Деревенская колдунья

(ИСТОРИЯ 3)

НОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Время уже было после полуночи. Веселые и довольные, шли из клуба Петя с Татьяной. Жили они рядом и приходились друг другу троюродными. Миновав колхозное поле, дошли уже до высокого холма, находящегося рядом с деревней. Оставалось только спуститься и подняться, минуя глубокий овраг. Они начали потихоньку двигаться вниз. Ночь была теплой и тихой. Полная луна, яркая и огромная, нависала над самой землей.

- Смотри, - сказала Таня, указывая спутнику на ночное небо, - вон Большая Медведица. А вот там, видишь – четыре звезды, напоминающие сноп, а внутри три мелких звездочки наискось?
- Где, не вижу…
- Да вон же! – девушка развернула Петра и вытянула указательный палец в направлении созвездия.
- Ой, вижу! – с восторгом сказал тот. – А что это?
- Это -  Орион! Мне папка рассказывал! Вот голова, там рука, ноги, а эти три подряд по диагонали – пояс Ориона. Правда, красиво?! – с восторгом спросила она.
- Танюха! Что это? – испуганно спросил Петр.
Татьяна не сразу поняла, о чем идет речь, все стояла, зачарованно глядя ввысь. Парень повернулся к ней лицом и тряхнул за плечи.
- Смотри! – прошептал он.

К своему удивлению, она обнаружила, что Петя указывает совсем не на звезды. Прямо на них, неожиданно возникнув с пол бугра, шла черная овца. В одно мгновение их стало уже две. Животные изредка блеяли и степенно двигались навстречу детям.
- Ведьма-а-а… - протянул парень.

- Петька! Не пугай! Может, просто заблудились овцы!
- Да что ты, Танюха! Где ж ты видела у нас в деревне черных овец?
- Страш-ш-шно! – пролепетала та.
- Это точно Шура – ведьма…
- Петь! Ты меня не бросай – я же средняя в семье, а ведьмы только на средних и катаются! – упавшим голосом выдавила из себя Таня.

Девушка жалась к Петру, вдавив голову в плечи. Он, в свою очередь, трепетал, как осиновый лист, хоть был и младшим в семье – мало ли что колдунье на ум взбредет. От страха ноги налились свинцом и перестали слушаться.

- Пошли, - говорила Таня, - подталкивая брата, который стучал зубами и продолжал смотреть в сторону приближавшегося ужаса. Он был напуган еще больше, чем девушка.
- Танюха, - прохрипел Петр, - ты, смотри, не убеги без меня! Что-то с ногами случилось, прилипли что-ль…
-  Да ты покрестись! Быстрей – они уже близко!
Дети занемевшими пальцами судорожно совершали крестное знамение. Таня начала читать «Отче Наш».
- …Да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое…. – слышалось в ночи.
Животные чуть приостановились в десяти метрах от жертвы. И в этот момент заложники пустились наутек со скоростью звука, продолжая держаться за руки.
- Не оборачивайся! – приказала она и уже буквально выкрикивала на ходу слова молитвы.

Петр громко сопел и стонал от страха. Подниматься было труднее, чем спускаться, но они этого почти не почувствовали. Казалось, что кто-то невидимый словно хватает их костлявой рукой за пятки. В груди все клокотало и жгло. Вот еще немного – и покажется деревня. Позади неожиданно раздался зловещий смех. От этого беглецы вздрогнули и, резко столкнувшись, наступили друг другу на ноги. «Быстрей!» - стучал молоточек в голове, а руки еще сильнее сжимались между собой.
 
Оказавшись наверху, прямо рядом с домом Петра, дети, наконец, превозмогая страх, обернулись.  Овцы словно испарились… Их не было нигде! За такое короткое время они никуда не могли деться, если бы это были простые овцы – с той стороны поблизости не было даже никаких кустов, только трава…

- Ты слышала этот смех? – задыхаясь, спросил Петя.
- Да, конечно, как же его не услышать, - запинаясь, еле переводя дыхание, отвечала Таня.
- Я же говорил – это Шура. Это все ее проделки!
- Ух, как я перепугалась! Первый раз такое вижу…

Они уже подошли к ее дому и бессильно плюхнулись на крыльцо. Во дворе горел свет – мать всегда оставляла его на ночь, когда Таня уходила в клуб. Теперь дети чувствовали себя в безопасности.

- Я всегда ее боюсь, - медленно произнесла девушка.
- Да ее все боятся! Она даже когда просто посмотрит на тебя – аж мурашки по коже бегать начинают. Мать говорит, что Шура – очень глазливая. На что глянет – все пропадет!
- А почему она такая злая?
- Ведьмы – они все такие! Что Дьявол им прикажет, то они и исполняют. Сама понимаешь – хорошего ОН делать не велит … - сказал Петр, демонстрируя свои широкие познания.
- А она всегда такой была?
- Где уж там… Мне мать рассказывала, что когда Шуре было семнадцать лет, ей книга колдунова перепала.
- Ой! Какая это книга?! – спросила Танюша, открыв рот от удивления.
- Ну, там, в Тениковой Роще жил, давно еще, колдун, - рассказывал парень, вдохновившись возможностью показать свое  превосходство над девчонкой. - Его там тоже все боялись – был он очень сильным. Говорят, что мог в любое животное превращаться, и в предметы тоже. Вот, представь, идешь ты, Танюха, по дороге, наступаешь на сломанную ветку, а она – раз, и превращается в колдуна! Он берет, и своей сухой рукой хватает тебя за ногу, - неожиданно резко произносит Петр со зловещим выражением лица, - и говорит: «Отдай мое сердце!»

Таня в ужасе взвизгнула и принялась колотить негодника маленькими кулачками. Петр хохотал, довольный тем, что так удачно испугал собеседницу. Все соседские дети постоянно играли в страшилку, в конце которой, в неожиданный для всех момент, рассказывающий говорил «Отдай мое сердце!» И лучше всех это получалось у Тани, а ему все время не везло. И теперь он хохотал, как ненормальный, не обращая внимания на ее нападки.
 
- Тань, ты чего? – спросил Петр, наконец, заметив, что сестра сильно обиделась.
- Дурак! – выругалась она, подскочив с места. – Нашел, когда пугать! Только десять минут назад сам-то как колотился, а теперь, что отлегло?! Все! Я пошла домой! – сказала она, демонстративно развернувшись.
- Ну, прости, прости, я пошутил! Ну, хватит тебе! Я больше не буду, - упрашивал Петя, видя, что Таня уже взялась за дверную ручку. – Хочешь, я тебе про книгу расскажу?!

Девушка немного помедлила, потом обернулась и снова присела на крыльцо. Она молчаливо уставилась на рассказчика, сдвинув брови у переносицы. Петр прокашлялся, глубоко вздохнул и начал рассказ:

- В общем, тот колдун долго не мог умереть. Был он старый-престарый, немощный. Уже и на огороде ничего не садил – сил не было, а умереть никак не мог…
- Ну как не мог? Откуда ты это знаешь, опять выдумываешь? – нетерпеливо спросила она.
- Да нет, мать говорила, что когда он перестал подниматься с постели, к нему пришли соседи, и была среди них Шура. Он охал, стонал, а когда она вошла, то вдруг потянул к ней руку. Хотелось ему передать свое колдовство и спокойно умереть. Она к нему, было рванула, а мать ее – за волосы. Куда, мол, дура, несешься… И мужики выломали доску в потолке. Только тогда он и испустил дух. Ведьмы и колдуны ведь не могут просто так уйти – им или передать нужно, или потолок взломать… А у него никого не было, вот и спешил он отдать свою силу Шуре…
- И где же здесь книга?
- Ну, вот, а после смерти, через сорок дней, его хата вдруг загорелась. Никто не знал, как такое могло случиться. Прибежали туда все соседи – пожар тушить, и Шура тоже. Сначала лили воду внутри, пока не занялась крыша. Все стали выбегать, а она вдруг увидела за сгоревшим пологом (занавесками, отделявшими комнатушку с печью) большую Черную книгу. И – хвать ее. А тут, откуда ни возьмись, тетка Клава. И ну, вырывать книжку из рук. Дрались они, дрались, да и разорвали напополам… Говорят, была она обтянута человеческой кожей, вся такая потрепанная, на непонятном языке. И достался Шуре конец, а Клавке – начало. Они вот всю жизнь и враждовали, пока вторая не умерла. Тоже потолок ломали…
- А дальше?
- Не знаю. Наверняка Шура забрала потом себе первую часть…
- Петь, а Петь, - сказала после паузы Таня, - а может быть это все-таки не Шура была, там, в овраге?
- Да она, она! – уверял тот.
- Вдруг правда овцы заблудились? – продолжала настаивать сестра.
- А кто же тогда смеялся? – язвительно заметил он.
Татьяна задумалась – смех действительно был настоящим. Двоим показаться одно и то же не могло…
- А давай, все-таки, завтра поспрашиваем в нашей деревне и в Тениковой Роще тоже! Может, у кого овцы и не ночевали дома?...
- Ну, ладно. Сходим завтра, – сдался Петр.

Дети одновременно зевнули и, засмеявшись сами на себя, стали расходиться. Петр вышел за ворота и посмотрел в сторону своего дома, который был совсем рядом. Здесь не было видно света фонаря, и в темноте кусты и предметы выглядели как-то пугающе. «А вдруг она где-нибудь за кустами притаилась?...» - проскочило в голове. Парень стоял, в нерешительности осматриваясь вокруг. Вдруг неожиданно что-то протяжно заухало…

- Танюха!!! – истерично кричал Петя, возвращаясь назад.
Таня уже вошла в веранду и разулась, когда услышала его крик.
- Чего ты? – она вопросительно смотрела на него.
- Д-д-давай, ты меня проводишь! – выпалил он.

Танины брови удивленно поползли вверх. Она снова натянула босоножки и вышла к нему. Он, запинаясь, рассказывал ей про филина, в которого превратилась Шура.
- Ну, уж хватит! – возмущенно сказала девушка. – Филины и совы у нас всегда водятся. И когда же им ухать, как не ночью?

Словно понимая, о чем они говорят, сова пропищала снова и пролетела прямо над ними. Таня пожурила труса и отправилась его провожать. Он шел рядом с сестрой, стараясь держаться молодцом. Это удавалось ему с трудом – при каждом шорохе парень вздрагивал. 
Вернувшись домой, девушка улеглась в постель и сразу уснула. И снилось ей всю ночь, как черная кошка с Шуриными глазами зловеще наблюдает за ней. И никуда от этих глаз Таня не может спрятаться.

ЛЕГКА НА ПОМИНЕ

Целое утро, ковыряясь на огороде, она думала о ночном кошмаре. И о том, как они спозаранку вместе с Петькой ходили по домам, расспрашивая о пропавших овцах. У всех животные этой ночью были на месте. То же самое они узнали и в соседней деревне. К тому же, в Тениковой Роще тоже ни у кого не было черных овец.  Она полола грядки и вспоминала про Черную книгу, колдуна, ночное происшествие, от чего сердце временами замирало и начинало трепетать. Незаметно наступил вечер.

Мать поставила на стол только сваренную картошку, щедро сдобренную резаным укропом. Она ароматно запахла по всей комнате, разжигая аппетит. Таня с сестрой сидели уже за столом, не чая, как дождаться вечерней трапезы. На пороге появился отец. Он поставил большой мешок на пол и раскрыл его. Оттуда неожиданно выскочили два маленьких поросенка. Они отряхивались, повизгивали и опасливо посматривали на домашних, шевеля розовыми ушками. Отец довольно улыбался, когда мать поднесла им плошку парного молока. Они тут же принялись смешно хлебать из миски, похрюкивая и кряхтя.
 
Поужинав, семья еще долго сидела за столом, слушая, как удачно отец купил поросят. Собирать деньги на них пришлось целый год, с трудом выгадывая каждую копейку. Отец работал на мельнице, мать – в колхозе, и почти ничего не получали. Чаще всего, вместо денег, давали сахар, либо зерно. Все были очень рады – ведь теперь скоро будет и мясо!
Они еще сидели за столом, как в дверь кто-то слегка стукнул и, не дожидаясь приглашения, вошел. Мать встала из-за стола и направилась, было к двери посмотреть, кто же пожаловал. Но гостья уже стояла на пороге.

- Здрасьте! Данилыч! У меня к тебе дело… - многозначительно сказала Шура, щурясь от яркого света. – Смолоть надо мешочек. Завтра сможешь?
Таня в это время словно сжалась в комок, мать немного заволновалась. И в это мгновение из маленькой кухоньки, прямо наперерез выскочили поросята. Шура мельком взглянула на них:
- Данилч! Сколько ж отдал за поросят? – спросила она, глядя на отца.

Разговаривая на ходу, он вывел ее в сенцы. Договорившись о помоле, Шура попрощалась и пошла восвояси. Входя в дом, отец услышал крики. Распахнув настежь дверь, застал картину: поросята упали на спину и бились в конвульсиях. Жена и дети суетились около них и ревели.

- Они издыхают… Танька! Быстрей беги за Шурой, проси, чтобы она вернулась! – приказал он. – Да скорей же ты!
Татьяна в мгновение ока выскочила из дому. Завидев вдалеке непрошеную гостью, опрометью понеслась за ней. В этот момент она даже забыла о своих страхах.
- Теть Шур, - задыхаясь, окликнула ее Таня, - поросята умирают! Папка послал за вами! – скороговоркой выпалила она. 
- Вот, родимцы! – раздосадовано сказала Шура. – Я ж на них даже не смотрела!
Она начала поспешно возвращаться. Почти вбежав в распахнутую дверь и увидев печальную картину, попросила святой воды. Налила ее на руку, сбрызнула поросят и сказала почитать «Отче Наш». Когда мать окончила молитву, животные неожиданно вскочили на ноги, встряхнулись и, как ни в чем не бывало, подбежали к миске с молоком. Шура посмотрела на хозяина и, встретив пристальный взгляд, опустила глаза.
- Данилч! Ты не серчай, я не специально. Так вышло… Я же тебе обещала… - извиняющимся тоном протянула она и вышла из дома.
Таня, с выражением крайнего удивления, смотрела то на отца, то на мать.
- Па-а! а что она тебе обещала?
Тот только молча  возился с поросятами, осторожно опуская их во временный закуток, находящийся за печкой. 
- Ну, скажи, папочка, пожалуйста! – канючила дочь.
- Вот прицепилась, как кажучка! – не вытерпел тот. – Не твое это дело! Вот вырастешь, узнаешь!
- Я же большая – мне уже пятнадцать! – настаивала Таня. Но отец был непреклонен.

Полночи она не спала – любопытство не давало покоя. Почти под утро уснула, и снова приснился страшный сон про черную кошку. Только теперь она увивалась в хлеву, возле коровы. Потом вдруг кошка превратилась в Шуру, которая поставила ведро и начала доить. Таня во сне звала отца на помощь: «Папка! Папка! Нашу корову Шура доит! Скорее, скорее!» А колдунья ухмылялась и посматривала на Таню. Потом неожиданно Шура исчезла, а струи молока продолжали литься в ведро. Отец все не приходил на помощь, а Танюша все кричала и кричала…

- Да что ты! Проснись же! – будила ее мать.
- … Шура нашу Зорьку доит! – навзрыд причитала  она  сквозь сон и тут же проснулась.
Мать задумчиво смотрела на нее, гладя по голове и вытирая заплаканное лицо девочки.
- Ну, все, все… Это просто ночной кошмар! – успокаивала она дочь.
Та посмотрела в окно – уже ярко светило солнце.
- Мама! А с Зорькой все в порядке?
- Конечно. Она уже в стаде.
- Ой! А я все сплю! Почему ты меня не разбудила, чтобы ее отогнать?
- Ты так крепко спала…
Таня принялась рассказывать свой страшный сон, а мать внимательно слушала ее. Иногда в глазах читалось удивление. Дочь пытливо всматривалась в родное лицо, чувствуя какую-то загадку.
- Мамочка, расскажи мне, что Шура обещала отцу?
- Да хватит тебе! – отмахивалась она. Но Танюша не собиралась сдаваться. И все-таки добилась своего.
- Ладно, расскажу тебе, когда приду с работы. А сейчас некогда. Только смотри мне – отцу ни-ни!
- Конечно, мамочка! – обрадовано говорила она, не веря своей удаче.



СЕМЕЙНЫЙ АРХИВ

Незаметно пролетел суетной и душный день, со всеми его заботами. Татьяна пригнала корову и успела уже подоить. Мать пришла с работы уставшая и похвалила дочку за помощь. Пока она переодевалась и накрывала на стол, девочка ходила за ней, словно тень, с немым вопросом в глазах. Когда на пороге появился отец, ее надежда улетучилась, основательно портя настроение. Кушали они всегда молча – так было положено. После ужина все заметно оживились. Только Таня сидела, угрюмо сдвинув брови, уставившись в пол.

- Ваня! – сказала жена мужу, озадаченно посматривая на дочь. – А мы сейчас вот, с Таней на речку сходим, искупнемся!  - говорила она, стараясь естественно улыбаться.
При этих словах Танюша просияла. Она сразу поднялась, на секунду вышла и вернулась уже с полотенцем в руках.
- А я? – отозвалась Тома.
- А ты еще маленькая, ложись в кроватку! – мягко сказала мать младшей дочери – девчушке лет восьми.
- Поздно уже, спать пора…- настаивал Иван.
- Да ладно, выспимся. Освежиться хочется. Мы – мигом, а ты ложись, отдыхай!
- Ты, можно подумать, не накупалась еще за день?! – недовольно проворчал отец, обращаясь к дочери.
- Я только в обед немножко поплавала, - жалостливым голоском пропищала Таня, прячась за мать от строгих глаз отца.
Иван бессильно махнул рукой – ну что, мол, с бабами сделаешь…

*****************************************************
Они быстро спускались в темноте с холма. Река находилась метрах в тридцати от дома, прямо под бугром. Вот уже появился их мостик. Они быстро намылились, проплыли до середины реки и назад, и присели на мостике. Молодой рожок луны рассыпал по речной глади серебристую дорожку. Над рекой летела сова, расправив  огромные крылья. От этого ночной пейзаж стал еще более таинственным.

- В общем, слушай, - сказала мать, глядя на нетерпеливое выражение Таниного лица – случилось это, когда тебе было пять лет. Встала я утром корову доить, пробую – а вымя пустое, молока в нем нет. Я не поняла, что случилось, и позвала Ивана. Он посмотрел – никакого воспаления, с коровой все нормально. Удивились мы тогда сильно, но – делать нечего…

Вечером подоила, как обычно. Мы и успокоились. На следующее утро снова то же самое. Позвали фельдшера. Он Зорьку осмотрел и никакого недуга не обнаружил. Развел руками и пошел, даже ничего не посоветовав. Тогда отец решил ночью в хлеву покараулить. Поздно вечером спрятался он в сарае, на сене, и стал ждать. Долго сидел там, может, часа три. И уже было задремал. Как вдруг слышит, кто-то мурлыкает…

Он выглянул из своего «убежища» и оцепенел: черная кошка вспрыгнула на спину корове, прошлась по холке, перебирая коготками, словно любовно почесывая животное и потягиваясь. Зорька почему-то спокойно реагировала, даже прогнула спину. Потом кошка спрыгнула и пропала.  В тот же момент раздался звук бьющихся о жестяное ведро струй молока. Никакого ведра не было, но вымя двигалось так, словно кто-то невидимый доил корову. Иван продолжал наблюдать,  ужасаясь тому, что видели теперь его глаза. Когда дойка окончилась, все стихло, только Зорька переступала с ноги на ногу и жевала сено. В то утро снова не было молока.
 
- Ма-ам! – воскликнула Таня. – А я это во сне видела…
- Да. Надо ж так! Даже не знаю, как тебе это удалось… В общем, весь следующий день отец ходил сам не свой. Он тогда подумал, что это могла быть Шура, но уверен не был. И вот что решил. Он взял борону, что стоит у нас за домом, железная такая, с зубьями, ну, чем мы огород заглаживаем, когда все посажено, - объясняла мать.
- Знаю, знаю, - откликнулась дочь.
- Ведьмы, говорят, боятся тех предметов, которым более трех лет. А борона у нас была уже лет шесть. На следующую ночь он снова спрятался в хлеву, прихватив ее с собой. После полуночи слышит – мурлычит… Опять по корове прошлась, почесала ее коготками и только спрыгнула наземь, Иван, не долго думая - раз! – красноречиво размахивая руками мать показывала, как он закинул на ведьму борону. – Она как взвыла! Пустилась бежать, а он вдогонку – еще раз! Кошка ковыляла окровавленными лапами к окну, и он бы настиг ее, только та вдруг пропала… Утром корову я подоила, как обычно.
- А она больше к нам не пришла?
- Нет. Только днем отец зашел к Шуре домой – хотел понять – ее ли это рук дело. Вошел в хату, а как раз суббота перед Пасхой была, и видит – мать ее старенькая месит тесто, из сил выбивается.
- Что ж вы работаете, а дочь – молодая баба, а не помогает? – спросил он старушку.
- Да приболела она, - жалостливо ответила та.
Он в комнату заглянул, а Шура на печке лежит, стонет, все руки перебинтованы. Увидела его и взмолилась:
- Данилч, ты меня чуть не убил! Прости! Я больше не приду к вам! – только и прохрипела она жалобно.
- Ну, смотри, Шурка, придешь еще раз – убью бороной! – пригрозил он.
- Вот с тех пор корову нашу больше никто не трогал, - подытожила мать.
********************************************************
Они медленно шли к дому, продолжая разговаривать.
- Мам! А правда, что ведьмы на средних катаются? – спросила Таня и рассказала о недавнем ночном происшествии.
- Да нет, - ответила та, задумчиво выслушав историю дочери, - им-то все равно,  на ком. У отца был старший брат – Гриша. Ты его не знаешь – он на войне погиб в сорок третьем. Когда он только из армии пришел, а служили тогда три года, то влюбился он в Тоню  из Тениковой Рощи. И стал на свидание к ней ходить. Возвращался всегда поздно, за полночь – пока с работы придет, пока на свидание, а еще оттуда, сама знаешь, идти не близко… Вот так весь ноябрь и проходил…

А Шура тогда молодая была и все к нему клеилась – нравился он ей. А Гриша – никак, не по сердцу пришлась. И видать прознала она, что с Тонькой он дружил, и решила отомстить, чтоб, мол, к ней не ходил. И такое началось! Как он возвращается из Тениковой Рощи, только плотину перейдет, Шура черной кошкой к нему на спину – прыг, и пошел Гриша, словно завороженный, к дому, и ну вокруг бродить… А дело зимой было. Около дома весь снег был вытоптан, как на дороге. А на рассвете, чуть петухи закукарекают, он в себя приходит и  - домой. И так было каждый раз. Час поспит, вставать уж пора, а усталость с ног валит. Понять ничего не может. Как до плотины дошел – помнит, а как до дома добрался – нет. Выйдет на улицу – вокруг весь снег вытоптан, а кто это сделал – ума приложить не может.

Один раз Иван допоздна засиделся – стол мастерил. Вышел на улицу, смотрит – Гриша…  Голову опустил, руки, как плети болтаются, брата не замечает, идет себе вокруг хаты, круги нарезает. Ваня глядь – а на спине кошка сидит. Он Гришу возьми, да окликни… В тот же миг ведьма в снег, и была такова! А он стоит, головой машет, глаза протирает. Так вот они и разгадали, что творится-то. Ну, что делать? Покумекали братья, да и решили, что нужно ведьму проучить…

На следующий день отправился Григорий к Шуре. Только на порог, а она тут как тут. Глаза горят, улыбка с лица не сходит.

- Заходи, Гришенька, дорогим гостем будешь! Никак свататься пришел? – самодовольно говорила она.
Гришка не растерялся, да и схватил ее за волосы.
- Вот, видишь, – говорил он, указывая Шуре на пуговицы, - три года шинель носил. Заряжу ружье одной такой – мокрого места от тебя не останется! Еще задумаешь покататься – сделаешь это в последний раз! Ты меня поняла?!
Как же Шура причитала тогда. В ноги ему кидалась, прощение просила! С тех пор вся эта страсть и прекратилась, отстала она от него. А ты, смотри, одна не лазай ночью! – говорила мать, уже подходя к дому. – Если еще такое случится, чтобы отцу рассказала. Видно опять Шура за свое взялась, мало кровушки попила в нашей семье… - задумчиво размышляла она.

Таня молча слушала рассказ, от удивления не произнося ни слова.
- Ты смотри, отцу не говори, что я тебе рассказала!
- Нет-нет, мамочка! – выйдя из оцепенения отозвалась дочь. Они чуть приостановились.
- Мам, а почему ее Бог не наказывает за это? – неожиданно спросила Таня. Та вздохнула и присела на крыльцо, обхватив дочь за плечи.
- Бог никого не наказывает. Мы сами, воротя не весть знает что, наказываем себя… Вот, не возьми Шура ту Черную книгу, жила бы себе, как все. И замуж бы вышла за кого-нибудь, и детей родила бы…

Но она выбрала другую дорогу, видать хотелось ей всеми покомандовать. Думала, что колдовство подсобит ей в житейских делах, поможет добиться всего, чего душа ни пожелает! А вышло все вот так. И быть ей теперь одной до самой смерти. И умирать будет – никто воды не подаст. Черные дела никому счастья не приносят. А Господь все видит…

 

 
      


Рецензии
Интересный рассказ. Настоящей мистикой и колдовством от него веет. Даже не сомневаешься в том, что всё происходит на самом деле. Словно попадаешь в эту таинственную, страшную деревню, где всё по-другому.
По рассказу рассыпаны множество «мелочей» деревенской жизни, которые меня подкупают, обостряя реальность происходящего.

Удачи Вам в творчестве!))

С уважением,

Сергей Долгих   14.05.2011 17:57     Заявить о нарушении
Сергей, спасибо Вам огромное за отзыв! Не поверите - не заходила на сайт несколько лет! Может, пару раз, да и то бегло! Мне очень дороги Ваши слова!
Примите мою, хоть и запоздалую, благодарность! С уважением, Наталья.

Наталья Пономаренко   26.02.2018 03:32   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.