Свидетель

Свидетель


Дальше бассейна Валька ни разу не ходил – далеко и часов не видно. А часы должны быть на виду. Если большая стрелка смотрит «в небо», значит, пора возвращаться и докладывать, что Валериан Николаев прибыл. Докладывать можно маме Анне Михайловне или начальнику лагеря дяде Коле. Мама Анна Михайловна – старшая вожатая в лагере, а Валька второй год ей помогает, то есть, не мешает работать. Папа Валькин сейчас в партии, вернётся, когда снег выпадет, он геолог. Валька бы лучше с ним поехал на всё лето, да нельзя – маленький. А какой маленький, скоро шесть лет будет, на следующий год в школу. Валькино передвижение по территории ничем не ограничено, кроме часов. Часов в лагере двое – около столовой и на спортплощадке. Валька знает, что, если большая стрелка торчит кверху, значит, столько часов, сколько показывает маленькая, ну, там, 5 или 9.А если вниз, значит, половина.  Сейчас стрелка ещё и донизу не дошла, докладывать надо в 6, а мама в город уехала.
Валька двинулся по тропинке вдоль бассейна, прикидывая, будет ли до берега 10 шагов, ближе к воде подходить нельзя. Ну, кончился бассейн. Да тут целый лес! Кусты какие-то колючие выше головы… Ой, кошка плачет, жалобно так, может, поранилась? Помочь надо.
Валька бросился на жалобный призыв, колючая ветка резанула по щеке и по уху. На сухой траве под деревом лежала серая кошка и уже не кричала. Живот дёргался. Вдруг сзади из кошки что-то вывалилось, комок какой-то. Она схватила его , положила к себе на живот. Комок запищал. Не успел Валька сообразить, что же это такое, как из кошки выпал, ещё один комок, потом третий и четвёртый. Кошка облизала их всех по очереди. Трое нашли что-то у неё в шерсти и затихли, а четвёртый скатился с кошкиного живота на траву. Кошка пыталась вернуть его на место, но он опять падал на траву.
–  Котята! – обомлел Валька. Подойти поближе было страшно, убежать он тоже не решался.
Кошка поднялась, стряхнула с себя малышей и перенесла их по одному в щель под забором. Щель, видимо, была глубокая, кошка будто провалилась туда, и больше не показывалась. Тот, который всё время падал, остался лежать на траве. Валька сделал несколько шагов и чуть не наступил на комочек, похожий на мышь, мокрый и некрасивый. Потрогать его Валька не рискнул.
–  Надо позвать кого-нибудь! – и он помчался со всех ног к центральному корпусу.
-   Дядь Коль! Там котёнок! Он, по-моему, умер!
  -  Стоп, стоп, Валериан Николаев, докладывай по существу. Откуда прибыл? Кто это тебя так разукрасил? Пойдём в медпункт, раны смазать надо.
  -  Йодом, что ли?
  -  А чем же ещё!
  -  Да там же котёнок…
  -  Успеем к котёнку.
Йод Валька выдержал с честью, не стонать же при дяде Коле. Николай Петрович взял лопату, и они отправились к месту.
Котёнок лежал в той же позе, он обсох и на мышонка уже не походил.
    -  Сколько, говоришь, родилось, четверо?
  -  Да, она их вон туда за шиворот утащила.
  -  Правильно сделала, от злых глаз подальше. Давай этого хоронить, –  он выкопал ямку, положил туда котёнка и присыпал землёй.
  -  Ну, вот. Ты увидел сразу и рождение и смерть.
  -  А кошка его искать не будет?
  -  Нет, у неё ещё трое, их кормить надо.
  -  Чем? Где она молоко возьмёт?
  - Она их своим кормить будет.
  - Разве кошки дают молоко?
  - Давать не дают, а детей своих выкармливают.
  - Может, их  на хоз.двор?
  -  Не надо. Тут их место. Не будем их тревожить, мы своё дело сделали, и на ужин пора. Твоя мама, наверное, уже приехала.
Вечером  мама Анна Михайловна что-то писала за столом, а Валька никак не мог уснуть.
  - Мам! Люди тоже рождаются?
  - Конечно.
  -  И я родился?
  -  И ты.
  -  А ты плакала?
  -  Кричала. Это очень больно, когда детки рождаются.
  -  А у людей бывает сразу четыре?
  -  Бывает, только редко. Двое почаще. Они называются близнецы.
  -  Страшно!
  -  Страшно, конечно. Но тебе бояться нечего, ты будешь папой, а не мамой.
  -  А папа зачем нужен?
  -  Нужен. Завтра расскажу, зачем. Спи, хватит с тебя на сегодня. Завтра нашей «маме» поесть отнесём.