Гнев

  Вечер или пасмурный день. Я в чёрной одежде, куртке с чужого плеча. Грязная, чумазая и взъерошенная. Огромные глазища и смолянистый ворох волос.Подо мной животное, от которого несёт потом и навозом.
  Чёрный конь. Усталый, но мощный.
  Он несёт меня прочь от спутников, сквозь бурелом и грязь. Мне что-то кричат вслед, но всё равно. Мои мысли отданы не им.А тому, что вокруг меня.Эта атмосфера, в которую нас завернуло... Чудовищное адское месиво. Вой, вонь и карканье ворон.
  И, напуганная собственным непониманием, я смеюсь. Разливаюсь НЕсвоим хохотом.
  А конь несёт меня, еле держусь в седле. Запах, его запах  становится таким родным и прекрасным в том месиве, что окружает меня.
  Вроде бы лес.
  Вроде бы…
  Но это не так. Через мгновение(вечность?) жеребец выносит меня в Город.Я не видела его ни разу до этого. Не знала, не задумывалась, что такие места бывают…
  Мимо меня проносятся три бабульки. Или это я проношусь мимо? Мне кажется, что я замерла на месте.Одна падает на колени, другая крестится, третья кричит вслед: «Дьявол!»
И я вижу себя со стороны. Жуткое, неНАБОЖНОЕ для этого места зрелище. На лице - маска, пронизанная одной лишь эмоцией.
  НЕНАВИЖУ.

  Я ненавижу людей.

  За то, что так обращаются с памятью. С собственной и чужой жизнью.

  С посмертием.

  Город был некрополем, старушки были гостьями в мире мёртвых.
  Или палачами?
  Серый лес надгробных плит, обелиски и памятники.И цветы. Мертвые, как и всё вокруг.
  А к каждой плите была прикована птица.Их было много, такие разные, равно как и люди, которыми они были когда-то.Ласточки и коршуны, вороны и павлины.Старые и совсем птенцы.
Каждая была прикована к собственной могиле, к тленным мощам и червям в глубине древесины.
  Я остановила коня, закрутилась по широкой дороге и зарыдала.
  От боли и отвращения.
  Птицы были прикованы теми цепями, которые не перерубить ничем. Кроме искренней улыбки и обещанием быть сильной.Цепи сотканы из слёз, слов и печали. Тоска и прощание в глубине, непринятие на поверхности.У кого-то это были тонкие, полуразмытые тени. И такая птица сидела на монолите, ерошила пёрышки. Ждала того времени, когда может уйти.
  А кто-то пытался взлететь вверх, но цепи были слишком тяжелы…
  Я проехала дальше, зло шипя на живых и на мёртвых. И остановилась лишь единыжды, около  двух лебедей, скованных полупрозрачной  цепью.

  «Прости меня, милый. Если бы я знала, как тебе больно, я бы…»

  «Ничего, родная. Вместе…»

-На самом деле, - прошептала мне Сестра-душа, рассыпавшись ветром в чёрной гриве коня,- Это всего лишь воспоминания вне времени и пространства. Да, человеческая душа уходит ТУДА,КУДА ПРЕДНАЧЕРТАНО, сразу после окончания своей жизни. Но уходит, в одно мгновение пережив всё то, что ты видишь, дорогая…Их держат своими слезами все те, кого они «бросили».

-Как эгоистично. Но если это всего лишь воспоминания, почему же они так реалистичны?- с хрипом  из моего просохшего горла вылетают слова.

-Да, они проживают это время, полное чужой утраты и эгоизма. А когда время проходит, они возвращаются в тот миг, когда человек делает последний вдох. Помня всё.

Я ерошу жёсткие чёрные волосы, пытаясь отыскать и  поймать её звонкий смех в гриве.

-Окольцованные они.- зло шепчу я.

-Тебе ли их жалеть?

-Ну, уж точно не тебе.

Размазывая слёзы по грязному лицу, я направила жеребца прочь из этого Города.

 
***
-Где ты была?

-Там, где лес не растёт.

***

  Через некоторое время  солнечным летним днём, на одном деревенском кладбище худенькая смуглая девушка в сарафане и с букетом ромашек подошла к могиле той, кто считался ЕЁ бабушкой.
  Печальная иволга встрепенулась на железном кресте. Тяжелая цепь и не пошевелилась.
Девушка улыбнулась ей и положила цветы наземь.

-Здравствуй. Прости, что никогда не приходила. Я не знала…

Иволга кивнула головкой.

-Тебе пора. Пусть они приходят сюда и далее, а тебе пора лететь.

Девушка коснулась цепи и улыбнулась.

-Я люблю тебя. Спасибо за всё. За то, что помогла понять и научиться...