Ари и Ким. глава третья. Двое с разных берегов

Глава третья.
Двое с разных берегов.

После полудня король кикимок собрал очередной Военный Совет. Но не успел он сказать и слово, как заявилась его дочь, единственная и воинственная под стать отцу.
- Папа, это нечестно!
Ари, взволнованная ночным происшествием, пересекла тронный зал и стала у золоченого кресла отца.
- Что нечестно, Ари? – вопросил ее король.
- Нечестно пускать ночные стрелы! И нечестно использовать пушки против лесовиков! Они не могут ответить тем же! У них нет такого оружия!
- Ха! – сказал король. – Это не моя забота!
- Ха! – подхватили придворные.
- Но силы неравны! – воскликнула Ари.
- Пусть изобретут пушку, если хотят сражаться на равных, - сказал принц, брат Ари, - а то и правда становится скучновато воевать со столь примитивным народом.
- Пустите меня на валы! – стараясь казаться суровой, сказала Ари. – Я принесу лесовикам извинения за вашу подлость. Ты знаешь, отец, мне по нраву война, пыл сражений, радость победы, я бы хотела стоять на линии огня плечом к плечу с тобой и братом, но, по-моему, битва должна быть честной, силы соразмерными, иначе бой превращается в бойню! Пустите меня на валы!
- И думать забудь, Ари! Сиди с матерью во дворце и пряди пряжу! А война дело мужское. Ники, проводи принцессу в ее покои. Наследнице королевства нечего делать на Военном Совете.
- Пойдем, Ари, - Ники взял сестрицу под руку и вывел из тронного зала.
Принц Ники приходился Ари троюродным кузеном и был влюблен в нее. Между знавшими его принц слыл заносчивым и высокомерным. Он претендовал на трон дядюшки и был уверен, что рано или поздно Ари согласится выйти за него замуж. Они были единственными отпрысками королевского рода, а их родители – король и герцог - несомненно, желали укрепления фамилии.
Ари не разделяла его уверенности. Но и не спешила расстаться со своим якобы женихом, поскольку ей было необходимо через кого-то узнавать о положении дел на передовой, а кто осведомлен об этом лучше, чем сам Принц – правая рука главнокомандующего? Ари умело пользовалась привязанностью кузена и легко выпытывала у него всевозможные подробности.
В это утро ее интересовал не столько исход сражения, сколько понесенные потери. Как она не береглась прошлой ночью, но все же ее едва не обнаружил патруль, и Ари пришлось срочно возвращаться домой, не дождавшись окончания битвы. Озабоченная благополучием одного лишь воина из трех тысяч, она настойчиво расспрашивала ни о чем не подозревавшего принца. Тот и представить себе не мог, что принцессу беспокоят потери не с их, а с противной стороны. Ари не спрашивала прямо, но так задавала вопросы, что принц, в конце концов, неизбежно упомянул о Большом Факеле.
- Мы дали первый залп, но их главарь так и не шевельнулся! – принц не скрывал своей досады и возмущения столь откровенной храбростью.
- Даже не шевельнулся? – делая недоверчивое лицо, переспрашивала Ари, в душе ликуя и разве что не лопаясь от гордости.
- Ни разу! – гневно восклицал принц.
- Но вы его, конечно, все-таки убили?
- Конечно, нет! Убьешь его, как же!
“О, благодарю тебя, Великая Праматерь! – прошептала Ари. – Он жив! Он все еще жив!”
– Что он о себе думает, этот Бесстрашный Чинк?! – продолжал негодовать тоже достаточно смелый, но все же не бесстрашный принц. - Что он бессмертен? Неуязвим?! Ну, ничего, придет и его черед!
“О, нет, нет, Прародительница! – молилась про себя Ари. – Не слушай его! Пусть этого никогда не случиться! Сократи мою жизнь, если хочешь, но не тронь его!”

Ари с самого начала не повезло – она родилась принцессой. Если бы ей позволили выбирать, она бы появилась на свет далеко от стен царского дворца. Она бы родилась в маленькой избушке на окраине Леса, в такой семье, где ей было бы дозволено бегать и лазать по деревьям, когда вздумается, и отправиться на фронт вместе с отцом и братьями, закинув за плечо изогнутый тисовый лук.
По рождению ей было положено быть послушной дочерью, день-деньской сидеть в светлице и прясть волшебную пряжу, как пряли десятки поколений кикимок до нее. Но Ари не желала жить так, как ей предписывало происхождение. Ее душа жаждала приключений, перемен и будоражащих воображение событий. Принцесса мечтала принимать участие в битвах на валах вдоль реки, сражаться за мост, ходить в разведку. Она рвалась в бой, в самую гущу битвы жизни. Ари была уверена: она бы стала превосходным воином, если бы получила такой шанс. У лесовиков в войне участвовали и женщины, весь народ от мала до велика искусно владел луком, стрелами и пращой, а девушки – кикимки вынуждены были весь свой век прясть пряжу да присматривать за детьми. “Мир устроен странно и неразумно”, – так думала Ари.
Она вовсе не походила на покорную куколку – принцессу, какой ее желали видеть папа – король и жених – принц. Ари соблюдала приличия, насколько могла, но как часто ей хотелось скинуть свои шелковые платья, вытканные королевскими шелкопрядами, и одеться в просторную одежду лесовиков, связанную из грубой пряжи. Такая одежда уж точно больше подходила отважному воину, чем волочащиеся по полу сверкающие подолы. У Ари порой так и чесались ладошки снять тяжелый жемчуг и взлохматить свои всегда безукоризненно убранные волосы на манер растрепанных причесок вражеской стороны.

Ким родилась в самой обычной семье лесовиков, в избушке – землянке. Крышу небольшого лесного домика устилали ветви орешника и коричневый мох, постелями служили набитые буковыми листьями одеяла.
Ким с сестрами равно хорошо умели ухаживать за растениями и воевать. С детства их приучали жить жизнью Леса, понимать и чувствовать деревья и травы, чтобы вовремя помочь им, спасти от какой-нибудь болезни. Ким стоило лишь прислушаться – и сразу кусты, травы и птички принимались рассказывать ей о том, что происходит в различных частях Леса, где рыжие муравьи основали новую колонию, на каком дереве взялись селиться грибы - трутни. Последнее нельзя было допускать – эти грибы способны были за короткое время совсем погубить дерево – поэтому, когда кто-нибудь из молодых лесовиков получал подобное сообщение, на место отправляли спасательный отряд.
Наблюдательные обязанности были возложены на молодежь, поскольку у старших хватало забот посерьезнее. Главной из них являлась предупредительная оборона земель лесовиков. Благодаря умению получать сведения от природы, лешие всегда знали, когда и где кикимки тайком перебрались на левый берег, чтобы пробраться в тыл врага. Это случалось довольно часто, и лесовикам все время приходилось быть начеку. Гордецы – кикимки никак не желали учиться на собственных ошибках. Всякий раз, когда они пересекали реку, им не удавалось ступить по земле противника и десяти шагов, как появлялись воины лесовиков и заставляли их поспешно ретироваться. Но кикиморы не сдавались и снова и снова пытались зайти с тыла, хоть и знали, что лесовикам известны все их уловки.
Ким жила обычной жизнью девушки – лесовички. Весь день она была занята и при деле, но когда наступала ночь или ей приходилось сидеть в засаде или на посту, в ее рыженькой вечно растрепанной головке возникали совсем невеселые мысли. Она думала о своей неприкаянной жизни лешего – воина, которую делила еще с несколькими сотнями таких же рыжих лохматых девчонок, и чуть не плакала: так горько становилось на душе.
Она оглядывала свой наряд, хоть и удобный для военного времени и обязанностей хранителя Леса, но до чего невзрачный! На ногах у нее были мягкие лапти, на руках – травяные рукавички. Рубаха да штаны из грубой узелковой шерсти, и все это страшного, как казалось Ким, серо- зеленого цвета. Правду надо сказать, в таком наряде да в лесной чащобе лесовики были почти что невидимками. Ким, конечно, привыкла к своей одежде за много лет, но не любила ее, считала убогой и тусклой.
То ли дело - наряды высокопоставленных особ в стране кикимок! Вот где раздолье для красок и всевозможных оттенков золотого и красного! Ким лишь однажды довелось увидеть придворных короля кикимор. Но этого было довольно, чтобы навсегда заболеть восхищением и преклонением перед той, недоступной ей жизнью на правом берегу. Отсиживаясь в сырых норах под валами, Ким грезила о роскошной, теплой и яркой жизни вражеского стана. У леших даже воеводы, да что там говорить – сам Мудрый Рун! – ходили в простой одежде с иголками и листьями в бородах.
Ким любила и умела рукодельничать, что подругам ее казалось странным, ведь вязанье и шитье считались причудами кикимор, а лесовичка должна уметь проворно вскарабкаться на дерево, смело добыть мед из улей и крепко держать в руках самострел. Ким помимо всего перечисленного еще отлично обращалась с иголкой и прялкой, чем и заслужила свое имя – Ким. Но она не обижалась на друзей – ей нравилось это имя.
А еще ей нравилось представлять, как однажды она встретит красивого голубоглазого лесовика – хотя среди лесовиков отродясь не бывало светлоглазых, все карие глаза да зеленые, - они поженятся и поселятся в чудесном домике с цветными окошками, как у кикимок. В этом домике Ким повесит шелковые занавески на окна, постелет пестрые дорожки и свяжет воздушные накидки на подушки. Она сама будет шить одежду для своих детишек – все больше из желтого и красного, радостного. Чтобы не осталось в ее жизни и следа серо-зеленого и мрачного, военного. 
“Вот бы кончилась эта война, - мечтала Ким, - Лес снова стал бы единым, как в старых преданиях, мы бы дружили с кикимками, покупали у них ткани и украшения, как и прежде. Старики говорят, в ту пору на мосту не было ворот, и жители обоих берегов свободно ходили друг к другу в гости. Ах, только бы поскорее закончилась эта война!”

“Только бы война никогда не кончалась! - мечтала Ари, сидя у окошка в своей светлице и глядя на алеющий закат. – Может быть, со временем, разрешат воевать и нам, женщинам. Тогда я буду в числе первых добровольцев! А быть может, удастся как-нибудь улизнуть на ту сторону? Облачусь в мешковину, вымочу волосы в грязи да “украшу” их травой болотной – глядишь, и примут меня лесовики за свою. Кто знает, вдруг попаду в отряд Чинка! – при этой мысли ее сердечко взволнованно затрепыхалось, точно пойманная птичка. Но тут Ари взглянула в зеркало и в отчаянии сморщила белый носик. - Только что мне делать с этими голубыми глазами?!”

В этот поздний час не было покоя и в душе ее отца. Королю принесли срочное донесение с восточных границ. Вести были совсем не радостные, и правителю пришлось глубоко задуматься над судьбой своей страны.
Пока он тратил все силы армии на войну с лешими, внешние границы остались без защиты, и соседи на востоке и на юге решили, похоже, этим воспользоваться. В соседях у кикимор были эльфы и нимфы с фавнами. Эльфы обитали к северо-востоку от Леса, нимфы с фавнами занимали земли на побережье Теплого моря.
Пограничники сообщали, что местное население вымирает, и на освободившиеся территории вторгаются чужеземцы. Отчего погибают кикиморы на приграничных землях – никто не знал. Уничтожают ли их соседи – оккупанты, или на границах началась какая-нибудь смертельная эпидемия? - никто не мог дать царю вразумительного ответа. Главный советник отправился на границу – выяснять положение дел на месте. Других придворных король не посвящал в свои страхи, чтобы не вызывать панику во дворце и в стране. Ему оставалось только ждать и надеяться на лучшее.