осколки Любви

Ангел разрезал белоснежными крыльями кучевые облака, что были на его пути. За ним оставался едва заметный шлейф, что вился через крыши домов  и кроны колыхающихся деревьев.  Самил, светлый ангел, смотритель небольшого провинциального городка. Названный брат темного ангела Солуна, известного как несущего гнев грешникам.
Лицо ангела сейчас было грозно нахмурено, и через лоб пролегали несколько задумчивых полос, что намного старили его и без того уставшее лицо. В глазах горел яростный гнев, и он стремительно приближался к центральной части города, к некогда шумному мужскому монастырю, полному монахов и послушников, что каждый день и ночь молились за наши грехи, и души, спасая их своими молчаливыми деяниями. Он и сейчас был населен, но в нем не насчитывалось и десятка иноков, что упорно не покидали это место даже после всего пережитого в советские годы, что очень сильно выкосили ряды верующих, не угасив саму веру народа. Даже являясь всего лишь призрачным величием прошлых веков, он звал своим колокольным звоном души тех людей, что еще пытались спастись, и найти смысл жизни.
Именно возле монастыря его ждал темный собрат Солун, или вторая половинка ангела, с которым он редко расставался, но в последнее время все больше конфликтовал с ним.  Они договорились о странном разговоре возле главных ворот монастырских стен, и ангел сам не знал, чем именно закончится их беседа, и что будет после нее.
Но слухи о том, что произошло в часовенке возле моста, что вел  в детский парк не давал Самилу покоя, и он грозно хмурился снова, вспоминая, как его брат посмел вмешаться в судьбу рыжекрылого, пойдя против самого Творца. ( подробнее об этом в рассказе «Шепот разбитых зеркал» - прим. Автора), и забрать непутевого гостя из далекого города с собой.
Самилу очень нравился рыжекрылый, что так странно появился в их жизни, и даже понимал его боль, которая не давала страдальцу покоя.  Но при этом он не забывал о том, что видимо забыл Солун – их гость был всего лишь творением девушки. Образом ее души и разума, что вышел из под ручки, и воплотился непонятным образом в жизни людей. Как и должен был затем исчезнуть снова в небытие, откуда  собственно он и пришел.
И при всем этом о не забывал об одной просто вещи, и четко помнил причины появление его с братом в этом городе, и причины помощи людям, которые часто не понимали того, что хотят. И сегодня действия Солуна  перешли все допустимые границы. И он должен был помнить тягостный разговор со своим светлым братом, когда тот предупреждал его, что более не будет терпеть столь  ярко издевательских методов  над  людьми.
Сердце небесного жителя наливалось тяжелой ношей боли и тоски, что заставляло сердце глухо стучать, но Самил был твердо уверен в своей правоте, и отступать не собирался не в коем случае.  Долг перед всеми, и прежде всего перед самим Солуном, что превзошел уже все границы допустимого.  Узнай  светлый ангел, что его собрат сотворил с их общим создателем ( смотреть «Странный  Сон» -прим. Автора), то его гнев наверняка не знал бы предела.
-Что же ты наделал, брат… что? Зачем ты пошел против Творца, во имя какой очередной идеи, что коснулась своим безумием  тебя. Зачем ты вмешался в судьбу того, кто сам создает ее? Перепутал рыжекрылого с людьми, или настолько возгордился, что решил попрать самого Отца нашего небесного?  - бесшумно шептал светлый облакам, через которые он проплывал, будто надеясь получить у них ответа. Но небо молчало…
Город раскрывался под ним всем своим величием провинциальных городков – тянущиеся вверх дома, похожие на друг друга. Шумящие машины, и потоки людей, идущих по своим  делам.  Но вот мелькнули и знакомые монастырские стены, возле которых ходили редкие прохожие. Он опустился прямо у ворот, сворачивая за спиной свои крылья, что были сейчас сотканы из тонких нитей облаков и небесного сияния, что придавали ему тот самый свет, который видят люди в присутствии ангела.
Но нынешний парадокс был в том, что забитые суетой и мелкими проблемами современный человек не хотел ничего замечать вокруг самого себя. Я уж не говорю о том, что происходило вокруг них, и потому никто не видел светлый образ мужчины, что скромно стоял у ворот, не мешая редких молящимся заходить на территорию святыни.
Да, людей было не так много, как идущих мимо, бросающих рассеянные взгляды в сторону выпирающихся за стенами куполов. Но были и выходящие из храма молодые девушки, что украдкой вытирали слезы платками, и блаженно улыбались. Были и хмурые парни, что неуверенно топтались у входа, неумело перекрещиваясь на кресты перед тем, как зайти в храм. Здесь были разные люди, но все объединяло одно общее – желание найти смысл своей жизни, что не заканчивается после смерти.
- Ну где же ты брат, Натворил делов, а теперь боишься выйти мне навстречу, и приветствовать как раньше? – тихонько прошептал себе под нос светлый, пытливо всматриваясь в прохожих, ибо знал о привычке Солуна часто менять свое обличье, чтобы вмешиваться в жизнь людей.
- Успокойся брат. Я никогда не прятался за спины других, не буду поступать иначе и впредь –раздался тихий голос, в котором затаились чуть хмурые нотки, и из теней дерева, что росла прямо под стенами монастыря, вышел темный. Теперь этот титул полностью подходил для его обличья, в котором он предстал перед Самилом.
Разорванная черная мантия, покрытая грязными разводами, непонятно откуда взявшиеся. В черных глазах пульсировали странные огоньки, которые могли бы напомнить кому нибудь пламя ада. Перепончатые крылья бессильно свисали за спиной, будто непонятная  тень, что шла за ним. И он хромал на левую ногу, что была изогнута в непонятном угле – непонятном потому, что он стоял именно на ней, и было видно, что это причиняет ему жуткую боль, которую он неуспешно пытался скрыть.
-Что с тобой? –невольно вскрикнул Самил, сделав резкий прыжок к Солуну, скорее всего желая помочь ему, чтобы он не мучился. Но натолкнулся на издевательскую усмешку темного, которая пробежала по его губам.
-Давай не будем менять роли, и делать вид, что ты волнуешься из за меня, Самил – негромко прошептал он снова болезненно скривив губы – ты пришел судить меня, так давай быстрее закончим этот цирк, и я покину тебя по своим делам, что ждут меня.
Даже сейчас, явившись перед светлым, он издевался над ним, и самим собой, не скрывая циничные нотки, что вырывались из него. Мантия скрывала то, что не было видно на его теле – несколько глубоких порезов, которые нанесли ему какие то хулиганы, когда он выводил плачущего Рыжыкрылого из часовни, ведя в известное только ему место, чтобы их гость смог придти в себя. Непонятно почему шпана решила полезть именно к ним, но темный был слишком истошен после брани с Отцом, чтобы суметь безболезненно выйти из невольно возникшей драки, и потому прибыл в таком виде. Не пытаясь разжалобить кого либо, а просто не скрывая свою суть. Никогда не скрывая ее.
Самил тихо вздохнул, понимая, что разговор, который он замыслил с самого начала, уже точно не получится, ибо Солун был твердо уверен в своем решении, несмотря ни на что. Оставалось лишь в самом деле вынести суд, и лишить его крыльев. Но вместо этого.
-Брат…ну зачем ты так поступил..Неужели ты не мог поступить иначе? Зачем.. зачем  ты вмешался в судьбу зеркала , которое должно было вскоре исчезнуть само? – просительно обратился он к нему, протягивая вперед руки, видимо пытаясь все таки обнять своего бунтующего брата.
На что получил мрачный смешок, изданный темным, который в следующий миг сжал ладонью губы, с которых полилась ярко-алая кровь, все таки проступающая через пальцы. Так и стояли они несколько минут молча – Самил с ужасом смотрящий на брата, и Солун, пытающийся сдержать жуткую боль, что рвалась из него наружу.
Справившись с болью, он все таки незаметно сплюнул на голую землю, вытирая окровавленную руку о свою мантию, и неотрывно смотря на светлого.
-Ты издеваешься Самил, или в самом деле настолько зарос своей идеей о свете и всеобщей любви? – в голосе слышались непонятливые нотки отчуждения, и даже немного презрения, которое он не очень пытался скрыть – я сделал то, что должен был сделать. Несчастный умирал от внутренней боли, которую он не заслужил, и я всего лишь не дал погубить его до конца, как видимо этого хотел ТЫ… - последнее слово он уже яростно выкрикнул в лицо Самилу, скрещивая руки на груди.
- Ты так ничего  и не понял.. Глупец.. Ты уже начал примерять на себя роль Бога, и решать кому и что будет лучше? Ты хоть на миг подумал, что то, что ты называешь смертью рыжекрылого, могло быть лишь упокоением его страданий, которые бы прервались, а он слился с небесным сонмом ангелов, и служил бы людям без внутренней боли – светлый начинал закипать на резкие выпады своего брата, понимая, что все таки слишком долго потакал его порой безумный выходкам, пытаясь прикрыть разными словами о том, что у него такой характер, и прочее.
Солун лишь фыркнул в ответ, неоднозначно махнув рукой, и прикрыв свои глаза.  Видимо, что он уже решил для себя что-то, и не собирался более вступать в ненужный для него спор со светлым.
-Думай как хочешь, и поступай также .  Я пришел склониться перед ВАШЕЙ волей – он не удержался от  очередной шпильки в сторону брата, и чуть усмехнулся, чувствуя новый приступ боли, и смотря прямо в глаза Самилу – давай.. Лишай меня крыльев, или ради чего ты пришел сюда?
Самил удивленно смотрел на того, кто был ему когда то братом, видимо только сейчас начиная понимать, что перед ним был не просто бунтарь идеи, ради которой они были присланы в этот мир. Здесь было нечто большее, похожее в некотором роде на нежелание становиться частью общего, где терялась индивидуальность, и приходилось подчиняться правилам, которые ему навязывали другие. Он может быть бы и пожалел его, но наглое повеление Солуна разозлило его, ибо он всем видом показывал, что считает себя невиновным, и непонятым.
-Я поступлю именно так, как и собирался сделать. А ты можешь и дальше строить из себя мученика за великую идею, душегуб, но отныне ты не смотритель этого города. Наш отец пришлем сюда нового ангела, вместо тебя, а ты …лишаешься крыльев за свои поступки.
После этих слов он закрыл глаза, отрешаясь от всего, что мешало ему. Ангел запылал ярким светом, который увидели даже вечно занятые люди, что удивленно смотрели на непонятную вспышку у ворот. Кто то даже думал, что это случился пожар, но никто не горел, и потому люди продолжали идти дальше.
  А Солун лишь молча улыбался, чувствуя  резкую боль в теле. Он до последнего момента сдерживал себя, чтобы не закричать от боли, что разрывала его, но потом не выдержал света, и упал коленями на землю, ладонями обхватив уши, и пытаясь не слышать молитву, что читалась сейчас своим братом. « Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его». Она причиняла ему жуткую боль, и он скрежетал зубами, непонятно из за чего чувствующий яростное желание убить Самила, что причинял ему боль.
Даже сейчас он не мог даже на миг представить себе то, что в самом деле заблуждался и был неправ. Все его естество восставало против самой этой мысли ,и именно поэтому он корчился сейчас на земле. Не тихая молитва светлого мучила его, а точившая изнутри гордость.. Гордость, что крепко держала его в своих лапах.
Крылья за его спиной медленно рассыпались серым пеплом, что спадал по его спине, стекая по мантии, и оседая на землю. Они медленно тлели, исчезая из него, и вместе с тем лишая его титула « смотритель города» Он становился одним из падших, что противостояли воле Отца небесного.
-Прекрати СВЕТЛЫЙ…ПРЕКРАТИ, МНЕ БОЛЬНО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! –яростный вопль, в  котором уже ничего не оставалось от прежнего Солуна заставило Самила прекратить молитву, и опустить взор на бывшего уже брата. И ужаснуться от его жуткого вида.
Весь силуэт некогда ангела был залит кровью,  что не истекала из его тела, а застыла в непонятных разводах. Уже седые волосы спадали ему на шею, и некогда черные глаза горели безумными огнями, в которых читалась неприкрытая ненависть. И прежде всего к нему, к светлому. Он прекратил молитву, лишь неотрывно смотря на того, кто много столетий помогал ему, и так быстро пал в своей гордыне, опустившись.. до демона..
- Что ты сотворил с собой, брат… Ты лишился ангельского облика..и стал одним из тех… - Самил недоговорил, закрыв лицо ладонями, чтобы не видеть павшего, и несколько слезинок упало из его рук на землю, впитывая боль ангела.
В ответ  ему было роковое молчание Солуна, что молчаливо поднимался на ноги, не сводя ненавидящий взор. В нем не было более той непонятной грусти, или искр, с которыми он совершал свои действия, помогая людям. Ненависть, только лютая и первобытная ненависть, которая когда то заставил Денницу пойти против Бога.
- Я ничего не совершал над собой Светлый… Ты лишил меня ВСЕГО, чем я дорожил. Знай же.. ЧТО ТЕПЕРЬ Я буду вмешиваться во все дела твои, мешая тебе, и твоим планам. Я помогал людям, пытаясь научиться любить их. Я хотел простить их, ибо ты говорил, что Бог есть любовь –голос нового Солуна был ужасен. В нем не было прежних ноток легкого ехидства, или боли. Только алчная желание, и затаенный рокот преисподнии.  Сегодня ты, и ТВОЙ творец показали мне, какие вы на самом деле. Я раскаиваюсь только в том, что когда то называл тебя братом, светлый выродок. А теперь прощай, и проси того, кто лишил меня спасения о том, чтобы наши пути  не пересеклись более..
Он жутко расхохотался, и исчез, оставив после себя только жгучее горло облако серы… Самил устало прислонился к стенам, и плакал. Просто плакал, не в силах выдержать того, что только что слышал и видел. Солун был потерян.И потерян навсегда.


P.S.
-Запомни лишь одно Рыжекрылый, а именно то, что  для нас главное смирение, и точное выполнение того, что нам было открыто свыше. И даже если мы чего то не понимаем, то это лишь потому, что мы еще не готовы для открытия новых просторов. Никогда, никогда не задумывайся о том, что наш Отец может быть не прав.
Самил тихо говорил все это новому смотрителю города. С рыжими крыльями, что сидел на карнизе крыши, смотря вниз, и махая босыми ногами. На его губах играла бледная улыбка. Боль прошла из его сердца, ибо Творец дал ему новое поручение, в котором он полностью нашел себя, и более не мучился из за внутренней боли..
А на лбу Самила появились глубокие морщины, и добродушная улыбка навсегда покинула его лицо, заменив болезным подобием былого света. Он не смог пережить произошедшее у монастыря, и винил во всем себя, хотя и знал, что поступил по воле Творца.

5 апреля 2009 02:20