Чёрная книга

Смерть, с чёрной книгой в руках, где были записаны человеческие судьбы планеты, неспешно летела над городом, хозяйским глазом осматривая его окрестности. Город только проснулся и был похож на цыплёнка, который освободившись от скорлупы, не оставил своего одиночества. Смерть уже собиралась проплыть дальше, как на улицу выскочил маленький кривой человечек.
Тот прищурился, ехидно посмотрел на проклюнувшийся рассвет, погрозил ему кулаком и сделал непристойное движение, помочившись после в сторону буравившегося восхода. Довольный собой от содеянного человечек хотел нырнуть назад в свою тёмную сырую щель, как рядом с ним что-то глухо ударилось о землю. Карлик оглянулся и увидел на булыжной мостовой большую чёрную книгу. Человечек поднял её, и руки его задрожали от нетерпения и любопытства, пытаясь понять, что это. На чистом форзаце книге вдруг засветились буквы, и они сложились в слова.
«Чёрная книга человеческих судеб», - прочитал карлик с обуреваемым его страхом, но более всего раздираемым его душу тайным тщеславием.
Человечек открыл первую страницу, и на ней проявились огненные буквы и слова, которые гласили о том, что если кто-то из земных людей вдруг станет обладателем этой Великой книги, то обретёт бессмертие, получит безраздельную власть над миром и станет самым богатым человеком во Вселенной.
Правда, в послесловии быстро возник и погас какой-то короткий текст, но карлик не стал вникать в суть его содержания, поскольку торопился проверить на живой человеческой натуре те знания, которые открылись ему.
В книге говорилось о том, кому, отчего, где и когда суждено умереть. Ещё говорилось о том, что если обладателю книги удаться отправить в мир иной кого-нибудь раньше запланированного срока, то блаженство неслыханного счастья и отрезок оставшейся жизни перейдёт от умершего человека к владельцу тайны.
Тут карлик не заставил себя долго ждать. Его маленькая головка моментально вспомнила о том, что каждое утро старый и вечно больной художник Тиц пытается собрать все краски рассвета, перенести их на холст. Если всё будет сделано правильно, с учётом всех цветов, тонов и полутонов, то картина оживёт, одухотворённая силою его таланта, и от картины пойдут токи здоровья и силы, которые излечат старое и больное тело художника. Но то ли Тиц был настолько хилым и дряхлым, то ли сам земной рассвет был столь неуловим, что сговориться им не удавалось – ни художнику, ни природному явлению.
Вспомнил карлик об этом и поспешил навстречу своих злобных и ужасных открытий.
Тиц в это утро, как и прежде, стоял на мосту. Нетронутые краски и холст поражали своей искренностью и романтичностью, когда каждому ребёнку видится белый пароход и купание красного коня. Вот только знаменитый конь с каждым днём всё больше походил на клячу-доходягу, доживающую свой век, а пароход – на груду ржавого металла.
Тиц давно и тяжело болел чахоткой и поэтому, как чудесного избавления, ждал свой звёздный рассвет, словно откровение свыше. В своих не нарисованных картинах он видел, как нетронутые краски распускались цветами, приветствуя счастливый восход, как из цветов вырастали красные кони, пили росу, по которой плыл белый пароход, и само солнце заплетало в косы их золоченые гривы рассвета.
Художник пытался написать это солнце, но оно каждый раз было новым и неизвестным. Краски, которые были свежими и удачными вчера, сегодня устарели и никуда не годились. Тиц улыбался, убирал кисти и холст и любовался живыми красками природы. Разве можно нарисовать мечту, если она чиста и прозрачна, как колодезная вода? Разве можно нарисовать солнце, если оно само совершенство? Им можно только любоваться и восхищаться, а пока ты любуешься и восхищаешься, то живёшь и мечтаешь о чуде.   
Злобный карлик уже знал, что ему следует делать. В Чёрной книге значилось: «Маляр и мечтатель Тиц … 17 мая …»  И выходило, что этому горе-художнику, неудачнику и пустому прожигателю жизни предстояло ещё целые три недели – 21 день! – любоваться своим «долбаным» восходом. Но три недели, так думал рассерженный карлик, это слишком много для такого конченного человека, как Тиц. Карлик этого не потерпит, когда на счету каждая крошка. Как говорится, «каждую крошку – в ладошку, и не одну – мимо рта!»
А Тиц и так задержался на этом свете. Пора помочь старику избавиться от тягот своей судьбы. Тем более, никто не заметит и не хватится искать этого тщедушного бедолаги.
По дороге к мосту, где обычно стоял художник со своим эстампом, карлик подобрал большой придорожный камень и спрятал его за пазухой.
Тиц спал, опираясь на перила решётки моста, и ждал прекрасный час своего неуловимого рассвета. Карлик бесцеремонно растолкал художника.
«Ты всё спишь?» - язвительно спросил карлик.
«Я мечтаю», - простодушно ответил художник, а забытая кисточка дрожала в его руках.
«Ну да, - подхватил карлик, - каждый мечтает о том, чего никогда не будет!»
«Ты что-то сказал, карлик?» - спросил художник и встрепенулся, возвращаясь из собственного сна в реальный мир людей и событий, а кисточка дрожала.
«Да, я сказал, что тебе осталось жить только три недели!» - с бешенством прокричал карлик: очень скоро его перестанут называть жалким карликом, а со страхом и почтением будут говорить: «Ваше Превосходительство», - каково!
«Не может быть… - огорчился художник и спросил: - А ты откуда знаешь, карлик?» - и кисточка продолжала дрожать.
«А ты загляни, маратель, в эту книгу! - закричал злой человечек прямо в ухо бедному старику. – Ну, что там написано, старая развалина? Читай вслух!»
«Маляр и мечтатель Тиц … 17 мая …» - ничего не понимаю, и мои глаза болят, и в ушах стреляет… - заплакал вдруг художник беспомощным ребёнком, и кисточка выпала из рук.
«А тебе не надо понимать, недоучка! – прокричал карлик и приказал: - Делай то, что написано в книге!» - и лицо человечка исказилось в злой нетерпеливой гримасе.
«Позволь, но я ещё не написал свой рассвет!» - попробовал возразить Тиц и стал наклоняться за кисточкой.
«А меня это мало волнует… - карлик не скрывал своего раздражения. – Ты никогда его не нарисуешь, маляр!»
«Но почему?» - возмутился художник и поднял кисточку с земли.
«Потому, что ты – бездарен: надо честно смотреть правде в глаза! - заявил карлик. – Даже навозный жук, скарабей, превращается у тебя в непристойную кучу дерьма, а ты ещё думаешь намалевать этот дурацкий никому не нужный восход, вонючий коптильщик неба!» 
Тиц было вспыхнул, но успокоился. К чему сотрясать воздух кулаками, когда вся жизнь позади, а ты так не написал ни одной картины. Действительно, бездарь, неудачник, коптильщик неба… Художник выпрямился и смотрел, как в его руке дрожит кисточка.
Старый художник на время задумался.
«Хорошо, - сказал он, - я согласен с тобой. Только позволь мне с первыми лучами солнца сделать несколько мазков. Надеюсь, за эти годы я не разучился держать в руках ни себя, ни мольберт, ни кисти!» - сказал Тиц и последним усилием воли заставил кисточку не дрожать в его руке.
«Ладно, валяй, придурок жизни…» - великодушно разрешил карлик, повернулся к востоку спиной и стал ковыряться пальцем в носу.
Прошла минута-другая, и весь восток вдруг взорвался красками, как спелый гранат. Алый сок небес брызнул  на землю, на мост – на Тиц и карлика. Карлик возмутился и спрятался в тень, а художник обмакнул кисточку в живую краску рассвета и коснулся холста.
И тут случилось чудо. Стоило Тиц коснуться холста, как старик одним движением написал гениальную картину – первую и единственную в своей жизни. Торжественный восход из картины брызнул на мир живительными лучами. Они, как кинжалы, вспороли брюхо осевшей ночи, и по востоку разлилась кровь. А земля пробудилась и вострепетала, как обнажённая девичья грудь под рукой возлюбленного юноши.
Отныне два восхода царили на земле. Один – на небосводе, другой – на холсте, и не уступали друг другу в силе и красоте. Трудно было сказать, какой из них краше.
Написанный восход задрожал в старой душе художника, и она помолодела. А следом за ней помолодели руки, вернулись твёрдость и уверенность руки, и прежняя молодая зоркость вернулась глазам.
«Случилось! – закричал счастливый художник. – Я знал, что это случится!»
Он повернулся спиной, чтобы положить кисть и мольберт, как человечек ударил камнем из-за пазухи по затылку чудесного человека. Тот, охнув, упал на перила, и карлик сбросил его с моста. Если человечку были обещаны три лишние недели чужой жизни, то он их не упустит. Пусть всё будет по правилам – как написано в Великой книге.
Когда бездыханное тело художника поглотили тёмные воды реки, тот они вдруг окрасились густой киноварью, и на поверхности вод раскрылась прекрасная белая лилия.
Карлик свесился с перил, жалея, что не может дотянуться и сорвать этот чудесный цветок, чтобы после растоптать его своими грязными ногами.
Внезапно он почувствовал, каждой клеткой своего жалкого существа, как три недели, непрожитые Тиц, влились в горшок его сути, как дорогое вино из старинной бутыли.
Человечек собрался уходить, как сверху возле него упал какой-то кожаный мешочек, и в нём, судя по всему, звякнул металл. Карлик наклонился и подобрал мешочек. Открыл его и не сдержал своей радости. Мешочек, под самую завязку, был туго набит золотыми монетами.
Сбоку на нитке болталась бирка. На ней было написано: «Это за маляра и мечтателя Тиц». 
Человечек быстро смекнул, в чём дело, удостоверившись в правоте речений страшной книги, обладателем которой он стал. Значит, весь мир лежит сейчас у его ног, как побитый покорный пёс и молит о пощаде, сам того не подозревая, а он, карлик… нет, Ваше Светлое Превосходительство стоит на вершине мировых судеб и определяет, кому и сколько жить, кто достоин жизни, а кто…
Чувство сытости и довольства разлилось по всему нескладному существу карлика. Человечек решил не довольствоваться достигнутым результатом и наскоро перелистал книгу. Перелистал и, к превеликой радости своей, нашёл, что Леона Гу, милая и прекрасная девушка, с пышной короной золотых волос, белолицая и… слепая, которую любило это тщедушное существо, через месяц должна умереть от рака матки. Не теряя попусту ни минуты, человечек поспешил к дому любимой Леоны – не за объяснением в любви, но по душу девушки, в буквальном смысле слова. По дороге он зашёл в аптеку и купил мышьяка. Травить мышей, как пояснил он.
Слепая девушка встретила его у порога, радостно и счастливо улыбаясь, и провела в свой скромный, но светлый, тёплый и уютный дом. Карлику нравилось здесь бывать, ласкать невинную несчастную душу, которая, по слепоте своей, видела в нём своего помощника и заступника. Может быть, она осознавала его физическое несовершенство – слепые люди обладают даром внутреннего видения, - но продолжала искренно любить человечка таким, каким он был, по сути земной. Леона, хоть и слепая, научилась прекрасно готовить, чисто стирать и шить прекрасные одежды, а человечек был убеждён, что ему повезло, когда он встретил такую чистую девушку.
Когда они прошли в комнату, девушка наклонилась, ласково и нежно обняла своего любимого и поцеловала его сухие сжатые губы. Человечек уже хотел отказаться от своего замысла и сжечь эту чёртову книгу, когда увидел Леону другими глазами. В лучах заходящего солнца он увидел её в образе живой росинки на трепетных листьях цветка любви. Росинкой на губах замершего времени. И он должен выпить эту росинку? Как?! Почему?! Ведь он любит её! Она любит его!!!
В Леоне, как в волшебном сосуде, слились воедино все восходы и закаты, что были в этом мире со дня его сотворения, все вёсны и зимы, все поля и реки, леса и пустыни, горы и моря. Это была единственная неповторимая жемчужина. Но через месяц она погаснет, затеряется под ногами бытия на прибрежном песке жизни, и никто не вспомнит о ней.
«Но месяц лишней жизни?! – горячо зашептал человечку его внутренний голос. – Неужели ты упустишь такой случай продлить собственную жизнь на целый месяц?»
«Я люблю её!!!» - сопротивлялся человечек.
«Глупый, обладая безграничной властью над людьми с помощью этой книги, ты встретишь девушек и женщин, куда лучше, чем твоя замарашка Леона», - убеждал внутренний голос.
«Но я люблю её», - колебался человечек.
«Глупый, многие женщины мира, самые богатые, уважаемые и красивые, сочтут за честь и великое счастье своей жизни, чтобы целовать твои ноги! - заявлял голос. -  Весь мир покорно ляжет у твоих ног!»
«Я люблю её…» - сомневался уже человечек и под конец этой пытки откровенно заявил: - Ведь это предательство!»
«Нет, - отвечал голос и саркастически смеялся, - это не предательство, а всего лишь замена иллюзии любви реальностью беспредельной и неограниченной власти. Когда человек становится богом, он должен забыть о земной пыли, которая тянет его вниз – он должен отряхнуть эту пыль со своих ног».
«Она любит меня…» - предпринял человечек последнюю попытку.
«Ха, “любит”! Да потому, что слепа. Но будь она зрячей, то увидела бы твоё уродство и плюнула бы тебе в лицо!» - отвечал голос.
«Ты говоришь правду?» - спрашивал человечек.
«Сомневаешься?!» - удивлялся голос.
«Ты говоришь правду?» - проверял человечек.
«Сомневаешься?!» - удивлялся голос.
«Ты…» - начал человечек.
Но внутренний голос его перебил:
«Если сомневаешься, то на всю жизнь оставайся таким уродом и терпи, когда тебя называют карликом, - отвечал голос. – А если хочешь стать великим человеком, то слушай меня и иди за мной! Я начинаю считать до трёх, а ты поторопись сделать свой выбор».
«Я не могу так…» - протестовал на это человечек.
«Раз… два…» - внутренний голос начал свой отсчёт.
«Я… я… я согласен, - выдохнул человечек, - что я должен делать?»
Разговор между человечком и внутренним голосом длился только одно мгновение, и никто не заметил в происшедшей нём перемены – тем более Леона не могла об этом знать…
«Ах, милый мой возлюбленный, проходи быстрее, - попросила девушка и встревожилась: - Почему ты остановился в дверях? Что-то случилось?»
«Ну же, ну! – торопил голос. – Не медли - говори, а то упустишь свой шанс стать властителем мира!»
Вот Леона вышла на балкончик, чтобы полить цветы, высаженные в горшки, - садовые розы. Они, как удивительные цветочные созвездия, поселились здесь с недавних пор – эти цветы подарил человечек, - и часто бывало, что какой-то прохожий останавливался и любовался живой красотой цветов, не чувствуя течения времени. Человечек быстро подбежал к столику, достал свой пузырёк с ядом, подсыпал яд в чашку своей любимой, налил чаю и поднёс ничего не подозревающей Леоне.
«Выпей чаю, дорогая, - нежно улыбнулся человечек и нежно поцеловал протянутую руку девушки. – Я люблю тебя!»
«И я люблю тебя!» - ответила счастливая девушка и выпила предложенный чай…
Вскоре перед ним упало два туго набитых золотом кожаных мешочка, с новой биркой: «Это за Леону».
Следующей оказалась родная мать. Но и её внутренний голос человечка не пожалел ради власти над миром. Надо уметь отряхивать земную пыль со своих ног, если ты хочешь стать богом. Её, как вещала Чёрная книга, через три месяца насмерть собьёт бешено мчавшаяся карета, когда старушка будет переходить тихую улочку Сен-Жу. Её собьют и затопчут карета и лошади Его Превосходительства господина Рио де Креля.
Но три месяца просто так на дороге не валяются, и мать человечка выбрасывается в окно, узнав от сына такую страшную весть. Женщина оставила после себя удивительные нежные кружева, которые так любил ласкать человечек своими сухими руками. Кружева, как великолепные снежинки заполонили весь осиротевший дом и лежали в нём поминальным нетающим снегом.
За убиенную душу матери он получил десять килограмм отборного золота…
Так от чужой души к душе человечек быстро продвигался к своей цели – к бессмертию. Он вошёл во вкус – ему было приятно казнить людей и ощущать, как чужая жизнь горячими токами разливается по его жилам. Он помолодел и похорошел – значит, внутренний голос не обманул, - и каждый день в его богатом доме толпились самые красивые девушки и шикарные неприступные женщины. Они штурмом брали его запертые двери и требовали, чтобы Их Превосходительство скорее занялось ими. Комната, которую он превратил в сокровищницу, ломилась от мешочков, мешков и корзин с золотом. В эту комнату никто никогда не входил и совершенно не знал об её существовании.
Однажды, когда до цели осталось рукой подать, когда человечек отмечал десятую годовщину своей безраздельной власти,  на пороге его дома – вместо привычных и порядком поднадоевших женщин – появилась сама Смерть.
«Я пришла за тобой!» - заявила она без приветствия со своей нисходящей ухмылкой оскаленных зубов.
«Нет, я не хочу так! – испугался человечек. – Как же так? Ведь я бессмертен!!!»
«Ты?! – усмехнулась Смерть. – Бывает и мой истекает срок на земле, а ты, земляной червяк, захотел бессмертия! Ты ничем не отличаешься от жалкой мухи, которую может прихлопнуть любой ребёнок!»
«Но Чёрная книга… Она говорит… -  человечек пытался объяснить и доказать, что Смерть ошиблась адресом и своей жертвой.
Он так хотел жить, а новая и прекрасная жизнь его только началась…
«А ты полистай, - предложила Смерть, - открой первую страницу».
Смерть села за празднично убранный стол и надкусила яблоко.
Тут человечек открыл книгу, и пред его глазами загорелись слова, на которые он раньше не обратил внимания:
«Человек, имеющий в руках эту книгу и ведающий тайной жизни и смерти, но вместо блага и помощи причиняющий только боль и страдание, самовольно отбирающий чужие души ради собственной выгоды и достатка, сам обрекается на смерть от пресыщения…»
«Нет!!! Не-еее-ет!!! Это не честно! – закричал человечек. – Я хочу жи-иии-ить!!!»
«На, возьми – успокойся, а то череп болит от твоего крика, карлик! - сказала Смерть, протягивая надкушенное яблоко. – Это твоя заслуженная и достойная награда».
«Нет, нет, не-еее-ет! - задрожал человечек, но яблоко
принял из рук Смерти и с неописуемым страхом впился в неё глазами. – Я не могу… Я не знаю как…»
«Всё ты знаешь… - съязвила Смерть, - иначе сверну тебе шею».
«Не надо… Я сам…» - и человечек, сломленный и подавленный, надкусил предложенное яблоко…

***
Легенда гласит, что после смерти карлика вернулись к жизни загубленные им души.
Помолодевший Тиц по-прежнему стоит на мосту, но писал уже портреты своих счастливых горожан. Чудесным образом прозревшая Леона  по-прежнему поливала прекрасные розы на своём маленьком балкончике. Пожилая мать человечка по-прежнему плела удивительные кружева, и с её мастерством не могла поспорить и сама природа.
И так было с каждым жителем этого города, чью душу с такой жестокостью, жадностью, с таким тщеславием погубил страшный человечек.
Зло проходит, а доброта остаётся.

Андрей Сметанкин, г. Душанбе, Республика Таджикистан.