Многоугольник. Четвертая часть

4. Учитель.

- Здравствуй, новый, - с волнением в голосе произнес кто-то с обгорелыми искалеченными руками. На несколько мгновений он замолчал, не зная с чего начать, а затем продолжил, и долго говорил, уже больше не прерываясь.

Тот, кто назвал себя моим учителем и создателем рассказывал о том, каков этот мир за пределами моей землянки, что надо делать, чтобы не погибнуть, как создавать и обучать новых. В зависимости о того, что именно он говорил, мир представлялся мне то местом, в котором почти невозможно выжить, на который небо обрушивало сотни метеоритов. Или же местом, в котором жизнь не без труда, но все же успешно ведет борьбу за свое существование. Когда же говорящий долго не упоминал о выживании, мир казался мне просто местом, на который можно бесконечно смотреть, любуясь его красотой.

- И еще, новый, - говорил мне тот, кто называл себя моим создателем, - глядя на тех, кого ты встретишь снаружи, я понял одну вещь. Им всем нужна помощь, многие не приспособлены к выживанию и тем более, к тому, чтобы что-то создавать. Ты должен попытаться исправить это. Всю свою жизнь я лишь создавал новых, но если их никто не обучит, все мои старания пройдут даром. Теперь ты уже не новый. Запомни все, что я говорил. Удачи.

Говоривший на секунду замер, смотря на меня, а затем развернулся и направился к выходу. Я не сразу последовал за ним, а когда все же вышел наружу и осмотрелся, рядом его уже не было.

Я быстро смирился с жестокостью этого мира. Жизнь стала казаться вполне приемлемой, с того момента, как я принял неизбежность моей смерти (как и смерти всех тех, кого я встречу, обучу и создам). Спустя совсем небольшой промежуток времени после выхода из землянки я встретил того, кто, сам того не ведая, окончательно определил моё будущее.

- Что происходит вокруг – произнес со страхом в голосе подбежавший ко мне, - почему вокруг столько смерти, как спастись?

Не смотря на то, что мне показалось странным, то что, я, только что переставший быть новым, уже могу кого-то научить, я вполне уверенно смог рассказать, как выживать и зачем вообще этим заниматься. Меня настолько удивило то, что кто-то, выйдя из своей землянки, может быть настолько неприспособлен к этому миру, что я решил и дальше рассказывать другим все, что знаю.

Обучать новых оказалось гораздо проще, чем тех, кого я встречал не в убежищах. Новые всегда с огромным вниманием вслушивались в мои слова, давая мне уверенность в том, что все сказанное мною было понято правильно и полностью. С не новыми, чьи действия не оставляли у меня сомнения в их не полной готовности жить, все было значительно сложнее. Больше мне не попадалось подобных тому первому, мной встреченному, что сам просил рассказать ему, что надо делать. Большинство, не желало моей помощи, они или просто убегали прочь, не желая меня слушать, или же наивно полагали, что знаю о жизни не меньше чем я.

Кроме своего основного предназначения – обучения новых, я много времени проводил за наблюдениями и, когда это удавалось, разговорами со встреченными на моем пути. Эти встречи и разговоры помогали понять мне, каких слов может не хватать моей речи при обучении. Я постоянно размышлял над монологом, который я так часто произносил внутри землянок.

Однажды, проходя между двумя кратерами – одним еще только образовавшимся, с незастывшим стеклом и другим, уже наполовину исчезнувшим из-за наступления песка, мне повстречался очень странный собеседник. Заметив меня и ожидая пока я к нему приближусь, он с непонятной мне внимательностью наблюдал то ли за волнами стекла в новом кратере, то ли за лежавшим на дне метеоритом. Когда же я приблизился настолько близко, чтобы можно было разговаривать, не повышая голоса, он сам начал наш разговор с непонятного вопроса.

- Не кажется ли тебе, что наш мир похож на полигон, по какой-то причине бомбардируемый космосом метеоритами. Быть может, само небо хочет нашей смерти?

- Да, наша жизнь тяжела, - отвечал я ему, - но все же, жизнь вполне сносная штука. Я могу помочь тебе выжить советами, учить – мое призвание.

- Я с радостью приму твой урок – отвечал смотрящий на меня, - кажется пока-то что здесь находиться вполне безопасно и время у нас есть.

Я с удовольствием посвящал смотрящего меня в свои знания, но, не смотря на всю внимательность слушающего к моим словам, казалось, что ему было известно почти все, чему я его учил. Все же он меня не останавливал и с интересом выслушивал до того момента, пока не заметил, что месту, где мы стояли, начала угрожать опасность. Он вежливо прервал меня, показав на красную точку в небе, приближавшуюся к нам. Пора было бежать. Я остановился лишь тогда, когда за спиной раздался звук взрыва. Осмотревшись вокруг, я понял, что моего собеседника рядом не было. Это неожиданное расставание, вызванное, скорее всего, самыми печальными причинами, очень расстроило меня. Почему-то я впервые я задумался о том, что я и сам, возможно, могу не знать что-то важное.

Долгое время в моей жизни не было никаких событий, казавшихся необычными, пока я не набрел на недостроенное убежище. Эта собранная в определенном порядке груда брызг и песка очень сильно контрастировала со всей окружающей местностью. Обычно, такие убежища  могли быть недостроены по одной причине  - от попадания метеора, но тогда на моем пути встретился бы просто еще один кратер. Что могло заставить создателя этого убежища бросить свою работу? Ответ стал мне ясен, когда я посмотрел на эту конструкцию с другой стороны. За недостроенным убежищем мне открылся вид на новый кратер, со стеклом, еще не застывшим до конца. А затем я вновь взглянул на строение – какое-то странное образование на стене, возле самого угла, возвратило к нему мой взгляд. Приближаясь, я к ужасу понял, что это было за образование, а за одно и то, что случилось с создателем этой землянка. А затем, я к несчастью понял еще и кто именно был этой строитель. Странная и жестокая смерть постигла моего учителя и создателя. Брызги расславленного стекла приковали его тело с пятью умелыми руками к творению этих же рук. Тело было сильно обожжено, но все же я был уверен, в том, что это именно он. Я понимал, что его смерть( как и когда-нибудь – моя) – неизбежна, но все же было невыносимо видеть мертвым того, кому я был обязан своим существованием в этом мире. Не совсем до конца понимая – зачем, я решил засыпать его тело песком, что бы больше не видеть его, и не представлять – какой мученической была его смерть. Когда же я закончил – я вспомнил рассказ создателя о своем единственном ученике – мне, и, взяв в обе свои руки застывших брызг, принялся достраивать почти законченное убежище.

Какая-то странная силе не позволяла мне обучать новых на сильно удаленных расстояниях от мною достроенной землянки с мною созданным новым. Вскоре новых, которых уже следовало обучать в тех местах, где я странствовал – не осталось. Появившееся у меня не занятое ничем время привело к тому, что я заметил, как сильно я устал. Эта усталость будто призывала меня бросить учить, не беспокоиться так о своей жизни, уверяла меня, что я и так достаточно потрудился для всех. Мое время подходило к концу. Каждой своей частичкой я чувствовал это.

Когда время для воспитания созданного мною нового пришло, я, забыв о своей усталости, торопливо направился к месту смерти моего учителя и месту рождения( я очень на это надеялся) моего ученика.

По пути мне встретился кто-то, бегущей от явно преувеличенной опасности. Страх читался в его глазах, но, глядя на небо, я не видел не одного приближающегося к нам небесного тела.

- Куда ты бежишь? – крича, спрашивал я бегущего, – Твой страх преувеличивает опасность, тебе угрожающую. Ты просто убегаешь от своего времени!

- Какого времени? – отвечал он мне – Времени не существует.

Я пытался узнать у него, что он имел в виду, но мои ноги были не так быстры, чтобы угнаться за тем, кто бросил мне без объяснения такие странные слова.

Мой будущий ученик был уже близко. Мне лишь оставалось подняться на дюну, вершина которой служила разделяющей линией между гранью длинного подъема, по которому я двигался и равниной, находящейся за ней.