Спасательное устройство

               
-К черту,- сказал Сашка,- Надоело. Опять занятия - сколько можно? Везет-же «джигитам»!  Их только в охрану ставят. На Новую Землю,вот, послали  на какую-то базу. Прикинь, стоишь себе без проблем в тулупчике с автоматом, в голове как в футбольном мяче, дремлешь на посту, а служба то идет...
- Да брось ты чушь городить, - лениво откликнулся я.- Позавидовал тоже. Там на посту не очень- то подремлешь. На улице зимой при минус тридцати.К тому же «через день-на ремень», и в увольнение сходить некуда.Там даже самоволок не бывает-остров.Общения-ноль. Олениху раз в год увидишь -обкончаешься. Ребята с тоски вешаются, а тебе в чужих руках все толще.
- Вот же гадский случай,- вздохнул Сашка.- Ведь все могло быть иначе. Учился бы на летчика и жизнь бы улыбалась. Негодяи эти врачи.  Из–за какого-то крошечного пятнышка на глазной сетчатке пустили человека  под откос. Вместо желанной авиации постылый подводный флот этот, да еще и атомный. Без окон без дверей… Сидишь теперь в  мухоморке и ни хрена. Как в кабинке гальюна. Ничего не видно, кроме двери и спущенных брюк. Куда идем не знаешь. На какой глубине не известно. Со всех сторон  скрытая опасность. Нет, самолеты, небо, простор все же лучше...
-Да брось ты, Саня , «бухтеть». В каждом деле бывает трудно,- успокаивал его я, а может заодно и себя.- Служба дело такое. Не всегда приходится выбирать. А что летчикам ?  Тоже, небось, «первым делом – самолеты, а девушки - потом»...
  Девушки…  О чем же еще думать молодым  ребятам? Они снились нам всем, несмотря на старания медиков. Поговаривали о каких-то добавках в пищу , о прививках и радиации. Все работало против нашего либидо, но мы упорно не чувствовали подвохов. В атмосфере нависал густой дух «маскулинизма». Смешно сказать. Даже плавбазное животное представало  в виде  сурового одноглазого забияки - кота по кличке Нельсон.
-Хотя бы кошечка, хотя бы мышечка, любая самочка, - шутили ребята. Нам всем не хватало женского общества, и мы тихо, затаенно страдали. Саня страдал многогранно, трудно и громогласно. Может быть, ему действительно было тяжелее всех? Физиология, там, особая , отягощенная буйным темпераментом и воспаленным воображением , плюс дефект в воспитании, плюс, распашка души на семи ветрах и т.д. Не все так могут.
- Я сойду с ума! – бывало, орал Сашка, выбивая ребят  «из колеи», а сам, откричавшись,  становился адекватным и почти веселым.
 Мы не могли с ним сойтись близко. Что-то мешало. Мы были, как две сопки в тундре. Вроде рядом стоят, а как пойдешь от одной к другой, тут обрыв , там речушка... Надоест добираться.
     Сашка был на постоянном взводе. Ему учеба в мозги не шла , но амбиции не давали жить,каждодневно принося  перманентное ощущение болезненной неудовлетворенности .Острой до петушиного крика.
    А я держался «на плаву» только любовью. Мне нравился север, и вид голой гранитной сопки, тощего искривленного суровой жизнью деревца или бескрайнего неба приводил меня в несказанный душевный трепет. Не много мне было нужно для счастья? Нет много, но я стремился к счастью, радостно ловя в свои густые душевные сети мельчайшие крупицы прекрасного, что щедро дарила природа. Мне нравилось все и дожди, и снега, и метели, и ветер, и шторм, и солнце. Сашку это раздражало, как и то, что я предпочитал стихи прозе. Мы были разными совершенно. Но судьба сводит и не спрашивает. Мы служили вместе на Белом море на одном корабле. Ели из одного котла и на плавбазе спали на одной двухъярусной койке.
     Наша лодка была ужасно секретной. Первая крейсерская подлодка с 16 ракетами и 16 торпедами с атомными боеголовками и с водоизмещением десять тысяч тонн. Как я позже узнал, самым большим секретом являлось то, что у американцев было уже таких сорок штук. Мы же находились в приятном неведении и из последних сил хранили военные тайны под бдительным глазом майора КГБ.
     Даже когда нам объясняли в ленинской комнате нашей казармы устройство лодочного гальюна, на расстоянии пяти шагов от закрытой двери  выставлялся дневальный, чтобы «враг» из соседней подлодки не дай бог секретов не узнал.
       Гальюн. Что должен знать каждый пользователь? Как открыть дверь, запереть, сесть на унитаз. И по окончании процесса уметь слить воду, отпереть дверь и выйти на вольную волю.
      Матрос, осознавший необходимость унитаза, уже подготовлен для ратных  дел.  Углубленное же изучение устройства гальюна, вчиненное  по приказу командования… всем личным составом…    «и  чтобы все до одного!!!»   ни к чему  хорошему  привести  не могло.
        Однако, кто в армии смеет обсуждать приказ. Нездоровые плоды  «углубленного изучения» мы пожинали несколько позже и излишне обильно.
    Недавно я нашел в интернете подробное устройство гальюна подводной лодки, и, поэтому, уже ничем не рискуя, могу вторгнуться в сурово засекреченную область. На самом деле все очень просто. Имеется большой баллон, где, как в знакомой  выгребной сортирной  яме, собирается продукт отходов человеческой жизнедеятельности, спущенный из унитаза гальюна обычным способом с помощью воды из сливного устройства нажатием педали, как в поезде. Обычное дело. Пришел, увидел и т. д. ...
   Такой объем информации вполне доступен и достаточен для пользователя. Нужно ли требовать большего  от неспециалистов - сантехников? Ведь всем известно, что лишние знания давят на мозг. Изучившему подробно механизм, обидно с трудом усвоенную науку на практике не применить. К тому же и конструкторы постарались, мудро разместив общую систему управления гальюном,  перед  лицом сидящего на унитазе «философа».
Ну, как же  не попытаться  вспомнить пройденное? Не закрепить науку? Из интереса не выяснить, например,  наполненность баллона «продуктом»? Не попытаться «продукт», как учили, сжатым воздухом удалить?
К  тому же вообще сидеть в туалете без дела нудно. Вот, человек с наслаждением «отбомбился», но не хочется ему сдуру  стремглав мчаться на тяжкую работу. Что бы ни делал солдат – служба-то  идет. Кто осудит? Хорошо в гальюне облегчившись. Уютно, тепло. А не повертеть ли какие-нибудь клапана и краники,- думает он, восседая напротив пресловутого пульта. - Ишь их сколько «повоткнуто». Можно и попрактиковаться, и ребятам  заодно помочь обслужить систему…
   Любознательный моряк наполняет баллон воздухом. Отсутствие ожидаемой реакции не обескураживает.
Ну, черт ее знает. Нет реакции. «Нет - так нет».  И «клиент», вспомнив, наконец, о делах, тут же стремительно вскакивает и, как положено, нажимает на сливную педаль. Освобожденный педалью воздух из баллона, радостно шипя, вырывается из унитаза  вместе со всем содержимым  навстречу облегченному посетителю, который от неожиданности не успевает измарать штанов изнутри, зато неизбежно окатывается дерьмом понаружи. Иной раз довольно замысловато в зависимости от манеры слива. Некоторые жмут на педаль,  не сходя с унитаза. Таких мы называли «орлами». Резво взъерошенные «попутным ветерком» с инстинктивно поднятыми вверх руками, они  с громкими воплями в смрадном облаке вылетали из гальюна наружу, искренне, от души матерясь.
      Больше всех посетителей нравились мне  «орлы». Они весь запас отходов выносили подмышками на себе. Как говорится «собственным телом закрывали амбразуру». Некоторые во время «педалирования» с любопытством заглядывают в унитаз...Таких по выходе трудно узнать в лицо, хотя большая часть  «продукта» успевает все же осесть  на стенках   кабинки. Но попадались и  негодяи, ухитрявшиеся сами избежать «шрапнели», оставляя кошмарные «следы преступления» в виде брызг  по площади кабинки и сталактитов на потолке. Тут уж есть работа на полном серьезе, и я вступаю в свои обязанности, привычно смахивая с потолка и стен и поливая из шланга вещество без элементов озона. Какая гадость... Во всех  отсеках по одному гальюну, а у нас целых два и оба по везению - в моем заведовании.
     Конечно, в  службе были и приятные моменты, но их, как ни силюсь, вспоминаю с трудом. Зато, столкнувшись с неприятностями в последующей жизни, в часы сомнений и отчаяния мне неизменно приходит на память  эта  «обработка  гальюнов», залогом того, что вся мерзость  жизни  осталась  позади. Тут можно поставить вопрос, но аргумент остается.
  Не надо думать, что моя личная ответственность на корабле ограничивалась лишь гальюном. За что  я еще отвечал? Ха! Я отвечал за все.
И за воздух и за воду и за систему удаления мусора и за систему живучести и за погружение и всплытие, и за крен и дифферент. И за насосы и за многочисленные клапана. Я должен был нести вахту в центральном посту за общим пультом управления. Я должен был подкрашивать, подтягивать , чистить от ржавчины комингсы, подмазывать. И еще на нашем корабле установили первое на северном флоте спасательное устройство.  Очень важное изобретение в виде батискафа на двоих для спасения из глубин на случай аварии. Это все равно, что парашют у летчика. И хотя спасательный буй своим устройством  довольно прост,  о нем нужно рассказать особо, но…это очень, очень секретно…

    -Завтра старпом принимает экзамен по спасательному устройству,-обьявил наш командир БЧ5,- стеснительный и способный технарь капитан 3 ранга Петров.-Жаль,что не успели пройти на прошлых занятиях эту тему. Так что график на завтра плотный-с утра теория, а после обеда – практика. Ясно?
      Ко мне подошел наш старшина БЧ мичман Тараканов, рыжий смешливый, веселый   сверхсрочник  с огромным стажем. Завтра с утра поедешь со мной в Архангельск. На базе надо  получить термокостюмы. Предстоит, упоительная поездка. Представляешь?  На катере по Северной Двине – красотища.
-Товарищ мичман, завтра же занятия по спасательному устройству...
-Да говно все,- успокоил меня мичман. - Чтоб ты знал все эти спасательные устройства и «борьбы за живучести» до жопы. Главное дело - судьба. Все под Богом ходим. А экзамен - сдашь. Я тебе растолкую  по- быстрому потом. Да, там и изучать нечего. Залез-вылез и пошел.
      Я зашелся от счастья. Путешествие в кои- то веки. Настоящее, на катере по Саверной Двине. Да это же -  мечта, особенно после  долгого плавбазного «поста».
      Серый катерок вывез нас рано поутру. День был не солнечный, но и не мрачный. Я всю дорогу любовался с палубы на местные красоты и моя душа вылезши из под грубой матросской робы , оглянулась по сторонам и вдруг воспарила во след диким уткам, чайкам ,ласточкам . Умиротворенно журчала за бортом вода. Пенный бурун из-за кормы размахнувшись волной бросался на берега, плавни и мели. Берега поросли сосной, воздух над рекой - не надышаться. И над всем торжеством северной природы царило небо взбитое перьями кучевых облаков.
      Но... Всему , увы , приходит конец.  На занятия по спасательному устройству я все- таки опоздал. А  старпом экзамена не отменил.
- Не страшно,-сказал мой командир БЧ.- Ткаченко! – подозвал он Сашку.
-Проведи человека через спасательное устройство,как я учил. Понял?
- Так точно! – лихо вытянулся «мой инструктор» и мы дружно двинулись на корму нашего ракетоносца, где в специальном углублении рядом с сигнальным буем притаилось загадочное устройство,предназначенное для спасения личного состава корабля из морской пучины. Проникнув через кормовой люк в десятый последний отсек лодки,мы приблизились к люку шлюза пресловутого устройства.
- Ну , как? Нагулялся ? – игриво улыбнулся Сашка.- Теперь придется поработать...
 Не понравилась мне эта фраза. Заныла печень в предчувствии,но я отогнал подозрения.
Мы влезли в люк шлюза, и я вслед за Сашкой вскарабкался по небольшому трапу в неосвещенное нутро подъемного буя. Мы сели друг против друга на вполне просторные сиденья. Снизу из люка скупо проникал желтый свет аварийного фонаря.
- Если дернуть за этот троссик, - сказал Сашка, - захлопнется нижний люк. 
 Этой рукоятью  мы начнем открывать верхний люк. Он откроется , и  мы выйдем на поверхность наружного  корпуса лодки.
Я дернул за троссик. Люк снизу, услужливо захлопнулся, как мышеловка , зловещей темнотой отрубив нас от внешнего мира,унеся звуки,запахи,радости жизни,желания. Я стал наощупь вращать указанную рукоятку. После пары десятков оборотов крышка верхнего люка подалась.В камеру проник слабый дневной свет. Крышка от вращения рукоятки все больше раскрывалась.
-Ура! Мы спасены!- дурашливо  завопил Сашка и мы вылезли из устройства.- Видишь как просто?
Я согласился. Ничего сложного. Экзамен для дебила.
-А теперь , если уж так просто, пройди этот путь один. Материал- то надо закрепить.
Я стоял на покрытой черной антиаккустической резиной металлической чуть прогретой солнцем палубе.Лодка пахла знойным летом,какого в этих краях никогда на бывает.Ветерок дружески прохватывал прохладцей,как визитную карточку предъявлял,такого не спутаешь,рядом Ледовитый океан. Сашка нетерпеливо бегал между мной и кормовым люком.
-Ну давай уже, быстрее.
Я бросил прощальный взгляд на величественное морское великолепие жизни, на длинного нелепого Сашку и полез в мрак кормового отсека. Уже понимая теперь, что меня ждет… как я думал.
Рукоятью из шлюза я вновь закрыл  верхнюю крышку устройства, и, приведя его в исходное положение, под одобрительным взглядом напарника один поднялся по трапу в темноту спасательной камеры. Как учили, дернул за троссик. Нижний люк резко  захлопнулся. Теперь мне в переполненную информацией  голову глупости не  приходили. Я был целеустремлен  и ответственен.  Совсем не весело задерживаться в замкнутой камере, когда наверху гладь моря, солнце  и огромные белые горы облаков.

Я с энтузиазмом принялся вращать рукоятку верхнего люка. Первые десять кругов мне дались легко и вдруг … заело.
- Сашка, не крутится,- крикнул я вниз.
-Бывает,-весело отозвался напарник.-Поверни рукоятку на пол-оборота назад.
Я повернул,  и этот маневр дал мне возможность прокрутить еще несколько оборотов в сторону поставленной цели.
-Опять заело!- сообщил я вниз. И снова получил совет вернуться на полоборота. Я работал на полной отдаче сил в темноте, без притока воздуха.
Вперед рукоятка ,заело - назад. И так много раз. Когда крышка верхнего люка слегка приоткрылась, я почувствовал физически прилив надежды на дальнейшую жизнь, в чем подспудно в темноте стал уже сомневаться.
Когда, вдрызг  измученному, мне наконец удалось выбраться из спасательного устройства, я без сил грохнулся прямо на палубу мокрый, бледный и понурый прямо рядом с открытым люком. Ко мне подошел лейтенант-военпред завода-изготовителя спасательного устройства.
-Что случилось? На тебе нет лица,-встревожился он.
-Хорошенькое устройство у вас получилось, - мягкими цензурными словами попытался вынести я свой вердикт.- В этом устройстве легче сдохнуть ,чем спастись. Все время заедает рукоятка верхнего люка.Пока открыл-бабушку с того света раз десять видел. Да вот спросите у Ткаченко,товарищ лейтенант. Он не даст соврать.
-Странно ,-всполошился военпред,- надо проверить. Не может быть. Все было исправно и вдруг такое...
На палубу выкатился из люка Сашка. Он не мог стоять на ногах от смеха. Таким  счастливым я его никогда прежде не видел.
- Все в порядке,товарищ лейтенант. Устройство ваше работает, как часы. Просто я с товарищем немного пошутил. Когда он вращал ручку люка, я ее вал слегка подклинивал снизу ключом. Здорово получилось...
-Ну, ну... - озадаченно сказал лейтенант и, совсем не разделяя сашкиных восторгов, направился прочь.
-А ну, пошел на хрен ,учитель!-тяжело поднялся я на палубе во весь рост.
Мой внешний вид не предвещал для Сашки ничего хорошего. -Я щас тебе , блин,всю твою рыжую харю начищу.
Сашке стало скучно. По реакции лейтенанта и моей он перестал смеяться в каком-то робком прозрении,но слишком жаль было хорошего настроения, порожденного розыгрышем  и чтоб не задумываться и не расплескать Сашка по-жеребячьи хрюкнув и взбрыкнув поскакал в сторону боевой рубки, бросив  меня в бешенстве неудовлетворенной мести  и с безумным до помутнения разума чувством не выполненного долга. Ну, нет….
    В страстном приступе нервного возбуждения я, не помня себя,  съехал в люк кормового отсека, впрыгнул в камеру шлюза,забрался по трапу в спасательное устройство и, дернув троссик,  захлопнул за собой крышку нижнего люка.
 Зачем я это сделал? Не знаю. Наверное ,чтобы в обиде доказать себе и другим,что могу.
    Найдя на ощупь знакомую рукоять, я ухватился за нее двумя руками в попытке поднять крышку верхнего люка…  Вот так номер. Рукоять не вращалась. Совсем. Ни вправо, ни влево. На сердце легла холодная мерзкая жаба. Совершив несколько бесплодных попыток и убедившись, что это кошмарная явь, пытаясь «сжать в кулаке»  панику, я стал в смертельной тоске стараться осмыслить своё незавидное положение. Сижу в темноте, без надежды выбраться. Воздуха в этой консервной банке минут на двадцать максимум. Никто не знает где меня искать, да и кто вспомнит. Итог получался довольно крутым. За все приходится платить. Да, слишком дорого обходился мне «круиз» по Северной Двине. Что делать? Спасательная камера превратилась в ловушку. Я стал работать на ощупь,включив все свое воображение и изобретательность. О! Рукоять оказалось съемной. Вспышка надежды. Частые стуки по металлу в подводном  флоте -призыв на помощь. Я стал рукояткой часто стучать по стенкам и тут обнаружил, что  не одинок. По всему кораблю шли ремонтные работы. Со всех сторон доносились разные стуки по металлу. Номер не прошел. Я поставил ручку на место и попытался снова вращать ее с тем же успехом. Неужели конец? В этой липкой и душной  до дурноты темноте. Нельзя сдаваться. Нужно что-то делать. Но что? Времени мало. Последними каплями воли,  подавляя волну подступившего к сердцу страха, я дрожащими пальцами по миллиметру проглаживал, изучал устройство камеры. Я ведь механик и электрик и вообще слабоумием не страдал. Я должен найти выход. Должен… Вот нащупал вал, для открытия верхнего люка,проходящий через всю высоту камеры.Вот червячная передача с рукояткой.Моя рука ,двигаясь по валу уперлась в скамью.Неужели кроме этой проклятой рукояти и банок внутри буя ничего больше нет? Становилось жарко. Кончался кислород. Сунув руку под сиденье в продолжение вала, я вдруг нащупал рычажок. Попытался повернуть. Рычажок поддался. В груди затеплилась надежда. Стопор, догадался я. После этого плавно свободно и легко закрутилась рукоять открытия  верхнего люка. Я крутил, крутил  и терял сознание. Когда  люк, наконец,  приоткрылся,  в просвет вырвался сноп горячего тумана. Я был спасен.
-Ты здесь?- услышал я голос Сашки.- Чего ты туда залез?.. Построение на обед, только тебя и ждут. Тут я вспомнил, что ты остался здесь. Я тебе забыл сказать. Там стопор внизу под  скамейкой . Я его зажал...
Когда открытый  полностью люк дал мне возможность выползти из спасательного устройства, Сашка,  уже готовый к отступлению издали заглянул мне в глаза и , все поняв,  не дожидаясь конфликта, побежал по палубе.
- Подлюка! Мы еще поговорим,- кричал я ему в след, но без злости. Я был счастлив своим спасением.
        Я сел возле рубки и закурил. Отказали ноги и руки. Вот они последствия пережитого стресса. Я поднял голову . Передо мной лежала суровая но прекрасная бухта. Жизнь продолжалась и моя душа,выбравшись откуда-то из пяток вдруг вновь торжественно и  радостно воспарила.
- Вот ты где!- прорисовался на фоне моря мичман Тараканов.-  Айда  на обед!
Ну, как изучил спасательное устройство?
-До миллиметра ,- мрачно сказал я,-Все прополз на ощупь.
-Молодец! Я же говорил, что устройство для  безмозглых. Простое,  как инфузория.
-Простое, - согласился я и поднялся на ноги. Сегодня что-то родилось во мне. Я возмужал и окреп. Я понял цену жизни и борьбы за нее. Жизнь была прекрасна.
А экзамен я у старпома прошел «на ура». Любое устройство  «дебильное», когда его в совершенстве знаешь…