Ночные взлёты и полёты 1

=======================
На крыше дома моего...
=======================

Берёшь, в воображении,
Бутылочку вина
И делаешь движение,
Как будто пьёшь до дна...
Потом ещё движение,
Потом ещё одно...
Привет, воображение!
Почёт и уважение!
Моё воображение
Всегда полным полно....
(Из  кинофильма-«Король Олень», песенка Чеголито)

Ночь.
Тёмная ночь.
Ну конечно же, была тёмная-тёмная ночь.
Про такую ночь иногда говорят, что было темнее, чем в скорлупе грецкого ореха.
Про то сравнение не мне судить – я не поэт. Я скажу проще.... Ночное небо накрыло раскалённую землю, как тяжёлая крышка чугунную сковородку, и плотно притёрлось к ней по горизонту своими непроницаемыми краями. И хотя в той «крышке» крохотными дырочками светились звёзды, на дне «сковородки» ночь была темна настолько, что мавр смог бы там себя найти только по отражению в зеркале своих ослепительно белых зубов,... если бы конечно в той тьме он смог бы нашарить зеркало и догадался бы перед ним улыбнуться. Так уж получилось, что та ночь была темнее гоголевской украинской ночи и, поэтому всё, ВСЁ что угодно!!!, могло случиться той ночью по той простой причине, что всё равно никто бы ничего не увидел... А если бы увидел, то ни за что бы не поверил... Вот так всё и случилось... И никто потом не поверил!!!

На плоской крыше старого сарая спал тихо и спокойно, как молодой телёнок среди молодых ромашек, молодой человек. Был он лет осемнадцати от роду, хотя в темноте разобраться с его возрастом было и не легко. Он же своего возраста не замечал, что уже говорило за то, что ему было эдак-около-надцати, - по крайне мере по факту его ощущения самого себя внутри и внешней природы снаружи. Он любил спать летом на крыше и наблюдать ту самую «внешнюю» природу, которая в ночные часы была в редкой гармонии с его мечтательной «внутренней» природой. Внешняя природа состояла из ОГРОМНОГО звёздного неба. И оно было открыто для наблюдения от края до края своего БЕСКРАЙНЕГО тёмного пространства. В том тёмном-тёмном пространстве ярко-ярко светились мириады звёзд. А вокруг тех звёзд крутились другие, не видимые с крыши, планеты. На тех планетах жили неведомые никому, кроме них самих, инопланетные люди. Кто-то из них сейчас там, на другой планете, лежал так же как и он, на плоской крыше старого сарая и смотрел на его звезду. A ещё ему порой казалось, что он сидит в кресле огро-о-омного космического корабля перед огро-о-омным прозрачным экраном и летит,... летит... летит в открытом Космосе..., быть может к тому, другому, сараю. Вообщем-то, примерно так это и было. Тем кораблём была вся Земля, и молодой человек плавно летел вместе с ней в тёмном пространстве Космоса. И вместе с ним в том космосе летели и его крыша,... и его дом,... и его город,... и другие города,... и страны, и континенты, и океаны, и Солнце, и планеты, и все звёзды, которые он мог видеть, как и те, которые он не мог видеть. Летели галактики со своими чёрными дырами в центре и яркими звёздами на периферии. Летели скопления галактик и массивные группы тех скоплений. У каждого из них был свой путь и своя судьба, а у молодого человека - своя и ни чуть не хуже ихней. Однако тот длительный полёт и мечтательное течение мысли немного утомили молодого путешественника, и он заснул. Заснул прямо по середине своего бесконечного пути того безостановочного полёта в бездонно-глубокое пространство. Надо отдать ему должное, он был очень целеустремлённым молодым человеком, и даже в тот момент он продолжал упорно двигаться к своей неизвестной цели,...  спя.... Ну что тут такого – он имел простительную человеческую слабость – то есть спал по ночам. НО! Силы природы, «внешней» природы, НЕ ДРЕМАЛИ!!! Они то не имели такой человеческой слабости.

Уже давным давно учёным известна истина, что «Природа Не Терпит Пустоты». Впервые это истину высказал по гречески («Natura ablwrret vacuum») Аристотель (384—322 до н. э.). Он тогда об этом не мог знать, но вот сболтнул такое по дурости да по гречески и..., по капризу случая, оказался прав. Повезло! И сия истина означает, что в любом месте нашего пространства что-то да есть. Правда, иногда требуется проявить незаурядную изобретательность, что бы хоть что-то там да найти. Но найти всегда можно, и не может быть такого, что бы там вовсе ничего не лежало. Конечно, в суете жизни некоторые финансисты и криминалисты в этой истине до сих пор сомневаются, но это в расчёт не идёт  – работать надо лучше!!!. Значительно позднее стала известна и другая истина, а именно, что Природа не терпит ещё и «Поломанных Часов» - то есть покоя. В ней ВСЕГДА!!! что-то тикает да такает, то есть что-нибудь такое интересненькое да происходит – и так в любой точке её пространства, где, как мы теперь знаем, всегда что нибудь да есть. Надо только не пропустить свой шанс и увидеть. Хотя оно дано и не каждому, а только людям подобным нашему греку-Аристотелю – то есть тому, кому шибко повезёт.

Мирно мерцали звёзды. Так же мирно сопел молодой человек. Но! Не спало и как-то по особому «дышало» пространство-время. Была в нём тогда, как впрочем и всегда, какая-то ЗА-ГАД-КА, и та загадка распирала её пышную пространственно-временную грудь. Похоже, что Природа готовилась что-то родить. И вот на тебе! То есть, как когда-то говорили в Одессе, - а доведись оно до вас, так оно и пожалуйста. Слабая дрожь пробежала по крыши старого сарая -  как от очень мелкого землетрясения. Или ещё точнее, как будто по ней пробежала невидимая молодому человеку большая группа мышей. Конечно это были вовсе не мыши. Это начался в космосе дыропад. То есть где-то там, в космосе, совсем близко от Земли, на расстоянии всего лишь нескольких световых лет, пролетала плотная лавина мелких чёрных дыр. Как известно, (правда, пока только теоретически – смотри теорию знаменитого Стефана Хоукинга) такие мелкие чёрные дыры должны были быстро испариться – чем меньше масса, тем быстрее. Вот этим они как раз в тот момент интенсивно и занимались. А как они там первоначально наплодились в таком количестве и почему? – никто до сих пор не знает, и это пока самая загадочная часть загадочной Природы (я уже предупреждал, что в такое никто не поверит!). Ну так вот... Пока та лавина мелких и не очень чёрных дыр пролетала мимо, сталкиваясь друг с другом, чертыхаясь, лопаясь и нарождаясь снова и снова, по нашему родному пространству-времени пробежала мелкая дрожь – как будто собака старалась сбросить с себя досадливых блох, правда блохами в её «шкуре» были те самые чёрные дыры. И вот эта самая, мелкая дрожь пространства-времени, затрясла-затрясла старую крышу сарая и разбудила нашего молодого человека. Он протяжно зевнул, с наслаждением потянулся, заложил руки за свой коротко отстриженный затылок, согнул в колени одну ногу, картинно положил на неё другую и стал ею, другою, качать в такт некоторой мелодии, что заиграла у него где-то там внутри. А о кого в душе не играет какая нибудь мелодия ночью в осемнацать лет?

Через некоторое время такого меланхоличного «качания», он вдруг понял, что тихая музыка доносилась со свёздного неба, а вовсе не из его музыкальной души. Да и ночное небо выглядело теперь иначе - оно как-то странно выглядело. Там было некоторое свечение – свечение вокруг какого-то тёмного пятна, которое закрывало часть обычно присутствующих в том месте созвездий. Пятно плавно увеличивалось в размере. И вот он уже смог различить чёрную полированную плоскость, в которой, как в ночном зеркале, празднично отражались звёзды. Там что-то ещё отражалось - что-то вроде мавра, улыбающегося мавра, точнее, что-то вроде его белоснежных зубов, однако всё было очень и очень неразборчиво. Прошло какое-то время, пока молодой человек смог рассмотреть, что это были вовсе не зубы мавра, а вдоль края той зеркальной плоскости шла длинная полоска чередующихся белых и чёрных узких брусочков. И вот всё это вместе медленно вращалось и приближалось, вращалось и приближалось. А молодой человек с возрастающим интересом и волнением всё вглядывался и вглядывался в это вращающееся чудо Природы. Вдруг он неожиданно подпрыгнул как ошпаренный, а потом плотно заж-ж-жмурил свои глаза. Но когда он их осторожно «разож-ж-жмурил», то – Ба-а-атюшки ты мои-и, сват Иванович!!!... Дак чтож... ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ!!!- ему захотелось сразу снова за-заж-ж-жмуриться. Поверить собственным глазам было невозможно! Перед ним в чёрной глубине космоса на фоне ярких звёзд плавно пролетал огро-о-омный ЧЁРНЫЙ человек, и он играл на огро-о-омном ЧЁРНОМ рояле. Да-да! Это действительно был рояль, да не в кустах, как во многих романах, а в ночном небе. А за ним сидел седой музыкант.

Грузный, сутулый как большой старый морж, одетый в длинный не по размеру тёмный смокинг, в ослепительно белой рубашке и с аккуратной чёрной «бабочкой» под дряблым подбородком, он сидел на высоком стуле у гигантского лакированного рояля и плавно перебирал своими пухлыми пальцами яркие клавиши. Его большое, мясистое, как у бульдога, лицо выражало задумчивость и грусть. Из под густых седых бровей смотрели на белые клавиши рояля добрые карие глаза. Он ничего не замечал и был полностью поглащён своей игрой.

Тим.. Том.. Там..
Тра-та-та  та-та  таммм... - доносилось сверху, как будто лёгкие капли талой весенней воды срывались с длинных прозрачных сосулек и разбивались о поверхность холодной лужи.

Тим.. Том.. Там..
Тра-та-та  та-та таммм...  - слегка качался в так мелодии огромный седой человек, видимо вспоминая какую-то свою давнюю весну.

Тим.. Том.. Там..
Ги-по-по  по-по  таммм... - отзывалось в голове молодого человека, который ещё не понимал, как можно серьёзно грустить, и тем более грустить о какой-то весне.

Тим.. Том.. Там..
Тра-та-та  та-та  таммм...  – эхом отзывались на эту мелодию далёкие звёзды. Они то наблюдали за свою жизнь немало вёсен и понимали, что весна весне рознь.

Звонкая мелодия теперь неслась со всех сторон, завораживала..., обволакивала..., одним словом, морочила парню голову. Молодой человек почувствовал, как он плавно теряет вес - то ли из-за внутреннего волнения, то ли из-за избыточного гравитационного притяжения от той массивной космической композиции. Он легко оттолкнулся от плоской крыши сарая и плавно полетел вверх,... в ночное небо..., по волнам той музыки... к звёздам. Он увидел удаляющуюся Землю, потом пролетел мимо Луны,... Марса,... Юпитера,... Сатурна,... и всё продолжал лететь и лететь... лететь к гигантскому вращающемуся роялю. Странно было то, что он как будто был укутан в оболочку свежего воздуха и не чувствовал космического холода. Он вообще почти ничего не чувствовал, кроме какой-то лёгкости и радости от такого неправдоподобного полёта. Музыка звучала торжественнее. Её волшебные звуки кружили молодого человека и тянули его своими невидимыми силами искусства куда-то в глубокое пространство. Он уже не видел звёзд, а видел перед собой только длинный яркий конус лучистого света, в центре которого были рояль и пианист - неуклюжая, склонённая над клавишами тёмная одинокая фигура с мягким светом на лице от светящихся клавиш. А пианист всё играл, играл и играл. Он по прежнему был полностью поглащён своей странной музыкой. Для чего он играл, куда он летел и откуда? Скорее всего, это был всего лишь оптический обман, рождённый нерегулярностями пространства-времени. И теперь молодой человек летел к этому миражу космического масштаба...

Молодой человек подлетел к роялю и завис над ним, ища посадки. Музыкант слегка скосил на него глаза, и нашего молодца потянуло прямо к клавишам рояля. Лицо музыканта сделалось мягче, добрее. Глаза его засветились озорством, и, его старое некрасивое лицо как-то тонко изменилось и неожиданно стало выглядеть красивым. Теперь и рояль и музыкант не казались молодому человеку такими уж гигантскими. Может быть он «подрос» во время своего полёта? Так ли это было или нет, но было очевидно, что оставался ещё большой потенциал для его роста - он по прежнему был значительно мал по сравнению с роялью и смог легко разместиться на его огромных белых клавишах. Клавиши светились под его ногами ярким внутренним светом и убегали куда-то в далёкую даль, где их свечение блекло и сливалось с молочным светом звёзд одного из рукавов нашей гигантской галактики.

«Тим.. Том.. Там..» - услышал он позади себя и увидел, как огромные пальцы музыканта, легко скользя по клавишам..., летят прямо на него!!!
«Тра-та-та-та-та-таммм...» - кинулся он бежать в бесконечную даль светящейся лунным светом клавиатуры. Белые и чёрные клавиши так и замелькали о него перед глазами, как шпалы железной дороги. «Уууу... У... уууууууу!!!» - неожиданно загудело у него за спиной. Он прыгнул в сторону в чёрную бездну, покатился вниз по чему-то мягкому и холодному. Мимо него мчался на огромной скорости поезд. Свет из его окон осветил снежный откос с глубоким снегом. Поезд был неимоверно длинный. Он всё мчался и мчался, громко стуча по шпалам колёсами. Ярко мелькали окна, вихрем летел за убегающими окнами снег. Дрожь и грохот заполняли всё пространство. А одинокий паренёк оцепенело сидел в глубоком снежном сугробе. Сидел, как одинокий странник, заброшенный неведанными силами в неведанную бездну вселенной на обочину невероятно странной истории, которая весело мчалась мимо него и была пока непостижима и продолжала развиваться.

«Тим.. Том.. Там..» - снова зазвучало за его спиной уже совсем близко. Он испуганно оглянулся.  «Ах ты, ги-по-по по-по таммм» - раздался вдруг спокойный мягкий голос над его головой. Молодой человек посмотрел вверх и увидел склонённое над ним смеющееся лицо. Он, как оказалось, стоял теперь на чёрной каёмке рояля за краем клавиатуры, а перед ним сидел сутулый седой музыкант и с любопытством рассматривал его своими глубокими карими глазами. Шум пролетевшего поезда постепенно замолк в дали, уступив место космической тишине.

-«Где я? И как я сюда...?» - прошептал молодой человек, боясь нарушить установившуюся тишину.
-«Хм... Ты здесь только потому, что смог услышать мою музыку и увидеть меня.»- ответил ему седой музыкант.
-«А что, другие тебя не видят?»
-«Нет. Не очень. По крайне мере, сегодня только ты меня увидел. А ведь порою очень тоскливо от того, что тебя никто не слышит и не видит. Начинаешь сам сомневаться в своём существовании» - он задумался. – «Когда-то один знаменитый учёный сказал, что если что-то нельзя зарегистрировать, то оно и не существует. Вот, например, Луна, по его мнению, не существует до тех пор, пока на неё кто-нибудь да не посмотрит. Эта точка зрения постепенно крепко утвердилась в науке. Так что, я тебе очень благодарен за то, что ты меня увидел. Этим поступком ты, согласно той теории, меня «родил». Получается, что ты в каком-то роде моя родная «мама». И теперь я буду жить, пока ты будешь меня помнить..»
-«А если я тебя забуду?»
«Тогда я перестану существовать, как будто ничего и не было. Мне конечно будет не хватать того, что со мной было, но я как нибудь с этим справлюсь.» - мягко улыбнулся музыкант. –«Но имей ввиду, что и твоя жизнь тоже изменится. Я думаю, что она станет беднее. Тебе тоже будет чего-то не хватать. И я не уверен, что ты с этим справишься. Потерять дар воображения – это большая трагедия для любого человека, и, особенно, для молодого. Это примерно так же, как потерять саму молодость.»
-«Так ведь ты, как я догадываюсь, только игра моего воображения? Тебе же нет на самом деле?»
-«А что такое быть «на самом деле»? Это означает, что событие может быть повторено, и его может зарегистрировать любой другой человек. Я конечно не думаю, что в этот момент кто-то ещё меня видит, и вряд ли этот опыт можно повторить. Поэтому получается, что формально ты прав – я всего лишь игра твоего воображения.»
-«Вот видишь – в этом-то вся и разница! Ты только моя фантазия. А какой прок болтать с фантазией. Придуманная кошка мышь не поймает.»
-«Ты думаешь?... Но это как на то посмотреть... Иногда и поймает. Вот возмём такой пример. Менделеев сначала один, ВО СНЕ!, увидел свою периодическую таблицу элементов. А теперь каждый школьник её видит. Таким образом он своим воображением её «родил», и теперь она существует «на самом деле». Вот видишь, не всё так просто. Воображаемое очень важная часть человеческого бытия. Иначе, зачем во сне, в своём воображаемом пространстве, люди синтезируют миры, которые не существуют? А самое удивительное, что те миры могут сильно изменить их жизнь. Кто знает, почему человек стал человеком, а шимпанзе нет. Может быть потому, что шимпанзе не видит таких ярких фантастических снов. Так получается, что через те выдуманные миры человек находит новый, более практичный способ взаимодействия с миром повторяемых, то есть, реальных явлений. Он себя программирует как себя вести в той или иной ситуации, как найти взаимопонимание с другими людьми, как разрешить практическую житейскую проблему и так далее и так далее. А потом его успех копируют другие люди, которые его снов никогда не видели. То есть тот его «неповторимый» опыт находит важное применение в мире повторяемо опыта. Можно даже сказать, что такой опыт движет эволюцию.»
-«А по моему, так это уже через край.» - не сомневаясь в своей правоте, подал голос молодой человек.
-«Не думаю. Ведь наверное неслучайно ветка человека ярче всего отличалась от ветки неандертальца именно в его удивительном пристрастии к миру искусства – к рисованию, к украшениям, к декорации орудий труда. Это, казалось бы, всё из мира фантазии, от которой нет никакой практической пользы. Но, возможно, такое развитое воображение сделало людей более устойчивым к невзгодам жизни, - смогло реорганизовать структуру их общества, развить кисть, благодаря чему стало возможно изготовление более тонких орудий труда. Благодаря этому, люди стали лучше и разнообразнее питаться, дольше жить и успешнее размножаться. А вот неандертальцы в конце концов исчезли. Я думаю, у них просто не хватило воображения выжить.»

После такой длинной речи музыкант замолчал и вздохнул. Может быть он в своём одиночестве не привык так долго говорить и теперь устал.

-«А что это за поезд, что промчался мимо меня?»
-«А, это? То не поезд. Это поток чёрных дыр. Ну для простоты можешь считать, что это стрела времени. Она всегда летит вперёд. Точнее, то направление, куда она летит, мы называем «вперёд». Но есть другая часть пространства, где время летит назад – правда это «назад» имеет смысл только по сравнению с нашим «передовым» временем.»
-«Никогда не видел такого! Вот бы посмотреть»
–«Ну это технически несложно. А как тебя зовут, мой родитель»?
– «Ярослав»
Музыкант протянул к Ярославу свою пухлую ладонь и предложил: - «А ну ка, Ярослав, залазь сюда.». Он поднял ладошку с Ярославом и осторожно перенёс его на  широкую зеркальную крышку рояля.
–«Смотри... Видишь?...»
В темноте зеркальной плоскости Ярослав увидел только своё тёмное отражение на фоне звёзд. - «Ничего не вижу.»
-«А ты не торопись. Наберись терпения и смотри...» - музыкант полез в свой карман, извлёк оттуда обыкновенный большой будильник и поставил его рядом с Ярославом. – «Смотри... Видишь?»
-«Вижу отражение будильника. Ну и что?»
-«Да ты смотри, куда его стрелки двигаются.»
-«Ну, куда им и положено двигаться в зеркале – против часовой стрелки».
-«Да нет же! Это не простое отражение. Там время движется назад! Это зеркальное отражение нашего пространства-времени. Там отразились не только пространство, но и время. Смотри, что будет дальше...»

Сначала в зазеркальном мире рояля ничего не происходило. Только показалось, что часы тикали всё быстрее и быстрее. «Ти-и-ик Та-а-ак...Тик-Так....тиктак, тиктак-тиктак-тиктак...» Затем циферблат часов стал медленно расти,... расплываться,.. заполнил всё пространство,... побледнел и постепенно исчез. «Раз... Два... Три...» - прозвучал голос музыканта. Он ударил пальцем по клавише рояля. И тут Ярослав услышал гудок. Сначало тихий, но потом всё громче, громче и пронзительнее. «уууу...  уууУУУ!!!» - мчался длинный поезд, сверкая огнями и освещая тёмный снежный откос с какой-то неясной фигурой, притаившейся там, в снегу.  «Чуха-чуха-чух, чуха-чуха-чух..» грузно стучали колёса поезда всё быстрее и быстрее. Их грохот слился в единую пронзительную мелодию- «сих-сих-сих-сих-сих». Мелодия переросла в оглушительный свист, и тот истошный свист раскалывал голову... Ярослав плотно зажал свой уши ладонями и почувствовал сильную вибрацию... Рояль, музыкант и звёзды – всё вокруг бешено задрожало,... размылось,... и исчезло. Ярослав почувствовал, как будто он проваливается сквозь вязкую зеркальную плоскость рояля. Он постепенно погружался в тёмное и холодное пространство потустороннего космоса. Неожиданно, из неоткуда, в тёмном пространстве за-зеркального космоса появилась огромная яркая воронка. Из её глубины продолжал исходил пронзительный свист. Воронка стремительно вращалась, всасывала в себя космический газ и звёзды, а её узкий конец сужался в длинную нить и терялся в бесконечности - казалось, он заканчивался тёмной точкой в схлопывающемся пространстве – это был удаляющийся конец промчавшегося потока чёрных дыр. Ярослав неожиданно почувствовал, как и его всосало в эту воронку, кружит и несёт по сужающемуся пространству... Скорость его всё нарастала. Стиснув уши руками, он бешено вращался и летел в глубь воронки. Ему показалось, что его тело разогревается, светится, растягивается, и вот-вот оно разорвётся. А дна всё не было и не было. Сквозь пронзительный свист, он с удивлением услышал громкий хохот и затем весёлый крик музыканта – «Приближаемся!!!... Пристегните ремни-и-и!!!...И-и-и я-ха-ха!!!» Ярослав оглянулся и,... его удивлению не было предела - он увидел, что вместе с ним, в воронке, вращается чёрный рояль и пианист за ним. Ветер яростно трепал его седые волосы, чёрный смокинг бешенно трепетал на нём. Пианист напоминал теперь чёрного, потрёпанного и явно сумасшедшего ворона, вылетевшего из трубы только что пролетевшего поезда. Но этот «ворон» восторженно улыбался и зачем-то перебирал клавиши рояля. Полёт ему явно нравился. 
-«Бред какой-то.» -подумал Ярослав – «Всё это бред – и этот рояль, и дед, и воронка. У меня «крыша» поехала. Надо сделать усилие и проснуться на привычной крыше своего родного сарая.» 
Но тут впереди что-то засветилось, и скорость движения плавно пошла на убыль. Теперь стало ясно, что воронка узким краем упиралась в какой-то голубоватый шарик. Значит дно всё таки было.

Шарик быстро увеличивался в размере. Скоро он заполнил весь новый мир голубым безоблачным небом, затем огромным синим океаном, а потом массивным материком, большая часть которого сверкала чистым снегом. Материк раздвинулся за горизонт, и под нашими «лётчиками» оказался плотный сосновый лес, который окружал со всех сторон высокую гору. Из той горы тихонько курился белый дым. Рядом с горой показалась плоская каменная площадка. Она стремительно приближалась,... ещё мгновение,.. и вот Ярослав, музыкант и, кстати, рояль! стояли уже на высоком плоском утёсе в плотной пыли, поднятой их внезапным приземлением. Яростно чихая и отряхиваясь, они постепенно приходили в себя от полёта. Первым пришёл в себя музыкант. Маленький ростом, неуклюжий в длинном чёрном костюме, крепкого сложения и с какой-то непропорционально большой головой, музыкант казался под стать странной скалистой местности, что их сейчас окружала. Его карие глаза горели каким-то внутренним огнём первопроходца, и от этого казалось, что он сильно помолодел и был полон внутренней неукротимой энергией. Кругом внизу расстилался угрюмый лес, над ним скалы и высокая дымящаяся гора, покрытая снегом. Вдали, как будто из под деревьев, выныривал синий край океана и, сверкая на солнце, убегал к горизонту, где смыкался с голубым небом, на котором не было ни одного облачка. Ярослав огляделся. Ни дорог, ни домов, ни машин - никаких следов цивилизации.

– «А откуда им взяться?» - словно читая мысли Ярослава, заговорил повеселевший музыкант – «Мы с тобой на Земле 40 тысяч лет назад. Добро пожаловать в каменный век, в мир твоих предков - хомо-сапиенсов («Homo sapiens»), а также неандертальцев (“Homo neandertalensis”). И вот теперь представь, что каких нибудь 10 тысяч лет назад от этого времени по Земле бегали вместе с вами ещё два других вида человека: в Азии - человек-прямо ходящий (Homo erectus), а на острове Флорес в Индонезии - карлики (“Homo floresiensis”). Имей ввиду, что ваша современная жизнь с единственным видом человека большая редкость в истории Земли за последние 6 миллионов лет. И этот печальный факт видимо свидетельствует о вымирании человека как вида, которое неожиданно затянулось. Впрочем, дай бог вам здоровья, процветания, а так же большого полёта фантазии, что бы догадаться, как прожить следующую пару тысяч лет. Для меня, как персонажа «воображаемого»,  это тоже важно - не хотелось бы остаться одинокой сиротой с роялем в пустом космосе.»
-«Вот не думал, что забросив меня в такое прошлое ты будешь поучать меня о жизни будущей.» - пробормотал удивлённый Ярослав.
-«Всё ваше будущее произрастает из невидимых и перепутанных корней прошлого, вот как эти ели перед тобой. Анука, айда изучать свои древние корни!» - весело предложил он.
–«Ну да, айда» - удивился этому неожиданному предложению Ярослав - «Нас же тут сожрут. И так может получиться, что сожрут ещё до того, как мы родились. И задолго до того, как наши пра-пра-пра-дедки придумают своё первое колесо.»
Ярослав был молод и поэтому почти безрассудно храбр, но всё таки не хотел помирать в дикости, в мире бесколёсного транспорта. В конце концов, что терял этот музыкант? Сожрут его, так его кто-нибудь снова придумает – вообразит его ночной порой, и всё для него пойдёт по старому. Будет он снова стучать своими толстыми нелепыми пальцами по клавишам рояля в тёмном бескрайнем космосе. А у него, у Ярослава, все жизнь впереди и совсем не придуманная. Такую больше не выдумаешь.
–« Да не волнуйся ты так. Не сожрут. Я тебе обещаю.» - успокоил его музыкант. Он быстро подбежал к роялю, ловко пролетел пальцами по клавишам, и... они оказались одетыми в тёплые и удобные шкуры бизонов, неплохо подогнанные к их размеру. Вдобавок ко всему,  их лица покрылись жёсткой щетиной, и теперь заканчивались внизу пышными, но спутанными, бородами. Жёлтые зубы и всклокоченная нечёсанная шевелюра прекрасно дополняли эту картину. Волосатые ноги были босы, ногти нестрижены – казалось ими можно было рыть землю. Рядом лежали грубо сколоченные каменные топоры. Такое превращение явно подхлестнуло энтузиазм музыканта. Теперь, как не странно, он был похож на маленького Наполеона, готового вести свои войска к победам. Протопав своими короткими, но крепкими ножками к краю скалы, он заложил свои руки назад и заглянул в бездну. Посмотрев какое-то время в молчании на бескрайнее зелённое море под ним, он вдруг звонко, нараспев, начал декламировать:

Пред нами бушует приррро-да-а...
Колыбель хомо-сапьенса ррро-да-а...
Тот род вглубь тайги пробирррался-а,...
Кусался, царапался, дрррался-а...

Покинув южные стррра-ны,
Пустыней прошли карррава-ны.
На Север, на Север, на Северрр!
Вытаптывать лапами клеверрр.

Там мясо живёт. Там бизоны!
Голодны их дети и жёны.
С медведем не страшно схватиться,
Чтоб шкурой с семьёй поделиться.

Искуство оттачивать камни,
Костёр разводить и шаманы
Сплотили их в грозную силу,
В кремень, а не в мягкую глину.

«Гли-ину -у-у  у-у-у» - разнеслось над тайгой окончание самопальной поэмы.
«Ррр-а-а-а!!!... Ага-ага-ага-агааа!!!» - ответило в ответ эхо. Музыкант прислушался.
-«Нет, это не эхо. Нас зовут. Уже заметили. Любую жизнь чуют в районе нескольких десятков километров. Ну что ж, бери топор и пошли...»
Ярослав с неохотой переминался на месте – так сказать, с ноги на ногу и обратно.
-«Да ты за рояль не беспокойся» - подбодрил его музыкант – «Мы его здесь оставим. Тут его никто не достанет. У них пока самолётов то нет,... даже каменных.»
-«А у нас, что? Есть?» - подумал Ярослав, но ничего не сказал и поднял тяжёлый топор. – «Ну что ж, пошли...». Тяжкие мысли и тяжёлый топор придавили его к земле, и... они очутились внизу, в сосновой тайге. Из-за деревьев за ними внимательно следили чьи-то глаза...
..........
..........
..........