Кратчайший путь для Евы

Предисловие от автора:
Кому-то это рассказ может показаться чрезмерно жестоким. Кто-то, возможно, прочитав его, уже никогда не зайдет на мою страницу. Однако мой долг предупредить читателя: если Вы слишком впечатлительны, у Вас слабые нервы или Вы просто любите детей - лучше не читайте.

Кратчайший путь для Евы

Рози думала, что все самое страшное уже позади, но когда Ева маникюрными ножницами срезала ее сыну ухо, она поняла, что ошибалась...

Рози познакомилась с Евой на свадьбе их общего друга. Эффектная хохотушка Ева сразу привлекла внимание Рози – редкий типаж не может не заинтересовать фотографа. Рози даже попыталась тайком щелкнуть незнакомку: пара кадров с шампанским в руке (изящный изгиб шеи, заразительный смех), еще пару – с сигаретой... Увлекшись, Рози не сразу заметила, что объект ее внимания уже смотрит в объектив, причем совершенно недобрыми глазами.
В тот вечер Ева «случайно» разбила камеру Рози.
***

Они попались на сущей глупости – не вовремя отправленной смс-ке. В тот день, когда сломался Евин телефон. В тот день, когда она собиралась на важное совещание. В тот день, когда ей смертельно необходимо было быть на связи. В тот день, когда она взяла с собой телефон своего мужа.
***

Рози и Ева поначалу не были близкими подругами. Они регулярно общались, встречались, иногда сплетничали – как все, просто из женского любопытства. Один день поменял их отношения в корне – Ева приехала к Рози совершенно пьяная, в жуткую метель, и не на такси, а на собственной машине. Она не отвечала на вопросы, не плакала, но глаза побитой собаки сказали Рози о многом. Так и не добившись от подруги ничего вразумительного, Рози уложила Еву спать. И только наутро, когда мрачная Ева пила кофе на кухне она вымолвила единственное: «Мама умерла».
***

После злосчастной смс-ки Ева исчезла на несколько дней. Скупая на эмоции телефонная  трубка отвечала «Абонент временно недоступен». Были подняты на уши все морги-больницы-милиция. Евы не было нигде – ни в любимых кафе, ни у старых подруг, ни даже у бывших любовников. Она словно решила спрятать себя от позора и горя, которые накрыли ее с головой. Ах, если бы Рози знала, что приготовила для нее Ева, она бы схватила своего ребенка и уехала бы подальше из города, но ведь Рози, как и все, пыталась найти свою подругу, хотя прекрасно знала, что вряд ли когда-то сможет посмотреть в ее глаза. Жгучий стыд пришел к ней слишком поздно, а теперь к нему добавилась и вина. Спустя всего неделю она будет сидеть и смотреть, как Ева медленно, со смаком отрезает маленькие пальчики ее сына и бросает их на раскаленную сковородку...
***

Рози всегда удивлялась патологической противоречивости Евы. Она могла смеяться и плакать одновременно, могла быть совершенно равнодушной внешне, но прятать внутри себя жгучую страсть. Ее глаза всегда блестели недобрым, психопатичным огоньком, но рот мог выдавать очередные шутки... О, вот что действительно любила Ева так это посмеяться от души. В ее обществе даже самые суровые мужчины расцветали буквально на глазах, а дети переставали плакать и капризничать. Рози любила Еву за ее неуемную страсть. Ей нравились цветы в горшках, но срезанным букетом она могла отхлестать по щекам хоть самого президента. Она обожала всех животных и могла с умилением рассматривать тараканов на кухне, но ненавидела детей. О незнакомцах Ева презрительно отзывалась «Быдло», но человек, знакомый с ней мог рассчитывать на ее внимание и теплые чувства в независимости от пола и вероисповедания. Ева так впечатляла Рози, что она хотела быть похожей на нее, ловила ее жесты, чтобы потом отрепетировать перед зеркалом, перестала краситься, потому что Ева никогда даже не подводила глаза. Рози ни капли не обижалась на Евины замашки, хотя, бывало, та ранила ее своим острым язычком сильнее любых пуль. Но Ева очень любила Рози. А Рози, тогда еще не оценив силы этой любви
(...и ненависти...)
старалась отвечать ей подарками и вниманием.
***

Они шли домой с прогулки. Алекс ехал в санках и, кажется, уже дремал. Рози настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила, что санки стали слишком легкими...
***

Рози вышла замуж первой. Не то чтобы по любви, но за неплохого человека. Он заботился о ней, хорошо зарабатывал, и Рози пришла к выводу, что этот человек достоин того, чтобы быть с ней рядом. Да, их познакомила Ева. Она же разруливала их конфликты. Она же объясняла Рози все нелепости этого человека, поскольку неплохо его знала на тот момент. Но почему-то Рози не пригласила Еву на свадьбу. Ее жених не хотел видеть на их торжестве «эту вертихвостку», а Рози, которая была уверена, что Ева уже довольно сильно отдалилась от нее и не расстроиться, согласилась.
Она довольно скоро забеременела и родила очаровательного Алекса. После родов Ева исчезла из ее жизни на долгих два года.
***

Рози очнулась в старом сарае. Она была привязана к верстаку: руки были перетянуты за спиной внушительным слоем скотча, голова плотно прижата к столешнице, ноги скрещены и смотаны так же надежно, как и руки. Рози помнила только то, что санки стали легкими. За этим воспоминанием была лишь серебристая вспышка боли и глухая чернота беспамятства. Ей было холодно, потому что ее раздели. Она попробовала оглянуться и не смогла даже немного повернуть голову. Холодной волной ее обдала мысль: где Алекс? Она попробовала что-то сказать и с удивлением обнаружила, что рот ее не заклеен. Тихо позвала Алекса. Нет ответа. Только завелась машина за стенами сарая.  И тогда Рози закричала.
***

Ева вновь объявилась в жизни Рози довольно скоро после свадьбы. Без всяких оправданий и отговорок, просто позвонила и попросилась в гости. Рози, которая все еще чувствовала вину перед ней, согласилась. Так, за пивом (для Евы) и чаем (для Рози) Рози узнала, что у Евы появился «кто-то на примете» и с ним «явно все серьезно». Рози была несколько удивлена, узнав, что это совсем не тот парень, по которому Ева сохла почти три года. Внутри она даже возликовала, что этот идиот в итоге останется  ни с чем. А Ева все щебетала о том, какой замечательный парень этот Норман, и как она влюбилась как дурочка. 
Очень скоро Норман  из парня превратился в мужа Евы. Рози и ее супруг были приглашены на их свадьбу первыми.
***

 - Тетя Ева, а где мама?
 - Очень скоро ты ее увидишь, маленький. Вот сейчас мы зайдем в этот сарайчик, и она тебя там ждет.
 - А почему мама в сарайчике?
 - Потому что это такой сюрприз для нее, я же тебе говорила, когда мы с тобой слезли с санок, что это сюрприз. Не надо ничего говорить, тссс! Испортишь!
***

Рози быстро нашла общий язык с мужем Евы. Они часто проводили время втроем, общались, пили, ходили на концерты. Совершенно незаметно для себя, Рози начала понимать, что Норман предпочитает советоваться с ней по поводу взрывоопасного характера своей жены. Да, Рози помогала советом, она же хорошо знала Еву и могла точно определить, какой бессмысленной психологической трагедией та терзается в очередной раз. Рози с удовольствием отмечала, что отношения в их семье после ее невидимого вмешательства становятся только лучше. Комплекс вины, привитый ею самой себе начал отступать.  Ева же души не чаяла в обоих. После смерти мамы Рози и Норман стали ее настоящей семьей. Норман был ее всем – светом, тьмой, луной и солнцем, Норман был ее жизнью. И Рози радовалась, что Ева наконец может спокойно окунуться в тихую гавань и жить  без оглядки на прошлое. Но постепенно Рози все больше общалась с Норманом без Евы, они начали перебрасываться смс-ками на разные темы. Норман уже совсем не так смотрел на жену, и вполне определенно – на ее подругу. Рози же не знала, куда себя деть от охвативших ее противоречий. Только в сказках добро побеждает зло. Внутри отдельно взятого человека все с точностью наоборот, и очень скоро Рози и Норман стали любовниками. Они были бы ими и сейчас – Ева была слепа в своей бесконечной любви к Норману – но все испортила та ненавистная смс-ка.
***

Рози видит, как в сарай входит Ева. Выглядит она как ходячий труп – осунувшаяся, с черными пропастями вместо глаз. За руку она держит Алекса.
 - Боже, Ева, слава Богу, кто-то напал на меня, когда мы гуляли, и Алекс, ох, какое счастье, что Алекс с тобой, развяжи меня скорей, я замерзла, Алекс, детка, с тобой все нормально, плохие дяди тебя не обидели?
Алекс молчит. Ева даже и не думала сдвинуться с места. Рози видит, что она сжимает ручку ее сына слишком сильно. Костяшки его пальцев даже в темноте выделялись неестественной белизной.
 - Ева?
 - Рози, - голос Евы мягкий и легкий, - я выбрала кратчайший путь для себя, но потом решила, что не собираюсь отправляться в тихое место одна.
 - Ева, что ты несешь, развяжи меня НЕМЕДЛЕННО!
 А Ева, словно не слыша ее, продолжила:
 - Ты отняла у меня мою жизнь, я отниму у тебя твою. Баш на баш, око за око.
Рози видит, как Алекс сжался в тени Евы. Он явно нервничал и начал хныкать. Черт, она сдурела! Ева рехнулась и сейчас  сделает что-то ужасное!
 - Ева, Евочка, милая, пожалуйста, не делай ничего плохого с Алексом, возьми меня, но не тронь моего сына, пожалуйста, Ева, ты слышишь, будь милосердна, Ева, Ева! - Рози забилась на стуле в попытках освободиться, но эти попытки были что капля в море.
 - Рози... Неужели ты не понимаешь? Мне было бы глубоко похуй, если бы вы просто тупо трахали друг друга, но ведь он тебя любит. Любит тебя, а не меня. Ты прекрасно знала, что исчезни ты из нашей жизни хотя бы на пару месяцев – и у него бы это прошло, он снова любил бы меня, как прежде. Но ты не сделала этого.  Ты отняла у меня его любовь, а вместе с ней забрала мою жизнь, – по щеке Евы покатилась слеза.
Рози не нашлась что ответить. Ева тем временем посадила Алекса на стул и что-то зашептала ему на ухо. Рози молила бога, чтобы ее подозрения не оправдались, нет, Ева не сможет причинить вред ее сыну, она же любит его как своего
(...Ева не любит детей...)
она не сможет, не станет, Ева, Ева, ЕВА!!!

Когда в своей безмолвной молитве Рози открыла глаза, она увидела, что Алекс уже привязан к стулу. Привязан так же крепко, как она сама. А Ева зачем-то разогревает маленькую портативную жаровню и сковородку на ней.

 (...пожалуйста, не трогай моего сына, Ева, возьми меня, не его...)

 - Ева? А где же ты была все это время?
(...выиграть время... Пока она не сделала ничего ужасного. Заговорить ее...)
 Ева закуривает сигарету и небрежным жестом окидывает сарай:
 - Я готовилась. Я готовилась уйти в тихое место и взять с собой твоего любимого мужчину, - Ева стряхивает пепел и дует на кончик сигареты.
Рози понимает, что уже не сдержит крик, когда Ева смачно припечатывает недокуренную сигарету в лоб ее сыну.
**

Она отрезала ему пальцы по одному и опускала обрубки на руке в марганец, чтобы остановить кровопотерю и продлить его муки. Потом она бросала их на раскаленную плитку, зажаривала и заталкивала в рот Рози, заставляя ее есть пальцы собственного ребенка. Плоть от плоти, приговаривала Ева, запихивая в рот Рози последний пальчик – хрустящий обрубок с маленьким мягким ноготком на конце. Алекс визжит и зовет мамочку. Алекс кричит так громко, что его маленькие голосовые связки уже не выдерживают такой нагрузки, и крик переходит в сиплый натужный свист. Его бегающие глаза выражают только боль и страх. Иногда Ева закрывает его рот и нос ладонью, и задыхающийся ребенок срывается в судорожные всхлипы, которые переходят в вой вместе с новой партией насилия.
Рози видела все это в пелене кровавого страха.
 Алекс уже не плакал и не кричал – просто не мог. Рози думала, что все самое страшное уже позади, но когда Ева маникюрными ножницами срезала ее сыну ухо, она поняла, что ошибалась... Ева методично кромсала ее сына сраными маникюрными ножницами, но Рози ничего не могла сделать, только кричала и плакала, умоляя оставить Алекса в покое, она клялась всеми святыми, что никогда не подойдет к Норману, она просила прощения, рыдала и снова умоляла. Алекс безвольным мешком повис в путах, но был все еще жив. Ева порхала над его тельцем как заправский хирург, укорачивая Алекса все сильнее. Она лишила его ушей и пальцев ног, отрезала его маленькие сосочки. Рози орала и плакала. Вдруг Ева остановилась и снова закурила.
 - Ева... Ева... Ева, – Рози выла на стуле. Алекс, кажется, еле дышал. По его маленьким щекам размазались сопли и пот вперемешку с кровью.
 - Рози? - стеклянные глаза Евы освещал только кончик сигреты, - Ты помнишь, ты говорила мне, что твой сын прирожденный ёбарь? - Ева щелкнула ножницами, - Теперь он никогда им не станет.
И тогда Рози закричала так громко, как только смогла.