Рыжая...

Олю всегда тяготило её одиночество. Сколько она себя помнила, с самого раннего детства она всегда была одна: в детском саду, в школе, а теперь уже и в институте у неё не ладилось с друзьями, что уж тут говорить о парнях, для которых она была чем-то сродни стенки. Поначалу она плакала, не спала ночами, выискивая в себе недостатки и воображая, какая она ужасная, но шло время, и она свыклась со своим одиночеством, оно даже начало ей нравиться. Она убеждала себя, что счастлива, ведь ей не приходится не от кого зависеть, выслушивать чужие проблемы, переживать из-за того, что её не пригласили на очередную вечеринку или всю дискотеку она простояла, подпирая стенку. Нет, она была выше этого.
Ей нравилось часами разглядывать себя в большом напольном зеркале, она даже находила себя хорошенькой. Ей нравилось то, что когда она улыбается, на её щеках появляются смешные ямочки, что у волосы завиваются тугими ярко-рыжими спиральками и глаза  становятся из карих зелеными, когда она начинает злиться. Она никак не могла понять, почему же другие люди обходят её стороной, её, такую задорную, похожую на маленькую ведьмочку, готовую веселиться и жаждущую жизни.
Почему так со мной происходит? Ну чем я  хуже их всех? – затравленно думала Оля одиноко идя по институтским коридорам, крепко  сжав в руках учебники, словно для защиты. Она училась на экономическом, и на её факультете было мало девчонок, конкретно в её группе всего три. Но парни все равно обходили её стороной, как будто она была чумная. Оля села на стул и достав яблоко, стала ждать начала следующей пары. Она грызла его, даже не замечая, какое оно кислое и невкусное. Оля не могла отвести глаз от своей одногрупницы Ани Соколовой. Она быстро прошла мимо, цокая высокими каблучками, даже не удостоив Олю  взглядом. Аня была воплощением женственности: длинноволосая, высокая, всегда веселая и улыбающаяся, возможно, поэтому ей простительно было быть глуповатой.
-А зачем ей собственно мозги? – размышляла Оля, на всякий случай, уткнувшись взглядом в книгу, чтобы случайно не встретиться с кем-нибудь взглядом – она такая, такая… такой, какой я никогда не буду. За неё всегда все будут делать другие: учиться, работать, решать проблемы, а ей останется только лелеять свою красоту на чужие деньги. В это время Аня весело хохотала над очередной шуткой очередного красавчика, успевая при этом мимолетно с ним флиртовать и  списывать домашнее задание.
А Оля корпела над своей работой целый день. Она так старалась, решая эти задачи, залезла в Интернет, обложилась тяжеленными энциклопедиями из библиотеки. Она провела за письменным столом больше трех часов, но все же одолела эти злосчастные задачи. Оля должна была чувствовать себя победительницей, ведь она смогла, у неё получилось, но нет, она была проигравшей, как и всегда. К доске вызвали Аню, которая, небрежно поправляя идеально уложенные волосы, взяла в тоненькие пальчики мел и быстро написала решение. Все это было так, невзначай, как будто она решает такие задачки по десять раз на дню.
-И когда она только все успевает? – услышала Оля перед собой завистливый шепоток двух закадычных подружек. Которые были не настолько красивы, чтобы могли списать эти задачи у тех, кто по-настоящему знал их решение и не настолько умны, чтобы решить их самим. Аня  медленно прошла к своему месту и уселась обратно за парту.
-Она идеальная – продолжали шептаться подружки – иногда, кажется, что у неё вовсе нет недостатков. Оля с тяжелым безнадежным вздохом посмотрела на свои искусанные ногти, и поняла, что е никогда не быть такой как Аня. Да, она была идеальна, у неё все получалось, и она всегда получала то, чего хотела.
-Нет – со вздохом подумала Оля, комкая листок с решением – мой рыжий хвостик никогда не превратится в её роскошную светлую копну волос,  проклятые веснушки не исчезнут, а кожа никогда не будет такого красивого шоколадного оттенка. (У Оли, как и у большинства рыжих была очень тонкая кожа, для которой ультрафиолет был смертельным врагом).
Дома все было еще хуже. Мама видела, как несчастна Оля, что у неё нет подружек, нет мальчика. Телефон в их квартире практически никогда не звонил, Оле не звонили даже чтобы узнать домашнее задание или свериться с расписанием лекций.
-Будь поактивнее – вечно твердила она Оле – проявляй инициативу, и люди к тебе сами потянутся.
-Да мама – уныло отвечала Оля – я буду. Не рассказывать же, что в последний раз проявления Олиной активности она чуть заработала себе нервный срыв.
-У меня день рождения завтра – решилась Оля сделать небольшое объявление перед группой – я устраиваю вечернику у себя дома, приходите – Оля сжала кулаки, уговаривая себя перестать нервничать, и продиктовала адрес. Кто-то сразу прокричал, что не придет, но Олю удивило то, что многие даже красавица Аня сказали, что с удовольствием придут и на перемене даже спрашивали, что подарить. Оля была на седьмом небе – мама оказалась права. У меня будет праздник, впервые за столько лет! Оля сама сделала стол, украсила квартиру и до ночи занималась подборкой дисков для танцев. Но никто не пришел, ни один человек даже не позвонил, чтобы оправдать себя глупым и неправдоподобным объяснением.
-Я даже этого не стою – думала Оля, глотая слезы и одиноко сидя во главе праздничного стола. Это была последняя капля, такой жестокости Оля просто не ожидала. Она закрылась ото всех, перестала разговаривать даже с мамой. Отделываясь односложными фразами. Оля уговаривала себя, что все изменится, и ничего не менялось. Время шло, прошел год и наступил день очередного Олиного дня рождения – ей исполнялось девятнадцать. Особенная дата – подумала Оля и решила сделать себе особенный подарок – покончить с собой. Она не боялась, она жаждала этого как освобождения от её безрадостной жизни. Дома мама вовсю занималась подготовкой праздника, и Оля желала ей от души повеселиться, ведь её то рядом уже не будет. Наступило восьмое декабря, мама утром ушла за тортом, она всегда говорила, что торт на празднике главное, и он должен быть свежим. Оля закрыла за мамой дверь и достала  из-под матраса таблетки, которые она купила еще за неделю до этого. Она взяла упаковку и пошла на кухню, чтобы налить себе  воды. Методично, одну за одной Оля вынимала таблетки из хрусткой упаковки и запивала их маленькими глотками. Она управилась за десять минут. Теперь оставалось только ждать. Оля совсем не чувствовала волнения, она была скорее в предвкушении чего-то лучшего. Она думала, что там, на другой стороне наконец-то будет счастлива. Олина мама вернулась только через полтора часа: в кондитерской оказалась большая очередь. А на обратном пути она столкнулась с приятельницей и они заболтались.
-Оля, ты представляешь, я встретила на улице тетю Марину – весело сказала Олина мама, закрывая дверь. Ей никто не ответил.
-Оля, ты спишь что ли? – её мама, все еще смеясь, прошла к дочери в комнату. На первый взгляд и правда могло показаться, что Оля просто спит: на лице покой, на губах впервые за долгий срок улыбка.
-Оля – испугалась её мама, подбегая к дочери – Оля, что с тобой – закричала она и начала трясти дочь за плечи. Оля безвольно тряслась как тряпичная кукла.
-Нет – закричала Олина мама и бросилась к телефону. Скорая приехала почти сразу, но в ней не было надобности – Оля была уже мертва.
Этот случай потряс наш институт, еще долго никто не мог прийти в себя после объявления о её смерти. Помню, один парень спросил «Оля, а кто это?»  Спустя неделю после смерти Оли, разбирая вещи дочери, её мама нашла дневник. Там было и обо мне. Последняя запись «Они все вели себя как шакалы. Все, но только не она. Я хочу, чтобы она знала, что я не виню её ни в чем. Пусть Аня это прочитает». Олина мама выполнила последнюю просьбу дочери. Ко мне в руки попал этот дневник, и я  прокляла себя, читая эти строки.