Лысый и парикмахерская

     Была зима. Темнело очень рано, поэтому вечером я зашёл за своей подругой жизни (Анютой подругу зовут), чтоб проводить её домой.
     Работала она парикмахером в мужском зале. И, что удивительно, следом за мной в зал вошёл этот странный посетитель, о котором и пойдёт рассказ.
     - Вы меня очень плохо постригли! - заявляет этот посетитель моей подруге, едва переступив порог. Голос у него настырный, требовательный, да и сам он, судя по всему, не из приятных-приветливых молодых людей.
     - Я, Вас? - удивлённо реагирует Анюта. - А когда я Вас стригла?..
     - Пару месяцев назад, - решил встрять я в разговор. - У молодого человека за это время отросли хорошие патлы и он недоволен такой некачественной работой парикмахера.
     - Миша, помолчи пожалуйста! - попросила она меня.
     - Я у Вас позавчера стригся, - сказал ей парень.
     - И поезд ещё не ушёл, - не подчинялся я советам Анюты.
     - А, ну да! - вспомнила она. - Я ж Вас помню! Вы налысо стриглись?
     - Не смейтесь, - покраснел парень, - это я из экономии налысо...
     - Я поняла, что из экономии. И что, я не качественно вас постригла?
     - Судя по всему, да, - ответил он и снял шапку, обнажив густую копну волос.
     - Парик, - вполголоса заметил я Анюте.
     - Отнюдь! - заявил мне и ей парень. - Самые натуральные волосы! Руку на отсечение даю!
     - Лучше голову, - опять вполголоса продолжаю я умничать, обращаясь к Анюте. - Отсечь все проблемы одним махом!
     - Я тебя сейчас выгоню! - реагирует она на мои остроты.
     - И Вы мне, судя по всему, должны вернуть деньги, - продолжал молодой человек излагать суть своего обращения.
     - Вот тебе и "два"! - реагирую я, уже обращаясь непосредственно к нему. - А может она ещё раз постригёт?
     - Не, ну я ж Вас вчера стригла! Наголо! - изумлённо реагирует она.
     - Позавчера, - поправляет он и одновременно продолжает, - я был под кайфом. А когда я под "кайфом", я неадекватно воспринимаю действительность. И меня можно хоть вообще не стричь, сказать мне, что я лысый, а мне всё будет пофигу... Понимаете, девушка, я бы Вам подарил от души хоть миллиард миллиардонов долларов. Просто так, от нечего делать! Но когда со мной обходятся подобным образом, срабатывает чистый принцип. А из принципа удавиться легко и за копейку. Можете даже подёргать меня за волосы, - начал он демонстративно пытаться сорвать "парик", - если не верите. Но... денежки, несмотря ни на что, судя по всему (опять это его проклятое "судя по всему"!), придётся вернуть.
     И Анюте ничего другого больше не оставалось, как сунуть руку в стол и отсчитать необходимую сумму.
     Он засовывал деньги в карман и садился в кресло. - Да и неплохо было бы Вам, девушка, восполнить мой моральный ущерб.
     - Постричь за бесплатно? - осведомился я (глаза у меня со лба всё так и не сползали).
     - А почему бы и нет? - ответствовал он своим нагловастеньким голоском.
     - А она разве ущербила какую-то мораль? - тогда полюбопытствовал я, - или выщербила?
     - Меня это не интересует! - безапелляционно заявляет тот. - Время девушкино ещё не вышло - без пятнадцати, - задрал он рукав, - хоть и закрываетесь вы всегда пораньше. Но сегодня особый случай.
     - Паренёк, - подошёл я к нему вплотную и почти зашептал, - можно тебя на секундочку? Выйдем на свежий воздух? - Хотел я этому наглецу (какому "наглецу"! Это скорее новый вид вымогательства, "парикрэкет"!) кое-что растолковать; объяснить, например, что в его нелепом положении мелочиться очень глупо; что он может до дома, если и дойти в целости и сохранности, то только в одних трусах. Но он быстренько ответил мне на вопрос:
     - После выйдем, когда я лысым буду. А сейчас некогда. Потерпишь, молодой человек!
     - Так вас что, - удивилась Анюта, - опять налысо стричь?
     - Из принципа, - ответил он.
     - Из принципа! А если я из принципа "моральный ущерб" восполнять не буду?
     - Как это, не будете?!
     - Принципиально, - ответил я. - А жалобных книг мы, увы, не держим. Не в моде они.
     - Хорошо! - достал он из кармана деньги, - будем вскрывать асфальт, чтоб укладывать его заново, для того, чтоб через пять минут его вскрыть.
     - А вы ещё через пять минут планируете подойти? - округлились глаза Анюты.
     - Сейчас ведь ты не "под кайфом", парень? - осведомился я на всякий случай.
     - Я не знаю, - как можно откровеннее пожал он плечами, - мне кажется, я всегда неадекватно реагирую на действительность.
     - У Вас просто быстро растут волосы, - взяла уже Анюта в руки ножницы, но положила их назад. - В этом причина?
     - Вряд ли, - ответил тот. - Не в волосах дело, а в парикмахере, как мне думается.
     - Из-за парикмахера у тебя волосы быстро выросли? - уточнил я.
     - Скорее всего именно так, - задумчиво ответил он. И, судя по выражению его лица, он не врал (не издевался). По-моему, он действительно очень серьёзно страдал.
     - Но это же абсурд! - спокойно разъяснял я ему. - Такого быть не может! Ты сам подумай, как бы неадвокатно на действительность ты не реагировал.
     - Если б я не стригся, - говорил он. - А раз я начал пользоваться услугами парикмахера, то колёса закрутились - поезд поехал с горочки и его уже ничто не остановит - Земля круглая.
     - Остановит! - тут же нашёлся я. - То явление остановит, что поезд уже ушёл - проехали - считай капусту не отходя от кассы. А раз свидетелей у тебя нет, то для нас ты дядя с улицы, и ничего ты нам не докажешь, так что плати положенную сумму, - брал я со стола его деньги и клал их в фартук Анюты, - да и (закатывал я его рукав, раз своих часов у меня из-за любви не было) завтра уже с утречка плати. Сегодня прокалякали впустую и Анюта даже работу не успела сделать. Всё, паренёк, спокойной ночи: на горшок и спать.
     - Ну ладно, - сделалось его лицо зловещим, - свидетели у меня ещё появятся! Потом поговорим! - громко хлопал он дверью, постепенно исчезая во тьме зимнего вечера, как провожали мы взглядами его яркобелый сверкающий в лучах близлежащих автостоянок спортивный костюм через большое стекло, отделяющее этот тёплый, прогретый раскалёнными батареями зал от морозного ветреного воздуха улицы, улетающего в чёрное звёздное небо вселенной.
     - Он что, машину времени изобрёл? - глядел я ему вслед.
     - Скорее всего, - глядела вслед и она, но не "ему", а темноте, потому что "он" в темноте уже растворился. - Видишь, его уже нет - улетел; всех вдалеке видно, а его нет. Он как мираж. Да?
     - А может у него брат близнец есть? - пришла вдруг мне в голову эта неожиданная идея, которая придти должна была ещё с самого начала, - или несколько близнецов...
     - Ага, - проговорила она, лишь бы что проговорить, - своеобразная эволюция роста волос!
     - Ну и номер! - усмехался я, размышляя над поведением этого необычного посетителя. - Никогда ещё такого не видел. Я, наверно, рассказ про него напишу!
     - Зато я его видела, - не поддерживала Анюта мою усмешку, - зачастил он последнее время. Всё чаще и чаще стал заходить. Я просто виду не подавала.
     - Серьёзно что ли?! - округлились мои глаза.
     - Угу, - отвечала она. - Просто он ничего не помнит - не помнит предыдущие разы, что до этого он за один месяц раз сорок уже заходил.
     - Это как человек не помнит свои предыдущие жизни, - развивал я тему. - В этой жизни он смутно живёт как во сне, почти всё принимая за бред и иллюзию, а "прошлые жизни" он не помнит как само собой разумеющееся. Так, да?
     - Точно! Ты прямо-таки вырвал эту фразу у меня из уст!
     - Я просто подыграл тебе. Ты ведь пошутила. Сколько этих любителей постричься приходят к тебе каждый день. Поэтому все они для тебя как один - на одно лицо.
     - На одну голову, - поправила она меня, - мы, парикмахеры, по головам специалисты: укладываем на голове асфальт, чтоб через две-три секунды его вскрыть, как метафорично выразился этот последний за сегодняшний день посетитель.
     - Да, всё последнее гораздо выдавливать последние соки. Так было и так будет.
     Аминь.
     На этом мой рассказ заканчивается. Приходил ли к Анюте этот странный клиент, я не знаю, ибо для неё они все действительно на одно лицо, только я один для неё другое лицо; совсем другое лицо (а они, молодые красивые, ежечасно сменяющие друг друга; если б они были уродцами какими-нибудь, то Анюта может быть общалась бы с ними и запоминала бы постоянных клиентов). Да и наверняка она отшутилась бы, если б я задал ей вопрос о этом клиенте. Так что закончим рассказ, раз с парнем этим я больше не встречался - если не заходил он больше в конце дня (заходил он в конце дня только летом, когда на улице светло и я вечерами не провожаю домой свою Анюту).

                1998