Мюнхен и Куршавель. Уверенно идем к... революции?

     С началом экономического кризиса в мире стали происходить странные вещи, о которых не приходилось слышать уже, считай, три десятилетия. Мир снова стал говорить о социализме, как неизбежном пути развития общества. Причем, на этом раз инициатива исходит не от левых партий, а от серьезных экономистов, которые никакой политической подоплеки в свои суждения не вкладывают. Просто капиталистическая финансовая система в очередной раз треснула по швам и, в отсутствии тоталитарного коммунизма, можно спокойно поговорить о дальнейших перспективах развития человечества. Тиражи «Капитала» Карла Маркса сметаются с прилавков. Серьезное обсуждение возможных социалистических новаций ведется не только в европейских экономических журналах, но и в американских, что вообще не укладывается в голову.
     Везде, кроме России.
     Мы вновь в контрах с Западом. Уже два года, как в контрах. Очевидно, наши официальные историографы окрестят 2007-й, год мюнхенской речи Путина, как-то по-особенному пышно: не иначе назовут началом пробуждения народного самосознания России, или что-то в этом роде.
     Хотя, строго говоря, и к выступлению бывшего президента, и к последующим дипломатическим скандалам - народ России никакого отношения не имеет. У нашего народа отношение к Европе и США довольно ровное, не меняющееся на протяжении десятилетий, и никак не связанное с отношениями российской политической «элиты» с той или иной западной страной. Например, немцев, несмотря на две смертельные схватки с ними на протяжении двадцатого столетия, мы уважаем и где-то даже любим. Квинтэссенцию нашего доброго отношения к фатерлянду я как-то услышал в восторженной фразе: «Напившийся немец - такая же свинья, как напившийся русский. Море по колено». Французов считаем симпатичными скупердяями. Точка. Англичан не любим и не уважаем, хотя в глубине души завидуем их бытовой культуре и взаимоотношениям между собой. Но сами такими же «правильными», как они, быть не в силах, да и не желаем.
     Самое странное отношение у нас к американцам. Несмотря на то, что именно от Штатов на протяжении полувека исходила смертельная угроза нашей стране, несмотря на то, что мы проиграли в «холодной войне», мы, пожалуй, единственная страна в мире, где нет реального страха перед американской мощью. На бытовом уровне у русских (особенно прошедших срочную службу) бытует мнение, что американский солдат – очень плохой солдат, что, доведись нам вступить в прямую конфронтацию с янки,  мы их раздавим, как котят. Даже сейчас. Это звучит дико после провала в Афганистане, позорной войны в Чечне, после развала СССР, но и сегодня, когда военный бюджет Штатов в десятки раз больше нашего, а Россия в два раза меньше США по численности населения, победить нас, похоже, действительно способен только американский Голливуд, а не американская армия. Впрочем, опять же на бытовом уровне отношение русских к рядовым американцам вполне добродушное. Без особых на то оснований, мы считаем их весьма наивными и ограниченными людьми, хотя живем в сто крат хуже.
     Иное отношение к Западу у российской «элиты». Пятнадцать лет подряд после 1991 года «элита» денно и нощно лизала задницу у США, да еще при этом снисходительно поглядывала на старую Европу – мол, вот наш «друг Билл», а вы-то кто – мелочь пузатая.
     Потом вдруг выяснилось: оказывается, США, как и Европа, как и почти весь остальной «цивилизованный» мир, в грош нас не ставят. Причем, что особенно обидно, нас теперь даже не боятся: ни наших чудовищных ракет, ни таинств славянской души.
     Мне кажется, в первый раз это отчетливо прозвучало на Олимпиаде в Афинах в 2004 году. Для многих русских это было, как холодный душ. Ведь нас явно засуживали судьи, причем, почти все поголовно. И обьяснить это только тем, что американцы выкручивают судьям руки, уже было совершенно невозможно – их-то, американцев, тоже в мире не жалуют.
     Россия тогда ахнула: как же так, в мире нас не любят! Это нас-то, родину Толстого и Чехова, Чайковского и Рахманинова, победителей фашизма, родину Гагарина – не любят.
Последний раз такой ужас с нами случился лишь полтора века назад, в середине ХIХ века, когда царизм, подавив революции в Европе, взял на себя роль мирового жандарма. И тут же в отместку заработал поражение в Крымской войне.
     В ХХ же веке, несмотря на две мировые войны, мы никогда не оставались в одиночестве. Сначала была Антанта, потом могущественный Коминтерн, пронизавший все страны мира, потом друзья и вассалы во всех частях света.
     И вот приплыли: не любят. Конечно, поднатужившись, можно сказать, что еще не вечер. У нас есть друзья в Китае, Индии и даже в ЮАР. При желании мы еще бы могли попытаться разыграть карту лидера третьего мира, вернее, стать «ядерным зонтиком» для него.  Но вот беда: мы-то сами – белые. В изоляции от европейской цивилизации мы не проживем. И самое главное: если мы не поймем, почему нас перестали любить европейцы, то завтра перестанут любить и другие.
     Сегодня наши политики чуть ли не впадают в истерику, пытаясь объяснить невесть откуда взявшуюся нелюбовь к России жалкими меркантильными интересами великих держав. Глупо, конечно, отрицать, что «политика – это концентрированное выражение экономики». Дедушка Ленин как всегда прав и здесь.
     Только вот какой экономики?
     Год назад с колоссальным удивлением услышал, как знаменитый в шестидесятые годы лидер французских «леваков», а ныне депутат Европарламента Кон-Бендит в интервью российскому телевидению пытался сказать хоть что-то положительное о нашей стране. Поразительно! Даже когда в 1968 году по Сене плыли трупы восставших французских студентов и рабочих, даже тогда для официальной пропаганды КПСС Кон-Бендит был лишь террористом, а не выразителем мнения трудовых масс. Сегодня же Кон-Бендит, представляя по сути дела правящую силу современной Европы – объединенных левых – вдруг решил хоть в чем-то обелить свою идеологическую прародину – Россию, и вслед за нашими политиками, что-то невнятно мямлил о двойных стандартах Запада.
     Если учесть, что западные средства информации переполнены данными о чудовищных размерах эксплуатации человека труда в России, о полном экономическом бесправии, об анекдотических российских профсоюзах и о российских миллиардерах, которых уже числом больше, чем во всей Европе, то неожиданное выступление в защиту престарелого «левака» может вызвать лишь улыбку. И единственное разумное объяснение этого таково: не случайно же говорили, что за европейскими «ультралевыми» была «рука Москвы». Вот, спустя годы, дернули за веревочку, человек и сказал то, что от него ждали. Разумеется, для нашего, внутрироссийского потребления.
     Двойные стандарты в политике были всегда. Знаменитая фраза: «Самоса, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын» - сказана в Америке. Только вот в чем дело: если уж говорить о двойных стандартах, то и нам бы самим не надо дружить с тираническими режимами в Средней Азии, целоваться с пожизненными «президентами», чьи руки по локоть в крови.
     Бог с ней, с политикой! Меня интересует другое: почему нас, россиян, разлюбил рядовой европейский житель? Или, если ставить вопрос острее: случись новый Гитлер, придет ли к нам на помощь новая эскадрилья «Нормандия-Неман», удастся ли нам в очередной раз сформировать «Армию Людову», встретят ли нас снова с развернутыми знаменами «братушки» царя Бориса?
     Подозреваю, что нет. И вот почему. В глобальном измерении Россия обманула надежды человечества, которые на неё возлагались. Дело не только в том, что развалился так называемый «социалистический лагерь». Я – оптимист в истории, и уверен, что прогресс человечества всегда поступателен и имеет единственный вектор – к лучшему. Если уж говорить про СССР, то серьёзные марксисты всегда называли общественный строй в нем всего лишь государственным капитализмом, где роль правящего класса выполняет бюрократия. То, что бюрократия сегодня практически не изменилась персонально и даже усилила свои позиции, обогатившись, свидетельствует именно об этом.
     А если же говорить про социализм, как государственную доктрину, то почти мгновенное появление сообщества социалистических государств Латинской Америки – во всяком случае, так они сами себя называют – говорит, что социализм никуда не исчез. Могущественный Китай превысил по валовому национальному продукту США. Капиталистическая по форме экономика для него – не более, чем НЭП для Ленина, коммунистическая же доктрина остается неизменной. Бурно развивается гигантская Индия – официальное название: суверенная, социалистическая, светская либерально-демократическая республика
     И главное: Западная Европа. Здесь обошлось без потрясений, хотя нет, пожалуй, ни одной европейской страны, где хотя бы какое-то время социалисты или коммунисты не входили бы, как минимум, в правящую коалицию. В советское время мы отчаянно бичевали «еврокоммунизм» и Социнтерн, пожалуй, даже больше, чем «проклятых капиталистов», иначе как было объяснить своему народу, что европейская экономика отлично росла и при левых, и при правых. Теперь же просто молчим, когда в той или иной стране к власти приходят левые, например, бывший итальянский президент-коммунист Р.Проди. Потому что нападки на Россию при левых, как правило, только усиливаются.
     Почему? Да разве непонятно?! Мы все больше становимся тормозом на пути мирового социального прогресса. Резко возросшие за последние два года западные инвестиции в нашу экономику (до кризиса) как раз об этом и свидетельствуют, а вовсе не о российском благополучии. С дури, что ли, капиталист будет вкладывать деньги в страну, где свирепствуют чиновничьи поборы, где уродливое финансовое законодательство, да и вообще – в связи с суровым климатом выпуск единицы продукции по энергозатратам обходится выше, чем в большинстве других стран планеты. Привлечь его к нам может только одно – дешевый труд. Как в центральной Африке, но с квалифицированным рабочим.
     Самая большая тайна современной России – это наши реальные объемы национального производства, реальная производительность труда, реальный валовый доход: капиталист+рабочий. Могу только подозревать, что во многих отраслях народного (ха-ха!) хозяйства никакого позорного отставания от западных техники, технологии и производительности труда уже нет. Было, но теперь нет. Всё-таки, капитализм есть капитализм. Не способен ты сегодня купить высокопроизводительную технику за наличные – возьми её в лизинг, завтра отдашь деньги. Иначе говоря, никакого жуткого разрыва с Западом (исключение - сельское хозяйство), которым нас семнадцать лет стращают, нет и в помине. Отстаем, конечно. Раза в полтора-два, от силы. Но не в десятки раз, как можно было бы судить по зарплатам большинства населения России.
     Какой же вывод? Нас просто грабят. Неимоверно, хищнически. Раньше бы, в молодости, сказал: как негров в Бразилии. Да вот беда, в Бразилии уже давно так никого не грабят.
Помню еще один удививший меня сюжет по телевидению в апреле 2007 года. Оказывается, в Питере бастовали одновременно множество крупных предприятий. (Эка, оказывается, чепуха для России, если большинство каналов о таком событии даже не обмолвились.) И чего, спрашивается, бастуют? А вот почему: создали свой, вместо «независимого», профсоюз, и теперь эти смутьяны их баламутят. Журналист негодует: на заводе, где выпускают «Форд-Фокус», колоссальная зарплата - под тысячу долларов. А эти наглецы требуют, чтобы им платили больше, так как на таком же «Фокусе» в Германии, где всё и вся стоит столько же, сколько у нас (включая сам «Фокус»!), зарплата рабочих пять тысяч, но евро.
     Не знаю, как вы, а я тогда заплакал, когда услышал о бастующем Питере. Похоже, хоть он, наконец-то, поднимается с колен. Заплакал и подумал: чтобы случилось бы в Германии, если бы завтра хозяин немецкого «Форда» вполовину срезал зарплату своим рабочим. Наверное, угрюмая толпа немецких работяг, сметая всё на своем пути и горланя «Песнь о едином фронте» Брехта и Буша (великого пролетарского певца Эрнста Буша, бойца интербригад в Испании и узника Моабита, а не американского президента) вытащила бы капиталиста из дома и повесила за ноги.
     Вы еще спрашиваете, почему нас не любят на Западе? А за что любить-то?
     …У моего отца был друг детства, одноклассник, профессор истории Ростовского университета Константин Абрамович Хмелевский. От рождения у него была высохшей одна рука, он, естественно, не воевал, и не знаю, каким чудом выжил в оккупированном немцами Ростове, будучи евреем. А мой отец начал войну на границе в первый день и закончил её в Праге. Мне было тринадцать лет в том звездном для России 1961 году, поэтому я хорошо запомнил их разговор за рюмкой водки у нас дома.
     «Костя, - задумчиво спросил отец, - скажи мне как историк. Вот мы жахнули Юрку Гагарина в космос, весь мир удивили, а на столе у нас хлеб с отрубями. Почему?» (Это был год хрущевских эксперементов с сельским хозяйством)
     Его ответ отцу я запомнил четко:
     «Видишь ли, Витя, - сказал профессор, - в этой стране ровно сто лет назад (повторюсь, шел 1961 год – Е.К.) было рабство, которое наши историки решили кокетливо называть крепостным правом. Но это было рабство. Точно такое же, как в Америке. Только там были черные рабы, а у нас белые. Мы, русские, (он себя не отделял от титульной нации) всё еще немного рабы».
     …В этом году исполняется 148 лет со дня отмены рабства в России…
Наверное, я идеалист, потому что часто наивно удивляюсь: неужели наверху у нас такие дураки, что даже не помышляют о том, что сидят на пороховой бочке? Что есть такое понятие: русский бунт, «бессмысленный и беспощадный»? Что в октябре 17-го легко и почти бескровно взяла власть едва ли не самая маленькая политическая партия в России, только лишь потому что была самой радикальной из всех? Что в августе 91-го двадцатисемимиллионная КПСС лопнула в несколько дней? Что офицеры и генералы, нахлебавшись ужаса и крови братоубийственных войн, вряд ли прикажут солдатам стрелять в мирную толпу? Что этого, тем более, не будут делать «менты», видящие, как жирует их прогнившее руководство?
     «В борьбе обретешь ты право свое». Если кто не знает, поясню: это не лозунг большевиков. Это лозунг партии эсеров. Серьезные исследователи считают, что новая русская революция вызреет примерно к 2015-2017 годам. Но практически неотвратимой станет значительно раньше, если уже не стала.
     Только полные кретины могут рассчитывать на то, что, увеличив пенсию или зарплату на несколько сот рублей, они революцию остановят. Нищета всегда относительна. Бабушка, просящая на хлеб в одной из богатейших по своим ресурсам стран мира, живет лучше средневекового смерда, а тем более питекантропа. Но если основной показатель бедности, так называемое децильное отношение, уровень доходов десяти процентов самых богатых к десяти процентам самых бедных, не только не снижается, но даже по официальной статистике вырос в последние годы с 12 до 18, то о какой борьбе с бедностью речь?
     В канун Октябрьской революции этот коэффициент был равен в России 25. А если учесть, что в странах Западной Европы он составляет всего лишь 5-7, то мы вплотную подошли в красной черте. И нынешний экономический кризис может стократно ускорить социальный катаклизм.
     Иногда мне приходит в голову очень странная мысль. Может быть, наши правители прекрасно видят, что ведут страну в очередной революционный тупик и сами по себе вовсе не являются патологически жадными, чтобы бесконечно набивать себе кошельки? Действительно, если в кармане уже звенит несколько миллионов долларов, зачем тебе еще? Не сумасшедшие же они, чтобы своими руками намыливать себе петлю на шею? Но тогда что же ими движет?
     Разгадка, как мне показалась, пришла во время прошлогодних похорон Ельцина. Господи, да они просто смертельно испуганы эти, так сказать, сильные мира сего. Мужики-слабаки, марионетки в чужих, невидимых обществу руках. Иначе, зачем же было, во вред себе, так приторно излучать комплименты покойному, прекрасно зная, что он уже давно ничего, кроме ненависти, у абсолютного большинства россиян не вызывает. Бред какой-то: «Могучий интеллект, никто никогда не слышал от него матерного слова». Это Ельцин-то? За малым только не сказали, что он и не выпил в жизни ни одной рюмки. Значит, всё-таки, Семья? Как в «Трех толстяках»? Эх, Россия…
     Поживем еще в нищете, глядя на наших толстосумов в Куршавеле?
                Евгений Касьяненко
     P.S. Справочно. В стране победившего социализма, в королевстве Швеция, рабство отменено в 1335 году – 674 года назад.