
«тяжёлой чаше» прямо обращается к словам Спасителя: «Чашу Мою
будете пить и крещением Моим, которым Я крещусь, будете креститься».
Следующее далее описание казни Остапа перекликается с
гефсиманским молением Сына к Своему Небесному Отцу перед его
крестными страданиями. Так же как взывающий с колен Спаситель «услышан
был за Свое благоговение», так Остап, подобно другим христианским
мученикам и исповедникам, получает утешение, слышит
«таинственный», «ужасный» для других «зов» в свои предсмертные минуты.
«…Когда подвели его к последним  смертным мукам – казалось, как
будто стала подаваться его сила… Он не хотел бы слышать рыданий и
сокрушения матери или безумных воплей супруги… хотел бы он теперь
твёрдого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при
кончине. И упал он силою, и выкликнул в душевной немощи: «Батько!
где ты? слышишь ли?» - «Слышу!» - раздалось среди всеобщей тишины,
и весь миллион народа в одно время вздрогнул».

Одним словом, повесть эта полна глубокого смысла и духовного начала. Гоголь был человеком глубоко верующим, но об этом у нас речь пойдёт не здесь, а дальше. Замечу, что та карти-на Сечи, описанная здесь Гоголем, а именно в факте того, что все запорожцы были православными с самого начала Сечи, даже приводит в повести слова ритуала вступления в казачье братство, в котором всё чётко показано – новичка спрашивают, верит ли он во Христа, в святую Троицу, ходит ли тот в церковь и, наконец, просят перекреститься. И, вот, казачье братство приобретает себе нового товарища, которому напоследок говорили «ступай же, в который сам знаешь, курень». Даже церковь своя была у них. В ней они все вместе и молились. С тех пор все считают Сечь чуть ли не вторым после опричнины военно-монашеским орденом на Руси. Но такой ли уж православной была эта казацкая республика? Некоторые историки утверждают, что такой православной, как её описал Гоголь, она была не всегда. В сноске, в своём романе «Огнём и мечом», польский писатель Генрик Сенкевич отметил следующий факт:

«Запорожцы во время своих набегов не щадили никого и ничего. До появления Хмельницкого
церквей на Сечи вообще не было. Первую как раз и поставил Хмельницкий; там никого о вере
не спрашивали, и то, что рассказывают о религиозности низовых, сказки»

Там же, в той же книге есть маленький эпизод, где запорожец торгует на рынке снятыми с церквей и мечетей крестами и полумесяцами. Собственно, к нему и сделана эта сноска. О религиозности Хмельницкого можно сказать, что он был человеком верующим. На украинских купюрах достоинством в 5 гривен на оборотной стороне есть изображение церкви в его родном и родовом к тому же селе Субботове. Хмельницкий был сторонником защиты и сохранения православия на Украине. Он же много сделал и для запорожцев. Его личность подробно описали разные писатели – как русские, так и украинские. Особо отмечу лишь советско-украинского писателя Ивана Ле, написавшего о Хмельницком одноименный двухтомный роман.
Небольшой заметкой о Хмельницком я заканчиваю эту статью.

                2007