Ари и Ким. глава четвёртая. Принцесса и пленница

Глава четвертая.
Принцесса и пленница.

На следующий день рано утром стражники Ворот протрубили в рог, возвещая о наступлении часа обмена пленниками. С обеих сторон на мост въехали тяжелые повозки, в которых, держась за прутья решеток, стояли плененные накануне воины. Одинаково измученные бессонной ночью во вражеской тюрьме, и лесовики, и кикимки желали только одного: поскорее вернуться на родной берег. Пленниками становились те, кто во время боя, раненый стрелой или сбитый камнем, падал в воду и не мог забраться обратно на свою сторону. Таким, чтобы не утонуть, приходилось хвататься (цепляться) за любые спасательные веревки, не разбирая, с какого берега они протянуты.
Прежде, несколько столетий тому назад, берега Искринки были пологими, течение спокойным, и упавшему в воду ничего не стоило выбраться на берег. Теперь по обоим берегам высились валы из нагроможденных друг на друга стволов деревьев и огромных валунов – окатышей. Все это было покрыто толстым слоем земли и дерна, в котором устраивали брустверы и бойницы, окопы и норы для часовых. Берега Искринки стали крутыми, почти отвесными, течение - стремительным.
“Да сохранит его Праматерь!” – так кикимки говорили о тех, кому не посчастливилось сорваться с вала в реку.
“Пусть Дух Лесной ему поможет!” – эти слова шептали лесовики, увидев, как кто-то из их товарищей по оружию упал вниз. Они, конечно, тут же кидали веревки, пытаясь помочь своим друзьям, но течение быстро уносило несчастных прочь от места падения. Стесненная между фронтовыми валами Искринка, словно в отместку, бурлила водоворотами. Быть может, таким образом она призывала воюющие народы одуматься и покончить с бессмысленной бойней?
Как бы то ни было, время обмена пленниками настало. Из тех, кто оказался в воде, выживал не каждый. Многих находили далеко вниз по течению, мертвыми. Они захлебывались, их затягивало в водовороты, и лишь спустя несколько дней река отдавала их тела.
 Повозки с пленниками сопровождала стража. У кикимок впереди процессии два королевских оленя везли королевскую карету: Его Величество желал самолично присутствовать при обмене. За каретой и повозкой шла целая толпа. Здесь были крестьяне, кузнецы и пряхи, родственники тех воинов, которые не вернулись домой после ночного сражения. Женщины, кутаясь в шерстяные шали, украдкой утирали слезы. 
Не менее печальной была процессия и на левом берегу. Жены и дети без вести пропавших в бою лесовиков шли за телегами с пленными кикимками с одной лишь надеждой: что там, по другую сторону Ворот, они увидят своих любимых и дорогих живыми и невредимыми. Пусть несвободными, пусть уставшими и простуженными после купания в реке, но живыми.
Заскрипели засовы, створки Ворот медленно поползли в разные стороны. Эти резкие звуки вывели Ким из оцепенения: всю дорогу от темницы до моста она сидела на дне повозки, понурив голову от усталости.
Да, Ким тоже попала в плен вместе с двумя десятками других лесовиков. Одно из пушечных ядер кикимор ударило прямо в то место на валах, где Ким пряталась в норе. Ее вытряхнуло из укрытия – бруствер разнесло на мелкие комья земли – и швырнуло вниз, в реку. Течение тут же отнесло бедняжку к правому берегу, и какой-то солдат, стоявший у самой воды, вытащил девушку на сушу. Ким отвели в темницу и грубо втолкнули в общую клетку. Здесь она провела ночь и следующий день. Еду и воду пленникам дали всего один раз, но они терпеливо переносили лишения, зная, что на второй день после сражения вернутся домой.
В толпе крестьян – кикимок шла Ари. Одетая простолюдинкой, принцесса ничем не отличалась от окружавших ее женщин и девушек. Свои прекрасные золотые волосы она спрятала под грубым коричневым платком, нежные ножки, привыкшие к шелковым туфелькам, обула в лапти. Такую обувь носили по обеим сторонам Искринки, да и то многие крестьянки ходили босыми.
Ари высматривала на левом берегу высокую статную фигуру Бесстрашного Чинка, а тем временем старалась держаться как можно дальше от королевской кареты и дворцовой стражи: ее могли узнать. Поэтому она затерялась среди простых людей, которые, хоть и видели принцессу прежде, но только в красивых платьях с короной на изящной головке, и не сумели бы распознать ее в крестьянской одежде.
Ворота отворили, и две процессии встретились лицом к лицу. Во главе лесовиков стоял сам Чинк. Впрочем, король кикимок другого и не ожидал. Вожди обменялись сдержанными поклонами и приступили к переговорам.
Когда дело дошло до подсчета пленников с обеих сторон, оказалось, что лесовиков больше, двадцать один к двадцати. В таких случаях отпускали лишь тех, за кого пришли просить родственники. За Ким никто не просил: она была сиротой. И теперь, когда пленников по очереди выводили перед народом, и к ним со слезами и криками кидались жены и матери, Ким с каждой секундой все больше слабела от ужаса. Ей оставалось надеяться только на друзей – соратников по отряду, которые могли оказаться здесь же, в толпе, и выручить ее из плена.
Тем временем Ари насмотрелась на Чинка и заинтересовалась пленниками. Она не испытывала к ним жалости или сочувствия. Как ни защищала она их перед своим отцом и братом, но эти оборванные, грязные солдаты вызывали в ней одно лишь презрительное любопытство. В этом отношении Ари была настоящей кикиморой.
То ли дело Чинк! Чинк настолько отличался от своих сородичей: ростом, осанкой, этой почти королевской манерой держаться, что Ари как-то незаметно для себя забывала, что и он тоже лесовик. Искупавшись ночью в реке и просидев сутки в сырой темнице, он выглядел бы не лучше остальных – тех, что сейчас томились в повозке за решетками. Только Ари и мысли такой не могла допустить – чтобы Чинк да попал в плен!?
Нет! Он мог погибнуть во время сражения, как герой, мог даже сорваться в реку и утонуть, но никогда он не позволит врагам схватить его и посадить в темницу! Ари представляла себе печальную, но невероятно романтичную картину: вот она находит на берегу бездыханное тело Чинка, склоняется над ним и горько оплакивает отважного воина. Но никогда в ее фантазиях Чинк не бывал среди пленников.
Когда вывели уже половину пленников, Ари смогла получше рассмотреть оставшихся. Она пробралась через толпу и встала у самых решеток. Толпа гудела, люди выкрикивали имена своих близких, кто-то, не найдя среди пленников своего сына или мужа и понимая, что его забрала река, принимался громко причитать. Рыдания слышались с обеих сторон. Стражники Ворот пытались хоть как-то поддерживать порядок. Обмен производили доверенные лица Чинка и чиновники короля кикимор. Предводители обеих армий стояли поодаль, не вмешиваясь в происходящее, только наблюдая. Правда, на своих ногах стоял только Чинк, король восседал на специально принесенном для него кресле.
И вдруг Ари, тоже наблюдавшая за процессом обмена, увидела себя! Да-да, увидела себя, свое собственное лицо, словно в зеркале! Оно было серое от усталости, запыленное и осунувшееся, но сомнений быть не могло: это было точь-в-точь ее прекрасное точеное личико! Хотя, следует признать, что покрытое пылью, худое и с тоской в зеленых глазах, оно не могло называться прекрасным. Отличие состояло именно в глазах – у Ари они были ярко-голубые, - да еще в волосах: те были цвета переспелых яблок, почти красно-коричневые, коротко острижены, взлохмачены, в них застряли сухие листья и травинки.
Поначалу Ари и пошевелиться не могла от изумления, но потом опомнилась и, прильнув к решеткам, окликнула девушку. Та подняла усталые глаза, и в них медленно, очень медленно стала разгораться жизнь. Ким решила бы, что это какой-то странный сон, где она встречает саму себя, только с голубыми глазами, если бы этот сон не был таким страшным: ей с минуты на минуту предстояло сделаться вечной пленницей кикимок. Поэтому она не стала протирать глаза и щипать себя за руку, но осторожно передвинулась от одного края повозки к другому.
- Кто ты? – спросила она шепотом.
- Ари, - так же шепотом ответила Ари. - А ты кто?
- Ким.
- Ты точно не кикимка?
- Нет, - сказала Ким, а про себя подумала: “Если бы!”
- Мы так похожи с тобой, - продолжала Ари. – Это странно.
- Да, странно, - прошептала Ким, и вскрикнула: конвоир схватил ее за шиворот и выволок наружу. Она не успела даже взглянуть на Ари.
Когда Ким потащили прочь, Ари крикнула: “Куда?”, но ее крик потонул в общем шуме. Ким кричала от страха и боли, Ари – от возмущения.
И вот бедняжку Ким вывели из повозки и поставили перед толпой ее сородичей.
- Кто скажет слово за эту пленницу? – громко вопросил конвоир.
Никто не откликнулся. Видимо, друзья и соратники Ким не пришли на обмен или сами погибли в ту же ночь.
- Кто скажет слово за эту пленницу? – повторил конвоир.
Ким от слабости, голода и страха едва держалась на ногах. Перед глазами все кружилось и плыло, в висках стучала кровь. Лесовики, собравшиеся на мосту, молчали. Среди них не было никого, кто бы знал Ким, а без должных доказательств родства, знакомства или власти никто не смел вступиться за пленницу.
- Кто скажет слово за эту пленницу? – в третий и в последний раз возгласил конвоир, и у Ари замерло сердце.
Она взглянула на своих отца и брата, безучастно наблюдавших эту жестокую сцену, и подумала: что бы они сделали, увидев лицо, которое скрывается под косматыми рыжими волосами пленной лесовички? В какой-то момент Ари захотелось скинуть платок, покрывавший ее чудесные волосы, выбежать вперед и, продемонстрировав всем золотую брошь – фиалку – знак и символ принцессы, заступиться за Ким.
- Отправьте ее обратно в темницу,– скучающим голосом приказал король.
Ари сорвала с головы платок и вытащила из кармашка свою брошь, но в тот же миг над мостом прозвучал сильный властный голос:
- Не троньте ее!
Чинк вышел вперед и встал между Ким и конвоиром.
- Слово за эту девушку скажу я! Она – мой солдат, а значит – моя сестра!
Он собственноручно развязал руки и ноги Ким, и она, пошатываясь, сошла на левый берег.