Все люди лгут

Все люди лгут. Лгут беззастенчиво и с жадностью. Даже если человек говорит, что хочет правды, это еще не значит, что он не лжет. Он действительно хочет правды, потому что по уши погряз в черной воде.
Иногда мне хочется во все горло крикнуть: «Какого черта?!» Но потом я беру себя в руки – и черт остается во мне. И это правильно. Правильно? Наверное, да. Я просто не хочу, чтобы мой демон гулял среди других.
Иногда мне хочется заглянуть глубоко в себя и спросить его: «Как твое имя?» Но я боюсь. Боюсь встретиться с ним лицом к лицу. И последнее, что я вижу внутри – огонь, и тихий шорох, словно кто-то подкладывает сухие поленья и хворост. Тогда мне становится стыдно, и я думаю: а, вдруг, он просто устал скитаться без дома? Может быть, не будь этого огня, в моей душе было бы совсем темно и холодно?
Я тоже боюсь, значит… я перестаю лгать?
Когда глаза закрыты и не видно света, становится легче. Легче говорить правду. Может быть, если бы на Земле всегда была ночь, люди перестали бы лгать? Зачем лгать, если твои глаза никто не видит, если никто не заметит, как дрогнули ресницы и как текут слезы?
Иногда я боюсь снов потому, что там всегда находится кто-то, кто внимательно смотрит в твою душу и видит то, что никто не хотел замечать. Иногда хочется закрыться, замкнуться, убежать, спрятаться, да хотя бы просто закрыть глаза, чтобы все исчезло. Но, если в реальности этого хватает, то во сне глаза всегда широко распахнуты. Для кого?
Иногда я боюсь, что уйду слишком рано и не успею сказать кому-то то, что всегда боялась сказать.
Иногда мне хочется сказать что-то кому угодно, лишь бы нашелся тот, кому это не надо. И тогда снова – закрытые глаза, скрещенные руки и дьявольская улыбка на губах.
Люди боятся знать правду. И даже когда кто-то кричит: «Скажи мне честно!» - его сердце сжимается в кулак. Не потому, что ему очень больно за тебя и он хочет узнать твою боль, а потому что он делает свое сердце маленьким-маленьким, чтобы твоя боль никогда не проникла в него.