Депрессия

Надвигается потолок… Боже мой, что же это такое? Каждый раз, когда происходят такие вещи, я пытаюсь ответить на этот простой вопрос. Это вообще что?
А потом мне смешно. Смеюсь. Прекрасно знаю, что снова ответа не возникнет в моем изможденном мозге и смеюсь…
Интересно, как удивительно четко я стала чувствовать окружающий мир.
Чувствую…кожей…   Прямо всем телом. Мне кажется, я стала ей дышать. Может, я превращаюсь в рептилию? Точно рептилия! Иначе как?
Вижу, когда люди лицемерят; понимаю, когда  грустят; ненавижу, когда жалеют!!!
Так противно,  все гадости и прелести я чувствую…
Интересно, почему он движется? Ведь чтобы привести в движение бетонную конструкцию, мои головные внутренности должны были подойти к пределу человеческих возможностей.
Вчера мне позвонила подруга и сказала, что должна со мной поговорить во чтобы то ни стало! Я рада, что у меня есть подруга, я ее очень люблю. Только всилу моего временного помешательства, боюсь, я не готова быть ей верным плечом.
Она поймет, ведь она моя подруга. Лучшая… Лучшая из лучших!
Мне сложно объяснить…   Я… я  твердо уверена, что сегодня среда, а завтра будет четверг! Это же что-то значит? Определенно значит! Я знаю свой цвет волос и глаз, объем груди и талии, рост и вес, уровень чувства юмора и интеллектуальный коэффициент. Это очень много для среднестатистического человека. Это не может ничего не значить!
Когда мне грустно, я плачу, весело – смеюсь, вопрос только в преобладание процентного соотношения первого над вторым, а также в том, что веса первого и второго далеко неравнозначны.
В детстве я, как многие дети, мечтала  заполучить волшебную палочку. Я бы наколдовала себе кучу сладостей, шмоток, мальчиков, изменила бы имя и фамилию.
Сейчас, окажись этот предмет в моих  руках, я бы не знала, что с ним делать. И это моя проблема. В каком-то смысле наверно это моя проблема. Я не умею обращаться с волшебной палочкой, которая всем нам была вручена когда-то. Правда она не имеет материальной формы, тем не менее, имеет размер: у кого-то длиннее, у другого короче и совсем  не факт, что первый вариант  превосходит второй по качеству или волшебным свойствам; цвет: розовая, серая, черно- белая, возможно в желтых или коричневых тонах.
 Только никто не знает, что это и есть тот магический инструмент, поэтому зачастую не используют его в полную силу. Хочешь быть красивой – будь! Хочешь быть умной – пожалуйста! А может немного счастья? Вперед!
Никто не знает... кроме меня… Я знаю!
Только, что с ее помощью сотворить, я понятия и не имею.
Наверно это, безусловно, и есть моя проблема.
Почему изготовитель не положил инструкцию по применению, гарантийный талон и запасные части, чтобы можно было поменять, если не понравится или выявится брак или подкорректировать, в случае поломки и…..
Давай, лягушка! Вскрой себе мозг!!!!!
Тебе ведь нравится это делать! Ковырять, когда больно.
Мне редко хочется с кем-то поговорить, мне не хочется ни с кем общаться. Ни с кем, кроме себя. Я – это все, что у меня есть.
А иногда все очень страшно. Как сейчас… с потолком… Но я  не сразу понимаю, и это хорошо! Потому что, когда я осознаю и прочувствую весь ужас происходящего, то лучше связать себя по рукам и ногам, сесть под стол и думать, что ты в домике.
Он раздавит меня, непременно раздавит!
Набрав телефонный номер, я долго обдумывала текст, который необходимо произнести, но, услышав родной голос моей самой близкой подруги, разрыдалась, тотчас засмеялась и сквозь стиснутые от плача зубы выдавила: «Привет, как ты?»
Она выдержала паузу, дослушав, как я вытерла слезы и высморкала нос,  произнесла: «Еду!» - и положила трубку.
Она была самой лучшей! Я невольно улыбнулась.
Сам потолок был вовсе не страшен: кое-где потрескалась побелка и, были видны неровности – издержки строительной индустрии, но в целом он имел благоприятный для глаза вид и даже привлекал своей одомашненностью. Только его движение не давало мне покоя…Он словно твердил мне: «Тебе немного осталось…»
Прозвенел звонок и, в квартиру влетела озадаченная подруга с вопросительным знаком вместо лица. Я снова, не ожидая от себя, разревелась.
Она погладила меня по голове, усадила на диван и налила кружку горячего черного чая. Она знала, что я люблю чай. Она ведь самая лучшая.
Я знала, зачем она приехала – она знала, что я это знаю, поэтому не стала произносить банальные фразы, типа: « Ну, рассказывай!» - а терпеливо сидела и ждала, пока я обожгу себе нёбо и пищевод кипятком прежде, чем смогу что-то сказать.
«Понимаешь, - начала я, - Я совсем не знаю, что делать со своей жизнью».
Я представила эту ситуацию и засмеялась, до чего она была глупа.
Но подруга, не шевелясь, продолжала вопросительно на меня смотреть.
«…я чувствую, что что-то теряю, что нужно что-то предпринять, а я совсем запуталась и жду, пока мне кто-то все объяснит и расскажет, что делать дальше. Моя квартира стала для меня единственным убежищем. Мне страшно от того, что мне никто не нужен, даже ты… Прости меня, я понимаю, как это звучит, но это сейчас для меня реальность.
Я забыла, что значит быть собой, я забыла, кто и какая я на самом деле.
Меня как будто нет, я трачу половину дня на то, чтобы поспорить сама с собой о смысле бытия и еще половину - чтобы поругать себя за это…»
Я ощутила, как отвратительно четко изменения в ее лице отражали последовательность моих слов. Она все поняла… Она была моей подругой.
Я все-все ей выпалила, а она была спокойна, ее глаза наполнились слезами, но она подняла их к верху, чтобы эти соленые капельки не просочились на ее щеки сквозь ресницы.. Она не хотела, чтобы я это видела – она не была сентиментальной. Я этого не видела…
«Ты гипертрофированно воспринимаешь события», - наконец  произнесла она.
Меня перевернуло от таких слов. Это была моя подруга! Она всегда так делала!
Я рассмеялась от души.
«Успокойся, ты не одна такая, ты не сходишь с ума и не предчувствуешь конец света!
Просто у тебя грипп, можешь считать это гриппом. Это все временно. Рано или поздно ты поймешь это. Этот вирус оставит много шрамов у тебя на сердце до конца жизни, но он излечим и, ты обязательно поправишься.
В один прекрасный день ты выйдешь на улицу и поймешь, что тебе лучше, что тебя отпустило. Ты улыбнешься какому-нибудь прохожему, тут же осадишь себя за ненормальное поведение, но точно будешь знать, что все закончилось…»
Она говорила настолько спокойно и размеренно, что мои истерические всплески, казались на фоне ее величественных слов детским плачем, а она как родная мама направляла меня на истинный путь. Посмотрев на нее сквозь выступившие слезы, я увидела над ее головой божественное сияние, как на картине Рафаэля, «Сикстинская мадонна». 
Показалось… 
Вот так грипп!
Она никогда такой не была! Я никак не могла сопоставить ее только что родившиеся слова с ней самой, но почему-то ей поверила…  Мне стало лучше. Я ей поверила, ведь она была моей лучшей подругой.
«Одно то, что ты нашла в себе сил позвонить мне и все рассказать– это первый признак улучшения! Так держать!» - крикнула она и осталась собой очень довольна.
«Не хочу тебя огорчать, но… я позвонила совсем  не для этого».
Она изменилась в лице.
 «Вот как? А для чего же?»
Я поставила ее в тупик своими словами и она, конечно, ждала объяснений.
Не зная, как лучше донести то, что пыталась выдавить из себя, набирая номер ее телефона, я обронила слова в том порядке, в котором они пришли ко мне на ум:
«Я позвонила сказать, что не могу с тобой поговорить о том, что тебя беспокоит, так как я не в состоянии быть чьей-то подругой в такое трудное для меня время…»
Теперь передернуло ее.  Она не подала виду. Она вела себя очень деликатно. Ей стало грустно и нехорошо. Она расстроилась. Но виду не подала.
Я снова прочувствовала  ее кожей. Это было жестоко. Она разочаровалась. Разочаровалась во мне.
Мне было все равно. Жутко, но это так.
В последнее время я много делала больно близким мне людям. Мне  было все равно. Вот так грипп! А ведь я люблю ее. Ведь она самый родной мне человек! А мне все равно.
«Прости, ты расстроилась, но мне все равно…»,- я решила быть честной до конца.
Она подняла на меня глаза, улыбнулась и погладила меня по голове.
Теперь я точно ничего не понимала.
«Милая, НЕ все равно мне, а у тебя грипп. Я буду с тобой. В такое трудное для тебя время»,- передразнила она меня.
Мне больше не хотелось ничего говорить, спорить, просить, думать, доказывать.
Я впервые горько разрыдалась прямо у нее на коленях. Я не думала, как выгляжу я и вся эта ситуация. Я рыдала и жалела себя. Она тоже жалела меня. Мне было это нужно. Очень…
При ней мой друг, потолок, не спешил меня раздавить. Он значительно замедлил ход, словно давал мне несколько мгновений передохнуть. Я мысленно была благодарна ей за это, но не решалась  произнести слова признательности, опасаясь ее сомнений на счет моей вменяемости.
Прошло полчаса и, я успокоилась. Мы поговорили  ни о чем и, она, удостоверившись, что я в полном порядке и не перегрызу себе вены, начала собираться домой.
В дверях я поблагодарила ее за экстренную помощь, проводила ее до лифта и закрыла входную дверь. Спустя несколько минут, я поняла, что осталось нечто недосказанное.
Я настолько увлеклась своими проблемами, что совсем забыла про нее. Ведь она хотела поговорить со мной.
Я набрала ее номер.
«Слушай, я совсем забыла спросить, а что у тебя случилось?
Я немного увлеклась собой, я надеюсь, ты простишь мне мой временный эгоизм?»- попыталась я оправдаться.
«Ничего страшного, это пустяки, сейчас это уже не важно»,- ответила она.
«Я буду чувствовать себя очень виноватой, если ты мне не расскажешь»,- настаивала я.
«Просто, ты знаешь…ничего особенного.  Помнишь, тех двоих, которые поженились на третьем курсе нашего института?»
Я напрягла память:
«Конечно! Эти двое сумасшедших, которых мы считали идеалом влюбленной пары.
Вы вроде бы неплохо общались? Я давно им не звонила. Со своими проблемами забыла всех друзей. Как они?»
Мы никогда не были особенно близки с этой семейной парой, но всегда с радостью встречались и искренне вели себя как закадычные друзья.
«Да, мы видимся иногда. Так вот, у нее на прошлой неделе был выкидыш. Она должна была родить через месяц…» - ее голос задрожал.
«Какой кошмар! Как она? Ты ее видела?
- Да, видела… Собственно, поэтому я тебе позвонила. Она раздавлена и, ей очень нужна поддержка.
-Я готова, только вряд ли кто-то сможет ей помочь лучше, чем ты. Ты ведь у нас как реанимация», - попыталась я пошутить.
«Я не могу…», - она сделала паузу.
«Ты уезжаешь?»- удивилась я.
«Я не могу… потому что боюсь…
-Боишься? Чего?
-Боюсь ее, ситуации и того, что она может увидеть в моих глазах…» - она говорила размыто и невнятно, что для нее было совсем нехарактерно.
«Не понимаю тебя! Что, черт возьми, она  может увидеть?»- наконец, я разозлилась.
«Вряд ли мы сможем общаться с ней в ближайшее время…»,- сделала она заключение.
«Слушай! Причем здесь ее выкидыш, ваша дружба и твои глаза?»- выпалила я.
Стоп. Я снова сопоставила эти компоненты вместе. Мой больной мозг еще не утратил способность к аналитике. Меня, наконец, осенило.
Она молчала. Молчала и я. Я должна была что-то сказать, но меня парализовало.
Комок  подступил к горлу.
«Слушай, я, кажется, нарушила правила, и меня тут просят прижаться к обочине, - всхлипывая, прервала она тишину. – Я перезвоню… потом».
Она положила трубку и оставила меня наедине с моей вновь приобретенной догадкой.
Почему она мне не сказала?
Почему я сразу не заметила?
Я никак не могла взять себя в руки. Все вдруг перевернулось.
Теперь мне самой приходилось разгребать то громадье мыслей, которое образовалось в моей воспаленной головной полости.
«Вот это да!» - прошептала я и засмеялась.
Неужели это  моя подруга? Моя лучшая подруга!
Как меняется время! Как меняются те, кто нас окружают!
Мы столько это обсуждали, я представляла себе тысячу раз, как это будет, и вот, совершенно неожиданно для меня, она первой  шагнула совершенно в другую, непонятную мне атмосферу.
Я заплакала. На этот раз от счастья и умиления!
Теперь я тоже чувствовала себя другой, как будто это случилось со мной, а не с моей подругой.
Кажется,  она прекрасно знает, как использовать свою жизнь, и мне нужно бы у нее поучиться.
С этой мыслью я надела пальто, схватила ключи от машины и, уходя, взглянула на потолок. Он больше не двигался, и, казалось, тоже радовался за нее и меня.
Я поблагодарила его и выбежала на улицу.
Выглянуло солнце. Я пока не могла определить, было это на самом деле или происходило только в моем сердце. Но я не старалась. Мне было хорошо.
Я так много осознала за несколько секунд.
Как много вещей в повседневной жизни мы не замечаем! Сколько  жизненных ситуаций обходим стороной! Даем задание организму включить защитную функцию, а он и рад оградить нас от неприятностей и принятия решений! Импульс поступает в мозг, и мы уже в оболочке. В своей собственной, в натуральной!
Только вот попробуй, выберись из нее потом. Привычка - жить в своем футляре оказывается самой вредной из общеизвестных.
Оберегая самих себя от ответственности за свое же существование, мы не замечаем, что тем самым обособляем себя от жизни, и она, наконец, выкидывает нас из своего русла.
Она течет своим ходом, вот только нас уже в ней нет, и мы ее никак не догоним.
 Хватит! Пора в естественную среду!
Я думала о подруге, и это предавало мне все больше сил.
Я села в машину и завела двигатель. Закрыла глаза солнечными очками.
Впервые за долгое время я точно знала, что сотворить с помощью своей волшебной палочки…
Проехав несколько километров по шумному центру города с вполне определенной целью, я остановилась, аккуратно запарковала машину и вошла в магазин, в который часто заходила с мамой в детстве.
«Добрый день! Что-то подсказать?» - вежливо спросила продавщица.
«Да. Будьте добры. Мне нужно два мотка пряжи, спицы и вот этот журнал»,- с гордостью объявила я.
« «Вяжем детям»?» - уточнила продавщица.
«Да», - ответила я и тихо улыбнулась…






     09.03.06