Морская

 - Константин Иванович, вас разыскивает генеральный, - сообщила пластмассовая пластинка с дырочками голосом секретаря Верочки.
- А почему разыскивает? - спросил Костя, - я не собираюсь скрываться.
- Не знаю, - ответила Верочка, - в общем, он вас ждёт.
- Хорошо, иду.
Костя положил трубку телефонного аппарата на место от сигнальных встреч, и посмотрел на экран монитора. База данных заказчиков-клиентов, их никто не разыскивает, а надо бы. Заказчики появляются сами, потому что связь нужна всем, а главное, что все готовы платить. А за что? А за то, что они сами не могут, а мы можем. Можем соединить одну точку с другой, и много-много точек с каждой. И получай клиент то, что душа пожелает: хочешь про день рождения президента, а хочешь про то, как может Россия за пятнадцать минут Америку уничтожить, а хочешь про голых девочек. Пожалуйста, только заказ оформи и акт приёма-передачи подпиши. Ну, и деньги, конечно, нужно заплатить, услуга всё-таки. А где бывают бесплатные услуги? Наверно, там, где нет ни слуг, ни денег. А что же есть? Это и понять невозможно: как может что-то быть, если нет денег. Костя проверял ширину и глубину обилия этого всемирного разума -  Интернета, хотя, какого там разума. Когда много всего и обо всём -  это ещё не разум.
Костя набирал с детства знакомое слово из трёх букв, на экране появлялось множество текстов и даже поэм на нескольких десятков страниц. Потом Костя набирал слово "Ветхий Завет". Текстов было меньше, но, слава Богу, было.
 - Корецкий, ты начальник отдела, или кто? -  спросил генеральный.
Алексей Самуилович Клинский -  генеральный директор закрытого акционерного общества "ИдеМир". Алексей Самуилович не высок, но с тёмными и тяжёлыми глазами. "ИдеМир"  означает идеальную связь с миром, поэтому кабинет генерального директора недавно уменьшился ровно наполовину. Из второй половины сделали новый кабинет и быстро наполнили всем тем, без чего кабинет не может называться кабинетом. У генерального появился заместитель, заместитель, который может и заместить и замести. Потому что у закрытого акционерного общества "ИдеМир" в другом мире есть большие и невидимые хозяева. А хозяевам нужны деньги, а не генеральные директора. Но, без генеральных обойтись трудно, потому что на свадьбе предоставления услуг нужны генеральные слуги в дорогих костюмах и цветных галстуках.
- Я могу сесть? -  спросил Костя.
- Присесть, -  поправил генеральный, -  конечно, можешь. Можешь даже закурить.
Костя сел к длинному чёрному столу, достал сигарету и щёлкнул зажигалкой.
- Ну-ка, ну-ка, покажи, -  попросил генеральный.
Генеральный собирал зажигалки и авторучки. Как-то он рассказывал Косте о тестировании женщин при помощи зажигалок. А тестовая зажигалка была особенно половой: с причинно выдающимся членом. Но, для того, чтобы зажигалка зажигала, надо было нажимать не на член, а на обычно употребляемую для целей воспламенения кнопочку. Все женщины, которым генеральный показывал зажигалку, нажимали не на кнопочку, а на член.
- На, -  сказал генеральный, возвращая Косте зажигалку, -  старая она у тебя. А вот ручку с логотипом ты мне давно не привозил. В Москве был, а ручку не привёз.
- Так, я же привозил, Алексей Самуилович, а когда последний раз ездил, то новых авторучек не было.
- Ладно-ладно, не оправдывайся. Ты лучше расскажи, как заказ с "Конвертом" составлял.
Общество с ограниченной ответственностью "Конверт" тоже предоставляло услуги связи. У "Конверта" и "ИдеМира" были одни и те же хозяева. Кто-то из руководства ограниченного общества получал деньги в конверте. Поэтому для всех закрытых трудящихся "ИдеМира" ограниченные из "Конверта" должны были являться  авторитетами, а особенно для тех, кто не получал в конверте деньги.
Костя понял, о каком заказе просил рассказать генеральный. Заказ с номером 7. Заказ, как заказ, не хуже и не лучше других. Но, бланк, почему-то именно с этим номером заказа, подписанный Клинским, несколько раз пропадал в бумажно-паутинных подвалах "Конверта" и не возвращался в "ИдеМир". Косте пришлось три раза составлять одно и то же. В последнем, составленным им заказе с номером 7, он добавил три слова в строчке, где указывалась дата: от рождества Христова. Заказ с номером 7 больше не терялся, а вернулся подписанный обеими сторонами. Тогда Костя подумал, что никто ничего не заметил, а сейчас понял, что незаметно это добавление не прошло.
- Ну, как составлял, - сказал Костя, - как обычно: мы нижеподписавшиеся с одной стороны обязуемся не обижать тех, кто с другой стороны.
- С одной стороны, с другой стороны, -  передразнил генеральный, -  ты бы ещё анекдот мне рассказал, как цыгане пароход красили, -  и бросил на стол седьмой заказ. Слова, добавленные Костей, были еле заметно подчёркнуты карандашом.
- А что здесь плохого непонятного? -  спросил Костя.
- Слушай, Константин Иванович, ты из себя клоуна-то не строй, а лучше скажи, зачем ты это добавление к дате приделал?
- А где здесь неправда? -  спросил Костя.
Генеральный забрал листок с заказом, достал плоскую блестящую зажигалку, и сказал:
- Доиграешься ты Корецкий со своими вопросами.
- Алексей Самуилович, да я …, -  начал говорить Костя.
- Ладно Корецкий, Бог с ним с этим заказом, через час у нас совещание, в кабинете Монголова. Приглашаются все начальники отделов и некоторые другие.
- А тема? -  спросил Костя.
- Тему вам объяснят непосредственно на месте, а сейчас, Константин Иванович, идите и работайте.
 Тимофей Захарович Монголов, с широкими мятными губами и большими руками, рисовал на бывшем листе от чистой бумаги ножи, мечи и просто многоугольники. Ему нравилось несколько раз обводить контуры и углы до тех пор, пока они не превращались в обугленные линии.
- Ну, что, вроде бы все собрались. Алексей Самуилович, начнёте, или прикажите мне? -  спросил Монголов.
- Ну, а что …, -  отозвался Клинский, -  начинайте, Тимофей Захарович.
- Господа, -  начал Монголов, отложив до времени карандаш -  мы пригласили вас для того, чтобы обсудить вопрос о персональной надбавке. Как вы знаете, заработная плата работников нашей компании складывается из должностного оклада и персональной надбавки. Персональная надбавка выплачивается ежемесячно без каких-либо оговорок и ограничений. Как вы думаете, это справедливо?
- Да, -  добавил Клинский, -  персональная надбавка -  это не часть заработной платы, а, так сказать, поощрительный акт выплаты за более качественный труд.
- Разрешите мне? -  спросил Костя.
- Пожалуйста, Константин Иванович, -  разрешил Монголов.
- Алексей Самуилович, -  начал говорить Костя, -  когда вы принимали меня на работу, я задал вопрос по поводу персональной надбавки. Вы ответили, что эта самая надбавка автоматически входит в заработную плату. Просто у неё такое название - персональная, чтобы не платить лишних налогов государству. Почти у каждого работника "ИдеМира" есть персональная надбавка, а сейчас, значит, вы хотите превратить её в недопустимую роскошь?
- Вы что же, Константин Иванович, хотите обвинить начальство в каких- то корыстных целях? -  спросила Галина Ласковая.
Галина Ласковая - инженер по технике безопасности, следившая за тем, чтобы у всех работников "ИдеМира" в личных карточках был правильно указан размер противогаза и тапочек.
Почему все молчат? -  подумал Костя. У некоторых персональная надбавка примерно такая же, как и должностной оклад. Для них это серьёзная потеря.
- Константин Иванович, - сказал Клинский, - вы не совсем правильно понимаете смысл этого слова. Персональная означает конкретно для персоны, то есть, она может быть у персоны, а может и не быть.
- Это, Алексей Самуилович, словоблудие, - сказал Костя, - я расцениваю ваши действия, как попытку очередного надувательства со стороны руководства по отношению к собственным работникам!
Монголов, не переставая обугливать углы, сказал:
- Ну что вы, Константин Иванович, к чему такие резкие формулировки и выпады. Мы знаем вас, как ответственного и исполнительного работника, болеющего за своё дело. Я думаю, что ваша заработная плата никоим образом не пострадает. Тем более что мы предлагаем не отнять, а изменить оплату труда, то есть, сделать её более гибкой и эффективной. Так, Алексей Самуилович?
- Да, конечно. А вы, Константин Иванович, сначала дослушайте Тимофея Захаровича, тогда и поймёте, что предлагается, а потом будете делать выводы.
- Господа, будет введена премиальная оплата труда, - начал Монголов, и тут же спросил: против этого у вас, надеюсь, нет возражений?
- Тимофей Захарович, - сказал Костя, - премия, это замечательно, но, похоже, что вы хотите ввести премию вместо персональной надбавки.
- А что здесь такого страшного, - сказал Монголов, - кто хорошо работает, для тех ничего не изменится. Хорошим работникам бояться нечего. А вот другим, мягко говоря, нерадивым, - это другое дело.
- Что же получается! Вы хотите сначала отнять, а потом заставить бороться за то, что ты не верблюд, для того, чтобы тебе вернули то, что отобрали! -  сказал Костя.
- Константин Иванович, так говорить не хорошо, здесь нет верблюдов, - сказала Ласковая.
- Константин Иванович, - сказал Монголов, - почему вы решили, что премия обязательно должна быть такая же, как и персональная надбавка? Например, транспортный отдел не вовремя предоставил вам автомобиль для выезда на место аварии. Вы пишите служебную записку на моё имя, или на имя Алексея Самуиловича. Начальника транспортного отдела лишают премии, и она достаётся вам, причём вашу премию никто не отбирает.
- Вы понимаете, что предлагаете, Тимофей Захарович? - спросил Костя.
- Ну здесь-то, вы что видите плохого, Константин Иванович? - переспросил Монголов.
- Тимофей Захарович, мы же с вами говорили на подобные темы: о создании условий труда, о единстве коллектива. Помните, я ещё пример приводил о пальцах и руке. Больно хотя бы одному пальцу - больно всей руке, больно руке - больно любому пальцу. Тогда мне показалось, что мы поняли друг друга.
- Вечно ты Корецкий какими-то притчами говоришь, не поймёшь тебя, - сказала Ласковая.
- Ну, и что? - спросил Монголов.
- Как что?! - сказал Костя, - по-вашему, после введения премии вместо персональной надбавки каждая персона на каждую персону должна доносы писать, как Сталину, и драться за свою пайку, как на нарах!
- Константин Иванович, что-то вы не то и не туда, - сказала Ласковая.
Монголов перестал обводить многоугольники и посмотрел на Клинского.
- Господа, - сказал Клинский, - я думаю, что на сегодня хватит. О времени следующего совещания вас известят дополнительно. А сейчас все свободны.
 В том месте, где разрешалось курить даже некурящим, к Косте подошёл Федя Рыбин из отдела фатально капитального строительства.
- Костя, ты извини, что я тебя не поддержал. Ну, ты же сам понимаешь, у меня нет персональной надбавки.
 Через три дня секретарь Верочка принесла Косте приказ за подписью генерального директора. В приказе говорилось о нововведениях в структуре закрытого акционерного общества "ИдеМир". А именно, говорилось о том, что отдел, которым руководил Костя, упразднялся и переходил в подразделение общего технического обслуживания. Костина должность естественно тоже упразднялась, а Константина Ивановича Корецкого переводили на должность ведущего инженера связи с должностным окладом в соответствии со штатным расписанием. Сумма персональной надбавки не указывалась, потому что никакой персональной надбавки не было. Интересно, подумал Костя, а есть ли в Израиле какие-нибудь надбавки?
Костина группа обслуживала оборудование, которое собиралось в стране Израиль. Оборудование работало надёжно, но как? - понять было трудно. Костя помнил, как начинал работать с этим оборудованием, начинал с нуля, а "ИдеМир" сомневался в том, что он и его группа вообще с этим справятся. Доступная техническая документация так много пыталась скрыть, что сама выдавала противоречия. Одна из доступных книг была написана по-русски, но читать её следовало справа налево.
Костя понимал, что система часто болеет и рассказывает с экрана монитора о своей болезни словами-символами. Чтобы понять систему, надо было расшифровать эти символы, и не просто расшифровать, а понять смысл взаимодействия системы и её символов.
Костя, когда ещё не был начальником отдела, работал дежурным инженером связи. Ему нравилось работать ночью, когда никто не отвлекал, когда можно было спокойно наблюдать, записывать и делать выводы. Оборудование рассказывало о себе при помощи параметров, отвечающих за качество собственной работы. Когда система болела, то каждый параметр рассказывал о своей болезни. Костя научился понимать систему. Ему казалось, что он видит этот огромный организм, созданный, несомненно, гениальными людьми, который работал, как единое целое, благодаря своим частностям. А частностями были сигналы, и этих сигналов было много.
Костя понял, что такое большой сигнал. Каждый малый сигнал, когда их было много, на своём уровне включался в большой сигнал, а большой рассматривался, как малый, по отношению к следующему уровню. Таких основных уровней было четыре. В результате такой сборки получившейся большой сигнал бежал от заказчика к клиенту, как слуга к господину, и наоборот. Самое замечательное было в этом наоборот, потому что на самом деле никаких слуг и господ не было. Господин превращался в слугу, когда передавал информацию, и становился господином, когда принимал. А люди при этом получали возможность видеть и слышать друг друга. Костя понял, что так устроен мир, в котором он живёт. А может, и неживой мир устроен также? Большой сигнал существует и не существует одновременно.
Костю поразило, когда он случайно увидел у кого-то из знакомых учебник по ивриту. Буквы иудейского алфавита числом 22 располагались в таблице, начинаясь с "Алеф". Таблица состояла из четырёх строк, а в левой колонке давалась краткая характеристика, обобщающая смысл каждой строки: точка - линия - плоскость - пространство. В качестве эпиграфа в этом учебнике было написано: "Сотвори мир через меня - говорила каждая буква Моисею". Тогда Костя ещё не понимал, почему книга, в которой могут разговаривать буквы, называется мёртвой. Это уже потом он и его ребята оживили систему тем, что поняли, как она работает. Они услышали систему и научились её обслуживать. А "ИдеМиру" показалось, что так всё и должно быть, и ничего особенного в этой системе нет. Работает и работает, а как она может не работать - это же система. Подумаешь, проводок оторвался, подумаешь, какие-то там ресурсы отказали. Нам не отказывают. Смажем, прикажем, а если надо, то и накажем, или уволим, незаменимых-то не бывает, и снова всё заработает.
 Костя сидел за маленьким столиком на шатающихся ножках у ларька, который назывался "Что хочешь?" Перед ним в одноразовом стаканчике покоилась водка. Костя выпил, пожевал булку с сосиской и посмотрел  в небо. Почему то, что наверху называется небом? - подумал Костя, - а то, что вокруг, разве не небо? Наверно потому, что в то, что наверху, невозможно упасть. А как было бы хорошо - упасть в небо.
Костя посмотрел на собаку с обвисшими сосками, которая лежала совсем близко и делала вид, что ей вовсе ничего и не надо. Так просто прилегла отдохнуть, устала и прилегла, а тут Костя рядом со своей булкой. Костя вынул из булки сосиску и отдал собаке. Собака мгновенно проглотила сосиску и улеглась на прежнее место.
Зачем я сына ударил? -  подумал Костя. Жена всё. Сначала, сказала, что Костя непонятно какой начальник, которого часто вызывают на работу ночью, а денег за это не платят. А потом жена натравила Костю на сына: полюбуйся, говорит, на него, двойку получил и хоть бы что, сидит и играет за компьютером в свои идиотские игры. А ты, как не отец! И Костя ударил, не сильно, но ударил, а потом назвал жену змеёй и ушёл. А за что ударил -  ни за что, за двойку по математике. Сам что ли двоек не получал? А на работе сейчас что, не двойка что ли? Сам виноват, и нельзя бить сыновей.
- У вас свободно? - спросила женщина с пирожным и чайным пакетиком, плавающем в горячей воде. Странная какая, -  подумал Костя, -  а если я скажу, что нет, не очень-то она мне и нужна.
- Да. Пожалуйста, -  сказал Костя, -  садитесь.
Женщина села напротив Кости и обхватила ладонями обеих рук стаканчик с горячей водой.
- Руки замёрзли? - спросил Костя.
- Очень, - ответила женщина.
- Я - Костя, - сказал Костя.
- А я - Марина.
Марина, - повторил про себя Костя. Как капля. Почему капля? Она не похожа на каплю. Она похожа на морскую водоросль, которую вынули из воды и оставили в каплях. И глаза, в которые хочется упасть, как в небо, и никогда больше не возвращаться на землю.
- Хотите водки? - спросил Костя.
- Хочу, - ответила Марина.
Костя принёс водки и три сосисочных булки. Одну булку он отдал собаке и сказал:
- Жалко собаку, - и добавил, - хотя …, собака счастливее человека. Давайте выпьем.
- За собаку? - спросила Марина.
- За собаку.
Они выпили.
- А почему собака счастливее человека? - спросила Марина.
- Потому, что собака никогда не врёт, - ответил Костя и, посмотрел в Маринины глаза.
- А у меня конфеты есть, - сказала Марина, - шоколадные, хотите?
- Извините, - сказал Костя, - здесь другая закуска ещё хуже, чем эти булки.
- Это ничего, Костя. Давайте лучше за что-нибудь выпьем.
- За что? -  просил Костя, поднимая одноразовый стаканчик.
- Не знаю.
- Тогда давайте выпьем за просто так.
- Отличный тост, - Марина выпила водки, развернула шоколадную конфету и сказала:
- А я ещё знаю, почему собака счастливее человека.
- Почему? -  спросил Костя.
- Потому что собака ближе к небу.
- Ближе к небу, - повторил Костя.
- Да. Собака любит своего хозяина, а хозяин …. Хозяин может быть умный, глупый, богатый или бедный, больной или здоровый, добрый и даже какой-нибудь злодей. Собаке все равно, собака просто любит.
- А человек так не может? - спросил Костя.
- А зачем ему?
- Как зачем? Чтобы тоже быть ближе к небу.
- Человеку обязательно что-то нужно взамен, - сказала Марина.
- А разве небо - это не взамен?
- Как вы хорошо сказали, Костя. А вот вам и взамен.
К ним подошла цыганка в мужских кроссовках, надетых на босые ноги.
- Молодой-молодой, а грустный такой, давай погадаю, всю правду расскажу и судьбу покажу.
- Деньги у меня кончились, - сказал Костя, - вот если хочешь, садись с нами, выпей. У меня тут ещё осталось.
Цыганка села за столик и, допив водку из Костиного стакана, спросила:
- А закурить-то у тебя есть?
Костя достал пачку с сигаретами и подал цыганке. Цыганка взяла сигарету и, не прикуривая, сказала,
- Не грусти молодой, у тебя всё хорошо будет, большим начальником будешь, и деньги будут, и женщина, которая с тобой, любит тебя. Только не твоя эта женщина.
- Как же так? - спросил Костя, - любит, а не моя? Значит, чужая?
- Не чужая, а не твоя, - ответила цыганка.
- А чья?
- А ни чья.
Цыганка ушла и увела за собой собаку.
- Мне тоже пора, - сказала Марина.
- А мы? - спросил Костя, - мы разве больше не увидимся?
- Увидимся, вот возьмите.
Марина протянула Косте светло зелёный брелок с металлическим колечком.
- Что это? - спросил Костя.
- Да так, волшебный сувенир. Захотите меня увидеть - посмотрите на него, произнесите волшебные слова, и я тут же явлюсь.
Марина ушла так быстро, что Костя не успел спросить, а какие волшебные слова нужно произнести? Костя взглянул на брелок: а вот в чём волшебство. Внутри брелка можно было прочитать цифры, похожие на номер телефона.
 На следующий день Костя опоздал на работу.
- Безобразие, - сказала Ласковая, встречая Костю на месте курения. Ласковая прихлёбывала кофе и курила, выпуская дым в соседнюю комнату с раковиной без двери и унитазом за дверью.
- Безобразие, - повторила Ласковая, - у вас, Константин Иванович, в вашей комнате немытые чашки, а белые листы бумаги, которые вы используете, как скатерть, давно пора заменить.
- Тебе что, делать больше нечего! - не выдержал Костя.
- А ты, Корецкий, не хами, понял?! Я на тебя докладную напишу.
- Пиши, - сказал Костя, - только грамотно.
 Костя включил компьютер и вызвал на экран файл с данными о движении сигналов, которые заказывают клиенты. Короткими трелями перерывами напомнил о себе телефон. Звонил Монголов.
- Константин Иванович?
- Да, я слушаю.
- Доброе утро.
- Здравствуйте, Тимофей Захарович.
- Константин Иванович, а что там у нас с оборудованием от "Конверта"?
- У нас нормально, - ответил Костя, - а вот оборудование я не приму.
- Почему?
- Потому, что это оборудование, как показало тестирование, оставляет желать лучшего.
- Что же на нём совсем работать нельзя?
- Почему нельзя, работать можно, но …
- Так и работайте, Константин Иванович, - прервал Монголов, - работайте, и акт приёма-передачи подпишите. Вы что не понимаете, что это "Конверт"!
- Понимаю, но кроме "Конверта" есть ещё Министерство Связи Российской Федерации. Пока я за это отвечаю.
- Вот именно, что пока, - сказал Монголов, и добавил, - да, кстати, Константин Иванович, вы должны написать объяснительную по поводу того, что опоздали с обеденного перерыва.
- Но, я не опаздывал, Тимофей Захарович.
- А вот и напишите, что вы не опаздывали.
- А, может быть, мне ещё написать, что я не вступал в половую связь с цыганкой на оборудовании от "Конверта"? - спросил Костя. 
Монголов ответил  холодными короткими гудками. Костя вспомнил, как предлагал купить для "ИдеМира" это же самое оборудование, но в другой организации и по более низкой цене. Но, в эту операцию, как посредник, вмешался "Конверт", и купили в "Конверте".
- Иваныч, у тебя кофе есть? - спросил Федя Рыбин, и аккуратно прикрыл за собой дверь.
- Бери, вон там банка стоит.
- Костя, - сказал Федя Рыбин, насыпая кофе, -  тут слухи какие-то ходят.
- Какие слухи?
- Ну, разные …, говорят, что ты уходишь от нас.
Некуда мне идти, - подумал Костя, и спросил:
- А куда ухожу, не говорят?
- Не знаю, ты же у нас специалист, тебя везде примут.
- Федя, может тебе ещё и сахарку надо?
- Нет, спасибо, Костя, сахар у меня есть, -  Федя Рыбин ушёл.
Костя подумал о Марине и достал брелок. "Абонента с таким номером не существует", …"Абонента с таким номером не существует", …"Абонента с таким номером …".
Как же так, -  подумал Костя, -  номер есть, а абонента нет, зачем тогда номер? Костя набрал кодовое слово мировой паутины, позволяющее набраться уму-разуму.
"Кто украл честь у Керри?"
"Мост не выдержал натиска КамАЗа",
"Родину- мать продают".
Интересно, -  подумал Костя, - а хоть кто-нибудь может выдержать и не украсть и не продать? И набрал слово "Марина" в поисковой строке. И мировая паутина откликнулась: "Мир Марины Цветаевой", Культурное наследие Серебряного века.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной -  воскресаю!
Да здравствует пена -  веселая пена -
Высокая пена морская!
Трелили, трелили, …, - позвал телефон. Опять этот телефон со своей трелью! - подумал Костя, - что им всем от меня надо?!
- Здравствуйте, Костя.
- Марина?! А как ты …, а как вы узнали, что я …, что я звонил?
- Связь, Костя, вы теперь лучше меня знаете, какая у нас связь.
Костя подумал, что голос Марины невозможно отделить от её тела. Если раньше он с кем-то незнакомым разговаривал по телефону, а потом, когда видел, с кем разговаривал, то не сразу мог соединить голос и тело. Казалось, что голос должен принадлежать другому телу, или увиденное тело должно иметь другой голос. У Марины нельзя было отделить одно от другого.
- Марина, - сказал Костя, - я хочу вас видеть.
- Есть на чём записать адрес?
 Растворившись в Марине, Косте не хотелось ни думать, ни понимать, где он и где его тело. В этом пространстве слухов из звукозапахов без начала и конца Костя слушал море, как собственное сердце без стука. И не было никаких желаний кроме одного - желания моря. Марина прикоснулась губами к Костиному уху и спросила,
- Хорошо?
- Не спрашивай, - ответил Костя, - ты мне мешаешь.
Частицы от кончиков пальцев Марины опустились к Костиной спине.
- Я знаю. Ты слушаешь и дышишь.
- Я вдыхаю и выдыхаю тебя, - сказал Костя, и попытался нащупать маленькую ямку в самом центре живота Марины, чтобы поцеловать. Но, Марина взяла Костину руку в свою и сказала,
- Расскажи мне кто ты.
- Не знаю, - сказал Костя, - раньше детей учил.
- А чему?
- Информатике, математике.
- Хорошо учил?
- Думаю, что хорошо.
Костя поцеловал Марину в ладонь и лёг на спину.
- Я им сказки рассказывал.
- Ты учил сказками?
- Да.
- И двойки ставил?
- Ставил, но очень редко. Я вообще не любил ставить оценки. Приходилось, конечно, и двойки и тройки ставить, а потом переживал.
- А как ты думаешь, можно ли кого-нибудь и чему-нибудь научить? - спросила Марина.
- Сказками можно. Сказки не нуждаются в оценках. Сказками можно создать условия, в которых захочется чего-нибудь узнать, - это и есть учение.
- Информатика, математика …и сказки, интересно, - сказала Марина, - а о чём сказки?
- А о бароне Мюнхгаузене, например.
- А расскажи. Я, между прочим, работаю на компьютере и, что такое программирование, знаю. Или это очень сложно?
- Нет, не сложно, - Костя взял сигарету, - помнишь, как барон Мюнхгаузен в уток стрелял?
- Помню. Он ещё умудрялся сразу несколько уток насаживать на вертел.
- Вот, ты сама всё и рассказала. Накопление уток на вертеле, это и есть пример алгоритма суммирования. Утки попадают на вертел, когда повторяются одни и тех же действия. Арифметически сказочно говоря, за один выстрел - одно количество уток, за другой - другое, и так далее, и сумма готова. А самое замечательное, что всё это можно записать при помощи блоков со стрелочками, которые называются блок-схемой, а потом, даже программу написать.
- А как же назвать утки?
- А так и назвать каким-нибудь символом, например, Y. Когда понимаешь, что означают символы, то они оживают. Даже, как будто видишь, как стреляет барон.
Марина прижалась к Косте и сказала,
- Здорово! А сейчас?
- Что сейчас?
- А сейчас ты рассказываешь сказки?
- Не знаю. Наверно, своих тоже пытаюсь учить сказками.
- А расскажи, о чём твои сегодняшние сказки?
- Я инженер связи, Марина. Это не совсем то же самое, что барон Мюнхгаузен.
- Ну и что. Ты же учитель!
- А тебе, правда, интересно?
- Костя, если мы сейчас будем обманывать друг друга, тогда кому же говорить правду?!
- Но, именно, об этом я могу долго рассказывать.
- А разве мы куда-нибудь торопимся?
Костя, продолжая курить, начал расхаживать перед Мариной в собственной кожаной одежде.
- Сейчас я занимаюсь тем, что слежу (при помощи компьютера, конечно), чтобы сигналы приходили в принимаемую точку точно такими же, как отправлялись из передаваемой точки. А каждая из этих точек на самом деле выполняет обе функции сразу: и передаёт и принимает. То есть, происходит такая взаимная приёмопередача. Пока понятно?
- Понятно, только не понятно, что это за сигналы?
- Сигналы - это знаки, несущие информацию, звук или изображение, или всё вместе, как кино, например.
- А я думала об этом, - сказала Марина, - только непонятно, как всё это передаётся. Потому что, так, как видится и слышится одному, передать другому без искажений невозможно. Каждый видит и слышит по-своему.
- Умница ты, Маринка! Правильно, передать без искажения невозможно, если в такой цепочке приёма-передачи участвует только человек, то есть, человек-человек бес каких-либо вспомогательных средств.
- А разве есть такие вспомогательные средства, которые не искажают?
- Конечно нет. Наверно, сам человек и есть искажение того, кто его придумал. Но, если мы наверняка знаем, что без искажений не обойтись, это не значит, что нельзя обмениваться сигналами. Просто нужно придумать какой-нибудь шифр для обмена. Не какой-нибудь, конечно, а универсальный. Чтобы при помощи этого шифра можно было передать любой сигнал или группу сигналов, то есть любую информацию.
- И такой шифр придумали? - спросила Марина, и добавила, - ну, что я спрашиваю. Конечно, придумали, но, как он выглядит?
- А очень просто, проще не бывает: нули и единицы.
- Нули и единицы, - повторила Марина, - действительно просто. Нет, не понимаю.
Марина взяла сигарету и встала рядом с Костей.
- Вот, я хочу передать тебе, например, …слона. Как это сделать при помощи только нулей и единиц?
- А как ты хочешь передать? - спросил Костя, - на словах?
- Ну, конечно, на словах, не на руках же!
Марина присела на краешек кровати.
- Я была …в Индии, вот, где я была, и говорю тебе: Костя, какого я видела замечательного слона. Ну и где здесь нули и единицы?
- Ты, Мариночка, - Костя присел перед Мариной на корточки, - передаёшь мне слово "слон", а не слона. Это слово и есть шифр, но, мы прекрасно понимаем друг друга, поэтому не задумываемся о том, как мы это делаем. Этот шифр вызывает у нас с тобой одни и те же сравнения, и в голове возникает изображение слона.
- Но ты же не можешь видеть моего слона.
- Не могу, ты же не взяла меня с собой в Индию. А как сделать так, чтобы я тоже увидел?
- Как-как, сфотографировать, например.
- О! Но, это ещё пол дела. А как передать фотографию?
- Подумаешь сложность, привезу и покажу.
- Ничего себе, а если я умираю без твоего слона, и не могу ждать пока ты приедешь!?
- Ладно-ладно, сдаюсь, - сказала Марина, опуская руки на Костины плечи, - так и быть, я передам тебе слона по электронной почте, только не умирай.
- А я не хочу по электронной почте, я хочу сейчас же, и не слона, а тебя.
Костя обнял Марину, поцеловал в губы, и они начали медленно опускаться и растворяться в том, что, почему-то тоже называется полом.
 Костя опять опоздал на работу. На столе, около тёмного компьютерного экрана его ждал очередной приказ. На этот раз приказ был подписан Монголовым. Всем ведущим и ведомым инженерам закрытого акционерного общества "ИдеМир" предлагалось в срок до сегодняшнего дня "предъявить предложения" по поводу реконструкции оборудования цифровой транспортной сети того же общества. Костя вспомнил анекдот про гаишника: "предъявите ваши деньги!", и ушёл мыть чашки. Потом он поменял белую скатерть из бумажных листов и, дожидаясь приготовления кипятка от электрического чайника, вспомнил, как не так давно ночью его вызывали на работу.
А работы требовал подвал многоэтажного дома, в котором задохнулось оборудование стоимостью в двадцать тысяч американских долларов. В подвале не выдержала труба, обеспечивающая транспортировку фекалий. Городская аварийно-спасательная служба спасла трубу, а пол завалила гравием. Дорогое оборудование находилось в глубине подвала, и позволяло добраться до себя только с музыкальным сопровождением: грав-гов-чав, чав-гов-грав …. После этого случая, когда Костю спрашивали - чем отличается канал передачи от данных, - он вспоминал эту музыкальную ночь и приводил пример канализационной трубы и того, что из неё вытекает.
 Костя приготовил кофе, и из верхнего ящика стола достал цветную папку с нарядами. Выше всех находился наряд на организацию канала связи, который Костя назвал беличьим. Собственно, этот наряд состоял не из одного предписания, а из трёх. Когда Костя попросил женщину-инженера службы составления нарядов обратить внимание на последнюю строчку, в которой значилось: "подпись монтёра", женщина-инженер ответила, что ей некогда думать об этой ерунде, потому что дома у неё живёт некормленая белочка. На это Костя ничего не ответил, и аккуратно и всегда и в нужном месте ставил свою подпись, понимая, что монтёрам подписываться некогда.
Потом появился первый наряд, требующий канал связи, а потом, примерно через неделю, второй, с требованием эту же саму связь удалить. Такое бывает, и Костя ничуть не удивился, а вот третий наряд просил рассказать о том, какую связь удалил Костя. Костя ничего не понял и обратился в нарядный отдел к женщине-инженеру. Объясните, пожалуйста, - просил Костя, - как можно строить, не зная что, а потом это "не зная что" удалять и спрашивать при этом, а что было удалено?! Но, Косте ответили, что не нарядное это дело думать о специфике нарядов связи, а дело это начальника отдела, который эту самую связь создаёт. Тогда Костя сказал женщине-инженеру о большом количестве женщин-дворников, не желающих думать о связи, и о страданиях родной страны по поводу отсутствия ласковых женских рук у ткацких станков. И посоветовал женщине-инженеру лучше заниматься кормлением белочки. После этого состоялся разговор с Клинским, который понял Костю, но просил в следующий раз так женщину не оскорблять. Ну, зачем ты её так …!? Про белочку-то не надо было, - советовал Клинский, - уж лучше бы ты её матом …, послал бы, да и всё!
 Костя убрал папку с нарядами и набрал заветные цифры из морского брелка. "Абонента с таким номером не существует". Да знаю я без тебя, - сказал Костя, потом допил кофе, закурил и стал ждать. Почему не звонит? - подумал Костя. Что я делаю не так? Господи, что я вообще делаю?! Связь, она говорила о связи. О какой связи? О связи, про которую я теперь знаю, не хуже, чем она. Что я знаю? Я знаю, что не могу не думать об этой женщине. Я хочу видеть её, я хочу слышать её, я хочу её! Так, надо вспомнить. Надо вспомнить, что я делал в прошлый раз, до того, как она позвонила. Что делал что делал…? Сначала набрал этот номер без абонента, а потом …, а потом зашёл в Интернет. Марина, Марина, …Марина Цветаева! Попробую, но …, Господи, разве такое может быть!?
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной -  воскресаю!
Да здравствует пена -  веселая пена -
Высокая пена морская!
Трелили, трелили, …, - позвал телефон.
- Маринка!
- Приедешь?
- Да, да! Прямо сейчас.
- А работа …
- Да чёрт с ней, с этой работой!
 - Ты дышишь? -  спросила Марина.
- Не знаю.
- Тогда рассказывай.
- О чём?
- Как о чём! Ты хочешь, видеть моего слона или нет?
- Зачем нам слон?
- А мне про слона понравилось.
- Не знаю, я рассыпался. … О! Это хорошо!
- Что хорошо?
- Сейчас, сейчас расскажу.
Костя поднялся и взял сигарету.
- Ты хочешь передать слона по электронной почте, так? -  спросил Костя.
- Да, только я не знаю, как это сделать.
- А очень просто. Сначала слона надо рассыпать.
- Зачем мне рассыпанный слон, я хочу целого.
- В том то и дело: чтобы получить что-то целое, сначала это целое надо рассыпать. Понимаешь?
- Нет.
- Ты можешь взять фотографию слона, а потом разрезать её на мелкие-мелкие кусочки? -  спросил Костя.
- Могу, только жалко.
- Не жалей, потом соберём.
- Эх ты, разве потом соберёшь?!
- Вот именно, человеку сделать это практически невозможно. А устройству, созданному человеком, запросто: и разбирать и собирать. Но, устройству, которое будет разбирать и собирать слона, нужно знать, как и по каким принципам это делается.
- Кажется теперь, я начинаю понимать, -  сказала Марина, -  сигналы это и есть рассыпки от слона, так?
- Так! А каждая рассыпка - это либо нолик, либо единичка. Горит лампочка или не горит.
- Значит, единичка лучше, чем нолик, если лампочка горит?
- Ни в коем случае, нолик и единичка равны в правах. Они дружат и не спорят между собой, кто лучше, а кто хуже. Это …, ну как тебе объяснить, это …, как чёрное и белое. Белое не существует без чёрного, а чёрное не существует без белого. В любой информации есть и то и другое. Сочетанием и того и другого можно представить любую россыпь. Только у разных россыпей разные сочетания. Например, слон - это условно: ноль, один, один, ноль, один.
- А слониха? -  спросила Марина.
- А слониха - это ноль, один, один, ноль, один, ноль, один, ноль. На самом деле, конечно, по-другому: для записи каждого символа требуется не менее семи знаков. Но, для нашего примера это не важно.
- Слониха больше, - сказала Марина, - ну, хорошо, можете сесть.
Костя присел на кровать. Марина легла и уложила голову чуть выше Костиных колен.
- А если …много-много людей захотят передать друг другу эти самые россыпи? - спросила Марина, - если людей столько же, сколько и россыпей, тогда как?
Костя поцеловал Марину в ямочку от улыбки и сказал,
- А вот это самое интересное. Теперь нам понадобится аппарат.
- Какой аппарат?
- Самогонный.
- А что мы будем гнать?
- А шампанское, например, с водкой и пивом.
- А если я не хочу ни водки, ни пива?
- Пожалуйста, заказывай то, что хочешь.
- И всё будет?
- Конечно. Что закажешь, то и будет.
- Хорошо. Тогда я заказываю, я заказываю …, натуральный сок!
- Какой?
- Что, можно даже какой?
- Можно всё, что угодно, моя госпожа, я и мой аппарат к вашим услугам.
- Когда всё можно это не интересно.
- Но, мы же в сказке!
- Хорошо, я подумаю. Но, сначала я хочу узнать, а что это за аппарат такой, который всё может?
- Хорошо, даю знания. Первое: аппарат не один.
- А с кем?
- С другим аппаратом, то есть, аппаратов должно быть, как минимум, два. А между ними труба.
- Тогда пусть один аппарат будет у тебя, а другой у меня, хорошо?
- Хорошо, даже отлично. А теперь представь себе, что эти аппараты обмениваются между собой сказочной жидкостью, которая течёт по трубе.
- Представила, говори скорее какой.
- О, это замечательная жидкость, она одновременно содержит и пиво, и водку, и шампанское, и натуральный сок - любой. В общем, всё, что ты хочешь, то она и содержит. И не просто содержит, а перемещает всё это от аппарата к аппарату.
- И ничего не путает?
- Нет, путаница абсолютно исключена.
- Здорово! А как же я получу свой сок?
- А каплю по капле и получишь.
- А как это каплю по капле?
- А очень просто. Эта жидкость замечательно собирается. В первый момент времени в неё входит капля шампанского, во второй момент времени - капля водки, в третий - капля твоего сока, ну, и так далее. Интересно, что если каждую каплю окрасить своим цветом, то мы получим множество разноцветных капелек. Причём, две подряд плывущие капли никогда не будут одинакового цвета.
- Ты сказал, что эта жидкость собирается, а разбирается она так же?
- Конечно, как собирается, так и разбирается.
- А если кто-то другой захочет не сок, тогда как?
- А этот кто-то другой должен произнести волшебные слова, ты же сама меня учила. И, наверно, одних слов мало, этот кто-то другой должен что-то сделать.
- И тогда он получит свои капли?
- Конечно, получит, - сказал Костя и поцеловал Марину сначала в одну, а потом в другую розовую капельку на груди.
Голова Марины касалась Костиного плеча. Они упали в небо.
- А ты знаешь, что такое любовь? - спросил Костя.
- Знаю, -  ответила Марина.
- А кто тебе рассказал?
- Барон Мюнхгаузен.
- А мне расскажешь?
- Расскажу. Ты помнишь фильм про барона Мюнхгаузена?
- Помню, я люблю этот фильм.
- А помнишь, как сказала Марта: "Карл, они подложили тебе мокрый порох!"
- Это вершина, - сказал Костя, - любить … и отпустить любимого.
- Это необходимое условие любви, - сказала Марина.
- А достаточное?
- А достаточное это то, что барон Мюнхгаузен никогда не лжёт.
- Он не солгал и ушёл, - сказал Костя, - но, он обещал вернуться.
- А когда вы вернётесь, господин барон? - спросила Марина.
- Когда я вернусь, пусть будет шесть часов, - ответил Костя.
- Утра или вечера?
- Дня!
 Костя пил кофе и читал приказ об онулировании предыдущего приказа.
- Константин Иванович, вас ждёт генеральный директор, - сообщила пластмассовая пластинка с дырочками.
- Иду, - сказал Костя.
На чёрном столе генерального высилась бутылка коньяка с дорогой этикеткой, в хрустальной вазочке предлагали себя фрукты.
- Константин Иванович, - начал Клинский, - тут такое дело …. Ну, ты приказ-то читал? Скоро тебе новый приказ принесут.
- Я читаю приказы, - сказал Костя.
- Да что я всё приказы-приказы. Давай по коньячку. За твоё новое назначение!
- За какое назначение?
- Давай сначала выпьем, потом расскажу.
Они выпили.
- Понимаешь, Монголов этот таким непорядочным человеком оказался, - сказал Клинский, заново наполняя рюмки коньяком, - короче, Монголова у нас больше нет. А я твою кандидатуру ещё давно предлагал, а сейчас и хозяева поддержали.

 Вернувшись к себе, Костя набрал номер не существующего абонента. Ему ответили, как и прежде: "Абонента с таким номером не существует".
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной -  воскресаю!
Да здравствует пена -  веселая пена -
Высокая пена морская!
Трелили, трелили, …, -  позвал телефон.
- Маринка!
- А как ты узнал, что это я? Ждал?
Только сейчас Костя подумал о том, что его жену тоже зовут Марина.
- Не знаю, - сказал Костя.
- Костя, а пойдём в театр, я билеты взяла.
- А что будем смотреть?
- Сказку.
- А о чём сказка?
- О чём может быть сказка? О любви.