Свобода

Эльф был обычный, можно даже сказать – классический. Маленькое тельце, размером с голубя, поддерживали в воздухе, часто-часто вздрагивая, прозрачные крылышки, личико казалось прекрасным, несмотря на гримаску, означавшую, что эльф чем-то недоволен, а тонкие, похожие на веточки, руки, на удивление крепко сжимали крохотный лук.
– Стоооой! – тонко пропищал он, прицеливаясь в человека. – Дальше ни шагу!
– Хорошо, – спокойно согласился путник, которого звали Даррен. – Я стою.
– Назови свое имя!
– Даррен, – человек улыбнулся, спокойно и естественно. – А как тебя зовут, славный эльф?
– Это люди знать не должны! – эльф вздернул нос и фыркнул, не забывая, впрочем, держать путника под прицелом натянутого лука. –  Вы слишком грязны... и несвободны.
– С первым я соглашусь... – Даррен смущенно взглянул на свою обувку, покрытую толстым слоем дорожной пыли, на куртку, пропитанную потом, на руки, все в мелком лесном мусоре. – Но про свободу только жрецы говорят. А им веры мало, они только о собственном брюхе пекутся.
– Жрецы! Что ты знаешь о жрецах, человек Даррен? – эльф убрал лук и закружил над головой путника, едва слышно шелестя крыльями. – И что ты знаешь о свободе? Что ты можешь знать! Обреченный навечно ходить по земле! Родиться и умереть не по своей воле! Ты даже не представляешь, каково это: парить в воздухе, не думать о том, как добыть себе кров и пищу, забыть о такой глупости как продолжение рода...
– Не знаю, – согласился Даррен. – Мне довольно того, что имеется на земле, я счастлив, что живу здесь, что иду по твердой тропе, которая никуда не исчезнет, не разверзнется пропастью, не обманет туманной дымкой. Я счастлив, потому что живу, как мне нравится.
– Нравится? – эльф рассерженной пчелой закружил еще быстрее, временами сливаясь с разноцветьем осенней листвы. – Как такое может нравиться, человек Даррен? Я, если будет на то мое желание, могу полететь на край света, могу умереть, когда посчитаю нужным, а могу жить вечно, могу затеять ссору с любым, не думая об узах, которых у меня нет, и которые плотными тенетами оплели тебя. Ты же не так прост, человек Даррен, верно? Не обделен талантами и умом, многое видел и знаешь. Так почему, человек Даррен, ты довольствуешься такой жизнью, которая судьба всего рода человеческого? Неужели тебе не мечталось о большем?
– Нет, – просто ответил путник. – Я и правда раньше умело обращался с мечом, мечтал пойти на войну, прославиться... Потом учился грамоте, прочитал много книг, далекие страны манили меня своими тайнами... Я многое умею, славный эльф, а от еще большего – отказался по своей воле. Ты прав, мне не суждено прожить множество жизней. Но я не прошу этого, мне хватает того, что уже есть. И потому я счастлив... а ты – нет.
Вновь послышался тонкий голосок и шуршание крыльев. Эльф пытался спорить, желая убедить упрямого человека в собственной правоте... Но, хоть беседа их и продолжалась многие часы, когда человек и эльф разошлись, каждый остался при своем, полагая время единственным судьей...

Следующая их встреча состоялась много позже. Даррен, успевший позабыть о разговоре с эльфом, как обычно возвращался домой, устало ступая по твердой лесной тропе. Правая нога, ушибленная о камень, побаливала и потому человек, постоянно поглядывавший в эту же сторону, не сразу заметил темный комок в густой траве. Он уже почти прошел мимо, но, словно по воле случая, бросил случайный взгляд влево и сразу замер.
– Это же... эльф!
Даррен осторожно присел, стараясь не потревожить раненую ногу, и присмотрелся получше к тому, кто лежал на траве. И тут же испытал то необъяснимое ощущение горечи, которое всегда возникало при виде погубленной красоты. Залитые кровью порванные крылья, испачканная и потрепанная одежда, обычно отличающаяся идеальной чистотой, спутанные длинные волосы и личико, искаженное гримасой боли... Эльф тихонько застонал, кашлянул и тоненькая красная струйка, похожая на нить, протянулась по его щеке, упав на землю цепочкой тяжелых и мутных капель. Похоже, он все еще был жив. Но если оставить раненого так лежать – смерть неминуема... Рано или поздно, но эльф умрет от ран и потери крови.
Даррен достал платок, понадеявшись на то, что кусок ткани окажется достаточно чистым, и завернул в него эльфа. Затем медленно поднялся и, поспешил домой, забыв про боль в ноге и надеясь успеть вовремя...
 – Кто ты... человек... – прошептал эльф, разлепив крепко сжатые веки. – Я... не знаю тебя...
– Как же так, славный эльф? Я же Даррен, помнишь? Мы с тобой говорили про свободу.
– Даррен... свобода...
Эльф вздохнул и затих, словно последние силы его покинули вместе со словами. Даррен, мельком взглянул на свою ношу, убедился, что жизнь еще не покинула хрупкое тельце, и, тяжело ступая правой ногой, побежал, благо до дома было рукой подать...

– Зачем ты спас меня, человек Даррен?
– Не мог оставить живое существо умирать.
– Но я хотел умереть.
– Зачем? В прошлый раз ты наслаждался жизнью. Что произошло за это время?
– Ты был прав, человек Даррен. А я ошибался. Свобода... Я думал, что это значит – слушать только свои желания. Я сделал много... плохого. А в конце – ввязался в войну между эльфами. Мне казалось, что там будет весело, я не думал о смерти. И когда меня ранили, когда я остался в траве, истекающий кровью... Я дико хотел жить. Первые несколько часов.
– Так ты там целый день пролежал? Бедолага... Подожди, сейчас я вина принесу. Не такого, как доводилось пить тебе, славный эльф, но это лучше, чем ничего...
– Постой! Не уходи... Не уходи, человек Даррен. Я еще не закончил... Я сказал, что ты прав, человек Даррен, но не сказал – почему. Я сказал, что первое время после того, как меня ранили, думал только о жизни... Я не хотел умирать, я искал способ, как мне спастись. Но не нашел и смирился, а потом стал думать. Не надеясь на спасения, терпеливо ожидая неминуемой гибели... Я думал... это все, что мне в тот момент оставалось. И я понял, постепенно, с каждой каплей крови, покидавшей меня, приближаясь к осознанию... Ошибка. Вся моя жизнь – ошибка... Я пытался ухватить все, пытался воспользоваться всем, что было мне дано по праву рождения. Я не задумывался – зачем. Я просто брал, брал и брал от этого мира все, что хотел... А в конце просто стал рабом. Своих страстей или своих возможностей... Не имеет значения, человек Даррен. Не имеет значения...
– Тебе не стоит так много разговаривать, славный эльф! Ты ранен и слаб, ты...
– Позволь мне закончить, человек Даррен. Прошу тебя...
– Хорошо.
– Спасибо, человек Даррен... А свобода... Как ты и говорил тогда... Это – возможность самому построить ту клетку, в которой будешь находиться... А я... Всегда считал, что нет никаких препятствий и запретов... Метался из стороны в сторону, все сильнее запутываясь в паутине, которую не видел, потому что считал себя свободным... Я обманывал себя до самого конца... А теперь понял... Слишком поздно...
– Не поздно! Ты сможешь все исправить, славный эльф!
– Может быть... Ты опять прав... Что я теряю, если попробую? Хорошо, человек Даррен... Но ответь мне... Ты считаешь себя выше меня, по праву знания?
– Странное спрашиваешь ты, славный эльф. Как я могу быть выше другого, будь он человек или кто еще, под нашим небом рожденный? Какое у меня на это право? Да, я знаю больше многих... но знание доступно всем, оно не разбирает достойных и недостойных... Да разве сам я – достоин? Нет. А значит, не могу судить остальных...
– Благодарю, человек Даррен... И скажу... нет смысла это таить... В первую нашу встречу я считал... Я считал себя взрослым, а тебя – ребенком, только потому, что старше на добрую сотню лет... Только потому...
Эльф закрыл глаза и грустно улыбнулся. Лицо его было спокойно, как воды лесного озера... В первый раз за долгую-долгую жизнь.