Борьба на рогульках

и снова здравствуйте, трио бандуристов опохмеляется, пряча лыбу в усьях - те же и Фосси Паццо,


Батька попадает к черту на сковородку и изжариваясь продирает зырки и хватает чёрта за хвост и сажает рядом с собой на пекло: "А вот теперь посмотрим, кто тут вкуснее!".
Чертяка баламутит хвостом, стучит копытами, оплавляя их в раскалённый чугунок, но не тут-то было, Батька притоптывая гапочок, щекочет Чёрта в подмышках, и как хлопцы воскресный мяч, - лупцует его по башке.
Чертяка, хрюкнув свинячьим рылом, почуял запах паленого и, взвизгнув, рванул что было мочи, оставляя хвост в руках грешника.
"Вот тебе! Вот! Я Вас выведу всех здесь. Будете у меня на шарнирчиках.". При этих словах батька кусает черта за морду и под визг и гам оказывается на родной хате, прям на крыше.
...И видит сквозь прореху в соломе, что жинка евойная с Васькой на полатях кверху воронкой разлеглася.
С удивлением замечает, что братина горилки на жгучем перце, пуста, из пасти Батьки выносит пожар, супротив коего и в аду прохладно, и тягучая слюня падает на дивлённый ус ниже подбородка. Батька в восхищении икает и удовлетворённо гутарит: Пся крев, матка боска!"
А тут на тебе опять этот чёрт: "Стоять! Подь сюды морда! А ну-ка давай теперь в котле побулькайся!".
"А вот те шиш!" - Батька скрутил смачную дулю и сунул в свинячий пятак.
Ухватил визжащего чертяку за хвост, и как по канату гыкнул в прореху крыши на мирно почивавших жинку и оброгатившего его шельму Ваську.
Всё нахрен перемешалось, Васька теперь был на сковородке с чаном на башке, черти с жинкой Батькиной вообще сдурели, хвосты стали троиться и ржать на Батьку, крыша дома батькиного и то танцевала, но тут сквозь туман белокрылого зяба, ухватил Батька мысль:" шо же вона твориться".
А потом сверху (не иначе - в прореху крышную) хлынул на Батьку ледяной поток.
Жинку, Ваську, особливо чёрта с непривычки затрясло в лихоматке. Батька щурил очи как бугай, и что с ним сробится после братины первоча, крутил мёрзлый ус, и подпоясывал сползший кушак.
А водица лилась, мирно так изгоняя по всех бисов из души, а потом в ухо Батькино крик:" Батя! Дивись на низ! Ты какого хера крышу портишь!".
Батька съезжал паленым задом с крыши, волоча за собою солому, а из прорехи щербатое лицо орало, обрамленное мокрыми с чего-то волосами:"Ты с глузду зЪихав - чи шо?!"
С издёвкой гукали в синем небе шпаки, шелковица щекотала ноздри, и карие вишни плакали на Батькином плече.
Орала подвешенная за хвост на макушке черешни кошка Нюра…
Заливался сиплым протяжным лаем Цуцик в будке...