Юбилей Гоголя

И сам человек,  и его наблюдения, и все пережитое - это текст, больший ли, меньший, но текст, который можно видеть, читать, запоминать в деталях, как это делал Николай  Гоголь, собирая и рассказывая его другому, тебе, читатель. Многие из его персонажей стали нарицательными. Стоит сказать: Коробочка, Плюшкин, Ноздрев, Чичиков,- и мы вспоминаем и внешний  вид, и  слова, и всю  суть образа. Мы вспоминаем описания природы, полные лирики и любви: "Редкая птица долетит до середины Днепра...", "И какой же русский не любит быстрой езды..."

Слово-серебро, бывает, золотой фонд мировой классики составляет.
В  Лондоне издана книга, в которой указаны писатели, которых, прежде чем умереть, нельзя не прочитать. И Гоголь среди них.
Его фантастические рассказы.

...Когда будущий писатель родился, в низенькой малороссийской хатке с глиняным полом и соломенной крышей, его родителей волновало лишь одно: будет ли он жить, выживет ли? Ибо два первых сына, едва родившись, умерли.
Мать , Мария Ивановна, забеременев в третий раз, ездила в соседнюю Диканьку молиться иконе Николая Чудотворца, которая, сказывали, помогала детям и морякам. В честь святого и нарекли мальчика, когда стало ясно: выживет.

Гоголь:"Не прошло и пяти месяцев по прибытии моем в Петербург, как я сел уже на корабль, не будучи в силах противиться чувству, мне самому непонятному. Проект и цели моего путешествия были очень не ясны."
"Влечение" - имеется в виду желание уехать заграницу, получилось - съездил, как "в давно знакомую деревню", где ничего не восхитило, не удивило, не задержало на себе внимания.
По возвращении снова  мечтает о какой-то "фантастической стране счастья и разумного производительного труда". "Такой страной представлялась ему Америка". Но вместо Америки Гоголь отправился служить в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий.

Портрет Гоголя глазами Тургенева:

"Его белокурые волосы, которые от висков падали прямо, как обыкновенно у казаков, сохранили еще цвет молодости, но уже заметно поредели; от его покатого, гладкого, белого лба по-прежнему так и веяло умом. В небольших карих глазах искрилась по временам веселость - именно веселость, а не насмешливость; но вообще взгляд их казался усталым. Длинный, заостренный нос придавал физиономии Гоголя нечто хитрое, лисье; невыгодное впечатление производили также его одутловатые, мягкие губы под остриженными усами: в их неопределенных очертаниях выражались - так, по крайней мере, мне показалось - темные стороны его характера: когда он говорил, они неприятно раскрывались и выказывали ряд нехороших зубов; маленький подбородок уходил в широкий бархатный черный галстук. В осанке Гоголя, в его телодвижениях было что-то не профессорское, а учительское - что-то напоминавшее преподавателей в провинциальных институтах и гимназиях. "Какое ты умное, и странное, и больное существо!" - невольно думалось, глядя на него. Помнится, мы с Михаилом Семеновичем (Щепкиным - В.Т.) и ехали к нему, как к необыкновенному, гениальному человеку, у которого что-то тронулось в голове... вся Москва была о нем такого мнения. Михаил Семенович предупредил меня, что с ним не следует говорить о продолжении "Мертвых душ", об этой второй части, над которою он так долго и так упорно трудился и которую он, как известно, сжег перед смертию, - что он этого разговора не любит.  Впрочем, я и не готовился ни к какой беседе - а просто жаждал видеться с человеком, творения которого я чуть не знал наизусть..."

Тургенев,  рассказывая  далее о своих впечатлениях,  выказывает отношение к живому проявлению слова:
"Впечатление усталости, болезненного, нервического беспокойства, которое он сперва произвел на меня, - исчезло. Он говорил о значении литературы, о призвании писателя, о том, как следует относиться к собственным произведениям; высказал несколько тонких и верных замечаний о самом процессе работы, о самой, если можно так выразиться, физиологии сочинительства, и все это - языком образным, оригинальным и, сколько я мог заметить, нимало не подготовленным заранее... Только когда он завел речь о цензуре, чуть не возвеличивая, чуть не одобряя ее, как средство развивать в писателе сноровку, умение защищать свое детище, терпение и множество других христианских и светских добродетелей - только тогда мне показалось, что он черпает из готового арсенала."

...Еду на велосипеде по весне, любуюсь цветением вишни, полураскрытыми бутонами магнолии, стихи сочиняю:

Немного тепла -
и вишенка зацвела,
магнолия завтра...

А мыслью возвращаюсь к Гоголю, к его письму.

"Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними; иначе они вдруг обратятся в общие места, а общим местам уже не верят. Не столько зла произвели сами безбожники, сколько произвели зла лицемерные или даже просто неприготовленные проповедатели бога,дерзавшие произносить имя его неосвященными устами. Обращаться с словом
нужно честно. Оно есть высший подарок бога человеку. Беда произносить его
писателю в те поры, когда он находится под влиянием страстных увлечений,
досады, или гнева, или какого-нибудь личного нерасположения к кому бы то ни
было, словом - в те поры, когда не пришла еще в стройность его собственная
душа: из него такое выйдет слово, которое всем опротивеет. И тогда с самым
чистейшим желанием добра можно произвести зло. "

Не об этом ли говорит и Далай - лама? В спокойном, доброжелательном состоянии можно увидеть суть. А если нет расположения, доброжелательности, спокойного настроя и тона, то и соседа не увидишь.

 Не будем говорить о религиозном содержании мыслей Гоголя, лишь зададим себе один вопрос: ваш знакомый или друг, уверовав, не стал ли вещать вместо того, чтобы говорить по душам?!..

Одиночество... мы ли его выбираем, или оно выбирает нас?.. Характер, здоровье, судьба, ну, еще деньги... Желание или нежелание меняться, изменяться...
И  мысли. Они способны всплывать, скользить, налетая друг на друга, если вообще вольны быть, за ними уследи попробуй, сконцентрируй их. А уж  вызвать к жизни слова и того трудней.

Словом можно сотворить миры и обстоятельства: образы света, например.
Мрак же - куда ему деться? – придет сам , хотим мы того или нет,
чтобы оттенять и то, и другое. Так печаль оттеняет радость,
так приходит ночь вослед дню...Так много шансов у непонимания...
Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется,
ибо все в руках провидения, судьбы, в контексте жизни и обстоятельств
отдельного человека, в том ежедневно-ежесекундном выборе
мысли, поступка: понять, прочесть верно знаки судьбы,
не идти вспять, не гладить против шерсти обстоятельства жизни своей же...
Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется,
но у нас есть возможность понять, что движет солнцем и светилом,
и духом человека - любовь.
Пока можно молчать - молчи,  но не говори себе:
- Ну какой я писатель! Ибо от нежеланья подобрать слова,
от ненаписаных стихов непонимание, разнобой родится,
и уже другой будет  сакурой цветущей любоваться.
Равен человек размаху крыл его,
души наполнению равен.
 С этим труднее, они способны всплывать, скользить, налетая друг на друга, если вообще вольны быть, за ними уследи попробуй, сконцентрируй их. А уж к жизни вызвать и того трудней.
Иду поздравлять Гоголя с 200-летним юбилеем. Первоначально не решалась:  тут храбрость надо иметь.

Источники:
1.Н.В. Гоголь Выбранные места из переписки с друзьями.
http://az.lib.ru/g/gogolx_n_w/text_0160.sht  ml
2.И.С.Тургенев. Собрание сочинений. Том десятый. 3. Гоголь.
Государственное издательство художественной литературы М., 192
Интернет-вариант:
http://gogol.lit-info.ru/gogol/vospominaniy        a/turgenev.htm
3. Сергей Мюллер Русские писатели в Германии. Изд. Литературный европеец. 2004.
4.С.Марлинская Возлюбивший одиночество, Европа-Экспресс № 15 06.04. - 12.04. 2009.