Желчь

Дождя не было уже дней десять.

Это достаточно грустно. По нескольким причинам. Ну, по двум. Во-первых, без дождя мои лилии могут окончательно загнуться. Они одиноко растут на моем небольшом участке за городом, регулярно поливать их совершенно некому. Вся надежда на дожди — частое явление в этих краях. Пока лилии справлялись, но я уже начинаю за них беспокоиться. Если лилии пропадут, я действительно расстроюсь. При первой же возможности обязательно надо будет их навестить.

Во-вторых, дожди меня успокаивают. Последние дни ничем не радовали мое воспаленное сознание, и я был бы счастлив даже самому небольшому дождику. Хотя чтобы утешить меня сейчас, нужен настоящий тропический ливень.

Я только что купил себе новый блокнот. Не то чтобы мне очень был нужен блокнот, просто я нуждался в чем-то удобном и крупноформатном. Продавщица была совершенно мерзкая. Вялая, думающая о чем-то другом. После того, как я сказал: «Давайте...», она некоторое время молчала, а потом медленно протянула: «Вы его хотите... купить?». Нет, черт побери, я на него хочу посмотреть внимательнее, учитывая тот факт, что я только что его изучил! Да, я хочу его купить. «Ой... Обложка твердая...» - с бесконечной грустью в голосе сообщает мне эта культистка Маммоныи и мнет блокнот в руках, пытаясь его согнуть. Виновато смотрит на меня. «Ничего страшного», - заверяю я продавщицу, удивляясь собственной учтивости.

В дверях мне на ногу наступает какая-то женщина лет пятидесяти. Проходит чуть вперед, оглядывается, смотрит на меня снизу вверх с распахнутым ром. Как будто бы испугана... Выражение лица у нее выходит очень противное, вызывающее желание ударить. Я чувствую, как к горлу подступает желчь, и поспешно отворачиваюсь.

Желчь — единственная настоящая проблема в моей жизни. Каждый раз, когда я начинаю раздражаться, к горлу подходит проклятая вязкая масса. Может, это было бы совершенно не страшно, будь я флегматиком. Но чертов окружающий мир раздражает меня столь часто, что от желчи уже просто нет спасения.

Особенно в те периоды, когда долго нет дождей.

Я спускаюсь в метро. Терпеть не могу метро. Метро всегда умудряется снабдить меня обилием поводов для раздражения. И — в метро нет урн. Ни одной урны на весь проклятый метрополитен огромного города. Желчь некуда сплевывать — а необходимость нередко возникает. Здесь душно, поймать ветер можно лишь стоя на краю платформы. Слушая обязательные причитания кого-то о неизбежности несчастного случая.

Годы научили меня брать с собой пакет, если я планирую перемещаться посредством метро.

Нищие. Люди боятся нищих не из-за того, что те неприятно пахнут или выглядят. Не из-за того, что они надоедливо причитают однообразные фразы, которые действительно могут вывести из себя, если ты не скрылся в эскапистском убежище аудиоплеера.

Люди боятся нищих, потому что нищих все время используют для того, чтобы доказать обществу его моральное и нравственное падение. Люди не хотят слышать этой правды — вообще говоря, я их не виню.

Правда.

Я люблю людей.

Это может показаться странным, даже совершенно неожиданным. Конечно, если учесть тот факт, сколько раз я по вине этих самых людей чуть не захлебывался желчью — в буквальном смысле.

Но факт остается фактом: я люблю людей.

Несмотря на то, что прекрасно понимаю, за что их можно не любить.

Я никогда не разделял идеи об изначальной человеческой доброте. Более того, я могу уверенно заявить: человек рождается никаким.

А никаким — то же, что и злым.

Нет существа более жестокого, чем ребенок.

Дети не знают никаких норм: ни правовых, ни моральных. У них отсутствуют вбитые в голову клише о том, что такое хорошо. Дети без сомнения издеваются над всем вокруг, руководствуясь одним знанием: что такое весело.

И «весело» у них отличается от «весело» у нас с вами.

Я боюсь детей. Я не умею с ними обращаться.

А нищих — не боюсь.

Я всегда подаю нищим, если в карманах есть мелочь. Я в любом случае все время забываю ее использовать — а им и приятно, и полезно.

Ну, мне нравится так думать.

Я не подаю только плохо играющим музыкантам. Бесталанные попытки заработать на жизнь творчеством — лучше бы они смирно сидели и просили денег.

У меня от них желчь поднимается.

Девушка обнимает парня, гладит его, заглядывает ему в глаза. Он стоит с руками в карманах.

В карманах!

Не просто в карманах. Большие пальцы в карманах, ладони выставлены. Ноги расставлены и выпячены в стороны. Хочет выглядеть крутым.

Неприступным?

Мне хочется его убить.

А ведь она, наверное, его любит.

Если бы у меня была девушка, я бы в ней растворялся. Я бы ее боготворил. Она была бы всем для меня, и я бы не позволил ей даже думать о том, что какое-то ее мнение может не совпадать с моим.

Да, поэтому у меня и нет девушки.

Но этот парень тоже совершенно не прав.

Я кашляю и сглатываю. Успел.

Какой-то пацан перед выходом из вагона громко кричит: «Вы страшные идиоты!». И выпрыгивает так, чтобы за ним сразу закрылись двери.

Пошло.

Никогда не понимал людей, бросающих вызов обществу. Это так... унизительно.

Нет, правда.

Желчь, желчь! Спокойно... Я представляю себе водопад Виктории, Ниагарский водопад, водопад Ангелов... Спокойно.

Да, глупо бросать вызов обществу. Теоретически, так люди показывают, что общество им не нужно. Но ведь, пытаясь объявить ему войну, они приводят замечательное доказательство того, что не могут без него существовать!

Что им нужны интеракции с этим обществом. Просто они не смогли стать в нем успешными — и вот, пришлось найти иной путь обретения всеобщего внимания.

Это как с атеизмом. Если ты веришь, что Бога нет, то его для тебя нет — и все. И тебе не надо искать и приводить доказательства, спорить с верующими людьми. Вопрос веры. Атеизм — тоже вера.

Собственно, религия работает так же. Настоящую веру глупой комедией не оскорбить. Все — бюрократия и показуха.

И кража автомобиля священника — едва ли больший грех, чем кража автомобиля любого другого человека. Право слово, перед Богом все равно, нет?

Сам я не верующий. Слишком сложное самоограничение для меня. Но чужую веру бесконечно уважаю.

Парень на станции дарит девушке цветок. Та берет его и ломает пополам.

Желчь! Проклятье, желчь!

Что за жест?! Может, парень и сволочь, я не знаю... Но что это за жест? Идиотизм. Глупо.

Поезд трогается.

Это же была лилия!

Такой цветок...

Я закашливаюсь.

Дождь... Надеюсь, завтра будет дождь.

05.04.2009