Пепел жизни

Никто не увидит. Никто не прикажет. Никто не поможет…
Тут меня никто не найдет. Бедная, заблудшая душа.
Я смотрела на восток. Из моих глаз текли кровавые слезы, падали на белый песок и окрашивали его в алый цвет. Огромные черные крылья безжизненно лежали, распластанные, на песке. Спутанные черные волосы свисали вдоль мертвого, с синеватым оттенком лица. Иссиня-черные глаза, без радужки и белка; казалось, что глазница заполнена дегтем. Опасный омут. Омут, из которого текут слезы…
Демоны не должны плакать. Не должны сожалеть о том, что убивают. Не должны сожалеть о том, что умерли. Я и была таковой до тех самых пор, пока не устала от этой тьмы. Пока она не начала потихоньку истачивать мою душу, ранить остатки чего-то человеческого, что было во мне когда-то, замораживать воспоминания, смущать мысли…
Пока не расколола вдребезги мои мечты, единственное по-настоящему дорогое, что было у меня…
Поэтому я теперь сидела на берегу. Демон, но раскаявшийся демон. Поддавшийся собственному страху – единственному живому, человеческому чувству, что хранило все эти столетия мою душу в беспокойном летаргическом сне.
Тьма поддерживала во мне темный холодный огонь жалкого существования. Я ненавидела ее столь же сильно, как и любила. Все это время. Но я чувствовала, что не способна терпеть ее вечность…
Я привязана к ней своей жизнью, что она оставила позади, как и все живое.
Разве не сама пошла я за этим? Разве не хотела быть по возрасту ровесницей вечности? Разве не хотела пить живую кровь, высасывать теплые, трепещущие души, грешные и невинные, мелочные, широкие, обратившиеся к тьме так же, как и я, и беззаветно преданные свету? И сколько тысяч их я сгубила?
Поэтому теперь я роняла слезы на белый песок, на бритвенно острый кинжал, сжатый в судорожно сведенных руках. Лезвие давно рассекло мертвую плоть, из которой вялой струей лилась холодная кровь. Кинжал забирал душу и жизнь, причиняя неимоверную боль. Но я давно разучилась ее чувствовать; кроме того, кинжал демона не мог убить самого демона.
Раньше я обожала это оружие, любовалась его превосходным лезвием без единой зазубринки, настолько тонким, что, если его повернуть ребром, то можно было и не заметить; обожала серебряную рукоять, украшенную тусклыми синими сапфирами; обожала его холодную, металлическую жестокость.
Но теперь мне было тоскливо и противно держать этот предмет в руках. Я словно наяву видела пятна теплой еще крови на нем, алчно сверкающие синим обычно тусклые сапфиры, потому что уходила из истерзанного тела душа, уходила по лезвию кинжала, словно электричество по хорошему проводнику. Видела испуганные, полные ужаса глаза своих жертв, мокрые от слез, полубезумные от дикого, звериного страха.
А потом видела в этом кинжале, как в зеркале, две черные дыры с потеками холодной алой крови под ними…Не узнать в этих дырах бывших когда-то человеческими глаз…Не увидеть боль, страх и печаль в них…
Раскаявшийся демон…Не знаю, были ли таковые до меня…Но теперь я абсолютно точно знаю, чего хочу: рассвета. Возрождающего солнечного света, который испепелит меня своим первым лучом, навсегда разлучит с мертвым телом, отпустит дух на свободу. Да, это конец. Но уставшие от мертвой тьмы всегда хотят живого света, каким бы он ни был.
Ну когда же, когда?! Невозможно больше терпеть эти муки, упреки совести, грызущие хуже голодных бешеных собак, невозможно больше терпеть огненный, яркий костер Любви к тьме и в противовес ему холодный, но не менее выжигающий огонь Ненависти к этой самой же тьме...Невозможно больше разрываться между ними и гореть сразу на двух кострах…Лучше уж один, но зато последний…
***
Сквозь ослепляющую тьму, рассеивая холодный туман над темной гладью воды, пробился первый робкий лучик солнца. Демон вздрогнул. Живой свет попал прямо на безжизненно распластанные на земле, мокрые и засыпанные песком черные крылья. Осветил ее низко склоненную голову. Осушил кровавые потоки на белом лице, на котором застыла маска отчаяния.
И совершенно беззвучно вспыхнула ярким пламенем черная фигура на берегу…Истлел, подобно сухой веточке в адской топке, серебряный кинжал…
Потом долго еще шел густой черный дым от жалкой кучки белого пепла…
***
Ярко светило солнце. Из набежавших легких туч пошел сильный слепой дождь – потоки воды при свете солнца.
Из пепла взметнулись огромные белые крылья…Демон, падший ангел, прощенный теперь, восстал из собственного пепла - уже светлым ангелом…