Я все еще могу...

Я все еще могу пройти пятикилометровый маршрут инженерной разведки. Могу в пятидесятиградусную жару, могу в жуткий мороз. Могу и десять километров, если понадобится. И двадцать могу, если совсем без вариантов: стиснув зубы, не обращая внимания на ручейки пота, противно щекочащие спину, - а ее не почешешь через бронежилет. Будут гудеть ноги, будет кровь с сумашествием долбиться о стенки висков – уже на пятом километре все это будет, - и чтобы не сдохнуть по дороге, нужно заранее распределить воду на глотки. А еще нужно придумать какую-нибудь дибильную фразу, типа: «я у мамы сильный мальчик, у меня сломался пальчик», - и повторять ее про себя всю дорогу. Тогда сдюжишь, не сломаешься.

Только просто пройти мало. Нужно еще и под ноги глядеть, и по сторонам. Фугас не даст тебе второго шанса. Особенно паршиво идти первым номером в расчете, но я и это могу! Последний километр маршрута идешь уже на автопилоте и тихо молишься: «Господи, сохрани…». А проверять территорию на минирование нет ни сил, ни желания! Хоть бейте меня, рвите на части, травите бешенными псами – не буду! Но вдруг злая мысль: сзади меня люди, мои товарищи, третий номер, МРС, группа прикрытия. Им сейчас так же, как и мне. Может быть хуже… Они тоже спотыкаются на каждом шагу и слепо надеются на меня, что я внимателен и собран, что я не пропущу ничего… И хочется выть от этой ответственности! Хочется скинуть ее, как ненужный груз… Кукиш с хером! Я могу идти до конца! Я все еще могу…

Я могу вынести из дома 120мм взведенный снаряд и везти его в трясущемся «Урале», а потом уничтожить в безопасном месте накладным зарядом. Я могу работать щупом, могу с ИМП, с «Кондором» тоже могу. С «Кондором» вообще одно удовольствие работать. Умный аппарат, сам все подскажет, все покажет, ты только ворон не считай. На маршруе он тебе и брат, и сват, и подруга.

Я знаю сколько нужно тротила, чтобы взорвать железобетонную конструкцию, заю куда его заложить.

Я могу заминировать железодорожный мост, могу и подходы к нему заминировать.

Я могу откапывать ушедший в землю до хвостовика неразорвавшийся «градовский» снаряд и цинично хохотать при этом. Могу издеваться над чудом выжившем при подрыве товарище: «Подвел ты меня, брат, я уже глаз на твой спальник положил».

Я могу изготовить фугас в домашних условиях. В идеале нужен заводской детонатор, но при желании я и его могу изготовить.

Господи, я все еще это могу… Но иногда я просыпаюсь поздно ночью от необъяснимой тоски. Это пресловутое «могу» не дает покоя. Оно ворочается в душе колючим комом, царапает ее и никогда не уходит насовсем, требуя применения вот прямо здесь и сейчас. В такие ночи я уже не сплю до утра, пью крепкий чай на кухне и много курю. А под утро плачу, уткнувшись в подушку. Ведь я все это еще могу…