Ночь перед Рождеством!

Следующее стихотворение имеет немного необычную историю своего появления: будучи студентом Казанского авиационного института, в перерывах подготовки к экзаменам я написал несколько четверостиший и послал их брату Владимиру в Ленинград. Он ответил продолжением стихотворения, удивив меня тем, в какую сторону повернул сюжет. Пришлось отвечать в том же ключе. Он опять продолжил, иной раз заменяя и мою часть в своей манере. Так и появилось это стихотворение.

Ночь перед Рождеством!
(Рождественская встреча
Или сказ о невероятном, но вполне возможном)

Темно. Дрова трещат в печурке
И кошка трётся возле ног,
Мурлычет громко. «Тише, Мурка,
Ступила сказка на порог.

Метель, ты слышишь? – прекратилась,
Лишь валит тихо снег с небес…
Кругом же сказка притаилась.
Да, завтра, Мурка, день чудес».

Так тихо мирно рассуждая,
И вслух привычно говоря,
Сидел лесник в сторожке старой,
Времён горохова царя.

Назавтра Рождество, к тому ли
Он сказку вспомнил, чудеса?
Сейчас как будто все заснули:
Снега и звери, и леса.

Бессонницей старик томится,
Сидит и смотрит на огонь…
- Что там?! Как будто кто стучится?
И стук копыт… Не уж то конь?

В заиндевелом и морозном
Окне ни что не разобрать,
Заметно только: грациозно
Уж месяц вышел погулять.

Открыл он дверь, а в лунном свете –
-  О, диво! – дюжина чертей
Сидят в кастрюле иль в карете…
«Встречай нас, старче, поскорей!»

Ну а лесник что? Испугался?
Сначала да, оторопел,
Хоть твёрдо на ногах держался,
Все ж побелел, ну прям как мел.

И было от чего пугаться,
Ведь лес стеной вокруг двора,
А на часах уже 12 –
Для всякой нечисти пора.

Мелькнули в голове рассказы
Про Лешаков, про колдовство,
Да вспомнил старый, хоть не сразу,
- Ах, мать…! Ведь завтра Рождество.

К тому же крест святой носил он,
Хоть по привычке, крест есть крест,
Ну а с крестом какая сила
Нечистая решится съесть?!

Решил тайком, - а ну-ка, скушай –
Знаменьем крестным осенить,
А те ему: «Отец, послушай,
Ты лучше дай поесть, попить».

Ну и дела! Лесник опешил
И ну глядеть во все глаза:
Рта не раскрыл никто… - Тьфу, Леший!
А кто ж и чем тогда сказал?

Он на коней: «Как, не устали ль?»
А где же кони? Нет коней!
На чём же эти прискакали?
Глядь на карету, всё ль при ней?

Ну и карета! Интересно!!!
Нет ни полозьев, ни колёс,
Ну а без сих вещей, известно,
Любой извоз не за извоз.

И тут старик из транса вышел,
Спросил он больше не таясь:
– Чем молвите? – В ответ услышал:
– Телепатическая связь.

А понял он? Придётся к слову
Ответить мне на сей вопрос –
У деда телик был не новый,
Но верный как его Барбос.

А где он, кстати? Что не лает?
Ведь на медведя выходил.
Чу…! Визг печальный замирает
Вдали… Вот это припустил!

Ну так, на чём остановился?
Ах, да, что телек был при нём.
Так вот, как вечер, дед садился
Перед мерцающим окном.

Смотрел вподряд про цирк, про лазер,
Про спорт, про космос, про кино,
Так что, понять про эти связи
Ему совсем не мудрено.

Никак пришельцы?! Вот так дело!
Дед много знал про НЛО:
Смотрел пока не надоело,
А тут гляди-ка – повезло.

Да, повезло то, повезло то,
Ведь это, как его… контакт!
А кабы вышло не во зло то,
Да каб не сделать что не так!

Вдохнул лесник, скребнул затылок,
Гостей прикинул худобу.
– Ну что ж, пошли, народец милый! –
И пропустил «чертей» в избу.

Глядь, а забытая «карета»
Уж на восьми ногах стоит
И этак боком штука эта
Пролезть за ними норовит.

Но дед уже не удивился,
Он приказал «карете» лечь,
И, так как пёс не появился,
Велел ей хату постеречь.

– Не знаю, кормят чем, вот жалость,
А то б дал кость или сенца! –
«Карета», фыркнув, отбежала,
Легла послушно у крыльца.

Зашёл в избу, пришельцы чинно
Сидят рядком. А зелены!!!
Повесив кожух свой овчинный
Полез дед в печку  по блины.

При свете лампы стоваттовой
(Хоть жил в глуши, но свет здесь был)
Лесник начал контакт по новой
И глаз с пришельцев не сводил.

И было тут чему дивиться:
Пред ним не люди. Где же, где
Такие могут народиться?
В морях кислотных, иль в огне?

Всё было странно в незнакомцах-
Их внешность, жесты, цвет волос.
Таких не видел он под солнцем,
Да и в кино не довелось:

Как у людей и руки, ноги,
И голова всего одна.
Ушами шевелят как йоги,
Зрачки глубокие, без дна.

На голове же будто рожки
Средь синих локонов торчат,
И нос чудной, ну как у кошки,
Зубами щелкают, стучат.

- Продрогли, чай, проголодались?
В тайге всего, брат, берегись.
Вам люди то ещё встречались?…
Эй, Сизый, ты к огню садись!

Дед говорил, стол вытирая,
Поглядывал всё на гостей,
И не спеша на стол сбирая,
Всё неземных ждал новостей.

Не экономил на закуске,
Все выставил он, что имел:
Дары тайги, бутылку «Русской»
- Так за контакт! Ну, кто тут смел?!

Пришельцы, видно, уж заждались.
Поесть! Какой уж тут отказ.
Но выпить всё же отказались:
Понюхав, захмелели враз.

И сразу будто посмелели
И повольней стали сидеть,
Задвигались все, зашумели,
С восторгом уминая снедь.

Они же , вроде, телепаты?
А щебет, гомон, шум и смех…
Такого не видала хата
Хоть раз в 5 старше будет всех.

Беседа завязалась сразу,
Дед разговорчив, весел стал
И умничал не для показу,
И всё остротами блистал.

О чём же разговор, ведь статься,
Их в глушь случайно занесло
– Мужчины любят потрепаться
О женщинах, о НЛО.

Дед клял судьбу, застрявший трактор,
И браконьеров и завоз.
Те толковали про реактор,
Который всё чуть не разнёс.

Дед вспомнил детство, как мальчишкой
Был бос и гол, как лес любил…
Они – про эндоксеровышки,
Да про корабль, что стинги бил…

И песни были, даже пляски
Под разудалую гармонь…
Но есть конец у каждой сказки,
– В печи чуть теплится огонь.

Проходит ночь! Пора прощаться.
– Не поминай ты лихом нас,
Домой нам надо возвращаться,
Мы вместе не в последний раз!

Всплакнул старик, смахнул слезинку.
- Уже пора?! Куда спешат?! –
И, загрузив гостей в корзинку,
Отнёс их в ихний аппарат.

Отнёс. Ссадил, толкнул «карету» -
Уж понеслась скачками та,
А он всё слышал: «Жди привета,
Пришлём привет с Тау Кита».

Растаял эхом стук копытный,
Прошла бесследно ночь чудес.
Вокруг всё тот же первобытный
Суровый и дремучий лес.

Избушка та же и печурка,
Сверчок за печкой и Барбос
Привычно цапается с Муркой –
Явился всё ж негодный пёс!

Все те же, вроде. Всё как прежде,
Вокруг всё то же естество…
Но нет! Лесник живёт надеждой:
Ведь будет снова Рождество!!!

Казань – Ленинград
(по переписке с братом Владимиром)     январь-март 1985 г.