Жизнь моя, печаль моя

Посвящается моей любимой бабушке
Михович Таисие Ивановне

    «Слава Богу!- со вздохом облегчения подумала Надежда Ивановна,- уже светает, вот и еще одна ночь прошла.» Бессонница мучила ее уже давно. Но в эту ночь Надежда Ивановна и на минуту не  сомкнула глаз. Все переду-мала , вся жизнь пролетела в мыслях, всех вспомнила: и мужа Сергея, и дочь Анастасию, и внуков, и правнуков, и как жила , и как страдала…

    …Надя родилась в глухой деревушке. Жила, росла как все довоенные ребятишки. Пошла в школу, очень любила читать, но продолжить учебу дальше трех классов не удалось. Родителям надо было помогать: и коровку подоить, и на покос к отцу сбегать, и с младшими братьями и сестрами по-нянчиться. Помощницей росла у матери. Не по годам рано повзрослела, да и к труду деревенскому была приучена…
    С Сергеем они встретились случайно (приехал в деревню по распределению). Он – красавец, выправка военная, умен, обходителен. «Ничего, дочка, что старше тебя Сергей, зато любить будет и жалеть»,- мудро советовала ей мать. Да и правда, где бы она нашла лучше жениха. Так вот Наденька и вышла замуж в восемнадцать лет. И началась ее взрослая семейная жизнь. Уважала она Сергея и почитала, хозяйкой была отменной: в доме чистота и порядок, на столе всегда вкусная еда. Знала, Надя, что любит его, что крепче этой «стены» ей не сыскать. Он и по дому поможет, и по хозяйству управится. Все делали вместе, дружно. Да только счастью не суждено было подлиться долго. Призвали Сергея в армию и прямо на финскую войну. А тут и 41-й грянул. Не заезжая домой - на фронт.       Назначили начальником разведки, зва-ние- капитан. Письма писал редко, но для Наденьки они были самые дорогие на свете: «Милая моя голубушка, цветочек мой полевой! Как же мне тебя не хватает,…как я люблю тебя, и как я это понимаю сейчас, сидя в сыром окопе,…но ты жди меня, моя лебедушка, жена моя ненаглядная, и я вернусь, обязательно вернусь… »
Она по несколько раз перечитывала его письма и плакала, жалела она его и была так бессильна от невозможности помочь…

    Как-то вечером в дверь постучали, сердце Надино заколотилось в испуге (похоронки в деревню уже приходили). «Кто там?» - робко спросила она. «Это я!» Ноги так и обмякли,  как дверь открыла, не помнила, только упала она в его сильные измученные руки, такие родные и близкие. Всего три дня он мог побыть с ней. Они и не заметили, как пролетело время. Только эти три дня Надя запомнила на всю жизнь…

    Сын родился. Да хороший какой, пухленький, беленький. На Сережу похож. «Вот и счастье со мной, - писала Надя на фронт,- теперь я не одна, с кровиночкой  твоей».
Рос малыш, нарадоваться не могла Надя, хоть и тяжело было одной. Так незаметно пролетел год. Заболел сыночек, сильно заболел. От горя Наденька не знала к кому бежать, кого о помощи просить…Похоронила она сына своего и чуть рассудка не лишилась. Стала молчаливая, «черная» от горя. Как смогла с бедою справиться – сама не знает, только вот Сережа все писал: «Береги нашего сына, Наденька, помощником и надеждой нашей будет». А она получит письмо, убежит в лес, обнимет березу и кричит: «Прости меня, Сереженька, прости меня, не уберегла я сыночка нашего, не уберегла я кровинушку твою!» Сползет вниз обессиленная, только следы на дереве останутся. Не могла она написать Сергею, что нет больше сына его, за него боя-лась, что не выдержит он, что под пули от  горя пойдет. И только любовь к Сергею спасла Надю.

    …Вернулся Сергей с войны в 46-ом, ровно через год после Победы, прямо из госпиталя домой. Только Наденька и встретила его: встала перед ним на колени и поклонилась низко до земли за силу и мужество его. А потом плакали оба, обнявшись, не верили, что годы ожидания и страдания позади. Рассказала о сыночке, Сережа долго молчал, потом закрыл лицо своими большими ладонями, чтобы не видела жена, как может он, мужчина, быть слабым. Но надо жить. «Наша любовь поможет нам,- говорил Наде Сергей,- ведь не зря же ты ждала меня все эти годы».

     А через год, радость-то какая, дочь родилась у них. Счастье опять пришло в их дом вместе с их маленьким «солнышком», Настенькой. Любил он ее безумно, чувствовал, наверное, что не сможет дарить ей отцовскую любовь всю жизнь. Занемог Сергей.
Ранения дали о себе знать. Госпиталь. Ампутация ноги. Дом. «Все будет хорошо, дорогой мой, я тебя не покину. Дочка подрастет, помощницей станет»,- говорила ему Надя. Немощным, ущербным стал чувствовать себя Сергей. А тут еще невыносимая  боль в руке. «Неужели опять?- с ужасом думал Сергей, неужели гангрена отнимет и руку?» И снова госпиталь, ампутация. «Как я вернусь домой? Каким меня увидит дочь и жена? Разве я буду им нужен?! Не хочу жить!» - кричал Сергей.

     Наденька приехала за ним, и когда он услышал ее тихий и ласковый голос, который знала каждая его клеточка, голос, который всегда был с ним, даже там, на войне; он понял, что надо жить, жить ради нее и дочери.
     Постепенно Сергей начал привыкать к своему нелегкому положению, кое-что помогал делать Наде, но почти вся работа по дому, по хозяйству легла на ее хрупкие плечи. И она справлялась, поплачет тихонько в сарае и дальше. Как кремень стала Надежда. Заботилась она о Сергее, ухаживала  за ним, как за ребенком. Все вроде бы наладилось. Но спокойная жизнь длилась недолго. Сергей почувствовал боль и жжение в ноге. Страх не давал поделиться с женой подозрениями. «Бедная моя, бедная моя Наденька, за что тебе все это?! Как я хотел тебя сделать счастливой,- с болью и тоской в сердце думал Сергей,- тебе только тридцать лет, и рядом я – больной, измученный калека. Что мне делать?»

    …Ночью Надя проснулась, чтобы подойти к мужу, но его в постели не оказалось, не было и протеза. Ужас охватил ее ледяным холодом. «Где ты, Сереженька?»- в сердцах закричала Надя и кинулась на улицу. Была зима. Ветер со снегом ударил ей в лицо. «Сережа!»- застонала Наденька и бросилась вслед за мужем. Метель усиливалась, ничего не видя и не чувствуя холода, она продолжала бежать. Падала, поднималась и дальше. Нельзя было терять ни минуты. И вдруг она увидела темное пятно на снегу, сердце заколотилось еще сильнее. Это был Он – седой замерзающий Сергей. Упала Надя на снег, обняла его: «Что же ты наделал, как ты мог? Как бы мы с Настенькой без тебя жить-то стали,- причитала она, не имеешь ты права лишать себя жизни, судьба это твоя, жить должен!» Слезы капали прямо на его заснеженное лицо. Он открыл глаза и ледяными губами протянул: «Прости меня, Наденька, за все прости!» Как она дотащила его до дома – одному Богу известно было…

     После госпиталя привезла Наденька Сергея домой. Местный плотник смастерил для него протезы. Но нестерпимая боль не давала возможности их носить. Болели ноги, которых не было. Бывало, соскочит ночью и как закри-чит от боли: «Наденька, почеши пальчики, сил моих нет терпеть эту боль, что же они, проклятые, болят-то, ведь нет же их?!»
    …Шли годы. Десять долгих и тяжелых лет. Так они и жили. Надорвалась Наденька – ведь все на себе. Вынесет Сергея на крыльцо, сама управляется, а он рядом, как раньше, до войны. Песня Наденьке помогала:
  «По Дону гуляет
  казак молодой…
  А дева там плачет
  над быстрой рекой…»

  Перед силой, мужеством и терпением этой маленькой женщины преклонялась вся деревня.
    …Только иногда, в порыве страшных мук, когда боль совсем скручивала Сергея, умолял он Наденьку: «Брось меня! Отвези в дом инвалидов, не нужен я такой, всю жизнь я твою загубил!» а она послушает его, молча улыбнется, и дальше несет свой крест.
Дочку Сергей любил, уроки помогал делать, заботился как мог, и она ему платила тем же. Души не чаяла Настенька в отце.
    …Однажды, убираясь по дому, Надя услышала  тревожный стук в окно. Подбежала и видит: птица бьется в стекло крыльями.
«Не-е-т! – простонала Наденька,- не забирай его у меня, пусть хоть какой, но он мой, он рядом, и ничего мне не нужно  больше!» Кинулась она в комнату, где лежал Сергей, упала перед ним на колени и взмолилась: « Не покидай меня, Сереженька!» А он только тихо смотрел на нее. Глаза его стали ясные, чистые и спокойные. Она обхватила его лицо своими руками, начала целовать дрожащими губами глаза, нос, щеки, губы Сергея. Из глаз его катились слезы, он тихо прошептал, собрав последние силы: «Милая, милая моя! Настеньку береги, пусть достойным человеком вырастет…Не хочу умирать, Наденька, жить хочу!»
    Это были последние слова, которые сказал Сергей своей верной и сильной Наденьке...

    Надежда Ивановна открыла глаза и тяжело вздохнула, она не спала, только все до мельчайших подробностей, вспомнилось сегодня этой, испытавшей столько горя и страданий, 85- летней женщине. Спокойно было ей на душе. Дочку вырастила, достойным и уважаемым человеком стала, двоих детей родила…
    Надежда Ивановна потерла свои больные ноги, медленно встала с по-стели, села за стол, где стояли семейные фотографии. Посмотрела на Анастасию, на внуков своих любимых, взяла в руки фотографию правнуков, поцеловала каждого. И последней поднесла к лицу фотографию Сереженьки (глаза совсем плохо стали видеть).
    «Вот и все, сокол ты мой ясный, не забывала я тебя никогда, любила и верна была всю жизнь.
  Видишь, какие у тебя внуки, Сереженька! Теперь я спокойна. Прожила я жизнь и счастливую, и горькую. Спасибо тебе, Сережа, за те добрые минуты, что подарил мне, а за страдания твои и мои я не в обиде. Знать судьбой мне так прожить на роду написано, - она отвела глаза от фотографии и посмотрела вдаль.-  Мы обязательно встретимся, Сереженька, ведь мне столько нужно тебе рассказать!.. »